Дифференциальная психофизиология мужчины и женщины

(2003 г.)

В данной книге рассмотрены физиологические, психические и социальные различия мужчин и женщин с учетом многочисленных отечественных и зарубежных исследований.

Содержание

Об авторе

Предисловие

Введение

Глава 1. Биологические аспекты половой дифференциации

1.1. Биологические механизмы половой дифференциации

1.2. Целесообразность и биологическое предназначение наличия в природе двух полов

1.3. Морфологические различия между лицами мужского и женского пола

1.4. Физиологические половые различия

1.5. Половые различия в темпах моторного развития

1.6. Половые различия в проявлении свойств нервной системы и темперамента

1.7. Пол и функциональная асимметрия

1.8. Менструальные фазы как специфика женского организма

1.9. Кого больше — мужчин или женщин, или Некоторые демографические данные

1.10. Жизнестойкость, аномалии развития и заболеваемость мужчин и женщин

Контрольные вопросы

Глава 2. Гендерные стереотипы, или Мужчины и женщины в глазах общества

2.1. Образы мужчин и женщин в массовом сознании

2.2. Негативная роль гендерных стереотипов

2.3. Представления о социальном статусе и правах мужчин и женщин

2.4. Оценка достигаемых мужчинами и женщинами результатов

2.5. Социальные представления о предназначении мужчин и женщин в обществе

2.6. Феминизм как движение женщин за свои права

Контрольные вопросы

Глава 3. Половая идентификация, или Как становятся мужчинами и женщинами

3.1. Половая идентификация как социальный феномен

3.2. Стадии половой идентификации

3.3. Теории половой идентификации

3.4. Нормативное давление как механизм половой идентификации

3.5. Информационное влияние на половую идентификацию

3.6. Хотят ли женщины быть мужчинами

3.7. Нарушения половой идентичности

Контрольные вопросы

Глава 4. Половые различия в эмоциональной сфере

4.1. Половые различия в доминировании базовых эмоций

4.2. Половые различия в выраженности эмоциональных свойств личности

4.3. Экспрессивность мужчин и женщин

4.4. Эмоциональная память и пол

4.5. Половые различия в проявлении эмоциональных типов

4.6. Распознавание мужчинами и женщинами эмоций другого человека

4.7. Эмоциональные нарушения и пол

Контрольные вопросы

Глава 5. Способности мужчин и женщин

5.1. Внимание и пол

5.2. Сенсорно-перцептивные способности мужчин и женщин

5.3. Кто умнее — мужчины или женщины?

5.4. Память и пол

5.5. Языковые и художественные способности мужчин и женщин

5.6. Объяснения различий между мужчинами и женщинами в познавательных способностях

Доказательства влияния социальных факторов на различия в способностях мужчин и женщин

Доказательства генетической обусловленности различий в способностях мужчин и женщин

5.7. Половые различия в проявлении психомоторных качеств

Контрольные вопросы

Глава 6. Личностные особенности мужчин и женщин

6.1. Половые различия в свойствах личности

6.2. Самооценки лиц мужского и женского пола

6.3. Половые особенности мотивационной сферы

6.4. Различия мужчин и женщин в проявлении волевых качеств

Контрольные вопросы

Глава 7. Особенности общения, связанные с полом

7.1. Значимость общения для мужчин и женщин

7.2. Половые особенности социальной перцепции

7.3. Отношение к противоположному полу

7.4. Половые различия в отношении к другим объектам общения

7.5. Половые особенности выбора партнера общения детьми

7.6. Круг общения у женщин и мужчин

7.7. Теснота общения и пол

7.8. Мужской и женский стили общения

Контрольные вопросы

Глава 8. Особенности поведения мужчин и женщин

8.1. Поведенческие стратегии мужчин и женщин в различных жизненных ситуациях

8.2. Альтруистическое поведение и пол

8.3. Пол и бюджет времени

8.4. Мода как специфическая форма поведения и пол

8.5. Половые различия в пагубных пристрастиях

8.6. Агрессивное поведение и пол

8.7. Антиобщественное поведение и пол

Контрольные вопросы

Глава 9. Пол и сексуальное поведение

9.1. Особенности полового созревания лиц мужского и женского пола

9.2. Половое влечение у мужчин и женщин

9.3. Возраст и мотивы вступления в половую жизнь

9.4. Отношение мужчин и женщин к сексу

9.5. Особенности мужской сексуальности

9.6. Особенности женской сексуальности

9.7. Сексуальная привлекательность (сексапильность)

9.8. Сексуальные домогательства: взгляд на него мужчин и женщин

9.9. Нарушение сексуального развития мужчин и женщин

Контрольные вопросы

Глава 10. Мужчины и женщины в семье

10.1. Представления о будущем супруге лиц разного пола

10.2. Вступление в брак мужчин и женщин

10.3. Потребности и цели, реализуемые мужчинами и женщинами в браке

10.4. Совместимость и удовлетворенность супругов браком

10.5. Распределение ролей в семье между мужем и женой

10.6. Планирование численности семьи мужем и женой

10.7. Особенности воспитания в семье мальчиков и девочек родителями разного пола

10.8. Отношение детей к матери и отцу

10.9. Семья и работа в жизни женщины

10.10. Супружеская неверность (измена)

10.11. Развод и повторный брак

10.12. Взаимоотношения невестки и свекрови

10.13. Вдовство и пол

Контрольные вопросы

Глава 11. Пол и различные виды деятельности

11.1. Пол и учебно-воспитательная деятельность

11.2. Пол и профессиональная деятельность

11.3. Пол и профессиональная карьера

11.4. Пол и бизнес

11.5. Лидерство, руководящие должности и пол

11.6. Пол и общественная деятельность

11.7. Пол и служба в армии и МВД

Контрольные вопросы

Глава 12. Пол и физическая культура

12.1. Физическое воспитание детей разного пола

12.2. Физкультурно-спортивная мотивация лиц мужского и женского пола

12.3. Спортивная деятельность мужчин и женщин

12.4. Занятия женщин спортом и репродуктивная система женского организма

12.5. Проблема определения половой принадлежности спортсменов

12.6. Пол и тренерская работа

12.7. Специфика руководства женскими спортивными командами

Контрольные вопросы

Глава 13. Сравнительное изучение мужчин и женщин с учетом психологического пола

13.1. Представления о маскулинности и фемининности

13.2. Теория андрогинности

13.3. Маскулинность-фемининность и особенности личности

13.4. Маскулинность-фемининность и выбор рода занятий

Контрольные вопросы

Заключение

Приложения

Приложение 1. Научный словарь терминов

Приложение 2. Методики изучения полоролевых особенностей мужчин и женщин

Методики выявления маскулинности-фемининности

Методики выявления психологической совместимости мужчин и женщин как партнеров общения

Методики выявления супружеских отношений и оценки брака

Тесты для выявления взаимоотношений отца и матери с детьми

Литература

Алфавитный указатель

Об авторе

Ильин Евгений Павлович — доктор психологических наук, профессор Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена, заслуженный деятель науки РФ; специалист в области общей и дифференциальной психофизиологии, психологии физического воспитания и спорта; автор более двухсот научных публикаций, в том числе пятнадцати учебных пособий и монографий.

Предисловие

После выхода первой книги «Дифференциальная психофизиология», посвященной психофизиологическим различиям людей по способностям и одаренности, свойствам темперамента и нервной системы, функциональной асимметрии (право- и леворукости), у меня осталось ощущение незаконченности курса дифференциальной психофизиологии ввиду отсутствия важного и привлекающего в настоящее время все большее внимание раздела — половых и гендерных различий между людьми. И вот перед вами вторая книга по этому курсу, посвященная целиком данной проблеме.

Проблема различий между людьми меня интересовала давно. Но, как говорится, «всякому овощу свое время». Усилило мое желание заняться подробным рассмотрением этой проблемы появление в последнее десятилетие многих публикаций, особенно зарубежных, в которых наблюдается явно односторонний подход в ее рассмотрении, объясняющий имеющиеся различия в способностях и поведении мужчин и женщин только воспитанием и социализацией. Вследствие этого различия между полами в настоящее время в основном изучаются гендерной психологией и социологией, делающих главный упор на обсуждении социального неравенства женщин по сравнению с мужчинами. При этом в большинстве работ роль биологических различий хотя и не отрицается, но оттесняется на второй план.

В свете этого возникает вопрос — почему данная проблема рассматривается мною в рамках дифференциальной психофизиологии? Не является ли это экспансией автора, его стремлением включить в предмет психофизиологии то, что ей не принадлежит? Полагаю, что нет. Различия в поведении мужчин и женщин следует искать не только во влиянии психологических и социальных установок общества, но и в биологических различиях, в том числе гормональных, центрально-нервных, морфологических. Как бы ни влияло общество на формирование поведения людей разного пола, первоистоки этих различий надо искать в биологической предназначенности мужчин и женщин. Неслучайно изучением этой проблемы занимаются не только дисциплины гуманитарного профиля: психология, социология, философия, этнография и культурология (см., например, работы В. Е. Кагана, 1990; С. И. Кона, 1981; Е. Весельницкой, 1993; Н. Хамитова, 1995; Этнические..., 1991), но и многие дисциплины биологического профиля: генетика, эндокринология, эмбриология, эволюционная биология, физиология (см., например, работы В. А. Геодакяна, 1972; В. Д. Еремеевой и Т. П. Хризман, 2001). Неслучайно и то, что в 1975 г. в США начал издаваться междисциплинарный журнал Sex Roles («Половые роли»). Да и в психологии появилось эволюционистское направление изучения половых различий, которое рассматривает многие из них как функционально заданные природой: раз эти различия есть, значит, они нужны с точки зрения эволюции вида.

Сказанное дает основание рассматривать различия между мужчинами и женщинами в способностях, поведении, профессиональной деятельности и семейной жизни как комплексную психофизиологическую проблему, включающую в себя биологические, психологические и социальные аспекты.

При написании данной книги я старался объективно обобщать и отражать имеющиеся в литературе отечественные и зарубежные данные (естественно, из последних — только основные, так как только с 1970-х по 1990-е гг. за рубежом о половых различиях было опубликовано более 20 000 статей, D. Myers, 1990), не давая перевеса ни биологическому, ни социальному рассмотрению проблемы. Полагаю, что объективности моего изложения способствует и то обстоятельство, что характеристика мужчин и женщин дается в сравнительном плане. Это позволило более выпукло выявить имеющиеся между ними различия и уменьшить долю субъективизма, который наблюдается при описании отдельно взятых мужчин и женщин, наподобие «Женской психологии», «Мужской психологии» и тому подобных работ. К сожалению, даже принятый мною подход, вероятно, не позволил все-таки полностью исключить субъективизм в характеристике мужчин и особенно женщин, так как многие обобщаемые мною работы по гендерной психологии написаны либо женщинами-феминистками, либо мужчинами — противниками феминисток. А как отмечают В. Д. Еремеева и Т. П. Хризман (2001): «Нам не дано самим побывать в мире иного пола, пожить его проблемами, поболеть его болезнями, проникнуть в мир его мыслей, понятий, отношений, негласных правил. И поэтому иногда нам кажется, что этого второго мира и нет... К сожалению, у нас нет другого образца, кроме самих себя. С этим образцом (а образцом ли?) мы и сравниваем своих детей: и мальчиков и девочек» (с. 14). Вследствие этого, пишет И. С. Кон (1988), «женщины не могут судить о женской психологии потому, что они пристрастны, а мужчины — потому, что они некомпетентны» (с. 10). То же можно сказать и относительно суждений мужчин и женщин о мужской психологии, только теперь в роли пристрастных будут выступать исследователи-мужчины, а в роли некомпетентных — исследователи-женщины.

В начале каждой главы имеется краткое введение, раскрывающее содержание данной главы, а в конце глав — контрольные вопросы для проверки усвоенного материала. Учебное пособие снабжено приложениями, в которых дан научный словарь терминов, относящихся к рассматриваемой проблеме, методики изучения половых различий, а кроме того, книга снабжена обширным списком литературы для тех, кто захочет изучить проблему более углубленно.

Учебное пособие рассчитано на студентов-психологов, аспирантов и преподавателей психологии, но может оказаться полезным и для студентов биологических факультетов, изучающих физиологию человека, а также для студентов педагогических учебных заведений и педагогов.

Введение

Сила женщины в том, что ее не объяснишь с помощью психологии. Мужчин можно анализировать, а женщин... только обожать!

Оскар Уайльд

Когда я был аспирантом, один умудренный опытом человек дал мне совет: если ты хочешь получить в эксперименте «чистый» результат, не включай в экспериментальную группу женщин. Я тогда в душе посмеялся над ним: вот еще один женоненавистник. Однако чем больше я занимался научными изысканиями, тем больше я вспоминал этот совет, поскольку неоднократно получал различные закономерности на мужской и женской выборках. Подобные факты я находил как в психологической, так и физиологической литературе. Например, Р. Девис и А. Бухвальд (R. Davis, A. Buchwald, 1957) отмечают, что один и тот же стимул может вызвать у мужчин и женщин разные физиологические сдвиги. В работе Л. А. Гановой (1998) у юношей и девушек выявлены различные по смыслу корреляции между агрессивностью, локусом контроля, тревожностью и сформированностью самоконтроля. Аналогичные факты имеются и в других исследованиях, и читатель, прочтя эту книгу, убедится в этом. Поэтому подчас создается впечатление, что женщины какие-то другие «хомо сапиенсы», со своей физиологической и психологической спецификой, не вписывающиеся в логику «нормальных» зависимостей, физиологических закономерностей. Недаром В. Д. Еремеева и Т. П. Хризман, два нейрофизиолога, назвали свою книгу «Мальчики и девочки — два разных мира». Это порождает представление о непознаваемости женской души, что находит отражение во многих пословицах. Например, в Корее говорят: «Глубину воды познать можно, а душу женщины — нет».

Женщины, в отличие от мужчин, вдохновляют поэтов, художников, композиторов (недаром музы женского рода), но они же служат и главным объектом оттачивания мужчинами своего остроумия и злословия. Таким образом, женщины занимают в общественном сознании особое место, выделяющее их, в противоположность мужчинам, из «вообще» людей.

Сейчас становится все более очевидным, что бесполые физиология и психология нередко существенно искажают истинную картину. Больше того, невнимание к половому составу экспериментальных групп может приводить к противоречивым результатам и выводам в экспериментах, проводимых по одной и той же методике, в зависимости от того, кто преобладал в данной выборке — мужчины или женщины (R. E. Gur, R. С. Gur, 1977; J. Herron, 1980).

Надо отметить, что отечественные ученые резко расходятся во мнении с теми представителями западной науки, которые стоят на гендерных позициях и стремятся доказать равные возможности мужчин и женщин. И. С. Кон (1981) подчеркивает значение учета половых различий при изучении формирования личности, ибо «...все или почти все онтогенетические характеристики являются не просто возрастными, но половозрастными, а самая первая категория, в которой ребенок осмысливает собственное "Я", — это половая принадлежность» (с. 47). Теоретическая недооценка пола, пишет И. С. Кон, «практически оборачивается тем, что традиционно мужские свойства и образцы поведения невольно принимаются и выдаются за универсальные (очень многие психологические и психиатрические опросники и схемы имеют откровенно маскулинные акценты, особенно когда речь идет о подростках), что мешает пониманию специфических проблем женской половины человечества и противоречит принципу равенства полов...» (с. 47).

Это же отмечает и Е. П. Кораблина (1998а): «Понимание жизни человеческого общества невозможно без дифференциации половых ролей и стереотипов мужественности и женственности, отражающих различия в предназначении и психике мужчин и женщин» (с. 174). В. Д. Еремеева и Т. П. Хризман (2001) подчеркивают важность учета половых различий в воспитании детей: «...Если не дано нам пожить в этом чужом (мужском или женском. — Е. И.) мире, то попробовать понять его мы обязаны, если хотим понять ребенка, помочь, а не помешать ему раскрыть те уникальные возможности, которые даны ему своим полом, если хотим воспитать мужчин и женщин, а не бесполых существ, потерявших преимущества своего пола и не сумевших приобрести несвойственные им ценности чужого пола» (с. 15). Поэтому данную проблему изучают не только психологи, но и нейрофизиологи, социологи, философы, этнографы, культурологи (Е. Весельницкая, 1993; Н. Хамитов, 1995; Этнические..., 1991).

Изучение вопросов, связанных с различными аспектами полоролевых стереотипов, имеет как теоретическое, так и практическое значение. Достаточно назвать лишь две сферы — семейные отношения и воспитание детей разного пола. Неслучайно вопросы полоролевых стереотипов обсуждались еще древними философами. Так, на жестком разделении функций между мужчинами и женщинами настаивал Лукиан, который писал, что, создав мужчину и женщину, природа предпочла, чтобы они оставались верными своему естеству, т. е. чтобы ни женщины не вели себя вопреки природе, как мужчины, ни мужчины непристойно не изнеживались.

Но, с другой стороны, чрезмерное акцентирование половых различий, жесткое противопоставление мужского и женского начала, традиционно осуществляемое с давних времен, тоже имеет свои недостатки. Как пишет И. С. Кон (1981), «издавна шел спор, считать ли более желательной поляризацию мужского и женского начала, при максимальном совпадении индивидуальных качеств с соответствующим культурным стереотипом (сильный, грубый, энергичный мужчина и слабая, нежная, пассивная женщина), или, напротив, их преодоление и сочетание в одном лице (сильный, но одновременно мягкий мужчина и нежная, но вместе с тем самостоятельная женщина)? Причем на более высоких уровнях развития культуры и философской рефлексии предпочтение обычно отдается второй модели, сулящей большую степень взаимопонимания полов, тогда как в первом случае их отношения мыслятся как иерархические, основанные на господстве и подчинении» (с. 53). Как тут не вспомнить: «Да убоится жена мужа своего».

За относительно долгий период изучения и обсуждения рассматриваемой проблемы высказывались разные точки зрения, подчас весьма забавные. Например, Л. П. Кочеткова (1915) полагала, что функция продолжения рода является помехой для развития женщин, и призывала стерилизовать их, чтобы устранить эту помеху. Общество она видела с малым количеством мужчин (или вообще без них) и почти без плодовитых женщин. Весьма оригинальный взгляд на женщин был и у О. Вейнингера (1999), при чтении книги которого женоненавистники, думается, получат большое удовольствие.

В настоящее время в западной культуре, и прежде всего в США, в средствах массовой информации осуществляется целенаправленное формирование образа маскулинизированной женщины.

Многие женщины, добившиеся самостоятельно материального благополучия, и, следовательно, способные жить независимо от заработка супруга, предпочитают не связывать себя брачными узами. Такие женщины, по терминологии журналистки Е. Серовой (2001), относятся к диким. Как пишет эта журналистка, такая женщина не обременена семейными хлопотами, у нее много мужчин, которых она сама выбирает, и вообще она живет в свое удовольствие и при желании имеет возможность полностью самореализоваться. Однако у нее нет главного, что есть у домашней женщины, — семьи и человека (мужа), на которого можно в трудную минуту опереться, нет детей (а если она и заводит ребенка, то его воспитание, особенно мальчика, оказывается неполноценным). У нее имеется недостаток общения, часто появляется хандра. Она остается один на один со своими проблемами и переживает дефицит привязанности, так как ей на длительное время никто не нужен, и она сама, по существу, никому не нужна.

Наблюдается и другая тенденция — феминизация мужчин, формирование пассивного фемининного типа личности. Все это приводит к тому, что, приобретая некоторые свойства, присущие от природы противоположному полу, теряются или плохо используются свои, данные природой возможности. Тем самым нарушается один из основных принципов развития природы — специализация разных особей в выполнении определенных функций. А ведь еще Ф. Бекон писал, что счастлив тот, чьи занятия согласуются с его природой.

С тех пор как в 1957 г. появилась обзорная статья Дж. Мак-Ки и А. Шериффс (J. McKee, A. Sherriffs), проблема половых различий занимает большое место в зарубежной психологии. Литература, ее освещающая, поистине громадна. С середины 70-х гг. XX в. в мире по половым различиям ежегодно публиковалось до 1,5 тысячи работ. Однако главной темой в них является изучение гендерной роли женщины в разных социумах, чему посвятили свои исследования ученые разных стран: Б. Банкарт (В. Bankart, 1985) — в Японии, Т. Дамжи и К. Ли (T. Damji, C. Lee, 1995) — в мусульманских странах, Р. Хаббарт с соавторами (R. Hubbart et al., 1982) — в Дании, Дж. Парри (J. Parry, 1983) — в Англии, Р. Лу и П. Логан (R. Loo, P. Logan, 1977) — в Канаде и т. д. Но ведущее положение в изучении этой проблемы принадлежит американским исследователям, издающим в большом количестве монографии и учебники по гендерной психологии и социологии. В США издаются журналы, ориентированные на эту тематику: Psychology of Women Quarterly, Sex Roles, Journal of Gender, Culture and Health.

Проводится большое количество кросскультурных исследований женских гендерных ролей: сравниваются женщины, живущие в США и Бразилии (R. Levine, L. West, 1979), США и Испании (L. Hinshaw, G. Forbes, 1993), США, Китае и Тайване (R. Chia et al., 1997), США, Гватемалы и Филиппин (J. Gibbons et al., 1993).

Отечественных ученых вопрос о половых различиях в психической сфере интересовал до недавнего времени мало, несмотря на то что еще в 1960-х гг. его поставил Б. Г. Ананьев со своими учениками, а позднее в социологии — С. И. Кон. В настоящее время половые различия стали изучать довольно интенсивно, но, в основном, в рамках гендерной психологии. И опять возник извечный спор: от чего различия в способностях, мотивах, поведении мужчин и женщин зависят больше — от биологического или социального? Даже термины, обозначающие эту проблему, используются разные. Когда говорят о биологических различиях между мужчинами и женщинами как индивидами, то используют термины «пол», «половой диморфизм», в англоязычной литературе — «секс» [Последний термин вносит путаницу при чтении этой литературы, так как в нашем понимании секс — это сексуальное поведение, а не пол.], когда же говорят о психосоциальной, социокультурной роли тех и других как личностей, то чаще всего говорят о гендере, гендерных различиях. Правда, как отмечает Ш. Берн (2001), вопрос терминологии еще не разрешен учеными, поэтому у авторов принято с самого начала определять свой выбор.

<Слово «пол» следует использовать для описания демографических категорий. Однако когда речь идет о природе мужественности или женственности, следует применять слово «гендер». К. До>

Под напором гендерной психологии изменились многие представления о возможностях мужчин и женщин. До недавнего времени, например, считалось твердо установленным, что различия мужчин и женщин по пространственному воображению, математическим способностям и вербальному интеллекту не зависят от факторов среды и воспитания, однако с 1980-х гг. появились работы, в которых доказывается, что даже по этим параметрам биологически предопределенных различий не наблюдается (J. Hyde, M. Jinn, 1988; М. Jinn, A. Peterson, 1985; и др.). Проанализировав 1600 исследований, проведенных за 7 лет, в отношении выявления психологических половых различий, Е. Маккоби и К. Джексон (E. Maccoby, C. Jackson, 1974) пришли к выводу, что в большинстве психических функций нет врожденных различий между мужчинами и женщинами, те же различия, которые имеются у маленьких детей, недостаточны, чтобы обосновать неравенство половых социальных ролей.

<Понятие «пол» включает в себя черты, непосредственно обусловленные биологическим полом, тогда как гендер подразумевает те аспекты мужского и женского, причины возникновения которых еще не известны. Р. Ундер>

С другой стороны, И. Эйбл-Эйбесфельдт (1982) пишет: «Отрицать наличие врожденных различий между мужчиной и женщиной очень модно, это отвечает стремлению человека освободиться от всех ограничений, избавиться от своего биологического наследия. Но свобода не достигается путем игнорирования истины...» (с. 11).

Об этом же пишут Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова (1978): «Некоторые авторы утверждают, что половых различий в склонностях, интересах, поведении мужчин и женщин нет, или же в той мере, в какой они все же допускают возможность существования различий, последние считаются результатом неодинакового воспитания (К. Врохно, 1969). Однако это неверно по существу и к тому же нелогично, так как тогда пришлось бы признать, что принятые различия в характере воспитания мальчиков и девочек не имеют под собой реального обоснования и взялись как бы сами по себе.

Различия в поведении мальчиков и девочек доступны внимательному наблюдению уже в первые дни после рождения. В дальнейшем они становятся все более яркими и отчетливыми; постепенно выявляются различия в склонностях, объекте подражания и т. д. Отрицание всего этого можно объяснить недостаточной наблюдательностью, малым опытом, а порой и предубеждением» (с. 26).

В доказательство правоты этого утверждения авторов приведу данные Е. В. Кушнеренко с соавторами (1999): процент времени, проведенного новорожденными в повороте головы к различным обонятельным стимулам матери, у девочек больше, чем у мальчиков (соответственно 56,14 с и 51,29 с).

Как отмечает И. С. Клецина (1998), существуют два противоположных подхода, обосновывающих дифференциацию полов: половой диморфизм и половой символизм.

Согласно первому подходу, т. е. полового диморфизма, половая дифференциация — универсальный биологический процесс, который культура только оформляет и осмысливает с теми или иными вариациями. Этот подход, пишет И. С. Клецина, идет как бы снизу. «Его исходная точка — биологический половой диморфизм, который дополняется системой психических различий, проявляющихся в определенном наборе индивидуальных различий в психофизиологических реакциях, когнитивных процессах, мотивации, способностях и интересах мужчин и женщин» (с. 49).

С позиций второго подхода — полового символизма — гендерная дифференциация не тождественна половой дихотомии, связанной с половым диморфизмом, поскольку она связана с конструированием полов в течение жизни (R. Unger, 1990).

Сторонники этого подхода Дж. Хемпсон и Д. Хемпсон (J. L. Hampson, J. G. Hampson, 1961) считают, что ориентация на половую роль мальчика или девочки не имеет врожденной основы, хотя имеются наблюдения, что уже у 7-8-месячных младенцев и даже раньше имеется различная реактивность на мужчин и женщин (Д. В. Колесов, Н. Б. Сельверова, 1978).

Нельзя не отметить, что большинство исследователей гендерной проблемы на Западе — женщины. Сами термины «гендерные отношения», «гендерные исследования» пришли к нам, как пишет Г. Г. Силасте (1992, 1994), из англо-американского феминизма. Поэтому, как справедливо отмечает В. С. Агеев (1987): «Во многих работах явственно ощущается дух протеста против продолжающего существовать в западном обществе социально-экономического и правового неравенства между мужчинами и женщинами. Во многих работах отчетливо проявляется влияние феминистской идеологии, причем нередко в ее крайних формах, когда отрицаются какие бы то ни было различия и выдвигаются требования абсолютного равенства и полной симметрии в отношениях между полами» (с. 156-157). (Иллюстрацией такого положения проблемы на Западе может служить статья французского философа Элизабет Бадинтер, выдержки из которой я привожу ниже.) В. С. Агеев отмечает, что в зарубежных работах, посвященных полоролевым стереотипам, почти не рассматриваются половые различия, обусловленные половым диморфизмом, биологической целесообразностью специализации полов в процессе репродуктивной деятельности. Речь постоянно идет о воспринимаемых, а не о действительных различиях между полами. При этом в основном рассматривается положение только женщин через призму социопсихологических и социокультурных особенностей пола. В англосаксонских странах понятия «феминистские исследования», «гендерные исследования» и «исследования по проблемам женщин» часто считаются синонимами.

<Как бы плохо мужчина ни думал о женщинах, любая женщина думает о мужчинах еще хуже. Н. де Шамфор>

Вообще, читая эти работы, создается впечатление, что их авторы искусственно разжигают «холодную войну» между мужской и женской половинами общества (чего, например, стоит такое выражение в одной из статей Е. А. Истягиной-Елисеевой, 2000, с. 11: «женское освободительное движение» или название одной из женских общественных организаций в США: «Национальная Женская Лига Спасения»). С одной стороны, якобы все женщины в обиде на мужчин, что их не допускают в сферы деятельности, считающиеся мужскими, или что они вынуждены приспосабливаться к миру, построенному мужчинами для себя. С другой стороны, авторы-женщины почему-то усиленно насаждают в сознание общества мысль, что мужчины завистливо обижаются на женщин, потому что лишены функции материнства, и даже успехи мужчин во многих областях общественной жизни не могут полностью возместить им то, чем они не одарены от природы (К. Хорни, 1993, с. 83). Можно подумать, что беднягам-мужчинам больше не о чем думать, как только о желании стать матерью.

В какой-то степени Карен Хорни вторит Элизабет Барш (1994), которая пишет: «быть женщиной — это привилегия с особой и очень важной ответственностью» (с. 578).

Противоположную позицию высказал в начале XX в. О. Вейнингер (1991), который исходил из внутренней и внешней антагонистичности мужчин и женщин и определенной неполноценности последних. Он полагал, что половая функция типичного мужчины по отношению к типичной женщине — это превращать бессознательное в сознательное. В абсолютной женщине, считал О. Вейнингер, нет своего «Я», души, индивидуальности, она не является личностью. Женщина «как целое есть отрицание всякого смысла, она бессмысленна» (с. 161). Абсолютный же мужчина — «это идеальный образ Бога, абсолютное "нечто". Женщина же всегда символ полного "ничто"» (с. 188). Однако и сам Вейнингер признавал, что только взятые вместе мужчина и женщина представляют полного человека и что «женщина никогда не бывает так глупа, как порою мужчина» (с. 243).

Вообще, как писали Ф. Пробст и Г. Майзель-Гесс (1909), «ненависть одного пола к другому и склонность к низкой оценке его всегда была признаком упадка и вырождения индивидуума, если этим свойством отличается он, и целых народов, если это явление получает массовое распространение» (с. 130).

«Помните о наших различиях.

Женщины и мужчины не ладят друг с другом, совершенно не осознавая, что различия между ними предполагаются изначально. Обычно мы злимся или обижаемся на представителей противоположного пола, забывая об этом весьма важном моменте. Мы ожидаем, что те окажутся такими же, как мы сами, и страстно желаем, чтобы они «хотели того же, что и мы» и «чувствовали так же, как и мы».

Ошибочно предполагать, что если родители любят нас, то они будут поступать и вести себя совершенно определенным образом — т. е. так, как поступаем и ведем себя мы, когда любим кого-нибудь. Благодаря подобной установке мы снова и снова разочаровываемся друг в друге, даже не помышляя о том, чтобы найти время и мирно обсудить наши различия.

Мужчины заблуждаются, считая, что женщины должны думать, общаться и реагировать так же, как сами мужчины; женщины ошибочно считают, что мужчины должны чувствовать, общаться и реагировать так же, как это делают женщины. Мы забыли о том, что мужчины и женщины изначально разные. И в результате наши отношения наполняются ненужными трениями и конфликтами.

Ясное осознание и уважение этих различий значительно облегчает общение с представителями противоположного пола. Если помнить о том, что мужчины — с Марса, а женщины — с Венеры, то все становится легко объяснимым.» (Дж. Грей, с. 478)

В общем, вопрос о половых различиях остается достаточно запутанным, и одна из задач заключается в том, чтобы выяснить, в какой мере полоролевые стереотипы целесообразны, т. е. соответствуют природе мужчины и женщины, а в какой мере они ошибочны. Важно, чтобы при рассмотрении этой проблемы не было перехлеста ни в сторону роли биологических факторов, ни в сторону роли социальных факторов. Положение о социальном равноправии мужчин и женщин не должно застилать ученым глаза на факты имеющихся биологических и психологических различий и отрицать целесообразность их учета при распределении ролей в общественной и профессиональной жизни общества. Можно, конечно, в стране, которая не собирается воевать, поставить на должность министра обороны женщину, но что-то не видно женщин, желающих стать грузчиками или шахтерами. И цивилизованное общество не настаивает на участии женщин в этих видах труда не потому, что женщин хотят унизить, а потому, что учитывает их физиологические особенности, щадит женщин, тем самым проявляя к ним уважение. Некоторые работы, в которых все поведенческие (полоролевые) особенности женщин приписываются исключительно социальному влиянию, вызывают удивление. До сих пор, однако, никто еще не доказал, что биологические факторы совершенно не влияют на поведение человека, на его способности, склонности (вкусы). Наоборот, в психофизиологии все больше накапливается фактов, подтверждающих такое влияние. Но если биологические различия между мужчинами и женщинами очевидны, то почему надо отрицать наличие и психологических различий, в том числе и поведенческих, отражающих эти различия? Поэтому многие постулаты гендерной психологии, и особенно социологии, смахивают на игры политиков в популизм. Речь идет не об ущемлении прав того или иного пола, а об учете различий между ними в интересах общества.

Нельзя отрицать, что поведение лиц мужского и женского пола есть следствие их социализации и воспитания в соответствии с представлениями общества о роли мужчин и женщин. Однако возникает вопрос: а почему у человечества сформировались такие представления? И почему, несмотря на смену исторических и экономических эпох, они все же в своей основе остаются незыблемыми? Скорее всего потому, что они основываются не на чей-то прихоти, а на народной мудрости, учитывающей биологические возможности мужчин и женщин.

Д. Гири (D. Geary, 1989) отмечает, что природа и воспитание взаимодействуют в сложном процессе создания половых различий. Он пишет, что культура способна смягчать или усиливать ранние, биологически заложенные половые различия, а поскольку культура постоянно меняется, вполне логично ожидать, что и величина половых различий тоже будет меняться.

О том же говорит и В. Е. Каган (2000): «Анализ материалов дискуссии, последовавшей за выходом в свет монографии Е. Маккоби и К. Джеклин (1976), показывает, что дихотомия биологического и социального изжила себя: средовые влияния являются необходимым условием реализации врожденных программ в такой же мере, в какой врожденные программы являются необходимой точкой приложения средовых влияний» (с. 65).

Нельзя не отметить, что обсуждаемая проблема во многих исследованиях освещается односторонне, с учетом специфики только женского пола, которая на самом деле может таковой и не являться. Так, в одном исследовании автор опросила женщин, занимающихся бизнесом, что мешает им созданию собственного дела. Были получены такие ответы: 1) отсутствие правовых гарантий и несовершенство системы законодательства; 2) нестабильная экономическая и политическая обстановка в стране; 3) большая уязвимость перед рэкетом, отсутствие безопасности; 4) отсутствие связей в сфере бизнеса (Е. Кобзева, 1991). Спрашивается, что специфического для женского бизнеса выявила автор? Разве те же проблемы не касаются бизнесменов-мужчин?

Или, например, при обсуждении «пропасти между полами» во время американской предвыборной кампании, пишет Д. Майерс (2000), комментаторы удивлялись тому, что большинство женщин голосуют за демократов, но не пытались выяснить, почему большинство мужчин голосуют за республиканцев.

Выявить женскую специфику (впрочем, как и мужскую) можно только при их сравнении с представителями другого пола, а не при изолированном изучении женщин (или мужчин). С дифференциально-психофизиологических позиций и женщины, и мужчины представляют одинаковый интерес.

Глава 1. Биологические аспекты половой дифференциации

Из этой главы вы узнаете, почему развитие плода идет в одном случае по мужскому типу, а в другом — по женскому и какова целесообразность наличия в природе двух полов. В главе дается характеристика мужчин и женщин как индивидов, т. е. как биологических существ. Рассматриваются различия в выраженности у представителей обоих полов соматических и физиологических свойств. Приведены демографические данные, свидетельствующие о том, что женщин больше, чем мужчин, хотя мальчиков рождается больше, чем девочек. Раскрываются причины этой демографической особенности. В заключение главы рассматриваются аномалии развития и специфика заболеваний мужчин и женщин.

1.1. Биологические механизмы половой дифференциации

Вопрос о том, почему получаются мальчики и девочки, интересовал человечество давно. Этому давались различные объяснения. Например, Аристотель считал, что главное — как ласкают друг друга мужчина и женщина, кто более страстен во время полового акта. Если более страстен мужчина, то получится мальчик, если женщина — то девочка.

Несмотря на бурное развитие биологии в XIX — первой половине XX в., тайна появления ребенка определенного пола была раскрыта лишь во второй половине XX в. с помощью генетиков.

Как известно, носителем наследственных свойств является хромосомный аппарат. В каждой клетке человека находится 23 пары хромосом — 22 пары так называемых аутосом, одинаковых у мужчин и женщин, и одна пара половых хромосом, которая у них различается. У женщин это две X-хромосомы (паттерн XX), у мужчин одна X — и одна Y — хромосомы (паттерн XY), т. е. мужской генетический пол является гетерогаметным, а женский — гомогаметным.

В процессе созревания каждая половая клетка утрачивает половину своего хромосомного набора (остается лишь по одной хромосоме из каждой пары). Зрелая мужская половая клетка — сперматозоид — содержит 22 аутосомы и одну половую хромосому — X или Y (поэтому есть сперматозоиды двух видов — более крупные, с круглой головкой, содержащие Y-хромосому, и менее крупные, с овальной головкой, содержащие X-хромосому). Женская половая клетка — яйцеклетка — содержит 22 аутосомы и одну половую хромосому, всегда X. При слиянии яйцеклетки со сперматозоидом восстанавливается полный набор хромосом — по 22 пары аутосом и пара половых хромосом. Однако пары половых хромосом могут быть разными. Если яйцеклетка оплодотворяется X-сперматозоидом, то в зародышевой клетке (зиготе) образуется пара из двух X-хромосом, т. е. женская, и тогда в дальнейшем развитие плода идет по женскому типу. Если же яйцеклетка оплодотворяется Y-сперматозоидом, то в зиготе образуется мужская пара половых хромосом и развитие плода идет по мужскому типу.

Вообще-то зародыш изначально запрограммирован на то, чтобы развиваться в особь женского пола, о чем говорил французский биолог Альфред Жост еще до открытия генетикой Х- и Y-хромосом. Однако присутствие Y-хромосомы останавливает развитие еще не дифференцированных половых органов плода (которые иначе превратились бы в яичники) и направляет их развитие по мужскому типу, превращая в яички.

Процесс половой дифференциации начинается с момента оплодотворения яйцеклетки и проходит ряд стадий, каждая из которых имеет свои специфические задачи, причем результаты развития, достигнутые на каждой стадии, становятся необратимыми (П. А. Вундер, 1980; Б. Т. Донован и Дж. ван дер Верф Тен Бош, 1974; и др.). Основные этапы и компоненты половой дифференциации отражены Дж. Мани (J. Money, 1980) в следующей схеме (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Этапы и компоненты половой дифференциации

Генетический пол определяет истинный, или гонадный, пол (от греч. gone — семя), т. е. пол, обусловленный строением половой железы (яичка или яичника). Так, паттерн XY, характерный только для мужских клеток и делающий их несовместимыми с иммунологической системой женского организма, программирует, за счет наличия в Y-хромосоме гена SRY, превращение (на 4-8-й неделе) зачаточных гонад мужского плода в семенники, способные порождать сперматозоиды. В хромосоме X паттерна XX имеется ген DSS, который направляет развитие индифферентной половой железы в яичники, которые способны порождать яйцеклетки. Возникновение яичек или яичников обусловливает гаметный пол (от греч. gametes — супруг, gamete — супруга). Таким образом, ген DSS играет у паттерна XX такую же роль, как ген SRY у паттерна XY. В конце 3-го месяца яички начинают продуцировать мужской половой гормон тестостерон (андрогены). Возникает гормональный пол, который у зародыша определяет дифференциацию внутренних репродуктивных органов (внутренний морфологический пол) и наружных гениталий (внешний морфологический пол), а также особых нервных механизмов, так называемых «половых центров», которые в дальнейшем регулируют маскулинное или фемининное поведение человека. С наступлением полового созревания у мальчиков количество андрогенов увеличивается, так как они вырабатываются не только в коре надпочечников, как у женщин, но и в мужских половых железах. А чем больше в организме андрогенов, тем больше проявляется маскулинное поведение.

Гипоталамус, в котором расположены половые центры, не только дифференцируется под влиянием зародышевых гормонов, но и сам является психоэндокринным органом; его пренатальная программа, ориентированная на мужское и женское поведение, определяет характер его реакции на половые гормоны пубертатного периода, а эта реакция, в свою очередь, вызывает соответствующее полодиморфическое поведение.

В период полового созревания выделяется большое количество гормонов, окончательно определяющих биологические различия по полу. За этот период у мальчиков уровень тестостерона увеличивается в 18 раз, а у девочек уровень эстрадиола — в 8 раз (F. Biro et al., 1995).

При отсутствии или недостатке в соответствующий критический период зародышевых андрогенов половая дифференциация автоматически, независимо от хромосомного пола, происходит по женскому типу (Л. Л. Либерман, 1966; В. Б. Розен и др., 1991). Примером может послужить развитие ребенка в тех случаях, когда в силу патологического влияния экологии (интоксикация, радиация) не формируются половые железы (состояние агонадизма). С другой стороны, если мать в период беременности принимает препараты, стимулирующие появление мужского гормона (тестостерона), то женский эмбрион может «дефеминизироваться», что впоследствии проявится в маскулинизации женского поведения (M. Collaer, M. Hines, 1995). Такие девочки предпочитают общество мальчиков и игры, свойственные мальчикам, они самоуверенны и независимы, т. е. определяются как сорванцы. Все это доказывает, что андрогены играют существенно большую роль для внутриутробной дифференцировки полов, чем эстрогены.

Установлено, что вероятность рождения мальчика тем выше, чем моложе родители (C. Stern, 1960). Так, у матерей 18-20 лет отношение родившихся мальчиков к девочкам было 120:100, а у матерей 38-40 лет — 90:100. Имеет значение и то, какая по счету беременность: у первородящих мальчики рождаются чаще; чем выше порядковый номер родов, тем ниже вероятность рождения сына. Кроме того, если к моменту овуляции сперматозоид уже находится в половых путях женщины, больше вероятность рождения девочки, если же он попадает туда после овуляции, возрастает вероятность рождения мальчика (Э. Бауст, 1872). Уже в XIX в. было замечено, что беременность мальчиком продолжается на неделю дольше, чем беременность девочкой.

Различия в быстроте развития мужского и женского организмов видны уже на стадии эмбриона. У девочек развитие скелета идет быстрее. После рождения они на 1-2 недели опережают мальчиков в формировании костей. В то же время по длине и весу мальчики при рождении больше девочек на 2-3 % (J. Tanner, 1978).

Нарушение развития пола. В ряде случаев в период внутриутробного развития происходит отклонение от описанной выше программы полового развития вследствие недостатка или избытка мужского полового гормона, из-за чего возникает мужской или женский псевдогермафродитизм.

Женский псевдогермафродитизм выражается в омужествлении наружных половых органов (увеличение клитора). Такая девочка при рождении записывается акушерами как мальчик и воспитывается как мальчик до тех пор, пока не начинается период полового созревания и не появляются грудные железы и менструации.

Повышенное содержание андрогенов в организме девочки приводит к формированию мужского соматотипа, который характеризуется увеличением роста (за счет нижних конечностей) и увеличением ширины плеч при уменьшении ширины таза, а также уменьшением жировой массы тела и увеличением мышечной массы. Задерживается половое созревание (в 14 лет отсутствуют грудные железы и менструации).

Мужской псевдогермафродитизм связан с недостатком мужских половых гормонов в период развития мальчиков. Вследствие этого мальчики приобретают некоторые морфологические и поведенческие черты, свойственные женщинам.

1.2. Целесообразность и биологическое предназначение наличия в природе двух полов

Биологическое предназначение мужчин и женщин можно было бы выразить очень кратко: задача мужчин — оплодотворять женщин, а задача женщин — рожать детей. Эта позиция отражает наиболее влиятельную концепцию XIX в. — дарвинизм и его развитие в виде социального дарвинизма XX в., которая делает упор на «естественный отбор» и основное и самое высокое назначение женщины в обществе — материнство, являющееся неотъемлемым фактором процветания нации. Как полагал И. И. Мечников, ради этой миссии природа допускает отставание женщин в развитии. Вот что он писал по этому поводу в начале XX в.: «Многими натуралистами вполне осознан тот факт, что женщина представляется как бы соответствующей мужчине в юношеском возрасте, следовательно, задерживается на известной ступени развития, подобно тому, как задерживается развитие личинкоподобной самки многих насекомых, самцы которых являются в виде гораздо более развитых крылатых существ. Никто, конечно, не выведет из моих слов, чтобы я утверждал, будто женщина не способна к развитию и должна во всех случаях и вечно оставаться на личинкоподобной стадии развития. Я утверждаю только, что прогрессивное развитие женщины должно совершаться в ущерб ее способности размножения, выкармливания и воспитания детей, совершенно подобно тому, как усиленная деятельность рабочих пчел, муравьев и термитов могла явиться не иначе, как вместе с появлением бесплодия или же плодовитости в экстренных исключительных случаях, фактическое доказательство этого мнения представляют нам Соединенные Штаты. Женщины-янки с давних пор заботятся о собственном развитии и сделали в этом отношении огромные успехи, но они совершились, видимо, за счет размножения и семейной жизни» (1913, с. 92). Конечно же, речь у И. И. Мечникова идет не о потере способности к деторождению в результате эмансипации женщин, а об изменении их социальной роли в семейной жизни и отношения к рождению большого количества детей. Не секрет, что чем образованнее женщина, тем меньше у нее детей. Это — плата за ее интеллектуальное развитие.

С позиций социального дарвинизма, большинство представителей науки и образования единодушно противостояли попыткам женщин добиться социального равноправия, доказывая физиологически обусловленное ограничение не только физической, но и умственной и социальной активности женщин. В 1887 г. председатель Британской медицинской ассоциации предложил, чтобы в интересах социального прогресса и улучшения человеческой расы образование и другие виды активности женщин были запрещены конституцией как потенциально опасные, вызывающие перегрузку женского организма и неспособность произвести здоровое потомство.

<Мужчина и женщина — это две ноты, без которых струны человеческой души не дают правильного и полного аккорда. Джузеппе Мадзини>

Один из ученых писал в это же время, что функции овуляции, беременности, лактации и менопаузы по очереди доминируют в женском организме, истощая его и не оставляя для иной деятельности достаточных энергетических ресурсов. Даже такой прогрессивный деятель, как Герберт Спенсер, в своем труде «Принципы биологии» (1867) доказывал, что чрезмерный умственный труд негативно влияет на физиологическое развитие и детородные функции женщин.

«Наконец-то женщины, наравне с мужчинами участвующие в производственном процессе, получили возможность вместе с ними управлять жизнью внешнего мира. Но они обладают еще исключительным правом контроля над продолжением рода. В любой момент они могут отказаться рожать детей. А в ближайшем будущем благодаря искусственному осеменению они смогут решать этот вопрос самостоятельно. Обратный же процесс невозможен: для продолжения рода необходима женщина. Таким образом, казавшаяся незыблемой идея соединения двух полов как первостепенного условия деторождения ставится сегодня под сомнение. И когда биологи и генетики предсказывают, что скоро можно будет оплодотворять ядро женской клетки без сперматозоида, становится ясно, как близко мы подошли к фантастической, казалось бы, идее партеногенеза, который в данном случае будет женским.

Даже если женщины III тысячелетия и не воспользуются этой возможностью, вполне вероятно, что мужчины болезненно отнесутся к подобному изменению своего статуса. По-видимому, им предстоят серьезные испытания. Возможно, они еще острее ощутят утрату характерных для своего пола черт, своей уникальности и нужности. Поэтому можно предположить, что они всеми силами будут стараться вернуть себе хотя бы часть своей былой власти. Уже сейчас биологи предсказывают невероятное: меньше чем через полвека мужчины смогут «вынашивать» детей. И это уже не научная фантастика. Скоро придется коренным образом пересмотреть взаимоотношения полов, определение их специфических качеств и отношение к их равенству.» (Элизабет Бадинтер. — Курьер ЮНЕСКО. 1986, апр. — с. 17)

Но в высказывании И. И. Мечникова есть и биологический подтекст: природа регулирует развитие самок, воспроизводящих потомство, и в этой регуляции действительно есть загадка. Как будет показано ниже, девочки опережают в темпах развития мальчиков на протяжении многих лет, обгоняют их в абсолютных параметрах и вдруг с окончанием полового созревания начинают отставать в развитии от субъектов мужского пола. Зачем это происходит? Зачем женщина должна уступать в физическом развитии мужчине?

Хотя роль мужчин в воспроизведении потомства нельзя сбрасывать со счетов, главная роль отведена все-таки женщине: именно она вынашивает плод, от ее стараний зависит полноценность этого плода, а эффект этих стараний тесно связан с характером ее профессиональной и общественной деятельности, с отсутствием физических и психических перенапряжений, так характерных для стремящейся сделать профессиональную или общественную карьеру женщины. Поэтому можно понять опасения многих ученых: не пострадает ли в результате таких устремлений семейный уклад и воспитание детей. Г. Спенсер, руководствуясь такими опасениями, считал необходимым ограничить возможности любой деятельности женщины для того, чтобы вся ее энергия посвящалась ребенку и домашнему быту, так как только такой уклад является, с его точки зрения, наиболее эффективной формой человеческой организации. У немцев этот принцип получил развитие в виде трех K, предназначенных женщине: Kinder (дети), K?che (кухня) и Kirche (церковь).

Как отмечают Дж. Уильямс и Д. Бест (J. Williams, D. Best, 1986), свобода перемещения женщины была ограничена, так как ей всегда нужно было ухаживать за младенцами. И раз уж женщина оказалась «запертой в пещере», ей имело смысл заняться ведением домашнего хозяйства. В то же время мужчины могли отлучаться от домашнего очага и поэтому могли заниматься охотой и войнами. Это было выгодно еще и потому, что занятие женщинами опасными делами могло привести к исчезновению производительниц потомства.

Д. Бacc (D. Buss, 1989), а также Д. Кенрик (D. Kenrick, 1987), придерживающиеся биосоциального, или эволюционного, взгляда, полагают, что такие черты, как мужская доминантность и женская заботливость, могли появиться путем естественного отбора и эволюции. С их точки зрения, мужчин выбирали за черты, связанные с доминантностью и социальным статусом, а женщин — за черты, указывающие на высокие репродуктивные возможности и умение заботиться о потомстве. Предполагается, что такие черты положительно влияют на репродуктивный процесс и, следовательно, начинают чаще встречаться в популяции. Исследования выбора партнера в паре действительно показывают, что женщин сильнее влечет к мужчинам, которые кажутся доминантными, а мужчины тянутся к внешне привлекательным и молодым женщинам, причем эти различия проявляются в различных культурах.

В. А. Геодакян (1965, 1972) видит целесообразность наличия двух полов в их специализации по двум главным альтернативным направлениям эволюционного процесса: консервативному (сохранение свойств вида) и прогрессивному (приобретение видом новых свойств). Мужской пол реализует «прогрессивную» тенденцию, а женский — «консервативную», обеспечивая неизменность потомства от поколения к поколению. Женский пол филогенетически более устойчивый (ригидный), но зато онтогенетически более пластичный. Мужской пол — филогенетически менее устойчивый (более пластичный), но онтогенетически ригидный. Мужской пол — это передовой отряд популяции, берущий на себя функцию столкновения с новыми условиями существования. Если они достаточно сильны, то формируются новые генетические тенденции, которые могут быть переданы потомству.

Эти представления соответствуют данным отечественных биологов, обнаруживших более высокую генетическую обусловленность ряда морфологических и физиологических характеристик у лиц мужского пола и большую зависимость этих признаков от средовых влияний у женщин (Б. А. Никитюк, 1974, 1976; и др.).

Метафорой женского естества может быть персик с его твердой косточкой, но податливой мякотью, а метафорой мужского — мякоть ореха в твердой скорлупе. Соединение того и другого естества повышает эволюционную устойчивость вида.

Но, для того чтобы приобретать что-то новое, ценное для потомства, необходим поиск новых условий существования, освоение новых пространств. Этим и занимаются самцы, тем более что у них имеется высокая предрасположенность к поисковому поведению.

Однако в концепции В. А. Геодакяна есть и слабые места. Например, поисковую активность самцов он объясняет тем, что, в отличие от женщин, сравнительно легко адаптирующихся к изменяющейся ситуации, мужские особи приспосабливаются к изменениям среды плохо, и лучшим выходом для них является поиск нового места, в котором им снова будет комфортно. Но если они находят прежнюю оптимальную для них среду, то зачем им изменяться?

Зато концепция В. А. Геодакяна хорошо согласуется с большими потерями мужской популяции. Ведь попадание в новую, неизвестную ранее среду при поисковой активности самцов непременно связано с нарушением гомеостаза и с риском гибели. Однако это не «пугает» природу. Ведь реально количество потомков зависит не от самцов, а от самок, от того, какое количество детей они способны воспроизвести. Это означает, что гибель большого числа самцов может слабо отразиться на числе потомства, тогда как гибель самок способна заметно снизить численность популяции. В. А. Геодакян ссылается на тот факт, что у гаремных животных 85 % самок оплодотворяют всего лишь 4 % самцов высокого ранга, а остальные допускаются к размножению только в экстремальных ситуациях, когда больше гибнет самцов, чем самок. Конечно, этот пример не имеет прямого отношения к человеку, однако простые расчеты показывают, что для оплодотворения женщин в первобытном обществе, когда сексуальные отношения были полигамными, большого количества мужских особей не требовалось, тем более если учесть, что способность к новому зачатию могла возникнуть у женщин только через 9 месяцев.

В то же время, как отмечает В. Е. Каган (1991), распространять концепцию В. А. Геодакяна на человеческую психологию и поведение следует с максимальной осмотрительностью. Прямой перенос биологических закономерностей на психологию и социологию оборачивается утверждением мужского шовинизма.

Теория функционализма (взаимодополнительности двух полов) также подчеркивает положительную функцию дифференциации половых ролей. Придерживающиеся этой теории считают, что в современной семье супруги выполняют две различные роли: инструментальную и экспрессивную.

Инструментальная роль, выполняемая мужчиной, состоит в поддержании связи между семьей и внешним миром; это работа и обеспечение семьи. Экспрессивная роль, выполняемая женщиной, проявляется в установлении гармонии и внутреннего эмоционального климата семьи; она связана в первую очередь с заботой о детях и выполнением домашних дел.

1.3. Морфологические различия между лицами мужского и женского пола

В первые три года жизни существенных различий по длине и массе тела, а также по окружности грудной клетки нет. Мальчики немного превосходят девочек в длине тела — до 10 лет, а в массе — примерно до 8,5 лет. Однако в связи с более ранним (на 1-1,5 года) началом полового созревания у девочек они начинают превосходить мальчиков в длине тела (с 10 до 13 лет) и в массе (с 9 до 14 лет). После 12 лет у девочек снижаются темпы увеличения роста, а с 14 лет — и темпы увеличения массы тела. У мальчиков же в этот период физическое развитие протекает весьма интенсивно. В результате в 17 лет масса тела юношей превышает таковую девушек на 12 %, а рост и окружность грудной клетки — на 9 %. Формируются мужские пропорции тела: широкие плечи и спина, таз существенно уже, чем плечи, сравнительно длинные конечности, центр тяжести находится выше пояса, тогда как у женщин — ниже. Мышечная ткань у мужчин развита значительно лучше, чем жировая, в связи с чем хорошо выражен обычно и рельеф мышц.

Дж. Таннер (1968) отмечает, что девочки уже с рождения опережают мальчиков по оссификации (замещение в скелете хрящевой ткани костной) приблизительно на 20 %. Оссификация скелета у девочек в возрасте 10-12 лет на 2-3 года опережает таковую у мальчиков. Однако женщины обладают более хрупким скелетом.

М. В. Антропова (1983) приводит данные темпов изменения антропометрических показателей у детей по отношению к данным взрослых (дефинитивным показателям), из которых следует, что в каждый возрастной период детства девочки морфологически развиваются большими темпами, чем мальчики (табл. 1.1).

Таблица 1.1. Суммарные приросты основных соматометрических показателей ребенка в отдельные возрастные периоды его развития (средние величины), проценты

Примечание. За 100 % приняты абсолютные величины соматометрических показателей взрослого условного человека, приведенные в книге: Человек. Медико-биологические данные. — М., 1977.

Согласно данным Дж. Таннер (1968), темпы развития конечностей выше у девочек. Уже с рождения по пропорциям тела девочки ближе к дефинитивному (окончательному) состоянию по сравнению с мальчиками. Это видно на рис. 1.2, где представлены градиенты созревания (степень приближения в данный момент к дефинитивным размерам, принятым за 100 %) верхних конечностей у девочек и мальчиков.

(1 — кисти рук; 2 — предплечье; 3 — плечо)

Рис. 1.2. Градиенты созревания верхних конечностей

Большие темпы роста и созревания девочек по сравнению с мальчиками можно объяснить тем, что в крови первых имеется большая концентрация гормона роста — соматотропина, чем в крови вторых (рис. 1.3).

Рис. 1.3. Содержание соматотропина в плазме крови у детей на разных стадиях полового созревания

<Мужчины взрослеют к шестидесяти годам, а женщины — примерно к пятнадцати. Дж. Стивенс, английский писатель>

Правда, надо отметить, что все приведенные данные не учитывают тип телосложения детей, который может внести в темпы развития мальчиков и девочек существенные коррективы. Так, по данным А. Б. Хазановой, средний возраст прорезывания зубов меньше у девочек только дигестивного типа телосложения, при наличии же других типов (торакального, мышечного и неопределенного) зубы быстрее прорезываются у мальчиков (табл. 1.2).

Таблица 1.2. Средний возраст (месяцы) прорезывания зубов среди детей грудного возраста Москвы

В возрасте 6 лет девочки дигестивного типа превосходят мальчиков астеноидного, мышечного и торакального типа по весу и обхвату груди и почти не уступают мальчикам астеноидного типа по длине тела (табл. 1.3).

Таблица 1.3. Антропометрические показатели 6-летних детей в зависимости от типа конституции (по данным Т. В. Панасюк)

Несмотря на то что у взрослых женщин соматотропина в крови больше, чем у мужчин, они уступают мужчинам по физическому развитию. Связано это с тем, что на физическое развитие влияют и мужские половые гормоны (андрогены), которых у мужчин после полового созревания становится значительно больше, чем у женщин, и которые, по мнению некоторых ученых, не только сами влияют на развитие организма, но и усиливают продуцирование соматотропина. Во всяком случае, андрогены даже в качестве синергистов усиливают действие соматотропина у мужчин в гораздо большей степени, чем у женщин.

Женщины обладают меньшей длиной (в Европе — в среднем на 12 см) и массой тела (в среднем — на 10-15 кг), менее сильным связочным аппаратом, более узкими плечами, короткой и широкой грудной клеткой, широким и ниже расположенным тазом (что обусловливает более низкое расположение центра тяжести), более длинным туловищем со сравнительно более короткими конечностями (на 10 %). У мужчин рост тела заканчивается в 25-32 года, у женщин — в 17-18 лет.

У лиц мужского пола мышечная (активная) масса тела больше, чем у лиц женского пола. Эти различия начинают проявляться уже у маленьких детей, когда после первого увеличения жировых отложений в возрасте от 0 до 6 месяцев они начинают уменьшаться явно заметнее у мальчиков, чем у девочек. В подростковом возрасте у мальчиков эта тенденция сохраняется, а у девочек опять начинается рост подкожного жирового слоя.

У взрослых мужчин мышечная масса составляет около 40 % веса тела (в среднем, около 30 кг), а у женщин — около 30 % (в среднем 18 кг). При этом скелетные мышцы женщин состоят в основном из медленных мышечных волокон (т. е. сокращаются медленнее, чем быстрые мышечные волокна), что биологически целесообразно в связи с затяжными родами и необходимостью длительного натуживания. Жировая ткань, наоборот, больше развита у женщин (вследствие врожденной способности более эффективно вырабатывать жировые вещества). В среднем у женщин она составляет 25 % от веса тела, а у мужчин — 15 %. Абсолютное количество жира у женщин больше, чем у мужчин, на 4-8 кг. Поскольку жировая ткань почти не содержит воды, общее содержание воды в теле у женщин меньше, чем у мужчин.

Эти особенности телосложения имеют биологический смысл. Широкий таз — это защитное костное кольцо для внутренних половых органов и для ребенка в период его внутриутробного развития, женский таз более глубокий и больше по емкости, он обеспечивает широкий родовой путь. У женщин больше относительная длина позвоночного столба, более широкие, чем у мужчин, межсуставные щели и лучше растяжимость заполняющей их хрящевой прослойки, что создает условия для большей гибкости. Меньшая длина ног и низкое расположение центра тяжести тела обеспечивают устойчивость тела при беременности. У женщин имеется характерная постановка головки и шейки бедра: они располагаются под прямым углом к бедренной кости. Это обеспечивает большую амплитуду движений в тазобедренном суставе. Большая жировая прокладка служит защитой внутренних органов от ударов и придает телу женщин округлые формы. Кроме того, доказано, что жировая ткань является активным гормональным органом, в котором происходит синтез эстрогенов, определяющих все фемининные качества. Так, для нормальной менструальной функции женщине необходимо иметь не менее 22 % жировой массы.

В то же время преобладание мышечной массы у мужчин имеет значение для их маскулинизации, так как в мышцах происходит метаболизм андрогенов.

Таким образом, половой диморфизм размеров тела и его строения у взрослых может объясняться: а) наличием постнатальных градиентов созревания, б) различной длительностью препубертатной стадии влияния соматотропина, в) различиями в механизме воздействия андрогенов и эстрогенов на костную систему. В целом девочки от рождения ближе к своим дефинитивным пропорциям, в препубертате несколько обгоняют мальчиков в росте, пубертатный скачок у них наблюдается раньше и менее интенсивен. Отношение длины тела к длине конечностей у девушек достоверно выше, чем у юношей, что связано с относительным укорочением фазы действия соматотропина и ранним закрытием эпифизарных щелей.

В период полового созревания у мальчиков происходит увеличение и изменение формы гортани. Особенно существенно изменяется щитовидный хрящ, образующий характерный гортанный выступ — кадык («адамово яблоко»). Его пластинки сходятся не под тупым углом, как у девочек, а под острым. Эта морфологическая особенность имеет следствием и появление у мужчин функциональной особенности. Вследствие увеличения объема гортани и удлинения голосовых связок происходит понижение голоса, примерно на одну октаву в сравнении с предшествующим периодом. При этом изменяется тембр голоса и другие его качества, причем изменения бывают как в лучшую, так и в худшую сторону. Поэтому по качеству пения мальчика нельзя предсказывать, каким певцом он станет после ломки (мутации) голоса. Печальный тому пример — Робертино Лоретти.

Период полового созревания высвечивает еще одно различие в развитии мужского и женского организма. Как у девочек, так и у мальчиков под влиянием гормона гипофиза фоллитропина начинает развиваться молочная железа: увеличение ткани железы непосредственно под ореолой — пигментированным кружком кожи вокруг соска. Однако для окончательного развития молочных желез необходимо содружественное влияние фоллитропина и женских половых гормонов. Поэтому у девочек такое развитие происходит, а у мальчиков, у которых женских половых гормонов мало, а тестостерона, который тормозит развитие этих желез, много, наблюдается обратное развитие молочных желез.

Правда, у некоторых мальчиков-подростков молочные железы могут увеличиваться до значительных размеров (это явление называется гинекомастией, от греч. gyne — женщина, mastos — молочная железа). Связано это как с увеличенным выделением фоллитропина, так и с повышенной чувствительностью к нему ткани молочной железы.

В период полового созревания начинают проявляться различия между лицами мужского и женского пола в оволосении. Первое различие проявляется в лобковом оволосении. У большинства мужчин оно характеризуется линией волос, поднимающейся вверх в виде клина. Правда, примерно у каждого шестого мужчины характер лобкового оволосения приближается к женскому, характеризующемуся ровной горизонтальной линией, так что поверхность, покрытая волосами, имеет форму треугольника, вершиной обращенного вниз.

Второе различие в оволосении состоит в том, что у мужчин волосы начинают расти на лице (сначала над верхней губой, а потом и на подбородке), на груди, спине и ногах (распространение волос на теле называется гипертрихозом). Эти особенности мужского оволосения связаны с тем, что под влиянием мужского полового гормона тестостерона пушковые волосы превращаются в так называемые длинные. Разная волосистость мужчин определяется различной чувствительностью у них кожи к тестостерону и различным количеством этого гормона. Последнее определяет и тот факт, что гипертрихоз значительно реже и в меньшей степени выражен у женщин.

В зрелом возрасте различие в оволосении заключается в том, что многие мужчины становятся лысыми, а среди женщин таковых нет.

Подводя итог, можно сказать, что по темпам морфологического развития девочки опережают мальчиков, однако это не обусловливает их преимущество в абсолютных морфологических показателях, которое с каждым годом все больше увеличивается в пользу мальчиков. Так, средний вес при рождении мальчиков приблизительно на 5 % больше, чем девочек, а к 20 годам разница увеличивается до 20 %; увеличение разницы в росте происходит от 1-2 % в детстве до 10 % к 20 годам.

Половые различия в представленности морфологических типов конституции. Хотя наблюдается большая изменчивость типов конституции с возрастом и образом жизни, все же можно отметить, что, по данным большинства авторов, у лиц мужского пола чаще отмечается мышечный тип, а у лиц женского пола — астеноидный или торакальный (А. В. Гордина, Т. В. Панасюк, 1975; С. С. Дарская, 1975; Ю. Е. Лукоянов, С. А. Детлаф, 1975; Е. С. Рысева с соавторами, 1975; В. С. Соловьева, 1975). Последний из перечисленных авторов отмечает, что численность мальчиков чистого мышечного типа с возрастом увеличивается: с 8 до 13 лет — от 20 до 40 %, а в более старших возрастах — до 50 %. В то же время на протяжении школьного возраста у мальчиков уменьшается процент чистого торакального и особенно дигестивного типа, которые становятся смешанными с признаками мышечного типа.

О различиях в строении мозга мужчин и женщин. В последние годы появляется все больше публикаций о различиях в строении головного мозга у мужчин и женщин (Alien et al., 1989; Hines, Green, 1991; Swaab, Friers, 1985; Goy, McEwen, 1980; McLusky, Naftolin, 1981). Некоторые авторы указывают на то, что передняя спайка, т. е. структура, участвующая в обмене информацией между полушариями мозга, у женщин больше, чем у мужчин. Это могло бы объяснить отмечаемые невропатологами у женщин большие компенсаторные возможности при поражении одного полушария за счет другого. Однако другие исследователи выявили противоположные результаты: передняя спайка была больше у мужчин, чем у женщин.

Рядом нейрофизиологов найдены большие размеры у мужчин третьего промежуточного ядра переднего гипоталамуса, связанного с поведением, в том числе и сексуальным (подробно о роли этого ядра говорится в разделе 9.9). Однако пока это только единичные находки, требующие своего подтверждения.

1.4. Физиологические половые различия

Девочки быстрее мальчиков продвигаются к своему взрослому статусу как по морфологическим параметрам, так и по физиологическим функциям (A. Scheinfeld, 1943), примером чего является их более раннее половое созревание. Сохраняется в отношении развития физиологических функций и другая закономерность онтогенетического развития: с каждым годом различия между мальчиками и девочками увеличиваются в пользу первых.

Сердечно-сосудистая система. Данные физиологов показывают, что в дошкольном и младшем школьном возрасте темпы развития девочек выше, чем мальчиков. Если у мальчиков наиболее координированная деятельность сердца и гемодинамики наблюдается в 11-12 лет, то у девочек такие взаимоотношения имеют место в 7-8 и 10 лет (Р. А. Калюжная, 1983). И. А. Корниенко выявлено, что перестройка физической терморегуляции (брадикардическая реакция на охлаждение) начинается у девочек в 5,5-6 лет, а у мальчиков — в 7 лет. Это согласуется, отмечает автор, с данными (И. Н. Вульфсон, А. Д. Солдащенский, 1967), показывающими, что у девочек 5-6 лет скорость проведения пульсовой волны по мышечным сосудам и тонус мышечных сосудов выше, чем у мальчиков этого возраста.

Имеются данные, что у женщин все же меньше основные параметры гемодинамики: объем сердца — на 100-200 мл, его вес — на 50 г, систолический объем — на 30-40 %, минутный объем — на 10-15 % (несмотря на большую, чем у мужчин, частоту сердцебиений в покое — на 6-8 уд/мин), масса циркулирующей крови — на 1,2 л, содержание гемоглобина в крови — на 1,5 г%. У женщин меньше продолжительность диастолы при более продолжительной фазе изгнания крови. У них сердечные сокращения слабее, что является одной из причин более низкого уровня артериального давления. По данным ряда авторов, приведенным в сводной таблице Р. А. Калюжной (1983), объемная скорость кровотока у мальчиков 6-11 лет выше, чем у девочек того же возраста.

В то же время лица женского пола от рождения обладают рядом врожденных преимуществ, в частности большей эластичностью кровеносных сосудов. Женщины могут терять большее количество крови, чем мужчины. Например, потеря 1 л крови для мужчины нередко является смертельной, в то время как женщина перенесет эту потерю без переливания крови.

Энергообмен. И. А. Корниенко (1979) показано, что у девочек во всех возрастах (с 5 до 11 лет) энергообмен покоя ниже, чем у мальчиков (рис. 1.4).

Рис. 1.4. Изменение интенсивности обмена покоя у мальчиков и девочек 5-11 лет

Емкость анаэробных энергетических систем (АТФ, КФ, гликоген) у женщин ниже, чем у мужчин, что связано не с меньшей концентрацией этих энергоисточников в мышцах (она у мужчин и женщин примерно одинаковая), а, прежде всего, с меньшей мышечной массой у женщин. Отсюда и более низкая работоспособность женщин в кратковременной интенсивной работе.

Дыхательная система. До периода полового созревания, когда различия в размерах и составе тела между мальчиками и девочками минимальны, максимальное потребление кислорода (МПК) тоже почти одинаково. У молодых мужчин МПК в среднем на 20-30 % больше, чем у женщин. По мере старения различия в МПК между мужчинами и женщинами становятся меньше (рис. 1.5).

Рис. 1.5. Изменения МПК с возрастом у мужчин и женщин

Даже рассчитанное на килограмм веса тела МПК у женщин меньше, чем у мужчин. Однако среди мужчин и женщин одного возраста наблюдаются значительные индивидуальные вариации в величинах МПК. У физически более подготовленных женщин МПК такое же, как у физически плохо развитых мужчин.

Более низкое МПК у женщин обусловлено тем, что максимальное количество кислорода, которое может переноситься из легких в ткани, у женщин меньше, чем у мужчин. Это различие связано с меньшим у женщин количеством эритроцитов, а следовательно, и гемоглобина, меньшим объемом циркулирующей крови (600 мл против 800 мл у мужчин), меньшим объемом сердца и полостей желудочков, меньшим систолическим объемом (рис. 1.6).

Рис. 1.6. Гематологические показатели мужчин и женщин в разном возрасте

В то же время до периода полового созревания концентрация гемоглобина в крови у мальчиков и девочек почти одинаковая.

По данным Т. Д. Кузнецовой (1983), до 12 лет половые различия по величине легочных объемов выражены слабо. Это объясняется тем, что прирост объема дыхания у девочек с 6 до 14 лет выше, чем у мальчиков того же возраста, и в результате величина объема дыхания девочек практически становится равной таковой мальчиков.

У взрослых женщин частота дыхания больше, чем у мужчин, а глубина меньше; вследствие этого жизненная емкость легких (ЖЕЛ) у женщин в среднем меньше на 1 л (по другим авторам — еще меньше: на 1,7 л), чем у мужчин, а максимальная легочная вентиляция — на 30 % (рис. 1.7). Таким образом, с возрастом половые различия по жизненному объему легких увеличиваются. Так, в раннем детстве у мальчиков он в среднем выше на 7 %, чем у девочек, а в зрелом возрасте эта разница между мужчинами и женщинами достигает уже 35 %.

Рис. 1.7. Максимальная легочная вентиляция в разном возрасте у мужчин и женщин

Кроме того, у женщин заметно ниже диффузная способность легких для кислорода. С 6-7 лет у девочек преобладает грудной компонент дыхания, а у мальчиков — брюшной.

Гормональная система. В. И. Чемоданов (1983) получил данные, которые свидетельствуют о существенных половых различиях в экскреции катехоламинов уже в период первого и второго детства. Первое увеличение экскреции у девочек опережает на 1-1,5 года таковое у мальчиков; у мальчиков этот пик наблюдается в 6-7 лет, и его амплитуда значительно больше, чем у девочек. Второе повышение у девочек наблюдается в 9 лет и носит отчетливый характер. У мальчиков второй пик проявляется в 10-11 лет и носит сглаженный характер. Интенсивность метаболизма адреналина и норадреналина у мальчиков несколько выше, чем у девочек.

Активность системы серотонина выше у девочек, чем у мальчиков, а гистамина — наоборот, выше у мальчиков.

Наиболее существенные различия в гормональной системе лиц мужского и женского пола состоят, конечно же, в количестве мужских (андрогены) и женских (эстрогены, прогестерон) половых гормонов.

* * *

Древнее житейское представление о глазах как о «зеркале души» (величина зрачка) 150 лет назад было дополнено научным заключением о глазах как «зеркале тела». Таким вторым «зеркалом» является структура радужной оболочки. А. Я. Зайцев и И. М. Палей (1998) совместили изучение этих «зеркал» и выяснили, что соотношение между площадью зрачка и площадью радужки у мужчин и женщин разное. В мужской группе площадь радужки превышает площадь зрачка в значительно большей степени, чем в женской группе. Это различие в тенденции выражается в том, что абсолютная площадь зрачка у женщин больше, чем у мужчин, даже в спокойных фоновых условиях. Примечательно, что разница в относительных величинах зрачка и радужки коррелирует с эрготропностью-трофотропностью. Для мужчин характерно преобладание эрготропности, а для женщин — трофотропности.

Авторы полагают, что обнаруженные различия являются частным случаем различия акупунктурной «насыщенности» кожи у мужчин и женщин. Они ссылаются при этом на данные Е. С. Вельхова, который показал, что количество акупунктурных точек у мужчин в 2,4 раза больше, чем у женщин.

1.5. Половые различия в темпах моторного развития

По данным П. С. Бабкина (1975), половые различия в психомоторике начинают проявляться у детей уже на безусловно-рефлекторном уровне. Так, у девочек по таким рефлексам, как глоточный, хоботковый, Майера, Кернига, контрлатеральный Брудзинского, брюшная гипо- и арефлексия наблюдается чаще, чем у мальчиков. И только по рефлексу Тромнера гипо- и арефлексия чаще наблюдается у мальчиков, чем у девочек.

Мальчики на 2-3 месяца позже, чем девочки, начинают ходить, и на 4-6 месяцев позже — говорить. Однако сроки моторного развития мальчиков и девочек грудного возраста во многом зависят от типа телосложения (табл. 1.4). Как видно из таблицы, по способности держать голову девочки торакального типа опережают мальчиков всех типов, а девочки мышечного типа уступают мальчикам всех типов. По способности переворачиваться девочки мышечного типа опережают мальчиков мышечного и дигестивного типа, а девочки торакального типа отстают в сроках от мальчиков всех типов и т. д.

Таблица 1.4. Средний возраст (месяцы) по этапам моторного развития детей грудного возраста разного типа телосложения (по данным А. Б. Хазановой)

Во многом благодаря морфологическим и физиологическим различиям, проявляющимся после периода полового созревания, по мышечной силе и быстроте, а также аэробной выносливости лица мужского пола превосходят лиц женского пола (подробно см. раздел 5.7).

1.6. Половые различия в проявлении свойств нервной системы и темперамента

Сила нервной системы. По данным А. М. Сухаревой (1972), увеличение с возрастом количества лиц, имеющих большую и среднюю силу нервной системы, выражено как у лиц мужского, так и женского пола, но у последних более ярко (за счет того, что девочек 7-8 лет со слабой нервной системой больше, чем мальчиков того же возраста, а в возрасте 18-25 лет различий между лицами мужского и женского пола в количестве лиц с сильной и слабой нервной системой нет) — рис. 1.8.

(а — сильная нервная система; б — слабая нервная система)

Рис. 1.8. Изменение с возрастом числа лиц с различной силой нервной системы

Подвижность нервных процессов. По данным Н. Е. Высотской (1972) и А. Г. Пинчукова (1974), среди мальчиков 7-16 лет количество лиц с подвижностью как возбуждения, так и торможения больше, чем среди девочек (рис. 1.9). Затем с подвижностью возбуждения больше становится женщин.

Рис. 1.9. Изменение с возрастом подвижности возбуждения у лиц мужского и женского пола (Н. Е. Высотская, 1972)

Баланс нервных процессов. Существенных различий между мальчиками и девочками школьного возраста по «внешнему» балансу нет. До периода полового созревания лиц с преобладанием торможения несколько больше среди девочек, так же как и после него. В пубертатном возрасте лиц с преобладанием торможения больше среди мальчиков. Возможно, это связано с тем, что этот период наступает раньше у девочек и, следовательно, у них раньше уменьшается (в связи со сдвигом баланса в сторону возбуждения) число лиц с преобладанием торможения. По количеству лиц с преобладанием возбуждения различий между лицами мужского и женского пола практически не было во всех возрастных группах (рис. 1.10).

(а — преобладание возбуждения; б — преобладание торможения)

Рис. 1.10. «Внешний» баланс между возбуждением и торможением у лиц мужского и женского пола (М. И. Семенов, 1972)

Лабильность. По данным Е. В. Воронина (1984), существенных различий по лабильности между мужчинами и женщинами нет: лабильность на свет была в среднем равна соответственно 39,2 и 38,9 единицы, а на звук — 75,9 и 74,5 единицы. Однако Н. М. Пейсахов и А. О. Прохоров (1975) нашли статистически достоверные различия по КЧМ (критическая частота мелькания) в пользу мужчин.

Свойства темперамента. И. М. Владимирова (2001), используя опросник Д. Кейрси для выявления типов темперамента, установила, что в выборке мужчин оказалось вдвое больше лиц сенсорного планирующего (SJ) и вчетверо — интуитивного мыслительного (NT) типа, в группе женщин — вдвое больше лиц интуитивного эмоционального (NF) типа. Девушки оказались более экстравертированными (E), эмоциональными (F), с более развитой интуицией (N), и более спонтанными (P), чем юноши. Юноши же отличались мыслительностью (T) и планомерностью (J).

По данным Н. Герасимовой (1998), общительность женщин 20-25 лет значительно выше таковой у мужчин того же возраста.

Распространенность типов с акцентуацией характера по А. Е. Личко. На большом контингенте обследованных М. К. Омарова (2002) выявила, что у юношей достоверно чаще, чем у девушек, встречается эпилептоидный и гипертимный типы, а у девушек — лабильный и психастенический типы. Остальные типы представлены у тех и других практически одинаково (табл. 1.5).

Таблица 1.5. Частота разных типов акцентуации у юношей и девушек, проценты случаев

1.7. Пол и функциональная асимметрия

Еще в древних мифологиях и обрядах правая сторона тела ассоциировалась с мужским началом, а левая — с женским (В. В. Иванов, 1978). Конечно, эти представления были наивными, и все же половые различия в проявлении функциональной асимметрии были выявлены многими исследователями.

По данным М. П. Брайдена (M. P. Bryden, 1977), мужчины более склонны считать себя левшами, чем женщины. Однако самооценка не всегда совпадает с объективными данными. Показано, что леворукость у женщин связана с хорошими пространственными навыками, а у мужчин — с плохими.

Мужчины и женщины различаются по билатеральной электрокожной активности (M. Ketterer, B. Smith, 1977), по взаимосвязи разных форм асимметрии больших полушарий (R. E. Gur, R. С. Gur, 1977), латерализации эмоций (R. Alford, K. Alford, 1981; J. Borod, H. Caron, 1980; R. Graves et al., 1981; Е. Ladavas et al., 1980). Показано, что при осмыслении слов мужчины пользуются преимущественно левым полушарием, а женщины — обоими. По теории Г. Ленсделла (H. Lansdell, 1962), подтвержденной его собственными наблюдениями над больными эпилепсией и данными более поздних исследований, отделы мозга, отвечающие за пространственные и вербальные способности, у мужчин располагаются в противоположных полушариях, а у женщин приблизительно поровну в обоих полушариях. В связи с этим у мужчин поражение левого полушария ухудшает выполнение вербальных тестов, а поражение правого полушария — невербальных, у женщин успешность выполнения вербальных и невербальных тестов не зависит от того, какое полушарие повреждено. И если в результате несчастного случая повреждается левое полушарие, у женщин восстановление основных функций (за счет правого полушария) происходит быстрее, чем у мужчин.

Девочки распознают на ощупь предметы одинаково хорошо правой и левой рукой, между тем как мальчики значительно лучше распознают предметы, когда ощупывают их левой рукой.

Д. Лейк и М. Брайден (D. Lake, M. Bryden, 1976) выявили, что правое ведущее ухо у мужчин встречается чаще, чем у женщин (соответственно в 73,6 % и 62,2 %). Однако ряд исследователей считают эти различия случайными.

Н. Гешвинд (N. Geschwind, 1978) полагает, что существует мозг мужской и мозг женский. Он утверждает, что тестостерон в период внутриутробного развития человека замедляет развитие левого полушария головного мозга. Следствием этого является увеличение у представителей мужского пола правого полушария. Таким образом, именно им на роду написано стать выдающимися музыкантами, художниками, математиками. Этот вывод вроде бы подтверждается данными В. Д. Еремеевой и Т. П. Хризман (2001): в массовой школе более успешны в начальных классах мальчики правополушарного типа («художники») и девочки левополушарного («мыслители»). Однако в гимназии, где в первом классе введен иностранный язык и предметы преподают разные учителя, у мальчиков картина обратная: более успешно учатся левополушарные, а не правополушарные.

По данным Д. Джианитрапани (D. Giannitrapani, 1981), у мужчин функциональная асимметрия мозга выражена сильнее, чем у женщин. Амплитудные характеристики альфа-ритма ЭЭГ у женщин в левом полушарии выражены слабее, чем в правом; у мужчин наблюдается обратная картина (W. Haynes, W. Moore, 1981). В. Ф. Коновалов и Н. А. Отмахова (1984) нашли, что межполушарная функциональная асимметрия (по ЭЭГ) у женщин при запечатлении различной информации выражена меньше, чем у мужчин. К сходным выводам при изучении функциональной асимметрии с помощью регистрации ЭЭГ пришли и другие исследователи (W. Ray et al., 1976; S. Trotman, G. Hummond, 1979; S. Warrenberg, R. Pagano, 1981).

Вообще, многие авторы отмечают, что выраженность функциональной асимметрии у женщин в целом ниже, чем у мужчин, и близка к таковой у амбидекстров и у лиц с семейной леворукостью (B. Jones, 1979; R. Kail, A. Siegel, 1978; J. MacGlone, 1980; S. Trotman, G. Hummond, 1979).

Однако такое заключение выглядит слишком общим, не учитывающим всю сложность такого явления, как функциональная асимметрия. Многое зависит от показателя, который принимался во внимание при выявлении асимметрии: двигательный навык или двигательное качество, от того, какая система (двигательная, слуховая, зрительная) рассматривается. Например, по моим данным (Е. П. Ильин, 1958), различий между лицами мужского и женского пола в степени выраженности асимметрии по силе рук нет. [Степень выраженности асимметрии рук определяется через отношение силы правой руки к силе левой в процентах и показывает, насколько процентов правая рука сильнее левой.] В одни возрастные периоды асимметрия может быть не намного больше у мужчин, а в другие периоды — у женщин.

Сопоставляя свои данные с данными других ученых, В. Ф. Коновалов и Н. А. Отмахова пришли к выводу, что левое полушарие и у мужчин, и у женщин специализировано одинаково, а именно для аналитического, последовательного вербально-логического мышления. Правое же полушарие у мужчин более специализировано в аналоговом, образном, пространственном мышлении, которое меньше представлено у женщин ввиду участия его в речевом поведении. Другими словами, заключают авторы, специализация правого полушария у мужчин и женщин различна.

Некоторые подробности о половых различиях в проявлении функциональной асимметрии мозга можно найти в книге С. Спрингера и Г. Дейча (1982).

1.8. Менструальные фазы как специфика женского организма

Спецификой зрелого женского организма является наличие овариально-менструального цикла, в течение которого в яичниках созревают яйцеклетки, после чего происходит овуляция, т. е. их выход из фолликула. Выделяют пять фаз овариально-менструального цикла: менструальную — исчезновение желтого тела (1-5-й день), постменструальную (фолликулиновая) — стадия развития фолликулов (6-12-й день), овуляторную — стадия овуляции (13-24-й день, иногда из нее выделяют постовуляторную фазу — 16-24-й день) и предменструальную (лютеиновую, прогестероновую) — стадия развития желтого тела (25-27-й день).

В разные фазы овариально-менструального цикла меняется соотношение между эстрогенами и прогестероном. Дефицит прогестерона и избыток эстрогенов, участвующих в водно-солевом балансе организма, усиливают реабсорбцию (обратное всасывание) натрия в почках, при этом повышается осмотическое давление. Для поддержания гомеостаза в организме компенсаторно задерживается вода, вследствие чего в менструальной и предменструальной фазах увеличивается вес тела женщин.

Первая менструация, которую девочка переживает в возрасте 11-13 лет, происходит на фоне общей перестройки организма, начавшейся года за два до этого (о чем можно судить по активному росту и появлению вторичных половых признаков). Но именно появление менструаций является переломным моментом в жизни девочки, заставляющим ее остро почувствовать принадлежность к женскому полу. Изменяется психика девочки: если для предменструального этапа характерными для девочек бывают смятение в мыслях и неуверенность, связанная с половой самоидентификацией и образом тела, то с наступлением менструаций происходит принятие своей женственности и перестройка образа своего физического «Я». Происходит четкое осознание различий между мужским и женским телом. Мышление девочки становится лучше организованным, уходят коммуникативные трудности (J. Kestenberg, 1961). Девочки начинают задумываться над своей будущей ролью жены и матери.

В исследовании В. А. Наумовой (1976) показано различное влияние фаз овариально-менструального цикла на психомоторные качества и свойства нервной системы. Автор на протяжении 3 месяцев измеряла эти показатели во время предменструальной фазы (за 1-3 дня до появления мензис), менструальной фазы (1-2 дня) и послеменструальной фазы (1-2 дня). Полученные данные сравнивались между собой и с фоном (с начала менструации на 10-12-й день).

Влияние на психомоторные качества. Предменструальная фаза характеризуется ухудшением психомоторных показателей. По сравнению с фоном (периодом между месячными), мышечная сила и максимальная частота движений снижались гораздо чаще, чем увеличивались (табл. 1.6). Выносливость к статическому усилию изменилась в этот период весьма незначительно, причем в сторону увеличения.

Таблица 1.6. Изменение психомоторных показателей у женщин во время овариально-менструального цикла (процент случаев по сравнению с предыдущим периодом)

Менструальная фаза характеризуется повышением у большинства мышечной силы (но только до уровня фона) и максимальной частоты движений (сверх фонового уровня). Однако выносливость несколько снижалась. При этом обращает на себя внимание, что увеличивается второй компонент выносливости (поддержание усилия на фоне наступившей усталости).

Послеменструальная фаза сопровождается разнонаправленными изменениями изученных показателей. Максимальная частота движений увеличивается еще больше, мышечная сила и выносливость значительно снижаются.

Влияние на свойства нервной системы. В предменструальной фазе увеличилась подвижность нервных процессов, стало больше случаев с преобладанием возбуждения над торможением по «внешнему» балансу (рис. 1.11, а) и особенно по «внутреннему» балансу (рис. 1.11, б). Эти изменения свидетельствуют о повышении эмоциональной и двигательной реактивности студенток перед менструальной фазой, что соответствует имеющимся в литературе данным о повышении раздражительности женщин перед менструацией. Объясняется это, очевидно, тем, что в предменструальной фазе ОМЦ наблюдается набухание щитовидной железы и появляются преходящие симптомы тиреотоксикоза, т. е. повышенное продуцирование тиреоидных гормонов.

Рис. 1.11. Изменение баланса между возбуждением и торможением у женщин в различные фазы ОМЦ

Важно отметить, что в предменструальной фазе зарегистрировано довольно большое число случаев (16 %) извращения реакции при определении «внешнего» баланса, что свидетельствует о появлении парабиотического состояния в нервных центрах, связанных с эмоционально-мотивационной сферой. Можно предположить, что эти извращения возвещают о наступлении вслед за этим в фазе менструации сдвига в сторону торможения по «внешнему» балансу (рис. 1.11, а). Возбуждение по «внутреннему» балансу в менструальной фазе продолжает нарастать (рис. 1.11, б). Увеличение торможения по «внешнему» балансу и возбуждения по «внутреннему» балансу в этой фазе напоминает подобные же изменения того и другого баланса при развитии состояния монотонии. Возможно, что это и объясняет отмечаемую в этот период депрессию женщин.

В послеменструальной фазе наблюдается возвращение показателей нейродинамики к фоновому уровню. Увеличивается возбуждение по «внешнему» балансу, уменьшается возбуждение по «внутреннему» балансу, несколько снижается подвижность нервных процессов. Практически исчезают извращенные реакции.

Подвижность возбуждения и торможения в различные фазы ОМЦ тоже изменяется не одинаково. В предменструальной фазе имеется небольшая тенденция к снижению подвижности торможения, а затем начинает превалировать тенденция к повышению подвижности этого процесса. Особенно отчетливо эта тенденция проявляется в постменструальной фазе. Противоположно изменяется подвижность возбуждения. В предменструальной фазе имеется тенденция к ее возрастанию, а затем усиливается тенденция к уменьшению подвижности возбуждения (особенно в постменструальном периоде).

Сила нервной системы в различные фазы ОМЦ существенных и закономерных изменений не претерпела.

Итак, как видно из представленных данных, в разные фазы ОМЦ психомоторные функции изменяются неодинаково и разнонаправленно, так что ухудшение работоспособности по одному показателю может сопровождаться улучшением работоспособности по другому показателю. Столь же сложны и изменения нейродинамических показателей. Так, показатели «внешнего» и «внутреннего» балансов в определенные фазы ОМЦ изменяются разнонаправленно. Очевидно, влияние фаз ОМЦ на функциональные показатели, самочувствие и настроение следует учитывать при исследованиях, связанных с женским контингентом.

Вегетативные изменения. В середине менструального цикла начинает уменьшаться концентрация эритроцитов, гемоглобина, лейкоцитов, тромбоцитов, а также белков в крови, что связано с некоторой гемодилюцией (увеличением объема плазмы крови), вызванной задержкой солей и воды в теле. Непосредственно перед началом менструации содержание эритроцитов и гемоглобина в крови нарастает. В дни менструации происходит потеря эритроцитов и гемоглобина, что приводит к снижению кислородной емкости крови. Понижается и свертываемость крови как результат уменьшения числа тромбоцитов и активности фибринолитической системы. Однако кровопотери, как считают, имеют и положительное значение, так как могут быть физиологическим раздражителем для последующего усиления эритропоэза (выработки новых эритроцитов). Насколько это мнение оправданно, сказать трудно, так как исследования показали, что потери женщиной крови в период менструации невелики — около 25 мл. Примерно к середине менструального цикла кислородная емкость крови достигает максимума.

В предменструальную и менструальную фазы снижается также основной обмен.

Климактерический период. Уже в 45 лет у некоторых женщин начинает снижаться выработка половых гормонов и прекращаются менструации. Но менопауза — это не только прекращение менструации; этот период связан со значительными изменениями в характере женщины.

Сначала появляется раздражительность, повышенная нервозность. Иногда женщину бросает то в жар, то в холод или она просто себя плохо чувствует. Появляются сердцебиения, потливость, нарушения сна. Через 2 года после прекращения менструации появляются нарушения в работе мочеполовой системы: слабеют мышцы мочевого пузыря, и женщине становится трудно контролировать мочеиспускание, когда она смеется или кашляет. Кроме того, в первые годы после менопаузы происходит разрушение костной ткани, кости становятся хрупкими, что приводит к частым переломам. Снижается половое влечение.

1.9. Кого больше — мужчин или женщин, или Некоторые демографические данные

Еще в 1661 г. стало известно, что в мире мальчиков рождается на 6 % больше, чем девочек (очевидно, в связи с тем, что в составе спермы преобладают Y-сперматозоиды, обеспечивающие при оплодотворении яйцеклетки развитие зародыша по мужскому типу развития; в среднем 150-170 Y-сперматозоидов на 100 X-сперматозоидов). Однако этот громадный перевес мужских гонад не приводит к такому же перевесу рождающихся мальчиков над девочками, так как большая гибель мужских особей начинается уже в период беременности. Известно, что общее число ранних выкидышей составляет до 25-30 % всех зачатий. При этом оказывается, что на 100 выкидышей плодов женского пола, случающихся в три первых месяца беременности, приходится 160-170 выкидышей плодов мужского пола (С. А. Новосельский, 1958). Часто гибель будущего мальчика происходит раньше, чем женщина узнает о своей беременности. В результате мальчиков рождается лишь немногим больше, чем девочек. В среднем для всех рас это соотношение равно 105,5:100, а в СССР в 1970 г. оно было 104:100. Правда, следует иметь в виду, что в странах Востока искусственно (путем абортов) снижается число родившихся девочек, что вызвано как религиозными предрассудками (девочки во многих семьях считаются нежелательными), так и демографическими условиями (перенаселенностью). Поэтому, например, в Южной Корее мальчиков рождается на 14 % больше, чем девочек, а в Китае — даже на 18 % в результате умерщвления 76 миллионов плодов и новорожденных женского пола (Kristof, 1993; Klasen, 1994).

В связи с этим различают три вида соотношения полов: первичное (соотношение мужских и женских зигот или половых клеток), вторичное (соотношение пола новорожденных) и третичное (соотношение представителей мужского и женского пола в зрелой популяции среди способного к воспроизведению населения).

<Небольшой остров Дзинодзи в Японии называют «островом мальчиков». Здесь уже многие годы мальчиков рождается в три с половиной раза больше, чем девочек. Японские ученые видят причину этого в питьевой воде — она имеет много щелочных веществ.>

Б. Ц. Урланис (1969) привел данные, согласно которым в СССР в 1967 г. появилось на свет 2 098 000 мальчиков и 1 995 000 девочек. Из них до 1 года не дожили 29 на 1000 мальчиков и 23 на 1000 девочек. Причину большей смертности мальчиков автор видит в большей биологической жизнестойкости женского организма, выработанной на протяжении сотен тысячелетий. Действительно, продолжительность жизни самцов самых различных видов, классов и даже типов животных (млекопитающие, птицы, земноводные, рыбы, насекомые) меньше, чем у самок. Считается, что гетерогаметные особи (XY) имеют несколько сниженную жизнеспособность в сравнении с гомогаметными (XX).

Травматизм выше у лиц мужского пола по сравнению с женским в любом возрасте. Уже при родах, во многом из-за больших по сравнению с девочками размеров тела, мальчики получают больше повреждений (M. Zaslow, C. Hayes, 1986). Поведение мальчиков вследствие их большей склонности к риску, состязательности, тяге к технике, к взрывоопасным предметам, к проявлению физической агрессии (драке) является более травмоопасным. Среди детей 7-15 лет травмы у мальчиков случаются почти в 2 раза чаще, чем у девочек. Да и в последующие годы служба мужчин в армии, их работа, связанная с техникой и в травмоопасных условиях, занятия спортивными единоборствами и играми приводят к большему травматизму представителей «сильного» пола. В среднем от несчастных случаев ежегодно погибает в 2 раза больше мужчин, чем женщин.

В возрасте 15-19 лет у юношей коэффициент смертности в 2 раза выше, чем у девушек. Кроме болезней и травм следует отметить самоубийства: среди девушек, по данным международной статистики, их значительно меньше, чем среди юношей (рис. 1.12).

Рис. 1.12. Количество самоубийств среди 15-19-летних в зависимости от пола (по Г. Крайг, 2000)

Процент самоубийств среди мужчин, по американским данным, равномерно растет с возрастом, достигая максимума после 80 лет (K. Manton et al., 1987; M. Riley, J. Waring, 1976). Среди одиноких стариков больше самоубийств, чем среди женщин такого же возраста (Дж. Виткин). В целом же женщины совершают самоубийства в 3-4 раза реже, чем мужчины.

Примерно к 20-24 годам численность мужчин и женщин выравнивается, а в более зрелом возрасте наступает «женский перевес», все более усиливающийся с годами. У 25-29-летних мужчин коэффициент смертности уже в 2,5 раза выше, чем у женщин. Но пик смертности мужского населения приходится на возраст 40-50 лет. В среднем, женщины в нашей стране живут дольше мужчин на 10 лет.

Только в 6 из 75 стран, по которым в 1960-х гг. имелись сведения, средняя продолжительность жизни мужчин была выше, чем у женщин. Это пять азиатских стран: Индия, Пакистан, Камбоджа, Цейлон, Китай и одна африканская — Верхняя Вольта. Так, в Китае мужчин было больше, чем женщин, на 21 миллион, в Индии — на 18 миллионов, в Пакистане — почти на 5 миллионов. В остальных странах продолжительность жизни женщин превышает таковую мужчин (табл. 1.7).

Таблица 1.7. Разница в продолжительности жизни мужчин и женщин в разных странах

Эта разница наиболее заметна в развитых странах, где в 1975 г. в возрастной категории от 60 до 70 лет на каждые 100 женщин приходилось 74 мужчины. Еще большим был разрыв в группе старше 80 лет, где на 100 женщин приходилось лишь 48 мужчин. До 100-летнего возраста доживает в 5 раз больше женщин, чем мужчин (McLoughlin et al., 1988).

Мнения о причинах этого явления расходятся. Большинство зарубежных ученых считают, что значение имеют главным образом генетические факторы. Другие (в основном, отечественные ученые) полагают, что причиной меньшего долголетия мужчин является уже не биология, а социальные факторы, например войны. Это видно на примере демографических данных за 1959 г. в СССР (табл. 1.8).

Таблица 1.8. Количество женщин, приходящихся на 1000 мужчин в СССР в 1959 г. (Б. Ц. Урланис, 1964)

Обращает на себя внимание, что среди родившихся перед самой Великой Отечественной войной и после нее больше лиц мужского пола, поскольку они не успели повоевать. Значительный перевес женщин образовался в тех возрастах, которые были призывными для мужчин. Большие потери отцов и сыновей во время войны и привели к такому колоссальному разрыву.

Но имеют значение не только войны. Следует учитывать, что охране здоровья мужчин по сравнению с женщинами общество оказывает меньше внимания. Да и сами мужчины меньше его берегут: среди них больше курящих, пьющих. Имеют значение и нервные перегрузки, сопутствующие руководящей работе (а большинство руководителей — мужчины), и повышенный среди мужчин травматизм (интересно, что С. Краске (S. Craske, 1968) обнаружил у мужчин связь несчастных случаев с экстраверсией; объяснение этому можно видеть в том, что экстраверты придают меньшее значение выполнению предписанных обществом правил, в частности, при управлении транспортом; у женщин такой связи не выявилось).

Однако более высокая смертность представителей мужского пола не наносит ущерба численности популяции, поскольку последняя лимитируется в первую очередь числом представителей женского пола и их репродуктивной способностью.

В то же время нехватка мужчин пагубно отражается на многих сторонах жизни общества и прежде всего на нормальном составе семей. После смерти мужа у вдовы, даже не имеющей ребенка, мало шансов выйти замуж вторично. Общеизвестно, что вдов много, а вдовцов мало (к 65 годам и старше на 8,5 миллиона вдов приходится только 1,9 миллиона вдовцов). Таким образом, повышенная смертность мужчин приводит к образованию большого количества «осколочных» семей.

Смертность пожилых мужчин после потери жены возрастает на 48 %, что гораздо больше числа смертных случаев среди женатых мужчин того же возраста и выше, чем среди женщин, похоронивших своих мужей (Дж. Виткин, 1996). Но если вдовец женился повторно, то его шансы на долгую жизнь возрастают.

Интересен тот факт, что во время войн и после них резко возрастает число рождающихся мальчиков (рис. 1.13), так что вторичное соотношение между лицами мужского пола в эти годы увеличивается, и вследствие этого нормальное соотношение, утерянное в годы войны, вновь восстанавливается.

Рис. 1.13. Динамика вторичного соотношения полов (Германия 1908-1928 гг.)

Например, в Москве в 1911-1916 гг. соотношение было равно 104,7:100, в 1917 г. — 106,9:100, а в 1922-1924 гг., когда закончились Первая мировая и Гражданская войны, соотношение выросло до 107,4:100 (С. А. Новосельский, 1958).

Механизмы этой природной саморегуляции соотношения полов не ясны. В. А. Геодакян (1965) выдвинул в качестве регулирующего фактора интенсивность половой деятельности, которая возрастает тем больше, чем меньше остается мужчин после различного рода катаклизмов (например, войн) (при относительном росте числа молодых и слабых здоровьем, которых на войну не берут). Свою точку зрения он подкрепляет тем, что у животных половое истощение или физическая слабость производителя (самца) ведет к преобладанию в потомстве самцов. Таким образом, в экстремальных условиях больше гибнет самцов, но и больше рождается. С таким объяснением не согласны Д. В. Колесов и Н. В. Сельверова (1978), которые считают, что половая активность представителей мужского пола далеко не определяется их относительной численностью. Активность действительно может быть и не при чем, но состояние здоровья как не воевавших, так и воевавших скорее всего играет роль.

1.10. Жизнестойкость, аномалии развития и заболеваемость мужчин и женщин

Женскому организму присуща большая жизнестойкость, чем мужскому, при нарушении ряда физиологических функций: кислородном голодании, пищевом голодании, недостатке сна; у женщин быстрее идут восстановительные процессы. Иммунная система, противоборствующая воздействию на организм человека вирусов и бактерий, лучше развита у особей женского пола (как человека, так и животных млекопитающих). Такой важный орган иммунной системы, как вилочковая железа, у них в 3 раза толще, чем у особей мужского пола. В женском организме больше и иммунных антител. При пересадке того или иного органа реакция отторжения у представителей женского рода выражена больше.

Большую жизнестойкость женского организма по сравнению с мужским объясняют тем, что женщина получает две X-хромосомы, поэтому дефект одного гена может быть компенсирован другим. Мужчина же получает лишь одну X-хромосому, а Y-хромосома содержит меньше генов, и неясно, являются ли какие-нибудь из них точными копиями Х-генов. Поэтому существует вероятность, что дефектный ген не найдет нормального двойника, способного воспрепятствовать дефекту.

Аномалии развития. В возникновении тех или иных аномалий развития имеются половые различия.

Синдром сверхмужчины, встречающийся в 1 случае на 1000, связан с наличием хромосомного набора XYY. Мужчины с таким генотипом имеют, как правило, рост выше среднего, а интеллект несколько ниже среднего, они сильнее подвержены воспалению сальных желез и отличаются незначительными дефектами скелета. Высказывается также мнение, что эти мужчины обладают повышенной импульсивностью и агрессивностью по отношению к своим женам и сексуальным партнершам, однако это мнение оспаривается. Остается, однако, фактом, что мужчин с таким набором хромосом среди сидящих в тюрьмах в 4 раза больше.

Синдром Тернера проявляется у женщин, у которых одна Х-хромосома либо отсутствует, либо не проявляет активность, что приводит к генотипу XO. У женщин с этим синдромом не происходит полного развития вторичных половых признаков, а их репродуктивная функция полностью отсутствует. Они могут иметь ненормально маленький для своего возраста рост и иногда страдают умственной отсталостью.

Синдром ослабленной Х-хромосомы. Эта наследственная болезнь, вызванная разрывом Х-хромосомы, встречается в 2 раза чаще у мальчиков, чем у девочек (у первых 1 случай на 1200 живорожденных, у вторых — 1 случай на 2500 живорожденных). При этом синдроме наблюдаются аномалии роста. Ребенок может появиться на свет с огромной головой, большими оттопыренными ушами, удлиненным лицом, иметь ненормально большой вес. Отмечается необычность поведения, задержка умственного развития, нарушение процесса научения.

Заболеваемость. У женщин во всех возрастных группах заболеваемость ниже, чем у мужчин. Наибольшие различия наблюдаются в пожилом и преклонном возрасте, наименьшие — в среднем. Это может быть связано с тем, что гомеостатические механизмы, поддерживающие нормальное состояние организма, у мужчин работают в более узких пределах. В возрасте 30-39 лет заболеваемость мужчин и женщин примерно одинаковая за счет резкого увеличения в это время специфически женских (гинекологических) заболеваний. До 65 лет риск умереть от сердечного приступа для мужчин втрое выше, чем для женщин. После 65 лет риск для мужчин возрастает в 2 раза. Риск возникновения сердечно-сосудистых заболеваний становится реальным для мужчин уже к 50 годам, для женщин — только к 70. Симптомы тромбофлебитов появляются у мужчин на 10 лет раньше, чем у женщин, а первый сердечный приступ — на 20 лет раньше. Эти различия объясняются различным гормональным фоном у мужчин и женщин. Мужские половые гормоны способствуют увеличению содержания холестерина в сыворотке крови, в то время как женские половые гормоны этот уровень понижают. Только в постклимактерический период, когда количество эстрогенов в организме женщины понижается, риск сердечно-сосудистых заболеваний увеличивается и у нее.

Заболевания щитовидной железы (в первую очередь диффузный токсический зоб) у женщин встречаются в 6-7 раз, волчанка — в 4 раза, ревматизм — в 3 раза, аппендицит — примерно в 2 раза чаще, чем у мужчин (имеется и другая статистика, показывающая еще большие различия, однако суть не в цифрах, а в закономерностях, которые при любой статистике одинаковые: например, при кастрации мыши-самца у него начинает развиваться волчанка, а при введении мыши-самке, больной волчанкой, мужского гормона эта болезнь идет на убыль). Зато у мужчин в 3-6 раз чаще бывают заболевания желудка и двенадцатиперстной кишки (это объясняется, в частности, тем, что женские половые гормоны — эстрогены — оказывают заживляющее воздействие на слизистую желудка и двенадцатиперстной кишки, а мужские половые гормоны — андрогены — напротив, способствуют воспалению и усугубляют возникшие изменения), в 2 раза чаще бронхиальная астма, эмфизема и туберкулез, у них же чаще наблюдаются психические расстройства (В. А. Геодакян, А. Л. Шерман, 1971).

От заболеваний печени мужчин умирает в 2 раза больше, чем женщин, а от СПИДа — в 10 раз больше.

У лиц мужского пола подавляющее число всех грыж — паховые и лишь около 1 % грыж — пупочные. У лиц женского пола паховые грыжи составляют только половину общего их количества, а пупочные — до 15 %. Паховые грыжи у женщин бывают в 8-9 раз реже, чем у мужчин, потому что у женщин паховый канал уже.

В связи с большим распространением курения среди мужчин, чем среди женщин, раком легких чаще болеют мужчины. Так, в США, по данным Американской медицинской ассоциации, от рака легких погибает в 3,6 раза больше мужчин, чем женщин, от других болезней легких (хронической пневмонии, бронхиальной астмы, легочного туберкулеза) — в 3,2 раза, от болезней сердца — в 1,3 раза.

Ухудшение слуха в старческом возрасте чаще наблюдается у мужчин, чем у женщин (J. Fozard, 1990).

Энурез бывает у мальчиков гораздо чаще, чем у девочек. Зато нарушения пищевого поведения — нервная анорексия (отсутствие аппетита) и булимия (неконтролируемая потребность много есть, особенно сладкого) чаще наблюдаются у девушек, и причиной их является депрессия, вызываемая часто недовольством девушек своей фигурой. Анорексия возникает и из-за боязни девочек стать женщинами. Они перестают есть, задерживая таким образом развитие организма и появление сексуального желания. После того как количество жировых отложений начинает составлять менее 17 % от общего веса тела, у девочек прекращаются и менструации. В США больных анорексией более 100 тысяч. Анорексией заболевают в период отрочества, а булимией — в период юности. Такие больные поглощают огромные количества углеводов за очень короткое время, обычно за час или два. Чтобы компенсировать переедание, они вызывают у себя рвоту. Поэтому булимию часто называют нарушением пищевого поведения по типу «обжорство/очищение». В США страдают булимией около 20 % студенток колледжей (R. Muuss, 1986).

Частота нервно-психических расстройств у женщин выше, чем у мужчин, что объясняют реакцией первых на ролевую перегрузку. Среди женщин распространенность пограничных психических расстройств в 2-2,5 раза выше, чем среди мужчин. Эта закономерность особенно выражена в возрасте 30-50 лет и проявляется во всех социально-профессиональных группах населения. У женщин развитых стран чаще отмечаются невротические, депрессивные и инволюционные расстройства, а у мужчин — психопатические расстройства и алкогольные психозы. Статистические данные о более редких у мужчин депрессивных расстройствах К. Вреденберг с соавторами (K. Vredenberg et al., 1986) объясняют тем, что для мужчин жалобы на эти состояния неприемлемы с гендерных позиций. Поэтому они не обращаются за профессиональной помощью, а пытаются бороться с ней сами с помощью наркотиков и алкоголя или попросту игнорируя ее.

Мужчины чаще страдают заиканием и серьезными нарушениями способности к чтению (D. Halpern, 1986).

Делаются попытки связать заболеваемость с типами телосложения. В связи с этим Л. А. Николаева (1975) обнаружила, что у девочек не наблюдается выраженной зависимости числа заболеваний за 10 лет жизни от того, какой у них тип телосложения. У мальчиков же средняя заболеваемость снижается от астеноидного типа телосложения к дигестивному. В результате заболеваемость среди детей астеноидного и торакального типа выше у мальчиков, чем у девочек, а у девочек выше заболеваемость, чем у мальчиков, если те и другие принадлежат к мышечному и дигестивному типам.

Врожденная патология также имеет половые различия. Так, одни врожденные пороки сердца достоверно чаще встречаются у женщин, а другие — у мужчин. Дальтонизмом страдают 8 % мужчин и только 0,1 % женщин. Также генетически обусловленной является гемофилия (нарушение свертываемости крови), присущая только мужчинам.

Отношение к своему здоровью у мужчин и женщин разное. Считается, что женщины больше внимания уделяют своему здоровью. Так, в исследовании Р. А. Березовской (2001), изучавшей менеджеров, было выявлено, что терминальная ценность здоровья у женщин значимо выше и занимает среди прочих ценностей первое место (у мужчин — лишь четвертое). Это видно и из статистики, согласно которой 24 % женщин и 15 % мужчин подчеркивали важную роль здоровья для обеспечения полной и активной жизни, а считали, что хорошее здоровье является важным средством достижения успеха в профессиональной деятельности 27 % женщин и 12 % мужчин. Начинают задумываться о своем здоровье на более ранних этапах возникновения заболевания 30 % женщин и 16 % мужчин; для последних характерно откладывать обращение к врачу до последнего момента.

Однако это относится, вероятно, не ко всем периодам жизни мужчин и женщин. Так, несмотря на то что 70-летние женщины чаще, чем мужчины того же возраста, субъективно оценивают свое состояние здоровья как «плохое» (соответственно 74 и 53 %), на учете в поликлинике или диспансере чаще состоят мужчины, чем женщины — соответственно 54,7 и 42,7 % (Ю. А. Потанина, 1999).

Мужчины, по данным Р. А. Березовской, среди факторов, влияющих на здоровье, подчеркивают прежде всего роль субъективных факторов (образ жизни, забота о здоровье), а женщины — роль объективных факторов (экологическая обстановка, качество медицинского обслуживания). Женщины значимо выше, чем мужчины, оценили влияние информации, полученной от друзей и знакомых, на уровень осведомленности в области здоровья, что, вероятно, объясняется их большей внушаемостью и склонностью к внешнеорганизованной мотивации. Женщины чаще обращаются к врачам с профилактической целью, чаще обращаются за помощью к друзьям в случае недомогания, а также демонстрируют более высокий уровень доверия к помощи врачей и психологов.

С. Крайслер и X. Крайслер (S. Kreisler, H. Kreisler, 1991) изучали психологические особенности мужчин и женщин с выраженной направленностью на здоровье. У таких мужчин обнаружены более высокие по сравнению с остальными мужчинами показатели привязанности, жизнерадостности, удовлетворенности, враждебности и завистливости. Женщины с аналогичной направленностью обладают эмоциональной реактивностью, склонностью к позитивным фантазиям, нейротизмом, низкими показателями депрессии, тревожности, страха, зависти, они реже сообщают о соматических жалобах и симптомах.

Изменения личности при инвалидности. Т. Н. Кондюхова и Е. И. Петанова (2001) показали, что наибольшая деформация личности у мужчин-инвалидов по зрению происходит на 2-й группе инвалидности, а у женщин — на 1-й группе. Ранняя стадия заболевания дезадаптирует мужчин больше, чем поздняя, в то время как у женщин дезадаптация увеличивается с ростом степени инвалидности.

У мужчин и женщин на разных стадиях соматического заболевания диагностируются различные типы внутренней картины болезни, а при сходных типологиях этих картин у них проявляются качественно различные ее формы. Преобладающим эмоциональным фоном у мужчин-инвалидов является «гипоманиакальный», а у женщин — «депрессивный». Представление о своей социальной репутации у мужчин-инвалидов по зрению обратно пропорционально тяжести заболевания, а у женщин — прямо пропорционально.

Основные причины смерти. Представленные в табл. 1.9 данные (заимствованные из Г. Крайг, 2000, с. 658) дают приблизительное представление о половых различиях в основных причинах смерти мужчин и женщин 25-44 лет, касающихся высокоразвитых стран Запада.

Таблица 1.9. Основные причины смерти мужчин и женщин среднего возраста в США в 1992 г. (показатель смертности на каждые 100 000 жителей с учетом пола)

Как видно из этих данных, смертность у мужчин от всех перечисленных причин значительно выше, чем у женщин. Кроме того, если у женщин на первом месте стоят раковые заболевания, то у мужчин — СПИД и несчастные случаи. Та же тенденция сохраняется у американцев и в более позднем возрасте (табл. 1.10).

Таблица 1.10. Основные причины смерти мужчин и женщин США в возрасте от 45 до 65 лет (ежегодное количество смертей, приходящихся на 100 000 жителей)

Снова у мужчин на первом месте стоят болезни сердца. Однако и у женщин после менопаузы (прекращения месячных) болезни сердца становятся серьезной проблемой, хотя и в меньшей степени, чем для мужчин.

Контрольные вопросы

1. Каким образом происходит половая дифференциация при развитии человеческого плода?

2. В чем состоит целесообразность и биологическое предназначение наличия в природе двух полов с точки зрения ряда ученых?

3. Чем различаются морфологические типы мужчины и женщины?

4. Какие физиологические функции различаются у мужчин и женщин? В чем состоит это различие: в качестве или в количественной выраженности функций?

5. Как сказывается наличие у женщин ОМЦ на их самочувствии, настроении и работоспособности?

6. Почему женщин больше, чем мужчин?

7. Какие аномалии развития типичны для лиц мужского пола, а какие — для лиц женского пола?

Глава 2. Гендерные стереотипы, или Мужчины и женщины в глазах общества

В этой главе речь идет о том, как общественное сознание представляет себе образы мужчин и женщин, исходя из сложившихся веками стереотипов, т. е. убеждений. Вы узнаете, что эти стереотипы распространяются и на младенцев, хотя они не успели еще обзавестись мужскими и женскими чертами характера. Говорится также о неравенстве мужчин и женщин в социальном и правовом статусе и причинах этого. В заключение обсуждается вопрос о взглядах общества на социальное предназначение мужчин и женщин.

2.1. Образы мужчин и женщин в массовом сознании

Веками у людей складывались стереотипные представления об образе мужчины и женщины, которые до сих пор распространяются на всех представителей того или иного пола, независимо от их индивидуальных особенностей и возраста. Эти стереотипы касаются как личностных черт мужчин и женщин, так и особенностей их поведения.

И. Броверман с соавторами (I. Browerman et al., 1972) попросили юношей и девушек дать характеристику типичному мужчине и типичной женщине. В результате для тех и других выявился различный набор качеств (табл. 2.1).

Таблица 2.1. Стереотипы типичных черт мужчин и женщин

Полоролевые стереотипы в неменьшей степени присущи и профессионалам, близко знакомым с психологией. И. Броверман с коллегами изучил описания мужчин и женщин, данные клиническими практиками, психиатрами и социальными работниками. Обнаружилась общая для них установка, что компетентность больше присуща мужчине, чем женщине. Женщины же характеризовались как более послушные, менее объективные и подверженные внешнему влиянию, менее агрессивные и состязательные, легко раздражающиеся по незначительным поводам. Ф. Гейс (F. Geis, 1993) показано, что во многих случаях психологи игнорировали или преуменьшали проявление агрессии женщинами и заботливости мужчинами.

Дж. Мак-Ки и А. Шериффс (J. McKee, A. Sheriffs, 1957) пришли к выводу, что типично мужской образ — это набор черт, связанный с социально неограничивающим стилем поведения, компетенцией и рациональными способностями, активностью и эффективностью. Типично женский образ, напротив, включает социальные и коммуникативные умения, теплоту и эмоциональную поддержку. В целом мужчинам приписывается больше положительных качеств, чем женщинам. При этом авторы считают, что чрезмерная акцентуация как типично маскулинных, так и типично фемининных черт приобретает уже негативную оценочную окраску: типично отрицательными качествами мужчины признаются грубость, авторитаризм, излишний рационализм и т. п., женщин — формализм, пассивность, излишняя эмоциональность и т. п.

Обнаружено также, что мужчины демонстрируют гораздо большую согласованность в отношении типично мужских качеств, чем женщины — женских.

Дж. Уильямс и Д. Бест (J. Williams, D. Best, 1990) предложили испытуемым из 25 стран использовать 300 наиболее употребительных прилагательных, описывающих личностные черты, для характеристики мужчин и женщин. Они выявили, что мужчинам приписывались 48 слов, а женщинам — 25 (табл. 2.2).

Таблица 2.2. Качества, ассоциирующиеся только с мужчинами или только с женщинами минимум в 19 из 25 стран (количество стран указано в скобках)

Общая закономерность состоит в том, что мужчины воспринимаются как властные, независимые, агрессивные, доминирующие, активные, смелые, неэмоциональные, грубые, прогрессивные и мудрые. О женщинах, напротив, говорят как о зависимых, кротких, слабых, боязливых, эмоциональных, чувствительных, нежных, мечтательных и суеверных. При этом в ряде стран при описании мужчин и женщин была своя специфика. Например, в Нигерии слова заносчивый, грубый, ленивый, шумный были отнесены к женщинам. В Японии хвастливыми, несносными и неорганизованными тоже были женщины. В одних странах (Германия, Малайзия) дифференцировка полов была резко выраженной, в других (Индия, Шотландия) — слабо выраженной. В ряде стран описание мужчин было более отрицательным.

<Женщина с мужским образованием и даже в мужском платье должна оставаться женственной и никогда не пренебрегать развитием лучших дарований своей женской природы. Н. И. Пирогов, великий русский хирург и педагог>

Интересно, что при составлении своего индивидуального самопортрета 25 % женщин употребили прилагательные, более характерные для описания типичных мужчин, а такое же количество мужчин описали себя как типичных женщин. В описаниях лучшего друга мужчины и женщины одинаково хотели видеть мужчину-друга, соответствующего описанию типичного мужчины, а женщину-подругу — соответствующей описанию типичной женщины.

Сходные данные получены и другими психологами (S. Street et al., 1995).

Ряд подобных исследований выполнен и отечественными учеными. Как и в зарубежных работах, одни авторы основное внимание при изучении образа мужчин и женщин уделили их личностным особенностям, другие — поведенческим характеристикам, в частности формирующимся в процессе общения. К последнему направлению можно отнести работу Т. И. Юферевой (1982). Она полагает, что основной сферой жизнедеятельности, в которой формируются представления подростков об образах мужчин и женщин, является сфера взаимоотношений с противоположным полом. Отсюда представления об образе мужчин и женщин в каждом возрасте отражают отдельные аспекты общения: в 6-7 классах — семейно-бытовые взаимоотношения (девочки и мальчики, характеризуя образ женщины, перечисляют ее обязанности как хозяйки, а характеризуя образ мужчины как мужа, отца, подчеркивают в основном его роль как помощника жены по хозяйству). У подростков, отмечает Т. И. Юферева, представления о мужественности-женственности, очевидно, являются просто усвоенными соответствующими взглядами взрослых и не играют существенной роли в регуляции их поведения.

У старших школьников представления о мужественности-женственности базируются на взаимоотношениях с ровесниками противоположного пола, в ходе которых происходит осознание себя как представителя определенного пола, своих потребностей, связанных с сексуальным развитием. Эти представления проверяются на практике, в непосредственном общении с противоположным полом. Однако это лишь начало формирования представления о понятии «психологический пол», касающегося только сферы взаимоотношений со сверстниками противоположного пола.

По мнению восьмиклассниц и девятиклассниц, мужчина должен быть смелым, сильным, настойчивым, гордым, рыцарем (должен ухаживать за девушкой и защищать ее, уважать женский пол, быть снисходительным, внимательным, благородным по отношению к женщине). Женщина, по мнению девочек, должна быть ласковой, нежной, мягкой, но, давая эти характеристики, девочки, как правило, не трансформируют их в эталон поведения по отношению к мужчине.

Мальчики всех возрастов не отметили в большинстве случаев особых качеств, выражающих отношение мужчины к женщине и, наоборот, женщины к мужчине. Однако для них было характерно то, что значительное место при описании образа женщин они отводили их внешнему облику (красоте, элегантности, аккуратности). Сходные характеристики мужчин и женщин, данные подростками, выявлены в исследовании Т. А. Арканцевой и Е. М. Дубовской (1999). Идеальный мужчина в представлении подростков — это маскулинный тип с присущими ему смелостью, силой, выносливостью, уверенностью, ответственностью, а женщина — андрогинный тип: нежная, ласковая, заботливая, мягкая, но в то же время активная, ответственная, уверенная.

Однако эти данные не во всем соотносятся с теми данными, которые получила Т. И. Юферева. Вместо семейно-бытовой сферы при описании мужчины на первое место вышли его личностные характеристики, а семейно-ролевые характеристики отошли на последнее место. То же наблюдается и при описании женщины, но в меньшей степени. Повысилась роль универсальных признаков при описании идеальной женщины.

Е. В. Каган (1989) опрашивал школьников 7-10 классов трех регионов страны на предмет того, какими они представляют себе большинство мужчин и женщин. Стереотипы мужественности, описываемые девочками, и женственности, описываемые мальчиками, во многом оказались сходными. Для того и другого стереотипа были характерны доброта, отзывчивость, справедливость, честность, самостоятельность, обаятельность. Сходство по ряду признаков обнаружилось и при описании мальчиками мужественности и девочками — женственности; это решительность, энергичность, уверенность. Различия же состояли в следующем (табл. 2.3)

Таблица 2.3. Различия в стереотипах мужественности и женственности, имеющихся у мальчиков и девочек

Многие из отмеченных подростками качеств соответствуют списку мужских и женских качеств из работы Уильямса и Беста. Нельзя, однако, не отметить, что имеется очень много совпадающих характеристик мужчин и женщин, что свидетельствует, вероятно, о еще не сформировавшихся стереотипах мужчины и женщины у детей этого возраста. Кроме того, женщинам часто приписывались «мужские» качества (уверенность, энергичность, решительность), а мужчинам — «женские» (доброта, отзывчивость, обаятельность). Таким образом, характеристика мужчин и женщин у подростков в исследовании Е. В. Кагана получилась скорее андрогинной.

В целом автор отмечает, что стереотипы женственности у мальчиков и девочек более сходны, чем стереотипы мужественности. Негативные характеристики (непривлекательный, враждебный, раздражительный, черствый, эгоистичный, несправедливый, неискренний) включены только в стереотипы своего пола, причем в основном это выражено у мальчиков.

И. С. Клецина (1998) в результате опроса 70 студенток выявила характеристики, которые приписывались мужчинам и женщинам чаще всего (табл. 2.4). В целом и эти данные подтверждают устойчивость гендерных стереотипов в сознании женщин.

Таблица 2.4. Черты характера и способности, по которым, по мнению студентов, наблюдаются наибольшие различия между мужчинами и женщинами

В. Г. Горчакова (2000) выявила, что в стереотипном массовом сознании женщина воспринимается как носитель эстетической функции: красивая, обаятельная, женственная. Об этом заявили 60 % женщин и 68 % мужчин. Мужчина в общественном сознании должен быть мужественным, сильным, надежным. Так считают 69 % женщин и 61 % мужчин.

Различия в оценках себя и лиц противоположного пола по личностным качествам. В ряде исследований выявлен фаворитизм в отношении своего пола, который проявляется в более высокой оценке личности представителей своего пола. Он наблюдался уже у двухлетних детей, которым предложили описать положительные характеристики, относящиеся к их собственному полу, и отрицательные, относящиеся к противоположному полу (D. Kuhn et al., 1978). Аналогичные результаты были получены и на детях от 5 до 12 лет (C. Martin, 1989; C. McAninch et al., 1993).

2.2. Негативная роль гендерных стереотипов

В последние годы представления о мужских и женских половых ролях подвергаются критике со стороны ряда авторов. Представители новой точки зрения считают, что традиционные половые роли ограничивают и сдерживают развитие не только женщин, но и мужчин. Они служат источником психической напряженности мужчин и непригодны для воспитания мальчиков. Указывается, что эти стереотипы не подходят большинству мужчин. Более того, они вредны, потому что мужчины, не принимающие их, подвергаются общественному осуждению; те же, кто пытается им следовать, совершают над собой насилие. Дж. Плек (J. Pleck, 1978) даже придерживается мнения, что, за исключением агрессивности, мужчины и женщины похожи друг на друга в своем поведении, и их не следует дифференцировать по характеру половых ролей.

Надо признать, что существующие в обществе гендерные стереотипы действительно могут играть негативную роль, во многом искажая истинную картину.

Первый отрицательный эффект заключается в том, что существующие стереотипы образов мужчин и женщин действуют как увеличительное стекло, и различия между мужчинами и женщинами подчеркиваются в гораздо большей степени, чем есть в действительности. Так, К. Мартин (1990) в первой группе предложил мужчинам и женщинам отметить, какими качествами из 40 предложенных — среди которых были «типично мужские», «типично женские» и «нейтральные» — они обладают. Во второй группе мужчинам и женщинам было предложено определить, какому проценту мужчин и женщин присуще каждое из 40 качеств. В первой группе, где опрашиваемые оценивали сами себя, половые различия выявились только по пяти качествам: эгоцентризм, цинизм, сопереживание, плаксивость, суетливость. Во второй группе различия между мужчинами и женщинами обнаружились по всем качествам. Показано, однако, что мужчины и женщины воспринимают гендерные различия довольно значительными в тех областях, где их пол рассматривается положительно, а при рассмотрении негативных сторон различия стараются преуменьшить (Eagly, Mladnic, 1989).

Второй отрицательный эффект половых стереотипов — это разная интерпретация и оценка одного и того же события в зависимости от того, к какому полу принадлежит участник этого события. Это наглядно проявилось при восприятии взрослыми детей разного пола.

Дж. Кондри и С. Кондри (J. Condry, S. Condry, 1976) проделали любопытный эксперимент: испытуемым показывали фильм о девятимесячном ребенке; при этом одной половине зрителей говорилось, что этот ребенок — мальчик, а другой половине — что девочка. В одном из показанных эпизодов ребенок начинал кричать после того, как из коробки внезапно выпрыгивал попрыгунчик. Те, кто считал ребенка мальчиком, воспринимали его «рассерженным», а те, кто считал ребенка девочкой, воспринимали ее «испугавшейся».

Опрос родителей, проведенный через сутки после рождения ребенка, показал, что девочки воспринимались более мягкими, миловидными, более похожими на мать; при этом отцы были более стереотипными в таких оценках (J. Rubin et al., 1974).

Маленькие девочки, по мнению взрослых, имеют более приятную внешность, чем мальчики. Миловидных младенцев в большинстве случаев считают девочками (K. Hildebrand, H. Fitzgerald, 1979).

Дж. Рубин с коллегами (J. Rubin et al., 1974) опросили родителей, имевших однодневный опыт общения со своим младенцем в первый день его появления на свет. Младенцы мужского и женского пола не различались в оценках по активности и другим поведенческим признакам. Однако девочек описывали как маленьких, хорошеньких, красивеньких, а мальчиков как более настороженных, уверенных и сильных.

Характерно, что уже пятилетние дети обладают стереотипным восприятием детей разного пола. К. Смит и Л. Барклай (K. Smith, L. Barclay, 1979) показали, что одного и того же ребенка пятилетние дети описывали как большого, некрасивого, шумного и сильного, если считали его мальчиком, и как красивую, спокойную, слабую, если считали его девочкой.

Сходный эффект выявлен и при оценке родителями способностей своих детей. Экклз (Eccles, 1984) показала, что родители, исходя из существующего стереотипа, оценивали способности сына к математике как более высокие, нежели дочери, даже в том случае, когда их успеваемость была одинаковой.

В исследованиях ряда авторов показано, что родители объясняют хорошую успеваемость по математике мальчиков их способностями, а такую же успеваемость девочек — их старанием. Вероятно, это действительно может иметь место, но не всегда.

Этот эффект гендерных стереотипов проявляется и в том, что из единичного случая делаются далеко идущие обобщения. Например, стоит женщине-водителю нарушить правила дорожного движения, как мужчины сразу восклицают: «Я же говорил, что женщины не умеют водить машину!» Здесь проявляется эффект пристрастного отношения к той группе, к которой принадлежит оценивающий. Вильямс и Бест (Williams, Best, 1986) установили, что женщины неизменно демонстрировали более положительное отношение к женщинам, чем то, которое демонстрировали по отношению к женщинам мужчины, а мужчины в свою очередь также неизменно демонстрировали более позитивное, чем женщины, отношение к мужчинам.

Третий отрицательный эффект гендерных стереотипов заключается в торможении развития тех качеств, которые не соответствуют данному полоролевому стереотипу.

Считается, например, пишет Н. Н. Обозов (1997), что мужчина должен быть выдержанным, уравновешенным, беспристрастным во взаимоотношениях с другими людьми. Женщина же может позволить себе каприз, а когда ее обидят, она может и поплакать. Большая эмоциональность женщин является одним из устойчивых гендерных стереотипов. М. Джекмен и М. Сентер (M. Jackman, M. Senter, 1981) выявили, что только 22 % мужчин считают, что оба пола в равной степени эмоциональны. Из оставшихся 78 % соотношение тех, кто считает более эмоциональными женщин, и тех, кто считает более эмоциональными мужчин, составляло соответственно 15:1. Ответы женщин оказались идентичными.

Для лица мужского пола прослезиться — значит нарушить норму мужественности. В результате у мальчиков может развиться фемифобия, т. е. страх перед проявлением у себя женственности. У взрослых мужчин появление этого страха может быть обусловлено представлениями о том, что гомосексуализм присущ мужчинам с чертами женственности (J. O'Neil, 1990). Поэтому мужчины с выраженным традиционным подходом к мужской роли могут считать, что раз мужчина не должен быть эмоциональным, то незачем совершенствовать экспрессивные способности и способность понимать эмоции других. В результате природные различия между мужчинами и женщинами еще больше увеличиваются.

2.3. Представления о социальном статусе и правах мужчин и женщин

Как считал Ф. Энгельс, смена матриархата патриархатом стала всемирно-историческим поражением женского пола, в результате которого женщина превратилась в рабыню мужских желаний, стала занимать подчиненное положение по отношению к мужчине.

<Жена да учится в безмолвии, со всякой покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление... Первое послание к Тимофею, 2, 11-14>

Еще Аристотель писал, что мужчина по своей природе превосходит женщину, поэтому мужчина управляет, а женщина подчиняется. Он определял женщину как «бессильного мужчину» вследствие какого-то недостатка.

Взгляд на женщину как на неполноценное существо отражен в трудах и других древних философов. Сократ говорил: можно считать счастьем, что ты родился мужчиной, а не женщиной. Платон утверждал, что души трусливых и недостойных мужчин после их смерти переселяются в женщин. В Древней Греции женщину можно было купить за несколько голов рогатого скота. Гомер, например, отдал за жену четырех рабочих волов. Он же говорил, что нет ничего пагубнее женщин.

Подчиненное положение женщины закреплено в религиозных учениях. В индийских «Законах Ману» говорится, что в детстве женщина должна подчиняться отцу, в юности — мужу, после смерти мужа — сыновьям и что женщина никогда не должна быть свободна от подчинения. В Коране написано, что мужья стоят над женами за то, что Аллах дал первым преимущество над вторыми. В Библии можно прочитать: «Да убоится жена мужа своего», «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу».

<Если бы Бог назначил женщине быть госпожой мужчины, Он сотворил бы ее из головы, если бы рабою, то сотворил бы из ноги; но так как Он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил ее из ребра. Св. Августин>

В христианском учении женщина — это источник зла, корень всех грехов, «ворота, через которые входит дьявол»; ведь именно из-за Евы началось грехопадение человечества в лице Адама. Неслучайно именно женщины составили основной контингент жертв инквизиции. Римский поэт Ювенал в своей сатире говорил, что нет тяжбы, в которой причиной ссоры не являлась бы женщина. Всем известно выражение Cherches la femme — ищите женщину. Так, по слухам, говаривал в XVIII в. поручик парижской сыскной полиции Габриель де Сартин в тех случаях, когда не удавалось найти мотив того или иного преступления. С тех пор это принцип неоднократно декларировался в литературных произведениях: у Александра Дюма-отца в романе «Могикане Парижа», где женщины обличались как виновницы всех несчастий, у И. С. Тургенева в романе «Рудин», где Пигасов при рассказах о катастрофах и бедствиях спрашивал «А как ее зовут?», подразумевая женщину, по вине которой случилась беда.

Ж.-Ж. Руссо, признававший равные способности мужчин и женщин, все же был сторонником традиционной мужской власти, считая, что жена должна быть кроткой, подчиняться мужчине и приучаться выносить от него все, даже несправедливость. Естественным предназначением женщины он считал нравиться мужчине.

Неудивительно, что когда Французская революция, ставившая своей задачей уничтожение всякого неравенства, провозгласила Декларацию прав человека и гражданина, в ней не нашлось места женщинам. Поэтому в 1789 г. Олимпия де Гуж разработала Декларацию прав женщины и гражданки, требуя распространить права человека и политические права и на женщин.

«Сколь глубоко уязвляют нас те, кто заставляет нас превращаться лишь в ласковых комнатных собачонок! Как часто нам вкрадчиво внушают, что мы покоряем своей слабостью и царствуем благодаря покорности... Руссо утверждает, будто женщина никогда, ни на один миг не способна почувствовать себя независимой, что ею надо руководить, внушая страх, тогда лишь выявятся ЕСТЕСТВЕННЫЕ ее прелести, она превратится в кокетку-рабыню, тем самым становясь все более соблазнительной, все более желанной подругой для мужчины, вздумавшего отвлечься от своих дел. Руссо приводит доводы, якобы почерпнутые из естественного мира... и проводит мысль, что в воспитании женщины самое главное развить в ней покорность, и свойство это следует внушать со всей строгостью» (Мэри Уолстонкрафт, 1792 г. — в кн.: Феминизм..., 1992, с. 27-28).

<Так как писать умели в основном мужчины, все несчастья на свете были ими приписаны женщинам. С. Джонсон, английский писатель>

А. Шопенгауэр, Ф. Ницше утверждали, что природа одарила женщину лишь притворством, лживостью, склонностью к изменам, неблагодарностью. Женщина по своей натуре обречена на повиновение, ей нужен господин, писал А. Шопенгауэр. Ему вторил Ф. Ницше: «Мужчины должны смотреть на женщину как на предмет обладания, как на собственность, которую следует забирать» (1907, с. 74). Даже на рубеже XIX-XX вв. находились ученые, которые считали, что женщина — низший продукт эволюционной лестницы. В 1903 г. австрийский ученый О. Вейнингер в своей наделавшей много шума книге писал: «Женщина не хочет быть субъектом, она всегда пассивна, жаждет проявления воли, направленной на нее. Женщина доходит до своего существования, когда благодаря мужчине или ребенку она превращается в объект и этим приобретает свое существование... Женщина ничто, поэтому из нее можно сделать все что угодно в то время как мужчина достигает только того, к чему сам стремится» (1991, с. 187).

<Женщина — это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается. Вольтер>

Даже в мечтах о любимой женщине мужчина выражал свои чувства не иначе, как через обладание, владение ею. Например, в одном стихотворении Роберта Бернса есть такие слова: «С каким бы счастьем я владел тобой одной». Подчиненное положение женщин отражено и в обычае брать при замужестве фамилию мужа и давать ее своим детям. А вот в мрачном Средневековье женщина могла передавать свое имя детям.

Взгляд на женщин как на существа подчиненные, ущербные проглядывает во многих работах даже первой половины XX в. К. Юнг (цит. по Е. Самуэлс, 1977) писал, что женщина всегда стоит там, где падает тень мужчины, поэтому ему очень легко их перепутать. Его удивляло и озадачивало то, что женщины думают, а не чувствуют, работают, а не сидят дома с детьми, носят брюки, а не юбки. Он заявлял, что интровертные чувства в основном свойственны женщинам и объяснял этим поговорку «в тихом омуте черти водятся». Описывая женщину, захваченную анимусом, как слишком уверенную, склонную к спорам, приверженной фактам, К. Юнг называет ее «плохим созданием мужчины».

Имеются также данные, что женщина может работать, только обладая в большей степени мужскими чертами, и что даже это не должно слишком сильно мешать выполнению ею роли жены и матери, которая соответствует ее женским и биологическим потребностям. Единственное исключение Хардинг делает для работающей женщины, когда она должна оплатить учебу мужа.

О. Вейнингер (1991) говорит о женщинах, которые изменили свою социальную роль или стремятся к этому, как о недоразумении. Хотят эмансипироваться, пишет он, женщины, в которых много мужских признаков, в том числе и анатомических. Таким образом, эмансипироваться хочет не женщина, а мужчина, заключенный в ней. Ф. Каприо (1995) пишет, что женщины — существа второго сорта, а независимая женщина — такое же извращение, как и однополая любовь.

На Востоке нередко говорят: «Если родился мальчик, значит, родился один ребенок. Если у вас десять девочек, значит, у вас никто не родился». Многие женщины беременеют до тех пор, пока не появится сын. Например, в медицинском центре Бомбея, оснащенном аппаратурой, позволяющей устанавливать пол плода до рождения, из 7000 абортов все, кроме одного, были вызваны перспективой рождения девочки.

««Уровень цивилизованности того или иного человеческого общества пропорционален степени независимости женщин в этом обществе», — писала в своей книге Флора Тристан (1803-1844), одна из первых французских феминисток и социалисток. Дочь перуанского аристократа и француженки, она вышла замуж за гравера Андре Шазаля. В 1848 г. родился ее внук — Поль Гоген» (Элизабет Бадинтер. — Курьер ЮНЕСКО. — 1986, апр., с. 16).

Возможности получения образования. В Европе и Америке мальчики и девочки имеют практически одинаковые возможности для получения полноценного школьного образования. Однако в большинстве стран Африки, Ближнего Востока и Южной Азии мальчиков в школе больше, чем девочек. Объясняется это и низким уровнем жизни, и тем, что в этих странах брак в подростковом возрасте, особенно для девочек, скорее норма, чем исключение. В ряде стран (Нигерия, Чад, Пакистан) дискриминация девочек в сфере образования выражена очень отчетливо: менее половины из них переходят в 5-й класс и только 12 % учатся в средней школе. Лишь половина взрослых женщин обладают элементарными навыками чтения, письма и счета (UNICEF, 1995). Талибы в Афганистане запретили учиться в школе девочкам старше 12 лет. Даже в такой развитой стране, как Япония, мужчин, получивших высшее образование, на 1991 г. было в 3 раза больше, чем женщин.

Среди детей во всем мире, не учившихся в школе, две трети составляют девочки. Количество неграмотных женщин во всем мире превышает количество неграмотных мужчин на 70 %.

Возможности в профессиональной деятельности. Лучшие должности на работе чаще всего достаются мужчинам, а не женщинам, даже если последние имеют такую же квалификацию (Bielby, Baron, 1986). Дискриминация женщин имеет место и тогда, когда устанавливается заработная плата: за одинаковый труд у них она меньше, в США, например, на 30-40 %, Великобритании — на 49 %, в Германии — на 38 %, во Франции — на 28 % (M. Ferber et al., 1986; Council of Economic Advisers, 1990). Поразительно, но даже в такой «женской» профессиональной сфере, как педагогика, учителя-женщины получают в США 89 % зарплаты учителей-мужчин. Некоторые исследования показывают, что женщины получают более низкую стартовую зарплату, даже если ведут настойчивые переговоры с работодателем, а с увеличением стажа получают меньшую прибавку к жалованью. Семьдесят пять процентов таких случаев остаются необъясненными (Rytina, 1983).

Можно назвать следующие предположительные причины такого положения дел.

1. Возможно, что на разную оплату труда влияет тот фактор, что женщины часто прерывают свою трудовую деятельность на какое-то время, чтобы заняться воспитанием малолетних детей. Поэтому они меньше сил и энергии уделяют профессиональной деятельности. Однако имеются данные, что на оплачиваемой работе женщины трудятся более усердно, чем мужчины (W. Bielby, D. Bielby, 1988). То же обнаружено и в лабораторном эксперименте (B. Major et al., 1984): за одни и те же деньги женщины сделали большую работу, потратили на нее больше времени.

2. В ряде случаев срабатывает предвзятость работодателей, склонных рассматривать работу, выполненную женщинами, как менее ценную, особенно если отсутствуют объективные критерии и женщина выполняет работу, традиционно считающуюся привилегией мужчин (V. Nieva, B. Gutek, 1980; M. Martinko, J. Gardner, 1983).

3. Считается также, что женщины не испытывают надобности или не ожидают получать то же жалованье, что и мужчины, даже если они соглашаются занять высокую должность. Действительно, Ш. Берн (2001) ссылается на ряд исследований западных ученых, в которых показано, что женщины ожидают и запрашивают меньшую оплату труда, так как не только свой, но и вообще женский труд оценивают более низко, чем труд мужчин. Возможно, это связано с несколькими причинами: меньшей оценкой своих способностей, сравнением своей зарплаты не с таковой мужчин, а с зарплатой женщин, которым платят меньше (J. Crocker, В. Major, 1989). Однако это не всегда так. Многие женщины хотят получать равную с мужчинами заработную плату, особенно когда узнают, что другим платят больше (S. Rynes, B. Rosen, 1983; М. Zanna et al., 1987).

Таким образом, удовлетворенность или неудовлетворенность женщин своей заработной платой зависит от того, сравнивают ли они ее с таковой других женщин, или с заработной платой мужчин, занимающихся той же деятельностью.

Характерно, что по мере роста возможностей для проникновения в «мужские» профессии увеличивается число женщин, ощущающих неравенство в своем социальном положении. Это было выявлено в опросах, проведенных Организацией Гэллапа в разные годы. Предлагалось ответить на вопрос: «Учитывая все обстоятельства, кому в этой стране живется лучше — мужчинам или женщинам?» Ответы были следующие:

Ущемление прав женщин видят и в том, что женщины чаще всего занимаются не только низко оплачиваемыми, но и не престижными видами труда. Однако с этим вряд ли можно полностью согласиться. Во-первых, мужчины тоже выполняют многие виды работ, не пользующиеся популярностью в обществе и низко оплачиваемые (вспомним мусорщиков, ассенизаторов, чернорабочих и т. д.). Во-вторых, к этим так называемым непрестижным профессиям у многих женщин имеется склонность, предпочтение. Например, в исследованиях А. Трекслера с соавторами (A. Traxler, W. McCall, 1941; A. Traxler, G. Spaulding, 1954) профессиональных предпочтений было выявлено, что мужчины устойчиво отдают предпочтение технической, вычислительной и научной работе, а женщины проявляют больший интерес к литературной (вспомним библиотекарей), музыкальной (вспомним, кого больше среди учителей музыки), художественной, социальной и канцелярской работе (подробно о профессиональных предпочтениях лиц мужского и женского пола речь пойдет в главе 11).

И все же надо признать, что в отношении труда дискриминация женщин существует, в том числе и в России. По данным Госкомстата РФ, в 1993 г. были уволены и стали безработными 30,7 % женщин и только 20,2 % мужчин. В то же время уволились по собственному желанию только 32,2 % женщин и 43,4 % мужчин. Это объясняется тем, что шансов найти новую работу у женщин меньше, чем у мужчин. Поэтому они остаются работать даже там, где уровень заработной платы низок. Отсюда уровень текучести женских кадров на треть ниже соответствующего показателя для мужчин.

О «вымывании» женщин с позиций высококвалифицированного и творческого труда свидетельствует то, что среди безработных женщин специалистов было больше — 30,3 %, чем мужчин — 12,2 %, в то время как женщин-рабочих было меньше — 50,6 %, а мужчин-рабочих больше — 71,6 %. [Основные показатели по статистике труда. — М.: Госкомстат РФ, 1995. — С. 143, 205.]

В Афганистане режим талибов вообще запрещал женщинам работать.

Политические права. Вплоть до начала XX в. женщины были лишены избирательных прав. Первыми странами, которые дали такие права женщинам, были Норвегия и Финляндия (1907). Затем их примеру последовали Дания (1915), Швеция и Канада (1918), США (1920) и т. д. Однако в Испании женщины были наделены избирательным правом лишь в 1977 г. [Деловая женщина. — 1992. — № 7-8.] В ряде мусульманских стран женщины лишены избирательных прав до сих пор.

Раньше всех (после Октябрьской революции) закон о равенстве прав мужчин и женщин был принят в России, а в странах Запада — лишь в 1970-1980-х гг. Это позволило женщинам не только избирать, но и быть избранными в различные органы власти. В 1990-х гг. доля женщин среди членов законодательных собраний в скандинавских странах, а также Дании и Нидерландах составляла 30-40 %. В то же время в таких странах, как Россия, Великобритания, Греция, Япония и др., женщины в парламентах составляли не больше 10 %. В среднем, во всех парламентах мира женщины составляют только 11 % от общего числа их членов (Г. С. Еськов, 1993).

В ряде европейских стран установлены квоты женского представительства в руководстве партиями, социальными движениями, парламентами, которые не превышают 30 %.

Социальные возможности. Б. Фридан (1994) описала психологические проблемы «идеально женственных женщин»: ощущение подавленности, чувство, что ее эксплуатируют и контролируют, желание растворить свою индивидуальность в индивидуальности мужчины; ощущение потерянности в его отсутствии. Е. Маккоби и К. Джеклин (Е. Maccoby, С. Jacklin, 1974) отмечают, что никакой другой стереотип полоролевого поведения так не прочен, как стереотип о зависимости женщин.

Лидирующее положение мужчин отчетливо видно во многих правилах поведения и общения мужчин и женщин. В первой половине XIX в. хлопать в театре артистам можно было только мужчинам, для женщин это считалось неприличным. На танцах до сих пор кавалеры приглашают дам; для последних, чтобы уровнять шансы в предпочтении партнера, специально объявляют «белый танец». Предложение о заключении брака опять-таки исходит от мужчины. Именно поэтому в общественном мнении холостяк — это такой мужчина, который просто не желает связывать себя брачными узами, а незамужняя женщина — неудачница, в судьбе которой «что-то не состоялось».

В ряде мусульманских стран бесправное положение женщин закреплено в конституции. Муж в любую минуту только на основании собственного решения может развестись с женой, стоит ему 3 раза в присутствии свидетеля сказать жене «талак» («изгнана»), и она обязана покинуть его дом. Кстати, именно поэтому арабские женщины носят на себе такое количество украшений: после того как муж скажет жене 3 раза «талак», она не имеет права взять ни одной своей вещи из дома. Женщины не могут при приеме гостей находиться рядом с мужем. В Иране и Ираке жены до сегодняшнего дня не имеют права присутствовать на собственном бракоразводном процессе даже в качестве свидетельницы. В Иране женщинам запрещено посещать футбольные матчи.

Да что говорить про ислам, когда даже в просвещенной Англии в начале XIX в. в некоторых библиотеках книги, написанные женщинами, хранились отдельно от книг авторов-мужчин.

Представители ультраортодоксального иудаизма (хасиды) имеют право развестись с женщинами, которые отказывают в сексе своим мужьям или пренебрегают исполнением работы по дому, не спрашивая согласия жены и лишая ее прав на детей. Известны случаи, когда женщин, одетых в платья с короткими рукавами, хасиды забрасывали камнями. В то же время у евреев национальность детей определяется не по отцу, как у других национальностей, а по матери.

В Саудовской Аравии женщинам не разрешается управлять автомобилем. В Судане им запрещается покидать пределы страны без разрешения мужа, отца или брата (Beyer, 1990).

С социально-психологических позиций все эти примеры однозначно показывают ущемление прав женщин.

А вот несколько другой взгляд на те же вещи: «равноправие женщины — это не просто равные с мужчинами права и предъявляемые требования, а и наиболее благоприятные условия для проявления и развития ее женской сущности» (Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова, 1978, с. 29). Авторы полагают, что непонимание природы половых различий приводит к ущемлению прав именно женщины, поскольку фактически в этом случае ей предъявляют требования как к мужчине. И действительно, ведь недаром в трудовом кодексе есть ограничения для физической нагрузки женщин, для работы на вредных производствах и т. д. И хотя женщины служат в милиции и в армии и выполняют вроде бы одинаковые обязанности с мужчинами, но в действительности эта одинаковость только внешняя. На самом деле их участие во многих делах ограничивается из-за их более низких физических возможностей (такие же ограничения имеют место в трудовом законодательстве и в отношении подростков мужского пола), а не потому, что они женщины.

«Читательницы вряд ли сделали для себя... какие-нибудь сенсационные открытия: они и так знают, что женский труд хуже оплачивается, на женских плечах лежит большая часть работы по дому и заботы о детях, и при этом женщины имеют более низкий статус по сравнению с мужчинами. Немного уязвленной может чувствовать себя мужская часть читателей. Ведь лично они не создавали ни неравенства в работе, ни социальные нормы, поддерживающие различные роли для мужчин и женщин. Признать существование такого неравенства означает согласиться более справедливо делить обязанности в домашней сфере. Но кому хочется стирать, менять подгузники, стряпать, мыть пол и пылесосить, накрывать праздничный стол, а потом делать уборку? Кто захочет, чтобы тысячи новых людей со свежими силами влились в борьбу за рабочие места, власть и карьеру? Более того, из-за перемен в гендерных ролях мужчина теряет хорошего помощника, который раньше заботился о его питании, одежде, расписании, развлечениях и т. д. Для многих мужчин половая принадлежность — это источник очень важной части их идентичности, части, которая включает роль «добытчика» в семье и четко отделяет то, что относится к мужчинам, от того, что относится к женщинам. Из-за подобных мыслей многие мужчины сопротивляются переменам в гендерных ролях и рационализируют существование неравенства» (Ш. Берн, 2001, с. 163-164).

Жесткие правила по отношению к женщинам в исламской культуре (ярым приверженцем которых был духовный правитель Ирана аятолла Хомейни, в 1979 г. отменивший все законы, дающие женщине хоть какие-то права и приговоривший за несоблюдение жестких правил, касающихся ношения чадры и поведения, к смертной казни около 20 тысяч женщин (М. French, 1992)) не отражают искреннее уважение к ним мужчин и восхищение их женскими достоинствами, и в этом отношении людям, принадлежащим к европейской культуре, у мусульман стоит поучиться. Даже тот унизительный, с точки зрения западной цивилизации, факт, что женщина должна идти не рядом с мужем, а позади него, на самом деле означает не что иное, как заботу мужа о безопасности жены: муж должен первым встретить возможную опасность и защитить жену.

В Талмуде написано, что в период месячных женщина считается нечистой и к ней запрещено прикасаться, что, на первый взгляд, унижает достоинство женщины. Но если отбросить этическую сторону этого запрета, то нельзя не видеть его полезность, охраняющего женщин в этот период от сексуальных домогательств мужчин.

В Египте жена имеет право выгнать мужа из дома, если докажет, во-первых, что муж ее вынудил к замужеству, и, во-вторых, что он импотент.

Да и в рыцарские времена мужчина скорее выполнял роль покровителя дам, а не властелина, а дамы вовсе не занимали позицию терпеливой мученицы, а были объектом поклонения. Так что социальное положение женщин по сравнению с мужчинами во многом определяется той культурой, в которой они находятся.

Стереотипные представления о роли женщин в обществе приводят к бесправию в западной цивилизации и мужчин: при разводах в абсолютном большинстве случаев суд постановляет, чтобы ребенок жил с матерью, а не с отцом, хотя финансовое положение последних более прочное (E. Hetherington, K. Camara, 1984). Так, в США, по данным Н. Цилле (N. Zille, 1991), при разводе или раздельном проживании с супругом дети чаще живут с матерью, чем с отцом (соотношение 8:1). Это приводит к тому, что большинство детей разведенных родителей имеют чаще всего лишь случайные контакты со своими отцами или вообще с ними не видятся, так как матери в отместку бывшим мужьям препятствуют свиданиям своих детей с отцами.

<Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать. Н. Бердяев, русский философ>

В то же время исследование отцов-одиночек показало, что они сохраняют тесные эмоциональные контакты с детьми, отдают много сил и средств заботе о них, очень переживают, если им не удается удовлетворить запросы своих детей или проводить с ними достаточно времени (J. Pichitino, 1983). Более подробно об отцовском уходе за ребенком говорится в разделе 10.7.

Хотя современная наука считает спор о том, какой пол является высшим, бессмысленным, некоторые авторы до сих пор пытаются дать научное обоснование феодальным отношениям к женщине в ряде стран и народов. Так, К. Гуичи (C. Huici, 1984) считает, что мужчин и женщин можно рассматривать в целом как социальные группы с различным социальным статусом: выше у мужчин, чем у женщин. Отсюда и все вытекающие из этого последствия, ведь высокостатусные группы чаще всего оцениваются как более компетентные и успешные, а низкостатусные — как гуманные, добросердечные и т. п. По мнению ученого, все позитивные черты женского стереотипа (теплота, эмоциональная поддержка, уступчивость и т. п.) являются лишь типичной компенсацией за отсутствие достижений в «силовой позиции». Обнаруженные же в ряде исследований данные о том, что женщины разделяют с мужчинами тенденцию переоценивать мужские достижения и достоинства и недооценивать свои собственные, К. Гуичи тоже объясняет различиями мужчин и женщин в социальном статусе: женщины как бы перенимают точку зрения высокостатусной группы, т. е. мужчин. У женщин как представительниц низкостатусной группы меньше развито по сравнению с мужчинами сознание идентификации со своей группой, чем и объясняются многие содержательные и структурные характеристики полоролевых стереотипов, в том числе меньшая согласованность представлений женщин о самих себе, менее высокая самооценка и т. д.

В настоящее время большая занятость женщин в профессиональной деятельности (в СССР в 1970-х гг. 92 % женщин работали вне дома) создает впечатление о равенстве женщин и мужчин в современном обществе. Однако при этом не изменились семейные роли тех и других. И. С. Клецина (1998) справедливо замечает, что женам дано право на равное с мужьями участие в общественном труде наряду с исключительным «правом» на домашний труд. «Двойная занятость», «двойной рабочий день» остается одной из основных проблем семейных женщин. По данным исследования М. Ю. Арутюнян (1987) и З. А. Янковой с соавторами (1983), лишь 29-33 % мужчин разделяли с женами их женские домашние обязанности (подробно об этом говорится в разделе 10.5).

2.4. Оценка достигаемых мужчинами и женщинами результатов

Все знаменитые женщины, по мнению О. Вейнингера, стали таковыми потому, что вследствие половой пикантности все, что ими создается, привлекает большее внимание, чем, при равных условиях, творчество мужчин. Кроме того, к творениям женщины относятся более снисходительно, не предъявляется больших требований. Женщины достигают известности благодаря произведениям, которые вряд ли были бы отмечены, если бы были созданы мужчиной.

Как замечает К. До (K. Deaux, 1976), в соответствии с полоролевыми стереотипами хорошее выполнение задачи, высокий результат в чем-либо, достигнутый мужчиной, чаще всего объясняют его способностями, а точно такой же результат, достигнутый женщиной, объясняется ее старанием (усилиями), случайной удачей или другими нестабильными причинами. При этом, как показала С. Кислер (S. Kisler, 1975), фактор «усилие» у мужчин расценивается как стабильный, как необходимое условие естественной мужской потребности в достижении, как средство преодоления барьеров и трудностей, возникающих на пути достижения цели.

Характерно, что даже женщины, по некоторым данным, имеют определенную предубежденность против самих себя, например, в сфере научной деятельности: студентки колледжей при оценке статей, написанных мужчинами и женщинами, отдали предпочтение первым (P. Goldberg, 1968). В эксперименте, в котором испытуемые обоего пола должны были оценить предлагаемые им на обозрение картины, одни из которых были якобы написаны мужчинами, а другие — женщинами, первенство тоже было отдано картинам «мужчин» (G. Peterson et al., 1971). В последние годы, однако, ситуация кардинально изменилась. Д. Майерс (2000), детально изучавший этот вопрос, и Э. Игли (A. Eagly, 1994, цит. по Д. Майерсу, 2001) не выявили различий в оценках результатов труда мужчин и женщин. Возможно, отвечавшие учитывали, что быть антифеминистом теперь не модно и поэтому скрывали свое истинное отношение к возможностям женщин. Во всяком случае, Дженет Свим с соавторами (J. Swim et al., 1995) считает, что скрытый сексизм (принижение роли женщин в обществе) все еще существует.

2.5. Социальные представления о предназначении мужчин и женщин в обществе

Социальные представления в отношении мужчин и женщин касаются норм их социального поведения, а также того, чем должны отличаться друг от друга мужчины и женщины по своим социальным и психологическим качествам. Вопрос этот хорошо освещен в статье И. С. Клециной (1999), поэтому ниже дается ее сокращенное изложение.

В большинстве культур «мужское» отождествляется с духом, логосом, активностью, силой, культурой, рациональностью, светом, наполненностью. «Женское» — с материей, хаосом, природой, пассивностью, слабостью, эмоциональностью, тьмой, пустотой, бесформенностью (Современный..., 1998, с. 179). Во многих древних мифологиях луна, земля и вода трактуются как женское начало, а огонь, солнце и тепло — как мужское. Мужчина выступает как носитель активного, социально-творческого начала, а женщина — как пассивно-природная сила. Противоположны и социальные роли, предписываемые мужчинам и женщинам. Первые являются преимущественно «инструментальными», а вторые — «экспрессивными». Мужчина — это «кормилец», а в семье осуществляет общее руководство и несет главную ответственность за дисциплинирование детей; женщина должна выполнять семейно-бытовые обязанности и обеспечивать дома душевное тепло и уют. Уже из этого перечня следует, что речь идет не просто о распределении функций между мужчинами и женщинами, но и об иерархии, подчинении женщины мужчине.

В 1902 г. в России вышел труд томского епископа Макария «Образование, права и обязанности женщины», в котором наиболее предпочтительными для женщин сферами приложения способностей объявлялись: ведение хозяйства и воспитание детей, а для несемейных женщин — обучение детей (преимущественно в младших классах), медицина (лечение женщин), благотворительность, миссионерская деятельность. Женщинам рекомендовалось также изучение философии, психологии, логики, астрономии, физики, но все это при условии выполнения ими хозяйственных обязанностей. Далее автор вопрошает: «А много ли найдется у женщины времени для умственного труда при добросовестном исполнении ею обязанностей супруги, матери детей и хозяйки дома? Умственную работу не приличнее ли считать междудельем, оставивши ее, как дело, по преимуществу, мужу; а ее дело — семья и хозяйство. Для этого она и назначена, для этого даны ей и способности, каких не дано мужчине» (Образование, права и обязанности женщин, 1994, с. 25-26). Епископ Макарий считал, что счастье мужчины и женщины в разделении труда: муж вне дома, жена в доме; муж в народе, жена среди семьи.

Анализируя образ женщины в истории, Дж. Хантер (J. Hunter, 1976) пришла к выводу, что в целом это образ неполноценности, а процесс женской эмансипации со времен глубокой античности прямо связывался с деструктивными социальными последствиями, с распадом морали и разрушением семьи. Так, одна из главных причин гибели Римской империи связывалась с далеко зашедшим процессом женской эмансипации.

Обобщая бытовавшие традиционные представления о предназначении мужчин и женщин в обществе, Р. Р. Верма (1993) отмечает, что чаще всего сущность женщины характеризовалась следующими особенностями: 1) женщина неполноценное и, в сущности, зависимое существо; 2) женщина низшее по сравнению с мужчиной существо, так как ей присущи крайняя ограниченность и слабость; 3) по своей внутренней сущности она не представляет собой ценности; 4) ее основное предназначение — служить мужчине и быть ему полезной, вне системы сексуального партнерства и материнства ее существование бессмысленно и имеет второстепенное значение; 5) сама по себе женщина самоотверженна, любяща, терпима, нежна и сентиментальна, что и является ее высшими добродетелями.

«Давно известно, что в организации каждого конкретного общества большое значение имеет определение роли полов. Но лишь недавно мы стали понимать, насколько трудно установить специфику каждого пола. Подход к этой проблеме зависит от типа культуры, уровня научных знаний и идеологической основы данного общества. Мир не стоит на месте ни в социальном, ни в биологическом смысле. По мере приближения к концу столетия существенный прогресс биологии и генетики коренным образом меняет наши представления о роли, обязанностях и специфических чертах мужчин и женщин, хотя еще 20 лет назад эти характеристики считались бесспорно однозначными.

Можно с уверенностью сказать, что с начала XIX в. до 1960-х гг. существовавшее на Западе определение роли полов за редким исключением не менялось. Для этого периода характерно четкое разграничение функций мужчин и женщин, доводившееся в некоторых случаях до бескомпромиссного дуализма в рамках жесткой иерархической модели. Его сторонники апеллировали к природе, религии и традициям, которые якобы существовали с древнейших времен. Женщина рожала детей и вела хозяйство. Мужчина завоевывал мир и отвечал за жизнь семьи, добывая для нее все необходимое в мирное время и защищая ее в годы войны.

Весь миропорядок держался на этом разграничении полов. Любое совпадение или смешение ролей рассматривалось как угроза освященным веками устоям, казалось чем-то противоестественным, отклонением от нормы.

Роли полов определялись соответственно «месту» каждого из них. Для женщины — это в первую очередь дом. Внешний мир — мастерские, фабрики и деловые конторы — принадлежал мужчине. Разделение мира по признаку пола (в общественной и частной жизни) привело к появлению двух строго противоположных установок в отношении мужчины и женщины, определявшихся их специфическими чертами. Находившаяся в домашнем уединении женщина вела хозяйство, растила детей, хранила семейный очаг. Для этого ей не нужны были смелость, честолюбие, решительность, предприимчивость. Мужчина же, напротив, ведя каждодневную борьбу за существование, должен был не уступать другим представителям своего пола и потому воспитывал в себе качества, считавшиеся для него естественными» (Элизабет Бадинтер. — Курьер ЮНЕСКО. — 1986, апр., с. 14).

В настоящее время многие из этих представлений потеряли свою силу, т. е. стали предрассудками [Предрассудок — это неоправданно негативная оценка какой-либо группы или отдельных ее членов.], однако сам по себе вопрос о предназначении мужчин и женщин не потерял свою остроту. Так, до сих пор дискутируется вопрос о том, может ли женщина выполнять роль эффективного лидера в семье и на производстве (обзор зарубежных исследований этого вопроса можно найти в работе Т. В. Бендас, 2000, а краткое изложение его — в разделе 11.5). Мешают объективному решению этого вопроса существующие в обществе гендерные стереотипы. Н. Портер с соавторами (N. Porter et al., 1983) давали испытуемым фотографии «группы выпускников университета, работающих над исследовательским проектом». Они предлагали им высказать свое мнение по поводу того, кто из изображенных на фотографии внес наибольший интеллектуальный вклад в данный проект. Когда группа на фотографии состояла из одних мужчин, испытуемые преимущественно выбирали того из них, кто сидел во главе стола. Когда группа была разнополой, тоже преимущественно выбирали мужчину, занимавшего эту позицию. Но если во главе стола сидела женщина, то ее игнорировали. Каждый из мужчин на рисунке выбирался на роль лидера в три раза чаще, чем все три женщины, вместе взятые. Удивительно то, что это стереотипное представление о мужчине как о лидере было характерно и для феминисток.

2.6. Феминизм как движение женщин за свои права

Организованная борьба женщин за равноправное положение с мужчинами началась в Англии во второй половине XIX в. Это буржуазное женское движение получило название суфражизм (от англ. suffrage — право голоса), а женщин, входивших в это движение, называли суфражистками. Свое подчиненное положение они объясняли «мужским эгоизмом». К. Миллет (K. Millet, 1985), например, пишет, что за угнетение женщин ответственны не несправедливые законы или экономические системы, а мужчины; что мужчины, как класс, имеют интересы, противоположные интересам женщин, и, следовательно, борьба должна вестись против власти мужчин.

Вскоре в ряде стран возникли различные феминистские организации, справедливо борющиеся за эмансипацию и равные политические и экономические права с мужчинами.

Однако феминистское движение не однородно. Есть феминистки — «сторонницы различий», которые подчеркивают желательность женских качеств, отличных от мужских (интуиции, эмоциональности, отсутствия эгоцентризма), и превращают их даже в источник гордости представительниц своего пола. Эти феминистки отвергают стереотипные качества мужчин и представления об их превосходстве. Они считают, что женщины по своей природе превосходят мужчин, этих «сексуальных хищников»; женская способность давать жизнь означает с их точки зрения то, что они олицетворяют «женские добродетели» трудолюбия, заботы и сотрудничества.

«Когда женщины говорят о мужчинах как об «иных существах», приводя при этом аргументы типа «женщина никогда бы так не поступила» или «все мужчины такие бесчувственные», они нередко испытывают удовольствие просто от мысли о своей схожести с другими представительницами своего пола и об отличии от представителей противоположной гендерной группы.» (Ш. Берн, с. 226)

С другой стороны, есть феминистки — «сторонницы сходства», которые минимизируют гендерные различия и обращают внимание на сходство представителей разных полов. Некоторые из феминистски настроенных женщин-ученых даже полагают, что если женщины занимаются только «женскими» делами, то они сами не хотят стать людьми. Их лозунг — стать людьми, а не женщинами! Подробный разбор разных феминистских течений дан в книге В. Брайсон (2001).

Нельзя не отметить наступательную, порой агрессивную позицию феминисток, усиленно навязывающих свое мнение большинству женщин и предрекающих гибель цивилизации, если они не будут услышаны. Особенно это относится к американским феминисткам. В России это движение не имеет такого размаха: по данным петербургских социологов, феминистские установки разделяют только 20 % женщин. Большинство женщин все же считают, что главным природным предназначением женщин является материнство, любовь, семья, а мужчина — это добытчик, и его главным делом в жизни должна быть работа.

«Что такое феминизм? Чтобы ответить на этот вопрос, лучше всего сначала выяснить, какие вещи не имеют ничего общего с феминизмом. Например, политика, основанная на ненависти к мужчинам, — это не феминизм. Феминизм — это движение, объединяющее мужчин и женщин, которые совместно борются за равноправие полов (McCormick, 1994). Конечно, среди участников этого движения есть мужененавистники, и, хотя их немного, они производят много шума.

Феминизм — это не то же самое, что лесбийская любовь. Многие лесбиянки являются феминистками, но среди феминистов также много гетеросексуальных женщин и мужчин и геев (McCormick, 1994). За исключением нескольких экстремистов, которые заявляют, что гетеросексуальные женщины «спят с врагами», большинство феминистов придерживаются умеренных политических убеждений и имеют широкие взгляды на сексуальную ориентацию и многообразие сексуальных вкусов. Верно также и то, что многие лесбиянки не являются феминистками» (Сексология, 2001, с. 181).

В стремлении ни в чем не уступать мужчинам и даже превосходить их эти феминистки подчас применяют для доказательства этого даже то, что доказательством быть не может. Так, Е. М. Зуйкова и Р. И. Ерусланова (2001) заявляют, ссылаясь на ученых, что уже трехлетние девочки превосходят мальчиков того же возраста в умственных способностях и что это различие в последующие годы только увеличивается. Опирается это мнение на то, что у женщин лучше... память. При этом в сторону отбрасывается доказанный факт опережающего развития, в том числе и интеллектуального, девочек в детском возрасте, которое затем нивелируется, и даже выявляется преимущество мальчиков в интеллекте.

Иногда ультрафеминистки видят ущемление своих прав там, где их нет; например одна из феминисток считает, что имеется неравноправная оценка и восприятие мужчины и женщины даже с лингвистической точки зрения. Она указывает на то, что выражение «стать мужчиной» чаще всего означает «стать взрослым», тогда как выражение «стать женщиной» означает подчиниться мужчине и потерять свою девственность. Жаль, что она не знает украинского языка, а то у нее появились бы более веские основания говорить о неравноправном восприятии мужчин и женщин. Ведь на этом языке мужчина — это «чоловик», а женщина — «жинка».

«Развитие движения за освобождение женщин в изоляции от мужчин — это явление почти уникальное и характерное только для Америки. В Швеции, где женское движение добилось максимальных успехов, это движение называют не «освобождением женщин», а «дискуссией о половых ролях». Поэтому оно воспринимается не как исключительно женская проблема, в решении которой мужчины могут «помочь», а как проблема обоих полов, решая которую мужчины и женщины могут учиться друг у друга. Отчеты западноевропейских женских организаций показывают, что у них есть «гораздо более глубокое стремление "освободить" не только женщин, но и мужчин от их традиционной роли кормильцев семьи и соперников, что позволит мужчинам играть в семье активную и приносящую более глубокое удовлетворение роль».

...Зарождается новое движение... Это движение можно назвать движением за освобождение мужчин (по аналогии с освобождением женщин). ...При этом подчеркивается необходимость освобождения от стереотипов маскулинности и фемининности. Уоррен Фаррелл» (Сексология, с. 170-171).

В своем стремлении во всем видеть происки мужчин одна из феминисток поставила под сомнение даже возможность женщин выходить раньше мужчин на пенсию. Вот что она пишет по этому поводу: «Непрямая дискриминация вообще не присутствует в качестве концепции в трудовом праве большинства стран, однако она реально существует, обычно в виде протекционистского, по отношению к женщинам, законодательства. Ярким примером является более низкий для женщин возраст выхода на пенсию. Это приводит к уменьшению получаемого женщиной дохода в 2-3 раза. Скрываемая за заботой о здоровье реальная причина вытеснения женщин активного профессионального возраста с рынка труда заключается в том, что, с одной стороны, таким образом, осуществляется освобождение рабочих мест для нового поколения, с другой — предполагается, что "молодые бабушки" необходимы для присмотра за внуками, чтобы оба родителя могли работать, так как пособия, которые платит государство по уходу за ребенком, малы, а зарплаты одного работающего для содержания семьи не хватает» (Е. Гапова, 1999, с. 48). Конечно, в этих рассуждениях есть резон. Но нельзя забывать, что более ранний пенсионный возраст женщин вовсе не означает их обязательный уход с работы. Многие женщины работают и будучи пенсионерками. При этом во многих государствах разработаны такие законы о пенсиях, которые подравнивают женские пенсии к мужским.

Контрольные вопросы

1. Что такое гендерные стереотипы?

2. Чем отличаются образы мужчин и женщин в массовом сознании?

3. Почему женщины не имеют в общественном мнении равный с мужчинами социальный статус?

4. Почему достижения женщин оцениваются ниже, чем достижения мужчин?

5. Каковы представления о социальном предназначении мужчин и женщин?

Глава 3. Половая идентификация, или Как становятся мужчинами и женщинами

В данной главе обсуждаются вопросы, связанные с половой идентификацией, т. е. с принятием мальчиками и девочками мужской или женской роли. По существу, в ней речь идет о становлении психологического пола. Рассмотрены стадии половой идентификации и теории, ее объясняющие. Показана роль нормативного давления и информационных средств на формирование и поддержание у людей половой идентификации.

3.1. Половая идентификация как социальный феномен

В постнатальном онтогенезе биологические факторы половой дифференциации дополняются социальными. Генитальная внешность, детерминируя акушерский (паспортный) пол новорожденного, задает взрослым определенную программу его воспитания. Происходит обучение ребенка половой роли в соответствии с культурными традициями данного общества. Сюда входит система стереотипов маскулинности и фемининности, т. е. представления о том, какими являются или должны быть мужчины и женщины.

Такое воспитание имеет традиции с того времени, когда люди жили в племенах (а у многих африканских племен это сохранено и до сих пор) и когда мужчина занимал социально более значимую позицию, чем женщина. Мальчика необходимо было готовить к роли воина, вождя, жреца, следовательно, освободить от любых женских влияний и в первую очередь ослабить его идентификацию с матерью. Это достигалось путем изоляции его от родительского дома: его передавали на воспитание в дома родственников или вождей племени, в «мужские дома», отдавали в ученье (Е. В. Субботский, 1979; Этнография детства, 1983).

Правда, если верить древнегреческой легенде, был период, когда женщины-амазонки не уступали мужчинам в воинственности; они даже выжигали у своих дочерей правую грудь, чтобы она не стесняла их движения при стрельбе из лука. Да и период матриархата тоже свидетельствует о том, что борьба за эмансипацию женщин является веянием не только нашего времени.

Половая социализация девочки проходила преимущественно в стенах родительского дома, подле матери и была направлена на приобретение ею определенных форм поведения и приобщение ее к будущей роли жены и связанным с этим обязанностям.

Отсюда полагают, что личностные и поведенческие различия между мужчинами и женщинами возникают прежде всего как социальный феномен, который не определяется природными факторами в такой же степени, как морфологические и физиологические различия.

Для такого утверждения имеются некоторые основания. Показано, что с веками и десятилетиями многие представления о гендерных ролях меняются, несмотря на постоянство биологической природы мужчин и женщин.

Сдвиги в сознании общества происходят и за более короткие промежутки времени. Иногда достаточно двух-трех десятилетий. Так, если в 1967 г. 57 % американских первокурсников согласились с тем, что занятия замужней женщины лучше ограничить домом и семьей, то в 1994 г. с этим согласились только 25 % (Д. Майерс, 2001). В 1938 г. лишь один из пяти американцев одобрял работающую женщину, а в 1993 г. таких женщин одобряли уже 86 %. В 1965 г. доля домашней работы мужчин составляла 15 %, а через 20 лет — уже 33 % (Robinson, 1988). Правда, эти сдвиги в сознании общества заметны не во всех странах (в Японии, например, муж уделяет домашним делам в среднем лишь 4 часа в неделю, в то время как в Швеции — до 18 часов в неделю), но это лишь еще больше подчеркивает роль социального фактора в формировании гендерных различий.

Д. Мани (D. Money, 1972) сформулирован «принцип Адама», или «мужской дополнительности». Автор пишет, что природа заботится прежде всего о создании самки, поэтому первоначально организм развивается по женскому типу; для создания самца нужно что-то добавить. На одной стадии развития — это андрогены, под влиянием которых начинается половая дифференцировка мозга, на другой — гендерные нормы и соответствующее им давление сверстников, побуждающее мальчиков «дефеминизироваться», освобождаться от первоначального материнского влияния и женственных черт характера.

По мнению И. С. Кона, эти дополнительные усилия нередко запаздывают или оказываются недостаточными, в результате чего происходят какие-то нарушения в развитии мужского начала.

Типы подчинения гендерным нормам. Ш. Берн (2001) выделяет три типа подчинения людей гендерным нормам: уступчивость, одобрение и идентификацию. Уступчивость — это такой тип подчинения социальным нормам, когда человек не приемлет их, но приводит свое поведение в соответствие с ними, чтобы избежать наказания и получить социальное одобрение. Одобрение, или интернализация, — это тип подчинения, когда человек полностью согласен с гендерными нормами. Идентификация — это повторение действий ролевой модели (мужчины, женщины, отца, матери).

3.2. Стадии половой идентификации

Половая идентификация — это стадиальный процесс. У разных авторов число стадий неодинаково.

Как отмечают в обзорной статье Я. Л. Коломинский и М. X. Мелтсас (1985), полоролевая идентичность делится большинством авторов на две составляющие:

1) половая идентичность — понимание принадлежности себя к определенному полу; единство сознания и поведения индивида, относящего себя к тому или иному полу (З. Старович, 1991);

2) собственно полоролевая идентичность — знание и усвоения ролей мужчины и женщины.

С. Томпсон (S. Thompson, 1975) выделяет в раннем развитии половой роли три этапа: 1) ребенок узнает, что существует два пола, 2) он включает себя в одну из этих категорий, 3) на основе самоопределения он руководит своим поведением, выбирая и предпочитая новые формы поведения. Три этапа выделяют и другие авторы, правда, их содержание расходится с этапами, выделенными С. Томпсоном: ребенок сначала усваивает половую идентичность, затем убеждается в необратимости пола во времени, и наконец у него возникает понимание того, что пол является константной характеристикой человека (R. Slaby, K. Frey, 1975; C. Stangor, D. Ruble, 1987).

Ш. Берн (2001) описывает четыре стадии установления половой идентичности: гендерную идентификацию (отнесение ребенком себя к тому или иному полу), гендерную константность (понимание, что гендер постоянен и изменить его нельзя), дифференциальное подражание (желание быть самым лучшим мальчиком или девочкой) и гендерную саморегуляцию (ребенок сам начинает контролировать свое поведение, используя санкции, которые он применяет к самому себе). До 2-3 лет большинство мальчиков пробуют надевать мамины туфли, играть с ее косметическими принадлежностями, красить ногти лаком. Однако когда завершается процесс гендерной идентификации и мальчики достигают гендерной константности, они начинают понимать, что все эти занятия предназначены для девочек. Еще до школы дети проявляют знания о гендерных различиях в игрушках, одежде, занятиях (L. Serbin et al., 1993). По наблюдениям ряда исследователей (Connor, Serbin, 1977; Liss, 1981; М. O'Brien, 1992; S. Berenbaum, M. Hines, 1992), мальчики выбирают для игры машинки, игрушечное оружие, маленькие инструменты, конструктор, девочки — куклы, наряды для кукол или игрушки, связанные с домашним хозяйством (например, кухонные принадлежности).

Но даже если в процессе игры дети выполняют одну и ту же роль, их поведение все же может отличаться в зависимости от того, с кем — с мальчиком или девочкой — они имеют дело. Показательно в этом плане одно из зарубежных исследований. Когда в экспериментальной обстановке 4-летним детям предоставляли возможность поиграть в магазин, то, превратившись в продавцов, они предлагали мальчикам купить свирепых медведей, а девочкам — пушистых котят (Г. Крайг, 2000).

С возрастом объем и содержание первичной половой идентичности ребенка меняются. Психологическое самоопределение половой принадлежности начинается со второго года жизни и закрепляется к третьему году. К этому сроку 75 % детей считают себя мальчиком или девочкой. Они могут делить других на мальчиков и девочек, мужчин и женщин, а также правильно ответить на вопрос: «Ты девочка или мальчик?» (S. Thompson, 1975). К 3 годам ребенок ясно различает пол окружающих его людей, однако может не знать, в чем заключается различие между ними. Например, многие дети уверены в том, что, если надеть на мальчика платье, он становится девочкой. Они могут не понимать, что только мальчик может стать папой, а девочка — мамой, а также могут спросить у своего отца, кем тот был — мальчиком или девочкой, когда был маленьким. Таким образом, трехлетний ребенок хотя знает о своей половой принадлежности, но часто ассоциирует пол со случайными внешними признаками, вроде одежды и стрижки волос. Он допускает и возможность изменения пола.

Это находит подтверждение и в данных В. Е. Кагана (2000). Понятия «дядя» и «тетя» осваиваются детьми 3-4 лет успешнее, чем супружеские понятия «муж» и «жена» и родительские понятия «папа» и «мама» (табл. 3.1).

Таблица 3.1. Полоролевые представления и предпочтения (количество выборов) у детей 3-4 лет

Как видно из представленных в таблице данных, соотнесение желаемых и ожидаемых родительских ролей различается: мальчики реже девочек допускают и предпочитают возможность выступать в противоположных паспортному полу родительских ролях. У мальчиков ролевые предпочтения одинаковы по всем изучавшимся аспектам половых ролей, тогда как у девочек имеется расхождение между общеродовыми, с одной стороны, и супружескими и родительскими предпочтениями — с другой: желание быть тетей, но мужем или папой. Представления о возможности изменения пола в 2,5 раза и желательности этого — в 2 раза чаще отмечалось у девочек, чем у мальчиков.

Л. Кольберг считает, что формирование константной половой идентификации у ребенка продолжается в промежутке от 2 до 7 лет. Это совпадает с бурным усилением половой дифференциации активности и установок детей: мальчики и девочки по собственной инициативе выбирают разные игры и партнеров в них, у них проявляются разные интересы, возникают однополые компании.

И. В. Тельнюк (1999) тоже отмечает, что половая идентификация к концу дошкольного детства сформирована практически у всех детей, однако в ее основе чаще всего лежат внешние половые признаки (имена, одежда, прическа). Более существенные половые признаки (эмоциональные привязанности, присущие полу черты характера, интересы, деятельность, физиологические особенности и др.) в большинстве случаев (70 %) дети этого возраста не осознают.

Однако, как полагают некоторые авторы, завершение формирования полоролевых позиций происходит лишь в юношеском возрасте. У девушек резко усиливается интерес к своей внешности, возникает завышенная оценка ее значения, связанная с ростом самооценки, увеличением потребности нравиться и обостренной оценкой своих и чужих успехов у противоположного пола. У юношей же возникает фетишизация силы и мужественности.

Еще дальше отодвигает срок окончания формирования идентичности Д. Пайнз (1997), который считает, что кризисной точкой в поиске своей идентичности у женщин является беременность. Поэтому у некоторых женщин желание забеременеть вовсе не означает, что они хотят стать матерью. Автор ничего не говорит об аналогичной точке зрения у мужчин. Однако если проводить аналогию с женщинами, тогда следует считать кризисной точкой в поиске своей идентичности у мужчин их первый половой акт.

В. Е. Каган отмечает, что и мальчики, и девочки обнаруживали явное предпочтение маскулинных ролей: мальчики и мужчины смелее, находчивее, они командуют в игре и в семье, у них шире круг возможных форм поведения. Однако от четвертого к седьмому годам жизни резко увеличивается проявление полового субъективизма: мальчики чаще говорят о том, что они защищают девочек, играют в шоферов, солдат, пожарников, а девочки — что мальчики хулиганят и играют в «мужиков».

Такие мнения нашли подтверждение в данных В. Е. Кагана об эмоциональном восприятии половых ролей и образа Я (табл. 3.2). Об эмоциональном восприятии образа мальчика или девочки автор судил по тому, какой цвет (эмоционально-позитивный: зеленый, красный, желтый и фиолетовый или эмоционально-негативный: темно-синий, темно-коричневый, серый и черный) выбирали дети для мальчиков и девочек.

Таблица 3.2. Эмоциональное восприятие половых ролей (количество выборов цвета в тесте Люшера)

Как видно из данных таблицы, у девочек эмоциональное восприятие девочек позитивнее, чем мальчиков, во всех возрастных группах, у мальчиков это проявляется отчетливо только на седьмом году жизни. В то же время с каждым годом у девочек и, особенно, у мальчиков усиливается негативное эмоциональное восприятие мальчиков.

После возникновения самоопределения ребенок оценивает позитивно те вещи, действия и формы поведения, которые связаны с его ролью девочки или мальчика. В результате этого типичное для данного пола поведение вызывает у него положительные переживания, что приводит к самоутверждению в этой роли (L. Kohlberg, 1966).

Выявлено, что мальчики раньше девочек приходят к осознанию половых ролей. В исследовании Д. Брауна (D. Brown, 1957) обнаружено, что в возрасте от 5 до 11 лет мальчики оказывают более решительное предпочтение мужской роли, чем девочки — женской. По данным американских авторов 1950-х гг., более ранняя половая идентификация наблюдается и у детей рабочего класса. Мальчики предпочитают типичное для их пола поведение и отвергают нетипичное. Девочки тоже предпочитают типичное для их пола поведение, но при этом не отвергают и нетипичное (K. Bussey, D. Perry, 1982).

У взрослых более дифференцированное отношение к различным половым нормам, чем у детей. Например, и мужчины и женщины поддерживают такие «мужские» нормы, как профессиональная успешность, большие заработки и мужественный внешний вид. В то же время наименьшую поддержку получили нормы, не позволяющие мужчинам выражать эмоции и отражающие традиционное разделение работ по дому (Ш. Берн, 2001, с. 190-191).

3.3. Теории половой идентификации

В обыденном сознании распространено представление о том, что полоролевая принадлежность индивида «дана» ему чисто биологически. Это и точка зрения психоаналитиков, сторонников фрейдизма. Их теория идентификации подчеркивает роль эмоций и подражания. Ученые этого направления полагают, что ребенок бессознательно имитирует поведение представителей своего пола, прежде всего — родителей, место которых он хочет занять (R. Sears, L. Rau, R. Alpert, 1965). Психоаналитики отстаивают ту позицию, согласно которой личность только тогда развивается полноценно, когда не нарушается половая идентификация.

Возникновение половой идентификации объясняется различными теориями, которые подчас отличаются друг от друга в большей степени названиями, чем своей сутью.

Теория социального научения и ее разновидность — теория моделирования, опираясь на бихевиористский принцип обусловливания, утверждает, что все зависит от родительских моделей, которым ребенок старается подражать, и от подкреплений, которые дают поведению ребенка родители.

Как считают сторонники социального научения, ребенок идентифицирует себя не с одним из родителей, а с неким абстрактным образом мужчины и женщины, созданным им на основании многих наблюдений над соответствующим этому полу поведением взрослых. Причем важным для ребенка оказывается не сам по себе пол того, кому подражают, а информация о том, что поведение этого человека соответствует определенному полу (J. С. Masters et al., 1979).

Теория половой типизации опирается на теорию социального научения и придает решающее значение механизмам подкрепления: родители и другие люди поощряют мальчиков за «мальчишеское» поведение и осуждают их, когда они ведут себя «как девчонки»; девочки же поощряются за фемининное поведение и порицаются за маскулинное (W. Mischel, 1970). С позиций этой теории трудно объяснить отклонения от половых стереотипов, которые возникают стихийно, вопреки даже воспитанию.

Теория когнитивного развития, или теория самокатегоризации, не отрицая роль подкрепления, главным все же считает получаемую ребенком от взрослого информацию о полоролевом поведении и понимание ребенком своей половой принадлежности и ее необратимости. Неслучайно Дж. Сметана и К. Летурно (J. Smetana, K. Letourneau, 1984) полагают, что гендерная константность побуждает детей искать социальные контакты для сбора информации о поведении, соответствующему их полу. Эта теория подчеркивает познавательную сторону процесса идентификации. Сначала ребенок узнает, что значит быть мужчиной или женщиной, затем определяет, кто он есть, и далее старается согласовать свое поведение с представлением о мужчине или женщине. Отсюда и важность для половой идентификации интеллектуального развития ребенка (L. Kohlberg, 1966). Подкрепление же и моделирование начинают оказывать существенное влияние на формирование психологического пола только после того, как половая типизация уже произошла.

Различия между теориями половой идентификации Л. Кольберг выразила следующим образом: «...В свете теории половой типизации ребенок мог бы сказать: "Я хочу поощрения, меня поощряют, когда я делаю мальчиковые вещи, поэтому я хочу быть мальчиком", а в свете теории самокатегоризации: "Я мальчик, поэтому я хочу делать мальчиковые вещи, и возможность их делать меня вознаграждает" (1966, с. 89).

Возражение против этой теории заключается в том, что полоролевая дифференциация поведения начинается у детей гораздо раньше, чем у них складывается устойчивое сознание своей половой идентичности. Несомненно, дети склонны воспроизводить в поведении именно те модели, которые соответствуют их полу (C. Martin, C. Halverson, 1981). По данным последних двух авторов, дети наблюдают, насколько часто в поведении мужчины и женщины встречаются те или иные виды деятельности, а затем используют полученные знания для выстраивания собственного поведения. Было выявлено, что ребенок с большей вероятностью будет имитировать поведение взрослого, если считает, что оно правильнее отражает гендерно-ролевое поведение. Если, например, поведение родителей не соответствует стандартной гендерной роли, дети не перенимают его, а ориентируются на поведение других взрослых. Возможно поэтому попытки многих родителей освободить своих детей путем соответствующего воспитания от гендерных стереотипов не увенчались успехом (B. Lott, D. Maluso, 1993).

Теория гендерной схемы, разработанная С. Бем, содержит черты как теории социального научения, так и теории когнитивного развития. С позиций этой теории, усвоение и принятие установок, связанных с выполнением определенной гендерной роли, осуществляется в процессе первичной социализации. Предполагается, что половая дифференциация и типизация являются результатом гендерно-схематизированной переработки информации, связанной с понятиями «мужское» и «женское». Ориентируясь на взрослых, ребенок научается выбирать из всех возможных определений «Я» только те, которые применимы к его полу. Воспринимая новую информацию (включая и новое знание о себе), ребенок кодирует и организует ее в соответствии с заданными извне гендерными схемами, т. е. доминирующими культурными представлениями о мужественности и женственности и ролях мужчины и женщины в обществе. Таким образом, и самооценка ребенка, и его поведение в существенной мере определяются содержательным компонентом гендерной схемы.

Согласно новой психологии пола (S. Bisaria, 1985; E. Maccoby, C. Jacklin, 1974; L. Weitzman, 1979; и др.), основную роль в формировании психического пола и половой роли играют социальные ожидания общества, которые реализуются в процессе воспитания детей.

Теория социальных ролей А. Игли (Eagly, 1987) гласит, что многие гендерные различия являются продуктами разных социальных ролей, которые поддерживают или подавляют в мужчинах и женщинах определенные варианты поведения. Различные роли формируют различные навыки и аттитюды (установки), и именно это приводит к различному поведению мужчин и женщин. Из того, что мужчины и женщины занимаются разными делами, мы делаем заключение, что они разные люди.

Так, в исследованиях К. До (Deaux, 1985) и А. Игли, женщины, исполнявшие мужские роли, оценивались как более мужественные по сравнению с женщинами, исполняющими женские роли, а мужчины, принявшие на себя женские роли, — как более женственные по сравнению с мужчинами, исполнявшими мужские роли.

Итак, сторонники социального научения считают, что половая идентичность возникает лишь после того, как ребенок усвоил типичное для того или иного пола поведение. Когнитивисты же отстаивают точку зрения, что сначала ребенок усваивает половую идентичность, а затем научается вести себя соответственно полу. Этот спор представляется надуманным, так как очевидно, что формирование половой идентичности происходит не одномоментно. Это длительный процесс, в котором имеет место (как последовательно, так и одновременно) и идентификация как спонтанное подражание, и научение как результат целенаправленного со стороны взрослых воспитания у ребенка половой роли. Эти две линии взаимно подкрепляют друг друга. Поэтому справедливым представляется мнение, что эти теории описывают один и тот же процесс с разных точек зрения: теория половой типизации — с точки зрения воспитателей, теория самокатегоризации — с точки зрения ребенка, или подчеркивают аспекты, имеющие неодинаковое значение на разных стадиях психосексуального развития (P. Mussen, 1969).

Несомненно, что сам ребенок проявляет спонтанную активность в освоении своей половой роли, идентифицируя себя с взрослым определенного пола (прежде всего — с родителем, если тот компетентен, заботлив), подражая ему (P. Mussen, 1969). Отмечается, что мальчики более склонны подражать поведению других мальчиков, нежели девочек (R. Abramovich, J. Grusec, 1978).

Половая идентификация заключается не только в том, что дети следуют в своем поведении навязываемым им полоролевым эталонам, но и в том, что у детей, например в возрасте 2-4 лет, выражено стремление к разглядыванию и ощупыванию своих половых органов, к сравнению половых признаков отца и матери, а затем (в возрасте 4-5 лет) у них появляется «половое любопытство», когда мальчики и девочки показывают друг другу свои половые органы («а у тебя что?»). Уже трехлетний ребенок может спросить отца, почему у него нет, как у мамы, грудных желез, и в то же время есть половые признаки, отсутствующие у матери. С аналогичными вопросами он обращается к матери. Затем он уже утвердительно говорит «я — мальчик» или «я — девочка» и в случае, если это в шутку отрицается, он может привести в качестве доказательства наличие или отсутствие у себя того или иного полового признака.

Важную роль играет и эмоциональная, интимная связь между ребенком и родителем (J. Kagan, 1958; P. Mussen, 1961). И то обстоятельство, что за своеполое поведение ребенка поощряют и меньше критикуют (D. Perry, K. Bussey, 1979), не мешает этому. В этом отношении позиция сторонников социального научения, и в частности А. Бандуры, отрицающих спонтанное научение, представляется неправомерной. Очевидно, что возможен и тот и другой путь овладения половой ролью.

Биосоциальный взгляд на половую идентификацию. Многие исследователи считают, что в основе формирования половой идентичности лежит биологически заданный пол, но формирование психологического пола является результатом воздействия на личность социальных условий и культурных традиций общества (R. Unger, 1979). Таким образом, половая идентичность — это фенотип, сплав врожденного и приобретенного. Данное положение отражено на схеме Петерсона и Мейлора (цит. по И. С. Кону, 1989, с. 57), в которой показаны факторы и механизмы формирования половой идентичности (рис. 3.1).

Рис. 3.1. Факторы и механизмы формирования половой идентичности

В то же время нельзя не отметить, что окончательно вопрос о механизмах половой идентификации еще не решен. Хотя большинство фактов указывают на роль социализации, нельзя сбрасывать со счетов и значение врожденной предрасположенности к выбору видов деятельности, игр, игрушек (с учетом хотя бы большей агрессивности лиц мужского пола, которая определяется не только воспитанием, но и связью с генетически предопределенной концентрацией в организме мужских половых гормонов). Уникальная возможность получения доказательств в пользу последней точки зрения имеется при изучении детей с таким генетическим нарушением, как врожденная гиперплазия надпочечников (ВГН). Из-за ферментативного дефекта у индивидов с САН обнаруживается высокий уровень андрогенов в надпочечниках начиная с утробного периода. Вследствие этого у девочек с ВГН наблюдается поведение, характерное для мальчиков: интенсивный расход энергии, склонность к шумным уличным играм и традиционно маскулинным игрушкам и занятиям (Ehrhard, Baker, 1974; Ehrhard, Epstein, Money, 1968; S. Berenbaum, M. Hines, 1992). Они лучше ориентируются в пространстве (что характерно для мальчиков), чем девочки без ВГН (Resnick et al., 1986).

Поэтому существует точка зрения, что не родители навязывают ребенку те или иные игрушки и игры, а ребенок, проявляя склонность к тем или иным играм и игрушкам, заставляет реагировать родителей на его склонность (S. Scarr, K. McCartney, 1983). Авторы рассматривают эту зависимость как вызывающий генотип — реакция среды. В пользу этого свидетельствует и наблюдение М. Сноу и его коллег (M. Snow et al., 1983), что мальчики, получившие от отца куклу, играют с ней меньше, чем девочки. На биологическую основу различий в играх мальчиков и девочек указывают и наблюдения над юными макаками-резус: самцы играют в борьбу, а самки ухаживают за более молодыми детенышами. Вряд ли эти различия можно приписать социальному фактору или подражанию родителям. Скорее борьба юных самцов отражает их большую склонность к проявлению агрессии, обусловленную большой концентрацией мужского полового гормона.

Споры о роли биологического или социального в развитии и поведении человека вообще беспредметны, если касаются человека в целом, а не отдельных его характеристик. Ясно, что играет роль и то и другое, и человек, будучи социальным животным, прислушивается к голосу как своей природной основы, так и к голосу социума, в котором живет; вопрос, однако, в том, в каком конкретном проявлении роль того или иного фактора больше или является решающей. Именно это и требуется исследовать, вместо того чтобы приводить бесконечные и подчас остроумные доводы, взятые «из жизни», в пользу той или иной точки зрения.

3.4. Нормативное давление как механизм половой идентификации

Значение социальных факторов, и в частности культурных традиций в разных этнических группах, для полоролевых различий продемонстрировала М. Мид (M. Mead, 1964). Она опровергла мнение о том, что у всех народов имеется такая же ролевая дифференциация пола, как и в западной культуре. Так, в ходе исследований на острове Ману в Новой Гвинее она выявила, что дети не знают, что такое куклы. Однако когда им впервые дали несколько деревянных статуэток, то в качестве кукол их приняли мальчики, а не девочки. Мальчики стали напевать статуэткам колыбельные песенки, проявлять по отношению к ним типичное родительское поведение. Это соответствовало модели поведения взрослых на этом острове. Мужчины, располагая большим свободным временем в промежутках между охотой и ловлей рыбы, уделяют больше внимания детям и играют с ними.

М. Мид описала также эмоциональные характеристики мужчин и женщин в трех первобытных племенах на Новой Гвинее. В двух племенах различий не было, причем в одном племени мужчины и женщины демонстрировали особенности, которые в развитом обществе считаются женскими, а в другом — мужскими. В третьем же племени мужчины обладали «женскими» чертами (грациозностью, артистичностью, застенчивостью, эмоциональной чувствительностью, подверженностью мнению других), в то время как женщины описываются ею как обезличенные, практичные и умелые.

Роль родителей. Как показала И. В. Тельнюк (1999), большинство родителей (83 %) считают необходимым воспитывать ребенка с учетом половых различий, однако 46 % опрошенных затрудняются сказать, как это правильно сделать. И все же, надо полагать, полоролевое воспитание хотя и не осуществляется большинством из них целенаправленно, все же происходит. По мнению А. Бандуры (A. Bandura, 1969), родители начинают тренировать в этом направлении ребенка раньше, чем он сам окажется способным наблюдать и различать модели обоих полов. Начинается это с того самого момента, когда ребенка забирают из родильного дома и перевязывают его одеяльце розовой или голубой ленточкой, в зависимости от его пола. Затем половая роль обозначается именем, различиями в одежде, выбором игрушек (M. Lewis, M. Weinraub, 1979). Ц. Сэви, П. Кац и С. Цалк (C. Seavey, P. Katz, S. Zalk, 1975) провели эксперимент: они просили взрослых позаниматься с трехмесячным младенцем; при этом ребенка представляли то мальчиком, то девочкой, а то вообще не давали о его поле никакой информации. Как мужчины, так и женщины давали предполагаемой девочке больше тех игрушек, которые взрослые считают девчоночьими. Отсутствие информации о поле ребенка вызывало у взрослых замешательство, и они всячески старались угадать пол ребенка.

В исследовании Л. Сидорович и Г. Ланни (L. Sidorovicz, G. Lunney, 1980) взрослые, поделенные на три группы, общались с 10-месячным ребенком. Одной группе сказали, что ребенок — девочка, другой группе — что мальчик, а третьей вообще не сказали о поле ребенка. Взрослые имели в своем распоряжении три игрушки: резиновый мяч, куклу и кольцо для жевания. Из той группы, которая считала, что имеет дело с мальчиком, 50 % мужчин и 80 % женщин дали ребенку мяч и в меньшем числе случаев — жевательное кольцо. В группе, которой ребенок был представлен как девочка, 72 % женщин и 89 % мужчин выбрали куклу.

И в дальнейшем родители дарят детям игрушки в соответствии с их полом: девочкам — предметы домашнего обихода, куклы, зверюшек, мальчикам — машинки, пространственные игры.

К. Смит и Б. Ллойд (C. Smith, B. Lloyd, 1978) провели эксперимент, во время которого наблюдали за тем, как женщины-матери ведут себя с чужими 6-месячными детьми. Часть девочек выдавалась им за мальчиков, и наоборот, часть мальчиков представлялась им как девочки. Женщины неизменно побуждали мнимых мальчиков проявлять большую физическую активность, ползать и играть. С девочками они обращались более мягко, побуждая их больше разговаривать.

По данным Бем (Bem, 1975) и Вильямс с соавторами (Williams et al., 1975), в США родители побуждают своего ребенка, в зависимости от его пола, быть или «настоящим мальчиком» — сдержанным, волевым, уверенным в себе, жестким, практичным и напористым, или «настоящей девочкой» — нежной, зависимой, чувствительной, разговорчивой, кокетливой и непрактичной.

Как показали Дж. Стокард и М. Джонсон (J. Stockard, M. Jonson, 1989), а также Л. Ленглуа и А. Даунс (L. Langlois, A. Downs, 1980), родители иногда даже неосознанно поощряют типичное для пола поведение детей и негативно относятся к поведению, не соответствующему полу ребенка. При этом у отцов обычно те и другие реакции более выражены. Особую роль отца в половой идентификации ребенка отмечают и другие авторы (Honig, 1980; Parke, 1981). Р. Парке, например, отмечает, что если отец покинул семью до того, как его сыну исполнилось 5 лет, то сын впоследствии часто оказывается зависимым от своих сверстников и менее уверенным в себе, чем мальчик из полной семьи. Это противоречит бытующему мнению, что отец менее значим для полоролевой идентификации мальчиков, так как редко бывает дома и ребенок его реже видит.

На девочках отсутствие отца сказывается в первую очередь в подростковый период. Хорошие отцы способны помочь своим дочерям научиться взаимодействовать с представителями противоположного пола адекватно ситуации.

Полоролевая идентификация детей с родителями. Л. К. Емельянова (1973) отмечает, что девочки, которые больше всего ценят в матери трудолюбие, честность, гуманизм, заботу о семье, вырабатывают у себя именно эти качества. Мальчики стараются подражать отцам в деловитости, смекалке, юморе, профессиональном мастерстве.

Идентификация с матерью у девочек имеет ряд особенностей: а) больший возрастной период; б) большая интенсивность процесса идентификации, т. е. девочки чаще выбирают роль матери, чем мальчики роль отца; в) большая значимость для идентификации теплых эмоциональных и доверительных отношений с матерью; г) большая зависимость идентификации от отношений между родителями (конфликты отрицательно сказываются на идентификации); д) меньшее влияние на девочек сестры, чем брата на идентификацию мальчика.

Некоторые авторы (Ю. Е. Алешина и А. С. Волович, 1991; Дж. Стокард и М. Джонсон, 1989; N. Chodorow, 1978) полагают, что половая идентификация мальчиков проходит в более трудных условиях, чем таковая девочек. Среди препятствующих идентификации факторов называют большее время контакта матери с ребенком, чем отца, из-за чего отец выступает для ребенка менее привлекательным объектом, Вследствие этого первичной оказывается идентификация с матерью, т. е. фемининная. Да и само положение ребенка отражает традиционно женские особенности: зависимость, подчиненное положение, пассивность и т. п.

Таким образом, в дальнейшем своем развитии мальчику предстоит трудная задача: изменить первоначальную женскую идентификацию на мужскую. Однако большинство тех, с кем ребенок сталкивается в процессе своего воспитания, — опять женщины (воспитатели детского сада, врачи, учителя). Поэтому мальчики гораздо меньше знают о поведении, соответствующем мужской половой роли, чем женской. Это приводит к тому, что мальчик вынужден строить свою половую идентичность преимущественно на негативном основании: не быть похожим на девочек, не участвовать в женских видах деятельности и т. п. (R. Hartley, 1959). Взрослые не столько поощряют «мужское» поведение, сколько осуждают «немужское» («тебе плакать стыдно, ты не девочка»). Это объясняет, почему у девочек полоролевая идентификация является непрерывным и менее конфликтным процессом, чем у мальчиков.

А. И. Захаровым (1982) установлено, что наиболее выраженная идентификация с родителем того или иного пола у мальчиков происходит в возрасте 5-7 лет, а у девочек — в возрасте 3-8 лет. Успешность идентификации зависит от компетентности и престижности родителя того или иного пола в представлении детей, а также от наличия в семье идентичного их полу члена прародительской семьи (дедушки для мальчиков и бабушки для девочек).

Процесс идентификации приостанавливается в период развития самосознания (с 10 лет у мальчиков и с 9 лет у девочек), что отражает возрастающую личностную автономию — эмансипацию от родительского авторитета.

По данным Ю. М. Набиуллиной (2001), неудовлетворенная потребность в общении с родителем своего пола приводит к идентификации с родителем другого пола. Для девочек атмосфера в семье является более благоприятной, чем для мальчиков, у которых чаще не удовлетворяется потребность в близких отношениях с родителями и потребность в безопасности. Идентификация у девочек протекает успешнее: 43 % девочек против 8 % мальчиков имеют, по данным автора, высокую степень идентификации с родителем своего пола. У мальчиков чаще встречается неадекватная или нечеткая идентификация, связанная с отсутствием отца в семье. Мальчики, фактически с момента рождения живущие без отца, ориентируются в мужских занятиях больше на взаимодействие с воображаемым отцом.

По данным А. Л. Козловой и Н. В. Поляшовой (2000), дети, воспитывающиеся в приютах, не отличаются по когнитивному и эмоциональному компонентам полоролевой идентичности от детей, воспитывающихся в благополучных семьях. Однако на поведенческом уровне ярко выраженное предпочтение поведения, типичного для своего пола, имеется только у девочек.

Роль сверстников. Уже на третьем году жизни сверстники подкрепляют или осуждают типичное или нетипичное для данного пола поведение друг друга. Мальчики делают это активнее (M. Lamb, J. Roopnarine, 1979). Сверстники влияют больше на поведение мальчиков, чем девочек. Несоответствующее гендерной роли поведение особенно сильно вредит популярности среди мальчиков (A. Huston, 1983; C. Martin, 1990). В ряде исследований было показано, что мальчики, которые играют и с девочками, больше подвергаются насмешкам со стороны сверстников и менее популярны в их среде, чем те, кто подчиняется полоролевым стереотипам (A. Steriker, L. Kurdek, 1982). Одни авторы утверждают, что дети обоего пола более охотно подражают мальчикам (D. Lynn, 1969), другие — что дети больше внимания обращают на особенности поведения, соответствующие их полу, и не проявляют интереса к неуместному для их пола поведению (C. Martin, C. Halverson, 1981). Последние авторы выявили, например, что мальчики обнаруживают тенденцию лучше запоминать пункты, помеченные «для мальчиков», а девочки — пункты, помеченные «для девочек». Кроме того, дети допускали характерные ошибки в воспроизведении рассказа по памяти, когда в нем нарушались половые стереотипы. Например, они могли сказать, что дрова рубил мальчик, хотя это делала девочка.

Но самый главный этап, на котором сказывается наибольшее влияние сверстников, обычно начинается в 8-12 лет, когда формируются мальчишеские компании. Этот процесс, получивший название мужского протеста, характеризуется ярким негативизмом по отношению к девочкам и формированием особого «мужского», подчеркнуто грубого и резкого стиля общения. В дальнейшем (к началу подросткового возраста) этот стиль несколько смягчается (М. Джинн, А. Петерсон).

Большую роль в половой идентификации мальчиков-подростков играют и девочки-подростки. По данным И. В. Романова (1997), половая идентификация мальчиков зависит от сопоставления себя с женскими образами: мальчик начинает осознавать свою мужественность тогда (и тем сильнее), когда (и чем сильнее) он осознает в окружающих его девочках женщин. В то же время у девочек переживание женственности прямо не связано с интеграцией мужских образов.

3.5. Информационное влияние на половую идентификацию

Гендерные понятия формируются у детей также под влиянием литературных произведений, кино и телевидения, кукольных театров. Полоролевые образы, появлявшиеся на Западе в 1970-1980-х гг., остаются устойчивыми, традиционными и соответствующими стереотипным ролям (N. Signorelly, 1989). Та же тенденция выявилась и при анализе книг для чтения, предназначенных для учеников начальных классов, который проводился сначала в 1972 г., а затем 17 лет спустя (P. Purcell, L. Stewart, 1990), хотя после 1980 г. описание гендера в детских книгах несколько изменилось (в сторону большего равенства полов).

Аналогичные данные получены и при анализе отечественных учебников. И. С. Клецина и Н. Н. Оболенцева (И. С. Клецина, 1998 б) проанализировали иллюстрации пяти учебников для 1-2-х классов общеобразовательной школы и выявили, что общее количество изображений лиц мужского пола превышает количество изображений лиц женского пола в два раза. Мужчины и мальчики в основном представлены занимающимися инструментальной деятельностью, кроме того, они чаще, чем женщины и девочки, изображены в ситуации отдыха, развлечений и занимающимися учебными делами.

П. Краб и Д. Билавски (P. Crabb, D. Bielawski, 1994) проанализировали, с какими предметами изображали мужчин и женщин в американском детском журнале, издававшимся с 1937 по 1989 г. На протяжении 53 лет выявилась одинаковая тенденция: женщин в большинстве случаев рисовали с предметами домашней утвари, а мужчин — с орудиями труда.

Описание роли и занятий женщин в современной литературе и журналистике для взрослых не отличается от такового в детской литературе (M. Chombart de Lauwe, 1963; R. Helson, 1972; H. Holter, 1971). H. Ажгихина (1996), проанализировав литературно-художественные советские журналы 1970-1980-х гг., установила, что характерной чертой прессы является жалость к женщине, которую эмансипация лишила женственности и призывы вернуть женщину к ее «истинному предназначению». В последующие годы перестройки в литературных произведениях на место работницы и матери пришла хорошенькая домохозяйка или юная фотомодель «без комплексов».

Т. Максимова (1998), анализируя содержание современных женских романов и журналов, приходит к выводу, что традиционные установки на женский инфантилизм сохраняются, женщина по-прежнему остается хранительницей домашнего очага, счастливой женой и матерью.

Та же тенденция имеется и в зарубежной прессе. Б. Фридан (1994), исследуя образы женщины и мужчины на страницах американских журналов, выяснила, что женщина в них — молодая и раскованная, женственная и воздушная, пассивная и веселая, довольная своим миром кухни и спальни, секса, детей и дома. Ее единственным стремлением является поиск мужчины. Работающая же женщина, хотя и умна, и хорошо образованна, честолюбива, привлекательна, но «неудачница» и до того «маскулинизирована» своей работой, что ее ущемленный, слабохарактерный и пассивный муж безразличен к ней как к женщине.

Фотографии в прессе тоже по-разному отражают мужчин и женщин: у первых подчеркивается лицо (мужчины на них обычно изображаются от шеи и выше), а у вторых — тело. Это явление Арчер и его коллеги (Archer, 1985) назвали фейсизмом. Как полагают авторы, такое изображение мужчин и женщин не случайно: голова и лицо являются «центром душевной жизни», в них локализуются интеллект, личность, идентичность и характер, которые средства массовой информации скорее ассоциируют с мужчинами, чем с женщинами. Это, как отмечает Ш. Берн (2001), согласуется с данными экспериментов, показавших, что акцентирование лица индивида приводит к тому, что испытуемые более высоко оценивают его ум, амбиции и внешность.

Вносит свой вклад в гендерную стереотипизацию и телевидение. Н. Синьорелли (1989) провел анализ телевизионных программ, занимавших в течение 16 лет в эфире лучшее время. Семьдесят один процент появлявшихся на экране людей и 69 % главных героев были мужчинами. Тенденция к выравниванию появления мужчин и женщин проявилась за это время лишь незначительно. Женщины были моложе мужчин, обладали привлекательной внешностью и мягким характером; их чаще показывали дома, в кругу семьи или в любовных сценах. Они же чаще оказывались в роли жертвы. Появлявшиеся на телеэкране мужчины имели, как правило, уважаемую профессию либо выполняли специфически мужскую работу (например, были полицейскими). Правда, в последние годы в американском кинематографе усиленно пропагандируется и женщина-полицейский. Однако это тот случай, когда жизнь в кино не соответствует реальности, как и то, что отрицательными персонажами сценаристы и режиссеры предпочитают делать мужчин.

Подобные тенденции при анализе американских телепрограмм обнаружены и другими авторами (D. Atkin et al., 1991; D. Davis, 1991).

Рекламные ролики, показываемые в США на телевидении, продолжают эту традицию. В одном исследовании (D. Bretl, J. Cantor, 1988) было выявлено, что подавляющее большинство роликов с участием женщин рекламировали товары для дома, а диапазон занятий для мужчин был в три раза шире, чем для женщин.

При анализе изображений в рекламе потребителей и потребительниц, передаваемой по Британскому телевидению, А. Менстэд и К. Мак-Каллоч (A. Manstead, C. McCulloch, 1981) выявили, что мужчины чаще всего изображаются как рассуждающие и оценивающие товар, понимающие объективные причины его покупки, занимающие автономные роли и собирающиеся практически использовать приобретаемые предметы; женщины, напротив, — не как обсуждающие и оценивающие достоинства приобретаемого товара, а как движимые субъективными причинами в его приобретении (эмоциями и желаниями), занимающие зависимые и дополнительные роли (жены, любовницы, подруги) и связанные с социально престижным и символическим значением покупаемых предметов.

В американской рекламе 90 % дикторов — мужчины, несмотря на то что зрители обоих полов одинаково доверяют дикторам как мужчинам, так и женщинам. На телевидении количество мужских персонажей постоянно превосходит количество женских персонажей в соотношении 3:1 во взрослых телепрограммах, и в соотношении 5:1 — в программах для детей. Женские персонажи выступают главным образом в романтических ролях. Лишь немногие успешно сочетают замужество с профессиональной деятельностью; работающие женские персонажи часто имеют профессии, связанные с низким статусом (Atkin et al., 1991).

И. В. Грошев (1999) отмечает, что коммуникативное поведение женщины редко указывает на ее социальный статус, а интерпретируется, в первую очередь, с учетом сексуального восприятия. Реклама символически воспроизводит стереотипы «женственности» и «мужественности».

А. Юрчак (1997), проанализировав отечественную рекламную продукцию, выделил два основных типа рекламных историй: романтические и семейные. В первых историях мужчина всегда профессионал, занятый напряженным делом, обычно напоминающим борьбу (политика, спорт, бизнес). Благодаря своим знаниям, уму, ловкости и смелости, он выходит из этой борьбы победителем. Женщина не только не принимает в ней участие, но попросту отсутствует в тех местах рекламного ролика, где эта борьба происходит. «Настоящая женщина» в это время занята самоукрашением, ведь главным ценителем ее внешности является мужчина. Таким образом, все усилия женщины направлены на то, чтобы ее заметили и оценили. Даже деловые женщины не забывают о своем «женском предназначении» — всегда прекрасно выглядеть, оставаться объектом созерцания и восхищения.

В семейных историях деятельность женщины ограничивается семьей. Она лечит, стирает, чистит раковину и газовую плиту, готовит вкусные блюда и с нетерпением ждет мужа. Муж же внутри семейного пространства пользуется трудом женщины, а бойцовские и профессиональные качества проявляет вне дома.

Таким образом, какая бы история ни рассказывалась в рекламном ролике, образ женщины подается как зависимый от мужчины, слабый, самореализующийся либо в домашних хлопотах, либо в обеспечении своей привлекательности. Мужчина же, как в отечественной, так и зарубежной рекламе, подается как лидер, сильный, агрессивный, подчиняющий себе других ради утверждения своего «Я» (S. Colombok, R. Fivush, 1994; И. В. Грошев, 1999).

Все приведенные примеры различного изображения роли мужчины и женщины феминистски настроенные авторы склонны рассматривать как информационное давление на сознание общества, навязывание стереотипа поведения для мужчин и женщин. С моей точки зрения, более правильный вывод делает И. С. Клецина: средства массовой информации лишь отражают (хотя и в новой «упаковке») те роли мужчин и женщин, что веками упрочивались в сознании общества. И если средства массовой информации, в частности реклама, и влияют на формирование гендерных стереотипов (об экспериментах, показывающих это, речь пойдет чуть позже), то это происходит непреднамеренно, как бы вторично. Самоцелью же рекламы является адресация того или иного товара тому потенциальному потребителю, который им пользуется чаще всего. Почему же реклама должна идти против гендерных установок общества?

Теперь о доказательствах влияния средств массовой информации, и особенно телевидения, на формирование гендерных установок. Чтение детьми книг, в которых женщины в большинстве случаев изображаются с предметами домашней утвари, а мужчины — с орудиями труда, приводит к усилению полотипичного поведения в детских играх (E. Ashton, 1983). По данным М. Кимбалл (M. Kimball, 1986), у детей, которые смотрят телевизор, проявляется больше установок, соответствующих гендерным нормам, чем у их сверстников, которые не смотрят телевизор. В эксперименте Д. Рабл с коллегами (D. Ruble et al., 1981) ребенок меньше играл с нейтральной игрушкой после просмотра телевизионного ролика, где с нею играл ребенок противоположного пола.

Э. Аронсон (1998) привел результаты одного из исследований с использованием рекламы, в котором роль женщины была показана по-разному. В одной группе испытуемым демонстрировали телевизионные рекламные ролики, в которых женщины изображались как сексуальные объекты или же послушные домашние хозяйки, старающиеся угодить любому желанию мужчины. Другая группа испытуемых смотрела рекламные сюжеты, в которых роли мужчины и женщины были противоположны традиционным: например, показывали мужчину, который гордо угощал жену, только что возвратившуюся с работы, приготовленным им самим блюдом. Когда испытуемых после просмотра попросили представить и описать свою жизнь через 10 лет, испытуемые-женщины из первой группы были более склонны в своей будущей жизни не подчеркивать темы профессиональной карьеры и других жизненных достижений, а испытуемые-женщины из второй группы обнаружили стремление к достижению успеха столь же высокое, что и испытуемые-мужчины.

Образы мужчин в женских изданиях. А. Клецина (1999) проанализировала описания мужчин, даваемые в феминистки ориентированных журналах и в обычных «женских» журналах. Оказалось, что образы мужчин в этих изданиях различны. В массовых «женских» журналах мужчины гораздо чаще, чем в феминистских изданиях, выполняют семейные и родственные роли, в определенной степени ведут себя пассивно, проявляют зависимость и неспособность справляться со сложными ситуациями, оказываются в роли жертвы обстоятельств, чаще изображаются в семейно-бытовой сфере и ассоциируются с детьми и детскими проблемами.

В феминистских изданиях мужчины либо впрямую негативно оцениваются, либо изображаются как очередной печальный пример общественной ситуации и предстают то как представители расплывчатой, недифференцированной группы, выделенной по принципу «мы-они», то как обидчики (насильники, сексуальные домогатели, мужья-драчуны, агрессоры), то как находящиеся у власти, безнадежно глухие к нуждам и проблемам женщин. Таким образом, делает заключение А. Клецина, вопреки ожиданиям феминистские издания транслируют все тот же стереотипный традиционный мужской образ, против которого сами и выступают.

3.6. Хотят ли женщины быть мужчинами

По данным опроса, осуществленного Е. Д. Хомской и Н. Я. Батовой (1998), большинство людей считают, что женщины чаще несчастны, чем мужчины (соотношение: 72 % к 28 %). Это соответствует тому, что счастливых реже видят среди женщин, чем среди мужчин. Поэтому возникает вопрос — может быть, женщины жалеют, что они не мужчины?

В одном исследовании были опрошены 1460 женщин и установлено по их ответам, что если в возрасте 7-14 лет лишь незначительная часть девочек хотела бы принадлежать к другому полу, то в зрелом возрасте около 80 % опрошенных женщин сказали, что предпочли бы родиться мужчинами. В общем-то, это понятно, учитывая более низкий социальный статус женщины в обществе, необходимость работать и вести хозяйство в семье. Думается, однако, что опрос дал бы другие результаты, если бы были расшифрованы некоторые функции мужчин, в частности необходимость проходить воинскую службу и принимать непосредственное участие в боевых действиях, работать в горячих цехах сталелитейного производства, быть грузчиком и т. д.

Однако на уровне неосознанной оценки себя как представителя женского пола обнаружилась другая картина. По телефону, к которому был подключен магнитофон, были записаны реакции женщин разного возраста на обращение к ним как к мужчине, т. е. когда женщину умышленно называли мужским именем.

<Счастье мужчины называется: «Я хочу». Счастье женщины называется: «Он хочет». Ф. Ницше>

Результаты были следующими: в возрасте от 7 до 13 лет слышались оживление и смех, в 14-16 лет — уже удивление и легкая обида, в 20-35 лет — удивление, игриво-кокетливая ирония, а в 40-55 лет — обида и даже негодование. Поэтому не стоит, очевидно, удивляться, что сами женщины считают себя более удовлетворенными жизнью, чем мужчины. По данным В. А. Луневой (1971), лиц, выразивших уверенность в своем будущем (оптимистов), во всех возрастных группах (от 16 до 21-25 лет) было больше среди девушек, чем среди юношей.

3.7. Нарушения половой идентичности

Как отмечает В. Е. Каган (2000), в дошкольном возрасте о нарушении половой идентичности свидетельствует несколько регулярно проявляемых в различных сочетаниях признаков: предпочтение игрушек и игровых ролей противоположного пола; стремление быть со взрослыми противоположного пола и подражать их поведению; активно высказываемое желание изменить пол и имя; сновидения, в которых ребенок выступает как представитель другого пола; стремление одеваться и вести себя по типу противоположного пола.

Родители гораздо сильнее беспокоятся по поводу мальчиков, играющих в девчоночьи игры, чем по поводу девочек-«сорванцов» (C. Martin, 1990). Очевидно, это связано с тем, что мужские роли считаются более ценными, чем женские.

В зависимости от выраженности нарушения половой идентичности, пишет В. Е. Каган, подразделяются на:

1) индивидуальные вариации соотношения маскулинности и фемининности, сопровождающиеся адаптационными реакциями;

2) полоролевой конфликт, разворачивающийся на личностном уровне как переживание реального или мнимого несоответствия полоролевым стандартам с личностными реакциями невротического типа;

3) конфликт половой идентичности как активное, осознаваемое противостояние, переживание себя в качестве представителя противоположного пола и существующих полоролевых стандартов; личностные реакции при этом носят целенаправленный активно-приспособительный характер и устремлены к легализации своего переживания половой принадлежности вопреки своему паспортному полу.

В исследовании И. В. Берно-Белленкур (1998) выявлено, что нарушение гендерных стереотипов имеет статистически достоверную связь с различными формами аутоагрессии (суицидальные попытки) и аддитивного поведения (наркотизация, алкоголизм), социальной дезадаптацией. Поэтому для лиц с нарушением полоролевой идентификации необходима психотерапевтическая коррекция.

По данным Д. Мани (J. Money, 1972), если изменение биологического пола происходит на первом году жизни, то необходима только переориентация родителей. Изменение пола в возрасте между одним и полутора годами является более сложным и зависит от того, хорошо ли ребенок понимает речь (предполагается, что проявление половой идентичности, т. е. осознание своей принадлежности к какому-то полу, происходит параллельно с овладением родным языком (J. Meyer, 1980; Д. Мани, 1980). В большинстве случаев ребенка нужно приспосабливать к новому полу. Изменение психологического пола в более позднем возрасте может оказаться невозможным.

Д. Maни (J. Money, 1970, 1972) показано, что у гермафродитов половая идентичность и роль формируются соответственно воспитанию, а не генетической программе.

* * *

Знание эталонов мужественности и женственности, содержания и структуры образа мужчины и женщины помогает судить о степени сформированности у детей психологического пола, выявить те сферы жизнедеятельности, в которых наиболее ярко проявляются их особенности и возможности. Отсюда становится ясной важность воспитания у ребенка отношения к себе как представителю определенного пола. Такое воспитание находит отражение в именах, даваемых детям разного пола, в одежде, в предлагаемых ребенку игрушках, в характере поощрений и наказаний.

Ю. Е. Алешина и А. С. Волович (1991) полагают, что условия современной жизни мало способствуют формированию мужской роли у мальчиков. Поэтому они находят другой путь осуществления этого — в особом стиле поведения и внешнего вида (байкеры, «металлисты», хулиганские группировки), где они проявляют силу, агрессивность, склонность к риску и т. п.

Показано, что и мужчины, и женщины сильнее выражают свою приверженность гендерным стереотипам на публике, чем среди близких людей (A. Eagly, 1987). Это скорее указывает на использование механизма уступчивости, чем одобрения и идентификации. В то же время люди, в высшей степени соответствующие анатомо-физиологическим нормам для соответствующего пола (предельно женственные женщины и крайне мужественные мужчины), особенно привержены к поведению в рамках полоролевых стандартов, т. е. вероятнее всего используют механизм одобрения (J. Kagan, 1964; L. Kohlberg, 1966).

Однако следование полоролевым стереотипам приводит порой к курьезам. В США низкий голос считается признаком мужественности и уверенности в себе. Поэтому миллионы американцев искусственно «понижают» свой голос даже в ущерб здоровью.

Контрольные вопросы

1. Что такое половая идентификация?

2. Какие теории выдвинуты учеными для объяснения ее механизмов?

3. Какова роль норм поведения мужчин и женщин, сложившихся в обществе, для половой идентификации?

4. Какие информационные средства способствуют поддержанию в обществе представлений о гендерных различиях?

5. Какова роль родителей и сверстников в половой идентификации?

6. Какие нарушения половой идентичности выделяются?

Глава 4. Половые различия в эмоциональной сфере

В этой главе речь пойдет о различиях между мужчинами и женщинами в проявлении эмоций и чувств. Вы узнаете, кто из них более склонен к страху, печали и другим эмоциям, как отрицательным, так и положительным; кто обладает большей эмоциональностью и различными ее проявлениями; у кого выше экспрессивность (внешнее выражение эмоций), кто обладает лучшей эмоциональной памятью и кто лучше распознает эмоции других людей, а также многое другое.

К. Хорни (1993) пишет, что в соответствии с разделением социальных ролей сформировался определенный взгляд на женщин как на инфантильные создания, живущие эмоциями. По этому поводу еще К. Батюшков писал: «Любить или ненавидеть! — им (женщинам. — Е. И.) надобна беспрестанная пища для чувств». [Батюшков К. Сочинения. — Архангельск, 1979. — С. 329.] Действительно, во многих исследованиях выявлены отчетливые различия в эмоциональной сфере лиц мужского и женского пола. Л. В. Куликов (1997) отмечает, что у женщин эмоциональная сфера дифференцированнее и сложнее, чем у мужчин.

4.1. Половые различия в доминировании базовых эмоций

Гнев (злость). Е. Маккоби и К. Джеклин (E. Maccoby, C. Jacklin, 1974) на основе анализа ряда экспериментальных исследований пришли к выводу, что в первые годы жизни нет различий в частоте и продолжительности этой отрицательной эмоциональной реакции у мальчиков и девочек, но с возрастом их частота и интенсивность у мальчиков возрастают, а у девочек — убывают. Авторы объясняют это тем, что девочки, имея те же агрессивные тенденции, что и мальчики, боятся проявить их из-за возможного наказания, в то время как к агрессии мальчиков окружающие относятся более благосклонно.

Другая возрастно-половая динамика выявлена М. С. Пономаревой (2001) при изучении склонности к переживанию гнева. Чем младше школьники, тем больше эта склонность выражена у лиц мужского пола, и чем старше школьники, тем больше она выражена у лиц женского пола (рис. 4.1).

Рис. 4.1. Склонность к переживаниям гнева и печали у лиц мужского и женского пола

Печаль. Л. В. Куликов выявил значимые различия в самооценке печали: у женщин она выше. Это же выявлено и М. С. Пономаревой с той лишь разницей, что у младших школьников склонность к печали больше выражена у мальчиков (рис. 4.1).

Тревога и страх. В. А. Чикер с соавторами (1998) выявили, что для девочек старших классов социальная среда оказывается более насыщенной эмоциональными событиями, имеющими стрессогенное значение, чем для мальчиков. Это подтвердилось в исследовании, проведенном на студентах. В. П. Плотников с соавторами (2001) выявили наличие психического напряжения высокой степени у 62,5 % опрошенных девушек и легкой степени такого напряжения у 45,2 % юношей. Эмоциональное отношение к потенциальным источникам отрицательных эмоций у юношей и девушек было разным. Для юношей более значимыми, чем для девушек, было отношение к учебной группе, к своему самочувствию, к родителям; для девушек — к сессии и к экзаменам.

Л. В. Куликовым (1997) выявлены значимые половые различия в самооценке тревоги.

Сравнение склонности к переживанию базовых эмоций у школьников и школьниц разного возраста, проведенное М. С. Пономаревой, показало, что у девочек и девушек во всех возрастных группах склонность к страху выражена значительно больше, чем у мальчиков и юношей (рис. 4.2).

Рис. 4.2. Склонность к переживанию страха у лиц мужского и женского пола

Эти данные согласуются с результатами эксперимента, проведенного Ф. Зимбардо (2001). Эксперимент состоял в следующем. Испытуемых просили представить себя родителем ребенка, которого они «держат» на руках. Неожиданно перед испытуемыми появлялся бородатый незнакомец с музыкальной коробочкой, содержащей внутри забавного клоуна, который внезапно оттуда выпрыгивал. После этого каждому «родителю» был задан вопрос: какова была реакция вашего ребенка на произошедшее? Оказалось, что на порядок больше девушек по сравнению с юношами отметили реакцию своего ребенка как «страх», тогда как больше юношей, чем девушек, увидели в глазах своего малыша «любопытство». Правда, Ф. Зимбардо расценивает эти данные как влияние гендерных установок, сложившихся в обществе. Но не сказывается ли в этом случае оценка испытуемыми ситуации на основании собственного опыта (т. е. большей боязливости девушек)?

По данным А. И. Захарова (1995), количество страхов (т. е. того, чего боятся) больше у девочек, чем у мальчиков (рис. 4.3). По его данным, у взрослых мужчин больше выражен страх высоты, а у взрослых женщин — смерти родителей. У женщин в значительно большей степени выражены также страх войны, страх сделать что-либо неправильно или не успеть сделать. У девушек количество мнимых страхов в 6 раз больше, чем у юношей.

Рис. 4.3. Количество страхов у детей разного пола и возраста

Радость. Склонность к радости, по данным М. С. Пономаревой, не обнаружила четких половых различий: в 8-9, 12-13 и 16-17 лет она выражена у мальчиков и девочек одинаково, а в возрасте 10-11 и 14-15 лет эта склонность выражена больше у девочек.

4.2. Половые различия в выраженности эмоциональных свойств личности

В литературе отмечается большая эмоциональная чувствительность и эмоциональная нестабильность женщин. Изучение этого вопроса Е. П. Ильиным и В. Г. Пинигиным (2001) на школьниках и студентах с помощью самооценок жизненных проявлений эмоций показало, что лица женского пола явно превосходят лиц мужского пола во всех возрастных группах по эмоциональной возбудимости, в меньшей степени — по интенсивности, еще в меньшей степени — по длительности сохранения эмоций и эмоциональной устойчивости (табл. 4.1).

Таблица 4.1. Самооценка различных свойств эмоциональности, баллы

В исследовании П. А. Ковалева (1996) большая эмоциональная возбудимость лиц женского пола получила подтверждение: вспыльчивость (проявление эмоциональной возбудимости в конфликтной ситуации) выражена у них больше, чем у мужчин (см. рис. 4.4).

Рис. 4.4. Самооценка вспыльчивости лицами мужского и женского пола

Интенсивность и длительность эмоциональных реакций. Об интенсивности эмоциональных реакций в основном судят по величине вегетативных сдвигов, наблюдающихся у человека в той или иной эмоциогенной ситуации (в исследованиях — обычно перед экзаменом и после него). Часто это свойство эмоциональности называют реактивностью. Получаемые разными авторами данные с использованием этих показателей весьма разноречивы, что объясняется, очевидно, во-первых, тем, что разные ситуации имеют для мужчин и женщин разное эмоциогенное значение, а во-вторых, тем, что на одну и ту же эмоциогенную ситуацию одни субъекты больше реагируют эмоционально, а другие — двигательно.

Так, по данным Н. Д. Скрябина (1974а), при испуге (реакции на сильный неожиданный звуковой раздражитель) изменение пульса в большей степени наблюдается у женщин, чем у мужчин (соответственно на 21,9 % и 6,3 % — у смелых и на 35,4 % и 14,6 % — у трусливых). Однако кожно-гальваническая реакция была более длительной у мужчин.

В то же время К. Д. Шафранская (1973), изучавшая эмоциональное напряжение, показала, что в ситуации стресса мужчины отличаются более высокой вегетативной реактивностью, чем женщины.

Г. И. Акинщикова (1969) тоже выявила противоположные тенденции у мужчин и женщин в проявлении реактивности по артериальному давлению в условиях стрессовой ситуации. У женщин разница между систолическим и диастолическим давлением уменьшалась, в то время как у мужчин — увеличивалась. Однако выявленные различия в реактивности при психическом напряжении не являются специфически эмоциональными, они характерны для мужчин при любой нагрузке — в том числе при интеллектуальной и физической. Так, измерение сахара в крови при высокой интеллектуальной нагрузке тоже выявило большую реактивность мужчин: показатель сахара в крови у них был выше, чем у женщин. Насыщение крови кислородом при этой нагрузке было в 2 раза выше у мужчин, чем у женщин.

Поэтому остается неясным, является ли обнаруженные этими авторами факты следствием большей эмоциональной реактивности мужчин или же следствием их большей мобилизованности.

Как показали И. М. Елисеева с соавторами (1981), перед экзаменом студентки оценили уровень своего эмоционального возбуждения гораздо выше, чем студенты. Выше у них была и неуверенность в успешной сдаче экзаменов. В то же время по частоте сердечных сокращений различий между теми и другими не было. После экзамена оценка спада своего эмоционального возбуждения была больше у студенток, чем у студентов. Таким образом, женщины более экстремально оценивают как подъем эмоционального возбуждения, так и его спад.

По данным А. И. Винокурова (1996), у мужчин перед экзаменом ослабевает трофотропный тип вегетативного регулирования, что выражается в повышении пульсового давления крови, в увеличении систолического объема крови, в повышении коэффициента эффективности кровообращения. У женщин, наоборот, трофотропный тип вегетативного регулирования усиливается, что приводит к уменьшению пульсового давления и систолического объема крови, к большим сдвигам частоты сердечных сокращений.

Сразу же после экзамена у мужчин трофотропное регулирование сменяется на эрготропное, быстрее восстанавливаются показатели гемодинамики, уменьшается суммарное отклонение от АТ-нормы. У женщин после экзамена суммарное отклонение от АТ-нормы увеличивается, быстрее восстанавливается систолическое артериальное давление, а пульсовое давление неизменно уменьшается.

На основании этих фактов А. И. Винокуров делает вывод, что энергетические затраты организма в стрессовой ситуации выше у мужчин.

Эмоциональная устойчивость. Под ней чаще всего понимают способность человека сохранять эффективность деятельности при возникновении отрицательных эмоциогенных факторов. Р. К. Малинаускас (2001) нашел, что эмоциональная устойчивость к воздействию стрессогенных факторов практически одинакова у лиц мужского и женского пола. Правда, следует учесть, что автор обследовал спортсменов, а, как известно, среди спортсменок много лиц маскулинного типа.

4.3. Экспрессивность мужчин и женщин

Женщины более свободны в выражении страха и грусти, чем мужчины (Blier, Blier-Wilson, 1989). Правда, Н. Айзенберг и соавторы (Eisenberg et al., 1989) выявили по мимике и самоотчету испытуемых лишь небольшие различия в проявлении эмоциональности в пользу женщин. С возрастом эти различия увеличивались, в основном за счет того, что мужчины больше маскируют свои эмоции.

В ряде других исследований также показана большая экспрессивность лиц женского пола, независимо от их возраста (J. Stapley, J. Haviland, 1989; W. Snell, 1989; M. Saurer, R. Eisler, 1990; К. Н. Суханова, 2001). Было обнаружено, что женщины проявляют более эмоциональное поведение в чисто женских группах, чем в смешанных (S. Cross, L. Madson, 1997).

Женщины лучше кодируют экспрессивное выражение счастья, а мужчины — гнева и злобы (E. Coats, R. Feldman, 1996). Отмечается, что женщины более улыбчивы, чем мужчины. Так, М. Ля-Франс (M. LaFrance, 1985) проанализировала 9000 фотокарточек из студенческих альбомов, а Э. Хальберштадт и М. Саитта (A. Halberstadt, M. Saitta, 1987) — 1100 фотографий из газет и журналов, а также снимки 1300 человек в магазинах, парках и на улице. И везде обнаруживалось, что женщины улыбаются чаще.

Различия в эмоциональной экспрессии мужчин и женщин многие психологи связывают с особенностями воспитания тех и других. Согласно К. Юнгу, у мальчиков в процессе их воспитания чувствования подавляются, в то время как у девочек они доминируют. Для мужчин открытое проявление эмоций достойно насмешек и позора.

Это дает основание говорить (Ш. Берн, 2001), что эмоциональность (т. е. сила переживаемых эмоций) у мужчин и женщин одинаковая, различна же степень их внешнего выражения. Я бы добавил, что различно у мужчин и женщин и выражение разных эмоций: то, что «прилично» для женщин (плакать, сентиментальничать, бояться и т. п.), «неприлично» для мужчин, и наоборот, то, что «прилично» для мужчин (проявлять гнев и агрессию), «неприлично» для женщин.

Ведь и у женщин существует «запрет» на выражение ряда эмоций и чувств. Р. Сальваггио (1996) отмечает, что у женщин весьма желательно выражение эмоциональной зависимости от противоположного пола, погруженности в «любовь» при запрете на открытое выражение чувств и проявление агрессии. Как считает автор, это создает у женщин мазохистскую установку.

4.4. Эмоциональная память и пол

Ю. Л. Ханин (1978) получил данные, которые можно интерпретировать в пользу вывода о лучшей эмоциональной памяти у женщин, чем у мужчин.

Группе женщин — прыгунов в воду было предложено за 20 дней до важных соревнований оценить ретроспективно на основании своего прошлого опыта с помощью шкалы ситуативной тревожности «свое состояние перед ответственными соревнованиями». Затем непосредственно перед соревнованиями (за 2 часа до начала выступления) с помощью шкалы ситуативной тревожности был измерен реально наблюдаемый уровень тревоги. Оказалось, что между этими двумя показателями существует тесная корреляция. Это свидетельствует о том, что вспоминавшаяся сила эмоциональных переживаний у женщин была близка к реальной. У мужчин же в результате проведения такого же исследования достоверной корреляции не было обнаружено.

Правда, выявленные различия между мужчинами и женщинами в запоминании своих переживаний могут быть объяснены и худшей у мужчин, чем у женщин, рефлексией, и меньшей у мужчин, чем у женщин, выраженностью тревоги, но все это тоже нуждается в доказательстве.

4.5. Половые различия в проявлении эмоциональных типов

А. А. Плоткин (1983) показал, что как у мужчин, так и у женщин распространены эмоциональные типы, при которых доминирует либо радость и страх, либо радость при равенстве страха и гнева. Одинаковую предрасположенность женщин к гневу и страху можно объяснить с позиций К. Изарда (2000), считающего, что склонность к страху может уравновешивать предрасположенность к гневу, удерживая индивидов от агрессивных поступков и конфликтов или переводя их в более «мягкие» формы (например, в косвенную вербальную агрессию, которая, по данным П. А. Ковалева, преобладает именно у женщин).

У мужчин наиболее распространенной является структура, в которой гнев и радость преобладают над страхом. Эти данные согласуются с имеющимися в литературе данными о большей выраженности у мужчин прямой физической и вербальной агрессии (П. А. Ковалев, 1996).

Застенчивость. По данным В. Н. Куницыной (1995), в категорию застенчивых чаще попадают женщины, чем мужчины (соответственно 30 % женщин и 23 % мужчин).

Однако Ф. Зимбардо (1991) отмечает, что в Японии и на Тайване гораздо больше застенчивых мужчин, чем женщин. В Израиле, Мексике, Индии, наоборот, более застенчивы женщины, а в США эти различия отсутствуют.

Половые особенности эмпатийности. По некоторым данным, женщины более склонны к эмпатии, чем мужчины (J. Sidman, 1969). Во время просмотров слайдов или прослушивания рассказов реакции девочек отличались большей эмпатией (Hunt, 1990). Большую склонность девочек к сопереживанию по сравнению с мальчиками выявила и М. Л. Бутовская (1997). Женщины более склонны плакать и говорить о своих бедах в ответ на рассказы других о своих неприятностях (Eisenberg, Lennon, 1983). Меньшая эмпатийность мужчин проявилась в одном исследовании (J. Connors, P. Heaven, 1990) по отношению к больным СПИДом. Мужчины более склонны считать этих больных девиантными, некомпетентными людьми, которые недостойны сострадания и поэтому заслуживают социального дистанцирования.

И. В. Грошев (1997) выявил некоторые половые различия в эмоциональных качествах, связанных с эмпатией у студентов-медиков (табл. 4.2). Как видно из таблицы, у студенток-медиков все эмпатийные характеристики выражены больше, чем у студентов-медиков.

Таблица 4.2. Выраженность эмоциональных особенностей у студентов-медиков разного пола, баллы

Нэнси Айзенберг и ее коллеги, изучавшие эмпатию у детей 10-12 лет (N. Eisenberg, 1989; N. Eisenberg, Shell, Pasternack et al., 1987), полагают, что большая эмпатийность девочек этого возраста проявляется потому, что они морально созревают раньше, чем мальчики. Большую же эмпатийность женщин по сравнению с мужчинами объясняют (Tavris, 1992) их гендерными ролями (заботливость первых и властность, независимость, соперничество вторых), а также соответствующим этим ролям воспитанием детей (Block, 1973). У девочек поощряется выражение эмоций, а у мальчиков формируется установка на подавление их выражения. Игра девочек с куклами развивает эмпатийную экспрессию, а «мужские» игрушки ее не развивают. Д. Блок предполагает, что у мужчин вследствие этого имеется менее богатый опыт в сфере эмпатийной отзывчивости, и в результате они просто не знают, как реагировать на эмоциональный дискомфорт другого человека.

К. Н. Суханова (2001) получила данные, согласно которым мужчины больше нуждаются в эмоциональном участии (100 % и 60 %), женщины же чаще сохраняют эмоциональную безучастность в отношениях (60 % против 40 %). Эти на первый взгляд парадоксальные данные не выглядят таковыми, если учесть, что мнение о большей природной эмпатийности (как частного проявления большей эмоциональности) женщин некоторыми исследователями ставится под сомнение. Многое в обнаружении эмпатийных различий между мужчинами и женщинами зависит от используемых при их выявлении критериев. Айзенберг и Леннон (Eysenberg, Lennon, 1983) установили, что чем менее очевидно, что тест измеряет уровень эмпатии, тем меньше выявляется половых различий. Так, существенные различия наблюдались при использовании шкал, где обследуемый должен был сообщить, насколько эмпатийным он стремится быть, небольшие различия — при использовании шкалы, где надо было сообщить о своих чувствах после переживания эмоционально насыщенной ситуации, а при использовании физиологических показателей или мимических реакций различий вообще не было найдено.

Т. П. Гаврилова (1977) показала, что формы эмпатийного поведения — сопереживание и сочувствие — по-разному проявляются у детей разного пола. Сопереживание взрослым и животным чаще наблюдалось у мальчиков, а сочувствие — у девочек. По отношению же к сверстникам все оказалось наоборот: сопереживание чаще выражалось девочками, а сочувствие — мальчиками. В целом же и те и другие чаще сочувствовали, чем сопереживали.

Как показано В. Д. Еремеевой и Т. П. Хризман (2001), эмпатийная реакция девочек и мальчиков определяется видом эмоциогенного стимула. Когда девочки слышат детский плач (в магнитофонной записи), то у них резко активируются центры слуха, зрения, моторные и задние ассоциативные зоны мозга, у мальчиков реакция значительно менее выраженная. Картина меняется, когда звучит глагол «плачут». У мальчиков реакция указанных зон коры выражена отчетливо, а у девочек — слабо. Авторы объясняют более сильную реакцию девочек на плач по сравнению с реакцией на слово тем, что плач для женщин является самым важным биологическим сигналом. Плач — это ведущая коммуникация матери и ребенка.

Вина и совестливость. Фактор пола оказывает сильное влияние на переживание вины: у мужчин оно выражено слабее и они гораздо реже говорят о переживании вины, чем женщины. (Л. В. Куликов, 1997; В. С. Савина, 2001).

Это нашло подтверждение и в моем исследовании совестливости, проведенном с помощью разработанного опросника: у мужчин величина совестливости оказалась равна 4,7 балла, а у женщин — 7,2 балла.

Различия по тревожности (эмоциональной стабильности). Факт большей тревожности и нейротизма (влекущих к эмоциональной лабильности, нестабильности) лиц женского пола по сравнению с лицами мужского пола обнаружен во многих исследованиях (см. например, работы Л. П. Баданиной, 1996; В. Д. Кузаковой, 1975; А. И. Винокурова, 1996). Различия между лицами разного пола по тревожности и нейротизму выявлены в исследовании, проведенном мною совместно с дипломницей Н. А. Герасимовой на школьниках старших классов (рис. 4.5 и 4.6).

Рис. 4.5. Половые различия по личностной тревожности

Рис. 4.6. Половые различия по нейротизму

Однако, несмотря на большую тревожность, женщины в большей степени, чем мужчины, способны к ее подавлению (К. Д. Шафранская, 1973).

Л. П. Баданина (1996), связывает большую тревожность девочек с тем, что они с большей осознанностью, чем мальчики, воспринимают роль школьника. Различны у мальчиков и девочек в разном возрасте и доминирующие причины тревожности (автор называет их видами тревожности). У девочек школьная тревожность доминирует в 7-9 лет, а в 10 лет уступает свое место самооценочной тревожности. У девочек младших классов на фоне меньшего количества невротических реакций, чем у мальчиков, наиболее часто отмечается неустойчивость настроения, капризность, плаксивость, грусть, тоска, застенчивость, боязливость, подверженность страхам, повышенная обидчивость. У мальчиков 7 лет доминирует межличностная тревожность, школьная тревожность преобладает в 8-9-летнем возрасте. При этом уже в 9 лет показатели самооценочной тревожности у мальчиков начинают выравниваться с показателями школьной тревожности. На фоне большего количества невротических реакций у мальчиков младших классов наблюдается агрессивность, драчливость, гиперактивность.

Нельзя не отметить, однако, что в приведенных выше исследованиях обследуемыми были либо младшие школьники, либо старшие школьники и взрослые. Между тем у школьников пубертатного возраста, по данным Н. В. Бирюковой с соавторами (1976), происходит инверсия: большую тревожность обнаруживают уже не девочки, а мальчики (рис. 4.7).

(а — высокий нейротизм; б — низкий нейротизм)

Рис. 4.7. Нейротизм у школьников разного пола

Проблемная озабоченность (беспокойство). Большая тревожность и нейротизм лиц женского пола проявляется и в их большей проблемной озабоченности. С. Арчер (S. Archer, 1985) установила, что 42 % девушек обеспокоены невозможностью совместить в будущем семью и работу. Среди юношей лиц с такой обеспокоенностью не было. Семьдесят пять процентов юношей ответили, что их ничего не беспокоит, в то же время среди девушек таких оказалось только 16 %.

По данным А. Г. Грецова (2000), проблемная озабоченность практически по всем аспектам жизни выражена больше у девочек, чем у мальчиков (табл. 4.3).

Таблица 4.3. Проблемная озабоченность у школьников подросткового и юношеского возраста, баллы

В книге «Жизненные проблемы...» (2000) отмечается, что для девочек проблемы, связанные с собственной личностью и будущим, имеют большее значение, чем для мальчиков. К. Муздыбаев (1999) пишет, что у мужчин степень надежды выше, чем у женщин, т. е. они с большим оптимизмом смотрят в будущее. Однако имеются и другие данные. Тот же К. Муздыбаев выявил, что у петербургских студенток надежда выражена больше, чем у студентов, а К. Снайдер и его соавторы (C. Snyder et al., 1996) не нашли различий в диспозиционных надеждах у американских студентов. Очевидно, дело не в полоролевой принадлежности, а в конкретных условиях жизни.

Завистливость. По данным Н. Е. Серебряковой (2001), применившей оригинальную методику выявления зависти по отношению к успехам другого в различных жизненных ситуациях, у женщин завистливость выше, чем у мужчин, исключая карьеру; здесь различия между мужчинами и женщинами не выявлены (рис. 4.8).

(1 — адаптивность; 2 — конфликтность; 3 — карьера; 4 — достижение успеха; 5 — работа; 6 — жилье)

Рис. 4.8. Проявление зависти к достижениям другого в различных жизненных сферах

Ревность. Мужчины больше всего ревнуют, когда их партнерша занимается сексом с кем-либо еще. Женщины испытывают наибольшую ревность, когда их партнер эмоционально привязывается к другой. Психологи считают, что эти различия отражают обеспокоенность мужчин по поводу достоверности их отцовства и потребность женщин в заботе со стороны партнера (Buss, 1994). Однако вряд ли дело только в этом.

Обидчивость. В отношении обидчивости существенных половых различий, по данным П. А. Ковалева, не выявлено.

4.6. Распознавание мужчинами и женщинами эмоций другого человека

Д. Джонсон и Г. Шульман (Johnson, Shulman, 1988) обнаружили, что взрослые женщины больше проявляют интерес к эмоциям окружающих, чем мужчины.

По одним данным преимущества женщин при опознании эмоций по голосу нет (R. Rosental, M. De Paulo-Bella, 1979), по другим данным преимущество пола зависит от того, какие эмоции распознаются. Так, в работе М. И. Павликовой с соавторами (2001) было выявлено, что мужчины, имеющие родительский опыт, наиболее точно оценивали сигналы дискомфорта младенца, давая им более отрицательные оценки, чем женщины. Зато звуки удовольствия мужчины определяли хуже, чем женщины.

Выявлено преимущество женщин в декодировании эмоций по мимике (D. Galagher, R. Sheebtich, 1981; Jancik, 1981; J. Hall, 1984).

Однако и здесь не все так однозначно. Некоторые эмоции лучше распознают мужчины. Так, Е. Д. Хомская и Н. Я. Батова (1998) отмечают, что женщины чаще, чем мужчины, видят на фотографиях возмущение и обиду, тревогу, печаль, удовольствие, а мужчины — гордость, горе, безразличие и нежность.

4.7. Эмоциональные нарушения и пол

В главе 1 уже говорилось, что депрессия чаще встречается у женщин, чем у мужчин. Подкреплю этот вывод конкретными данными. По данным А. Анголд (A. Angold, 1991), девушки в 2 раза чаще юношей обнаруживают депрессивные расстройства. Коннели с соавторами (1993; цит. по Г. Крайг, 2000) тоже выявили, что переживание школьниками депрессии средней и тяжелой степени чаще наблюдается у девочек, чем у мальчиков (табл. 4.4).

Таблица 4.4. Переживание депрессии школьниками в зависимости от пола, процент случаев

У мальчиков-подростков и юношей депрессия нередко сопровождается срывами, а у девочек и девушек — нарушениями пищевого поведения (анорексией и булимией).

Ю. М. Миланич (1997) разделяет детей с эмоциональными нарушениями на три группы. В первую входят дети с выраженными внутриличностными конфликтами. Родители и педагоги отмечают у этих детей тревожность, необоснованные страхи, частые колебания настроения. Вторую группу составляют дети с межличностными конфликтами. Эти дети отличаются повышенной эмоциональной возбудимостью, раздражительностью, агрессивностью. Третью группу составляют дети как с внутриличностными, так и с межличностными конфликтами. Для них характерны эмоциональная неустойчивость, раздражительность, агрессивность, с одной стороны, и обидчивость, тревожность, мнительность и страхи — с другой стороны.

В первой группе преобладают девочки, во второй и третьей — мальчики.

Контрольные вопросы

1. Какие различия имеются между лицами мужского и женского пола в доминировании базовых эмоций?

2. По какому эмоциональному свойству женщины больше всего превосходят мужчин?

3. Какие половые различия имеются по экспрессивности?

4. У кого лучше эмоциональная память — у мужчин или женщин?

5. Какие различия имеются между мужчинами и женщинами в проявлении эмоциональных типов?

6. Кто лучше распознает эмоции — мужчины или женщины?

7. Оказывает ли влияние пол на возникновение эмоциональных нарушений?

Глава 5. Способности мужчин и женщин

Прочтя эту главу, вы сможете сами оценить, насколько реальными являются представления, существующие в массовом сознании и гласящие, что мужчины умнее женщин и что у женщин имеется своя «женская» логика. Кроме того, вы узнаете об особенностях мужского и женского восприятия окружающего мира, о том, у кого лучше развиты вербальные, пространственные и математические способности, насколько мужчины превосходят женщин в психомоторном развитии.

Если бегло взглянуть на перечень имен в биографических справочниках, то легко можно заметить, что лишь немногие женщины попали в разряд выдающихся деятелей. В исследовании Г. Эллиса (H. Ellis, 1904) в группу из 1030 одаренных людей Британии входило только 55 женщин. К. Кастл (C. Castle, 1913) выделил 868 выдающихся женщин из 42 стран, живших с VII до XX в. Из них только 38 % получили известность благодаря интеллектуальным занятиям (в литературе). В более позднее время в справочник американских ученых были включены лишь 50 женщин из 2607 ученых, заслуживших известность между 1903 и 1943 гг. (S. Visher, 1947).

Тот факт, что выдающимися деятелями чаще становятся лица мужского пола, а не женского, К. Хорни (1993) объясняет тем, что мужчина, имея ограниченную причастность к сотворению новой жизни (под ограниченностью автор понимает неспособность мужчин вынашивать и рожать детей), сублимирует свою энергию, создавая что-то новое в различных сферах общественной жизни (государстве, религии, искусстве, науке). Предположение оригинальное, но недоказуемое, поскольку до сих пор мужчины рожать не научились.

Надо сказать, что говорить о большей талантливости мужчин или женщин «вообще» некорректно. Вспомним, например, творческие профессии: сколько талантливых артистов, педагогов, поэтов, писателей среди женщин, и сколько бесталанных мужчин в тех же профессиях. Поэтому следует дифференцированно подходить к оценке способностей мужчин и женщин, учитывая то, какие способности больше развиты у одних, и какие — у других.

5.1. Внимание и пол

По данным И. А. Сергеевой (2001), у девочек старшего дошкольного возраста произвольное внимание развито лучше, чем у мальчиков. Однако этот вывод выглядит слишком обще и не учитывает ни то, что внимание характеризуется различными свойствами, ни то, что имеются различные показатели, по которым судят об эффективности управления вниманием: время выполнения задания, требующего проявления внимания (быстрота), и количество допускаемых ошибок (точность). В связи с этим одни испытуемые ориентируются при выполнении даваемых заданий больше на быстроту работы, а другие — на ее точность. При учете этих моментов выявляемые закономерности, касающиеся половых различий по вниманию, выглядят гораздо сложнее.

М. С. Егорова и Н. Ф. Шляхта (1987) показали, что при выполнении заданий на определение объема внимания скорость работы оказалась у девочек 14-15 лет ниже, чем у мальчиков того же возраста. Показатели точности работы у тех и других не различались. Все показатели, отражающие продуктивную сторону устойчивости внимания, у девочек превышают по величине аналогичные показатели у мальчиков. Различия по распределению внимания аналогичны различиям по устойчивости внимания: характеристики быстроты работы выше у девочек. Показатели точности выполнения задания примерно одинаковы у мальчиков и девочек.

Степень интегрированности свойств внимания также имеет выраженные половые различия. У мальчиков теснее связи между скоростными характеристиками объема внимания, с одной стороны, и устойчивостью и распределением внимания — с другой. Точность выполнения задания в пробах на определение объема внимания не связана у мальчиков с точностью выполнения других заданий, а у девочек эти связи значимы. Связи скоростных и точностных показателей у мальчиков почти отсутствуют; у девочек же обнаружены связи между этими характеристиками. Авторы делают вывод, что при выполнении заданий на внимание девочки ориентируются на быстроту, а мальчики — на точность работы.

Этот вывод получил подтверждение и при изучении внимания у взрослых. М. К. Босый с соавторами (1971) нашли, что количество знаков, вычеркнутых за 1 мин в корректурной пробе Анфимова больше у женщин, чем у мужчин. По данным Л. Н. Фоменко (1968), женщины 18-19 лет выполняют тест корректурной пробы несколько быстрее, но менее точно, чем мужчины того же возраста. Большинство женщин могут увеличивать темп работы с корректурными таблицами без изменения точности. Увеличение же темпа у мужчин вызывает снижение точности. В возрасте от 22 до 33 лет существенных различий между мужчинами и женщинами в концентрации и устойчивости внимания не обнаружено.

В заданиях, где нужно быстро воспринимать детали и часто переключать внимание, женщины показывают большую эффективность, чем мужчины (D. Andrew, D. Paterson, 1946). Это подтвердило и исследование студентов, проведенное петербургскими психологами (Вопросы практической психодиагностики..., 1984). Кроме того, у студенток выше были и другие характеристики внимания: избирательность, устойчивость, объем (различия достоверны на уровне p < 0,001).

5.2. Сенсорно-перцептивные способности мужчин и женщин

Чувствительность. О половых различиях в чувствительности имеются лишь отрывочные сведения. Показано, что до 8 лет острота слуха у мальчиков в среднем выше, чем у девочек, но девочки более чувствительны к шуму. В младших классах у девочек выше кожная чувствительность, следовательно, их больше раздражает телесный дискомфорт и они более отзывчивы на прикосновение, поглаживание (цит. по В. Д. Еремеевой, Т. П. Хризман, 2001). Г. И. Акинщикова и Н. И. Макарова (1976) обнаружили, что вибрационная чувствительность у женщин более высокая при низких частотах (32, 63 и 125 Гц), но мужчины обладают большей чувствительностью к высоким частотам (250 и 500 Гц). Правда, у них выше чувствительность (ниже порог) и при самой низкой частоте (16 Гц).

Восприятие. Б. И. Белый (1982) отмечает, что при восприятии фигур в тесте Роршаха у детей 8-12 лет имеются половые различия. Девочки дают меньше ответов, и временные показатели у них выше, чем у мальчиков. Они лучше воспринимают форму пятен, у них выше удельный вес популярных ответов и персевераций. У мальчиков, напротив, преобладают ответы на мелкие детали и на фрагменты белого фона.

Обратная закономерность выявляется при графическом изображении дошкольниками человека. Девочки в целом используют больше приемов, уделяя внимание различным элементам, мальчики же отражают человека более глобально (Т. И. Васильева, 1971). Но это относится не ко всем элементам. Мальчики разнообразнее изображают глаза и лицо, шею и туловище.

Л. Н. Иванская (1979), показывая испытуемым фотографическое изображение мужского лица, просила затем каждого из них на основе сохранившегося представления воссоздать этот образ на экране фоторобота. Женщины обнаружили большую точность, чем мужчины. Как видим, единого суждения по поводу восприятия лица и его воспроизведения мужчинами и женщинами нет.

Заметные различия между субъектами мужского и женского пола имеются в отношении восприятия времени и пространства. Так, по данным Г. С. Шляхтина (1997), женщины в большей степени переоценивают длительность временных интервалов (от 3 до 40 с), чем мужчины, т. е. для женщин время бежит быстрее.

Дж. Виткин (1996), отмечая различное восприятие мужчинами и женщинами уходящего времени (т. е. оценка быстроты его протекания), говорит о том же. Для женщин, пишет она, это часто означает быстрый бег биологических часов — для них время идет так быстро! Для мужчин же, больше ориентированных на успех, карьеру, финансовую стабильность, время тянется медленнее, так как успех приходит не сразу и не ко всем.

Своеобразно и отношение мужчин к своему дню рождения. Для них он является Рубиконом, точкой отсчета, временем подведения итогов и постановки новых задач на будущее. Если к этому моменту счет оказывается не в пользу мужчины, наступает глубокий стресс, провоцирующий болезни, исход которых может быть самым печальным. Неслучайно исследования, выполненные на основании более 3 миллионов свидетельств о людях, умерших естественной смертью, показали, что большинство мужчин умирает в течение последней недели перед днем рождения.

В тесте включенной фигуры женщины испытывали большие трудности в определении фигуры, чем мужчины (Witkin et al., 1954). В исследовании К. Сандстрема (C. Sandstrom, 1953), где испытуемые должны были указать крошечное пятно света в темной комнате, женщины допускали значительно большие ошибки, чем мужчины.

Поскольку в ряде исследований показано, что мужчины шире, чем женщины, распределяют свое внимание, в незнакомой обстановке (новая местность, новый маршрут движения) они держатся увереннее, лучше ориентируются. Внимание женщин не распределяется столь широко, как у мужчин. Но зато в пределах воспринимаемого все отражается в их сознании детально и тщательно. Поэтому известную им местность они знают лучше.

Как отмечает С. Вительсон (S. Witelson, 1976), исследователи, как правило, единодушны в том, что задачи на пространственное и временное ориентирование с большим успехом и с меньшим напряжением умственных сил выполняются лицами мужского пола.

Восприятие цвета и психофизиологические реакции на него. Выявлено, что девочки лучше различают цвета (А. Моль, 1909). Кроме того, в работе Т. В. Андреевой (1997) показаны различия между мужчинами и женщинами в предпочтении цвета. Женщины больше предпочитают сиреневый, бежевый, салатный и желтый цвета, а мужчины — синий, оранжевый и коричневый.

Е. А. Соловьева (1993) обнаружила половые различия в реакциях при восприятии цвета. Цветовые ассоциации по содержанию у мужчин были абстрактными, а у женщин — конкретные.

Чувствительность к цветовому символизму (способность человека адекватно воспринимать символическое содержание цветовых образов) у мужчин обнаруживает наибольшее число значимых связей с интеллектуальными особенностями и с показателями когнитивного стиля, а у женщин — со свойствами темперамента, с тревожностью и с характеристиками когнитивного стиля. С интеллектуальными особенностями корреляций у женщин было существенно меньше, чем у мужчин.

Влияние того или иного цвета на психомоторные показатели, по данным Е. А. Соловьевой, зависело от чувствительности к цветовому символизму. В связи с этим автор выделила две группы испытуемых — с высокой чувствительностью («символисты») и с низкой чувствительностью («несимволисты»). В обеих группах отчетливо проявились половые различия. «Символисты»-мужчины отличаются от «несимволистов» высоким уровнем пространственного мышления, быстротой когнитивных процессов, низким уровнем нейротизма и меньшей личностной тревожностью. У «символистов»-женщин отличия от «несимволистов» другие: высокий уровень вербального мышления, ригидность когнитивного стиля, более высокий уровень нейротизма, экстернальности и экстраверсии. Эти комплексы отражают у мужчин способность к восприятию образов и символов, а у женщин — конвенциональных признаков.

В мужской выборке красный цвет незначительно снижает силу рук у «символистов» и повышает у «несимволистов». В женской выборке красный цвет существенно увеличивает силу рук у «символистов». Голубой цвет в мужской выборке несколько увеличивает силу у «символистов» и существенно снижает у «несимволистов». В женской выборке у «символистов» под влиянием голубого цвета мышечная сила снижается.

«Символисты»-мужчины переотмеривают время под влиянием красного цвета больше, чем под влиянием голубого. Женщины этого типа под влиянием красного цвета укорачивают временные интервалы и сильно удлиняют их под влиянием голубого цвета.

Выявленные половые различия Е. А. Соловьева объясняет следующим образом. Мужчины-«символисты» имеют более высокий интеллектуальный, эмоциональный и физический статус, что позволяет им субъективировать внешнее, в частности цветовое, воздействие и препятствует прямому влиянию цвета на психомоторику; здесь проявляется способность этого типа людей к саморегуляции. «Несимволисты» объективируют внешнее воздействие. У них мышечная сила изменяется в соответствии с сигнальными значениями цвета, а эмоциональный компонент цветовых образов ими не воспринимается.

У женщин-«символистов» направление изменений психомоторики под воздействием цвета совпадает с символическим содержанием цветовых образов. У женщин этого типа психомоторные реакции на цвет имеют характер самовнушения.

В. П. Умнов (1979) изучал способность к формированию зрительного образа (представления о физическом упражнении) у лиц мужского и женского пола. Как видно из данных табл. 5.1, больше в этом преуспели мужчины, чем женщины.

Таблица 5.1. Среднегрупповые показатели быстроты формирования зрительного образа

Восприятие и запоминание словесной информации было более трудным для мужчин, а восприятие и запоминание числовой и музыкальной информации — более трудным для женщин (В. Ф. Коновалов, Н. А. Отмахова, 1984). Авторы обосновывают это тем, что у мужчин более отчетливые изменения ЭЭГ вызываются процессом восприятия и переработки словесной информации, чем музыкальной и числовой, у женщин, наоборот, музыкальной и числовой, чем словесной.

Восприятие состояния другого человека. Анализ 125 исследований по эмпатии, проведенный Д. Холл (Hall, 1984), показал, что женщинам в целом свойственна большая способность к расшифровыванию эмоций окружающих, чем мужчинам. Высказывается мнение (Tavris, 1992), что большая чувствительность женщин к невербальным сигналам связана с их подчиненным положением в семье и на службе. Однако это следствие подчиненного положения человека вообще, а не примета пола. Мужчины, находящиеся на вторых ролях в семье, тоже обладают высокой чувствительностью к невербальным сигналам. Считается, что это не что иное, как механизм «выживания» подчиненного, связанный с необходимостью по малейшим признакам судить о настроении власть имущего и соответствующим образом на него реагировать.

Бердвистел перечислил 23 различных положения века, которые легко могли идентифицировать 5 женщин. Однако все они пришли к выводу, что лишь 4 положения века (глаза открытые, приспущенные веки, косящий взгляд и плотно закрытые глаза) имеют какой-то смысл и несут определенную информацию. Сами же женщины смогли воспроизвести только 5 положений век. В то же время мужчины смогли воспроизвести 10 таких положений, а некоторые — и 15.

Наблюдательность. Как показано в книге «Вопросы практической психодиагностики...» (1984), наблюдательность выше у лиц мужского пола, и не случайно, очевидно, криминалисты указывают, что ошибочные свидетельские показания чаще бывают у лиц женского пола: мужчины точнее передают явления окружающего мира, показания же женщин нередко не соответствуют действительности.

5.3. Кто умнее — мужчины или женщины?

Конфуций (551-479 гг. до н. э.) в книге «Беседы и суждения» довольно скептически выразился по поводу ума женщины: «У обыкновенной женщины ума столько, сколько у курицы, а у необыкновенной — сколько у двух». Подобные пренебрежительные высказывания можно встретить и у более поздних авторов, вплоть до XX в. Однако в первой четверти XX в. приобрела популярность теория X. Эллиса (H. Ellis, 1904), согласно которой разброс уровня интеллекта больше у мужчин, чем у женщин. Это значит, что женщины в своей массе имеют средний уровень интеллекта, в то время как у мужчин средний интеллект встречается реже, чем у женщин, но зато среди них больше одаренных и умственно отсталых (рис. 5.1).

Рис. 5.1. Гипотетическое распределение интеллекта среди мужчин и женщин в соответствии с теорией большей мужской вариабельности

В нашей стране этой точки зрения придерживается В. П. Багрунов (1981), который обнаружил, что у мужчин чаще, чем у женщин, встречаются высшие и низшие результаты в интеллектуальной активности и сенсомоторике.

Американский антрополог Э. Монтегю в книге «Природное превосходство женщины» писал, что коэффициент интеллектуальности в среднем у женщин выше, чем у мужчин, и они лучше сохраняют его в старости.

Что касается одаренности, то об этом речь уже шла выше. В отношении же более частого слабоумия у мужчин ученые делали выводы на основании того, сколько мужчин и женщин находится в учреждениях для слабоумных. Мужчин там действительно больше. Однако Л. Холлингворт (L. Hollingworth, 1922), тщательно изучив этот вопрос на более чем 2 тысячах лицах, показала, что, во-первых, у женщин, находящихся в этих учреждениях, интеллект был ниже, чем у мужчин из тех же учреждений, во-вторых, большее представительство мужчин в этих учреждениях объясняется тем, что мужчины с умственной отсталостью более беспомощны в житейском смысле, чем женщины, и требуют опеки. Женщины же могут и при умственной отсталости найти средства к существованию, занявшись домашней работой или выйдя замуж. Кроме того, в семьях были более склонны к уходу за умственно отсталой девочкой в домашних условиях. Мальчиков же чаще заставляли в сравнительно раннем возрасте работать на заводе, где вскоре и обнаруживалась их умственная отсталость. Все это делало менее вероятным распознавание умственной отсталости у девочек и их принудительное направление в соответствующие учреждения.

У детей ряд авторов выявили одинаковое число интеллектуально одаренных мальчиков и девочек. Так, в исследовании Л. Холлингворт (L. Hollingworth, 1942) среди детей с интеллектом выше 180 баллов были обнаружены 16 девочек и 15 мальчиков, а в исследовании П. Витти (P. Witty, 1940) среди детей с интеллектом 140 баллов и выше было 24 девочки и 26 мальчиков. Массовые обследования школьников в США (W. Lewis, 1945; W. McGehee, 1939; M. Riggs, 1940) показали, что среди лиц с высоким интеллектом больше девочек, а среди лиц с низким интеллектом больше мальчиков. Однако авторы не делают из этих данных далеко идущих выводов и объясняют их тем, что дававшиеся тесты имели преимущественно вербальное содержание, и успешность их выполнения зависела от школьных успехов, которая, как известно, выше у девочек в силу их большего прилежания. Правда, по некоторым данным в 11-14 лет девочки останавливаются в своем прогрессе и даже «возвращаются назад» (M. Horner, 1972).

Сходные данные получены и в нашей стране. Я. И. Михайлова (2001), обследовав детей 6-7 лет, нашла, что уровень вербального и невербального интеллекта и речемыслительных функций у девочек достоверно выше. Показатель развития вербального интеллекта у девочек равен 105,4, а у мальчиков — 99; показатель развития невербального интеллекта — соответственно 107,5 и 102,7; показатель развития речемыслительных функций — соответственно 81,3 и 74,9. У девочек лучше развит и социальный интеллект: 45 % девочек имеют высокий уровень его развития, в то время как мальчиков, имеющих такой уровень, 31 %. Наоборот, с низким уровнем развития социального интеллекта мальчиков больше, чем девочек (соответственно 69 % и 55 %)

По данным В. Ф. Коновалова с соавторами (1987), девочки 5-10 лет решают экспериментальную задачу быстрее, чем мальчики того же возраста. В 15-17 лет картина меняется — задачу быстрее решают уже представители мужского пола. Их преимущество сохраняется и в последующих возрастах (рис. 5.2).

Рис. 5.2. Время решения логической задачи испытуемыми разного пола

Такая инверсия объясняется тем, что морфологическое созревание головного мозга у девочек происходит быстрее (Т. П. Хризман, В. Д. Еремеева, 1984; D. Waber, 1976), поэтому в возрасте 5-10 лет они опережают по интеллектуальным способностям мальчиков. Затем лица мужского пола не только догоняют по уровню интеллектуального развития лиц женского пола, но и превосходят их (табл. 5.2, приводится по Е. И. Степановой, 2000).

Таблица 5.2. Уровневые показатели развития интеллекта в группах мужчин и женщин (по методике Д. Векслера), n = 100

Выявлено, что независимость эффективности мышления от предварительного опыта и знаний, начиная с 8 лет и далее, включая взрослых, выше у лиц мужского пола (E. Mccoby, C. Jacklin, 1974).

По данным Д. В. Рукавишникова (2001), у мужчин наблюдается более высокий уровень прогностической компетентности при оценке возможных житейских событий по сравнению с женщинами, так же как и достоверно более высокий уровень способности прогнозировать и упреждать перемещение в пространстве.

По данным И. А. Сергеевой (2001), девочки старшего дошкольного возраста лучше справились с «Ассоциативным тестом», а мальчики — с тестом Равена, что дает основание говорить о лучшем развитии у первых вербальной сферы, а у вторых — невербальной. Это подтверждается и данными А. И. Винокурова (1996): мужчины показали большее количество баллов в решении серии задач из теста Равена, а также рядом исследований зарубежных психологов. Отмечается, например, что в тестах технического понимания оценки женщин ниже, чем оценки мужчин (C. Bennett, R. Cruikshank, 1942). По данным А. И. Канатова (цит. по Е. И. Степановой, 2000), показатели практического мышления были более высокими у мужчин по сравнению с женщинами во всех возрастных группах, кроме старшей возрастной группы (41-46 лет).

М. М. Гарифуллиной и Э. Р. Пээтс (1977) выявлено, что у мужчин образное мышление имеет более высокий уровень развития.

Общая понятливость по данным ленинградских психологов выше у студентов-юношей, чем у студенток. В то же время обобщенность мышления, адаптивность интеллектуальных действий, логичность практического (образного) мышления, эвристическое мышление, словарный запас в одних возрастных группах выше у студенток, а в других — у студентов (Вопросы практической психодиагностики..., 1984).

В этой же работе отмечается, что основные характеристики логического мышления (обобщенность, понятливость, богатство словарного запаса) у женщин оказались взаимозависимыми (т. е. между ними имеются тесные корреляции), в то время как у мужчин наблюдается некоторая автономность разных систем вербального интеллекта. Аналогичная тенденция, хотя и менее выраженная, наблюдается и в структуре невербального интеллекта, которая у женщин проявляется как единая система. У мужчин эти же связи слабее, и характер их более сложен.

В. П. Багрунов (1984) отмечает, что мужчины лучше решают новые интеллектуальные и сенсомоторные задачи, однако при тренировке и стереотипизации происходит нивелировка этих половых различий. Больше того, интеллектуальная и сенсомоторная активность женщин больше поддается изменениям при обучении и тренировке, вследствие чего в деятельности, требующей развития стереотипных профессиональных навыков, лучших результатов достигают женщины, утверждает этот автор.

Пространственные способности. Выполнение интеллектуальных тестов, в значительной степени зависящих от пространственных, а не вербальных способностей, тоже лучше осуществляют мальчики (A. Macmeeken, 1939). Выявлено, что мужчины значительно лучше выполняют «задачи Шепарда», требующие ротации зрительных образов в ментальном пространстве, и лучше манипулируют с «кубиками Амтхауэра». При решении задач на запоминание маршрута выяснилось, что мужчины быстрее выучивают маршрут, однако женщины запоминают больше путевых ориентиров.

По данным ленинградских психологов, пространственные представления на всем протяжении возрастного диапазона (от 17 до 22 и более лет) лучше развиты у юношей (Вопросы практической психодиагностики..., 1984).

Американские психологи установили, что половые различия в успешности выполнения задач на пространственное мышление существуют у детей еще до полового созревания. Если детей 6 лет попросить сконструировать трехмерную модель школьной комнаты, то мальчики с этим заданием справятся лучше, чем девочки. Мальчики в 8-9 лет лучше ориентируются в пространстве.

Объяснение этим различиям можно найти в исследованиях физиологов, которые показали, что у мальчиков специализация правого полушария мозга в отношении пространственных функций имеется уже в 6 лет, тогда как у девочек ее нет даже к 13.

Различия в пространственных способностях обусловливают, очевидно, и тот факт, что девочки в своих играх чаще опираются на ближнее зрение: они раскладывают перед собой вещи, с которыми играют, на ограниченном пространстве; девочкам достаточно маленького уголка. Напротив, игры мальчиков чаще опираются на дальнее зрение: они используют в своих играх и забавах все предоставленное им пространство. Если пространство мало в горизонтальной плоскости, они осваивают вертикальную: лазают по лестницам, забираются на деревья и т. д. Рисуя план окрестностей своего дома, мальчики отражают большее пространство, умещают на рисунке больше улиц, домов, дворов.

Абстрактное мышление и математические способности. И. С. Кон (1989) отмечает, что склонность к абстрактному мышлению типична главным образом для юношей.

Р. К. Малинаускас (2001), используя опросник Кеттелла, нашел, что среди мужчин больше, чем среди женщин, лиц с высоким уровнем абстрактного мышления (фактор B).

Несмотря на распространенное мнение о более высоких математических способностях лиц мужского пола, зарубежные исследования обнаружили довольно противоречивые факты. У мальчиков и девочек начальной школы различий в эффективности осуществления математических операций либо совсем не было (Dossey et al., 1988; и др.), либо были в пользу девочек (L. Friedman, 1989 и др.). Это соответствует результатам, полученным в более раннем исследовании (A. Gesell et al., 1940) развития числовых понятий у дошкольников. Не выявили существенных половых различий в математических способностях у дошкольников и младших школьников Л. Терман и Л. Тайлер (L. Terman, L. Tyler, 1954). Все это дает основание зарубежным психологам утверждать, что различий между мальчиками и девочками в математических способностях не обнаруживается до подросткового (11-12 лет) возраста. Правда, полученные результаты существенно зависели от заданий, дававшихся младшим школьникам. В тестах на вычисление различий либо не было, либо преимущество имели девочки. В арифметических задачах и тестах числового мышления было выявлено устойчивое превосходство мальчиков. Это подтвердилось и в других исследованиях (Q. McNemar, 1942; R. Havighurst, F. Breese, 1947; A. Wesman, 1949). Так же и в старших классах, по данным некоторых авторов, в одних случаях задания лучше выполняли девочки, в других случаях — мальчики, а в третьих различий вообще не обнаружилось. Характерно, что наиболее часто различия в математических способностях выявляются лишь с началом пубертатного периода.

У студентов, по данным Л. Фридман, различия в результатах выполнения математических заданий были выявлены в пользу юношей. Отмечается, правда, что в последние годы различия между лицами мужского и женского пола в проявлении математических способностей становятся все меньшими (Friedman, 1989; J. Hyde et al., 1990).

Однако этому факту не следует придавать большого значения, ведь то, что фиксируют ученые, является выученной способностью (опытом), а девочки и девушки в школе отличаются большим прилежанием и лучшей общей успеваемостью. Другое дело, когда учитывается математическая одаренность. По данным ряда авторов, математически одаренных лиц значимо больше среди мальчиков (C. Benbow, J. Stanley, 1982; A. Feingold, 1988). По данным Камиллы Бенбоу и Дж. Стэнли, на 13 математически одаренных мужчин приходится только 1 женщина.

О так называемой «женской» логике, или почему мужчины и женщины не понимают друг друга. Принято считать, что у женщин в осмыслении происходящего имеется своя логика, недоступная пониманию мужчин и поэтому вызывающая у них в процессе общения с женщинами подчас недоумение и растерянность. Об этом писали многие поэты, например индийский поэт Тирукурал в своей книге «Любовь»:

«Люблю больше всех!» — я однажды воскликнул... Мрачна,

«Кого это всех?» — вопросила она.

Поклялся: «Люблю до кончины!» Она мне: «Изменник!»

Кого ж ты полюбишь в грядущих рожденьях?»

«Я думал сейчас о тебе!» — говорю я. «Вот диво!

А раньше о ком?» — проворчала строптиво.

Чихнул я, она разрыдалась, а в голосе злоба:

«Должно быть, тебя вспоминает зазноба?»

Чиханье сдержал я, она — не добрее ничуть:

«Ты, видно, задумал меня обмануть?»

Пытался утешить ее — только повод для ссоры.

«Ты всех утешаешь, — твердит, — без разбора».

Взглянул на нее — вновь обида и слезы рекой:

«Меня ты сравнил, признавайся, с другой».

Когда говорят женщине: «У вас мужской ум», это расценивается как комплимент, но мужчина, которому скажут, что у него «женская логика», вряд ли почувствует себя польщенным.

При таком обывательском отношении к женской логике интересна позиция представительниц радикального феминизма. Одни из них утверждают, что женщины думают не так, как мужчины, и что интуиция и сопереживание позволяют им развить более высокие уровни понимания, чем мужской расчет и логика. Другие считают, что диффузная природа женской сексуальности позволяет им постичь «нелинейные» формы восприятия мира за пределами мужской логики.

Рассуждениям о женской логике посвятил свою книгу философ В. И. Курбатов (1993). Однако доказательность высказываемых им положений оставляет желать лучшего.

По поводу особенностей женского мышления Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова (1978) пишут следующее: «Существует интересное мнение об особенностях женского мышления, которое разделяют многие авторы: "У женщины многое происходит в мышлении подсознательно и как бы в готовом виде выходит на поверхность вывод, а когда ее спрашивают почему, она может привести первый случайный мотив, и не лучший" (М. Н. Лапинский, 1915, с. 82). Отсюда создается впечатление об интуитивном характере мышления женщины, когда она каким-то особым чувством способна постигать истину, приходить к ней не путем логических рассуждений, а как бы своеобразным "чутьем".

<Мужчина принадлежит к тому полу, который целые миллионы лет был разумен. А история женщины совершенно иная. Женщины всегда были наглядным протестом против самого существования здравого смысла. Оскар Уайльд>

Дело, разумеется, не в особом чутье, а в тонкости восприятия и степени осознанности конкретных мыслительных операций, степени их "подсознательности", что нельзя смешивать с их эффективностью. Во всяком случае, главное — способность правильно дойти до истины, независимо от конкретного пути. Здесь прослеживается отчетливая аналогия со сказанным выше: женщине важно общее, конечное свойство, и она меньшее значение придает конкретным внутренним механизмам, будь то механизм работы машины или внутренний ход мысли» (с. 28).

<Женский инстинкт стоит прозорливости великих людей. Оноре де Бальзак>

Однако, в действительности, не только мужчины могут не понимать женщин, но и женщины могут не понимать мужчин, так как за одними и теми же понятиями и словосочетаниями у тех и других может стоять разное смысловое содержание и разное отношение. Это показано в работе А. В. Визгиной и С. Р. Пантилеева (2001). Так, нормативность, самоконтроль воспринимаются женщинами как навязанные извне и ведут к самонепринятию, восприятию своего «Я» как неполноценного. У мужчин такой негативной реакции не наблюдается. Для них стремление соответствовать ожиданиям и нормам социума является приемлемым и органичным. «Женская» реакция у них будет в том случае, когда они будут думать, что не соответствуют социальным нормам.

Креативность лиц мужского и женского пола. Креативность понимается как способность к умственным преобразованиям и творчеству, умение отказываться от стереотипных способов мышления. Креативность характеризуется оригинальностью мышления, семантической и образной адаптивной гибкостью, способностью к восприятию дисгармонии, недостатков.

М. Костик (Kostik, 1954) и Е. Хилгард с соавторами (E. Hilgard et al., 1954) выявили преимущество лиц мужского пола (выпускников школы и студентов) в переносе обучения (применении навыков и знаний к новым ситуациям). Е. Свини (E. Sweeney, 1953) обнаружил значительное превосходство мужчин в «переструктуризации», т. е. отказе от первоначального подхода и организации фактов по-новому. Это было выявлено на мужских и женских группах, уравненных по общим умственным, вербальным и математическим способностям.

А. В. Ассовская, Л. А. Цветкова и Т. Г. Яничева (1997) изучали креативность младших школьников (8-9 лет) обоего пола. Авторы установили, что высокий уровень креативности имели 45 % мальчиков и лишь 20 % девочек; в то же время низкий уровень был у 50 % девочек и 23 % мальчиков.

«Детей на занятии спросили, для чего можно использовать кирпич. Первый ответ лежал на поверхности — конечно, чтобы построить дом. Дальше девочки подняли руки и началось... Из кирпича можно построить «гараж», «а еще забор», «а еще сарай»... Наконец тема строительства исчерпана. Поднимает руку мальчик: «Кирпич можно положить в ведро, когда мама солит грибы — для тяжести». Новая версия. И опять лес рук девочек и самые разные предложения о том, где можно использовать кирпич в качестве груза. Опять исчерпали тему, и снова мальчики: «Кирпичами можно обложить костер, чтобы трава не загорелась». Девочки опять подхватывают эту версию и дают разные рецепты спасения от пожара с помощью кирпичей. И опять мальчики: «Можно положить на кирпич доску, и получатся качели», «Можно бросать их, как снаряды» и т. д.

Конечно, это не значит, что ни одна девочка не выдвинет новой идеи, но тенденция здесь очень четкая» (В. Д. Еремеева, Т. П. Хризман, с. 24).

То же выявляется и по данным А. К. Канатова (2000), обследовавшего 207 мужчин и 250 женщин в большом возрастном диапазоне: у мужчин креативность несколько выше, чем у женщин (табл. 5.3).

Таблица 5.3. Креативность мужчин и женщин различного возраста, баллы

Н. В. Гаврюшкина (2001) изучала креативность у мальчиков и девочек 9-12 лет и получила несколько иные данные: невербальная креативность одинакова у мальчиков и девочек, а вербальная креативность выше у девочек и за счет ее у них же выше и общая креативность (рис. 5.3).

(* — значимые различия по f-критерию Стьюдента)

Рис. 5.3. Креативность в группах мальчиков и девочек

Таким образом, возможно, что выраженность креативности у лиц мужского и женского пола определяется видом креативности.

Н. Е. Кузьмина (1996) изучала креативность подростков 15-16 лет и нашла, что креативность мальчиков более четко распознается другими людьми, менее зависит от особенностей восприятия. Креативность же девочек не связана напрямую с успешностью в общении. Однако с повышением креативности повышается и их статус в группе.

Вышеприведенные авторы установили, что креативность влияет на свойства личности. По данным А. В. Ассовской с соавторами, при наличии высокого уровня креативности у тех и других мальчики более тревожны, чем девочки. Н. Е. Кузьмина показала, что креативные мальчики проявляют большую эмпатийность, дружелюбие, воспринимают другого человека как ценность, проявляют большую устойчивость к критике. У девочек связи креативности с характеристиками личности выражены гораздо слабее.

Осведомленность. А. Моль (1909) обследовал 660 мальчиков и 662 девочки в возрасте от 5 лет 9 месяцев до 6 лет 9 месяцев и выявил, что понятие круга, треугольника, квадрата лучше известно девочкам. Мальчики в этом возрасте лучше знают животных, минералы, общественные явления. В последующем это подтвердили и другие авторы.

Критичность мышления. Некоторые авторы высказывают мнение, что мужчины более критичны, чем женщины. М. Д. Александрова (1974), анализируя данные американских авторов, делает вывод, что снижение критичности мышления у мужчин начинается после 30 лет, у женщин — позже (после 40 лет), но зато происходит более резко.

5.4. Память и пол

Полученные разными авторами данные, свидетельствующие о различиях в памяти между мужчинами и женщинами, неоднозначны. И это во многом зависит от того, что установление межполовых различий требует учета вида памяти, возраста испытуемых, характера запоминаемого материала и условий запоминания. Например, Н. М. Гнедова и С. М. Елинова (1985) показали, что заучивание материала в присутствии ребенка противоположного пола приводит к лучшему результату, чем в присутствии ребенка своего пола.

Начну с того, что ряд авторов (Н. Ю. Войтонис, 1936; Ю. Г. Трошихина, 1973; Ю. Г. Трошихина и Д. X. Гизатуллина, 1979) вообще не выявили достоверных различий в функции памяти у детей разного пола (рис. 5.4).

Рис. 5.4. Память у детей разного пола

Правда, следует учесть, что показателем плохой или хорошей памяти являлось не количество запомненных объектов, т. е. объем, а время отсрочки, при котором ребенок делал еще правильный выбор игрушки.

И. А. Сергеева (2001) не обнаружила половых различий в объеме и устойчивости зрительно-пространственной памяти, объеме слухо-речевой памяти у старших дошкольников.

В исследовании, проведенном психологами ЛГУ на студентах, тоже не были получены отчетливые различия: в одних группах кратковременная память была лучше у юношей, в других группах — у девушек (Вопросы практической психодиагностики..., 1984).

Все же исследователей, которые выявили половые различия в памяти, значительно больше. Однако обнаружить какие-либо закономерности в проявлении этих различий порой весьма затруднительно, так как данные авторов относятся к лицам различного возраста и к различному характеру запоминаемого материала.

В. В. Волков (1981) изучал объем кратковременной и долговременной зрительной памяти при запоминании двузначных чисел, слов и изображений предметов у школьников с 1-го по 10-й класс. За исключением одного класса показатели памяти были несколько выше у девочек, однако различия были весьма незначительными (рис. 5.5).

Рис. 5.5. Кратковременная (а) и долговременная (б) зрительная память у школьников разного пола

Объемное поло-возрастное исследование памяти проведено В. Ф. Коноваловым с соавторами (1987). Изучалась кратковременная память на заучивание цифр от 0 до 9. В возрасте 5-10 лет запоминание цифр было лучшим у девочек (рис. 5.6). В возрасте 15-17 лет различий между юношами и девушками не обнаружено. В возрасте 18-35 лет лучшие показатели запоминания были уже у мужчин, так как у них рост памяти еще наблюдался, а у женщин память осталась на уровне 15-17 лет.

Рис. 5.6. Объем воспроизведения цифр испытуемыми разного пола

Я. И. Петров (1972) выявил, что в возрасте 18-26 лет уровень развития памяти у мужчин выше, чем у женщин, а в возрасте 27-33 лет и 41-46 лет женщины опережают мужчин.

Таким образом, у этих трех авторов обнаружились некоторые совпадения: по данным В. В. Волкова и В. Ф. Коновалова с соавторами, в младшем школьном возрасте память лучше у девочек, а в возрасте 18-26 лет, по данным В. Ф. Коновалова и Я. И. Петрова, память лучше у мужчин.

Однако анализ половых различий в памяти с учетом характера запоминаемого материала показывает, что действительная картина выглядит гораздо сложнее.

К. Ховланд (1963), например, отмечает, что количественные различия мнемических функций между полами не так отчетливы, как качественные. Так, если для запоминания давать в одних случаях описание каких-либо технических процессов, а в других — описание мехов зверей, то окажется, что информацию о физических, химических или механических характеристиках лучше запоминают мальчики, а принадлежности туалета быстрее и прочнее запечатлеваются в памяти девочек. Дело, следовательно, в направленности интересов лиц мужского и женского пола.

По данным казанских психологов (Психологические..., 1977), преимущество мужчин или женщин (студентов) в кратковременной памяти зависит от заучиваемого материала: при запоминании цифр преимущество имеют мужчины, а при запоминании слов — женщины, однако при запоминании слов эти различия незначительны. В отношении запоминания цифр эти данные согласуются с данными В. Ф. Коновалова с соавторами для возрастной группы 18-35 лет. Лучшее запоминание слов женщинами отметили и другие ученые (Р. С. Моргунова, 1976; В. Н. Андреева, 1973). Правда, по В. Н. Андреевой, различия выявляются только в том случае, если на заучивание даются пары слов, а не отдельные слова. Зато другие авторы показали преимущество лиц женского пола в заучивании слов и на этапах онтогенеза, предшествующих взрослости: у дошкольников (Н. М. Гнедова и С. М. Елинова — табл. 5.4) и школьников (В. В. Волков — рис. 5.5).

Таблица 5.4. Воспроизведение слов мальчиками и девочками

Здесь можно видеть прямую связь лучшей у лиц женского пола вербальной памяти с лучшим развитием у них вербальной сферы, о чем речь будет идти дальше. Однако Д. Гросси с соавторами (D. Grossi et al., 1980) получили данные, согласно которым у мальчиков вербальная память более развита.

По данным разных исследований, лица мужского пола лучше запоминают слоги (Р. С. Моргунова, 1976; В. П. Умнов, 1979; В. Н. Андреева, 1973). Правда, в исследовании В. Н. Андреевой существенных различий между мужчинами и женщинами не было. Так, среди затративших меньше всего повторений мужчин было больше на 10 %, так же как и запомнивших наибольшее число объектов. Однако при воспроизведении через длительный срок (долговременная память) явное преимущество имели женщины. Лучшая у женщин 18-20 лет долговременная память при запоминании слогов и слов выявлена и Р. С. Моргуновой, а у школьниц разного возраста — В. В. Волковым.

По данным В. П. Умнова (1979), образная память у студенток в возрасте 18-21 года лучше, чем у студентов того же возраста.

Женщины лучше запоминают имена людей, увиденных ими на фотографиях (W. Kaess, S. Witryol, 1955).

5.5. Языковые и художественные способности мужчин и женщин

Вербальные способности. Женское превосходство в вербальных, или лингвистических, функциях отмечается с младенчества до зрелого возраста (D. McCarthy, 1954; L. Terman, L. Tyler, 1954). В главе 1 уже шла речь о том, что девочки в младенчестве начинают говорить на 2-4 месяца раньше мальчиков. В 18 месяцев девочки знают приблизительно 50 слов, мальчики же приобретают такой же запас слов лишь к 22 месяцам. Ф. Шахтер с соавторами (F. Schachter et al., 1978) выявили различия между мальчиками и девочками в детском возрасте (в пользу последних) в словарном запасе, речевой активности и ясности речи. Девочки используют предложения раньше мальчиков и проявляют тенденцию к более длинным и зрелым по своей структуре предложениям. Они быстрее продвигаются в обучении чтению. Артикуляционные способности девочек в 1-м классе сравнимы с такими же способностями мальчиков 2-го класса. В подростковом возрасте также было отмечено незначительное преобладание языковых показателей девушек в артикуляции, т. е. более четкое произношение ими звуков (М. O'Brien, K. Nagle, 1987).

Более высокий темп артикуляции у женщин по сравнению с мужчинами выявила Е. М. Данилович (1982).

В одном исследовании языкового развития детей с 4-го по 12-й класс учащихся попросили написать сочинение на заданную тему, интересующую оба пола. Написанные за одно и то же время сочинения оказались короче у мальчиков, количество использованных ими слов составило в среднем 83-86 % от количества слов, использованных девочками (L. La Brant, 1933). Девочки лучше выполняют такие задания, как завершение предложений и рассказов, они обладают большей скоростью чтения. В речи мальчиков преобладают слова, передающие действия, тогда как девочки (и женщины в целом) более склонны к использованию предметно-оценочных слов. Показателен в этом отношении эксперимент, проведенный с детьми 6-7 лет. Дети должны были свободно называть слова, которые считают «хорошими» и «плохими». «Плохими» словами у мальчиков были «не бегай», «не прыгай», «не лазай», а у девочек — «волк», «Баба Яга», «Кощей Бессмертный». «Хорошими» словами у мальчиков были «танкист», «летчик», «космонавт», а у девочек — «мамочка», «папа», «бабушка», «мир», «май», «родина».

Та сторона речи, которая связана с поиском: нахождение словесных ассоциаций, решение кроссвордов — лучше представлена у мальчиков и мужчин. Например, Е. И. Степанова приводит данные о различиях между мужчинами и женщинами в быстроте и точности ассоциативных реакций на слова. В возрасте 18-19 лет быстрее и точнее реагировали мужчины.

Нарушения речи чаще наблюдаются у мальчиков. Соотношение мужского и женского заикания колеблется от 2:1 до 10:1 (H. Schnell, 1946, 1947). Среди неспособных к чтению мальчики составляют от 60 до 100 % (C. Bennett, 1938).

Художественные и музыкальные способности. Девочки дошкольного возраста рисуют, как правило, более детально, чем мальчики того же возраста (A. Gesell et al., 1940). В «тесте оценки искусства Мак-Адори» и «тесте суждений об искусстве Мейера» женщины превосходили мужчин на небольшую, но значимую величину (H. Barrett, 1950; A. Eurich, H. Carroll, 1931). В то же время в работе Е. Протро и X. Перри (E. Prothro, H. Perry, 1950) таких различий по тесту Мейера обнаружено не было.

Существенных половых различий в слуховом различении и музыкальной памяти найдено не было (P. Farnsworth, 1931). В тестах, в которых главной была эстетическая оценка музыкального произведения, лучшие результаты показывали женщины.

* * *

Итак, подведем некоторые итоги. Женщины превосходят мужчин в быстроте восприятия, в счете и беглости речи. Мужчины имеют некоторое преимущество в пространственной и временной ориентации, в понимании механических отношений и математических рассуждениях (J. Levy, R. C. Gur, 1980; M. Mac Gee, 1979; J. Mac Glone, 1980).

Взаимосвязи между психическими процессами. В литературе неоднократно отмечался тот факт, что мужчины и женщины различаются по взаимосвязям различных психических процессов. М. Э. Тынтс (1975) выявлено, что у женщин число значимых связей между показателями сенсомоторного навыка и показателями концентрации, переключения внимания и объемом кратковременной памяти больше, и они более тесные, чем у мужчин. Так, в корреляционной матрице женщин высокую степень тесноты имели 84 % из всех связей, а у мужчин — только 40 %. Показано, что у испытуемых женского пола показатели сенсомоторного навыка зависят как от концентрации, переключения и распределения внимания, так и от памяти; у мужчин же — главным образом от памяти, и в меньшей степени от свойств внимания.

М. М. Гарифуллина и Э. Р. Пээтс (1977) обнаружили, что у мужчин образное мышление имеет более высокий уровень развития и связано с памятью, а у женщин образное мышление развито слабее и связано больше всего с эмоционально-волевой сферой и вниманием.

В. П. Умнов (1979), изучая связь быстроты формирования зрительного образа с психическими процессами, обнаружил у женщин достоверных корреляций почти в 2 раза больше, чем у мужчин (соответственно 40 и 23 %). При этом структура связей у тех и других была разной. Для мужчин характерна связь восприятия с временными и точностными показателями переключения внимания (при установке на «скорость и точность») и с объемом образной памяти (геометрические фигуры); для женщин — с временными показателями переключения внимания (при установке «на скорость», «на точность») и объемными характеристиками кратковременной памяти на слоги и геометрические фигуры.

Л. Вормэк (L. Wormack, 1980), проанализировав факторные структуры способностей, обнаружил, что у мужчин основные факторы способностей более дифференцированы и автономны, чем у женщин. У мужчин выделилось три фактора: вербальный, зрительно-пространственный и математический, в то время как у женщин все эти три фактора вошли в один. Второй фактор у женщин интерпретирован автором как «вербально-зависимый от пола».

5.6. Объяснения различий между мужчинами и женщинами в познавательных способностях

Как и в отношении любых различий между мужчинами и женщинами, в отношении различий по познавательным способностям тоже имеются два подхода. Первый говорит о том, что эти различия — результат воспитания или деятельности людей, т. е. социальной среды. Второй подход отстаивает генетическую природу этих различий.

Доказательства влияния социальных факторов на различия в способностях мужчин и женщин

Объяснения различий в уровне интеллекта. М. Н. Лапинский (1915) писал, что «едва ли есть что-нибудь на свете, чего женский ум не может одолеть и понять наравне с мужским. Нужно для этого только одно: предмет должен заинтересовать женщину» (с. 82). Человек, задумавшийся над таким несоответствием между развитием интеллекта у женщины и ее общественно значимыми достижениями, может выдвинуть четыре его причины: 1) либо мужчины генетически талантливее женщин в отношении творчества, 2) либо социальные условия благоприятны для развития способностей мужчин, 3) либо женщинам общество не дает возможности проявить имеющийся талант (делая, например, недоступным для них освоение некоторых профессий), 4) либо они сами не хотят его проявлять, а направляют свои способности в другое русло. В пользу двух последних предположений могут свидетельствовать факты, выявленные в одном исследовании: две трети женщин с высоким коэффициентом интеллекта (170 и выше) были домохозяйками или служащими офиса. Число же женщин, имевших одинаковый интеллект с мужчинами и занимавшихся преподаванием в университете или наукой, было небольшим (L. Terman, M. Oden, 1947).

Распространению мнения о более высоком интеллекте мужчин, по мнению А. Анастази (2001), могло способствовать то обстоятельство, что девочки созревают в половом отношении раньше мальчиков и поэтому стремятся к общению с более старшими из них. Это различие в возрасте сохраняется и в последующие годы, в том числе и тогда, когда девушка выходит замуж. Муж и большинство его друзей того же возраста, естественно, имеют превосходство перед девушкой в образовании и жизненном опыте. На этом фоне девушки кажутся менее мудрыми, осведомленными, и это может быть истолковано как гендерное различие в уровне интеллекта.

Объяснения различий в пространственных способностях. Поскольку преобладание мальчиков в способности к абстрактной манипуляции начинает обнаруживаться к 11 годам, некоторые авторы полагают, что эти различия обусловливаются игровой деятельностью, в частности тем, что мальчики играют в машинки, футбол и т. п. Кроме того, по данным Р. Хилтон (R. Hilton, 1985) за 20 лет различия между мужчинами и женщинами в успешности выполнения тестов на пространственные отношения уменьшились.

Объяснения различий в математических способностях. Д. Кенрик пытается объяснить половые различия в математических способностях тем, что у лиц мужского пола, вследствие повышенного уровня тестостерона, больше выражен дух соревновательности и, таким образом, различия в математической успеваемости, по мнению этого автора, являются вторичным феноменом. Ссылка Д. Кенрика на большую соревновательность мужчин представляется несостоятельной: тогда мужчины должны были бы иметь превосходство по всем способностям, чего в действительности не наблюдается.

Другие авторы видят причины худшей успеваемости по математике женщин по сравнению с мужчинами либо в том, что им недостает уверенности в своих математических способностях, вследствие чего они не рассчитывают на успехи в этой области знаний, либо в том, что родители и учителя редко поощряют девочек в изучении математики, либо в том, что девочки считают математические достижения неподходящими для своей гендерной роли («математика — не женская профессия»).

Несмотря на то что получен ряд фактов, которые можно трактовать в пользу выдвинутых причин, однозначное их толкование вряд ли осуществимо. Так, Экклз (Eccles, 1989) выявила, что уверенность женщин в своих математических способностях снижается, начиная с 7-го класса и включая период обучения в вузе. Но разве нельзя рассматривать это снижение как следствие все возрастающей трудности программ по математике и вследствие этого снижения продуктивности учебной деятельности женщин, гипотетически имеющих средний уровень математических способностей? Конечно, и уверенность в своих силах, и поддержка со стороны родителей и учителей важны для успешного обучения, так как они усиливают мотив учения. Но эти факторы должны рассматриваться наряду с другими, а не являться единственно объясняющими различия между мужчинами и женщинами. Кроме того, по данным Д. Хайда с соавторами (Hyde et al., 1990), имеются лишь небольшие различия в уверенности школьников разного пола в своих математических способностях, которые, правда, в вузе увеличиваются. По данным этих авторов, среди студентов юноши с большей уверенностью считают математику мужским занятием, чем девушки. Тот же факт, что девушки реже изъявляют желание посещать факультативные занятия по математике, менее охотно записываются на курсы с ее углубленным изучением, может объясняться не только тем, что математика не соответствует роли женщины, но и опять-таки связью с меньшими способностями, которые, как известно, проявляются в склонности к соответствующим им занятиям. Если математические способности невысокие, то и склонность к математике может отсутствовать. Во всяком случае, на математических факультетах педагогических вузов нашей страны в большинстве учатся девушки, и их, очевидно, нисколько не смущает, что преподавание математики — «мужское» дело. Правда, в США фактор гендерной роли в выборе профессии математика оказывает большое влияние. Так, девочки, успешно прошедшие курсы математики, в 3 раза реже, чем мальчики, желают работать в этой области. Из математически одаренных школьников девочки в 2 раза реже выбирают профессию математика.

Выдвигается также предположение, что в странах, продвинутых в отношении выравнивания социального статуса мужчин и женщин, разница в математических способностях тех и других значительно меньше, чем в странах с сильным гендерным расслоением (Baker, Perkin-Jones, 1993). Однако лучшая успеваемость мужчин в решении стандартного математического теста в таких «эмансипированных» странах, как Франция, Нидерланды, и отсутствие различий в Японии, Нигерии не может свидетельствовать о правомерности этого предположения.

Конечно, гендерные стереотипы в сознании родителей и учителей о роли математики в выборе профессии (например, инженера) мужчиной и женщиной существуют и влияют на отношение школьников разного пола к изучению этого предмета (больше поощряются занятия математикой мальчиков и меньше — девочек). Но опять-таки речь должна идти о мотивации и связанной с ней успеваемости по этому предмету, а не о математических способностях. В том же случае, если у ребенка обнаруживаются экстраординарные математические способности, родители в равной степени поощряют математические достижения мальчиков и девочек (Raymond, Benbow, 1986).

Объяснения различий в речевых способностях. М. О'Брайен, К. Нейгл объясняют лучшие вербальные способности девочек тем, что они играют в куклы, а мальчики в другие игры, поэтому у первых больше возможностей осваивать язык и практиковаться в нем. Авторы предполагают, что эти различия обусловлены более ранним физическим созреванием девочек. Однако возможно и другое объяснение: известно, что матери чаще говорят с дочерьми, чем с сыновьями, чаще поют девочкам колыбельные (D. McCarthy, 1953; М. Lewis, 1972). Наконец, ряд авторов полагают, что чаще проявляемое мальчиками в разговоре и чтении структурное несоответствие стандартам приводит к большей фрустрации и замешательству в разговорных ситуациях, чем девочек. Это может оказаться важным фактором, влияющим на замедление нормального развития вербальных функций у мальчиков (D. McCarthy, H. Schnell).

Доказательства генетической обусловленности различий в способностях мужчин и женщин

В отношении генетической обусловленности различий мужчин и женщин по ряду познавательных способностей интерес представляют исследования влияния гормонального фона на успешность решения задач.

Д. Кимура (1992) описывает опыты Р. Вулфорда, который давал задания на пространственное мышление женщинам до родов и после них, в расчете, что именно в эти периоды наблюдается максимальное колебание уровня гормонов. Когда у женщин снижался уровень женского полового гормона эстрогена в крови, выполнение пространственных тестов значительно улучшалось. С другой стороны, Д. Кимура приводит данные В. Шут, согласно которым высокий уровень в крови женщин мужского гормона тестостерона положительно коррелирует с успешностью выполнения задач на пространственное мышление (напомню, что оно лучше развито у мужчин). А. Эрхард и Дж. Манн утверждают, что девочки с повышенным содержанием мужских гормонов обладают рядом интеллектуальных преимуществ перед обычными девочками того же возраста. Казалось бы, эти факты прямо свидетельствуют о генетической обусловленности этой способности и объясняют ее лучшее проявление у мужчин. Однако именно у мужчин такой зависимости между уровнем в крови тестостерона и выраженностью пространственных способностей и не выявлено. Наоборот, была выявлена обратная зависимость, т. е. чем меньше в крови тестостерона, тем выше уровень этих способностей. Больше того, мужчины с низким уровнем этого гормона лучше справляются с решением математических задач. У женщин такой зависимости не выявлено.

В связи с этими противоречиями некоторые авторы выдвигают концепцию оптимума гормонального фона. В отношении успешности решения пространственных задач она схематически выглядит так (рис. 5.7).

(1 — женщины с низким уровнем андрогенов; 2 — женщины с высоким уровнем андрогенов; 3 — мужчины с низким уровнем андрогенов; 4 — мужчины с высоким уровнем андрогенов)

Рис. 5.7. Связь успешности решения пространственных задач с уровнем андрогенов

Р. Стэнфорд (1961) выявил, что способности к пространственному воображению передаются от матери к сыну и от отца к дочери, но не от отца к сыну. Это дало ему основание предположить существование генетического механизма наследования пространственных способностей. В эти представления внесли уточнения Д. Гудинаф с коллегами. Было замечено, что показатели, объединенные под одним названием пространственных способностей, существенно различаются по механизму наследования. Кроме того, случаи генетической и гормональной патологии (синдром Шеревского-Тернера, XO синдром, мужской псевдогермафродитизм) не подтверждают гипотезу Р. Стэнфорда (Т. В. Виноградова, В. В. Семенов, 1993).

Мозговая патология дает основания говорить о половых различиях в локализации центров, управляющих пространственным мышлением. Так, у женщин имеется передняя локализация центров, связанных с выбором действий, а у мужчин — задняя. Поэтому с тестом «Кубики Косса» мужчины хуже справляются при повреждении задних отделов мозга, а женщины — передних отделов мозга.

5.7. Половые различия в проявлении психомоторных качеств

Говоря о различиях мужчин и женщин в способностях, современные психологи упирают на тот факт, что достоверными являются только различия в способности к ориентированию в пространстве, математических и речевых способностях, часто упуская из виду, что такими же достоверными являются и различия по ряду психомоторных способностей. Между тем еще А. Гезелл со своими сотрудниками (A. Gesell et al., 1940) показал на детях дошкольного возраста преимущество мальчиков в телесной ловкости: мальчики с большей скоростью и меньшими ошибками проходили по ряду узких досок, дальше и точнее бросали мяч. С другой стороны, девочки обладают большей ловкостью рук, что, в частности, проявляется в том, что они обычно раньше и лучше мальчиков умеют сами одеваться. Лучшая ручная ловкость девочек проявляется при мытье рук, поворачивании дверных ручек, застегивании пуговиц и завязывании банта. Эти различия в большинстве своем сохраняются и у взрослых.

Сила мышц. Мышечная сила у лиц мужского пола больше, чем у лиц женского пола. Это обусловлено тем, что в организме мужчин содержится больше андрогенов. Андрогены влияют на активную (мышечную) массу тела, поэтому у мужчин она больше, чем у женщин Мышечная же масса влияет на проявление силы. Общая мышечная сила у женщин составляет примерно две трети силы мужчин.

Влияние гормонального фактора на половые различия в силе мышц можно видеть и в том, что до периода полового созревания (в возрасте 8-10 лет) сила кисти мальчиков и девочек существенно не различается (у мальчиков она больше лишь на 1-3 кг). Но уже в 13 лет это различие увеличивается до 7 кг, а в 16 лет — до 15 кг. К 25 годам разница между силой кисти мужчин и женщин достигает 26,5 кг (Е. П. Ильин, 1958) — рис. 5.8. По данным канадских ученых (F. Smoll, R. Schutz, 1990), с 9 до 17 лет мышечная сила выросла у мальчиков на 160 %, а у девочек — только на 37 %.

(А — данные лиц мужского пола; Б — данные лиц женского пола. A₁ и Б₁ — данные середины 1950-х гг. (Е. П. Ильин); А₂ и Б₂ — данные середины 1980-х гг. (Б. А. Анчугин))

Рис. 5.8. Мышечная сила кисти у лиц мужского и женского пола

По данным Ю. М. Уфлянда (1965), половые различия в силе для различных мышечных групп существенно разнятся. Сила мышц, сгибающих руку в локтевом суставе, у женщин в среднем ниже, чем у мужчин, в 2 раза. По становой силе различия составляли только 40 %, а по другим мышечным группам — и того меньше (20-25 % в пользу мужчин). Это может указывать на большую роль бытовой и профессиональной деятельности в развитии силы у мужчин, чем у женщин.

Данные свидетельствуют о том, что наибольшие различия между мужчинами и женщинами (в пользу первых) наблюдаются в силе мышц верхних конечностей и туловища. Например, по данным Л. А. Головей и Н. А. Грищенко (1976), становая сила мужчин в возрасте 19-26 лет составляет 120-130 кг, а женщин только 58-78 кг. В то же время по силе мышц ног различия между мужчинами и женщинами значительно меньше, что связывают с постоянной бытовой тренировкой женщинами этих мышц при ходьбе, беге и т. п.

Скоростные показатели. Скорость движений у мужчин тоже выше на 15-30 % (F. Henry, 1960; D. Klecka, L. Minarik, I. Novosadova, 1960). Несколько больше у мужчин и максимальная частота движений (Д. П. Букреева, 1955; Е. М. Данилович, 1982), хотя эти различия по данным Й. М. Янкаускаса (1972) отчетливо проявляются лишь в возрасте 17-22 лет (рис. 5.9).

Рис. 5.9. Максимальная частота элементарных движений (количество ударов за 10 с) у лиц мужского и женского пола (по Й. М. Янкаускасу)

В эксперименте М. И. Семенова (1972) испытуемым предлагалось на таблице Анфимова в течение 9 минут как можно быстрее зачеркивать подряд каждую букву движением карандаша сверху вниз налево. Оказалось, что как по максимальному темпу работы (за первые 15 с), так и по ее общему объему (количеству зачеркнутых букв за все время работы) преимущество имели девочки (табл. 5.5 и 5.6).

Таблица 5.5. Максимальный темп работы у мальчиков и девочек при различной выраженности «внешнего» баланса

Таблица 5.6. Объем выполненной работы за 9 минут у мальчиков и девочек при различной выраженности «внешнего» баланса

Латентный период простых и сложных двигательных реакций, согласно большинству авторов (F. Henry, 1960; М. А. Айрапетян, 1968; М. И. Семенов, 1972; Н. М. Пейсахов, 1974), короче у мужчин, причем независимо от возраста и вида сигнала (рис. 5.10) и от того, какой нервный процесс у них преобладает (табл. 5.7).

Рис. 5.10. Время простой реакции мальчиков и девочек на словесный сигнал (М. А. Айрапетян, 1968)

Таблица 5.7. Латентный период зрительно-двигательной реакции у мальчиков и девочек 13-15 лет с различными типологическими особенностями по «внешнему» балансу (данные М. И. Семенова, 1972)

При изучении латентного времени напряжения (ЛВН) и расслабления (ЛВР) мышц с помощью электромиографии В. Л. Федоров и Й. М. Янкаускас (1972) выявили, что ЛВН короче во всех возрастных группах у лиц мужского пола, а ЛВР короче во всех возрастных группах у лиц женского пола (рис. 5.11).

(1 — мужчины; 2 — женщины; 3 — спортсмены; 4 — спортсменки)

Рис. 5.11. Изменение с возрастом латентного времени напряжения мышц (а) и латентного времени расслабления мышц (б) (по Й. М. Янкаускасу)

По данным А. И. Фатеевой (1976), в возрастной группе 8-9 лет различий между мальчиками и девочками по времени простой двигательной реакции нет. Но уже в 11-12 лет это время меньше у мальчиков.

И. В. Грошев (2000) выявил, что с возрастом половые различия по времени двигательной реакции увеличиваются: у 14-летних школьников время двигательной реакции короче, чем у школьниц на 12 мс, у 15-летних — на 18 мс, у 18-летних — на 16 мс. В словесной реакции, наоборот, разница между мальчиками и девочками уменьшается и равна в 14, 15 и 18 лет соответственно 55, 30 и 19 мс.

А. И. Фатеева обнаружила, что девочки 9-12 лет в реакциях на движущийся объект чаще запаздывают по сравнению с мальчиками.

Координационные показатели. По данным многих авторов, точность воспроизведения и дифференцирования амплитуд и усилий оказывается одинаковой у мужчин и женщин (И. Г. Беляев, 1960; Е. П. Ильин, М. И. Семенов, Н. М. Семенов, 1967; М. И. Семенов, 1964 (рис. 5.12); А. П. Тамбиева, 1961). Не выявлено различий в точности оценивания временных отрезков (А. П. Лаптев, 1967).

Рис. 5.12. Точность воспроизведения амплитуды движений мальчиками и девочками

По ряду координационных показателей женщины превосходят мужчин. Так, у женщин меньше тремор рук (Н. А. Розе, 1968; Н. Д. Скрябин, 1974а), выше способность выполнять мелкие ручные операции, требующие одновременного проявления точности и быстроты (Е. Мюллер и Т. Хеттингер, Н. А. Розе, 1968; И. Мацек, Й. Безак, 1973). Они быстрее и с меньшим количеством ошибок проходят лабиринт в графической пробе (Н. А. Розе, 1968). По данным В. А. Якунина (1968), при попадании правой и левой рукой в центральную точку меньшее отклонение допускали лица женского пола.

По данным А. И. Козлова (1962), до периода полового созревания координационные способности были выше у девочек, а после этого периода — у мальчиков (рис. 5.13). Л. П. Сергиенко и В. П. Кореневич (1990) подтвердили, что девушки 14-15 лет обучались двигательному упражнению медленнее, чем юноши того же возраста. А. И. Винокуров тоже нашел, что у женщин меньше выражена ловкость.

(1-5 — номера упражнений на координацию)

Рис. 5.13. Координационные способности у школьников разного пола

Вероятно, эти расхождения в оценке координационных способностей связаны с тем, что для определения ловкости даются разные двигательные задания.

Почерк мужчин и женщин. Женский почерк обычно более «правильный», красивый, стандартный, симметричный, элементы букв ближе к тем, что даются школьными прописями. Почерк мужчин более неравномерный, размашистый, индивидуально-оригинальный, иногда с элементами недописанных букв, менее похожий на принятые стандарты.

Как отмечает И. Моргенштерн (1996), «женские почерки отличаются от мужских тем, что имеют центростремительное направление, тогда как у мужских почерков оно центробежное. Буквы женских почерков дугообразны, иногда тверды, густы, иногда миниатюрны, тонки, объемны, с широкими расстояниями между ними, напыщенны. При хорошем интеллектуальном развитии женщины у нее бывает плоский, широкий, криволинейный почерк, с падающими вперед нажимами. Очень мелкий, бледный почерк характерен для женщин, страдающих мигренями, хилых и нервных. В особенности выразительны буквы е, м, б, в подвижностью почерка и наклоном вправо, а также закруглением внутренних стенок» (с. 117).

Выносливость. Разноречивые данные получены авторами в отношении выносливости мужчин и женщин. При удержании усилия, равного половине максимальной силы для каждого пола, выносливость тех и других одинаковая (М. Н. Ильина, 1974; В. В. Розенблат, 1961; Е. С. Черник, 1962). Правда, соревновательный мотив в большей мере увеличивал выносливость лиц мужского пола, чем женского (М. Н. Ильина). При нагрузке больше половины максимальной силы (60-75 %) выносливость больше у лиц мужского пола (А. А. Бирюкович и В. М. Король, 1962; Е. С. Черник, 1962). В моем исследовании это подтвердилось; кроме того, было выявлено, что при малой нагрузке (25 % от максимальной силы) выносливость в удержании усилия была больше уже у женщин. Аналогичные данные получены Н. А. Розе (1968), правда, она задавала треть максимального усилия.

Такая же неоднозначная динамика онтогенетического развития у лиц мужского и женского пола выносливости в зависимости от интенсивности работы выявлена в исследовании В. Г. Федотовой (1975). Так, выносливость к работе с интенсивностью 90 % от максимальной у женщин и мужчин непрерывно растет от 11 до 22 лет, причем у мужчин более высокими темпами. Характер возрастного развития выносливости к работе с интенсивностью 70 % от максимальной у женщин и мужчин различен: в то время как у женщин наблюдается относительно равномерное ее повышение во всех возрастах, у мужчин оно статистически достоверно лишь после 15 лет. Динамика возрастного развития выносливости к работе с интенсивностью 60 % от максимальной совершенно иная. У мужчин значительное ее развитие наблюдается с 10 до 18-19 лет, после чего происходит стабилизация. У женщин отчетливое повышение выносливости к данному виду работы отмечено лишь после 15-16 лет.

Если различия между лицами мужского и женского пола в абсолютной и относительной силе не учитываются (что наблюдается при выполнении естественных движений), то обнаруживается большая выносливость лиц мужского пола. Так, по данным Е. С. Черника, выносливость мальчиков в удержании позы в висе и в упоре была больше, чем у девочек, причем эти различия начинают отчетливо проявляться с 6-7 лет. И это не случайно, так как именно в этом возрасте в организме наблюдается первый выброс в кровь андрогенов, влияющих на рост мышечной силы.

Преимущество мальчиков разного возраста в статической выносливости мышц туловища выявлено М. Е. Клюевым (1975) (см. табл. 5.8).

Таблица 5.8. Среднегрупповые данные статической выносливости (в секундах) мышц туловища у мальчиков и девочек разного возраста

По данным Л. Г. Евсеева (1977), уже в возрасте 9-10 лет мальчики превосходят девочек в аэробной выносливости.

Тонус мышц и способность к расслаблению. По моим данным (Ильин, 1961), мышечный тонус как покоя, так и напряжения выше у мужчин, чем у женщин. Способность к дополнительному (из состояния покоя) произвольному расслаблению мышц так же выше у лиц мужского пола, однако раньше эта способность начинает проявляться у лиц женского пола, так как она связана с началом периода полового созревания, который у девочек наступает раньше (рис. 5.14).

Рис. 5.14. Мышечный тонус покоя и произвольное расслабление мышц у лиц мужского (а) и женского (б) пола

Гибкость. А. И. Винокуров (1996) выявил, что у женщин гибкость выше, чем у мужчин. Вероятно, одной из причин этого может быть меньшее напряжение мышц в покое у женщин.

Роль генетических факторов. В ряде исследований было отмечено различного рода влияние генетических факторов на физическое развитие и проявление двигательных качеств у мужчин и женщин. Детальное изучение этого вопроса Л. П. Сергиенко (1980) показало, что у женщин генетическое влияние проявляется сильнее, чем у мужчин. Это же выявлено им и в отношении антропометрических показателей тех и других. Автор отмечает, что это согласуется с гипотезой Б. А. Геодакяна, согласно которой женщина выступает как «хранительница» признаков вида (или у человека — популяции), а мужчина осуществляет функции модификации для образования новых признаков вида.

Интересно, однако, что по данным М. Ф. Сауткина (1980), ни длина тела матери, ни возраст наступления у нее половой зрелости не оказывают существенного влияния на физическую работоспособность дочери. В то же время рост отца оказывает положительное влияние на ее физическую работоспособность.

* * *

Подытоживая, можно отметить, что наиболее четко различия между мужчинами и женщинами обнаруживаются по психомоторным способностям, по пространственному воображению и математическим способностям (в пользу мужчин), по вербальным способностям (в пользу женщин). При этом отмечается, что существующие различия в интеллектуальной сфере оказываются весьма несущественными и часто не превышают 5-10 %, а в 90 % распределения мужской и женской выборок совпадают (E. Maccoby, C. Jacklin, 1974; Pleck, 1978; D. Halpern, 1986; D. Ruble, 1988; J. Hyde, 1991). Впрочем, больших различий ожидать и не приходится: мужчины и женщины — представители одного вида животных. Но небольшие различия в проявлении какой-либо функции могут приводить к существенным различиям в поведении. Так, различия между силой правой и левой руки не превышают 10 %, а по другим психомоторным показателям и того меньше. Однако посмотрите, какое различие между руками возникает на поведенческом уровне: 90 % людей предпочитают пользоваться правой рукой, а не обеими в равной степени. Таким образом, несущественные на первый взгляд различия в функциях, как в кинопроекторе, могут многократно усиливаться в поведении мужчин и женщин за счет предпочтения той или иной манеры, при выборе деятельности и т. д.

Контрольные вопросы

1. Какие особенности восприятия имеются у мужчин и женщин?

2. Различается ли у мужчин и женщин внимание?

3. Лучше ли у девочек по сравнению с мальчиками память?

4. Действительно ли интеллект мужчин выше интеллекта женщин?

5. По каким психомоторным показателям мужчины превосходят женщин, а по каким уступают?

Глава 6. Личностные особенности мужчин и женщин

В этой главе говорится о различиях между мужчинами и женщинами как личностями. Вы узнаете, действительно ли верно представление о мужчинах как активных существах, а о женщинах — как пассивных. Может быть, вы будете удивлены, узнав, что вопреки распространенному мнению о большей общительности женщин на самом деле более общительными являются, по данным ученых, мужчины. Вы прочтете также о том, кто является более лживым: мужчины или женщины, во всех ли проявлениях мужчины агрессивнее женщин, чем отличается мотивационная сфера мужчин от таковой у женщин, кто из них обладает большей «силой воли».

В литературе, посвященной гендерным проблемам, все чаще утверждается, что личностных различий между мужчинами и женщинами нет (И. С. Клецина, 1998). Однако с какой стороны не подходи к этому вопросу — биологической или социальной, поверить в это трудно. Даже если в освоении гендерных ролей главную роль играет социализация, то это все равно не снимает вопроса о половой идентификации по многим признакам, а следовательно, и о существующих, а не мифических личностных различиях между мужчинами и женщинами. Мужчины и женщины выучивают разные роли, которые отражают и разное их личностное развитие, включая выраженность (доминантность) тех или иных социальных потребностей, склонностей, привычек, ценностей, направленности личности. Указание на то, что эти различия незначительны, дело не меняет. Важно, что они есть и постоянно проявляются в большинстве исследований, хотя некоторые феминистски настроенные исследовательницы считают, что раз они небольшие, то их и нет.

6.1. Половые различия в свойствах личности

Половые различия в социальной активности. Е. Маккоби и К. Джеклин (E. Maccoby, C. Jacklin, 1974), проанализировав исследования о степени активности мальчиков и девочек, о стремлении их к достижениям и доминантности, отрицают наличие различий по этим параметрам и утверждают, что девочки активны не менее мальчиков, но сфера их активности другая.

Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова (1978) по поводу различного характера активности мальчиков и девочек пишут следующее: «Половые различия хорошо видны при анализе совместной со взрослыми деятельности детей разного пола. Предположим, отец выполняет какую-либо домашнюю работу технического характера. Дети разного пола и одинакового возраста, допустим 3-5 лет, в равной степени готовы помочь ему, но эта помощь и содействие будут выражаться по-разному. Дочь готова что-то принести, подать, подержать, ей достаточно участия в общем полезном деле. Сына же это не удовлетворит. Он обязательно будет стремиться схватить тот же инструмент и сам выполнить работу, подражая отцу в конкретных манипуляциях» (с. 26-27).

Таким образом, авторы подчеркивают, что дело не столько в количественных характеристиках активности мальчиков и девочек, сколько в качественных характеристиках.

Это качественное различие в проявлении мужской и женской активности обнаруживается и у взрослых, особенно когда дело касается общественной и политической активности (см. раздел 12.3).

В отношении двигательной активности имеются и количественные различия (см. раздел 12.1).

Общительность. По данным Н. В. Бирюковой с соавторами (1976), обследовавшими около 800 школьников с 1-го по 10-й класс (рис. 6.1), экстравертов больше среди мальчиков, а интровертов — среди девочек.

Рис. 6.1. Экстраверсия (а) и интроверсия (б) у школьников разного пола

Л. Фрэнсис и П. Пирсонс (L. Francis, P. Pearsons, 1993) приводят данные, из которых тоже следует, что экстраверсия ненамного выше у мужчин (исключая постоянно посещающих церковь). Большее, чем у женщин, количество высокообщительных мужчин выявлено Р. К. Малинаускасом (2001). И. М. Никольская (2001) обнаружила как тенденцию большую замкнутость девочек, а А. И. Винокуров — большую общительность мужчин.

Психотизм. По Г. Айзенку (H. Eysenck, 1992) и Л. Фрэнсису и П. Пирсонсу, высокие оценки по шкале психотизма более характерны для мужчин, чем для женщин. Это значит, что мужчины более склонны к конфликтам и асоциальному поведению, а также к неадекватности эмоциональных проявлений.

Отношение к похвале. Н. Н. Обозов отмечает, что существуют различия между полами в отношении к похвале и вознаграждению. Женщина испытывает потребность в том, чтобы ее работа была отмечена окружающими. Поэтому домохозяйки и женщины, находящиеся на пенсии, часто страдают от неудовлетворенной потребности в признании, невнимания членов семьи и недооценки их труда (А. Келам и И. Эббер, 1985).

Мужчина тоже любит, когда его хвалят за работу, но в то же время если он уверен, что выполнил ее хорошо, то высокое мнение о себе он будет иметь даже в том случае, если его работа не будет признана другими. Следовательно, мужчины более независимы в своих самооценках от мнения окружающих.

Моральное развитие. Имеющиеся данные весьма противоречивы. По некоторым данным, половых различий в моральных суждениях у детей младше 10 лет нет. С 10-12 лет, по данным Нэнси Айзенберг (N. Eisenberg, 1989), девочки дают ответы, более проникнутые заботой и состраданием, чем мальчики их возраста. Однако автор объясняет это не гендерными различиями, а тем, что девочки созревают быстрее мальчиков. В ответах юношей и девушек таких различий уже не обнаруживается.

По данным В. М. Погольша (1997), женщины имеют более высокие показатели по моральным установкам. С другой стороны, И. М. Никольская (2001) отмечает, что недобросовестность и безответственность с точки зрения взрослых чаще отличают девочек, чем мальчиков. С. М. Петрова (1995) выявила, что у девушек показатель нравственной мотивации ниже, чем у юношей. Кэрол Гиллиган (C. Gilligan, 1982) с помощью методики Л. Кольберга, которой определяется уровень морального развития, обнаружила, что девочки и женщины обычно получают более низкие оценки за разрешение моральных дилемм, чем мальчики и мужчины. Однако К. Гиллиган считает, что это еще не значит, что лица женского пола имеют более низкий уровень морального развития, просто они используют другие критерии для вынесения своих моральных суждений. Ведь мальчиков и девочек с детства учат ценить разные качества. Гиллиган считает, что существуют два разных типа морального рассуждения: один базируется на понятии абстрактной справедливости, а другой — на человеческих отношениях и заботе о ближнем. Первый тип характерен для мужского мышления, второй — для женского. Мужчины часто строят свои рассуждения вокруг прав человека; женщины же рассматривают нравственные проблемы с точки зрения заботы о нуждах других людей. Однако и эти различия не являются абсолютными, так как многие женщины высказывают моральные суждения, руководствуясь приоритетом справедливости, а некоторые мужчины решают нравственные вопросы с точки зрения заботы о людях.

Честность и ложь. Распространено мнение, выраженное еще Н. А. Бердяевым, что «Женщины лживее мужчин, ложь есть самозащита, выработанная историческим бесправием женщины со времен победы патриархата над матриархатом» (1991, с. 79). О большей лживости женщин писал и О. Вейнингер (1991). С другой стороны, В. В. Знаков (1999) выявил, что лица женского пола считают себя более честными, чем лица мужского пола.

В более ранней работе В. В. Знаков (1997) показал, что важную роль в понимании неправды, лжи и обмана мужчинами и женщинами играют в разной степени сознаваемые теми и другими механизмы психологической защиты. В общении женщины в большей степени, чем мужчины, обращают внимание на побудительные причины и последствия неправды лжи и обмана. Они придают большее значение сокрытию и представлению в искаженном виде мыслей и чувств, чем фактов. Женщины обращают внимание на процессуальные, коммуникативные аспекты искажения и анализируют, можно ли морально оправдать людей, совершивших их. Мужчины связывают неправду, ложь и обман в основном с искажением фактов. У мужчин смыслоразличительные признаки названных феноменов представлены когнитивным знанием и нравственной оценкой результата их воздействия на собеседников.

Как отмечает В. В. Знаков (1999), «проблема значительно усложняется и становится менее однозначной, если ее перевести в плоскость психологического анализа разных степеней осознания субъектом своего намерения солгать или обмануть. У некоторых женщин первоисточником обмана оказывается "маленькая неправда", безобидное преувеличение, в основе которого лежит естественное и осознанное желание наилучшим образом представить себя в глазах собеседников. Существенную роль в этом, очевидно, играют механизмы психологической защиты. Вначале неправда требует самооправдания, обычно основанного на очень пристрастном и необъективном отражении социального окружения. Затем, переходя в привычку, становясь компонентом нравственного сознания личности, неправда нередко заменяется сначала полуосознаваемым, а потом вполне сознательным обманом и даже ложью (которым тоже подыскивается "разумное" самооправдание). В результате такая женщина может считать себя честным человеком, допускающим невинную ложь там, где, по ее мнению, без этого не обойтись. У мужчин ложь и обман чаще бывают ситуативными: они точнее могут описать ситуации, в которых лгут, и отчетливее осознают, зачем, с какой целью это делают. А поскольку они знают обстоятельства, в которых нарушают известную им моральную норму, то критичнее женщин относятся к собственной честности. Следствие самокритичности — более низкие самооценки» (с. 204).

<Женщины слишком не доверяют мужчинам вообще и слишком доверяют им в частности. Г. Флобер>

В. В. Знаков считает, что для женщин при определении сущности неправды, лжи и обмана наиболее субъективно значимым является не объективно достоверное знание, а вера в правильность своего понимания проблемы. Автор считает это естественным, потому что знание обычно характеризуют факты объективной действительности, а вера соотносится с мыслями, эмоциями — тем, что образует «эмоциональное поле» общения людей. Для женщин характерно возвращение к совершенным ими лжи и обману, переосмысление поступка, эмоциональные переживания, приводящие иногда к раскаянию. Большую роль в этом играет идентификация женщин с обманутым человеком, представление его мыслей, эмоций, что вызывает сопереживание ему. Все это способствует тому, что у женщин преобладает добродетельная ложь (В. В. Знаков, 1997).

<В одном вопросе мужчины и женщины, безусловно, согласны между собой: и те и другие не доверяют женщинам. Г. Менкен, американский сатирик>

В отличие от женщин, мужчины определяют сущность неправды, лжи и обмана через знание, рациональное осмысление их типичных признаков, а также вреда, причиняемого ими в общении. Поэтому решение о том, соврать или нет, принимается ими с учетом ряда моментов: человека, которого надо ввести в заблуждение, выгоды от этого, вероятности разоблачения и т. п. Основанное на знании понимание ситуации как бы защищает их от необходимости сильных эмоциональных переживаний в случае лжи и обмана.

«Почему-то принято считать, что лживы именно женщины. Действительно, мы легко говорим неправду, однако это очень несущественная ложь. Мы опаздываем на свидание и придумываем на ходу достоверные объяснения, что сломался поезд метро и его долго чинили. Мы изобретаем правдивые истории, почему именно сегодня не можем пойти в театр с Петей, поскольку, если честно, уже договорились пойти на концерт с Пашей. Мы часто приукрашиваем правду, рассказывая об отношении к нам мужчин, о наших профессиональных победах. А еще мы говорим мужьям, что эта кофточка стоила всего пятьсот рублей, в то время как она обошлась нам в две с половиной тысячи. Короче, женщина лжет часто и охотно, но по мелочи. С целью сберечь мужские нервы.

Мужчина же в состоянии придумать себе «легенду» не хуже Штирлица. В ней будут родители-аристократы, Оксфорд, первый заработанный миллион, внезапное предательство друга, банкротство, алчная бывшая супруга, которой он оставил особняк и машину, а также многое другое. Я сама неоднократно сталкивалась с подобными гражданами и каждый раз крайне удивлялась, когда все оказывалось лишь плодом их воображения. Мне казалось, что так вдохновенно лгать нормальный человек не способен в принципе...

Увы, для многих представителей сильного пола ложь — это своеобразный уход от безотрадной действительности. Возможность показать себя в выгодном свете. Они придумывают свой воображаемый мир, и единственным их благодарным слушателем оказывается женщина. Как говорил австрийский писатель Карл Краус: «Я долго остаюсь под впечатлением, которое я произвел на женщину...» Бывает, мужчины лгут, что называется, «из любви к искусству», а бывает, под этим кроются очень коварные цели» (Е. Серова, с. 104-105).

Конформность. В ряде работ показано, что конформность женщин выше (А. П. Сопиков, 1969; W. Hartup, 1958; B. Fagot, 1978; L. Osman, 1982). Это имеет следствием и различия в типе мотивации (см. раздел 6.3). В исследовании Л. Османа это было выявлено при наблюдении за тем, как мужчины и женщины переходят улицу на красный цвет светофора. Мужчины идут первыми чаще, чем женщины, однако женщины чаще нарушают правила вслед за более решительным нарушителем. Автор делает вывод, что женщины более податливы к требованиям, запрещающим нарушение правил, но одновременно более конформны к групповому давлению.

Далее в работе Игли (Eagly, Carli, 1981), на которую ссылается Ш. Берн, отрицая большую конформность женщин, были обнаружены половые различия в подверженности внешнему влиянию, хотя и небольшие (но на статистически значимую величину).

Мне кажется, когда психологи-женщины пытаются отрицать реальные факты, они подсознательно имеют в виду, что наблюдаемые различия не предопределены природой, т. е. нет врожденных различий. Отсюда и противоречивость позиции в отношении половых различий. С одной стороны, их вроде бы нет, а с другой стороны, все же дается объяснение различиям, которые, как оказывается, все-таки есть. Это отчетливо проявилось у Ш. Берн при обсуждении вопроса о конформности. Вопреки первоначальному утверждению об отсутствии различий в конформности между мужчинами и женщинами, Ш. Берн далее дает объяснения имеющимся различиям и прямо пишет о меньшей конформности мужчин: «Этот факт может объясняться тем, что женщины — более "общественные" создания и, следовательно, стараются сохранить гармонию в группе и добрые чувства ее членов друг к другу (Eagly, 1978; Eagly and Wood, 1985). Мужчины могут быть также менее конформны из-за социальных норм, которые предписывают им быть независимыми и не поддаваться влиянию со стороны. Было обнаружено, что мужчины менее конформны в ситуации, когда они считают, что члены группы знают их мнение, чем тогда, когда они уверены, что другим их мнение неизвестно. На конформность женщин этот фактор не оказывал никакого влияния (Eagly et al., 1981)» (2001, с. 113). Игли склонна объяснять выявляемые различия в конформности мужчин и женщин их статусными различиями: в повседневной жизни мужчины стремятся достичь положения с высоким статусом и широкими полномочиями. Поэтому часто можно видеть, что мужчины оказывают влияние, а женщины поддаются. Это объясняет, по мнению Игли, тот факт, что в реальной жизни складывается впечатление о гораздо большем различии в степени повседневного конформизма полов, нежели выявляется в научных исследованиях, в которых мужчинам и женщинам отводится одинаковая роль.

В ряде работ западных психологов показано, что, когда затрагивались женские темы, мужчины были более склонны к конформному поведению, чем женщины, и наоборот. Отмечается и тот факт, что 79 % исследований, в которых были обнаружены половые различия в пользу большей внушаемости женщин, были осуществлены мужчинами, а также то, что исследователи-мужчины обнаруживали более значительные различия, чем их коллеги женского пола, исходя из чего Игли и Карли сделали вывод, что ученые склонны излагать результаты своих исследований в таком виде, который бы польстил тому полу, к которому они сами принадлежат. Но если это и так, разве не может тот же упрек быть адресован и исследователям-женщинам?

<Уважайте и оберегайте женщин, носите их на руках, а на голову они и сами сядут! А. Абу-Бакар, современный даргинский писатель>

Другое дело, если эти различия обусловлены только социальными факторами. При изменении последних могут исчезнуть и наблюдавшиеся различия. Так, Игли отмечает, что в исследованиях конформности, опубликованных до 1970 г., 32 % указывают на большую подверженность влиянию у женщин, тогда как из 40 исследований, выполненных позже, лишь 8 % обнаружили такие различия.

Способность оказывать влияние на других. В. М. Погольша (1997, 1998) показала, что женщины, способные оказывать влияние на других, отличаются от остальных женщин некоторыми чертами, которые традиционно считаются мужскими (догматизм, уверенность, саморегуляция) и слабо развитыми «женскими» чертами (уступчивость, эмпатия). Влиятельные же мужчины отличаются от мужчин в целом тем, что им присущи определенные черты «фемининности» (доверие, невротичность) и слабо развиты некоторые «маскулинные» черты (например, авторитарность).

Выявлены и различия между мужчинами и женщинами с низким влиянием. Женщины с низким личным влиянием отличаются от женщин с высоким и средним влиянием тем, что имеют самый высокий показатель удовлетворенности отношениями с близкими людьми, самоуважения, удовлетворенности жизнью. Мужчины с низким личным влиянием, напротив, меньше всех удовлетворены жизнью и отношениями с близкими людьми, у них самое низкое самоуважение.

Результаты исследования позволили В. М. Погольша считать, что ситуация с невлиятельными мужчинами более тревожна, чем с невлиятельными женщинами. Несмотря на имеющийся интеллектуальный потенциал, этим мужчинам труднее удаются компенсаторные формы влияния, они более остро переживают неудачи. Неудовлетворенность жизнью и отношениями с близкими им людьми усиливается за счет полоролевых стереотипов, предписывающих мужчинам быть независимыми, иметь более широкий, чем у женщин, круг влияния, не ограничивающийся семьей, и более высокий статус в деловой сфере. В социуме мужчинам предоставлены более широкие возможности для реализации личного влияния, что наделяет их большой ответственностью за свой социальный статус, провоцируя при неудаче развитие тревожности, снижение самоуважения и удовлетворенности жизнью.

В то же время социум, накладывая ограничения на сферы распространения женского влияния, способствует безболезненной адаптации женщин в современном обществе в случае отсутствия способности личного влияния.

Агрессивность мужчин и женщин. Прежде всего нужно отметить, что агрессивность как свойство личности и агрессивное поведение (форма проявления агрессии) — разные вещи, хотя часто в психологической литературе их отождествляют. Агрессивность — это склонность к агрессивному реагированию при возникновении фрустрирующей и конфликтной ситуации. Агрессия же — это поведение человека в этих ситуациях. В данном разделе речь пойдет только об агрессивности как свойстве личности. Агрессивное поведение лиц мужского и женского пола рассматривается дальше в разделе 8.8.

По данным О. С. Баранник (1999), уже с дошкольного возраста наблюдаются половые различия в агрессивности. У мальчиков больше выражены враждебность, конфликтность. У девочек же этого возраста больше выражены тревожность и незащищенность.

П. А. Ковалев, подробно изучивший этот вопрос, выявил, что склонность к агрессии (агрессивность, конфликтность) во всех возрастных группах школьников и студентов (кроме 7-го класса) выше у лиц мужского пола по сравнению с лицами женского пола. Наблюдается два пика повышения агрессивности: у мальчиков в 12 лет и 14-15 лет, у девочек — в 11 лет и 13 лет.

Тот факт, что агрессивность у мужчин выше, чем у женщин, установлен во многих исследованиях, хотя некоторые авторы это, казалось бы очевидное, положение оспаривают. Так, Т. Тигер (T. Tieger, 1980) на основе обстоятельного анализа данных заключает, что до 6 лет различий в агрессивности между мальчиками и девочками нет и что появляющиеся в дальнейшем различия обусловлены полоролевым воспитанием. А. Фроди и Дж. Маколэй (A. Frodi, J. Macaulay, 1977) тоже считают мнение о большей агрессивности мужчин неверным. Они пишут, что женщины, обладая более выраженной эмпатией, тревожностью и чувством вины, подавляют у себя открытое проявление агрессивности там, где мужчины ее проявляют. На самом деле женщины не менее склонны к агрессии, если расценивают свои действия как справедливые или чувствуют себя свободными от ответственности.

А. И. Винокуров (1996) тоже отмечает большую агрессивность и напористость женщин.

Очевидно, что решение вопроса о том, кто более агрессивен — мужчины или женщины — во многом определяется видом агрессивности, тем, на кого она направлена. Например, Е. В. Козыревой (2002) показано, что в среднем склонность к аутоагрессии (направленной на себя) несколько больше выражена у женщин, чем у мужчин, а склонность к гетероагрессии (направленной на других) несколько больше у мужчин, чем у женщин. По данным М. К. Омаровой (2002), у девушек установка на самообвинение выражена больше, чем у юношей, что подтверждает результаты исследования Е. В. Козыревой.

Мстительность — это склонность человека к агрессии в отплату за причиненное зло. Изучение мстительности П. А. Ковалевым у школьников 5-11-х классов показало, что, во-первых, во всех возрастах мстительность у мальчиков выражена больше, чем у девочек, и, во-вторых, наибольшая мстительность у мальчиков наблюдается в возрасте 12 и 14-15 лет (рис. 6.2). У девочек существенной возрастной динамики мстительности не выявлено.

Рис. 6.2. Возрастная динамика мстительности

Стремление к лидерству, доминантности, независимости. Б. Фагот (B. Fagot, 1978) и В. Хартуп (W. Hartup, 1958) пишут, что девочки по сравнению с мальчиками не стремятся к лидерству, потому что более боязливы и застенчивы, не уверены в своих силах, более конформны, легче подвергаются фрустрациям. Э. Игли с соавторами (1995) высказывают мнение, что мужчины являются инструментальными лидерами, а женщины — социальными.

Доминантность у женщин сопровождается независимостью от социальных условий, гетероагрессивностью, у мужчин же — зависимостью от мнения группы. Самостоятельность в принятии решений женщины рассматривают как позитивное качество, связанное со свободой самопроявления в общении, мужчины же рассматривают ее не столь позитивно. Для них такая самостоятельность означает оторванность от группы, ожидание негативного отношения к себе, сверхконтроль.

Как показала В. М. Погольша (1997), мужчины значимо отличаются от женщин авторитарностью, склонностью к риску, догматизмом и автономностью; женщины же имеют более высокие показатели по импульсивности, отчужденности.

По данным Р. Бернрейтера (R. Bernreuter, 1938), мужчины более самоуверенны и независимы, чем женщины, что может проистекать как от более низкой их невротичности, так и от завышенных самооценок. Сходные данные получены много лет спустя А. И. Винокуровым (1996): мужчины более добродушны, социально свободны в поведении, самостоятельны, находчивы, предпочитают принимать собственные решения. Ю. Е. Кочнева и О. А. Шабалина (2000) тоже установили, что мужчины проявляют большую склонность к автономии.

Локус контроля. Наличие у мужчин большей доминантности, независимости объясняет тот факт, что, как показали К. Муздыбаев (1983), А. В. Визгина и С. Р. Пантилеев (2001), внутренний локус контроля (интернальности), т. е. осознание себя как субъекта, способного влиять на внешние события, имеет для мужчины большую значимость, чем для женщины.

Показано (H. Kulas, 1988), что с возрастом у мальчиков возрастает интернальность, а у девочек — экстернальность. По данным С. И. Кудинова (1998), интерналы разного пола по-разному проявляют свою высокую информационную потребность. Женщинам нужна вся информация, и не важно, актуальна ли она для них именно сейчас; они собирают сведения о мире, чтобы стать более компетентными в общении. Конечной целью их усилий обычно является признание их значимости в рамках референтной группы. Для мужчин важнее результат сам по себе — как веха его личных достижений, имеющих ценность вне зависимости от мнения окружающих.

По данным А. К. Канатова (2000), у мужчин во все возрастные периоды, исключая возраст старше 55 лет, уровень субъективного контроля несколько выше, чем у женщин того же возраста (табл. 6.1).

Таблица 6.1. Выраженность субъективного контроля у мужчин и женщин, баллы

6.2. Самооценки лиц мужского и женского пола

Самооценки личностных качеств. Этот вопрос можно рассматривать в двух аспектах. Во-первых, можно сравнивать, какие положительные и отрицательные качества находят у себя мужчины и женщины, т. е. как они представляют свой Я-образ, у кого он полнее, на чем делается акцент при его описании. Во-вторых, кто: мужчины или женщины адекватнее оценивают себя.

Я-образ. Дж. Диксон и Дж. Стрит (J. Dixon, J. Street, 1975) отмечают, что Я-образ мальчиков по процентному соотношению включенных в него характеристик уступает Я-образу девочек и сопоставим с таковым у девочек, которые моложе мальчиков на 2 года.

С. М. Петрова (1995) выявила, что при описании реального Я-образа девушки оценивают свои коммуникативные и нравственные качества выше, чем юноши. В то же время при описании идеального образа человека вообще большую значимость этим качествам приписывают юноши. Творческий потенциал достоверно выше в группе юношей, а духовный потенциал выше у девушек, причем это касается как описания Я-образа, так и образа идеального человека вообще.

При описании своего психологического портрета девушки, согласно данным Н. Н. Киреевой и О. К. Карпухиной (2001), значительно чаще характеризуют свою эмоциональную сферу («вспыльчивая, отзывчивая, спокойная, веселая, жизнерадостная» и т. д.), в то время как в ответах юношей чаще встречаются характеристики интеллектуальной и волевой сферы («ответственный, волевой, целеустремленный, настойчивый» и т. д.).

По данным В. Н. Князева (1979, 1981), при субъективно определяемой значимости различных качеств личности обнаруживаются заметные различия между мужчинами и женщинами. У последних характеристики, в которых проявляется отношение человека к другим людям, на шкале ценностей занимают более высокое место, чем у мужчин. Они для женщин субъективно более значимы. Для мужчин же более значимы объекты, связанные с их работой.

Е. А. Шумилин (1982) выявил, что юноши в качестве положительных черт личности называют чаще всего такие, как «верен в дружбе», «не подвожу друзей», «помогаю в беде». У девушек на первом месте стоят чуткость к людям, правдивость, честность, общительность.

В. Е. Каган (1989) опрашивал школьников 7-10-х классов обоего пола. Мальчики в качестве своих положительных характеристик отметили деятельность, добросовестность, энергичность, отзывчивость, честность, а в качестве отрицательных — непривлекательность, молчаливость, замкнутость, нелюдимость.

Девочки в качестве положительных своих характеристик отметили обаятельность, разговорчивость, открытость, общительность, энергичность, а в качестве отрицательных — безответственность, эгоистичность, черствость, несправедливость, неискренность.

По данным А. В. Визгиной и С. Р. Пантилеева (2001), в самоописаниях женщины представляют себя через импульсивно-капризное «хочу» и «не могу», что соответствует женскому варианту инфантильного типа личности — капризного существа с приоритетом желаний и эмоций, либо растерявшегося и беспомощного, нуждающегося в поддержке. Мужчины в видении себя больше ориентируются на «объективные» критерии: стремление следовать установленным социальным нормам, деятельностная вовлеченность, ориентация на успех.

У мужчин основанием для позитивной самооценки являются такие качества, как психическая уравновешенность, адаптированность, способность к самоконтролю, социабельность, моральность. У женщин позитивная самооценка связана не столько с наличием социально желательных черт, сколько с отношением к себе в целом.

Женщины, стремящиеся к социальному успеху, высоко оценивают свои деловые качества: практичность, организованность, предприимчивость, предусмотрительность, а мужчины — качества, необходимы общественному деятелю: интеллект, умение ладить с людьми, личное влияние (М. Л. Кубышкина, 1997).

Самоуважение. У девочек 6-7 лет, по данным Я. И. Михайловой (2001), общая высокая самооценка встречается чаще, чем у мальчиков того же возраста (соответственно в 73 и 50 %). Однако позже эти соотношения могут меняться. Как отмечает Г. Крайг (2000), многие девочки выходят из отрочества с ущербным Я-образом, сравнительно низкими ожиданиями в жизни и гораздо меньшей уверенностью в себе и своих способностях, чем мальчики. Когда у девочек 15-16 лет возникают проблемы с учебой, они чаще склонны обвинять себя, тогда как мальчики объяснили бы неудачу «ненужностью» предмета. Такое снижение самоуважения, отмечаемое у трети девушек, имеется и у юношей, но оно выражено меньше.

По данным М. К. Омаровой (2002), у юношей выше самооценки по шкалам «интегральное самоотношение», «самоуважение», «аутосимпатия». Более высокие самооценки по шкале «аутосимпатия» у мужчин выявлены и Ю. Е. Кочневой и О. А. Шабалиной (2000).

Адекватность самооценок. По поводу того, кто адекватнее оценивает себя — мужчины или женщины, исследователи не пришли к согласию. О. М. Мороз (1976) выявил, что юноши 16-17 лет дают в большинстве случаев завышенные самооценки; девушки оценивают себя либо адекватно, либо обнаруживают неадекватно заниженную самооценку. Однако В. Л. Ситников (2001) нашел, что по всем компонентам структуры Я-образа младшие мальчики более самокритичны, чем девочки.

Н. Н. Обозов (1995) считает, что мужчинам присуща объективность при оценке восприятия мира, в то время как для женщин характерна субъективность и впечатлительность, так как при восприятии мира они больше ориентированы на свое состояние, настроение.

Об этом же говорят и данные исследования И. В. Тельнюк (1999): мальчики дошкольного возраста более критично оценивают результаты своей деятельности, у девочек же преобладает эмоциональная оценка своих результатов. Е. А. Шумилин (1982), однако, не обнаружил различий в склонности к самокритике между юношами и девушками.

Самооценка личности. Исходя из данных, представленных в статье З. Н. Лукьяновой (1989), можно сделать вывод, что студенты мужского пола при оценке себя как личности дают более диаметральные оценки, чем студентки: у первых больше как высоких, так и низких самооценок (табл. 6.2). Однако на школьниках таких различий не выявлено.

Таблица 6.2. Самооценки личности, проценты

По данным Н. Герасимовой (1998), самооценки (по 16PF Р. Кеттелла) мужчин в возрасте 20-25 лет более высокие, чем у женщин того же возраста.

В работе Т. Н. Курбатовой и Я. В. Куус (2001) выявлено, что русские женщины выше, чем мужчины, оценили у себя выраженность таких особенностей личности, как самоуверенность, отраженное самоотношение, самоценность, самопринятие, самопривязанность. По другим характеристикам (закрытость, саморуководство, самообвинение, внутренняя конфликтность) половые различия были весьма незначительными.

Несколько иные данные получены при опросе народов Севера. У женщин более высокие самооценки, чем у мужчин, были только в отношении самоценности, самопринятия и внутренней конфликтности; у мужчин самооценки были более высокие, чем у женщин, в отношении закрытости, самоуверенности, саморуководства, отраженного самоотношения. Таким образом, этнос вносит поправки в самоотношение и самооценки.

Самооценка внешности. К. Муса и М. Роуч (K. Musa, M. Roach, 1973) провели исследование, в котором старшеклассники должны были сравнить свою внешность с внешностью сверстников. Выяснилось, что юноши на 10 % чаще, чем девушки, оценивали свою внешность выше, чем внешность сверстников, а девушки несколько чаще, чем юноши, оценивали свою внешность ниже, чем внешность сверстников. Юноши в целом были больше удовлетворены своей внешностью, чем девушки.

Е. В. Боченкова (2000) выявила, что самооценка юношей носит завышенный, нереалистичный характер. Они по 9 исследуемым признакам более высоко оценили себя по сравнению с девушками, что, как полагает автор, не соответствует реальной картине. Девушки выше оценили свой внешний вид и дали более высокую общую самооценку.

Большая разноречивость получаемых данных, вероятно, зависит от используемой методики, от оцениваемых качеств, от возраста испытуемых.

Самооценка своего возраста. Т. Ю. Филимоненко (1999) показала, что достоверные среднегрупповые отличия в переживании своего возраста мужчинами и женщинами отсутствуют. В то же время мужчины по всем показателям продемонстрировали более высокие отклонения субъективного возраста от паспортного, чем женщины. Перечни психологических факторов, влияющих на самооценку субъективного возраста, в мужской и женской выборках существенно расходятся и отражают специфику самовосприятия, обусловленную половой принадлежностью.

Для мужчин факторами, повышающими субъективный возраст, являются психологическая фиксированность на внутреннем мире в ущерб внешнему (интроверсия и преобладание фактора E над фактором I в методике Розенцвейга), а также недостаточное развитие словесно-логического компонента в структуре общего интеллекта. Для женщин такими факторами являются преимущественно отрицательные психофизиологические состояния.

Самооценка профессионализма. С. А. Гаранин (1993) изучил этот вопрос на учителях физической культуры. Волевые качества и уровень своих физических кондиций, эрудированность, логическое мышление, быстрое схватывание сути дела, концентрацию внимания, находчивость и уверенность, принципиальность, а также педагогическую направленность выше оценивают мужчины, уровень сформированности у себя умений, распределение и переключение внимания, память на лица, эмоциональность речи, правдивость, требовательность к себе и другим — выше оценивают женщины. Женщины выше оценивают и свои успехи в работе.

* * *

Выявлена связь личностных черт взрослых с теми характеристиками, которые были у них в детстве. Самыми устойчивыми у мужчин оказались такие черты, как интеллектуальные интересы, изменчивость настроения (нейротизм), готовность примириться с неудачей, высокий уровень притязаний, а у женщин — настойчивость, эстетическая отзывчивость, жизнерадостность, желание дойти до пределов возможного (И. С. Кон, 1987).

6.3. Половые особенности мотивационной сферы

Внешне- и внутреннеорганизованная мотивация. Под внешнеорганизованной мотивацией я понимаю такой процесс формирования человеком мотива, который происходит под значительным влиянием извне (когда другие люди отдают приказы, распоряжения, советы). Внутреннеорганизованная мотивация — это процесс формирования мотива, при котором человек исходит из имеющейся потребности, без постороннего вмешательства в выбор цели и способы ее достижения (подробно об этих видах мотивации говорится в моей книге «Мотивация и мотивы». — СПб.: Питер, 2000).

Ш. Берн отмечает, что «социальные стереотипы, касающиеся гендеров, могут вынудить нас поверить, что по сравнению с мужчинами женщины — более конформны, легкоубеждаемы и управляемы из-за своей зависимости и подчиненности (Eagly, Wood, 1985)» (2001, с. 112). Действительно, в работе А. В. Визгиной и С. Р. Пантилеева (2001) показано, что при самоописаниях склонность к подчинению рассматривается женщинами как социально желательная характеристика. Считается, что в любом возрасте представители женского пола более склонны обращаться к авторитетам в определении своей позиции (еще М. Н. Лапинский писал, что «Женский ум больше верит самому авторитету, оставляя без внимания тот путь, которым он пришел к данному выводу» (1915, с. 83)), а при каких-либо затруднениях более склонны придерживаться установленных норм поведения, и что в школе девочек легче заставить выполнить какие-либо поручения.

Как пишут Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова (1978), «для девочки достаточно сознания того, что она действует так, как с нее спрашивают, лишь бы ей внушили, что в этом есть необходимость и смысл. Мальчики же обязательно должны сами понять смысл и значение мероприятия: если они этого смысла не обнаружат, то, как бы их ни убеждали, что "это нужно", активности не проявляют» (с. 27).

«Самостоятельность является символом успешности, могущества и состоятельности «марсиан» (т. е. мужчин. — Е. И.).

Если женщины смогут понять данную особенность марсиан, это, безусловно, поможет им понять, почему мужчины не любят, когда их поправляют или говорят им, что надо делать. Дать мужчине совет, которого он не просил, равнозначно предположению того, что он не знает, что делать, или не может справиться с этим самостоятельно. Это сильно задевает мужчин, потому что вопрос состоятельности очень важен для них.

Поскольку марсианин справляется со своими проблемами самостоятельно, он крайне редко о них говорит — лишь в тех случаях, когда ему необходим совет человека более опытного, чем он сам. Марсианин совершенно логично обосновывает свое поведение: «Зачем я буду вмешивать в свое дело кого-то еще, если смогу справиться с ним сам?» И остается наедине со своей проблемой, за исключением тех случаев, когда ему нужна помощь в поиске решения. А просьба о помощи в тех случаях, когда можно справиться самому, считается проявлением слабости» (Дж. Грей, 2001, с. 479).

Эта точка зрения господствовала до конца 70-х гг. XX в. вопреки тому, что 82 % исследований, сравнивавших мужчин и женщин на предмет убеждаемости, и 74 % исследований, в которых искали гендерные различия в конформности, никаких различий не обнаружили, пишет Ш. Берн, ссылаясь на работы Игли с соавторами (Eagly, 1978; Eagly, Wood, 1985). Но действительно ли это так?

Известно, что лица женского пола более внушаемы, чем лица мужского пола (В. А. Петрик, 1977; Л. Левенфельд, 1977, И. Ф. Манилов, 1997). Правда, как следует из данных А. И. Захарова (1998), это наблюдается не во всех возрастных группах (рис. 6.3).

Рис. 6.3. Внушаемость лиц мужского и женского пола

Женщины более податливы к групповому давлению (более конформны), чем мужчины, о чем подробно говорилось в разделе 6.1. По данным Э. С. Чугуновой (1974), у девушек по сравнению с юношами наблюдается более частый выбор профессии по советам родных и знакомых.

Таким образом, мотивация лиц женского пола более внешнеорганизована, т. е. мотив легче формируется под давлением извне, а мотивация лиц мужского пола — более внутреннеорганизована, т. е. исходит из понимания смысла и личной значимости того, что надо делать.

Потребности. А. В. Ермолин (1996) выявил, что при объяснении поступка «потребности» чаще называются лицами мужского пола, а «долженствование» — лицами женского пола. Это согласуется с данными ряда авторов о том, что школьницы больше предрасположены к усвоению общественных норм и требований.

В исследовании Ю. Е. Кочневой и О. А. Шибалиной (2000) выявлено, что мужчины демонстрируют большую потребность в познании, чем женщины.

Мотив (потребность) достижений. Распространено мнение, что мужчины в большей степени, чем женщины, придают значение победам, превосходству (Sidanius et al., 1994), у них выше конкурентность (K. Bartol, D. Martin, 1986; S. Cross, L. Madson, 1997; E. Maccoby, C. Jacklin, 1978; G. Powell, 1990), а у женщин мотив достижения ниже, чем у мужчин, и они не склонны строить в отношении своей профессиональной карьеры далеко идущие планы. У ряда женщин, занятых в традиционно женских сферах профессиональной деятельности (педагогика, социальная работа, сестринское дело), как показали исследования американских психологов, это действительно имеет место. Однако профессиональные планы женщин, занятых в сфере коммерции, юриспруденции и медицины, оказались очень близки тем, которые строят в отношении своей карьеры мужчины, занятые аналогичными видами деятельности. Это соответствует выводу, который сделан в работе Макклеланда с сотрудниками (D. McClelland et al., 1953): половые различия в мотивах достижения необходимо рассматривать в соответствии с типом цели. Парадоксальность и неустойчивость половых различий в силе мотива достижения, получаемые в разных исследованиях, X. Хекхаузен (2001) тоже склонен объяснять различиями в том, какая ценностная ориентация превалирует у женщин — мужская (интеллектуальная) или женская (семейно-бытовая). Очевидно, именно с большей ориентацией на учебу можно связать лучшую успеваемость и больший мотив достижения в учебе у учащихся девочек и девушек по сравнению с учащимися мальчиками и юношами (E. Maccoby, C. Jacklin, 1978).

Так, по данным казанских психологов (Психологические..., 1977) потребность в достижениях у женщин несколько выше, чем у мужчин (соответственно 13,3 и 12,8 балла). Результаты моего исследования тоже показали, что у девушек чаще, чем у юношей, встречается высокий уровень мотива (потребности) достижения (32,2 % против 20,0 % у юношей). То же можно сказать и в отношении среднего уровня мотива достижения: у девушек он найден в 60,7 % случаев, а у юношей — в 48 % случаев. Еще более резкие различия выявляются при сравнении юношей и девушек с низким уровнем мотива достижения: у девушек он найден только в 7,1 % случаев, а у юношей — в 32,0 % случаев. В среднем для группы девушек мотив достижения равен 15,9 балла, а для группы юношей — 8,8 балла.

С другой стороны, в работе И. Мацека и Й. Безака (1973) показано, что при просьбе повысить темп точностной работы мотивация у мальчиков по сравнению с девочками оказалась более сильной.

Существуют три точки зрения на проявление мотива достижений у мужчин и женщин. Первая состоит в том, что женщины иначе мотивированы на достижения, чем мужчины. Вторая — что мужчины и женщины мотивированы разными потребностями: для женщин потребность в аффилиации (эмоциональном принятии) важнее, чем потребность в достижениях. Третья — мужчины и женщины обладают мотивом достижений в равной степени, но реализуют его в разных видах деятельности (Н. В. Ходырева, 1997).

Первая точка зрения находит подтверждение в данных Д. Спенса и Р. Хельмрайха, приведенных в статье К. До (K. Deaux, 1985). Мотив достижения изучался авторами в трех сферах: совершенствование, соревнование, достижение результата. На студенческой выборке было выявлено, что у женщин выше мотивация достижения результата, у мужчин — мотивация совершенствования и соревнования. В других выборках (атлеты, бизнесмены, психологи) различия между мужчинами и женщинами по мотивации достижения результата и совершенствования были меньшими, а по соревновательности различия (в пользу мужчин) были такими же, как у студентов.

Эти данные могут объяснить различия в мотивах учебной деятельности студентов разного пола, выявленные в книге «Вопросы практической психодиагностики...» (1984): у мужчин больше была выражена направленность на получение знаний и профессии, а у женщин — направленность на получение диплома. Говоря другим языком, у женщин было более выражено стремление к достижению результата (диплома), а у мужчин — совершенствование (получение профессиональных знаний).

Половые различия в мотиваторах. Под мотиваторами я подразумеваю факторы, влияющие на принятие человеком решения о том, чем и каким способом должна быть удовлетворена потребность. Как показано А. В. Ермолиным, мужчины чаще называют в качестве мотиватора оценку своих возможностей, своего состояния, а женщины в той же ситуации ориентируются на то, как они воспринимаются со стороны (идет им или нет та или иная часть гардероба и т. п.).

Различия в ценностях. При мотивации своего поведения человек часто руководствуется теми ценностями, которые у него сформированы в процессе его жизни и воспитания. В ряде работ выявлены различия в значимости тех или иных ценностей у субъектов мужского и женского пола. Однако полученные данные весьма разноречивы и с трудом укладываются в какую-то схему. Это зависит как от различного набора предъявлявшихся ценностей, так и от возрастных и социальных особенностей опрашиваемых, а также от социальной обстановки в обществе.

Г. Оллпорт с соавторами (G. Allport et al., 1951) выявили, что женщины на первое место ставят эстетические, социальные и религиозные, т. е. духовные ценности. Для мужчин наиболее важными являются теоретические, экономические и политические ценности, что можно связать с их интересом к абстрактным знаниям, потребностью в практическом успехе и стремлением к престижу и власти.

Однако времена меняются, а вместе с ними нравы и ценности. По данным А. И. Пенькова (2000), у девушек на первом месте в качестве ценности стоит материальное положение, а духовные ценности и креативность выражены меньше всего. По данным Е. Ф. Рыбалко и Н. Г. Крогиус (1998), у девушек 9-х и 10-х классов на первом месте находится «безопасность семьи и близких». И это не случайно, учитывая в каком бедственном материальном положении в годы перестройки оказалась большая часть населения нашей страны и какая криминогенная обстановка сложилась в стране.

Конечно, молодость и сложившийся веками уклад жизни берут свое, поэтому ведущими ценностями как у юношей, так и у девушек остаются «здоровье», «настоящая дружба» и «семейная жизнь» (последняя имеет больший вес у девушек). Кроме того, для юношей ведущей ценностью является «свобода действий и поведения», а для девушек — «уверенность в себе» (Ч. А. Шакеева, 1996; Е. Ф. Рыбалко и Н. Г. Крогиус, 1998; А. А. Реан и др., 1999; А. И. Пеньков, 2000). Любимая работа и приятное времяпрепровождение имеют одинаковую значимость, но значительно уступают вышеназванным ценностям (Ч. А. Шакеева, 1996). Настораживает то, что, по данным этого автора, на последних местах находятся такие ценности, как чувство долга, чистая совесть, развитие своих способностей. Не вселяют оптимизма и данные А. И. Пенькова: у молодых людей в возрасте от 17 до 30 лет, имеющих в основном высшее образование или обучающихся в вузе, наименее значимыми оказались такие ценности, как развитие себя (познание своих индивидуальных особенностей, постоянное развитие своих способностей и личностных качеств) и креативность (реализация своих творческих возможностей, стремление изменить окружающую действительность).

Другие ценности и другая их значимость для мужчин и женщин выявлены в работе Т. В. Андреевой (1998) (см. табл. 6.3).

Таблица 6.3. Ценности мужчин и женщин (по данным Т. В. Андреевой, 1998)

По данным А. И. Пенькова, среди сфер жизни, наиболее способствующих реализации доминирующих смыслов и ценностей, мужчины выбрали общественную и семейную жизнь, а профессиональная жизнь и сфера развлечений оказались менее значимыми. У женщин ведущими сферами жизни были обучение и образование, увлечения. Общественная и профессиональная жизнь имеют меньшую значимость.

Таким образом, традиционные представления о том, что для мужчин наиболее значима профессиональная жизнь, а для женщин — семейная, в исследовании А. И. Пенькова не подтвердились. Объяснение этому, возможно, следует искать в перестройке психологии человека в переживаемый нами период «дикого капитализма» с соответствующими ему ценностями.

Роль возраста и жизненного опыта показана в работе А. А. Игнатьевой (2001). Так, если у юношей на первом месте среди терминальных ценностей стоит здоровье, затем в равной степени интересная работа, друзья и любовь, а также свобода, то у взрослых мужчин на первом месте стоит общественное признание, затем здоровье. Если у девушек первое место занимает любовь, затем друзья, материально обеспеченная жизнь, здоровье, счастливая семейная жизнь, интересная работа и свобода (рис. 6.4), то у женщин первое место занимает материально обеспеченная жизнь, затем свобода и здоровье.

Рис. 6.4. Терминальные ценности юношей и девушек

В то время как у юношей выше, чем у девушек, значимость таких ценностей, как здоровье, интересная работа, свобода, жизненная мудрость, творчество, познание, развитие, развлечения, продуктивная жизнь, у взрослых мужчин большую значимость, чем у женщин, имеют такие ценности, как общественное признание, друзья, познание, развитие, творчество.

Если для девушек выше, чем для юношей, значимость любви, материально обеспеченной жизни, друзей, счастливой семейной жизни, уверенности в себе, то для женщин, по сравнению с мужчинами, — материально обеспеченная жизнь, интересная работа, свобода и продуктивная жизнь.

Такие же возрастно-половые различия выявлены А. А. Игнатьевой и в отношении выраженности инструментальных ценностей. Если у юношей на первом месте стоит жизнерадостность, затем образованность, независимость, твердая воля, рационализм, честность и воспитанность, то у мужчин на первом месте стоит образованность и лишь затем независимость и жизнерадостность. Если у девушек на первом месте находится жизнерадостность, затем идут образованность, независимость, ответственность, твердая воля и воспитанность (рис. 6.5), то у женщин ведущей становится независимость, а за ней идут высокие запросы, образованность и жизнерадостность.

Рис. 6.5. Инструментальные ценности юношей и девушек

Если для юношей выше, чем для девушек, значимость твердой воли, рационализма, самоконтроля, честности и эффективности в делах, то для мужчин более значимыми, чем для женщин, являются такие ценности, как жизнерадостность, воспитанность, образованность, ответственность, терпимость. В то время как девушки сильнее юношей ценят жизнерадостность, ответственность, смелость в отстаивании своего мнения, чуткость, широту взглядов, терпимость, женщины более высоко, чем мужчины, оценивают такие ценности, как высокие запросы, независимость, эффективность в делах, не отвергая при этом и такие ценности, свойственные девушкам, как смелость в отстаивании собственного мнения и чуткость.

Возрастные изменения ценностей у мужчин и женщин выявлены также К. Хорни (табл. 6.4). Как видно из таблицы, в зрелом возрасте семья становится главной ценностью как для мужчин, так и для женщин.

Таблица 6.4. Десять невротических потребностей (ценностей), по К. Хорни

Несмотря на разнобой в полученных данных, можно выделить некоторые половые различия в ценностях, встречающиеся в большинстве исследований. Для мужчин главными ценностями являются здоровье, интересная работа, друзья и свобода; для женщин — семья, уверенность в себе, материальная обеспеченность.

Деньги как ценность. Как отмечает А. Фенэм (A. Furnham, 1984), женщины больше, чем мужчины, подвержены фантазиям и навязчивым идеям о деньгах, они больше верят, что заработок должен зависеть от усилий и способностей работника. Правда, при обследовании представителей 43 стран (R. Lynn, 1994) было выявлено, что и у мужчин имеется тенденция придавать деньгам повышенную ценность (исключение составили лишь 2 страны). Предполагается, что это связано с большей склонностью мужчин к соперничеству, а между этой склонностью и представлениями о ценности денег имеется тесная корреляция.

По мнению Р. Белка и М. Валендорфа (R. Belk, M. Wallendorf, 1990), женщины думают о деньгах как о способе приобретения вещей, а мужчины — власти. Однако по данным, которые предоставили К. Ямамучи и Д. Темпер (K. Yamamuchi, D. Temper, 1982), именно женщины чаще используют деньги как орудие в борьбе за власть.

По данным М. Принс (M. Prince, 1993) и М. Линн (M. Lynn, 1991), женщины выражают более сильную фрустрацию по поводу отсутствия денег и больше завидуют тем, кто их имеет. Мужчины реже, чем женщины, испытывают по поводу денег чувство беспомощности, депрессии, гнева, зависти, стыда и паники и чаще — восхищения, счастья.

В. Рубинштейн (W. Rubinstein, 1981) отмечает, что мужчины более доверчивы и уверены в себе в финансовых вопросах, больше удовлетворены своей финансовой ситуацией и оптимистичнее смотрят на свое будущее материальное положение. В. Рубинштейн, однако, считает, что вопреки распространенному мнению мужчины и женщины придают одинаковое значение финансам.

Различия в интересах и предпочтениях. Дж. Бердвик (J. Bardwick, 1970), изучив интересы и предпочтения дошкольников разного пола, отмечает, что у девочек проявляется больший интерес к установлению межличностных отношений, у мальчиков — деловая ориентировка, интерес к решению конструктивных задач.

При сопоставлении интересных для учащихся средней школы тем лекций, касающихся «сфер жизненных интересов» (P. Symonds, 1937), выявилось, что мальчики на первые места поставили темы о физическом здоровье, безопасности и деньгах, а также более открыто проявляли интерес к сексу. Девочек заботило обсуждение вопросов о личной привлекательности, личностной философии, режиме дня, психическом здоровье, манерах, личностных качествах, домашних и семейных взаимоотношениях.

Как отмечают А. Г. Хрипкова и Д. В. Колесов (1982), в центре внимания девочки, начиная с раннего возраста, находится человек и сфера его непосредственного бытия, у мальчиков же интересы направлены на относительно отдаленные предметы и явления, порой весьма далекие от того, что может входить в круг их прямых обязанностей. Это, полагают авторы, объясняет, во-первых, почему у девочек имеются лучшие знания о себе, почему они уделяют большее внимание своей внешности, особенностям внешности и поведению окружающих, проявляют больший интерес к внутреннему миру (не случайно девочки в 3-4 раза чаще ведут дневники), обнаруживают большую чуткость и, во-вторых, почему у представителей мужского пола более выражена склонность отвлекаться на посторонние дела, заниматься не тем, что непосредственно требуется.

В период отрочества, как показано психологами, наблюдаются две фазы развития интересов: фаза появления новых влечений и фаза созревания интересов. В исследованиях К. Рейнингера (1924), Л. Вечерка (1926) и Г. Хетцер (1927) показано, что в протекании этих фаз имеются существенные половые различия. Первая фаза у мальчиков наступает позднее, но протекает более бурно и длительно, и характерный для нее негативизм выражен сильнее, чем у девочек.

В целом, круг интересов мальчиков, считают А. Г. Хрипкова и Д. В. Колесов, шире, чем девочек. К аналогичному выводу пришли и ленинградские психологи, изучавшие общую осведомленность (эрудицию) у студентов: у 17-18-летних юношей и девушек она практически одинаковая, но затем у юношей она возрастает, а у девушек снижается (Вопросы практической психодиагностики..., 1984).

Однако этот вывод не подтверждается результатами исследования, проведенного на большом контингенте взрослых А. К. Канатовым (2000) — табл. 6.5. По его данным, различия в широте интересов (познавательной потребности) не выявляются.

Таблица 6.5. Широта познавательной потребности у мужчин и женщин, баллы

Мальчики имеют преимущество в познании чего-то особенного, более редкого, специального, но уступают девочкам в знании более простых и распространенных предметов и явлений.

Различия в интересах определяют некоторые преимущества мужского пола: большую широту мышления, более широкий кругозор, лучшую способность сопоставления отдаленных предметов и явлений, большую объективность обобщения, но вместе с тем и недостатки: меньшую бытовую приспособленность, худшее понимание необходимого в сравнении с пониманием возможного, т. е. меньшую, по сравнению с женщинами, прагматичность.

Интересы в играх. Обширные исследования игровой активности, проведенные в 1920-х гг. (H. Lehman, P. Witty, 1927; L. Terman et al., 1925), выявили более частую занятость мальчиков в активной, энергичной игре, связанной с двигательной ловкостью, соперничеством, высокой степенью организации. Эта тенденция сохранилась и в конце XX в. Как отмечает И. В. Тельнюк, интересы мальчиков (в 57 %) сконцентрированы на играх с высокой двигательной активностью, состязательного характера. Девочки предпочитают игры, связанные со сферой семьи. Вместе с тем выбор деятельности детьми, по данным И. В. Тельнюк, в 75 % случаев не достаточно осознан, они не могут объяснить его причину.

Л. Браунер и Дж. Маас (C. Brauner, J. Maass, 1993) тоже показали, что мальчики наиболее высоко оценивают игры, связанные с борьбой или соревнованием, затем игры на ловкость, игры-приключения. Наименее любимыми являются логические игры. Девочкам больше всего нравятся игры на ловкость, затем логические игры, игры-приключения, и в последнюю очередь — игры, связанные с борьбой и соревнованием. Однако расхожее мнение, что мальчики предпочитают более агрессивные игры, нельзя считать окончательно подтвержденным (C. Braun, J. Giroux, 1989).

Путем наблюдения легко также установить, что мальчики дошкольного и младшего школьного возраста любят игры с передвижением транспортных средств, а девочки — создавать домашнюю обстановку, «вести хозяйство». Следовательно, игры мальчиков более динамичны, а девочек — более статичны.

Игры с двигательной активностью также различны у мальчиков и девочек. Несколько десятилетий назад девочки предпочитали прыгать через скакалку и играть в «классы»; мальчики же отдавали предпочтение лапте, игре в штандр, футболу и волейболу. Последняя игра заменилась теперь баскетболом, настольным теннисом, хоккеем.

В настоящее время значительное место в досуге детей занимают компьютерные игры. Показано, что мальчики чаще увлекаются этими играми, чем девочки, и тратят на них больше времени; например в США — в 2 раза (J. Funk, 1993) — рис. 6.6.

(* Франция, Германия и Российская Федерация представлены отдельными регионами.)

Рис. 6.6. Количество учащихся, играющих в компьютерные игры 4 часа в неделю и больше, проценты (M. Hickman et al., 2000)

Интересы к чтению, кино- и телефильмам. При выборе литературы для чтения в 1920-х гг., как показал Я. М. Шариф (1927), девочки руководствовались местными идеалами, эстетическими мотивами, а выбор мальчиков был обусловлен новаторством и изобретательностью. Исследование интересов детей к чтению в Швейцарии (F. Baumgarten-Tramer, 1945-1946) показало, что мальчики предпочитают приключения, путешествия и исследования, а девочки — любовные истории и романы о детях и семейной жизни. Имеются различия и в предпочтениях кинофильмов.

<Мальчики предпочитают фильмы, богатые приключениями и действием, а девочкам нравятся фильмы, рассказывающие о любви, личной жизни и «личном обаянии»>

По данным М. Хикман с соавторами (M. Hickman et al., 2000), мальчики смотрят телевизионные передачи несколько больше по времени, чем девочки (рис. 6.7).

(* Франция, Германия и Россия представлены отдельными регионами.)

Рис. 6.7. Количество учащихся, смотрящих телевизионные передачи 4 часа в неделю и больше, проценты

Тем не менее взрослые женщины проводят перед телевизором больше времени, чем мужчины (Nielsen, 1990). Думается, что для российской действительности это не специфично.

По данным Д. И. Фельдштейна (1988), внеучебные занятия (кружковые, спортивные и др.) больше привлекают девочек, чем мальчиков (табл. 6.6).

Таблица 6.6. Количество мальчиков и девочек, имеющих внеучебные занятия, проценты случаев

Интересы к деятельности. И. В. Тельнюк (1999), выявила половую дифференциацию в мотивации всех видов детской деятельности. Девочкам (в 65 %) нравится выполнять то, что хорошо знакомо, т. е. стереотипную деятельность, мальчики (в 67 %) предпочитают деятельность исследовательского характера. Девочкам (в 55 %) интересны хозяйственно-бытовые занятия, шитье; мальчики же предпочитают работу с деревом, конструктивную деятельность.

И. П. Шахова (1986) при изучении интересов школьников 7-9-х классов выявила, что независимо от возраста интересы мальчиков больше выражены в таких видах деятельности, как техническая, практическая, научно-техническая и научно-теоретическая, спортивная, а интересы девочек относятся в большей мере к театрально-художественной, природоведческой, сельскохозяйственной, общественной видам деятельности (рис. 6.8).

(I — техническая; II — научно-техническая, научно-теоретическая; III — спортивная; IV — театрально-художественная; V — природоведческая, сельскохозяйственная; VI — общественная; VII — историко-географическая)

Рис. 6.8. Показатели уровня развития интересов к разным видам деятельности у старших подростков в зависимости от пола (по данным И. П. Шаховой)

Различия в иерархии интересов мужчин и женщин сохраняются и в зрелом возрасте. По данным Т. В. Андреевой (1998), у мужчин чаще проявляется интерес к творчеству, затем к познанию, к работе, у женщин — к познанию, затем к творчеству, к семье.

О чем разговаривают мужчины и женщины. В ряде работ западных психологов (J. Carlson et al., 1936; C. Landis, 1927; M. Landis, H. Burtt, 1924; H. Moor, 1922; J. Watson et al., 1948) интересы изучались по обрывкам разговоров, подслушанных в оживленных местах разных городов США и Англии. В мужских разговорах наиболее распространены были такие темы, как деньги, коммерческие дела и спорт; женщины чаще говорили о других женщинах и одежде. Отмечается (Tannen, 1990), что в разговорах мужчины чаще концентрируются на задачах, а женщины — на отношениях между людьми. В группах разговоры мужчин более информативны, женщинам же важнее поделиться с подругами новостями и переживаниями, получить помощь или оказать поддержку (Dindia, Allen, 1992; Eagly, 1987).

Особенности направленности личности у мужчин и женщин. Обследование студентов казанскими психологами (Психологические..., 1977) показало, что личностная направленность больше выражена у лиц мужского пола, а на взаимодействие — у лиц женского пола, деловая же направленность выражена у тех и других одинаково. О направленности лиц мужского и женского пола можно судить и по тематике рисунков, выполненных теми и другими на свободную тему. Оказалось, что у студенток было больше рисунков по темам «Природа», «Быт», а у студентов — по темам «Спорт», «Техника».

К. Хорни (1993) отмечает, что существуют различия в том, куда направлен творческий импульс мужчины и женщины. Женский способ существования реализуется преимущественно через его направленность вовнутрь, через внимание к глубоким переживаниям и инсайтам. Мужской способ существования характеризуется направленностью творческого импульса вовне, на поиск возможностей преобразования внешнего мира через взаимодействие с ним и утверждение себя в нем. Таким образом, самореализация женщины в отличие от мужчины происходит не через поступки, а через процесс самоосознания.

Е. П. Кораблина (1999) пишет, что смыслом существования женщины является самоотречение, растворение себя, посвящение себя кому-то через принятие объекта своей любви в свой душевный мир. Для мужчины же любовь в этом понимании является лишь частью жизни, поскольку другая часть посвящена им построению внешнего (по отношению к своей субъективности) мира и поиску в нем смысла своего существования.

Гуманистическая направленность личности. Принято считать, что лиц женского пола с гуманистической направленностью значительно больше, чем лиц мужского пола, в то же время с эгоистической направленностью личности больше лиц мужского пола, чем женского. Д. И. Фельдштейн связывает эти различия с социальными ролями, выработанными обществом для лиц мужского и женского пола.

Однако, как пишет К. Муздыбаев (2000), предположение о большей эгоистичности мужчин не подтверждается. В разном возрасте соотношения между лицами мужского и женского пола по эгоизму разные: до 19 лет юноши более склонны к эгоизму, чем девушки, от 20 до 40 лет различий нет, а после 40 лет более эгоистичными становятся женщины.

Направленность на успех—неудачу. Е. Фергюсон (E. Ferguson, 1976) считает, что у мужчин превалирует мотив успеха, а у женщин — мотив избегания неудач. К. Хорни тоже отмечает, что для юношей характерен доминирующий тип мотивации — ориентация на успех, у девушек доминирующая мотивация — избегание неудачи.

Имеются, однако, и другие данные. Так, в исследовании А. И. Винокурова (1996) выявлено, что женщины статистически достоверно по сравнению с мужчинами имеют более высокий уровень как потребности в достижении, так и избегании неуспеха в деятельности.

М. Л. Кубышкина (1997), изучавшая возрастные особенности мотива социального успеха, не обнаружила различий между юношами и девушками в распределении мотивационных тенденций (избегание неудачи, стремление к признанию, к соперничеству). Взрослые же женщины менее склонны к соперничеству, чем мужчины, они менее доминантны и активны, более склонны избегать неудач. Если у девушек надежда на социальный успех превалирует над мотивом избегания неудачи, то у женщин выявлено некоторое преобладание избегания неудачи над надеждой на социальный успех. Между юношами и мужчинами подобных различий выявлено не было. Автор предполагает, что девушки не менее юношей нацелены на социальную активность и ставят перед собой широкие задачи социальной самореализации, они столь же энергичны, не избегают соперничества и стремятся к признанию и деловому успеху. Обнаруженное же у женщин снижение стремления к признанию и соперничеству и усиление мотива избегания неудачи может свидетельствовать о том, что с годами происходит постепенная переориентация женщины с направленности на широкие социальные контакты и социальную активность на более узкие доверительные отношения и на семейный очаг.

Различия в мечтах (желаниях). Левинсон (Levinson, 1990) отмечает, что как для мужчин, так и для женщин мечта имеет центральное значение. Но если для мужчин мечты о будущем носят однородный характер и связаны с работой, то женским мечтам часто присуща раздробленность: карьера и замужество. Лишь домохозяйки имели однородную мечту: все свое свободное время они хотели посвятить обязанностям жены и матери, как это когда-то делали их собственные матери.

6.4. Различия мужчин и женщин в проявлении волевых качеств

Смелость. По данным Н. Д. Скрябина (1974 б), среди лиц мужского пола, начиная с возраста 11-12 лет, смелых больше, чем среди лиц женского пола. В свою очередь среди последних больше лиц с низкой степенью смелости (рис. 6.9).

Рис. 6.9. Число лиц с высоким (а) и низким (б) уровнем смелости в разных возрастно-половых группах

Это нашло подтверждение и в исследовании И. П. Петяйкина (1975), который показал, что среди занимающихся спортивной гимнастикой несмелых значительно больше среди женщин, чем среди мужчин (соответственно 42 и 21 %).

Угроза наказания за снижение показателей работы на эргографе больше влияла на мобилизацию усилий у девочек, чем у мальчиков (А. С. Зобов, 1983). В эксперименте этого автора с прыжками вверх с места на узкой платформе, устанавливавшейся на различных высотах (до 1,5 м от пола) выявилось большее снижение высоты прыжков по мере увеличения высоты платформы у девочек (особенно со слабой нервной системой), чем у мальчиков. Все это подтверждает вывод других исследователей о большей боязливости лиц женского пола.

До сих пор речь шла о физической смелости. Однако выделяют еще и социальную смелость. В отношении ее, по данным А. И. Винокурова (1996), женщины превосходят мужчин. Возможно, это объясняется тем, что у них больший опыт общения.

Решительность. И. П. Петяйкин выявил и различия между мужчинами и женщинами в проявлении решительности. Особенно отчетливо это проявлялось при выполнении «опасного» упражнения. Так, женщины затратили на принятие решения начать выполнение упражнения в среднем 26,6 с, а мужчины — 6,1 с. Но и при выполнении неопасного задания у лиц женского пола, как правило, принятие решения требует большего времени (рис. 6.10).

Рис. 6.10. Время принятия решения при выполнении пробы «лабиринт» лицами мужского и женского пола

Данные И. П. Петяйкина соответствуют распространенному мнению, что мужчины более склонны к риску, чем женщины. Ю. Козелецкий (1991) пишет, что функция риска и прогресса принадлежит мужчине, а функция стабильности и надежности — женщине.

Однако даже в «опасной» ситуации до 11-13 лет нет значительной разницы в проявлении решительности у лиц разного пола. Большая решительность лиц мужского пола начинает проявляться в «опасной» ситуации лишь с 14 лет (рис. 6.11).

Рис. 6.11. Решительность в различных поло-возрастных группах

Терпеливость. По данным Е. В. Воронина (1984), мужчины обладают большей терпеливостью к физическому дискомфорту (утомлению), чем женщины. У первых показатель терпеливости равнялся 61,7 единицы, а у вторых — 57,4 единицы. Однако систематическое изучение этого вопроса М. Н. Ильиной (1974) на разных возрастно-половых группах школьников не показало стабильного преимущества в терпеливости лиц мужского или женского пола. В одних возрастных группах небольшое преимущество было на стороне мальчиков, в других — девочек.

Целеустремленность. Как отмечает Дж. Грей (2001), достижение целей имеет огромное значение для мужчин, потому что именно таким способом они могут доказать свою состоятельность и не упасть в собственных глазах. Мужчины гордятся тем, что могут все сделать самостоятельно.

По данным А. И. Винокурова (1996), женщины более упрямы.

Самообладание. По мнению И. М. Никольской (2001), девочки хуже себя контролируют. Это свидетельствует о большей эмоциональной нестабильности девочек младшего школьного возраста и их склонности к иррациональному поведению.

Контрольные вопросы

1. Кто более активен в жизненных проявлениях: мужчины или женщины?

2. Какие особенности самооценок и оценок имеются у мужчин и женщин?

3. Какие ценности значимы для мужчин, а какие — для женщин?

4. У кого больше выражена внешнеорганизованная мотивация?

5. По каким волевым проявлениям мужчины в большинстве случаев превосходят женщин?

Глава 7. Особенности общения, связанные с полом

В этой главе обсуждаются результаты исследований особенностей общения мужчин и женщин. Говорится о том, каких партнеров выбирают дети и взрослые мужского и женского пола для общения, какие оценки даются лицами мужского и женского пола представителям своего и чужого пола, между представителями какого пола выше сплоченность, для кого из них выше значимость общения, каковы особенности восприятия других людей мужчинами и женщинами.

7.1. Значимость общения для мужчин и женщин

Многие авторы подчеркивают, что женщины во главу угла ставят отношения между людьми (N. Chodorow, 1989; J. Miller, 1986; C. Gilligan, 1990), что проявляется и в большей для женщин значимости общения.

Имеющаяся уже у детей младшего ясельного возраста (1,5 года) половая эмоциональная дифференциация (большая эмоциональность девочек) и различие в интересах влияет и на различия общения детей мужского и женского пола. Так, играя в детском саду, мальчики проявляют интерес к предметам, а девочки — к личностным взаимоотношениям. Девочки обнаруживают больше ответственности и «материнского поведения» по отношению к другим детям. В любом возрасте девочки чаще мальчиков бывают задействованы в «социальных» играх с участием других детей. Большая озабоченность девочек своей внешностью и манерами поведения является косвенным проявлением их интереса к мнению о себе окружающих. Девочки задают родителям больше вопросов о социальных отношениях (W. Johnson, L. Termal, 1940; L. Terman, L. Tyler, 1954). Вследствие этого девочки больше готовы к общению, чем мальчики. О. А. Тырнов (1996), например, выявил, что юноши чаще, чем девушки, используют шаблонные типы взаимодействия. Они в меньшей степени владеют приемами и способами общения. Девушки же более гибки и вариативны в общении.

Большее стремление девочек к общению показано и другими исследователями. Такая же закономерность была обнаружена и для взрослых (Психологические..., 1977; С. М. Петрова, 1995). А. А. Бодалевым (1983), например, установлено, что объем общения у мужчин в полтора раза меньше, чем у женщин.

Большая значимость общения для женщин подчеркивается и тем фактом, что у людей в возрасте от 70 до 90 лет общительность дает высокую положительную корреляцию с переживанием счастья именно женщинами, но не обнаруживает такой же связи у мужчин (W. Johnson, L. Termal, 1940).

7.2. Половые особенности социальной перцепции

Большая субъективная значимость взаимодействия с другим человеком и вообще взаимоотношений имеет своим следствием сравнительно большее развитие у женщин, чем у мужчин, социально перцептивных способностей: женщины тоньше улавливают состояние другого человека по изменениям в тембре голоса и в других экспрессивных проявлениях, точнее определяют эффект своего собственного воздействия на другого человека.

Так, по данным А. А. Бодалева (1976), девушки-студентки все основные стороны, в которых выражается внешний облик человека, фиксировали чаще, чем юноши-студенты. При этом различия в частоте фиксирования таких характеристик физической наружности, как рост и глаза, оказались достоверными.

Преимущество девушек было выявлено по точности фиксирования таких характеристик, как оформление внешности воспринимаемых людей, пропорциональность телосложения, цвет волос и глаз и некоторых других.

В. С. Агеев (1985) показал, что несмотря на кросскультурные различия между русскими и вьетнамскими студентами при оценке деловых, коммуникативных и личностных качеств незнакомого человека оценка представителей своего иола обнаруживает меньше различий, чем представителя противоположного пола (табл. 7.1).

Таблица 7.1. Среднее количество значимых расхождений в оценках незнакомого человека, проценты

<Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге. А. Кристи>

Лица женского пола дают более детализированное описание другого человека, чем лица мужского пола. Это выявилось, в частности, в исследовании А. А. Бодалева. Девушки отмечали все качества личности (за исключением отношения к труду) чаще, чем юноши, при этом половые различия в частоте фиксирования коммуникативных черт характера и интеллектуальных качеств были достоверными. В то же время характеристику личности в целом юноши давали в 2 раза чаще, чем девушки.

<Если хотите узнать о недостатках девушки, похвалите ее перед подругами. Б. Франклин>

Та же закономерность показана А. И. Донцовым и Ш. В. Саркисяном (1980). Испытуемым предъявлялось по одной фотографии мужчины и женщины с нейтральным выражением лица. Мужчины при индивидуальном составлении портрета использовали меньше элементов, чем женщины. При этом при создании мужского портрета мужчины использовали больше элементов, чем при создании женского, независимо от отношения к описываемому объекту; женщины же при индивидуальном описании женщины использовали больше элементов, чем при описании мужчины, если отношение к ней было положительным, и меньше элементов, если отношение к женщине, изображенной на фотографии, было отрицательным.

Лица женского пола при оценке людей более «добрые», чем лица мужского пола. Это следует из данных Ж. Лендел (1978): при оценке любимого учителя почти в каждом классе (с 8-го по 10-й) девочки указали больше позитивных качеств, чем мальчики (на 15,2 %), а при оценке нелюбимого учителя мальчики на 14,5 % указали больше негативных качеств, чем девочки.

Для мужчин при восприятии женщин решающее значение имеют физические признаки привлекательности. Высокоэкспрессивные женщины воспринимаются как более дружелюбные, чем низкоэкспрессивные (J. Tucker, H. Friedman, 1993).

А. А. Бодалев (1983) приводит данные, согласно которым низкие и высокие голоса у мужчин и женщин вызывают совершенно разные ассоциации по поводу личностных качеств владельцев голосов у слушающих их впервые людей. Напряженность в голосе женщины не привела к приписыванию ей негативных характеристик, в то время как напряженность в голосе мужчин обычно заставляла людей думать, что он не очень владеет собой, обладает невысоким интеллектом, уязвим и т. д.

Многословие мужчин было воспринято как недостаток в их личности, а у женщин — как норма.

7.3. Отношение к противоположному полу

Во многих работах показано, что оценки представителей своего пола оказываются более высокими, чем представителей противоположного пола. И эта тенденция начинает проявляться уже у детей дошкольного возраста. При изучении Т. А. Репиной эмоционально-личностных отношений дошкольников выявилось, что взаимные выборы между детьми одного пола составили 84,8 %, а между детьми разного пола — только 15,2 %. При этом устойчивость выборов у девочек была большей, чем у мальчиков.

Как отмечает В. Е. Каган (2000), дети обоего пола 4-6 лет считают, что девочки лучше мальчиков, с той разницей, что у мальчиков имеется эмоциональная установка «мальчики хуже девочек, и я плохой», а у девочек — «девочки лучше мальчиков, и я хорошая».

Эта же тенденция выявлена и у школьников. Д. Хартли (D. Hartley, 1981) изучал, как мальчики и девочки оценивают поведение в школе представителей своего и противоположного пола. Выявилось, что мальчики оценивают поведение девочек только с положительной стороны, а свое собственное — как с положительной, так и с отрицательной. Девочки же определяют свое поведение как хорошее, а поведение мальчиков — как плохое. Авторская интерпретация этих фактов сводится к тому, что роль школьника и школьницы по-разному соотносится с полоролевыми стереотипами. Представления о «хорошей» школьнице и «настоящей» женщине не противоречат друг другу, в то время как быть хорошим (прилежным) школьником и в то же время «настоящим» мужчиной в сознании учащихся выступают как противоречивые представления.

«Группы нередко укрепляют свою внутреннюю солидарность за счет подчеркивания негативных качеств представителей других групп и создания образа внешнего врага. Это свойственно как мужчинам, так и женщинам: и те и другие охотно отпускают острые шутки и делают уничижительные комментарии по адресу представителей противоположного пола» (Ш. Берн, 2001, с. 226).

В исследовании Н. А. Васильева с соавторами (1979) на большой выборке школьников было выявлено, что эмоционально-личностная оценка представителей своего и противоположного пола существенно разнится у мальчиков и девочек. Во всех классах (с 1-го по 10-й) девочки в абсолютном большинстве случаев выше оценивали девочек, чем мальчиков.

У мальчиков возрастная динамика оценок была сложнее. В младших классах они примерно одинаково часто эмоционально-положительно оценивали как мальчиков, так и девочек. В средних классах симпатии мальчиков явно были на стороне представителей своего пола. В старших классах картина резко меняется: симпатия к представителям своего пола встречалась редко, а частота проявления симпатий к девочкам даже превышала число симпатий, относимых к представителям того и другого пола в одинаковой степени (рис. 7.1).

(А — оценки девочек; Б — оценки мальчиков)

Рис. 7.1. Эмоционально-положительная оценка школьниками разных классов своих одноклассников одинакового и противоположного пола

Более положительное отношение к представителям своего пола сохраняется, по данным А. Г. Шестакова (1997), и у взрослых, хотя и это не так сильно выражено, как у детей. Так, проявили положительное отношение к изображению на фотографиях мужчин 32,2 % мужчин и 23,4 % женщин. Симпатию к женщинам проявили 23,6 % мужчин и 29,8 % женщин.

7.4. Половые различия в отношении к другим объектам общения

Половые различия в межнациональных отношениях. Как показано С. Д. Гуриевой (2001), предубеждение против лиц другой национальности (установки) у мужчин и женщин проявляются по-разному. У большинства женщин установка проявляется на эмоциональном уровне, а у мужчин — на когнитивном.

П. В. Павликова (2001) показала, что у мальчиков старших классов в 1,5-2 раза больше, чем у девочек, выражены этноэгоизм, этноизоляционизм и национальный фанатизм. Это значит, что девочки более толерантно относятся к другим этническим группам: у них менее выражены неприятие к другим народам, стремление обособиться на своей национальной территории, чувство превосходства своего народа над другими.

Отношение детей разного пола к животным. Как отмечает Е. В. Пендонен (2001), отношение к животным мальчиков и девочек среднего дошкольного возраста отличается характером проявлений (девочки более любознательны и эмоциональны, мальчики более рациональны) и степенью избирательности: для общения мальчики выбирают сильных животных (тигр, лев, бык и т. д.), а девочки — маленьких и беззащитных (котенок, собачка и т. д.). Девочки проявляют больший интерес к общению с животными, чем мальчики: задают больше вопросов, самостоятельно наблюдают за животными в уголке природы и т. д. Мальчики в обосновании поступков людей по отношению к животным опираются на знание норм и правил, а девочки — на собственные эмоции и чувства.

7.5. Половые особенности выбора партнера общения детьми

Различия в отношении детей к сверстникам противоположного пола сказываются и на выборе ими партнеров по общению и играм. Подобные тенденции имеются, по данным Е. Р. Слободской (1980), уже у ясельных детей 3 лет при игре со сверстниками. Столь раннее проявление половой дифференциации в общении, по мнению автора, позволяет ставить вопрос о вкладе в проявление данного феномена генетического фактора.

По данным Е. Р. Слободской и Ю. М. Плюснина (1987), при пространственной близости детей (когда расстояние между ними меньше метра) отмечается отчетливое предпочтение мальчиков мальчиками, отсутствие взаимных предпочтений у девочек и меньшее ожидаемого число предпочтений друг друга детьми разного пола.

Аналогичный характер предпочтений отмечается и во взаимодействиях во время предметной игры и отбирания предмета: мальчики предпочитают играть друг с другом и чаще отбирают предметы друг у друга; девочки взаимных предпочтений не демонстрируют, а частота контактов между мальчиками и девочками меньше ожидаемой.

Выбирая партнеров для общения и игр, дети ориентируются на те личностные качества и модели поведения, которые соответствуют женскому и мужскому полу. Отношения между мальчиками строятся, как правило, на признании умений организовать, достичь положительного результата, отстоять свое мнение, защитить себя. Девочек в отношениях с девочками привлекают, прежде всего, душевные качества, внешность.

Отечественные и зарубежные исследователи отмечают роль различий в интересах и предпочитаемых занятиях, которые во многом обусловливают объединение дошкольников для сюжетно-ролевых игр со сверстниками своего пола (J. Campbell, 1964; S. Golberg, M. Lewis, 1969; W. Hartup, A. Zook, 1960; Т. А. Репина, 1984; И. В. Тельнюк, 1999).

Половая консолидация, наблюдающаяся у младших дошкольников, в преддошкольном возрасте не только укрепляется, но даже возрастает: 91 % избирательных контактов ребенок устанавливает со сверстниками своего пола и только 9 % — с детьми противоположного пола. Из всех игровых объединений 75 % были однородными по полу, а если учитывать только устойчивые объединения, то их число увеличивается до 91 % (Т. А. Репина).

По данным И. В. Тельнюк, контакты и игровое взаимодействие детей дошкольного возраста одного пола в большинстве случаев более продолжительны, и при этом меньше возникает конфликтных ситуаций. Игровые контакты не нарушаются, если среди девочек играет один мальчик. Появление второго мальчика влечет за собой соперничество и рассогласованность в игровых действиях детей. Мальчики в свои игры тоже принимают девочек, но не любят, когда их много и не принимают девочек, которых отвергают эмоционально.

Л. Кох (L. Koch et al., 1956) отмечает, что для мальчиков сверстники своего пола имеют большее значение, так как мальчики меньше тяготеют к взрослым, к семье, они более чувствительны к социальному давлению со стороны сверстников при неприемлемом для их пола поведении. Л. Вейцман (L. Weitzman, 1979) полагает, что одна из функций группы сверстников своего пола для мальчика состоит в том, что в ней он приобретает мужские черты и необходимую ему независимость от матери через солидарность со сверстниками и путем соревнования с ними. Поэтому для игр мальчиков более характерна групповая деятельность. Игры девочек происходят в группах меньших по размеру, в них меньше агрессивности, больше взаимности и доверительности (Lever, 1978).

Оценка приемлемости другого человека связана с представлением о подобной же высокой взаимной оценке со стороны этого человека (Н. В. Бахарева, 1976). Эта связь выше у девочек, чем у мальчиков независимо от возраста. Следовательно, у девочек роль представлений о себе со стороны других имеет большее значение для установления с ними отношений, чем у мальчиков.

В силу более высокой конкурентности мальчики чаще, чем девочки, предпочитают дружить с теми, кто добивается меньших успехов и дистанцируются от тех сверстников, кто имеет лучшие учебные или спортивные показатели (S. Cross, L. Madson, 1997). Студентки же, наоборот, дружили с теми, кто добивался лучших результатов, чем они сами.

7.6. Круг общения у женщин и мужчин

А. А. Бодалев показал, что в круг непосредственного общения у женщин разновозрастных лиц входит больше, чем у мужчин. Это подтверждается и данными, полученными И. С. Коном (1973). Если юноши в общении с представителями противоположного пола ориентируются в основном на сверстниц, то девушки в значительной их части — на более старших представителей мужского пола. Так, по данным И. С. Кона, на вопрос: «Друга какого возраста вы бы предпочли?» юноши в 80 % отдали предпочтение сверстнику, в 20 % — старшему и лишь в редких случаях — младшему. Девушки же отдают предпочтение старшим в 40-50 % и никого не выбирают моложе себя. При этом их позиция в отношении общения с лицами разного возраста крайне противоречива. Так, они охотно попечительствуют (помогают, наставляют, ухаживают) именно над младшими детьми.

По данным А. А. Бодалева (1983), в круге ближайшего общения мужчин людей, занимавшихся одинаковой с ними деятельностью, оказалось на 21-34 % больше, чем у женщин. У мужчин, по сравнению с женщинами, среди субъективно значимых для них людей, с которыми они непосредственно общались, оказалось также больше лиц с более высоким социальным статусом (на 24-27 %).

Основанием для включения того или иного человека в круг общения у мужчин является возможность получения от этих лиц различного рода помощи, а также участие их в удовлетворении повседневных бытовых потребностей. С возрастом причины формирования круга непосредственного общения меняются. Если у детей предпочтение отдается по эмоционально-половому признаку, то у взрослых главным фактором в выборе партеров общения является прагматизм.

Интересные факты выявили Р. Хаген и А. Кан (R. Hagen, A. Kahn, 1975): в реальном межличностном взаимодействии и в чисто личностном плане высококомпетентные женщины не пользуются расположением не только мужчин, но и женщин. Авторы экспериментально установили, что и те и другие стремятся исключить из своей группы компетентных женщин. Авторы объясняют это тем, что высокая компетентность женщин нарушает существующие полоролевые стереотипы. Проигрыш мужчины женщине почти всегда означает снижение его самооценки, поскольку «настоящий» мужчина должен всегда обыгрывать женщину (очевидно, по этой причине проводятся отдельные для мужчин и женщин соревнования на первенство мира по шахматам, хотя некоторые выдающиеся представительницы «слабого пола» неоднократно доказывали, что они не слабее многих международных гроссмейстеров).

В пожилом возрасте женщины склонны к активному расширению межличностных контактов, в то время как мужчины ограничивают свои контакты рамками семьи (Н. В. Панина, Н. Н. Сачук, 1985).

7.7. Теснота общения и пол

Среди дружащих девочек отношения более доверительные, чем среди мальчиков (K. Rubin, 1983). У девочек близкие дружеские отношения с противоположным полом завязываются раньше, чем у мальчиков (R. Sharabany, R. Gershony, J. Hoffman, 1981).

Эта же тенденция сохраняется и у взрослых. Согласно данным М. Арджайла и других авторов (M. Caldwell, L. Peplau, 1982; K. Dolgin et al., 1991), женщины имеют более тесные дружеские взаимоотношения, чем мужчины, они более склонны к самораскрытию и ведут более интимные разговоры. Причем интимность отношений сильно проявляется уже у девочек-подростков, что побуждает их к установлению контактов с лицами противоположного пола. А. А. Бодалев (1979) отмечает, что косвенным свидетельством большей значимости сферы межличностных, в частности интимных, коммуникаций для женщин и меньшей — для мужчин являются причины мужских и женских неврозов. По данным психоневрологического института им. В. М. Бехтерева, около 80 % неврозов женщин является следствием такого развития взаимоотношений в семейной сфере, которое расходится с их желаниями, с их притязаниями, а у мужчин этот фактор имеет отношение к неврозам только в 20 % случаев. Отсутствие интимных отношений женщины переживают сильнее, чем мужчины, но при этом они способны лучше маскироваться и сублимироваться.

И мужчины, и женщины описывают свои дружеские отношения с женщинами как более близкие, приносящие радость и взаимную заботу.

Хотя мужчины более склонны к совместной деятельности и совместным играм с друзьями, они имеют больше «секретов», чем женщины, менее откровенны и неохотно делятся с другими интимной информацией. Даже испытывая достаточно сильное чувство привязанности, они боятся его проявлять, так как самораскрытие считается признаком слабости и приводит к потере уважения со стороны других мужчин. Поэтому мужчины более одиноки, чем женщины. Несмотря на то что круг общения у мужчин может быть шире, общение носит более поверхностный характер, чем у женщин. От мужчин редко ждут эмоциональной поддержки, так как они реагируют на раскрытие перед ними чувств другого человека настолько логично и безэмоционально, что это можно принять за отвержение. В свою очередь мужчины, избегающие самораскрытия, тем самым уменьшают возможность получить поддержку от других, поскольку окружающие могут и не догадываться, что им требуется такая поддержка (M. Saurer, R. Eisler, 1990).

Женщины считают свое общение с близкими им людьми более тесным и стабильным, чем мужчины. Пятьдесят семь процентов женщин отмечали увеличение с возрастом близости с другими людьми, и лишь 7 % из них говорили об уменьшении. У мужчин только 20 % обследованных подтвердили ее увеличение, а 51 % — уменьшение; 29 % мужчин оценили свои коммуникативные контакты с женщинами как более близкие и вместе с тем как более неустойчивые.

Сплоченность. По данным В. Н. Васильевой и Н. А. Васильева (1979), в младших классах сплоченность девочек выше, чем мальчиков, однако с 5-го класса мальчики становятся более сплоченными, чем девочки (табл. 7.2). Большая сплоченность мужчин по сравнению с женщинами подтвердилась и на студенческих учебных группах: в мужских группах коэффициент сплоченности был в пределах 0,28-0,53, а в женских — 0,08-0,11.

Таблица 7.2. Коэффициент сплоченности лиц мужского и женского пола различного возраста

Эти данные свидетельствуют о том, что девочки, придя в школу, быстрее устанавливают контакты друг с другом, чем мальчики, но эти контакты у них менее прочные и легко разрушаются в средних и старших классах. Отсутствие контактов между мальчиками и девочками приводит к тому, что общая сплоченность в 1-8-х классах практически была нулевой (от 0,09 до 0,16) и только в 9-10-х классах выросла до 0,59-0,27.

По данным В. А. Гончарова (2001), число «изгоев» среди школьников 7-8-х классов значительно выше у девочек, хотя часто они не осознают своего положения в классе. Девочки отвергаются из-за особенностей темперамента или интеллекта, а мальчики — из-за особенностей характера. Число школьников, получивших большое число положительных выборов, больше у мальчиков (41-54 %), чем у девочек (37-42 %), что подтверждает большую сплоченность среди мальчиков, чем среди девочек.

Как отмечает Я. Л. Коломинский (А. А. Реан, Я. Л. Коломинский, 1999), чаще всего представителей противоположного пола выбирают те ученики младших и средних классов, которые занимают неблагоприятное положение в системе личных взаимоотношений. Так, если «звезды» выбирали представителей противоположного пола в 30 %, то отвергаемые — в 75 %.

По данным зарубежных авторов, отношения между мужчинами характеризуются большей конфликтностью и соревновательностью (E. Aries, E. Johnson, 1983; R. Aucket et al., 1988; K. Farr, 1988). Конфликтные отношения между собой мальчики выясняют посредством силы, отвергая более слабого. Конфликтные ситуации между девочками решаются на эмоциональном уровне, в спорах, бойкотировании. Они чаще «наговаривают» друг на друга. Среди девочек распространены нежные прозвища, тогда как мальчики за основу кличек берут физические особенности или фамилии.

7.8. Мужской и женский стили общения

Манере общения мужчин и женщин придавали большое значение еще в Древней Греции. Например, мужчине полагалось держать голову высоко поднятой, в противном случае его могли принять за гомосексуалиста. Женщинам, наоборот, не полагалось смотреть собеседнику прямо в глаза. Отведенный в сторону взгляд свидетельствовал о стыдливости, скромности, покорности. Правда, с веками нравы меняются. Теперь женщины взгляд не отводят. Наоборот, по данным Р. Экслайна, женщины чаще смотрят на интервьюеров, чем мужчины.

Мужской стиль общения с самого раннего детства выглядит более активным и предметным. Мужчины более прямолинейны в своих потребностях, что делает их более понятными и предсказуемыми по сравнению с женщинами. Мужской стиль подчеркивает независимость, склонность к действиям, характерный для людей, облеченных властью, а женский — взаимозависимость. Мужчины говорят с нажимом, перебивают собеседника, тверже смотрят в глаза, реже улыбаются (Bartol, Martin, 1986; Carli, 1991; Johnson, 1993; Major et al., 1990; Cross, Madson, 1997). Правда, многое зависит от группы общения и позиции в ней мужчины. В чисто мужских группах мужчины улыбаются и смеются реже, чем женщины в чисто женских группах. Однако в смешанных группах мужчины-лидеры, общаясь с женщинами-подчиненными, и мужчины-подчиненные, общаясь с женщинами-лидерами, улыбались чаще, чем женщины (C. Johnson, 1993). Женщины же (особенно в разнополых группах) предпочитают менее прямые способы воздействия на собеседника — они меньше перебивают, более тактичны и вежливы, менее самоуверенны. Они чаще задают вопросы, повторяя их, чаще выражают сомнение или отрицание по поводу своих высказываний, чтобы смягчить свое мнение и проявить хотя бы минимальную поддержку другому говорящему. Л. Карли с соавторами (L. Carli et al., 1995) нашли, что у женщин несколько больше, чем у мужчин, выражены оправдывающаяся интонация, дружелюбность в экспрессии лица, степень наклона и напряженность позы, спокойная жестикуляция. Женщины-лидеры смеялись одинаково часто при общении как с мужчинами, так и с женщинами (в отличие от мужчин-лидеров, которые смеялись лишь в присутствии противоположного пола — C. Johnson, 1993).

Мужское общение характеризуется большей эмоциональной сдержанностью, стремлением к доминированию, к креативным и рациональным способам взаимодействия (L. Carli et al., 1995). Мужчины общаются друг с другом на большем расстоянии, у них меньше принято обниматься и особенно целоваться. Это обусловлено, как полагают некоторые авторы, боязнью, что их заподозрят в гомосексуализме. Правда, эти нормы выдерживаются не во всех странах. В Марокко, как пишет Ш. Берн, мужчины свободно могут ходить по улицам, держась за руки или даже под локоть. Для мужчины содержание совместной деятельности важнее, чем индивидуальная симпатия к партнерам.

Женщины свободнее выражают свои эмоции и чувства, в том числе с лицами противоположного пола, они располагают большим диапазоном межличностных дистанций, каждая из которых показывает определенный уровень близости с человеком (D. Forsyth, 1990). Вследствие большей социальной ориентированности женщины четче осознают те хрупкие связи, которые объединяют людей и делают их общение более доверительным. Женский стиль общения связан с такими межличностными отношениями, для которых характерны подчиненные, либо социально желательные стратегии поведения, демонстрируя которые женщина опирается в большей степени на интуицию (G. Jones, C. Jacklin, 1988).

Обмен взглядами. Как отмечают Е. Р. Слободская и Ю. М. Плюснин (1987), взглядов, направленных мальчиками на мальчиков, больше, чем направленных на девочек. У девочек взглядов, направленных на мальчиков, тоже больше, чем взглядов, направленных на девочек.

Правда, имеются и другие наблюдения. Так, В. Айкс и Р. Барнс (W. Ickes, R. Barnes, 1978) заметили, что юноши и девушки с традиционными представлениями о половых ролях реже смотрят друг на друга, реже разговаривают друг с другом, меньше улыбаются и используют меньше жестов при общении по сравнению с теми студентами, полоролевые установки которых более либеральны. Возможно, что эти особенности общения лиц разного пола друг с другом обусловлены стеснительностью, связанной с возрастными особенностями.

Женщины чаще смотрят на собеседника во время слушания, чем во время говорения, у мужчин же таких различий нет (J. Hall, 1996).

Различия в обращениях. Обращения, направленные к мужчинам и женщинам, тоже различаются. Р. Рубин (R. Rubin, 1981) выявила при опросе университетских преподавателей, что студенты называют по имени молодых преподавателей-женщин гораздо чаще, чем мужчин. Спортивные обозреватели называют теннисисток по имени гораздо чаще, чем теннисистов (соответственно в 53 % и 8 % случаев). В ласкательных прозвищах женщина превращается в еду или детенышей животных: сладкая, овечка, конфетка, котеночек, зайчик, цыпленок и т. п. По мнению психологов, это подтверждает отношение к женщине как человеку, имеющему более низкий статус.

Жесты, используемые мужчинами и женщинами в процессе общения. Жесты во время общения используются мужчинами и женщинами в разных вариациях и с разной частотой. Мужчины чаще используют прикосновения к другим, чем женщины, последние предпочитают прикосновения к себе.

Жест доверия — «Купол» — пальцы соединяются наподобие купола храма (рис. 7.2).

Рис. 7.2. Жест доверия

Это означает доверительность, но часто вместе с тем некоторое самодовольство, уверенность в своей непогрешимости, эгоистичность или гордость. Этот жест немедленно сообщает, что человек очень уверен в том, что он говорит. Такую позу можно принять, чтобы вызвать абсолютное доверие к себе. Во время этого жеста руки могут находиться на разной высоте. Женщины обычно соединяют пальцы на коленях в положении сидя или чуть выше пояса в положении стоя.

Жест «руки, прикладываемые к груди» (рис. 7.3) еще со времен Древнего Рима расценивается как открытость и честность. Женщины этот жест используют редко.

Рис. 7.3. Жест «Руки, прикладываемые к груди»

Защитное поглаживание шеи ладонью (рис. 7.4). Во многих случаях, когда человек занимает защитную позицию, рука движется назад, как бы оттягиваясь для удара или отдергиваясь как от ожога, но это маскируется тем, что следом за этим человек кладет руку на шею. Женщины обычно при этом поправляют прическу.

Рис. 7.4. Защитное поглаживание шеи ладонью

Для женщины типичный жест неуверенности — медленное и изящное поднимание руки к шее; если надето ожерелье, то рука притрагивается к нему, как бы проверяя, на месте ли оно.

Для маскулинной манеры поведения характерны сидение с широко расставленными ногами, широкий шаг, разговор громким голосом (P. Gallaher, 1992).

Роль ростовых соотношений между мужчинами и женщинами. В экспериментах М. Арджайла с группой оксфордских психологов выявилась четкая связь между «дистанцией разговора» и ростом собеседников, причем эта связь для мужчин и женщин оказалась разной. Чем выше мужчина, тем ближе он подходит к собеседнику и, наоборот, чем меньше рост мужчины, тем дальше он предпочитает находиться от своего собеседника. У женщин же наблюдалась прямо противоположная зависимость. Объясняют это авторы эксперимента тем, что в нашем обществе сложилась своеобразная «культурная норма» — мужчина должен быть высокого роста, а женщина, напротив, миниатюрной. Поэтому люди стремятся неосознанно соответствовать этим нормам. Рослому мужчине приятно стоять рядом со своим собеседником, а высокая женщина, наоборот, стремится отойти подальше, чтобы скрыть свой недостаток. Отсюда следует, что не нужно во время разговора близко подходить к высокой женщине или малорослому мужчине — им это будет неприятно. С другой стороны, к миниатюрной женщине или к рослому мужчине можно подходить почти вплотную — им это будет приятно.

Как отмечает В. М. Погольша (цит. по В. Н. Куницыной и др., 2001), мужской и женский стили общения в основном формируются под влиянием исторически сложившихся полоролевых стереотипов, хотя не отрицается и роль психофизиологических особенностей. Действительно, вряд ли потребность девочек выражать свои эмоциональные переживания в общении со сверстницами тоже является лишь следствием подражания матери. Большинство девочек от природы более эмоциональны, а это значит, что у них сильнее выражена и потребность в разрядке эмоционального напряжения. Скорее поведенческие характеристики следует рассматривать как фенотипические, как сплав врожденного и приобретенного.

Контрольные вопросы

1. Для кого значимость общения больше: для мужчин или женщин?

2. Каковы особенности социальной перцепции людей разного пола?

3. Как дети и взрослые относятся к представителям своего и противоположного пола?

4. Какие имеются половые особенности при выборе партнера общения?

5. Чем отличается круг общения у мужчин и женщин?

6. У кого больше теснота общения: у мужчин или женщин?

7. Какова манера общения у мужчин и женщин?

8. Какую дистанцию нужно соблюдать в общении мужчинам и женщинам, существенно различающимся по росту?

Глава 8. Особенности поведения мужчин и женщин

Вы узнаете из этой главы об особенностях поведения мужчин и женщин в разных обстоятельствах, например при конфликтах и фрустрирующих ситуациях, о том, какова у мужчин и женщин стратегия преодоления трудных жизненных ситуаций, какие способы психологической защиты используют те и другие, каковы установки мужчин и женщин на взаимоотношения с внешним миром, как мужчины и женщины распределяют свой бюджет времени, какую роль играет мода в жизни мужчин и женщин, какие пагубные пристрастия типичны для представителей того и другого пола, кто из них чаще проявляет отклоняющееся и преступное поведение.

8.1. Поведенческие стратегии мужчин и женщин в различных жизненных ситуациях

Поведение мужчин и женщин в конфликтных и фрустрирующих ситуациях. Женщины хуже справляются с эмоциональными проблемами и возникающими трудностями, сильнее переживают семейные и личные конфликты (Р. А. Березовская, 2001; И. В. Грошев, 1996).

С. Нолен-Хоксма (S. Noelen-Hoeksema, 1990) показано, что женщины, испытывая подавленность, стремятся думать о возможных причинах своего состояния. Эта реакция «тщательно обдумать» приводит к навязчивому фокусированию на проблеме и увеличивает уязвимость женщины по отношению к стресс-фактору. Мужчины, наоборот, пытаются отгородиться от депрессивных эмоций, концентрируясь на чем-то другом, например осуществляя физическую активность, чтобы таким способом разрядить возникшее негативное напряжение.

И. В. Грошев (1996) тоже выявил, что мужчины и женщины по-разному разрешают конфликтные ситуации, возникающие в семейном и домашнем кругу. Женщины проявляют больше терпимости и стремления к компромиссному примирению интересов. Мужчины в этой ситуации чаще прибегают к «крепким» выражениям и ругательствам, а женщины скорее готовы заплакать.

М. А. Круглова (1999), изучая стратегии поведения при психологической защите, выявила, что у женщин разрыв между тремя видами стратегии (избегание, агрессия и миролюбие) минимален, в то время как у мужчин наблюдается либо избегание (стремление уйти от конфликта), либо агрессия. Миролюбие у них выражено значительно меньше, чем у женщин.

По данным И. М. Никольской (2001), сравнивавшей копинг-стратегии мальчиков и девочек 1-5-х классов в трудных и неприятных для них ситуациях, мальчики в 2 раза чаще, чем девочки, обращаются к стратегии «борюсь, дерусь» и в 1,5 раза чаще — к стратегии «дразню кого-нибудь». Таким образом, и эти данные подтверждают, что мальчики чаще склонны прибегать к стратегии, связанной с проявлением агрессии. Девочки достоверно чаще мальчиков используют стратегии «обнимаю, прижимаю, глажу», «плачу, грущу». Это указывает на их большую потребность в тесной привязанности, в эмоциональной разрядке через слезы и жалость к себе и другим, на трудности самораскрытия.

Несколько иные данные получены Ю. М. Чуйковой (2001): при преодолении конфликтов у мужчин больше выражены, чем у женщин, соперничество и особенно компромиссы, а у женщин — приспособление и сотрудничество. Стратегия избегания, по ее данным, была выражена у мужчин и женщин одинаково.

Во время ссоры, как отмечает И. В. Грошев, женщины чаще вспоминают старые грехи и ошибки, допущенные супругом в прошлом. Мужчины же больше придерживаются проблемы, из-за которой возникла ссора.

Женщины при разрешении конфликтов больше ориентируются на чужое мнение, что объясняется, по мнению И. В. Грошева, их большей конформностью. Отсюда при разрешении конфликта с участием женщин велика роль посредника. Поэтому, пишет Р. А. Березовская, женщины чаще обращаются за помощью к другим людям, психологам, врачам, психотерапевтам, пытаясь снять психическое напряжение путем разговора. При этом, как показано И. В. Грошевым, мужчины выбирают посредника по его деловым и статусным параметрам, а женщины придают значение и его внешности. И. М. Никольская (2001) отмечает, что женщины в трудную минуту больше нуждаются не только в какой-то реальной значимой фигуре, но и в «воображаемой» (в том числе и Бога), чтобы опереться на ее силу и мощь и вступить с ней в разные формы вербального и невербального взаимодействия. Например, девочки, как отмечает И. М. Никольская, часто используют такие приемы, как «говорю сама с собой», «молюсь». Это объясняет, как мне кажется, большую религиозность женщин, а также мужчин с выраженным фемининным личностным профилем. Л. Френсис и П. Пирсонс (L. Francis, P. Pearsons, 1993) выявили, например, что у регулярно посещающих церковь мужчин «фемининный» личностный профиль обнаруживается значительно чаще, чем у других мужчин, и пришли к выводу, что религиозность мужчин более гармонично сочетается с «фемининным мировоззрением».

<Мужчины всегда правы, а женщины никогда не ошибаются. Эльзасская пословица>

Половые различия в производственных конфликтах, по данным И. В. Грошева, выражаются в следующем. Мужчины больше предрасположены к конфликтам, связанным непосредственно с трудовой деятельностью. Для женщин характерна тенденция к большей частоте конфликтов в связи с их личными потребностями. По данным Р. А. Березовской (2001), мужчины значимо чаще используют такие стратегии, как анализ ситуации и систематизация рабочего времени.

Изучение типов и направленности фрустрации в группах мужчин и женщин И. А. Юровым (1981) показало, что в частоте проявления типов реакций (O-D — с фиксацией на препятствии, N-P — с фиксацией на удовлетворении потребностей, E-D — с фиксацией на самозащите) особых различий нет, а по направленности реакций у мужчин несколько чаще встречается вариант E (внешнеобвинительные реакции), а у женщин — вариант M (безобвинительные реакции — табл. 8.1).

Таблица 8.1. Средние значения типов и направленности фрустрированности мужчин и женщин, процент случаев

В социально-фрустрирующей ситуации женщинам более присуща интрапунитивная направленность реакции, связанная с самообвинением (А. И. Винокуров, 1996).

Половые различия в выраженности видов психологической защиты. По данным Е. Ф. Рыбалко и Т. В. Тулупьевой (1999), имеются достоверные различия между юношами и девушками по выраженности некоторых видов психологической защиты (табл. 8.2).

Таблица 8.2. Средняя выраженность различных видов психологической защиты в юношеском возрасте (в процентном отношении от максимально возможной)

У девушек больше выражен защитный механизм по типу компенсация, реактивное образование, регрессия и проекция, у юношей — вытеснение и отрицание. Поскольку реактивное образование подразумевает подмену негативного импульса или чувства на социально одобряемый, то можно полагать, что девушки чаще скрывают от самих себя мотив собственного поведения. У юношей этот вид защиты имеет наименьшее значение, в то время как у девушек на последнем месте в качестве способа защиты стоит вытеснение.

М. Д. Петраш (2001) на взрослых (работники «скорой помощи») выявила во многом сходные факты. Женщины чаще, чем мужчины, предпочитают такие защитные механизмы, как проекция, регрессия, реактивное образование, а мужчины чаще, чем женщины — вытеснение и интеллектуализацию (рис. 8.1).

(A — отрицание; B — вытеснение; C — регрессия; D — компенсация; E — проекция; F — замещение; G — интеллектуализация; H — реактивное образование)

Рис. 8.1. Профиль доминирующих механизмов психологической защиты у мужчин и женщин

«Когда марсианин расстроен, он никогда не скажет, что его беспокоит. Он ни за что не станет обременять другого марсианина своими проблемами, кроме тех случаев, когда дружеская помощь необходима. Вместо этого он становится очень тихим и замыкается в себе, чтобы обдумать свою проблему и найти решение.

Если он не может найти решение, то пытается забыть о проблеме, читая газету или играя в какую-нибудь игру. Перестав думать о проблеме, он может постепенно расслабиться. А если стресс очень тяжелый, то марсианину необходимо заняться чем-то серьезным. Например, покататься на машине, принять участие в состязании или заняться альпинизмом.

Расстроенная или подавленная обитательница Венеры, чтобы почувствовать облегчение, находит кого-то, кому доверяет и рассказывает о своей проблеме в мельчайших подробностях. Когда женщина делится переполняющими ее чувствами, ей становится легче (с. 483). Чем дольше и эмоциональнее они (женщины) говорят, тем лучше им становится. Так действуют женщины, и ожидать от них другого, значит просто не признавать то, что они — женщины... Тогда как мужчина в стрессовой ситуации сосредоточивается на одной проблеме и забывает обо всем остальном, женщина склонна перегружать себя всеми проблемами разом... Обсудив одну проблему, она остановится на минутку и затем перейдет к следующей. Таким способом женщина продлевает разговор о проблемах, тревогах, разочарованиях и трудностях.

Причем все это логически не связано и рассказывается абсолютно беспорядочно. Если женщина чувствует, что ее не понимают, она расстраивается еще больше — ведь к ее проблемам добавилась еще одна (с. 484).

...Мужчины сразу начинают предлагать решения, когда женщины говорят о своих делах. Когда женщина простодушно делится с мужчиной своими горестями или бурно рассказывает о проблемах дня, мужчина ошибочно воспринимает это за потребность в совете компетентного человека. Он надевает шляпу Мистера Всезнайки и принимается давать советы, причем это является способом... искреннего желания помочь.

...Однако та все равно расстроена — и мужчине очень трудно слушать ее, потому что предложенное им решение отвергнуто и он чувствует себя бесполезным. Он даже не представляет, что может оказать поддержку просто интересом и сочувствием. Он не знает о том, что на Венере разговоры о проблемах не являются просьбой дать совет» (Дж. Грей, 2001, с. 480).

Стратегии достижения цели. А. Монтуори (A. Montuori, 1989) отмечает, что мужское отношение к окружающему миру характеризуется напористостью, самоуверенностью, ориентацией на самоконтроль. Для того чтобы отделиться от мира, необходимо манипулировать кем-то из окружения, убеждаясь, таким образом, в своей независимости. Мужчины в большей степени сосредоточены на задаче, поэтому мужской стиль описывается как аналитический и манипулятивный. Мужская психология сконцентрирована вокруг доминантных, подчиняющих ритуалов и иерархий, где всегда есть победитель и проигравший. Мужчина убежден, что стоять на вершине ситуации — необходимое условие для выживания. Эта установка не признает альтернативы партнерского стиля, свойственного женской психологии.

Эти различия в мужской и женской психологии отметил еще Мак-Клеланд (1975), обнаруживший, что для девочек взаимодействие и взаимозависимость с окружением более значимы, чем для мальчиков, которые предпочитают продвигаться вперед самоуверенно, не отвлекаясь на то, что происходит вокруг них.

Не случайно поэтому сложилось мнение, что мужчины более самолюбивы, чем женщины. Вот какие занятные размышления по этому поводу имеются в книге Д. В. Колесова и Н. Б. Сельверовой (1978): «Женщина может быть умнее и способнее многих мужчин и прекрасно это сознавать, но ей хочется (это психологическая потребность), чтобы конкретный ее избранник был все же по этим признакам выше ее, хотя бы немного. Во всяком случае, никакая женщина ничего против этого не имеет, в отличие от мужчины. И если какая-либо женщина умнее своего мужа, то скорее ей приходится быть умнее, чем она специально стремится к этому.

...Если для мужчины достижение или успех другого человека обычно является как бы посторонним, не его личным успехом (при самой положительной оценке этого успеха), то женщина может испытывать от успеха любимого человека не меньшее удовлетворение, как если бы это был ее личный успех...

В результате этого, при прочих равных условиях, женщина уступает или склонна уступать мужчине пальму первенства, и может создаться впечатление, что у мужчины есть для этого реальные основания. Поэтому необходимо различать ситуацию, когда женщина должна решить какой-то вопрос в присутствии мужчины или надеясь на его содействие и когда она вынуждена действовать совершенно самостоятельно. Результат действия мужчины и женщины в аналогичной ситуации в подавляющем большинстве случаев будет одинаковым, но поведение женщины в обоих случаях — различно. Отдельные же мужчины сознательно используют это для того, чтобы утвердиться в мысли о собственном умственном превосходстве» (с. 25).

Не правда ли, женщина выступает в представлении этих авторов (а может быть, только одного?) как мать, которая имеет дело с неразумным, но самолюбивым дитем, подыгрывая ему и действуя по принципу: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало? Откровенно такую позицию обозначила Г. Майзель-Гесс: «...это последнее убежище бедняги, на которого другие мужчины смотрят сверху вниз, ибо если не женщина, то кто же тогда будет глупее, чем он?» (Ф. Пробст, Г. Майзель-Гесс, 1909, с. 126).

Возрастные изменения стратегий поведения. Начиная с К. Юнга, некоторые ученые высказывают предположение, что стили совладающего поведения у мужчин и женщин с возрастом изменяются по-разному. Мужчины в старости переходят от активного стиля к пассивному. После того как они почти всю жизнь несли ответственность за других, содержали семью и принимали решения, они, вероятно, чувствуют себя вправе выразить всю сложность своей личности, включая и те ее черты, которые принято считать женскими. Чем старее они становятся, тем больше продвигаются от активного к пассивному стилю, названному Д. Гутманном (D. Gutmann, 1975) «магическая власть»; при этом стиле они отбивают атаки реальности с помощью множества приемов, таких как проекция и искажение. Женщины с возрастом начинают в большей мере проявлять «мужские» черты: властность, агрессивность и практичность.

По данным А. К. Канатова (2000), мужчины обладают более гибким поведением, чем женщины (табл. 8.3). Правда, с возрастом это различие уменьшается.

Таблица 8.3. Гибкость поведения мужчин и женщин, баллы

Стратегии поведения мужчин и женщин в роли покупателей. Как отмечают И. А. Дуберштейн и Э. Э. Линчевский (1980), для большинства покупателей-мужчин характерно стремление не показаться мелочными, побыстрее принять решение, они придают большое значение приветливости продавца и чувствуют себя обязанными, если им была оказана помощь при выборе товара. Женщины дольше выбирают, чаще возражают, лучше, чем мужчины, разбираются в моде, поэтому их обслуживать труднее.

Возможно, большая покладистость мужчин в роли покупателей вызывает ответный отклик у продавцов и делает их тоже более покладистыми в торгах с мужчинами, а не с женщинами. Например, Дж. Айрз (J. Ayres, 1991) установил, что машины были проданы 90 дилерами дешевле мужчинам, чем женщинам.

Женщина обычно заведует семейным бюджетом и значительно свободнее, чем мужчина, расходует деньги не только на то, что ею намечено заранее, но и на товары, покупка которых не входила в ее непосредственные планы.

По данным английских психологов, необходимость стоять в очереди приводит большинство мужчин в ярость. При покупке вещи мужчины в основном обращают внимание на ее практичность, удобство, а женщины — на стиль, модность.

8.2. Альтруистическое поведение и пол

Ш. Берн пишет, что «общепринятые стереотипы, описывающие женщин заботливыми и сочувствующими, наталкивают на мысль, что они должны больше, чем мужчины, помогать окружающим, тогда как в ходе метаанализа социально-психологических исследований готовности помочь, проведенного Игли и Кроули (Eagly, Crowley, 1986), выяснилось, что чаще помогают другим как раз мужчины, а не женщины» (2001, с. 115). Справедливость этого заключения подтверждается и работами отечественных психологов.

Изучение В. В. Абраменковой (1980) эмпатийности детей в возрасте 5-7 лет показало, что девочки в ситуации угрозы наказания в меньшей степени, чем мальчики, склонны проявлять гуманное отношение к сверстнице. Девочек больше заботит собственное благополучие, а мальчиков — благополучие товарища. Однако эта закономерность проявляется только в ситуации группового взаимодействия. В ситуации наедине с экспериментатором все меняется. Мальчиков в большей степени волнует собственное благополучие, девочки же в большей степени заботятся о благополучии сверстницы. Таким образом, делает вывод В. В. Абраменкова, группа сверстников различным образом влияет на гуманное поведение мальчиков и девочек дошкольного возраста. У мальчиков группа катализирует их способность к действенной идентификации, вызывает соревновательный азарт, взаимовлияние; у девочек таким катализатором является взрослый (экспериментатор). Девочки же более старательны и ответственны наедине с экспериментатором, очевидно, в силу того, что у них больше выражена ориентация на позицию взрослого, стремление отвечать его ожиданиям. Для мальчиков же большее значение имеет мнение сверстников.

Изучение В. В. Абраменковой (1987) этого вопроса на школьниках младших и средних классов показало, что на рубеже 9-10 лет выявленные соотношения «переворачиваются», т. е более гуманными к своим сверстникам оказываются девочки. Это подтверждается и в других работах, например в книге «Этнография детства» (1983): в возрасте 7-11 лет девочки более заботливы, гуманны в общении со сверстниками и младшими детьми, чем мальчики. В 12-13 лет различия в проявлении гуманности между мальчиками и девочками, по данным В. В. Абраменковой, исчезают.

А. Игли отмечает, что оказание помощи зависит от типа помогающих действий, которые предписываются гендерными ролями. Мужчины чаще проявляют сочувствие и альтруизм (оказывают помощь) в тех случаях, когда это касается галантного, рыцарского или героического поведения, в том числе по спасению людей даже с риском для собственного здоровья, особенно в присутствии других людей («героическая» и «кавалерская» помощь). Женщины чаще оказывают помощь, если требуется ее более уступчивая, услужливая форма, если необходимо заботиться о личных и эмоциональных потребностях других («заботливая помощь»). Женщины тратят больше времени на заботу о дошкольниках и престарелых родителях. Они покупают большую часть поздравительных открыток и подарков к дням рождения и праздникам (De Stefano, Colasanto, 1990).

Уход за больным супругом. Жены чаще жалуются на стресс, связанный с уходом за немощным супругом, чем мужья, хотя эта разница и не велика (B. Miller, 1990). Р. Пручно и Н. Рэш (R. Pruchno, N. Resch, 1989) предполагают, что отчасти это объясняется изменением половых ролей в семье, наблюдающимся в преклонном возрасте. Мужчины, которые с возрастом все больше ориентируются на семью, обеспечивают такой уход охотнее; женщинам же кажется, что они и так всю жизнь провели в заботах о семье.

Филантропия. Женщины более склонны к филантропии. Д. Майерс (2000) приводит данные, полученные в США, согласно которым среди людей, завещавших на благотворительные цели сумму свыше 5 миллионов долларов, было 48 % женщин и 35 % мужчин. Женские колледжи получают очень большие пожертвования от своих выпускниц.

8.3. Пол и бюджет времени

В ряде социологических исследований, проведенных в нашей стране в советское время, выявлены некоторые различия в бюджете времени лиц мужского и женского пола. Так, в исследовании В. А. Маловой (1972), проведенном на учащихся средних специальных учебных заведений, было выявлено, что девушки больше, чем юноши, тратят времени на учебу (особенно заметны различия при самостоятельной учебе), на хозяйственно-бытовые нужды, но меньше — на физиологические потребности. В результате девушки имеют меньше свободного времени, чем юноши (табл. 8.4).

Таблица 8.4. Общая структура недельного бюджета времени учащихся средних специальных учебных заведений, часы

Структура недельного бюджета свободного времени также различалась у юношей и девушек. Девушки больше времени уделяли общественной работе, поездкам за город, прослушиванию лекций и докладов, радиопередач, чтению художественной литературы, прослушиванию грампластинок, беседам с друзьями, а юноши — занятиям физкультурой, играм в шахматы и шашки, любительским занятиям, просмотру телепередач, бездеятельному отдыху.

В исследовании И. П. Шаховой (1986) школьники оценивали по 5-балльной шкале те виды занятий, которым они уделяют больше всего своего свободного времени (табл. 8.5). При рассмотрении этих данных следует учесть, что в те годы, когда проводился опрос школьников, не были еще распространены, как сейчас, компьютерные игры. Поэтому реальная картина в наше время может быть несколько иной.

Таблица 8.5. Распределение свободного времени подростками и юношами в зависимости от пола, баллы

Как видно из таблицы, девочки 7-х классов больше всего тратят свободное время на посещение кино, чтение и просмотр телепередач и меньше всего — на общение с товарищами и на то, чтобы что-нибудь смастерить. Мальчики этого возраста больше всего тратят свое свободное время на занятия спортом, и значительно меньше — на чтение, посещение кино и просмотр телепередач и меньше всего — на посещение театра и общественные дела в школе.

В 8-м классе чтение занимает у девочек первое место с большим отрывом от прочих занятий. На втором и третьем местах у них посещение кино и просмотр телепередач. Общение с товарищами уходит с последних мест, а желание мастерить остается там же. У мальчиков этого класса ведущие занятия остаются теми же, что и в 7-м классе, как, впрочем, и отстающие.

В 9-м классе у девочек на чтение отводится еще больше времени. Общение с товарищами выходит на второе место, а на третье — время, отводимое размышлениям. У мальчиков этого класса тоже происходит существенное перераспределение свободного времени, отводимого на те или иные занятия. На первом месте, как и у девочек, чтение (но не потому, что так они хотят, а потому, что их вынуждает к этому школьная программа; чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить оценку реального времени, отводимого на чтение, с желаемым временем). Спорт со значительным отставанием переходит на четвертое место, а второе и третье места занимают просмотр телепередач и общение с товарищами. На последних местах по отводимому времени находятся посещение театра и желание мастерить.

Оценка реального времени, отводимого на те или иные занятия, часто не соответствует желаниям девочек. Так, они больше всего хотели бы в свободное время посещать театр и общаться с товарищами. У мальчиков желания больше согласуются с теми занятиями, которые они реально осуществляют.

Сходные результаты получены Ю. В. Борисовым (1971) на рабочих совхоза (табл. 8.6).

Таблица 8.6. Структура недельного бюджета времени трудящихся совхоза (процент затраченного времени от общего бюджета)

8.4. Мода как специфическая форма поведения и пол

[При написании данного раздела я опирался на данные, приведенные в книге М. И. Килошенко, 2001.]

Мода — это средство формирования аттракции, т. е. специальной установки на восприятие, в основном эмоционально-положительное, одного человека на другого. Следовательно, мода играет положительную роль в межличностном общении, прежде всего в формировании привлекательности одного человека для другого, что отмечал еще Г. Гегель в «Феноменологии духа». Однако у моды есть и другая функция — она подчеркивает половую идентификацию, что было отчетливо выражено уже в египетских костюмах Древнего царства (2780-2280 гг. до н. э.). Социальная роль женщины отражена в костюмах народов передней Азии (III-I тыс. до н. э.) и крито-микенском костюме (2600-1250 гг. до н. э.). Костюмы Древнего Рима (V в. до н. э. — V в. н. э.) акцентируют величественность в мужском костюме, кокетство и красоту — в женском. В средневековье в костюмах находят отражение аскетизм мужчины и утонченность женщины. Галантность мужчины и великолепие, жеманство женщины проявляются в одеждах XVII в. Хотя время от времени женская одежда походила на мужскую, и это становилось предметом осмеяния в карикатурах.

«Кто из них мужчина, а кто женщина?» Английская карикатура, 1787 г.

<Наряд — предисловие к женщине, а иногда это и вся книга. Н. де Шамфор>

Новое положение женщины XIX в. в буржуазном обществе определило интенсивное развитие женской моды, в то время как мужская форма одежды все более стабилизировалась.

Во времена Людовика XIV (1638-1715 гг.) богатые мужчины носили такие же яркие одежды, как и женщины, а уже в начале XIX в. праздничная одежда мужчин стала гораздо скромнее нарядов женщин, а затем женщины стали носить одежду, сходную с одеждой мужчин

<К чему стремятся женщины в этой жизни, как не к тому, чтобы возможно больше нравиться мужчинам? Не этой ли цели служат все их наряды... дорогие безделушки? Мази, благовония, раскрашенные лица, подведенные глаза, искусно увеличенные округлости? Эразм Роттердамский>

Объясняли легкую изменчивость моды женщин тем, что они страстно любят изменения и всегда стремятся к новизне. К тому же они особенно охотно следуют эстетическим внушениям, идущим от журналов мод, презентаций новых коллекций одежды. Женщины при выборе модной одежды склонны прислушиваться к мнению окружающих. Большинство из них (72 %, по данным М. И. Килошенко, 2001) могут пожертвовать удобством одежды ради того, чтобы произвести впечатление на других людей (как писала одна из журналисток, ее страстным желанием является купить какую-то тряпку, нацепить на себя и радоваться, что это кого-то проняло и достало [Козлова О. Страшно потерять себя // Независимая газета. — 1999. — 19 февр.]), в то время как мужчины ориентированы, в основном, на свое мнение и выбирают одежду не только модную, но и удобную. Социальный психолог И. С. Богардус (E. Bogardus, 1942) пишет по этому поводу: «Женщины часто сбиваются с ног в поисках наряда, который одновременно был бы и модным, и подходил по индивидуальным критериям. Ежегодно женщины расходуют огромное количество энергии, следя за изменением форм и деталей одежды» (с. 311). Правда, многие женщины чувствуют бессмысленность постоянно изменяющихся мод, но покорно подчиняются изменениям, так как это необходимо для поддержания статуса. Кроме того, покупка новой одежды, по данным М. И. Килошенко (2001), поднимает настроение у 56 % женщин. У большинства женщин окончательный выбор модной одежды сопровождается повышением эмоционального тонуса, проявлением различных по качеству и интенсивности эмоций. Психологическое же состояние мужчин характеризуется как эмоционально-когнитивное или сдержанно-рассудительное (табл. 8.7).

Таблица 8.7. Эмоции респондентов после выбора модной одежды

Большую значимость одежды для женщин, чем для мужчин, отметил в своей книге Дж. Грей (2001): женщины «не носят униформу, как марсиане (чтобы показать всем свое положение). Наоборот, им нравится одеваться по-разному каждый день, по настроению. Личностное самовыражение очень важно для них, особенно если речь идет о чувствах. Они могут сменить одежду несколько раз в день, в зависимости от настроения» (с. 481).

Динамичный стиль жизни и стремление к равноправию полов в XX в. определили развитие модных течений: в облике женщины появляются черты независимости, решительности, приспособляемости к условиям труда и быта. Женские костюмы все больше напоминают мужские.

Характерным для женской моды является кодирование в ней определенной информации для мужчин. Среди женщин, принадлежавших к африканским племенам, использование передника являлось знаком того, что она неприкосновенна для постороннего мужчины. Среди крестьянок Европы ношение на голове платка означало, что эта женщина замужем. Выбор той или иной одежды, ее цвета может подчеркивать характер и идентификацию человека с тем или иным полом. Так, светлые тона в одежде усиливают впечатление женственности, игривости, темные — мужественность, сдержанность. Считают, что синий мужской галстук свидетельствует о надежности выбравшего его человека, преобладание ярко-красного цвета в рисунке галстука выдает мужчину амбициозного и энергичного, стремящегося к власти. Темно-красный цвет предпочитают уверенные в себе мужчины, светло-зеленый отличает мужчин, высоко оценивающих себя и предъявляющих высокие требования к окружающим. Мужчины, ценящие уют и тепло семейного очага, выбирают темно-зеленые или оливковые галстуки (Т. Демидова, 1998).

При моделировании костюма учитываются особенности мужской и женской фигур, психология мужчин и женщин.

В то же время в личности обоих полов имеются как мужские, так и женские начала, которые часто обозначаются понятиями «инь» и «ян», заимствованными из китайской литературы. Инь означает деликатность, мягкость, нежность, чувствительность, утонченность, хрупкость, прелесть, т. е. женские черты; ян — стойкость, решительность, силу, энергию, выносливость, т. е. мужские черты. Инь ассоциируется с утонченностью зимнего узора на окне, ян — с прочностью сосны. Наблюдающаяся в настоящее время тенденция усиления ян в женщинах и инь — в мужчинах сказывается и на современной моде. Маскулинные женщины часто придерживаются мужской линии одежды: ношение брючных костюмов, рубашек и джемперов, одежды типа «сафари». Фемининные мужчины склонны к романтическому стилю в одежде, их костюмы выполнены из традиционно женских тканей, мягких по фактуре и разнообразных по цвету.

Эротизм в одежде. Некоторые авторы были склонны видеть конкретные причины той или иной моды в одежде мужчин и женщин во влиянии эротических представлений. Например, появление у женщин высокого каблука объясняли тем, что он делает осанку особой, усиливает пресс, что «молодит» фигуру, делает ее более сексуально привлекательной, при этом размер ноги зрительно уменьшается и пятка принимает вид фаллического символа.

Замечено, что после особо кровавых войн 1812 г., 1914-1918 гг. и 1940-1945 гг. женское платье постепенно укорачивалось. Очевидно, это связано со стремлением придать женщинам большую сексуальность для более успешной борьбы за сердца резко уменьшившегося мужского контингента.

«Война — длинная, юбки — короткие». Во время Первой мировой войны появилась мода на короткие широкие кринолины (карикатура 1916 г.)

Знаки сексуальности и эротики наиболее ярко проявляются в женском платье. Дж. С. Флюгель (цит. по М. Килошенко, 2001) выдвинул теорию, согласно которой бесконечные изменения женской моды объясняются явлением, которое он назвал «изменение эрогенной зоны». Любая часть женского тела в противовес мужскому является привлекательной для противоположного пола. Каждая из зон накапливает «эротический капитал», или скрытое очарование, в течение того периода, когда костюм закрывает зону. Зона может «вступить в эксплуатацию» по прошествии некоторого времени, когда накоплен достаточный «капитал». Эксплуатация эрогенной зоны осуществляется либо путем раскрытия ее (например, декольте), либо плотным прилеганием, либо с помощью других приемов, хорошо известных модельерам.

В Европе XVIII — начала XIX в. усиленно эксплуатировалась верхняя эрогенная зона, последние десятилетия XX в. ознаменовались эксплуатацией нижней эрогенной зоны с введением в моду мини-юбок, коротких платьев, облегающих брюк, купальных костюмов в стили бикини. С давних пор используются прозрачные и полупрозрачные ткани, подчеркивавшие волнующие формы женской фигуры и грациозную пластику женского тела.

Эротизм время от времени проявляется и в мужской одежде. Брюки, вошедшие в моду у римлян, в течение многих столетий изготовлялись из двух не сшитых между собой половин, которые связывались только на поясе. В XIV в. к передней части брюк стали прикреплять особый мешочек со шнурком. В XVI в. его стали подбивать ватой, намеренно подчеркивая половой орган. В конце XVIII в. эта деталь мужских брюк сменяется скромным клапаном. В настоящее время сексуально выглядит мужчина в кожаных брюках и трикотажном джемпере или сетчатой футболке или рубашке-поло. Сексуальную привлекательность мужчине придает одежда, выполненная в охотничьем стиле и стиле «сафари». Даже костюм в полоску может взволновать женщин. Сексуальная интрига присутствует и в военной форме, потому что мужественна и романтична и в то же время чуть театральна. А женщины — страстные поклонницы театра (О. Михайловская, 1996).

8.5. Половые различия в пагубных пристрастиях

Алкоголизм. Известно, что алкоголиков среди мужчин больше, чем среди женщин (по зарубежным данным мужчин — хронических алкоголиков 19 %, а женщин — 7 % (Дж. Виткин, 1996), по другим данным — мужчин-алкоголиков в 5 раз больше, чем женщин-алкоголичек. Это подтверждается и международной статистикой (S. N. Gabhainn, Y. Francois, 2000): во многих странах среди учащихся разных возрастов, ни разу не пробовавших спиртного, девочек больше, чем мальчиков (рис. 8.2).

(* Франция, Германия и Россия представлены отдельными регионами.)

Рис. 8.2. Количество учащихся, никогда не употреблявших спиртных напитков, проценты

Следует, однако, учесть, что женский алкоголизм растет во многих странах быстрее, чем мужской. Так, в течение 1960-1980-х гг. в США количество мужчин-алкоголиков выросло на 20 %, а женщин — на 58 %, в Канаде соответственно на 19 % и 68 %. Такая же тенденция имеется и в нашей стране. Большинство склонных к алкоголизму женщин — незамужние и разведенные. Причем если у мужчин полная зависимость от алкоголя возникает только через 10-15 лет, то у женщин этот процесс протекает гораздо быстрее — процесс привыкания к алкоголю занимает всего 3-4 года, причем это имеет более тяжелые последствия и для самой женщины, и для ее семьи.

Причина того, почему женщины больше подвержены воздействию спиртного, лежит в защитном ферменте, вырабатываемом желудком — так называемом дегидрогеназа алкоголя, который разлагает алкоголь до того, как он попадает в кровь. У женщин этого фермента вырабатывается меньше. Поэтому при принятии одинакового количества спиртного у женщин его оказывается в крови на треть больше, чем у мужчин, и у сильно пьющих женщин цирроз печени развивается быстрее. Большую подверженность женского организма воздействию алкоголя объясняют также меньшими размерами тела и меньшими объемами, в которых распределяется выпитый алкоголь, так как в теле женщин содержится сравнительно больше жира и меньше воды.

Мужчины пьют больше из-за своей бытовой распущенности («какой же он мужчина, если не пьет»), у женщин же относительно частой причиной алкоголизма является одиночество, неустроенность жизни, потеря близких. Женщины более заняты делом, чем мужчины. Вследствие этого «ничегонеделание» предрасполагает мужчин к заполнению «эмоционального вакуума» с помощью горячительных напитков. Имеют значение и традиции, разные для мужчин и женщин стандарты отношения к употреблению спиртного, идущие из древних веков.

В Древнем Риме женщинам пить вообще запрещали, и муж имел право убить жену за пьянство.

Табакокурение. Курящих мужчин во всем мире тоже больше, чем женщин, но соотношение между ними колеблется в довольно широких пределах. Так, в США и Англии соотношение курящих мужчин и женщин равно 1,35:1, в странах Африки — 3,7:1, Латинской Америки — 4,6:1, Азии — 6,2:1. В США в 1970 г. количество курящих мальчиков и девочек было практически одинаковым: 15,7 и 15,3 %, причем мальчики начинали курить раньше, чем девочки, и курили чаще. Но с 1977 г., согласно опросам, курящих девочек-подростков оказалось больше, чем мальчиков.

В нашей стране долгое время курение среди женщин не было распространенным явлением. К сожалению, эмансипация и здесь сказала свое слово; особенно распространено курение среди девушек. Подчас приобщение их к курению носит характер локальной эпидемии — в определенной среде начинают курить буквально все.

По данным А. Г. Стойко (1958), лица мужского пола начинают курить на 3-4 года раньше, чем лица женского пола. Первые наиболее часто начинают курить в 12-18 лет, и особенно в 16 лет, вторые — в 15-22 года, и особенно в 18 лет. По данным международной статистики (S. N. Gabhainn, Y. Francois, 2000) мальчики 11 лет чаще девочек пробуют сигареты, но количество ежедневно курящих девочек в возрасте 13 лет и старше во многих странах даже превосходит количество курящих мальчиков того же возраста (рис. 8.3).

(* Франция, Германия и Россия представлены отдельными регионами.)

Рис. 8.3. Количество учащихся, курящих ежедневно, проценты

Значимость различных факторов, приведших к курению, несколько различается у юношей и девушек (Byrne et al., 1993):

Как видно из этих данных, девочки начинают курить под внешним воздействием в значительно большей степени, чем мальчики.

У курящих мужчин выявлено снижение (примерно в полтора раза) подвижности сперматозоидов, уменьшение в крови уровня тестостерона, что свидетельствует о снижении их оплодотворяющей способности. Связаны с курением и некоторые случаи проявления половой слабости, особенно у тех мужчин, которые обладали умеренной и низкой потенцией.

У курящих женщин организм стареет гораздо раньше. У них чаще наблюдается раннее прекращение менструации. Беременность у них протекает с различными осложнениями: повышением артериального давления, появлением отеков и белка в моче (что свидетельствует о возникновении нефропатии). Плацента у курящих беременных развивается хуже, имеет сниженный вес и хуже справляется со своей функцией. В связи с этим у четверти беременных курящих женщин отмечаются плацентарные кровотечения. У выкуривающих свыше одной пачки в день в одной трети случаев происходит внутриутробная гибель плода, особенно у женщин моложе 25 и старше 30 лет. У курящих женщин угроза преждевременных родов выше на 20 %, чем у некурящих, чаще бывают выкидыши. Неслучайно поэтому у работниц табачных фабрик выкидыши бывают значительно чаще, чем у женщин, не имеющих дела с табаком.

Курение отрицательно сказывается и на развитии плода: в различных странах частота рождения детей весом меньше 2,5 кг у курящих женщин на 20-30 % выше, чем у некурящих. Средний вес новорожденных у курящих на 200-250 г ниже. Смертность новорожденных у курящих в среднем по разным странам на 40 % выше, особенно при первой беременности. Несмотря на это, по данным Американской медицинской ассоциации, курят во время беременности в США 20-25 % женщин, в странах Латинской Америки — около 20 %.

Наркомания. Наркоманы мужского и женского пола находятся в соотношении 2:1, а по некоторым данным даже 10:1.

8.6. Агрессивное поведение и пол

Исследования детей ясельного и дошкольного возраста с использованием отзывов воспитателей или прямых наблюдений показывают, что в поведении мальчиков бывает больше гнева, агрессии, склонности к разрушению и драчливости, чем в поведении девочек (L. Hattwick, 1937; M. Muste, D. Sharpe, 1947; L. Terman, L. Tyler, 1954; M. Л. Бутовская, 1997). Половые различия в побуждении к разрушению выявлены при анкетировании студентов, вспоминавших свое детство (W. Clark, 1952). В наше время тенденция большей физической агрессии мальчиков продолжает сохраняться. Так, среди лиц, уличенных в жестоком обращении с детьми, число мужчин превышает число женщин в 4 раза (A. Sedlak, 1989).

По данным В. С. Савиной (2001), мальчики 9-10 лет больше проявляют агрессивность, чем девочки того же возраста, притом в форме как физической, так и вербальной агрессии (автор пользовалась методиками, в которых вербальная косвенная агрессия не выделяется). При выделении же косвенной вербальной агрессии картина несколько меняется. Как показано П. А. Ковалевым (1996), лица мужского пола преимущественно склонны к прямой и косвенной физической агрессии (драке), а также к прямой вербальной, а лица женского пола — к косвенной вербальной агрессии (сплетничанью). Сходные данные получены Лагерспец с соавторами (Lagerspetz et al., 1988) на финских детях 11-12 лет: девочки предпочитали использовать косвенные формы агрессии (распускали слухи, заводили нового друга в отместку старому), а мальчики чаще выражали агрессию открыто (толкались, дрались, кричали). В исследовании П. Сирс (P. Sears, 1951) проводилось наблюдение над детьми дошкольного возраста, игравшими в куклы, представлявшие членов семьи в типичной домашней обстановке. Было выявлено, что мальчики не только проявляли большую агрессию в сравнении с девочками, но были также более склонны к агрессии в смысле причинения физического вреда, в то время как девочки прибегали к вербальной и другим символическим формам агрессии.

Эти различия, вероятно, обусловлены несколькими причинами. Во-первых, как отмечает Бъерквист с соавторами (Bjorkvist et al., 1994), женщины слабее физически, поэтому им нет смысла применять прямую физическую агрессию (хотя, с другой стороны, кто им мешает ее применять в конфликтах с представительницами своего пола?). Во-вторых, применение прямой физической и отчасти прямой вербальной агрессии, по мнению А. Игли (Eagly, 1987), не вписывается в образ женщины как нежного, мягкого, кроткого, отзывчивого существа. Женщины испытывают смущение от проявления агрессии на людях.

Л. М. Семенюк (1998) выявила как различия, так и сходство в проявлении различных форм агрессии мальчиками и девочками подросткового возраста на определенных возрастных этапах (табл. 8.8).

Таблица 8.8. Проявление различных форм агрессивного поведения у мальчиков и девочек подросткового возраста

В исследовании Ж. Ю. Дреевой (2000) выявлено, что компьютерные игры с элементами агрессии вызывают у мальчиков большее повышение показателей раздражения и вербальной агрессии, чем у девочек.

Высказывается мнение, что агрессивное поведение является каналом разрядки возбуждения, возникающего при конфликтах. Данные экспериментов показывают, что это не всегда так и определенную роль играют половые различия в проявлении агрессии. В экспериментах Д. Хокансон и его коллег (D. Hokanson, M. Burgess, 1962; D. Hokanson, R. Edelman, 1966) испытуемые реагировали на межличностный конфликт агрессивно или дружески. Выявилось, что у мужчин при агрессивном реагировании эмоциональное возбуждение, о котором судили по физиологическим сдвигам, уменьшалось быстрее, чем при дружеском реагировании. При невозможности проявления прямой агрессии (физической или вербальной) при сильном гневе, т. е. при фантазировании агрессивного ответного действия или вообще отсутствии агрессии, артериальное давление оставалось высоким, что свидетельствовало о сохранении эмоционального напряжения.

По-другому снижалось эмоциональное напряжение у женщин. При дружеской реакции оно снижалось быстрее, чем при агрессивной. Такие различия между мужчинами и женщинами Д. Хокансон (D. Hokanson, 1970) объясняет тем, что у мужчин агрессия является инструментальной формой поведения, т. е. не самоцелью, а средством достижения цели — разрешения конфликта.

Имеются половые различия в отношениях к агрессии. Как пишут Р. Бэрон и Д. Ричардсон (1998), ссылаясь на ряд авторов, женщины, в отличие от мужчин, считают склонность к доминированию у своего возможного супруга весьма привлекательной чертой. Эти данные дают основание биологам предполагать, что напористое поведение как форма проявления агрессивности может помогать мужчинам передавать свои гены последующему поколению. Мужчины после агрессивного поведения, как правило, в меньшей степени испытывают вину и тревогу. Женщины же, напротив, обеспокоены тем, чем агрессия может обернуться для них самих. Проявив агрессию, они скорее будут реагировать на нее чувством вины и страха (X. Хекхаузен, 1986). Так, мать, побив в гневе своего ребенка, после этого может плакать вместе с ним.

Более того, женщины рассматривают агрессию как экспрессию, как выражение эмоционального напряжения при гневе. Мужчины же относятся к агрессии как к инструменту, считая ее моделью поведения, к которому прибегают для получения разнообразного социального и материального вознаграждения (Р. Бэрон и Д. Ричардсон).

Различия между мужчинами и женщинами в использовании прямой физической агрессии объясняют разным уровнем тестостерона у тех и других, так как показана связь агрессивного поведения с высокой концентрацией этого мужского полового гормона, в том числе и в опытах на животных, хотя в ряде работ (например, Bjorkvist, 1994) такая связь отрицается.

Конечно, это объясняет только тенденцию большей агрессивности мужчин и не говорит о том, что любой мужчина обязан демонстрировать более высокие уровни прямой физической агрессии, чем женщины. Так, Р. Бэрон и Д. Ричардсон отмечают, что половые различия в физической агрессии наиболее заметны в ситуациях, когда к агрессии вынуждены прибегнуть (например, из-за исполнения социальной роли), в отличие от ситуаций, когда к ней прибегают без всякого принуждения. Кроме того, склонность мужчин демонстрировать агрессию более очевидна после сильной провокации, нежели при ее отсутствии. В то же время Б. Коппер и Д. Эпперсон (Kopper, Epperson, 1991) выявили, что женщины маскулинного типа более склонны оказываться в состоянии гнева и отыгрывать его на окружающих.

По данным Я. Ю. Копейко (2000), у мужчин и женщин между агрессивным поведением и уровнем тревожности существуют связи разного характера. У мужчин эта связь обратная, а у женщин — прямая. Автор делает вывод, что агрессивное поведение мужчин имеет более непосредственный характер и связана с контролирующей функцией Суперэго. У женщин такое поведение является некоторым защитным механизмом, более связанным с «силой — слабостью Эго».

8.7. Антиобщественное поведение и пол

Антиобщественное поведение чаще наблюдается у лиц мужского пола, чем у женского, хотя количественные данные у разных авторов несколько расходятся.

Так, по данным некоторых психологов соотношение мальчиков и девочек с проблемами в поведении равно 4:1 (H. Williams, 1933; L. Terman, L. Tyler, 1954). По другим данным юноши в 3 раза чаще девушек проявляют девиантное поведение, однако у девушек делинквентность обнаруживается в гораздо более острой форме (P. Graham, 1979). В исследовании Макфарлайна с соавторами (J. Mcfarlane et al., 1954) было выявлено, что мальчики более лживы, и среди них больше тех, кто ворует.

Дж. Виткин (1996) приводит сравнительные данные о правонарушениях, совершаемых подростками обоего пола. Мальчики совершают кражи (в том числе и ночные со взломом) в 10 раз чаще, чем девочки, а разбойные нападения — в 5 раз чаще. Они в 7 раз чаще, чем девочки, угоняют автомобили, в 10 раз чаще совершают поджоги, в 4 раза чаще арестовываются за драки на улице, в 10 раз чаще совершают преступления в состоянии алкогольного опьянения.

Объясняют это положение дел тем, что у мальчиков больше возможностей для «ночного поведения», поскольку им предоставляется большая независимость и свобода передвижения, чем девочкам; мальчики могут попытаться противостоять депрессии, ведя себя буйно и рискуя, тогда как девушки справляются с депрессией по-другому; мальчики могут подвергать сомнению авторитет полиции, вступать в символическое противоборство с собственными отцами, испытывая в этом возрасте отчуждение от них; мальчики стремятся к насилию вследствие усвоения «мужского» типа поведения, заимствуя его из книг, кинофильмов и телепередач.

По американской статистике, количество мужчин, отбывающих заключение в тюрьмах и исправительных заведениях, относится к аналогичному числу женщин как 25:1 (A. Scheinfeld, 1943). Однако при рассмотрении числа задержаний это соотношение снизилось до 19:1, что свидетельствует о более мягком отношении судей к женщинам.

Преступления, связанные с убийством и с угрозой или попыткой насилия тоже чаще совершают мужчины: в Канаде — соответственно в 11 и 8 раз чаще, в США — в 10 и 5 раз чаще. Это связывают с большей склонностью мужчин к прямой физической агрессии. И для такого вывода есть основания. Показано, что у мужчин, совершивших преступления, сопряженные с насилием, уровень тестостерона превышал норму (Dabbs et al., 1995). А как уже говорилось выше, между уровнем тестостерона и агрессивным поведением имеется прямая связь.

Однако женская преступность растет быстрее, чем мужская. К тому же она, как отмечает Л. Шевченко (1999), качественно новая. Часто женщина не только возглавляет преступную группу, но и организовывает и совершает наиболее жестокие и изощренные преступления. Женщина, входя в преступную группу, выполняет роль «приманки» для мужчин.

Структура преступности женщин отличается от таковой мужчин. Это различие объясняется большей занятостью женщин в таких сферах, как материально-техническое снабжение, торговля, общепит. Поэтому женщины в 6 раз чаще, чем мужчины, совершают хищения государственного имущества в особо крупных размерах, в 2 раза больше — кражи личного имущества. Если умышленные убийства чаще совершаются мужчинами, то неумышленные (как реакция на издевательство мужа или в состоянии алкогольного опьянения) чаще женщинами. Жертвами женщин, как правило, становятся близкие люди — мужья, сожители, родственники, знакомые. Женщины в 5 раз чаще привлекаются к ответственности за распространение наркотиков.

Н. А. Челышева (1999) на примере несовершеннолетних нарушителей показывает, что преступления девочек-подростков чаще, чем их сверстников мужского пола, являются результатом их преступного замысла. Только для 9 % девушек преступление было случайным, тогда как среди юношей процент «случайных» преступников приближается к 20. Многие преступления совершаются на почве алкоголизма. В момент совершения преступления находились в состоянии алкогольного опьянения почти 70 % мужчин и 43 % женщин.

Наличие последнего фактора в качестве ведущего у мужчин находит подтверждение и в исследовании Д. П. Пискарева (1999). Среди лиц мужского пола, отбывающих уголовные наказания, на нетрезвость как детерминанту противоправного поведения указали 40 %, а среди таких же женщин — только 10 %. С другой стороны, женщины чаще, чем мужчины, ссылались на нужду (соответственно 40 % и 30 %) и на бездумность (соответственно 40 % и 10 %). Характерно, что законопослушные лица молодого возраста называют одни и те же причины противоправного поведения, независимо от пола. Среди законопослушных потребность в соблюдении правовых норм несколько чаще встречалась у женщин, чем у мужчин (соответственно в 29 % и 25 % случаев). Те же соотношения выявились и в позитивных установках испытуемых на законопослушных граждан (65 % у лиц женского пола и 57 % у лиц мужского пола). Зато в отношении незаконопослушных граждан негативное отношение реже встречалось у женщин, чем у мужчин на 10 %.

Делаются попытки (P. Heaven, 1993) связать делинквентное поведение мужчин и женщин с их личностными особенностями: самооценкой, гневливостью, склонностью к рискованному поведению, импульсивностью, экстраверсией, психотизмом, установкой по отношению к авторитетам. Было выявлено, что у респондентов обоего пола психотизм и экстраверсия являются значимыми прогностическими признаками делинквентности. Однако в то время как у юношей другие черты были прямо связаны с делинквентностью, у девушек влияние других черт было опосредовано психотизмом. Автор заключил, что у девушек психотизм выступает в роли канала, по которому передается влияние других черт на делинквентность.

Контрольные вопросы

1. Чем отличается поведение мужчин и женщин в конфликтных и фрустрирующих ситуациях?

2. Каковы особенности психологической защиты и копинг-стратегии у лиц разного пола?

3. Есть ли различия в поведенческих стратегиях мужчин и женщин?

4. Как склонны распределять бюджет своего времени мужчины и женщины?

5. Как сказывается пол на отношении к моде?

6. Кто более склонен к пагубным пристрастиям: мужчины или женщины?

7. Какие различия в агрессивном поведении имеются между лицами обоего пола?

8. Влияет ли пол на характеристики антиобщественного поведения?

Глава 9. Пол и сексуальное поведение

В этой главе речь пойдет о том, о чем до недавнего времени говорить в нашей стране считалось неприличным и неактуальным, поскольку, как гласит анекдотическая фраза, «секса у нас нет». Между тем сексуальная безграмотность как мужчин, так и женщин приносит большой вред установлению взаимопонимания при интимных отношениях, удовлетворенности ими и становлении прочной семьи. Необходимо знать сексуальные особенности своего партнера, учитывать их, и тогда возникнет гармония в сексуальных отношениях, занимающих важное место в жизни как мужчин, так и женщин. Итак, в главе речь будет идти о взглядах ученых на особенности полового созревания лиц мужского и женского пола, об отношении мужчин и женщин к сексу и половому насилию, об особенностях у тех и других полового влечения, сексуальности, о нарушениях сексуального развития у мужчин и женщин.

Сексуальное общение между мужчинами и женщинами в свое время было предметом рассмотрения различных религиозных и даже политических течений. Церковь называла женщину «сосудом дьявола», а половую связь между мужчиной и женщиной считала низменной, греховной; у сторонников марксизма и анархизма коренные, революционные изменения в области полового общения доходили до другой крайности. Например, в 1920-х гг. в нашей стране было зафиксировано большое разнообразие как теоретических, так и практических изысков в области сексуального общения. Появились проекты декретов о «национализации женщин», об «общности жен». Саратовский проект гласил: «С 1 марта 1918 г. отменяется право частного владения женщинами в возрасте от 17 до 32 лет», а проект, опубликованный в одной из газет г. Владимира, предлагал: «После 18-летнего возраста всякая девица объявляется государственной собственностью. ...Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания и наказания зарегистрироваться в бюро "Свободной любви"». ...Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия последних» (В. Т. Лисовский, 1986).

Многие века тема секса под влиянием религиозной и общественной морали была закрыта для научного изучения. Как пишет И. С. Кон (1988), «не только половая жизнь, но и весь телесный "низ" считались грязными и непристойными, о чем порядочным людям не положено думать и тем более говорить вслух. В Англии в начале XIX в. даже просить соседку по столу передать цыплячью ножку считалось неприличным, так как слово "ножка" вызывает сексуальные ассоциации. Приходя к врачу, женщина показывала, где у нее болит, не на собственном теле, а на кукле» (с. 8). Были запрещены произведения Лафонтена, Руссо, Вольтера, Прево, Беранже; а Г. Флобер, автор «Госпожи Бовари», и поэт Бодлер подверглись судебным преследованиям (Craig A., 1961). Естественно, в таких условиях изучение сексуальных отношений и их особенностей у мужчин и женщин было невозможным. Лишь в конце XIX в. врачи начали изучать сексуальную жизнь человека, и то лишь ее патологические формы. Нормальные проявления сексуальности стали предметом научного исследования в начале XX в. Заметное влияние на изучение этого вопроса оказали взгляды З. Фрейда на сексуальность: выделение им нескольких стадий психосексуального развития, представлений об эдиповом комплексе у мальчиков и комплексе Электры — у девочек, пониженной сексуальности женщин, универсальной зависти женщин к половому члену и т. д., многие из которых, в частности последние два, оказались несостоятельными. В 1930-1940-х гг. значительный вклад в изучение сексуальности мужчин и женщин внес американский ученый Альфред Кинзи, опубликовавший итоги своих исследований в двух томах: «Сексуальное поведение мужчины» (1948) и «Сексуальное поведение женщины» (1953). Сравнительный анализ взаимоотношений полов и их сексуального поведения в 7 различных обществах дала в книге «Мужчина и женщина» М. Мид (1953).

<Молодые люди ведут себя с женщинами как робкие богачи, а старики — как наглые нищие. А. де Ривароль, французский писатель>

9.1. Особенности полового созревания лиц мужского и женского пола

Срок наступления полового созревания зависит от конституционального (соматического) типа. По данным В. С. Соловьевой (1975), раннее появление у девочек первых стадий развития вторичных половых признаков (в 8-9 лет) наиболее характерно для дигестивного типа. (Это нашло подтверждение и в исследовании Е. П. Титовой, 1975.) Более раннее менструирование, большее развитие грудных желез, волос на лобке и в подмышечных впадинах в большей степени характерны для девочек мышечного типа, чем торакального. У мальчиков вторичные половые признаки сильнее развиты в большинстве случаев у представителей мышечного типа, чем торакального и дигестивного. У дигестивного типа слабо развит кадык, но сильно выражено оволосение в подмышечных впадинах.

Половое созревание занимает довольно продолжительный период — от 5 до 7 лет. Выделяют пять стадий полового созревания, возрастные границы которых у разных подростков и юношей не одинаковы.

Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова (1978) дают следующую характеристику стадий полового развития.

Первая стадия — детство (инфантилизм). Характерно медленное, практически незаметное развитие репродуктивной системы при постепенном, но неуклонном соматическом росте организма. У девочек, начиная с 3 лет, отмечается более высокий уровень соматотропина, и они опережают в росте мальчиков. Кроме того, непосредственно перед пубертатом (периодом полового созревания) секреция соматотропина у них еще более возрастает и образует препубертатный пик с соответствующим усилением роста. Уровень эстрогенов и кортикостероидов повышается медленно, достигая к концу периода лишь трети уровня взрослых. Наружные и внутренние гениталии развиваются мало заметно, вторичных половых признаков нет. В то же время первым признаком начала полового созревания девочек является округление бедер и ягодиц. Стадия заканчивается в 8-10 лет.

У мальчиков эта стадия более длительна, секреция соматотропина находится на меньшем уровне, однако за счет длительности его воздействия ускоренный темп роста сохраняется дольше (до 10-13 лет). Существенной динамики первичных и вторичных половых признаков не наблюдается.

Вторая стадия — гипофизарная. Она соответствует началу полового созревания и начинается у девочек с 9-10 лет, у мальчиков — с 10-13 лет. Наблюдается резкая активация гипофиза (включая гонадотропную и соматотропную функции). Усиление секреции соматотропина более выражено у девочек; они как бы находятся на вершине пубертатного скачка роста, в то время как у мальчиков он только начинается.

У лиц обоего пола интенсивно выделяется фоллитропин, что приводит у мальчиков к быстрому увеличению размеров тестикул (яичек), а у девочек телархе (молочных желез). Продолжается активация функции коры надпочечников, надпочечниковые андрогены могут приводить к начальному оволосению гениталий. Возможно небольшое увеличение наружных гениталий. Стадия заканчивается, как правило, у девочек в 9-12 лет, у мальчиков — в 12-14 лет.

Третья стадия — активизация гонад. Она характеризуется тем, что в этот период под влиянием половых гормонов наступает активизация инкреторной деятельности гонад, что сопровождается у лиц обоего пола ростом гениталий и прогрессирующим оволосением на лобке. Эта стадия проявляется у мальчиков интенсивным ускорением роста в результате суммирующего эффекта андрогенов и соматотропина. Она начинается у девочек с 9-12 лет, у мальчиков — с 12-14 лет.

Четвертая стадия — проявление максимального стероидогенеза. Нарастает до максимального уровня выделение андрогенов и эстрогенов. У мальчиков уровень соматотропина остается высоким, у девочек наблюдается тенденция к снижению его концентрации. Поэтому темпы роста у мальчиков максимальны, а у девочек снижаются. Изменения репродуктивной системы характеризуются появлением аксилярного оволосения, продолжающимся ростом гениталий, а у мальчиков — и мутацией голоса, и появлением кадыка (адамова яблока). Эта стадия начинается у девочек в 10-13 лет, а у мальчиков — в 12-16 лет.

Пятая стадия — окончательное формирование. В этой стадии у девушек появляется менархе, у 90 % наблюдается остановка роста вследствие закрытия эпифизарных зон и снижение концентрации соматотропина до уровня, имеющегося у зрелых женщин. Концом стадии у девушек считают закрепление овуляторных циклов и регул. Стадия начинается у девушек в 11-14 лет и заканчивается к 15-17 годам полным созреванием.

У юношей на этой стадии завершается формирование вторичных половых признаков (адамова яблока, оволосение на лице, переход от женского к мужскому типу оволосения на лобке). Сперматогенез достигает полного развития. Рост в основном приостанавливается, хотя может продолжаться за счет хрящей позвоночника и в дальнейшем. Начинается эта стадия у юношей в 15-17 лет и заканчивается формированием зрелого мужчины к 17-19 годам. Ход пубертатного развития мальчиков и девочек схематически показан на рис. 9.1.

Рис. 9.1. Ход пубертатного развития у мальчиков и девочек

Половое созревание мальчиков связано с наличием в организме полового гормона тестостерона, биосинтез которого происходит при участии холестерина. Последний же присутствует только в пище животного происхождения. Поэтому в период полового созревания мальчиков организм нуждается в достаточном количестве животного белка и жиров, и вегетарианская диета может нанести определенный ущерб созреванию.

Первым функциональным признаком половозрелости у мальчиков является появление поллюции. Поллюция (от лат. pollutio — марание, пачкание) — это непроизвольное извержение семени, чаще происходящее во сне и оставляющее на постельном белье характерные пятна. Появление поллюции свидетельствует о том, что у подростка начали вырабатываться зрелые сперматозоиды. Смешиваясь с секретом (жидкостью) семенных пузырьков и предстательной железы, они в виде спермы удаляются из организма естественным путем после напряжения полового члена. Возникает поллюция в результате сновидений, связанных с физическим напряжением подростка и с общением с представителями женского пола.

Первые поллюции появляются примерно в 15 лет. Частота их индивидуальна. Обычно они бывают 1-3 раза в месяц, но могут быть и реже. Признаком нарушений в организме является значительное увеличение поллюций — если они наблюдаются каждую ночь. За исключением таких случаев поллюция — явление совершенно нормальное, физиологическое, хотя и воспринимается поначалу подростками с тревогой. Польский сексолог К. Имелинский (1972) отмечает, что почти 43 % опрошенных им студентов мучились сомнениями, подавленные тем фактом, что у них были ночные поллюции. И это не случайно. Как отмечает автор, в свое время, с легкой руки французского ученого К. Лаллемана, опубликовавшего в 1836 г. трактат «О непроизвольных потерях семени», поллюции считали серьезным заболеванием. Среди болезней, которые якобы вызывались поллюциями, называли психические заболевания, истощение, половую слабость, бесплодие, эпилепсию. В науке эти взгляды просуществовали до начала XX в., а в быту живут и сейчас.

Следует отметить, что за последние 100 лет наблюдается неуклонное снижение возраста первой поллюции у мальчиков и первой менструации у девочек, в среднем на 4-6 месяцев за каждые 10 лет. Время появления отдельных вторичных половых признаков за десятилетие ускоряется на 1-6 месяцев.

Позднее половое созревание мальчиков-подростков (ретардантов) создает для них определенные социально-психологические трудности. Они ниже ростом своих сверстников, имеют менее развитую мускулатуру, что ставит их в невыгодное положение. К ним относятся как к маленьким детям, они имеют низкий социальный статус, а взрослые воспринимают их как менее компетентных (Y. Brackbill, D. Nevill, 1981). Наоборот, рано созревающие мальчики (акселераты) чаще становятся лидерами групп сверстников (G. Weisfeld, R. Billings, 1988).

Первым признаком начала полового созревания у девочек обычно является набухание области сосков. Одновременно происходит развитие матки и влагалища вместе с заметным увеличением половых губ и клитора. Позже, после пика в скачке роста, достигающего уровня взрослых женщин, и накопления определенного веса (около 45 кг) и минимального запаса жировых отложений, появляется менархе — кровотечения из влагалища в определенный период месячного цикла. Возраст появления менархе может колебаться от 9,5 до 16,5 лет. В среднем менархе появляется в 12,5 лет, однако в зависимости от расовой и национальной принадлежности этот возраст может сильно расходиться. Так, у средней чешской девочки первые месячные наступают в возрасте 14 лет, а в племени бинди на Новой Гвинее — в 18 лет (S. Powers et al., 1989). Если девочки психологически не подготовлены матерями к появлению месячных, их неожиданное появление может явиться для них психотравмируюшим фактором. Почти у половины девочек-подростков месячные сопровождаются менструальными «коликами». Неприятные ощущения возникают и в предменструальный период, когда появляются подавленность, плаксивость, тяжесть внизу живота, болезненность молочных желез. И колики, и неприятные ощущения могут мешать нормальной жизнедеятельности девочек и женщин.

Оволосение лобка, рост волос в подмышечной впадине, развитие грудных желез и костей таза, округление бедер — вот внешние признаки половозрелости девочек, которое завершается к 17-18 годам. Все это ведет к изменению восприятия девочками своего тела. В отличие от мальчиков, озабоченных, главным образом, физической силой и ростом, девочки большое внимание уделяют своему слишком большому росту и излишней полноте. В результате, многие нормальные и даже стройные девочки-подростки считают себя толстыми и стараются похудеть. Самая низкая удовлетворенность своим внешним обликом имеет место у девочек 13 лет, а у мальчиков — в 15 лет. При этом в любом возрасте девочки больше недовольны своим обликом, чем мальчики (M. Rauste-von Wrigth, 1989).

«Р. Бердуистелл обратил внимание на отношение девочек-подростков к своим развивающимся грудям. Как им надо их держать: гордо выдвигать вперед, откидывая плечи назад, или выдвигать плечи вперед и прятать груди? Что делать подростку, когда ее мама половину времени говорит ей: «Не сутулься! Держись прямо!», а другую половину времени повторяет: «Не выставляй так груди вперед! Ты не должна носить такие обтягивающие свитера!»

У меня есть знакомая девочка-подросток, которая лишена всяких комплексов и отличается немалой самоуверенностью. Одевшись в купальник, она разглядывает себя, заявляя: «Если я умру, я прошу меня не кремировать, а покрыть мои груди бронзой, чтобы последующие поколения восхищались ими».

Далеко не все девочки в этом возрасте так гордятся своим телом, и появление у них грудей создает им новые проблемы» (Дж. Фаст, 1997, с. 139).

О. Вейнингер пишет, что мальчики и девочки по-разному переживают наступление периода половой зрелости. Для мальчика это время всегда носит характер кризиса: он чувствует, что какое-то новое для него начало овладело его существом, нечто такое, что присоединяется помимо его воли к прежним мыслям и чувствам. Это физиологическая эрекция, которая первый раз ощущается им как нечто загадочное и беспокоящее. Девочка, напротив, совершенно легко вступает в период половой зрелости, она чувствует, как бесконечно увеличивается ее собственное значение. Есть много мальчиков в этом возрасте, которые только при мысли, что они могут влюбиться или жениться (вообще, а не на конкретной девушке), с негодованием отвергают эту мысль, между тем как самые маленькие девочки страстно жаждут любви и брака, как свершения их жизненных устремлений.

В отличие от мальчиков, для которых раннее половое созревание является благом, для девочек оно имеет как хорошие, так и плохие стороны. С одной стороны, рано созревшая девочка часто ощущает себя более привлекательной, более популярной у старших мальчиков, с другой стороны, опережая сверстников-мальчиков в своем физическом развитии на целых 6 лет и будучи выше их ростом, она теряет контакт с ними. Кроме того, у нее меньше возможностей обсудить с отстающими в созревании сверстницами происходящие в ней физиологические и эмоциональные перемены.

9.2. Половое влечение у мужчин и женщин

Основным проявлением сексуальности является половое влечение. Главными элементами полового влечения, согласно общепризнанной классификации А. Моля (1909), является стремление к детумесценции (половому акту) и контректации. Детумесценция (букв. — «выделение» или «набухание») — это выделение продуктов половых желез; контректация — стремление прийти в близкое соприкосновение с представителем другого пола (объятия, поглаживания, поцелуи). Детумесценция тоже связана с контактом, прикосновением к любимому человеку, но это специфический контакт, осуществляемый конкретным техническим путем, тогда как контректация объединяет моменты общего стремления к близости. У мужчины первично стремление к детумесценции, у женщины больше выражено стремление к контректации, а влечение к детумесценции развивается у нее лишь постепенно, с накоплением соответствующего опыта.

Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова (1978) пишут, что ошибочно думать, будто половое влечение появляется как бы сразу на каком-то определенном этапе, например лишь в период полового созревания, как это утверждал П. П. Блонский (1935). Кроме того, они подчеркивают ошибочность убеждения, что процесс удовлетворения полового влечения обязательно сводится к генитальному контакту (половому акту). Половое влечение прежде всего проявляется в стремлении к общению с лицом противоположного пола, в установлении с ним духовного контакта, удовлетворении потребности к дополнению.

Содержание полового влечения и его проявления, пишут Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова, определяются свойствами личности, а выраженность влечения — соотношением активности половых желез и чувствительности к половым гормонам центральной нервной системы и исполнительных органов.

По А. Молю, имеются три фазы развития полового влечения: нейтральная (раннее детство), фаза недифференцированного влечения (чаще с 9-10 лет и до 20 лет или немного старше) и фаза дифференцированного влечения (характерна для взрослого человека).

Д. В. Колесов и Н. Б. Сельверова понимают половое влечение как особое отношение человека одного пола к человеку противоположного пола. Проявляется оно сначала в малоспецифичных формах, но затем специфичность его возрастает. Проявления полового влечения могут наблюдаться очень рано и в свойственной возрасту форме. Однако это проявление трудно распознать вследствие недостаточных возможностей его реализации. Иногда, правда, половое влечение проявляется отчетливо, когда мальчик или девочка начинает обнимать и целовать ребенка противоположного пола. Для девочек раннего возраста характерно кокетство, хотя изредка оно может наблюдаться и у мальчиков.

Наступает период, когда подростки переходят от дружбы с представителем противоположного пола к интимным отношениям, причем в юношеском возрасте наблюдаются четкие половые различия в мотивах такого общения: девушки считают интимность более важной, чем секс, а юноши, наоборот, несравнимо более важным считают сексуальные отношения, чем интимность (B. Rosco et al., 1987).

Половое влечение у мужчин и женщин в отдельные возрастные периоды может не совпадать, в связи с чем выделяют первую и вторую конфликтные фазы и фазу гармонии (рис. 9.2).

(I — первая конфликтная фаза; II — фаза гармонии; III — вторая конфликтная фаза)

Рис. 9.2. Сексуальная активность мужчин и женщин в разном возрасте

Д. Ганьон и К. Гринблат (J. Gagnon, C. Greenblat, 1978) описали три стадии развития гетеросексуальных отношений. Первая — «стадия влечения» — наполнена свиданиями, во время которых формируется взаимное влечение. Вторая — «стадия эмоционального сближения» — связана с формированием эмоциональной близости. Партнеры начинают доверять друг другу свои самые сокровенные мысли и чувства. Третья — «стадия сексуальной близости».

В большинстве случаев люди склонны выбирать себе в партнеры человека той же расы, религии, того же уровня образования, социального класса и даже с таким же прошлым семейным опытом. Имеет значение и работа или учеба с ним в одном и том же учреждении, близость места проживания (B. Berelson, G. Steiner, 1964; R. Zajonc, 1968).

Любовь как специфическая форма проявления полового влечения касается ряда возрастных периодов. Первый период — возраст около 3 лет. В это время ребенку нравится какой-нибудь мальчик или девочка (причем всегда — представитель противоположного пола, и не обязательно сверстник). В его присутствии ребенок явно смущается, краснеет, опускает глаза. Но пока это любование объектом любви и расспросы о нем других.

Второй период — возраст 7-8 лет. Чувство любви в этот период также мало осознанно. Оно проявляется во взаимной нежности, выраженном стремлении к общению, подарках. Иногда эта любовь проявляется в агрессии, в стремлении причинить обиду, боль, при этом сама мысль об этом, не говоря уже о ее реализации, резко усиливает чувство жалости и нежности. На этом этапе любовь принимает уже действенный характер, ребенок не просто любуется объектом любви, но воздействует на него.

Третий период — возраст 12-13 лет. Для любви этого периода характерны элементы фетишизма: особое внимание обращается на какой-то компонент внешности, например особой длины или цвета волосы, длину ног. Половое влечение постепенно принимает форму осознанного стремления к контакту с представителями противоположного пола. Наблюдается стремление к совместным играм, общению, взаимной помощи. У девочек появляется желание быть побежденной в игре определенным мальчиком, а у мальчика — победить определенную девочку. Мысли подростка постоянно заняты объектом любви. Появляется ревность.

<Мужчина всегда хочет быть первой любовью женщины, а ей хотелось бы стать последней любовью мужчины. Оскар Уайльд>

Следующий период — 15-17 лет и несколько позже — юношеская любовь. Ее характеризует тенденция к личностному общению, взаимному уединению — совместные прогулки, разговоры, обсуждение разных проблем. Главным становится познание объекта любви как личности. По данным Д. Ларсона с соавторами (D. Larson et al., 1976), около 70 % старшеклассников имеют постоянного друга или подругу. При этом юноши опасаются прочных отношений с девушками, девушки же, наоборот, чувствуют себя увереннее и спокойнее при наличии постоянного друга (C. Gilligan, 1982).

Половое влечение юношей и взрослых может выражаться прежде всего в романтической любви (влюбленности), переходящей в любовь. Г. Л. Билич и В. А. Божедомов (1999) приводят несколько видоизмененную схему циклов романтической любви, которую предложили У. Мастерс, В. Джонсон и Р. Колодни (рис. 9.3).

Рис. 9.3. Циклы романтической любви

Романтическая любовь, как свидетельствует ряд исследований, связана с увеличением содержания в определенных структурах головного мозга адреналина и дофамина, выработка и поступление в кровь которых усиливается благодаря различным раздражениям органов чувств — зрительного, обонятельного, осязательного. Особо бурная любовь (лимеренция) зависит от увеличения содержания в мозгу медиатора серотонина. Кроме того, показано, что успешный половой акт приводит к усилению выработки в мозге эндорфинов, которые обладают наркотикоподобным действием и дают человеку переживание удовлетворения, радости, эйфории. Не исключено, что эйфоричное состояние влюбленных связано с усиленной выработкой именно этого эндогенного опиата.

На смену первоначальной радости взаимного общения, познавания, новизны сексуальных отношений приходит реальность. Мужчины и женщины начинают видеть друг у друга и недостатки. Начинается борьба за лидерство, возникает соперничество. Все это может привести к конфликту и последующему разрыву или, наоборот, перемирию и укреплению любовного союза.

Дж. Ли (J. Lee, 1977) разработал следующую типологию любви:

1) эрос — страстная любовь-увлечение, стремящаяся к полному физическому обладанию;

2) людус — гедонистическая любовь-игра, не отличающаяся глубиной чувства и сравнительно легко допускающая возможность измены;

3) сторге — спокойная, теплая и надежная любовь-дружба;

4) прагма — возникает из сочетания людуса и сторге — рассудочная, легко поддающаяся контролю; любовь по расчету;

5) мания — появляется как сочетание эроса и людуса, иррациональная любовь-одержимость, для которой типичны неуверенность и зависимость от объекта влечения;

6) агапе — бескорыстная любовь-самоотдача, синтез эроса и сторге.

Для женщин более характерны сторгические, прагматические и маниакальные проявления любви, а молодым мужчинам более свойственна эротическая и особенно людическая любовь.

Особенностью любви взрослых, как периода зрелой любви, является половое поведение как способ удовлетворения полового влечения, включая и прикосновение (объятия, поцелуи и т. д.) и генитальный контакт.

<Любовь — целая история в жизни женщины и всего лишь эпизод в жизни мужчины. Жан Поль, немецкий писатель>

Если в характере полового влечения существуют значительные различия, то сила самого влечения может быть одинаковой у мужчины и женщины, хотя по данным американского автора Юбелла (Ubell, 1976, цит. по Г. Крайг, 2000) мужчины чаще, чем женщины (соответственно в 74 % и 53 %) сообщали о сильном половом влечении. Наступательный характер репродуктивного поведения мужчины не говорит еще о большей выраженности влечения. Дело идет здесь лишь о разделении ролей, причем роль женщины более выгодная: ее уговаривают, а она делает одолжение, ставя тем самым мужчину в зависимое от себя положение. В тех же случаях, когда по какой-либо причине мужчина не проявляет должной активности, женщина сама проявляет инициативу, однако она не склонна делать это вопреки воле мужчины.

<Мужская любовь частична, она не захватывает всего существа. Женская любовь более целостна. Женщина делается одержимой. В этом смертельная опасность женской любви. Н. Бердяев>

Окончательное формирование организма мужчины наступает в возрасте 25 лет, а у девушек — к 18-20 годам. Кроме того, с возрастом половое влечение у мужчин сохраняется дольше, чем у женщин. Поэтому с биологических позиций мужчине, вступающему в брак, желательно иметь более молодую жену. Это продлит их гармонию в сексуальных отношениях. Оптимумом сексуальной гармонии ряд ученых считают приблизительно следующие возрастные соотношения:

Разумеется, эти соотношения не канон, и отношения между полами в реальной жизни не поддаются никаким стандартам.

9.3. Возраст и мотивы вступления в половую жизнь

С наступлением периода полового созревания у подростков появляется потребность в свершении половых актов. Как правило, первоначально вместо него используется такое суррогатное средство как мастурбация (ипсация, от греч. ipse — сам). Мастурбацией в этот период занимаются 93-96 % здоровых мальчиков. По данным Д. Н. Исаева и В. Е. Кагана (1979), средний возраст начала мастурбации составляет 14,1 с разбросом от 10 до 18 лет и продолжается 4-4,5 года. Занимаются ею и девочки, правда начинают мастурбировать они позже и делают это реже, чем мальчики, но к 18 годам этот опыт имеют свыше 60 % девушек (В. В. Данилов, 1982, цит. по И. С. Кону, 1989), причем мастурбация, вопреки бытующему мнению, не только не вредна для них, но и имеет положительные следствия. Согласно наблюдениям, в первый год замужества оставались фригидными 35 % женщин, не занимавшихся до замужества мастурбацией, и лишь 15 % — занимавшихся ею (A. Kinsey, 1948). А. М. Свядощ (1974) отмечает, что занятия женщин мастурбацией не только не снижают силы полового влечения и не мешают сексуальному контакту с лицами другого пола, но даже способствуют более быстрой адаптации женщин в браке.

Мастурбация предупреждает раннее вступление подростков и юношей в половую связь с особами противоположного пола, и это тоже имеет некоторые положительные стороны. А. Г. Хрипкова и Д. В. Колесов (1982) пишут, что подросток или юноша еще не в состоянии по-настоящему оценить душевные качества женщины — для этого он не созрел личностно. Половая близость в молодом возрасте не сопровождается положительными эмоциями, присущими любви, оказывается малосодержательной, приближенной к «голой» физиологии и может нанести подростку психическую травму. Бездуховность половых контактов может зафиксироваться, и нередко именно такие контакты становятся единственным способом взаимоотношений с представительницами женского пола. Тем самым сексуальное развитие подростка и юноши не только застывает на примитивном уровне, но и деформируется. Бездумная игра в секс опустошает и без того не очень богатый духовный мир подростков, делает их циничными, развязными, неспособными в будущем, став взрослыми, на глубокое чувство, восприятие и познание своего полового партнера как личности. Успех или неуспех взаимоотношений с женщинами, в том числе и с супругой, у таких мужчин определяется лишь физиологической совместимостью или несовместимостью. Для таких мужчин их потенция становится величайшей жизненной ценностью, определяющей весь смысл их жизни, а ее утрата или хотя бы снижение — трагедией.

Сказанное о деформации личности в значительной степени можно отнести и к девочкам.

Начало половой жизни. Как правило, мужчины начинают проявлять сексуальную активность в более молодом возрасте и имеют более богатый сексуальный опыт, чем женщины (M. Leary, W. Snell, 1988). По данным Н. П. Ивченковой с соавторами (2001), большинство юношей (42 %) идеальным возрастом для начала половой жизни считают 16-17 лет, 35 % девушек — 18-19 лет (рис. 9.4).

Рис. 9.4. Идеальный для себя возраст начала половой жизни по мнению юношей и девушек

Характерным для нашего времени является раннее вступление девочек в половую жизнь. Сексуальная революция, охватившая в 70-х гг. XX столетия Запад, в большей степени отразилась на поведении девушек, чем юношей. В 1940-1960 гг. от одной трети до двух третей юношей теряли невинность в возрасте до 20 лет. В то же время 16-летние девушки, потерявшие девственность, составляли в 1940-х гг. всего 7 %. В 1971 г. таких девушек было уже 33 %, а в 1982 г. — 44 % (J. Broocs-Gunn, F. Furstenberg, 1989).

Такая же динамика наблюдается и в нашей стране. Если в 1970-х гг., по данным С. И. Голода, до 18 лет в половую жизнь вступали 49,5 % лиц мужского пола и 24,6 % — лиц женского пола, а до 16 лет — соответственно 11,7 % и 3,7 %, то в 1980-х гг. до 18 лет в первую половую связь вступали уже 81 % лиц мужского пола и 43 % лиц женского пола, а до 16 лет — соответственно 50 % и 10 %; в конце 1990-х гг. процент таких лиц увеличился еще больше. Так, гинекологическое обследование, проведенное в 1998-1999 гг. в ряде средних школ Тамбова выявило, что 97 % девочек ведут половую жизнь с 16 лет, а в крупных городах этот возраст еще меньше — 13 лет (рис. 9.5). Наблюдается явное расхождение между физиологическим, социальным и психологическим развитием девочек.

Рис. 9.5. Возраст вступления девочек в половую жизнь (данные по С.-Петербургу)

По некоторым данным, число сексуально активных девочек меньше, чем мальчиков (соответственно 27 % и 32 %), причем половина из них имели регулярные сексуальные контакты, а одна треть — спорадические. Более 50 % городских подростков мужского пола и 60 % сельских имеют по нескольку партнеров. Это подтверждает заключение X. Ремшмидта (1994) о том, что в основной своей массе юноши стремятся к более частым половым сношениям, чем девушки.

Мотивы вступления в половую жизнь. По данным, приводимым И. С. Коном (1989), чем раньше подростки вступают в половую жизнь, тем чаще ее мотивом они называют любопытство. Так, лица мужского пола, имевшие сексуальный контакт в 15-17 лет, называли его причиной любопытство в 45-51 % случаев, студенты же называли эту причину только в 4,9 % случаев. У лиц женского пола наблюдается та же тенденция, притом что любопытство называется гораздо реже, чем лицами мужского пола (13 % — школьницами и 5,6 % — студентками). Чем старше вступающие в половую жизнь, тем чаще ее мотивом называется любовь, особенно лицами женского пола. Такие мотивы, как приятное времяпрепровождение, стремление к получению удовольствия, в 2 раза чаще называют студенты мужского пола, чем женского.

В настоящее время для большинства девочек-подростков (больше 90 %) секс является самым простым способом повышения самооценки. Поэтому девушки с низкой самооценкой, менее привлекательные, более склонны к раннему началу половой жизни, чем физически привлекательные, красивые девушки. Выбор сексуального партнера у девушек, как правило, случаен, а потеря девственности никак не соотносится с любовью. Побуждает к половому акту часто не сексуальное влечение, а случай, любопытство (18 %, по данным Ю. А. Гуркина, 1998), нежелание отставать от своих подруг (8 %). Играет роль также отсутствие понимания и эмоционального тепла в семье (80 %), неумение сказать «нет» партнеру и боязнь потерять любимого человека (более 20 %). Удовольствие от полового акта получают далеко не все и не всегда (оргазм испытывают около 3 %). Родителей, по словам девочек, волнует только возможное наступление беременности, но не раннее вступление их дочерей в половую жизнь.

Имеются существенные различия в мотивах вступления в половую жизнь юношей и девушек, что показано в работе Н. П. Ивченковой с соавторами (2001) (табл. 9.1)

Таблица 9.1. Мотивы вступления в сексуальные отношения до брака юношей и девушек

Как следует из приведенных в таблице данных, у юношей основным мотивом является сильное сексуальное влечение. Затем в значительно меньшем числе случаев упоминаются приобретение опыта, развлечение, самоутверждение. У девушек основным мотивом является любовь. Например, при опросе американцев любовь к партнеру в качестве причины для первого сношения указали 48 % женщин и только 25 % мужчин (Laumann et al., 1994). Реже называются стремление удержать партнера, сильное половое влечение и любопытство. Девушки преувеличивают у юношей значимость мотива «любопытство» и недооценивают мотив «сильное сексуальное влечение», так как сами того не переживают. Как юноши, так и девушки недооценивают друг у друга значимость мотива «любовь».

Нередко вступление в половые контакты девушек обусловлено их желанием «насолить» родителям, с которыми у девушек враждебные отношения; они знают, что родители не одобряют такого поведения и, следовательно, будут расстроены.

В. М. Бызова (1985) считает, что вступление девушек в раннюю половую жизнь определяется не только внешними, социальными факторами, но и внутренними, личностными. Так, она выявила, что среди девушек с сексуальным опытом преобладали лица эпилептоидного склада (48 %), а среди неопытных чаще всего встречались представители неустойчивой, эмоционально-лабиотной, сензитивной и астеноневротической акцентуаций (52 %). Среди юношей с сексуальным опытом чаще встречались лица с эпилептоидным и истероидным складом личности, а также лица с гипертимным и гипертимно-неустойчивым вариантом, которых отличает высокий жизненный тонус, активность, энергичность, выраженное половое влечение. Среди неопытных юношей чаще всего были представлены те же типы, что и у неопытных девушек.

Ранние беременности. По данным С. Джейнус и К. Джейнус (S. Janus, C. Janus, 1993), к началу 1980-х гг. ежегодно рожали около миллиона женщин моложе 18 лет. Из этих молодых матерей 70 % были незамужними. Ежегодно беременеют 10 000 девочек в возрасте 12 лет или даже моложе.

Анонимное анкетирование школьниц С.-Петербурга (данные городского центра репродуктивного здоровья «Ювента») показало, что среди девушек, живущих половой жизнью, только 54,9 % всегда предохраняются от беременности, 28,4 % предохраняются от случая к случаю, а 16,7 % вообще не предохраняются. Причем из регулярно предохраняющихся только 14 % используют современные надежные методы контрацепции. Следует отметить, что вообще среди мужчин чаще бытует мнение, что предупреждение беременности — не их забота. Поэтому они не всегда считают нужным пользоваться презервативом (Pleck et al., 1993).

Неудивительно, что в последние годы значительно увеличилось число ранних беременностей и отказов от родившихся детей (Ю. А. Гуркин, 1998; М. Б. Хамошина, 1997). По данным Международной федерации планирования семьи, ежегодно в мире рожают 15 миллионов подростков женского пола, а более 5 миллионов делают аборты. В России удельный вес юных первородящих увеличился за последние 30 лет в 2 раза, а нежелательную беременность ежегодно прерывают почти 40 тысяч девочек-подростков моложе 17 лет. По данным Н. Г. Богдашкина и С. В. Андреева (1995), число несовершеннолетних беременных достигает 15-18 % от общего числа беременных.

Естественно, не окрепший еще женский организм подвергается при беременности и родах серьезной опасности, а делаемые аборты (в 75 % беременностей) могут лишить девочек в будущем способности к деторождению. Ранние половые связи обычно происходят на фоне употребления спиртных напитков и порой со случайными людьми. Зачатие в этой ситуации может привести к рождению ребенка с различными патологическими деформациями.

В отношении физиологической готовности к зачатию имеются существенные половые различия. Если мужчина готов к оплодотворению в любой день, то женщина оказывается готовой к этому лишь в определенные дни месячного цикла, когда наступает овуляция, т. е. разрыв фолликула и выход яйцеклетки в брюшную полость. Оплодотворение яйцеклетки наиболее вероятно с 11-го по 17-й день до начала будущей менструации, т. е. менее недели (с учетом 48-часовой жизнеспособности сперматозоидов).

9.4. Отношение мужчин и женщин к сексу

Секс в жизни мужчин занимает большее место, чем в жизни женщин. Проведенный в США опрос «Что бы вы предпочли: удачную покупку одежды или потрясающий секс?» дал такие результаты: женщины предпочли покупку в 46 %, а секс — в 41 %; мужчины покупку предпочли в 14 %, а секс — в 76 %.

Неудивительно, что мужчины и женщины по-разному относятся к сексу. Например, брачная ночь, момент дефлорации является, пишет О. Вейнингер, переломным моментом в жизни женщины. В жизни мужчины, напротив, первый половой акт не играет никакой роли. С. Хендрик и К. Хендрик (S. Hendrick, C. Hendrick, 1985) отмечают, что женщины «умеренно консервативны» в отношении случайного секса, а мужчины — «умеренно терпимы». Данные, собранные в 177 исследованиях на выборке в 130 000 человек, показали, что для мужчин случайный секс гораздо более приемлем (Oliver, Hyde, 1993). Истоки этих различий лежат как в биологической специфике тех и других, так и в различии их социальных ролей. В результате мужчины и женщины с трудом понимают друг друга.

Это непонимание проходит три этапа. На первом, приходящемся на детство, у мальчиков существует иллюзия, что девочки — это те же мальчики, которые почему-то предпочитают куклы играм в войну, более плаксивы и не умеют мочиться стоя. На втором этапе, во многом совпадающим с периодом полового созревания, девочки представляются мальчикам-подросткам загадочными существами, к которым боязно подойти, но к которым их притягивает таинственная сила. Аналогичное непонимание имеется и у девочек. Лишь на третьем этапе молодые люди мужского пола начинают понимать, что их подруги тоже созданы из плоти и крови и тоже могут находить удовольствие от секса, только делают это по-другому. На прохождение этого этапа некоторым мужчинам требуется несколько лет.

«Мои друзья (мужчины) жаловались мне, что дамы принимают их по одной и той же схеме: ужин, долгие приятные беседы, а потом постель. Мужчина же хочет женщину, как только переступил порог ее квартиры. Исходя из этого постройте свидание по другому сценарию. Как только вошли в квартиру, начинайте долго, страстно целоваться. Затем, будто бы обуянная страстью, набрасывайтесь на кавалера, а после, когда уже все произойдет, тащите его на кухню ужинать» (Е. Серова, 2001, с. 137).

Имеется «двойной стандарт» во взгляде мужчин на добрачные половые связи. Хотя 50 % мужчин одобрили добрачные связи женщин, 75 % все же считали, что невеста должна быть девственницей (McCary, 1978). Добрачные связи мужчин одобрили 75 % опрошенных лиц мужского пола. Добрачные половые связи шире распространены среди подростков с низкой успеваемостью, а также среди тех, чьи родители имеют низкий образовательный уровень, злоупотребляют алкоголем, питают пристрастие к наркотикам и не посещают церковь (L. Harris, 1986; D. Orr et al., 1991). Правда, в последние годы отношение к добрачным половым связям стало меняться. Так, в США после прошедшей в 1960-х гг. сексуальной революции культивируется девственность до брака не только женщин, но и мужчин. Это можно понять в связи с широким распространением СПИДа.

В настоящее время в России, по данным Центра демографии и экологии человека, мнение о различных формах сексуальных отношений различно у мужчин и женщин (табл. 9.2). В Великобритании выявляемая картина не так однозначна. По двум первым позициям различий между юношами и девушками практически нет, а на гомосексуализм отрицательно смотрят больше юношей, чем девушек.

Таблица 9.2. Мнение юношей и девушек двух стран о различных формах сексуальных отношений (процент случаев неодобрения)

По данным И. П. Ивченковой с соавторами (2001), на вопрос: «Хотели бы вы, чтобы ваш брачный партнер имел сексуальный опыт до брака?» 71 % девушек ответили положительно, а 60 % юношей — отрицательно (рис. 9.6).

Рис. 9.6. Установки юношей и девушек на приобретение сексуального опыта до брака (для себя и для своего будущего партнера)

Сексологи считают, что мужчины реализуют свой потенциал сексуального возбуждения спонтанно и для мужчины наиболее сильными сексуальными стимулами являются физический секс, изображение обнаженного тела или полового акта, а женщины достигают такой способности в процессе романтических отношений и любовного контакта с мужчиной. Поэтому женщины стремятся «романтизировать» описание полового влечения и возбуждения, представляющиеся им как любовь, эмоциональная близость и преданность. В то же время мужчины половое влечение стремятся «сексуализировать», видя его цель в сексуальной активности (Г. Келли, 2000). По данным Юбелла, трудность заниматься сексом без любви отметили 59 % мужчин, в то время как женщины отмечали такую трудность гораздо чаще — в 86 %.

Это различие в отношении к сексу Ю. В. Щербатых (2001) описывает следующим образом: «...если малознакомая женщина на вечеринке, мило улыбаясь, обращается к мужчине с какой-нибудь просьбой, то он думает: "О, кажется, эта красотка не прочь переспать со мной!" — а если ситуация меняется на противоположную, то женщина думает: "Надо же, и этот красавчик в меня влюбился!"» (с. 235-236).

Во всем мире мужчины чаще выступают инициаторами половой близости, чем женщины, что признают и сами женщины. Например, при опросе 30 супружеских пар со стажем совместной жизни 4 года выявлено, что 73 % женщин считают, что лидером в сексуальных отношениях должен быть мужчина. С этим утверждением согласны лишь 36 % мужчин; 20 % отводят эту роль женщинам, а остальные говорят о том, что она должна быть разделена между супругами поровну (Т. В. Андреева, Ю. А. Бакулина, 1996).

Бытует мнение, что мужчина по своей природе полигамен и поэтому всегда стремится к обладанию максимальным количеством женщин, а женщина моногамна и поэтому может любить одного человека, не нуждаясь в новых половых партнерах. Это подтверждается и статистикой. Опрос нескольких тысяч американцев выявил, что в течение жизни у женщины в среднем бывает 2 сексуальных партнера, в то время как у мужчин — 6 (E. Laumann, 1994). Одинокие мужчины занимаются сексом чаще и с большим разнообразием партнеров, чем одинокие женщины (Baumeister, 1991; Bailey et al., 1994). Эпизодический, «одноразовый» секс наиболее характерен для мужчин с традиционной маскулинной установкой (Pleck et al., 1993). Объясняют это с биологических позиций. По мнению некоторых авторов, функция мужчины исчерпывается сразу после оплодотворения им женщины, для женщины же с момента зачатия все только начинается: вынашивать, рожать и вскармливать ребенка будет она. Ссылаются и на то, что самцы большинства животных также более настойчивы в сексуальном плане и менее разборчивы в выборе партнеров (Hinde, 1984).

9.5. Особенности мужской сексуальности

Для развития мужской сексуальности характерна фаза так называемой юношеской гиперсексуальности, которая начинается еще в подростковом возрасте и продолжается в течение 2-3 лет после завершения пубертата. Этот период характеризуется повышенной половой возбудимостью и ростом эротических интересов и фантазий.

Тип половой конституции мужчины впервые отчетливо проявляется в период полового созревания. Его признаками являются возраст пробуждения полового влечения и возраст первого семяизвержения. Чем раньше начинается половое созревание, тем более бурно оно протекает и тем быстрее заканчивается. Рано созревающие мальчики и в последующие годы ведут более интенсивную половую жизнь.

Немецкий психолог Вильгельм Йонен пишет, что мужчины, особенно молодые, часто имеют неадекватное, «раздвоенное» восприятие женщин: они воспринимают их или как блудниц, или как святых. При этом им бывает очень трудно соединить эти два представления в лице той конкретной женщины, с которой они имеют дело. Одни юноши преклоняются перед своими возлюбленными, тщательно скрывая свои плотские и, как им кажется, «неприличные» желания, другие же, наоборот, стараются казаться нарочито грубыми и сексуальными. Такие взгляды имеют истоки в религиозных средневековых воззрениях на женщину, которая представала либо в образе Мадонны, либо Ведьмы. Первый, положительный образ наделялся чистотой, невинностью, отвращением к половой жизни, а второй являл собой соблазн, «похоть». В психоаналитических учениях имелось тоже двойственное отношение к женщине: как к матери и как к сексуальной партнерше. Эту двойственность отношения к женщине хорошо описал Стефан Цвейг:

«...Творец мира сего, когда мастерил мужчин, явно что-то перекосил в них; поэтому они всегда требуют от женщин обратное тому, что те им предлагают: если женщина легко отдается им, мужчины вместо благодарности уверяют, что они могут любить чистой любовью только невинность. А если женщина хочет соблюсти невинность, они только о том и думают, как бы вырвать у нее бережно хранимое сокровище. И никогда не находят они покоя, ибо противоречивость их желаний требует вечной борьбы между плотью и духом». [Цвейг С. Легенда о сестрах-близнецах: Собр. соч. в 7 т. — М.: Правда, 1963.]

Кстати, стремление мужчин иметь в качестве жены невинную девушку, порой приобретает уродливые формы. По данным М. Френч (M. French, 1992), 20 миллионов женщин во всем мире имеют изувеченные половые органы в результате клитородэктомии [Клитородэктомия — хирургическая операция, состоящая в удалении клитора и малых половых губ. Чтобы предотвратить дефлорацию, малые половые губы иногда сшивают у пациентки еще в детском возрасте, а вырезаются непосредственно перед свадебным обрядом.] и других операций, направленных на сохранение девственности или уничтожение возможности оргазма. Эта практика существует, потому что мужчина из религиозной общины не возьмет в жены не изувеченную девушку, а девушка, чтобы выжить, должна выйти замуж.

Другой особенностью мужчин, отмечаемой В. Йоненом, является тщательно скрываемый ими страх перед женщиной вообще и доверительными отношениями с ней. Психоаналитики полагают, что он основан на отношениях мальчика с матерью еще в младенческом возрасте; другие полагают, что он возникает в подростковом возрасте (как проявление негативизма к женскому полу), третьи связывают его с опасением юноши оказаться несостоятельным во время первого полового акта. Вероятнее всего, что эти, по сути, разные страхи возникают на разных этапах возрастного развития и не связаны друг с другом. Нельзя не учитывать и того, что страх перед женщиной может происходить у мужчины по самой тривиальной причине: ведь это он является инициатором значимого для него общения, знакомства, предложения руки и сердца. Естественно, неуверенность в успехе, нежелание потерпеть фиаско и оказаться в неловком или унизительном положении в случае отказа приводит к возникновению этого эмоционального состояния. Если бы женщина очутилась в его положении, то у нее, вероятно, страх был бы не меньшим. Так что, думается, ничего специфически мужского в этом страхе нет.

Э. Берн (1990) отмечает важную роль женщин из ближайшего окружения мальчика в формировании его сексуальности. Это прежде всего мать (или старшая сестра), которая поощряла или развенчивала его мужественность и сексуальность в тот период, когда он рос, затем — его партнерша, во власти которой воодушевлять и возбуждать или угнетать и запрещать.

А. Кинси с соавторами (Kinsey et al., 1948) установлено, что мужское сексуальное возбуждение происходит под воздействием более разнообразных символических раздражителей, например картин, фигур обнаженных женщин, устного описания половой активности. Однако сексуальность мужчин имеет и индивидуальные различия. Одни мужчины возбуждаются при виде женской груди, другие — глядя на женские ножки. Вспомним у А. С. Пушкина:

Люблю я бешеную младость,

И тесноту, и блеск, и радость,

И дам обдуманный наряд;

Люблю их ножки; только вряд

Найдете вы в России целой

Три пары стройных женских ног.

Ах! Долго я забыть не мог

Две ножки... Грустный, охладелый,

Я все их помню, и во сне

Они тревожат сердце мне.

Когда ж и где, в какой пустыне,

Безумец, их забудешь ты?

Ах, ножки, ножки! Где вы ныне?

Где мнете вешние цветы?

[Пушкин А. С. Евгений Онегин. — Минск: Народна освита, 1979. — С. 14.]

Поскольку мужчина больше «любит глазами», для его возбуждения большую роль играет процесс раздевания женщины (вспомните фильм «Девять с половиной недель»). В связи с этим многие западные журналы для женщин печатают советы по раздеванию, а на Востоке оно вообще возведено в ранг высокого искусства.

Г. Билич и В. Божедомов (1999) свидетельствуют, что 40-42 % мужчин возбуждаются от нормального, естественного запаха здоровых женских половых органов.

Мужчина легче возбуждается, его эрогенные зоны в основном расположены в области наружных половых органов, особенно активна кожа головки полового члена.

У большинства мужчин сексуальные ощущения связаны с коитусом и заканчиваются сразу же после эякуляции, а предварительные ласки имеют второстепенное значение и делаются больше для партнерши, чем для себя. Мужчина быстрее достигает оргазма, чем женщина.

Первые половые контакты, как правило, бывают не совсем успешными. Это, по некоторым данным, наблюдается у половины здоровых мужчин. Вследствие перевозбуждения у мужчины может иметь место и преждевременная эякуляция, и отсутствие эрекции.

<Будь осторожен. Если женщина сходится с тобой не любя, она заставит тебя расплатиться за это; а если она любит, то заставит тебя заплатить еще дороже. Р. Олдингтон, английский писатель>

Мужчины чаще, чем женщины (соответственно 81 % и 60 %), по данным Юбелла, считают, что при половом акте важно достичь оргазма. В связи с этим один из сексологов писал, что если кто-либо говорит, что оргазм не важен для женщины, то это, без сомнения, мужчина.

У ряда мужчин проявляется так называемый синдром Дон-Жуана. Он связан с болезненной гипертрофией роли сексуальной сферы в жизни человека, когда сексуальность приобретает характер самодавлеющей амбиции, превращается в своеобразный вид спорта. В основе его может лежать стремление к самоутверждению за счет «успехов» у женщин. Однако это может являться и следствием маскировки половой слабости.

Имеется предрассудок, что каждому мужчине природой заранее отведено определенное количество половых актов (что-то вроде «полового ресурса»). Это ложное представление исходит из доктрины О. Эффертца, выдвинутой еще в 1894 г. [Надо отметить, что у него были солидные предшественники. Так, Гиппократ считал, что мужское семя вырабатывается спинным мозгом, и при семяизвержении мозг постепенно растрачивается (возникает «спинная сухотка»). Другой авторитет древности, Алкмеон, считал, что семя вырабатывается головным мозгом, и его истечение может привести к психическим расстройствам.] Согласно ей, каждый мужчина от рождения обладает «запасом» в 5400 эякуляций и каждое проявление половой активности представляет собой невосполнимую трату этих ограниченных ресурсов, и, следовательно, приближает наступление момента, когда эти ресурсы окажутся полностью исчерпанными и наступит половое бессилие.

<Отдаваясь, женщина воображает, что дала вечность, а мужчина думает, что получил минуту удовольствия. Кармен Сильва, румынская королева Елизавета>

Однако, хотя и по другой причине, проблемы с потенцией испытывают 27 % мужчин после 30 лет, 38 % — после 40 лет и 48 % — после 50 лет.

С возрастом содержание тестостерона в крови мужчин может снижаться, но либидо и потенция сохраняются. По данным Кинси, частота половых сношений у мужчин в возрасте до 30 лет в среднем составляет 3,27 в неделю, старше 30 — 2,2, в 60 лет — около 1 раза в неделю.

Климакс наступает у мужчин гораздо позже, чем у женщин. Следовательно, мужчины намного дольше сохраняют способность к репродуктивности.

9.6. Особенности женской сексуальности

Женская сексуальность развивается медленнее, чем мужская, хотя девочки созревают раньше, чем мальчики. Сначала у девочки появляется потребность в психологической близости с юношей и лишь потом — эротические чувства. Физическое сближение они считают скорее средством упрочить психологический контакт с юношей, чем самоцелью.

Типичным проявлением женской сексуальности является кокетство. Кокетство — это комплексная непроизвольная поведенческая реакция, в основе которой лежит побуждение привлечь к себе внимание. За ним стоит и темперамент, и выраженность полового влечения, которые у взрослой женщины определяются как «половой резонанс». У маленьких девочек кокетство может проявляться как бы само по себе, вне раздражителя.

Именно в кокетстве проявляется инициатива женщины во взаимоотношении полов, что имеет глубокий биологический смысл — быть замеченной. Ведь для того чтобы за ней начали ухаживать, мужчина должен обратить на нее внимание. Наибольшее разочарование и огорчение женщине доставляет ситуация, где на нее не обращают внимания именно как на женщину.

«Природой заложен некий период, во время которого мужчина добивается женщины, а она присматривается к нему. В идеале таким способом проверяется серьезность его намерений, готовность вместе воспитывать потомство. Но это в идеале.

Ныне, по словам психологов, женщины бывают крайне нетерпеливы. Несчастный кавалер еще не успел толком рассказать свою биографию, а дама уже тянет его в постель.

Самостоятельные и преуспевшие в карьере дамы перенимают несвойственный женщине стиль поведения. Они проявляют активность при знакомстве, молниеносно переводят его в близкую стадию, но при этом расчитывают на серьезное к ним отношение. Мужчине же сложно определить: его новая знакомая так уступчива из-за внезапно нахлынувшего чувства или это ее обычная манера поведения» (Е. Серова, 2001, с. 123).

Проявляется сексуальность женщины и в ее стыдливости, застенчивости. Обычно стыдливость наблюдается после 5-6 лет, и сначала она выражена неотчетливо и носит преходящий характер. По мере полового созревания она усиливается и становится постоянной, особенно с появлением вторичных половых признаков. Сначала она выражена и по отношению ко всем, но затем — лишь по отношению к представителю противоположного пола. Если в семье придают излишнее значение случайному обнажению тела, то стыдливость может перерасти в жеманство, т. е. поведение, лишенное простоты и естественности.

Смысл проявления женщиной стыдливости и застенчивости состоит в том, чтобы показать, что хотя она и стремится привлечь к себе внимание мужчины, но это происходит у нее помимо ее воли, против ее желания. Однако именно это и является для мужчины выраженным сексуальным стимулом. Как утверждал С. Холл (1913), «застенчивость женщины есть лишь стимул ко всяким проявлениям ухаживания» (с. 66).

Правда, в отношении стыда женщины высказываются и другие точки зрения. Л. Кетчер (1911) полагал, что он возникает ради отстранения несвоевременного или нежелательного сближения с представителем другого пола. «Он представляет собой инстинктивное выражение того органического обстоятельства, что для любви теперь не время» (с. 63). Думается все же, что С. Холл был ближе к истине, хотя он и не говорит о том, почему стыдливость женщины является сильным стимулом для мужчины. Очевидно, ее стыдливость является переживанием того, что она нарушает установленное «табу», и это эмоциональное переживание является обозначением для мужчины «запретного плода», а «запретный плод», как известно, всегда сладок.

<Большинство женщин сдается не потому, что сильна их страсть, а потому, что велика их слабость. Вот почему обычно имеют такой успех предприимчивые мужчины, хотя они отнюдь не самые привлекательные. Ф. де Ларошфуко>

Некоторые женщины, зная это, начинают «играть в недотрогу». Однако излишняя холодность заставляет мужчину прекратить свои ухаживания, так как ему начинает казаться, что он неинтересен этой женщине.

Таким образом, стыдливость, застенчивость женщины как бы обнажают ее сексуальность. Недаром для некоторых мужчин раздевание пассивно сопротивляющейся женщины доставляет большее удовольствие, чем иметь дело с уже обнаженной женщиной, которая, тем самым, как бы демонстрирует свое бесстыдство.

В том же примерно возрасте, когда нарастает стыдливость (5-6 лет) у девочек наблюдается стремление привлечь к себе внимание демонстрацией своих половых органов детям того же возраста, в том числе и мальчикам.

Это обусловлено тем, что девочка ощущает инстинктивное стремление привлечь к себе внимание именно как представительница женского пола, но других способов для этого она еще не знает. В связи с этим П. П. Блонский писал, что «девочка эротизируется именно тогда, когда она является объектом рассматривания; она предлагает себя рассматривать, и редко она эротизируется в качестве субъекта рассматривания» (1935, с. 54). Он подчеркивает, что в мужских воспоминаниях о дошкольных сексуальных впечатлениях преобладают зрительные (подсматривание) впечатления, а в женских воспоминаниях — в большинстве случаев действия.

Примерно в этом же возрасте, когда наблюдается демонстрация девочками половых органов, наблюдаются и игры с содержанием, включающем сексуальные элементы: «папы и мамы», «дочки-матери», в «доктора». В последней игре все участники ее подвергаются тщательному «обследованию», которое позволяет удовлетворить любознательность ребенка в отношении половых различий.

Если у мальчиков-подростков нередко возникает негативизм по отношению к представителям женского пола, отчуждение с девочками своего возраста, то у девочек, наоборот, начинает интенсивно проявляться интерес к представителям противоположного пола, причем к более старшим, чем они сами.

Половое возбуждение и оргазм. Половое возбуждение у женщин чаще всего провоцируется прикосновениями к ее эрогенным зонам. При этом эмоциональные реакции и локализация эротических ощущений у женщин разнообразнее, чем у мужчин. У женщин гораздо больше эрогенных зон. Некоторые сексологи полагают, что это связано с тем, что женщины лучше знают свое тело и внимательнее к нему относятся. Могут иметь значение и другие раздражители: запах пота мужчины, просмотр романтических картин. Около трети женщин, наподобие мужчин, испытывают, по данным А. Кинси с соавторами (A. Kinsey et al., 1953), половое возбуждение под воздействием символического стимула, а 2-3 % женщин сексуально реагируют даже на большее разнообразие стимулов, чем мужчины.

Женщины более точно и ярко могут передавать словами свои сексуальные ощущения и переживания, чем мужчины. Женские сексуальные реакции больше, чем мужские, зависят от психологических факторов (настроения, нюансов отношений и т. д.).

З. Фрейд первым заинтересовался природой женского оргазма и посвятил ему одну из своих работ. Он различал две разновидности оргазма: клиторальный и вагинальный. Первый, по мнению Фрейда, свидетельствует о психосексуальной незрелости женщин. Второй, возникающий при половом сношении и связанный с раздражением влагалища — «истинный», «зрелый» оргазм.

Женский оргазм наступает позже, но он продолжительнее мужского как по объективным показателям, так и по субъективным ощущениям. По объективным показателям оргазм женщины длится дольше, чем по субъективным (по некоторым данным соответственно 20 и 12 с). При этом разновидностей оргазма у женщин больше, чем у мужчин. Так, многие из них четко различают его влагалищный (вагинальный) и клиторный (клиторальный) виды. При этом, по данным А. М. Свядоща, 70 % женщин, испытывающих оба типа оргазма, говорят о том, что большее наслаждение приносит влагалищный оргазм, который охватывает женщину целиком. Однако около половины женщин испытывают влагалищный оргазм только при дополнительных ласках и стимуляции клитора.

Еще одной особенностью женщин является их способность к множественному оргазму, т. е. сразу после одного оргазма женщина может достичь второго, третьего, тогда как мужчины после эякуляции некоторое время не реагируют на сексуальное стимулирование и не испытывают желания повторить половой акт. В отличие от мужчин, оргазм у женщин может быть вызван не только генитальным путем, но и экстрагенитальным, т. е. раздражением различных рефлексогенных зон, в том числе во время танца.

Оргазмическая активность нарастает у женщин постепенно, достигая апогея спустя много лет после созревания (примерно в 35 лет). Немецкий сексолог З. Шнабль (S. Schnabl, 1976) приводит такую динамику: в течение первого года половой жизни лишь 19 % женщин начали испытывать оргазм, в течение второго года — 15 %, третьего — 11 %, на четвертом-пятом году — 14 %, шестом-девятом — 11 %, на десятом году и позже — 9 % женщин. По данным З. В. Рожановской и А. М. Свядоща, оргазм испытывали в первые три месяца после замужества 22 % женщин, к концу первого года — 42 %, к пяти годам замужества — 72 % и свыше 10 лет — 89 %.

По силе женский оргазм превосходит мужской. Об этом говорится в древнегреческом мифе о Тиресии. Однажды он увидел спаривавшихся змей и ударил их палкой. В наказание боги превратили его в женщину. Мужской облик возвратился к нему через семь лет, когда он вновь ударил двух таких же змей. Однажды Зевс и Гера поспорили о том, кто больше получает половое наслаждение, мужчина или женщина, и попросили Тиресия рассудить их, поскольку он познал особенности обоих полов. Тиресий ответил, что женщина испытывает наслаждение в девять раз больше мужчины.

Г. Л. Билич и В. А. Божедомов (1999) приводят данные зарубежных исследователей, показавших, что способность женщины испытывать оргазм зависит от многих психологических и социальных факторов. Женщины, которые расценивают свой брак как счастливый, всегда (51 %) или почти всегда испытывают оргазм, а те, кто считает свой брак несчастливым, испытывают оргазм редко (всегда — только 22 %). Женщины, которые в детстве не имели истинной любви и внимания со стороны отца, реже достигают оргазма. Высокообразованные женщины чаще испытывают оргазм, чем малообразованные (S. Fischer, 1973). Чем старше женщины и умудреннее опытом, тем меньше у них проблем с оргазмом, так как они уже преодолели свои страхи и комплексы юности, изучили свои сексуальные возможности, приобрели уверенность в себе. Женщины, достигшие профессионального успеха и увлеченные своей работой, чаще испытывают оргазм, чем неудачницы (K. Starke, W. Friedrich, 1984). Имеет значение и равноправие супругов в проявлении инициативы или в отказе от половых сношений: при равноправии супругов, удовлетворенных своей сексуальной жизнью, больше.

Игнорирование особенностей сексуальности женщин мужчинами приводит к дисгармонии в сексуальных отношениях. Наивная уверенность мужчин, что все дело в длине полового члена, глубине проникновения или числе половых актов, является одной из самых распространенных причин сексуальной неудовлетворенности женщин. Ошибочным является и мнение о необходимости одновременного достижения оргазма. Наоборот, предпочтителен последовательный оргазм — сначала одного, а затем другого партнера.

Так, исследование сексуальных реакций американцев указывает на то, что в супружеских парах мужчины регулярно достигают физического удовлетворения, а женщины нет. В одном из исследований приводятся цифры, что 70 % опрошенных женщин не испытывали оргазма во время традиционного коитуса. Женщины видят причину этой аноргазмии в том, что мужчины слишком торопятся, грубы и невнимательны, что они не способны понять эротического и романтического значения нежного, медленного возбуждения. Мужчины же, в свою очередь, жаловались, что женщины холодны и бесчувственны (S. Hite, 1976; M. Hunt, 1974; J. McCary, 1978). По данным А. Кинзи, 17 % женщин не испытывали оргазма даже после пяти лет и больше половой жизни.

Ритм половой жизни женщины зависит от мужчины. По А. М. Свядощу, частота половых актов женщин составляла в начале супружества (16-20 лет) 2,8 раза в неделю, в 30 лет — 2,2 раза, в 40 лет — 1,5 раза, в 50 лет — 1 раз, в 60 лет — 0,6 раза в неделю. С увеличением срока супружества роль женщины в сохранении сексуальной гармонии с мужем возрастает. Эта роль отражена в древнеиндийском трактате о премудростях любви «Камасутре»: «Умная женщина — мастерица в делах физической любви. Она знает много способов, при помощи которых может вызвать желание мужа, обладает богатым репертуаром любовных ласк, которые широко варьирует. Как жаль, что не посылают молодых неопытных жен к опытным женщинам передать им искусство, так же как посылают их учиться вкусно готовить пищу».

Сексуальная холодность женщины, проявляющаяся в снижении или отсутствии либидо, сексуальной возбудимости, специфических сексуальных ощущений и оргазма обозначается как фригидность (сексуальная дисфункция). Причинами фригидности могут быть психогенные факторы (нервно-психические заболевания, акцентуации характера), а также различные соматические заболевания.

Среди причин, сковывающих женскую сексуальность, называют антисексуальные установки, существующие в обществе. Еще в книге «Молот ведьм», вышедшей в XV в., о женщине говорилось только плохое, утверждалось, что они лживы, кокетливы, ненасытны в плотских наслаждениях. Некоторые писатели конца XIX — начала XX в. изображали женщину как существо исключительно половое, как олицетворение первородного греха, опутывающей своей сексуальностью, порабощающей и губящей мужчину (В. М. Фриче, 1909).

Одной из антисексуальных установок, как указывает Вильгельм Райх (1997), является разное понимание сексуального контакта с позиций господства-подчинения, чести и унижения: мужчина «обладает» женщиной, а женщина, напротив, «отдается» мужчине. Сковывают женскую сексуальность также пуританское воспитание в детстве, отсутствие своевременного полового просвещения, примитивную сексуальную технику мужа, не уделяющего должного внимания любовным ласкам.

По данным А. Гецук и И. Розина (2000), 73 % опрошенных женщин утверждают, что из-за постоянного открытого обсуждения секса средствами массовой информации теряется романтичность сексуальных отношений и загадочность женщин («запретный плод теряет свою сладость»). В итоге их сверстники противоположного пола не проявляют должного внимания и уважения по отношению к женщинам. Они не умеют и не хотят ухаживать хотя бы так, как это делалось 20-30 лет назад. Вследствие этого взаимоотношения полов потеряли всякую романтику и поэтичность. В свою очередь 78 % мужчин пожаловались, что вследствие феминистского движения поведение современных женщин таково, что пропадает всякое желание оказывать им какие-либо знаки внимания, но появляется острая потребность утвердить себя в своем мужском «Я».

На половое поведение значительное влияние оказывает та культура, к которой принадлежит человек. Если в европейской христианской культуре половой акт тщательно скрывается, то в Древнем Китае было принято во время полового акта заниматься и другими делами, вплоть до государственных. В X-XVIII вв. широко практиковался секс на воздухе, когда несколько пар, занимающихся любовью, переговариваются между собой и с прохожими, а служанки читают любовникам стихи, угощают их напитками. Присутствие постороннего человека типично и для японской эротической живописи.

9.7. Сексуальная привлекательность (сексапильность)

Сексуальная привлекательность мужчины для женщины и женщины для мужчины имеет одинаковые механизмы, но разное качественное содержание. И те и другие привлекают друг друга как биохимически (запахом), так и психологически и физически, но у них различны как запахи, так и физический образ.

Психологическая привлекательность. Р. Крюгер и А. Каспи (R. Krueger, A. Caspi, 1993) выявили, что женщинам нравились мужчины, наиболее похожие на них самих по личностным характеристикам, и не нравились наиболее непохожие.

<Мне всегда было непонятно, почему худшие из мужчин вызывают интерес у лучших женщин. А. Кристи>

Выявлено (G. Hofstade, 1996), что женщины, принадлежащие к фемининной культуре общества, считают одни и те же характеристики желательными как для «бойфренда», так и для мужа. В более маскулинных культурах между желательными характеристиками того и другого у женщин имеются различия. Они предпочитали, чтобы «бойфренд» имел чувство юмора, был умным и проявлял свою любовь. Предпочтительными качествами мужа оказались хорошее здоровье, материальное благосостояние и способность понять жену.

<Мы часто видим, что мужчина кое-какой, а женщина превосходная. Это значит, мы не знаем скрытого достоинства этого мужчины, оцененного женщиной. М. Пришвин, русский писатель>

Запаховая привлекательность. Нейрогенетики из Рокфеллеровского университета исследовали сотни влюбленных пар-добровольцев и обнаружили специальный ген, отвечающий за воспроизводство химических веществ — феромонов, которые каждый из людей выделяет и которые улавливаются людьми противоположного пола на подсознательном уровне. Именно феромоны ответственны за возникновение сексуального желания при общении с человеком противоположного пола.

Впервые феромоны были обнаружены при изучении насекомых. Оказалось, что без этих пахучих веществ они не могли размножаться. Помогают феромоны поиску сексуального партнера и высокоразвитым животным, в том числе и обезьянам. Даже миллионных долей милиграмма женского феромона достаточно, чтобы вызвать у самцов макаки-резуса эрекцию и безудержное влечение к противоположному полу. Так что наличие этого механизма сексуальной привлекательности человек унаследовал от животных.

То, что женщин и мужчин привлекает запах сексуального партнера, известно давно. Именно поэтому Наполеон, возвращаясь домой после военных кампаний, просил в письме свою жену Жозефину не мыться до его приезда. Однако в действительности мужчины возбуждаются только от чистого тела и чистых волос. Дело в том, что выделения сальных желез быстро начинают источать запахи, не способствующие половому влечению.

Улавливает феромоны особая структура в носу, которую называют вомероназальным органом. Он представляет собой особое углубление в носовой полости и воспринимает только сексуальные запахи, не реагируя на другие ароматы.

Мужские феромоны называются андростеронами и содержатся в поте, коже и волосах. Распространяясь в воздухе, они посылают женщинам призыв «я тебя хочу». Чем больше мужчина выделяет андростеронов, тем более он привлекателен для противоположного пола. Созданы аэрозоли для мужчин, содержащие андростерон, которые заставляют женщин воспринимать надушившихся мужчин как очень сексапильных.

Сильные стрессы способны подавить выделение этих феромонов и, соответственно, понизить сексуальную привлекательность мужчины. Так, мужчины, побывавшие на войне, выделяют меньше андростерона. Поэтому они часто жалуются на несложившуюся личную жизнь.

Женские феромоны называются копулинами. Они посылают сигнал «подойди ко мне поближе». Находятся они в поте и вагинальных жидкостях. А. Комфорт, написавший книгу «Радости секса», полагает, что особенно интенсивно копулин выделяется блондинками и рыженькими женщинами. Именно поэтому их предпочитает большинство мужчин. Особенно активно выделяются копулины в предменструальный период (т. е. в так называемые «опасные» дни) и в первый день менструации. Недаром приворотное зелье состояло из вина и менструальной крови.

Женщины, активно занимающиеся сексом, выделяют копулины в довольно больших количествах. «Бальзаковский» возраст женщин оказывается самым копулинным. Наоборот, женщина, давно не занимавшаяся сексом, выделяет копулинов все меньше и меньше, доводя их уровень до такого количества, который становится недостаточным для привлечения мужчин.

К старости, когда заканчивается репродуктивный период, феромоны прекращают выделяться и возбуждать других людей.

Роль феромонов могут выполнять духи. Одни из них возбуждают мужчин, другие — саму женщину. Однако эти запахи не совпадают. Поэтому женщине, желающей привлечь мужчину, следует надушиться духами, которые нравятся «ему», а не ей. Следовательно, надо пользоваться теми духами, которые подарил возлюбленный, и в качестве подарка просить его дарить именно духи.

Физическая привлекательность мужчин и женщин. Важным фактором установления сексуальных контактов является физическая привлекательность. Как показано В. Л. Ситниковым (2001), во всех возрастах и мальчики, и девочки больше внимания уделяют телесным характеристикам симпатичных сверстников противоположного пола, а не эмоциональным и социальным. Можно сказать, что они не читали Цицерона и не знают о его предупреждении: «Высшая доблесть и главная обязанность мудреца — не пленяться внешностью». Тем не менее и умудренные жизненным опытом мужчины, и даже читавшие Цицерона, все равно пленяются физической привлекательностью женщин. Да и женщины отнюдь не пренебрегают этим фактором, хотя для них, как показали исследования, он играет меньшую роль. Известный в нашей стране философ Б. Рассел считал поэтому, что в целом женщины любят мужчин за характер, а мужчины склонны любить женщин за внешность. Вероятно, зная это, женщины в большей степени заботятся о своей внешности. Так, пациентами клиник косметической хирургии на 90 % являются женщины (Dion et al., 1990).

Стереотипу мужественности соответствует мезоморфный (атлетический) тип телосложения, а стереотипу женственности — эктоморфный, признаком которого является стройность.

Е. Метс и А. Кан (E. Mathes, A. Kahn, 1975) исследовали 211 мужчин и женщин — студентов старших курсов университетов. Физическая привлекательность измерялась методом экспертных оценок, а факторы, которые, по мнению авторов, связаны с физической привлекательностью — ощущение счастья, самооценка и наличие неврозов — методом специально организованных самоотчетов.

<Красивая женщина — рай для глаз, ад для души и чистилище для кармана. Б. де Фонтенель, французский философ>

Выяснилось, что у женщин физическая привлекательность положительно коррелирует с ощущением счастья и с самооценкой и отрицательно — с невротическими реакциями. У мужчин показатели физической привлекательности положительно коррелировали с ощущением счастья и с невротическими реакциями и отрицательно — с самооценкой.

<Низкорослый, узкоплечий, широкобедренный пол мог назвать красивым только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины. А. Шопенгауэр>

Авторы полагают, что эти различия объясняются тем, что физическая привлекательность для женщин этого возраста является более значимой, чем для мужчин, поскольку успешность женщины больше зависит от ее способности вступать в прочный союз с мужчиной, в то время как успешность мужчины определяется его личными достижениями. В социальном плане привлекательная женщина может расчитывать на больший выигрыш от производимого ею впечатления, чем столь же привлекательный мужчина. Но раз это так, то и коэффициенты корреляции привлекательности с ощущением счастья, психическим здоровьем и самооценкой у женщин должны быть выше, чем у мужчин.

Р. Лернер и соавторы (R. Lerner et al., 1976) выявили, какие части тела являются наиболее важными для оценки своей привлекательности юношами и девушками. У юношей таковыми оказались рост, телосложение, бедра, ширина плеч и рот; у девушек — лицо, талия, грудь, рот и зубы.

<Не ищи красоты, а ищи доброты. Русская пословица>

К. Муса и М. Роуч (K. Musa, M. Roach, 1973) установили, что девушек, имевших претензии к своей внешности, в основном не удовлетворяли (в порядке убывания значимости) волосы, вес, одежда и фигура; юношам же не нравились в собственной внешности одежда, затем лицо, волосы и вес.

Объяснения различным у мужчин и женщин критериям физической привлекательности даются разные. Одни авторы полагают, что эволюция предрасполагает мужчину восхищаться женскими чертами, ассоциирующимися с юностью и здоровьем и, следовательно, с хорошим репродуктивным потенциалом. Женщину же эволюция предрасполагает ценить те мужские черты, которые подразумевают способность быть добытчиком и защитником. С точки зрения Д. Басса (D. Buss, 1989), это объясняет, почему мужчины, изученные им в 37 культурах, предпочли те женские качества, которые подразумевали репродуктивную способность, а также то, почему физически привлекательные женщины стремятся выйти замуж за мужчин, имеющих высокий социальный статус. В свою очередь, это заставляет мужчин стремиться к успеху и славе, которые при ухаживании за женщинами являются таким же сильным аргументом в свою пользу, как для павлина хвост (G. Wilson, 1994).

<Чем более красив мужчина, тем менее он надежен как муж и отец. М. Горький>

Другие ученые полагают, что поскольку мужчины во все времена (исключая матриархат) имели больше власти, они считают более привлекательными тех женщин, во внешности которых есть что-то «детское» (большие глаза, миниатюрность фигуры), что как бы наводит на мысль об отсутствии у таких женщин склонности к доминированию. Мужчины кажутся более привлекательными для женщин, когда их лица и поведение говорят о властности и социальной зрелости (Cunningham, 1986; Keating, 1985). Эти закономерности проявляются независимо от этнических различий между людьми. У гомосексуалистов наблюдается обратная тенденция: многие мужчины-гомосексуалисты предпочитают мужчин с детскими лицами, а многие лесбиянки женщин с детскими лицами не любят.

Однако не всем людям достается от природы физическая привлекательность. В этом случае мужчины и женщины формируют пары с теми, кто настолько же привлекателен. Люди склонны выбирать себе партнера и вступать с ним в брак в соответствии с феноменом «ровни»: решаясь к кому-нибудь подойти для знакомства и зная, что другой может ответить «да» или «нет», люди обычно подходят к тому, чья привлекательность примерно соответствует их собственной (Berscheid et al., 1971; Huston, 1973; Stroebe et al., 1971).

Женщины сильнее, чем мужчины, реагируют на физическое старение, так как в западном обществе о женщине обычно судят по внешности, и, для того чтобы считаться привлекательной, она должна молодо выглядеть. Поэтому женщины так усиленно борются с морщинами на лице, с седыми волосами и другими признаками старения.

Физическая привлекательность обеспечивается и внешним оформлением себя, поэтому забота о том, как я выгляжу, тоже имеет половые различия. Достаточно сослаться на то, сколько тратят денег на косметику и времени на уход за своими лицом и прической мужчины и женщины, чтобы понять, для кого это более важно. Начиная с 5-7 лет, а нередко и раньше, у девочек развивается более-менее осознанное стремление к украшениям, нарядам, причем многое зависит не только от воспитания, но и от выраженности природной индивидуальной склонности.

Влияние гендерных стереотипов здесь несомненно. Ш. Берн (2001) приводит в качестве примера комикс одного из художников: два персонажа с красными от мороза ушами стоят на улице. Один говорит: «Зачем мне шапка, мне холод нипочем». Второй: «Я не ношу шапки, она портит мне прическу». Ш. Берн пишет, что смотрящему на эту картинку нетрудно догадаться, какая фраза принадлежит мужчине, а какая — женщине. И действительно, при изучении мотивации А. В. Ермолин (1996) выявил, что именно так и отвечают юноши и девушки в ситуации, когда родители предлагают им надеть шарф и шапку в сильный мороз. У девушек ответы почти в 100 % случаев соответствовали заботе о своем внешнем виде: «Мне это не идет», «Нарушу прическу», а у юношей — «Мне не холодно».

Сексуальные жесты (прихорашивание) женщин и мужчин. Если мужчина, как правило, хочет понравиться одной конкретной женщине и имеет при этом конкретную цель, то женщина хочет нравиться всем.

Для женщины в этом случае характерны:

— взгляд на себя в зеркало в присутствии мужчины;

— движение рукой, чтобы поправить одежду, прическу, пригладить волосы или просто коснуться их;

— покачивание бедрами;

— в положении сидя, медленное разведение и скрещивание ног, а затем выпрямление их, поглаживание рукой икры, колена, бедра;

— раздвинутые ноги, независимо от положения женщины (стоя или сидя);

— в положении сидя, одна нога подогнута под себя;

— расправленная грудь;

— интимный взгляд, а также взгляд немного искоса в сочетании с улыбкой;

— перекрещенные лодыжки;

— периодическое вскидывание головы, а затем легкий наклон ее в сторону;

— взгляд на себя в зеркало, верчение перед ним, даже если она разговаривает по телефону;

— медленное закидывание ноги на ногу и медленное возвращение;

— покачивание туфлей на кончиках пальцев, которое как бы говорит мужчине: «В вашем присутствии я чувствую себя уютно». Другие женщины выражают то же самое, когда сидят, подогнув одну ногу под себя;

— слегка приоткрытый рот, влажные губы;

— использование губной помады;

— тихий низкий голос;

— поглаживание предмета цилиндрической формы.

Для мужчин также свойственны жесты «прихорашивания»:

— взгляд не останавливается на лице, а скользит по всему телу партнерши (интимный взгляд);

— ноги широко расставлены, независимо от того, стоит мужчина или сидит;

— подбородок двигается вверх-вниз;

— ладони лежат на бедрах;

— большие пальцы заткнуты за ремень (пояс) или торчат из карманов пиджака, брюк, куртки;

— рукой поправляет волосы, галстук, воротник рубашки, лацканы пиджака, дотрагивается до горла;

— плечи распрямлены;

— в положении сидя ноги вытянуты.

Общими для мужчин и женщин сексуальными жестами являются:

— закладывание больших пальцев за пояс или сумочку, в карманы;

— одна или обе руки на бедрах;

— ноги расставлены шире, чем обычно;

— продленный интимный взгляд;

— учащенный контакт глаз (более двух третей времени общения);

— взгляд искоса украдкой;

— расширение зрачков;

— общее оживление, повышение мышечного тонуса, выпрямление тела;

— при вторжении объекта интереса в интимную зону не отстраняются;

— копирование жестов объекта интереса.

Указанные сексуальные сигналы демонстрируются нескольким потенциальным партнерам и регистрируются их ответные сигналы. Часто из возможных партнеров выбирается тот, кто делает больше жестов прихорашивания.

«Оказывается, мужчины чаще обращаются к зеркалу. В одном из крупных универмагов Стокгольма группа шведских психологов установила большое зеркало и скрытую камеру. В течение одного дня в зеркало заглянуло 412 женщин, чтобы поправить прическу, и 778 мужчин, чтобы полюбоваться собственным отражением.»

9.8. Сексуальные домогательства: взгляд на него мужчин и женщин

Сексуальные преследования на работе. Этот вид сексуальных домогательств заметно распространен и особенно касается женщин. Принципиальное отличие сексуальных домогательств и преследований на работе от служебных романов состоит в том, что они вызывают у страдающей стороны, вступающей в интимные отношения, не радость, а нежелательный физический контакт, унижающий ее достоинство, и является условием, от которого во многом зависит положение человека на работе. Многие женщины отмечают, что эти домогательства мешают им нормально работать.

Опрос, проведенный Э. Г. Карябиной с соавторами (1997), показал, что четверть женщин относят сексуальные преследования на работе со стороны мужчин к серьезным проблемам. Половина женщин считают, что такая проблема существует, но только для небольшого числа представительниц прекрасного пола. Остальные считают эту проблему надуманной. Таким образом, женщины дают весьма субъективные оценки этого явления, опираясь преимущественно на свой личный опыт. Двадцать четыре процента женщин на себе испытали сексуальные преследования начальника. Среди женщин с высокими самооценками объектом притязаний были 39 % опрошенных, в то время как среди тех, которые сами себе не нравятся, — только 8 %. Наибольшими шансами стать объектом сексуальных преследований руководителей имеют незамужние женщины, наименьшие — молодые вдовы, разведенные, одинокие матери. В частных фирмах женщины преследуются начальниками в 1,5 раза чаще, чем на государственных и акционерных предприятиях. Из-за сексуальных домогательств 9 % женщин были вынуждены менять работу. При этом вынужденные уходы в частных фирмах наблюдались в 3 раза чаще, чем на государственных предприятиях, и не были связаны с семейным положением преследуемых женщин.

Следует, однако, иметь в виду, что, во-первых, не каждый начальник-мужчина является домогателем, а во-вторых, имеется около трети женщин, которые хотят и на работе чувствовать себя женщинами, играть роль любимой, сексуального партнера.

Важно и то, что под сексуальными домогательствами женщины понимают разные вещи. Это и изнасилования (67 % ответов), и приставание с предложением вступить в интимные отношения, в том числе и с угрозами увольнения (75 %), и прикосновения (25 %), и голодные, раздевающие взгляды (30 %), и скабрезные шутки, разговоры на сексуальные темы в присутствии женщин (29 %), и даже флирт (10 %).

Изнасилования. По данным исследований, проведенных в США и Великобритании, различным сексуальным оскорблениям чаще подвергаются в детстве девочки, чем мальчики (соответственно в 20-30 % и 10 %), а физическому насилию — мальчики (J. Rosenthal, 1988). В 90-95 % сексуальные насилия совершали мужчины. Отчимы совершают насилие в 5 раз чаще, чем отцы (A. Sedlak, 1989; D. Wolf et al., 1988). Сексуальные оскорбления со стороны матерей весьма редки. Хотя девочки в 3 раза чаще становятся жертвами насилия, чем мальчики, однако насилие над последними имеет более отягощенные формы и более длительно (З. Холл, 1992).

Опрос студентов одного из вузов С.-Петербурга выявил, что попытке изнасилования подвергалась каждая четвертая девушка, а каждый двенадцатый юноша признался, что ему приходилось один или несколько раз принуждать партнершу к сексу силой (А. З. Лихтшангоф, 1997).

По данным НИИ комплексных и социальных исследований (С.-Петербург) вне семьи подверглись сексуальным приставаниям 38,5 % опрошенных женщин, 24,5 % подверглись в результате этих приставаний изнасилованию. К первому сексуальному контакту были принуждены 7,5 % опрошенных женщин.

Американские психологи показали, что только 4 % изнасилований было совершено незнакомцами, 9 % — супругом, 19 % — слегка знакомыми людьми, 22 % — близкими знакомыми и 46 % — человеком, с которым у женщины был роман.

Некоторые авторы объясняют насилие со стороны мужчин наличием у них компенсаторной мужественности: неспособные реализоваться другими способами, они демонстрируют мужественность путем насилия. Таким путем они хотят придать себе уверенность в своей силе, власти, превосходстве (Kilmartin, 1994).

В 1970-х гг. началось широкое изучение полоролевых стереотипов с точки зрения отношения к изнасилованию (L. Calhoun et al., 1976; A. Chaikin, J. Darley, 1973; C. Jones, E. Aronson, 1973). Г. Филд (H. Feild, 1978) выявила, что в целом мужчины по сравнению с женщинами приписывают гораздо большую ответственность самой жертве, как ее «промах», виктимность, т. е. предрасположенность при определенных обстоятельствах становиться жертвой сексуального насилия. Многие авторы говорят о специфических виктимных качествах девочек-подростков: чрезмерная доверчивость, низкая способность к прогнозированию ситуации, несформированность навыков выхода из конфликтной ситуации, подчиняемость авторитету старших.

Сходные результаты в отношении виктимности женщин получены и в нашей стране. А. А. Клецин выявил, что 79 % женщин провоцирующим фактором считают женское поведение (в то время как мужчины назвали этот фактор только в 42 % случаев) и их «открытые» наряды (79 % женщин против 40 % мужчин).

По данным Г. Филд, мужчины с консервативными взглядами считают, что изнасилованная женщина теряет свою привлекательность, мужчины же с более либеральными взглядами не отказывают ей в известной привлекательности.

Оказалось также, что мнения полицейских и широкой публики по поводу ответственности за изнасилование оказались более сходными с точкой зрения самих насильников, чем адвокатов. В целом, делает вывод автор, мужчины оказались более снисходительными к сексуальному насилию, чем женщины, а полицейские разделяют стереотипы, превалирующие в «маскулинной культуре».

Однако в других работах (M. Burt, 1980) было показано, что женщины приписывают жертве большую ответственность, чем мужчины, и в то же время выказывают по отношению к ней большее сострадание и снисхождение.

Женщины рекомендуют более длительные сроки заключения за изнасилование, чем мужчины. В результате исследования автор приходит к выводу, что женщины вынуждены идентифицироваться с жертвой, а мужчины — с насильником. Поэтому полоролевые стереотипы выполняют у женщин защитную функцию, а у мужчин — оправдательную.

9.9. Нарушение сексуального развития мужчин и женщин

К нарушениям сексуального развития относят сдвиги по срокам этого процесса и нарушения по содержанию процесса: формирование неправильного чувства половой принадлежности, дефекты полового влечения, связанные с направленностью влечения и способах его удовлетворения.

Трансвестицизм (от греч. vestis — одежда) — ощущение своей принадлежности к противоположному полу и стремление выступать в роли лица противоположного пола. Он наблюдается в основном у мужчин. Наиболее бросающимся в глаза признаком этого нарушения является стремление носить женскую одежду. Впервые это явление описано в 1830 г. Характерно, что уже в детстве у таких людей выявляются некоторые личностные особенности противоположного пола.

Гомосексуализм (от греч. homos — одинаковый и лат. sexus — пол). Это противоестественное половое влечение к представителям своего пола. Проявляется у мужчин (их называют геями) и женщин (их называют лесбиянками), у которых направленность полового влечения жестко и однозначно не фиксирована. По статистике, гомосексуалов среди мужчин больше, чем среди женщин, особенно в крупных городах. По данным М. Эллиса и М. Эймса (M. Ellis, M. Ames, 1987), примерно 4 % мужского населения и 1 % женского — люди с гомосексуальной ориентацией. Причем процент геев и лесбиянок остается постоянным на протяжении многих лет и одинаков для большинства изученных культур (J. Hyde, 1986).

Медиками и психиатрами XIX в. однополая любовь расценивалась как болезнь. Так, Р. Крафт-Эбинг (1909) считал гомосексуальность проявлением патологии и вырождения, хотя и настаивал на строгом разграничении врожденных и приобретенных ее форм. Лишь в конце своей жизни он признал, что гомосексуальность встречается и у вполне нормальных людей. На позиции «вырождения» гомосексуалов стоял и известный итальянский психиатр и криминолог Ч. Ломброзо. С его точки зрения, гомосексуальность — это форма психического гермафродизма, возвращение к одной из ступеней биологической эволюции. Факторами, способствующими гомосексуальности, он считал эпилепсию и кретинизм. Что же касается гениальных людей — гомосексуалов, вроде Микеланджело и Верлена, то их сексуальную особенность Ломброзо объяснял гипертрофией определенных отделов головного мозга.

З. Фрейд (1990) определял гомосексуализм (гомоэротизм) не как болезнь, а как инверсию, поведение же инвертированных подразделял на абсолютно инвертированных, у которых их сексуальный объект может быть только одного с ними пола, в то время как противоположный пол их абсолютно не трогает; амфигенно инвертированных (психосексуальные гермафродиты), у которых их сексуальный объект может принадлежать как к своему, так и к чужому полу; случайно инвертированных, которые стали таковыми при определенных внешних обстоятельствах (недоступность нормального полового объекта и подражание). З. Фрейд считал, что преследование гомосексуальности как преступления — большая несправедливость и к тому же жестокость.

Интересную мысль высказал А. Лоуэн (1998): гомосексуал ищет сексуального контакта не потому, что он возбужден, а потому, что контакт может дать ему половое возбуждение. Гомосексуальность, с его точки зрения, это феномен, который возникает в результате подавления сексуального чувствования. Нормальный человек больше сконцентрирован на том, что чувствует его тело, а не на том, что он себе представляет и фантазирует.

Различают два типа гомосексуализма — инверсный и церебральный. При инверсном типе у ребенка уже с раннего возраста наблюдаются особенности телосложения и поведения, характерные для противоположного пола. В его основе могут лежать разные факторы — генетические, обменные, повреждения ЦНС и прочее. При церебральном типе особенности личности и телосложение вполне соответствуют половой принадлежности, но половое влечение с какого-то момента оказывается направленным на лиц своего пола. Для этого типа важное значение имеют условия сексуального развития ребенка, а также некоторые особенности реализации полового влечения. В частности, имеет значение возникающее в подростковом возрасте негативное отношение к лицам женского пола, а также ослабление реакции на «ключевые» половые раздражители, если по характеру деятельности подростку и юноше приходится постоянно иметь дело с полуобнаженным женским телом (например, при обучении в балетном училище).

Выделяют активный и пассивный гомосексуализм. Для мужчины наиболее патологической является пассивная форма, для женщины — активная. Активная мужская и пассивная женская формы менее патологичны.

Характерно, что, несмотря на то что в гомосексуальных парах один партнер выполняет мужскую роль, а другой — женскую, в большинстве пар геев и лесбиянок оба партнера зарабатывают деньги и равноценно распределяют между собой домашние дела (P. Blumstein, P. Schwartz, 1983; L. Peplau, S. Gordon, 1983).

Гомосексуальность мужчин. В. М. Тарновский (1885) полагал, что извращение полового влечения у мужчин может быть как врожденным, так и приобретенным; обе формы аморальны, но в случаях врожденного извращения уголовное преследование он считал несправедливым.

Вообще по поводу происхождения мужского гомосексуализма ведется острая дискуссия между сторонниками врожденности и даже наследуемости этой половой ориентации и сторонниками ее приобретаемости в течение жизни.

Сторонниками первой точки зрения являются, например, С. Левэй и Д. Хэмер (S. LeVay, D. Hamer, 1994). В пользу биологического происхождения гомосексуальности они приводят следующие факты. Во-первых, ими обнаружены половые различия в размерах некоторых структур мозга, связанных с сексуальным поведением, в частности в медиальной преоптической области гипоталамуса, обозначенной как INAH3 (от third interstitial nucleus of the anterior hypothalamus — третье промежуточное ядро переднего гипоталамуса). У мужчин это ядро больше, чем у женщин, в 2-3 раза, но что особенно важно — у мужчин-гомосексуалов оно в 2-3 раза меньше, чем у мужчин-гетеросексуалов, т. е. одинаково по размерам с женским. У некоторых гомосексуальных мужчин эта группа клеток вообще отсутствовала.

Во-вторых, авторы предполагают наличие гена, определяющего наследственную склонность к гомосексуальности. В пользу этого говорят следующие факты. Мужской гомосексуализм чаще встречается у однояйцевых близнецов (57 %), чем у разнояйцевых близнецов (24 %) и братьев-сиблингов (13 %). При этом для разнояйцевых близнецов тенденция к одинаковой сексуальной ориентации более характерна для однополых родственников, чем для пар, состоящих из брата и сестры. Был выделен участок хромосомы Xq28, который, по предположению авторов, содержит ген, влияющий на сексуальную ориентацию мужчин.

Эти результаты и доказательства биологического влияния на гомосексуальность подвергаются сомнению со стороны других нейрофизиологов, в частности У. Байна (W. Byne, 1994). Хотя не все его доводы выглядят убедительными (он оставляет без внимания ряд важных фактов, противоречащих его точке зрения), следствием этой критики может быть то, что отбрасывать роль социальных факторов в возникновении гомосексуальной ориентации не следует. Однако не следует и пренебрегать ролью биологического фактора, как это делает У. Байн.

Данные по различным странам свидетельствуют, что гомосексуалистами являются от 2 до 5 % мужчин. Гомосексуалисты стремятся выработать определенную систему представлений, в основе которой лежат претензия на исключительность, элитарные установки (поэтому гомосексуализм находит благоприятную почву в околомузыкальных, околохудожественных и т. п. кругах; так, многие кутюрье, моделирующие одежду для женщин, являются гомосексуалами). Эта претензия на исключительность является и средством психологической защиты гомосексуалистов от отрицательного к ним отношения общества: чувствовать себя в изоляции легче с позиции «избранности». Во многих странах гомосексуализм не преследуется законом, поэтому там организуются союзы, клубы, с помощью которых гомосексуалисты борются за свои права. Существует даже профессиональная гомосексуальная проституция. Наиболее часто гомосексуализму подвержены неуравновешенные лица мужского пола, отличающиеся повышенной впечатлительностью, нервностью.

Все начинается, как правило, с прямого совращения, которое, однако, является лишь поводом, а не причиной гомосексуализма. Гомосексуальная направленность формируется в течение 4-5 лет и разделяется на три этапа (И. С. Кон). На первом этапе (14,6-18,2 года) подросток или юноша проходит путь от первого осознанного интереса к представителю своего пола до первого подозрения о своей гомосексуальности. На втором этапе (16,7-19,8 лет) он осуществляет первый гомосексуальный контакт. На третьем этапе (19-20,7 лет) он обретает уверенность в своей гомосексуальности, и за этим следует выработка соответствующего стиля жизни. Гомосексуалисты не только стремятся оправдать себя, но, более того, пытаются возвести гомосексуальные отношения в ранг особой добродетели, высшей формы человеческих взаимоотношений. Вследствие этого они стремятся принизить значение женщин, считают их более низко развитыми и в интеллектуальном, и в эстетическом отношении, «неполноценными» существами. Многие из гомосексуалистов вообще утрачивают способность воспринимать женскую красоту, особенно красоту женской фигуры.

Женская гомосексуальность (лесбиянство). Сексологи-психиатры XIX — начала XX в. рассматривали женскую однополую любовь как патологию, а лесбиянок считали просто «недоделанными» мужчинами. Уже упоминавшийся Р. Крафт-Эбинг приписывал всем лесбиянкам мужской характер и склад ума. Развитие гомосексуальности у женщин связывалось с воспитанным отвращением к мужчинам и с женским освободительным движением (феминизмом). И. М. Тарновский больше склонялся к тому, что лесбиянство патологично, но в то же время отмечал, что оно имеет место и у совершенно нормальных женщин. Он подчеркивал, что лесбийская любовь распространена гораздо чаще, чем принято думать; что некоторые жены оставляют своих мужей ради подруг потому, что они были несчастны в своей супружеской жизни. Распространенность же однополой любви среди проституток он объяснял тем, что их работа вызывает у них отвращение к мужчинам.

Ф. Каприо (1995) считает, что лесбиянство определяется окружающей средой, в том числе жесткими моральными ограничениями и строгой религиозной цензурой. Актрисы из-за своего ускоренного ритма жизни, богемной морали и невротического темперамента имеют предрасположенность к бисексуальным удовлетворениям. С точки зрения Ф. Каприо, женский гомосексуализм представляет собой форму совместной или взаимной мастурбации, что является симптоматическим выражением невротической личности. Играют роль неприятные сексуальные переживания в детстве или юности, чувство одиночества, страх перед браком. Некоторые женщины вступают в гомосексуальную связь в результате любопытства или сексуального экспериментирования.

Мужеподобные лесбиянки, как правило, предпочитают партнерш, которые женственны по своей природе. Они устанавливают отношения муж—жена и принимают на себя роль мужа. Ф. Каприо отмечает, что лесбиянки ревнивы, неудовлетворены и часто меняют партнерш.

Имеется, однако, и другая точка зрения, согласно которой взаимоотношения между лесбиянками, как правило, теснее и эмоциональнее, чем между гетеросексуальными партнерами и между «голубыми» мужчинами. Любовь, ласка, эмоциональная и общая телесная близость для них важнее, чем собственно сексуальный контакт, имитация полового акта. Большинство лесбиянок (около двух третей по данным опросов) предпочитают стабильные парные союзы случайным связям, они чаще геев живут парами, сохраняя верность друг другу (К. Хорни, 1993).

В настоящее время наблюдается тенденция рассматривать лесбиянок как женщин, которые связывают свои эмоциональные устремления и представления о любви и счастье только с женщинами, независимо от сексуальных контактов с ними (I. Claremont de Castillejo, 1973; A. Ulanov, 1981).

Количество женщин, считающих себя лесбиянками, вдвое меньше числа мужчин, считающих себя геями. Первые девичьи гомоэротические чувства значительно чаще, чем у юношей, имеют сентиментально-романтическую окраску, чем сексуальную. В то же время девушки, имевшие до 18 лет опыт однополых связей, обычно продолжают его и в старших возрастах, тогда как большинство юношей такие эксперименты прекращают.

Нельзя не отметить, что в основном гомосексуальность рассматривается в русле психоанализа, причем многие делаемые на невротических личностях выводы распространяются и на здоровых мужчин и женщин.

Контрольные вопросы

1. В чем состоят особенности полового созревания мальчиков и девочек?

2. В чем различие отношения к сексу мужчин и женщин?

3. Что такое половое влечение и чем оно отличается у мужчин и женщин?

4. Каковы особенности мужской и женской сексуальности?

5. В чем состоит физическая привлекательность мужчин и женщин?

6. Чем отличаются взгляды мужчин и женщин на сексуальное насилие?

7. Какова специфика нарушения сексуального развития у лиц разного биологического пола?

Глава 10. Мужчины и женщины в семье

В этой главе речь идет о том, какие представления о семье и будущем супруге имеются у юношей и девушек, что препятствует вступлению женщин в брак, как после вступления в брак распределяются между мужем и женой семейные обязанности, кого лучше иметь в семье главой — мужа или жену, как мать и отец общаются с сыновьями и дочерьми и как они их воспитывают, почему возникают кризисы в семье и как видят их причины муж и жена, кто из них чаще подает на развод и какие основания для этого ими выдвигаются, откуда возникает проблема взаимоотношений свекрови и невестки.

У разных народов существуют разные представления о браке и составе семьи. У одних (в западной цивилизации) признаются и разрешены законом моногамные браки, когда муж и жена в единственном числе. У других народов и религий разрешены полигамные браки, которые делятся на полигинийные (у одного мужа несколько жен — многоженство) и полиандрийные (когда у одной жены несколько мужей — многомужество). Полигиния распространена на Арабском Востоке, в Азии и Африке. Ислам позволяет иметь одновременно четырех жен при условии, если муж может обеспечить их материальное благополучие. Практически же среднестатистический мусульманин останавливается на двоеженстве. Известно, что сам пророк Магомет прожил в счастливом браке со своей Кхакией, которая была старше его, 20 лет, а когда овдовел, то женился еще 14 раз.

В период феодализма в Европе полигамия разрешалась избранным аристократам и царственным особам. Дворец Карла Великого, по некоторым сведениям, был похож на гарем. Людовику XV было разрешено иметь двух законных жен. Да и позже эта традиция сохранялась. Наполеон Бонапарт фактически имел три жены — императрицу Марию-Луизу, Жозефину и графиню Марию Валевскую.

В наше время в королевстве Мустанг (Непал) распространена полиандрия: жена одного брата является женой и всех остальных братьев, но лишь после того, как родит первому сына. Вызвано это тем, что в этом королевстве мужчин больше, чем женщин.

«Ливанец Юсуф Абдель Сатер был женат 40 раз! Дело в том, что он исповедовал ислам шиитского толка. По традициям этой религии возможны даже краткосрочные браки, которые так и называются — «брак для удовольствия». Но все рекорды побили персидские гаремы. Попасть в гарем шаха считалось для девушки чрезвычайным везением. Многие таким образом вырывались из нищеты. В 1834 г. умер Фат Али Шах, прославившийся непреодолимой склонностью к женскому полу. У него было 100 жен. Общими усилиями они подарили ему 57 сыновей и 203 дочери. К концу жизни он имел 784 внука. В Персии его прозвали «вторым Адамом».

А если заглянуть на архипелаг Трук или на остров Новая Гвинея, то здесь к браку и вообще половым отношениям относятся более чем легко... Мужчины могут иметь (и очень рано) столько женщин, сколько захотят. В африканских племенах кикуйю, лухья, масам абсолютно не считается зазорным попросить друзей мужа «помочь» жене забеременеть, если у мужа «не получается». А в африканских племенах, где мало женщин, частенько бывает, что два-три брата имеют одну жену.

У эскимосов тоже более чем свободные взгляды на верность: женщина в отсутствии мужа может отдаться кому ей заблагорассудится» (М. Рипинская, 2001).

Да и в Европе моногамный брак — сравнительно новый социальный феномен. Католическая церковь официально признала его лишь в XVI в. А в пуританской Англии полигамия была объявлена вне закона лишь в 1861 г. Несмотря на запрет полигамных браков в Америке, мормоны продолжают жить с несколькими женами и в наше время.

10.1. Представления о будущем супруге лиц разного пола

Представления о будущем супруге возникают уже у детей, причем довольно рано. И. Г. Станиславская и М. В. Захарова (1998) выявили их наличие уже у 10-летних девочек, которые считали, что муж должен быть добрым, внимательным, общительным и умным. При этом две трети опрошенных оценивали и моделировали будущего супруга или партнера более похожим на близких друзей, чем на своего отца. В. Е. Каган (1987) изучал образ будущих супругов у учащихся средних и старших классов. У первых этот образ был еще недостаточно дифференцированным.

В образе идеальной жены у мальчиков первое место занимает любовь к мужу (76 % ответов), затем идут материнство и воспитание детей (41 % ответов), хозяйственно-бытовые характеристики (29 %) и эмоциональные проявления (теплота, доброта) — 29 %. Все эти ответы вписываются в традиционную модель женщины «жены — матери — домохозяйки».

<Большая часть мужчин требует от своих жен достоинств, которых сами они не стоят. Л. Н. Толстой>

У девочек модель была сходной: любовь к мужу — 88 % ответов, материнство и воспитание детей — 68 % ответов, эмоциональные проявления — 40 %. Кроме того, девочки выделяют уважение к самостоятельной позиции мужчины (40 %). Хозяйственно-бытовая сфера у девочек не относится к ведущим.

Портрет идеального мужа у мальчиков включает в себя любовь к жене (88 %), любовь к детям — 88 %, забота о семье (41 %), отсутствие вредных привычек (35 %). У девочек в портрете идеального мужа на первом месте тоже стоит любовь к жене (72 %), затем отсутствие вредных привычек (64 %), любовь к детям (44 %), проявление заботы о семье (по 36 %), понимание жены, учет ее интересов (36 %).

У старшеклассников были выявлены четкие представления о том, какими должны быть муж и жена. У юношей эмоциональное отношение приписывалось больше жене, чем мужу; последнему больше приписывались волевые качества, деловая активность, доминирование и в меньшей степени — общительность. Такие же представления имелись и у девушек.

Выявлено значительное сходство в представлениях юношей и девушек о «хорошем муже» и « хорошей жене» и в исследовании Н. В. Ляхович (1999). Данные совпали с полученными ранее В. Е. Каганом с тем добавлением, что девушки считали, что хороший муж не должен употреблять спиртное, а юноши — что жена должна уметь вкусно готовить.

<Можно объяснить другим, почему ты выбрала такого мужа, но нельзя убедить себя в этом. Жорж Санд>

Н. Ф. Федотова (1983) изучила представления супругов об эталонах мужа и жены. Мужчины считали наиболее важными для жены две группы качеств: гуманистические и коммуникативные (общительность, умение ладить с людьми и т. п.). Деловые и волевые качества они ставили на предпоследнее и последнее места, в то время как в эталоне мужа эти качества считались самыми ценными.

По данным О. В. Шишкиной (1998), супруги ожидают друг от друга проявления качеств, присущих, в основном, своему полу. Так, женщины при оценке значимых для семейной жизни качеств мужа на первые места ставят честность, скромность, красоту-привлекательность, чистоплотность, воспитанность, образованность, широту взглядов, чуткость, правдивость, искренность, умеренность в употреблении спиртного; мужчины при оценке значимых качеств жены отмечают силу-выносливость, самообладание, самокритичность, независимость, уважение к родителям, трудолюбие. Эти данные не означают, что мужчины и женщины существенно расходятся в своих представлениях о качествах мужа и жены. Вероятно, они в своих характеристиках супруга противоположного пола обозначают те «болевые» точки, которые чаще всего встречаются в семье (чрезмерное употребление спиртного мужьями, частые конфликты жены с матерью мужа и т. д.). В то же время у мужчин и женщин имеются и общие взгляды на качества супруга. Так, и те и другие важными качествами супруга считают доброту-отзывчивость, верность-преданность и любовь к детям. Так что речь должна идти скорее о степени выраженности тех или иных качеств, а не об их наличии или отсутствии.

В создании представлений об идеальном супруге большая роль принадлежит матери и отцу. В частности, в выборе супруги эталоном выступает мать. Девяносто четыре процента мужчин, имеющих жен, сходных по психологическим особенностям и темпераменту с их матерями, счастливы в браке. В то же время с женами, не похожими на матерей мужа, считают себя счастливыми в браке только 33 % мужчин.

Стереотипные представления о муже и жене, в зависимости от того, кто их описывает — мужчина или женщина, существуют и в художественной литературе. По этому поводу интересное исследование провел В. Е. Семенов (1973), проанализировавший литературные произведения о любви и браке. Оказалось, что в зависимости от пола автора меняется видение им семейной жизни. Авторы-мужчины воссоздают в своих произведениях стереотипный образ мужа как яркой, оригинальной, творческой личности, а жены — как скромной, заботливой подруги, не блещущей способностями. Жена не способна разделить высокие интересы и занятия мужа, если же живет его интересами, то лишь в роли помощницы, секретаря. В свою очередь женщины-писательницы создают эмансипированный образ жены, более яркой и творческой, чем ее заурядный, самоуспокоенный и самодовольный муж. Брак в их описании обычно неудачен и кончается разводом.

10.2. Вступление в брак мужчин и женщин

Возраст вступления в брак. Мужчины склонны жениться на женщинах моложе себя, причем чем они старше, тем к большей разнице в возрасте они стремятся, подбирая себе пару.

Так, юноши считают, что супруга должна быть одного возраста с ними (Н. В. Ляхович, 1999); 20-летние мужчины предпочитают жениться на женщинах лишь немного моложе себя, а 60-летние предпочитают жениться на женщинах, моложе примерно на 10 лет. Женщины в любом возрасте предпочитают мужчин лишь ненамного старше себя (Kenrick, Keefe, 1992). Например, опрос школьников 14-17 лет, проведенный Н. В. Ляхович, выявил, что 69 % девушек предпочитают супруга на 3-5 лет старше себя.

Женщины вступают в брак в более раннем возрасте, чем мужчины. Так, в СССР в 1966 г. мужчины вступали в брак в среднем в 29,3 года, а женщины — в 27,2 года; в 1974 г. соответственно в 25,1 и 23,4 года. По данным В. И. Переведенцева (1987) в 1981 г. до 20 лет вступили в брак 5,8 % мужчин и 31,6 % женщин, а от 20 до 24 лет — соответственно 6,9 % и 51,2 %. Сейчас возраст вступления в брак мужчин и женщин еще более снизился, но соотношение между мужчинами и женщинами осталось прежним.

В. Т. Лисовский (1986) привел данные, согласно которым в 1980-х гг. в СССР ежегодно вступали в брак около 800 тысяч девушек, не достигших 20 лет. Но только 100 тысяч из них выходили замуж за своих ровесников. Таким образом, в 7 случаях из 8 юношеский роман не завершался браком: девушки выходили замуж за тех, кто был старше их школьных друзей.

Поскольку мужчины вступают в брак в среднем на 2,5 года позже, чем женщины, за эти года образуется достаточно большой «дефицит женихов» и если для 18-19-летних девушек выйти замуж проблем нет, то для женщин 20-25 лет создается определенная нехватка женихов. Правда, они ее компенсируют тем, что выходят замуж за 25-29-летних мужчин. Зато женщине 25-29 лет создать свою семью становится еще труднее. Не случайно среди этих женщин около одной пятой оказывается не замужем, так как их потенциальных мужей уже перехватили женщины более младшего возраста.

Выбор партнера. Считается, что при выборе партнера женщины проявляют себя более разборчивыми, чем мужчины. Несмотря на имеющееся между ними сходство в наиболее желательных чертах характера (сговорчивость и открытость для нового опыта, интеллект), все же как мужчины, так и женщины смотрят на своих избранников разными глазами. Женщины воспринимают мужчину прежде всего как зрелую личность, ценят в них ум, культуру, интеллигентность, доброту, порядочность. А. Г. Харчев (1979) задал замужним женщинам вопрос: «Что вы больше всего ценили в своем муже до вступления в брак?» Ответы были такими: ум (64 %), серьезность (58 %), любовь к работе (46 %), силу и мужественность, а также веселый нрав (по 44 %), общественный почет, уважение к нему других (40 %).

<Многие мужчины, влюбившись в ямочку на щеке, по ошибке женятся на девушке целиком. С. Ликок, канадский писатель>

Мужчину же прежде всего привлекает в женщине природное начало: ее внешность, фигура, походка и т. д. Вследствие этого нередки случаи, когда умные, образованные мужчины влюбляются в недалеких и красивых «пустышек», вроде «людоедки Эллочки», жены инженера Щукина из романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев».

<Брак без любви чреват впоследствии любовью без брака. Б. Франклин>

По данным социологических опросов, проведенных в нашей стране в 1980-х гг., материальную обеспеченность как мотив брака назвали всего 3,1 % женщин, тогда как общность взглядов, интересов — около 30 %, любовь — около 50 % (В. Т. Лисовский, 1986).

О. В. Митина и В. Ф. Петренко (2000) выявили брачные предпочтения российских и американских женщин (рис. 10.1).

(Вопросы: 1 — выйти замуж за человека более высокого социального статуса; 2 — выйти замуж за простого человека, хорошего хозяина, живущего «земными» проблемами; 3 — выйти замуж за человека другой национальности; 4 — выйти замуж за любимого человека с очень низкими доходами без перспективы их увеличить; 5 — выйти замуж за бизнесмена; 6 — выйти замуж за человека, посвятившего свою жизнь науке; 7 — выйти замуж за человека искусства (музыканта, поэта, артиста); 8 — выйти замуж за иностранца и уехать жить за границу; 9 — выйти замуж за военнослужащего; 10 — выйти замуж за политического деятеля; 11 — выйти замуж за рабочего; 12 — находиться на содержании у состоятельного мужчины; 13 — выйти замуж за «звезду» (спорта, эстрады, кино); 14 — выйти замуж без любви, по расчету; 15 — выйти замуж за фермера; 16 — выйти замуж за человека другой расы; 17 — не выходить замуж, полагая, что лучше прожить жизнь одной; 18 — выйти замуж за глубоко религиозного человека; 19 — выйти замуж за представителя криминальных структур)

Рис. 10.1. Брачные предпочтения российских и американских женщин

Наиболее предпочтительным для российских женщин (в основном это были москвички) является брак с человеком более высокого социального статуса или с простым человеком, хорошим хозяином, живущим «земными» проблемами. За этими выборами, отмечают авторы, просматривается желание найти в браке безопасность, стабильность, гарантированный уровень жизни. Для американок наиболее предпочтителен муж-бизнесмен, хотя велика доля женщин, желавших иметь мужа более высокого социального статуса.

<Когда мужчина берет жену ниже себя по званию, он не унижает себя, но возвышает свою супругу; и наоборот, заключая брак с особою более высокого звания, он и ее унижает, и сам не возвышается. Ж.-Ж. Руссо>

Существенным моментом, затрудняющим женщинам вступление в брак, является их высокий уровень образования и зарплаты. Сказывается то обстоятельство, что некоторые мужчины начинают ощущать свою неполноценность и чувствуют себя некомфортно с женщинами более образованными, особенно с теми, кто имеет ученую степень (Л. А. Коростылева, 2000). В то же время более низкий образовательный уровень женщины мужчину не смущает. Об этом свидетельствует тот факт, что уровень образования у мужчин, вступивших в брак, значительно выше, чем у женщин. То же можно сказать и в отношении зарплаты женщин: среди вступивших в брак мужчин их зарплата чаще более высокая, чем у женщин.

Важным фактором при выборе супруга являются их ростовые данные. Культурная норма в большинстве стран предписывает, что муж должен быть выше жены. Согласно одному из исследований (Gillis, Avis, 1980), лишь одна супружеская пара из 720 нарушает эту норму. Поэтому мужчины низкого роста испытывают немалые затруднения при выборе супруги. Однако нелегко выбрать себе жену и мужчинам большого роста, но причина здесь другая — они обычно пользуются большим успехом у многих женщин и избалованы их вниманием. У мужчин любого роста большим успехом пользуются женщины среднего роста (от 165 до 170 см).

По данным Л. А. Коростылевой (2000), при отказе мужчин и женщин от вступления в брак учитываются как общие, так и различные отрицательные характеристики личности друг друга. Общими для тех и других неприемлемыми характеристиками являются грубость, вспыльчивость, гневливость, пьянство, наркомания, азартные игры. Кроме того, женщины считают неприемлемыми у мужчин отсутствие или недостаточную сформированность семейных установок, безволие, недостаточность проявления положительных чувств. Мужчины не приемлют у женщин неопрятность во внешнем виде, в быту, неупорядоченный образ жизни, излишние сетования на недомогание. К существенным женским недостаткам мужчины относят также несдержанность, склонность к бурному проявлению эмоций и «взвинченность», несоответствие принятому в обществе эталону женственности, чрезмерную занятость внесемейной жизнью.

Вообще женщины относятся к браку более серьезно, чем мужчины. По данным VI Всесоюзной переписи населения СССР, в стране оказалось на 2,5 миллиона больше замужних женщин, чем женатых мужчин. Следовательно, 2,5 миллиона мужчин, соединившись с женщинами, семейными себя не считали.

<Мужчина женится, потому что влюбился. Женщина влюбляется, потому что хочет выйти замуж. Анри Девернуа>

Типы жен. М. С. Мацковский (1978) выделяет три типа жен. Первый тип — «жена-хозяйка», для которой важнее всего семья — муж, дети, дом. Она огромную часть времени уделяет уходу за детьми, домашнему хозяйству. Главные ее помыслы — чтобы хозяйство велось экономно, чтобы в квартире было чисто и уютно, чтобы дети были вовремя и вкусно накормлены, хорошо одеты. Она живет интересами своих близких, и для нее производственные успехи мужа, школьные успехи детей куда важнее ее собственных успехов. Слово мужа в доме — закон, и во всем, кроме хозяйственных дел, его авторитет признается неукоснительно. Однако при этом она не успевает как следует следить за собой, мало читает, редко ходит в кино, ее культурные запросы, сначала по необходимости, а потом и в силу привычки, ограничиваются телевизионными передачами. В гости она ходит только с мужем, за столом молчит или обсуждает с женщинами хозяйственные вопросы.

<Женщина стала очень самостоятельным человеком. Ей мужчина нужен только в том случае, если она его любит. Если женщина его не любит, то он мешает ей жить. Отсюда возникают просто лишние хлопоты с ненужными мужчинами. В. Нарбекова, писательница>

Второй тип — «жена-возлюбленнная». Этот тип встречается намного реже, в основном в семьях с небольшим стажем замужества. Эта женщина все делает для того, чтобы нравиться мужу и его знакомым. Она тщательно следит за собой. Для нее очень важно, чтобы муж считал ее привлекательной женщиной и интересным человеком. Она тоже живет интересами мужа, но главное внимание уделяет его духовным запросам. Для хозяйства у нее остается мало времени, сил, да и желания его вести у нее немного. В ее доме всегда много гостей, тратится много денег, которые в основном зарабатывает муж, — и окружающим кажется, что она живет с мужем легко и беззаботно. «Жена-возлюбленная», отдавая все свои силы и способности преуспеванию мужа, ждет от него в ответ рыцарского поклонения, цветов, подарков, комплиментов и постоянного внимания к ее желаниям, а нередко и капризам. Сложности и конфликты в таких семьях возникают из-за того, что мужу приходится слишком много работать, и из-за изменений в укладе семьи, связанных с рождением ребенка.

Третий тип — «жена-товарищ». Эта женщина предана работе так же, как и ее муж. Ее интересы намного шире интересов семьи, у нее есть свои друзья, увлечения. По всем вопросам она имеет собственное мнение и нередко дает мужу полезные советы. Им интересно разговаривать друг с другом, потому что оба живут полной жизнью. Но такая жена не хочет брать на себя львиную долю домашних дел, а будет настаивать, чтобы они делились поровну. Она не всегда может так же горячо сопереживать мужу в его производственных делах, как жена-возлюбленная, так как у нее хватает собственных забот. Делая все для детей, она старается сэкономить время для других занятий.

Как видим, у каждого типа жены есть и преимущества, и недостатки.

10.3. Потребности и цели, реализуемые мужчинами и женщинами в браке

Взгляд на то, что дает семья, у женщин и мужчин, по данным Л. А. Коростылевой (2000), практически одинаковый:

Несколько иные данные получены Уиллардом Харли (1992), который выделил по пять основных потребностей для мужей и жен, исполнение которых супруги ожидают друг от друга. У мужчин это: 1) половое удовлетворение, 2) спутник по отдыху, 3) привлекательность жены, 4) ведение домашнего хозяйства, 5) моральная поддержка женой. У женщин основными потребностями являются: 1) романтическая атмосфера в семье, нежность, проявляемая мужем; 2) потребность в общении (возможность поговорить с мужем обо всем, что случилось за день), 3) честность и открытость в отношениях с мужем, 4) финансовая поддержка отца семейства, 5) посвященность семье (роль отца).

Неудачи мужчин и женщин в строительстве семьи обусловлены, считает У. Харли, незнанием потребностей друг друга, а постоянная неудовлетворенность хотя бы одной из потребностей приводит к внебрачным связям.

Т. В. Андреева и Т. Ю. Пипченко (2000) получили на белорусских женщинах и петербургских студентах сходные результаты, однако выявили и значительные возрастные различия.

У женщин в возрасте 20-30 лет ведущие потребности-ожидания от мужей следующие: 1) проявление нежности и заботы, 2) половое удовлетворение, 3) искренность и открытость в отношениях с мужем, 4) финансовая поддержка, 5) потребность в общении. Часть студенток подчеркивала важность физической защиты со стороны мужа, чувство безопасности.

Для 30-40-летних женщин значимость потребностей несколько меняется: 1) искренность и открытость, 2) посвященность семье и воспитанию детей, 3) финансовая поддержка, 4) проявление нежности, 5) потребность в общении.

Для 40-50-летних женщин важными являются следующие потребности: 1) посвященность семье и детям, 2) помощь по дому, 3) финансовая поддержка, 4) нежность, 5) искренность в отношениях.

Женщины 50-60 лет главными считали: 1) финансовую поддержку, 2) помощь мужа по дому, 3) посвященность семье, 4) искренность и открытость, 5) нежность.

Мужчины меньше были склонны анализировать и осознавать свои потребности, связанные с браком. Молодые мужчины отмечали такие потребности, как сексуальную и моральную поддержки. Потребностей в совместном проведении отдыха с женой и в ее привлекательной внешности не отмечались.

Сложность удовлетворения потребности в сохранении собственного «Я» состоит в том, что в глазах каждого из супругов собственное «Я» выглядит значительно привлекательнее, чем «Я» другого.

10.4. Совместимость и удовлетворенность супругов браком

Совместимость супругов. В ряде исследований отмечается как совпадение, так и расхождение совместимых супругов по ряду личностных характеристик. А. Н. Волкова (1979), например, указывает, что тенденцию к контрасту имеют черты, в большей мере обусловленные природными факторами: общительность, реализм, доверчивость, тревожность, консерватизм, смелость, доминантность, искушенность (по опроснику Кеттелла это соответственно факторы A, I, L, O, Q₂, H, E, N). Те же характеристики, которые больше зависят от прижизненных влияний, у совместимых партнеров оказались сходными: интеллектуальность, беспечность, практичность (факторы B, F, M). Н. Н. Обозов и А. Н. Обозова (1981, 1982) при выяснении степени совместимости брачных партнеров во многом подтвердили эти данные, однако по ряду факторов выявилось и расхождение с данными А. Н. Волковой. Была выявлена контрастность супругов по факторам A, L, J, O, Q₁, Q₂, N и сходство по факторам B, F, M, E и Q₃.

По данным Т. В. Андреевой и А. В. Толстовой (2001), наибольшая удовлетворенность браком, бесконфликтное распределение ролей складываются в тех семьях, в которых супруг является сангвиником, а супруга — меланхоликом. Их рисунки «идеальной семьи» ничем не отличаются от той семьи, в которой они живут сейчас. В парах холерик-сангвиник часто возникает борьба за власть друг над другом, супруги часто спорят, не могут прийти к единому мнению. В парах меланхолик-флегматик также наблюдается более низкая удовлетворенность браком, чем в парах с другим темпераментом. Очень сложные отношения возникают в парах холерик-меланхолик. Оба супруга несдержанны в своем поведении и высказываниях, но в то же время оба легко ранимы и тяжело переживают любые ситуации, в которых оказывается задето их самолюбие.

Т. В. Андреева и А. В. Толстова полагают, однако, что речь не должна идти о совместимости или несовместимости супругов по темпераменту. По их мнению, супруги при любом сочетании темпераментов улаживают конфликты и, следовательно, можно говорить только о разной степени удовлетворенности браком и о разных проблемах, присущих тому или иному сочетанию типов темперамента.

На социально-психологическом и социокультурном уровнях совместимость в большей степени определяется согласованностью семейных ценностей, ролей, жизненных позиций, мотивов социального поведения.

Обсуждая имеющиеся тенденции в понимании причин благоприятного климата семьи, О. В. Шишкина (1998) обращает внимание на чрезмерное придание значимости супружеской совместимости, которая рассматривается как константная характеристика, как нечто, данное раз и навсегда. Благодаря такому превратному пониманию многие полагают, что главным условием удовлетворенности супругов браком является везение, попадание «в десятку» при выборе партнера. Об этом, пишет автор, свидетельствуют и причины, которые разводящиеся супруги указывают чаще всего — не сошлись характерами, или брачные объявления типа «Овен» ищет «Деву».

Практика же показывает, что в большинстве случаев прочность брака зависит от того, насколько люди могут и желают идти навстречу друг другу, удовлетворяя потребности друг друга и жертвуя своими потребностями. Недаром А. Шопенгауэр говорил, что жениться — это значит наполовину уменьшить свои права и вдвое увеличить свои обязанности. Очевидно, это в большей степени относится к мужчинам, так как в конфликтных семьях жены уступают мужьям в два с лишним раза чаще, чем мужья — женам (А. И. Антонов, В. М. Медков, 1987).

Удовлетворенность браком. По данным Т. В. Андреевой и Ю. А. Бакулиной (1996), удовлетворенность мужчин и женщин браком в среднем одинаковая, причем у мужчин она не связана со степенью традиционности их представлений о распределении ролей в семье; у женщин же между удовлетворенностью браком и традиционными представлениями связь обнаружена, хотя и слабая.

О. В. Шишкина (1998) в соответствии с данными, полученными ею на супругах, проживших в браке 16-17 лет, утверждает, что у мужей удовлетворенность браком выше, чем у жен. Возможно, это расхождение в получаемых результатах связано с различным стажем супружеской жизни в обследованных разными авторами выборках, а может быть, дело в том, что, как показала О. А. Добрынина (1993), женщины более критичны в оценке социально-психологического климата в семье, чем мужчины. По оценкам женщин, главными для стабильного брака факторами являются: справедливое распределение бытовой нагрузки между супругами, полноценный отдых в семье, сексуальная гармония, взаимопонимание с детьми, удовлетворенность психологической атмосферой, общением, дружеская расположенность и забота. У мужчин имеется другой идеал: общность интересов, в том числе — сексуальных.

Женщины, по данным О. В. Шишкиной, более ориентированы на семью, но менее удовлетворены ею, мужчины же, наоборот, менее ориентированы на семью, но более ею удовлетворены. У высокоудовлетворенных браком женщин реальный партнер в целом соответствует идеалу, а у низкоудовлетворенных — существенно отличается от идеала. У мужчин разрыв между реальным и идеальным представлением о супруге выражен в меньшей степени как среди удовлетворенных, так и среди неудовлетворенных браком. Таким образом, с точки зрения мужей, их жены более соответствуют идеалу семейной женщины, чем с точки зрения жен их мужья — идеалу семейного мужчины.

Женщины, по данным А. Иглхарт (A. Iglehart, 1979), отмечают у себя следующие причины, по которым возникает ощущение дискомфорта при выполнении роли жены и матери: 1) объективные трудности в успешной реализации внутрисемейных и профессиональных ролей (например, неумение вести хозяйство, небольшой заработок); 2) недостатки характера, личностные особенности; 3) плохое здоровье; 4) плохие отношения с мужем и детьми; 5) дефицит времени.

Полагают, что решающим фактором, определяющим удовлетворенность или неудовлетворенность женщин браком, является все же взаимная поддержка или ее отсутствие (Accitelly, Antonucci, 1994).

«Доктор психологических наук В. В. Бойко заметил, что на протяжении нескольких столетий в системе европейской культуры морально-этической нормой поведения женщины считалось пассивное, с оттенком негативизма отношение к индивидууму другого пола. Всякое открытое проявление интереса, активное поведение женщины по отношению к мужчине считалось признаком распущенности. Моральные нормы предписывали женщине «ускользающее поведение».

Замкнутость, необщительность, стеснительность — черты, положительно характеризовавшие девушку предыдущих столетий, — на наших глазах превращаются в элементы отрицательной характеристики. Поколения, вошедшие в жизнь в последние десятилетия, демонстрируют несколько измененные морально-этические эталоны объяснения в любви, ухаживания и общения. Касается это прежде всего женского поведения. Все более распространяется инициативный тип поведения. Юношам такая девушка кажется проще, естественнее, умнее.

Однако парадокс состоит в том, что перенесение этих черт в семейную жизнь вызывает недовольство у многих мужчин, которые хотят видеть жену скромной, спокойной, уравновешенной. Ибо она — жена, а не «партнерша». Ибо любовь и семейная жизнь включает в себя сопереживание, доброту, бескорыстие, умение жалеть. Психологами, психиатрами и социологами открыт недавно парадокс, суть которого заключается в том, что наиболее удовлетворенными своей брачной жизнью, счастливыми и удачливыми в семейной жизни считают себя и на деле оказываются не те женщины, которые достигли успеха в карьере, обладают «разносторонними способностями и интересами», «независимы», «самостоятельны», «писаные красавицы», а женщины совсем иного склада — мягкие, простосердечные, заботливые, доброжелательные, отходчивые» (В. Т. Лисовский, 1986, с. 158-159).

Ю. Е. Алешина (1985) отмечает, что как отечественные, так и зарубежные исследования показывают: после рождения ребенка удовлетворенность супругов браком начинает уменьшаться. Пока ребенок маленький, распределение ролей устраивает обоих супругов: жена выполняет сугубо женские дела и обязанности, связанные семьей и домом, а муж — мужские, связанные прежде всего с работой. Однако когда ребенку исполняется 3-4 года и уход за ним уже не требует особых женских качеств, удовлетворенность браком снижается. Женщина после окончания отпуска по уходу за ребенком возвращается на работу, и на нее ложится двойная нагрузка. Передача часть забот по уходу за ребенком и домашних дел ограничивает свободу мужа, в том числе и в являющейся для него главной профессиональной деятельности, и вступает в противоречие со сложившимися в обществе стереотипами по распределению ролей в семье. Стремясь освободиться от давления жены, муж все больше погружается в состояние пассивности, жена же становится все более требовательной и директивной. Таким образом, позиции и того и другого члена семьи вступают в противоречие с гендерными установками, они как бы меняются ролями: жена становится активной, а муж — пассивным.

В. Е. Семенов (1988), исследовавший, как складывалась личная жизнь представителей творческих профессий (писателей, поэтов, художников) XIX в. и более раннего времени, выявил, что браки двух представителей разных видов искусства, которые увлечены своим творчеством, не очень удачны. Более удачно складывалась семейная жизнь, в котором муж выполнял роль лидера, а жена — его преданного помощника, т. е. когда женщина жертвовала, как теперь принято говорить, своей самореализацией. (Хотя, может быть, помогать мужу творить и есть для таких женщин самореализация, как у других — воспитывать детей, образцово вести хозяйство? Ведь не может быть самореализации «вообще», она связана с конкретной направленностью человека, конкретными целями, которые он ставит перед собой.)

Обнаружено, что неудовлетворенность браком и супружеские разногласия связаны с личностными особенностями мужа и жены, в частности — с высоким уровнем психотизма у обоих супругов (H. Eysenck, J. Wakefield, 1981), с различиями в уровнях экстраверсии, нейротизма и лжи по опроснику Айзенка (R. Russell, P. Wells, 1991), с высоким нейротизмом у обоих супругов и с низким уровнем контроля над импульсами у мужей (E. Kelly, J. Conley, 1987; R. Russell, P. Wells, 1994). В то же время Г. Айзенк и Г. Вильсон (H. Eysenck, G. Wilson, 1979) показали, что удовлетворенность браком бывает и тогда, когда различия между женой и мужем по нейротизму соответствуют средней разнице между женщинами и мужчинами для широкого круга населения.

<Любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении. А. де Сент-Экзюпери>

Недовольство друг другом выливается у обоих супругов во взаимные и стандартные упреки, имеющие, однако, разное содержание в зависимости от пола. «Ты не умеешь вести хозяйство». — «А ты не в состоянии вбить в стену гвоздь». — «Ты думаешь не о семье, а только о нарядах». — «А ты не в состоянии обеспечить семью». — «Ты слишком много болтаешь с подружками». — «А ты полжизни проводишь у телевизора на диване».

Интересные данные о взаимоотношениях супругов-эмигрантов получены Е. Таслер (2001). Женщины с выраженной маскулинностью (сопровождающейся доминантностью, склонностью к риску) отмечали ухудшение отношений с мужьями вследствие их социальной пассивности (с точки зрения жен) при налаживании жизни семьи в новой для них социальной среде. Можно полагать, что это имеет место не только в семьях, эмигрировавших за границу.

10.5. Распределение ролей в семье между мужем и женой

Кто главный в семье — муж или жена. Содержание понятия семейного главенства связывается с осуществлением управляющих (распорядительных) функций: общим руководством семейными делами, принятием ответственных решений, касающихся семьи в целом, регулированием внутрисемейных отношений, выбором метода воспитания детей, распределением бюджета семьи и т. д.

При этом встречаются два типа главенства: патриархальное (главой семьи обязательно является муж) и эгалитарное (в семье руководство осуществляется совместно).

Изучение этого вопроса Н. Ф. Федотовой (1981) выявило, что мужское главенство отметили 27,5 % мужчин и 20 % женщин, причем число семей, где оба супруга считали мужа главой семьи, составляло лишь 13 % от общей выборки. Женское главенство чаще указывали жены, чем мужья (соответственно 25,7 % и 17,4 %), а совпадение мнений супругов было только в 8,6 % семей. В пользу совместного главенства больше высказались женщины, чем мужчины (25,7 % и 18,4 % соответственно). При этом совпадение мнений о совместном главенстве было в 27 % семей. В более половине случаев наблюдалось расхождение во мнении, кто является главой семьи: муж считал таковым себя, а жена — себя, что нередко создавало конфликтную ситуацию.

<Где жена верховодит, там муж по соседям бродит. Русская пословица>

При сопоставлении данных исследований, проведенных в нашей стране за последнее десятилетие, отчетливо просматривается следующая динамика: чем старше возраст опрашиваемых, тем чаще встречается мнение, что семья должна быть построена по эгалитарному типу. Ниже приводятся данные, подтверждающие этот вывод.

По данным Г. В. Лозовой и Н. А. Рыбаковой (1998), мальчики-подростки чаще, чем девочки того же возраста, считают, что главой семьи должен быть муж (соответственно 53 % и 36 %); если же предпочтение отдается матери (что происходит не так часто), то девочки делают это чаще, чем мальчики (соответственно 20 % и 6 %). При этом к такому распределению ролей в большей мере тяготеет та часть мальчиков, которые осознали себя в качестве представителей мужского пола. Те же мальчики, которые не сумели еще окончательно полоидентифицироваться, одинаково часто предпочитают как патриархат в семье, так и биархат (т. е. считают, что главой семьи может быть как отец, так и мать). У девочек наблюдается та же тенденция: полоидентифицировавшаяся группа считает, что главой семьи должна быть женщина, а остальная часть девочек тяготеет к равноправию полов.

По мере того как мальчики и девочки взрослеют, их взгляд на главенство в семье мужа или жены несколько меняется. Так, по данным Н. В. Ляхович, юноши считают, что главой семьи должен быть либо муж (35 % ответов), либо должно быть равноглавие (биархат) — 65 % ответов. Такая же тенденция наблюдается и в ответах девушек (муж — 23 %, биархат — 73 %), с той разницей, что 4 % главой семьи назвали жену.

Среди вступающих в брак отдают главенство в семье мужу еще меньшее количество опрошенных. По данным Т. А. Гурко (1996), это сделали 18 % женихов, 9 % невест. Среди мужчин патриархальных взглядов в основном (около 40 %) придерживаются выходцы из села и имеющие лишь среднее образование.

По данным исследований, проведенных в нашей стране, от 15 до 30 % женщин в возрасте за 30 лет объявляют себя главой семьи, тогда как лишь 2-4 % их мужей и 7 % взрослых детей признают это.

Эти ответы отражают наметившийся в настоящее время постепенный переход от патриархального типа организации семьи, когда ее главой являлся только мужчина, к демократическому, в основе которого лежит правовое и экономическое равноправие мужчины и женщины. Указанные функции управления не сосредоточены в руках одного из супругов, а распределяются более-менее равномерно между мужем и женой (З. А. Янкова, 1979). Несмотря на эту тенденцию, остается еще много семей, где главенствующую роль, как и прежде, играет муж, хотя во многом это главенство носит формальный характер (А. Г. Харчев, 1979; З. А. Янкова, 1979). Имеются также семьи, где главой является жена.

Принятие решений в семье может быть объективным критерием главенства мужа или жены. Т. А. Гурко (1996) полагает, что в настоящее время практически во всех сферах семейной жизни жена чаще, чем муж, принимает решения. Однако в исследовании М. Ю. Арутюнян (1987) было выявлено, что принадлежность решающего голоса мужу или жене зависит от типа семьи (табл. 10.1).

Таблица 10.1. Принятие решений в семье, % случаев

Как видно из данных таблицы, в эгалитарных семьях чаще решения принимаются мужем и женой совместно, независимо от сферы жизнедеятельности. В традиционных семьях это касается только досуга. В финансовой и хозяйственной сферах чаще всего решение принимает жена. Сходные данные получены и зарубежными исследователями: распределение семейных доходов чаще выполняет одна жена, реже — совместно с мужем независимо от типа главенства (N. Gunter, B. Gunter, 1990).

В тех случаях, когда жена приписывает себе главенство, она оценивает качества мужа намного ниже, чем при других типах главенства и, естественно, ниже, чем свои качества. Это снижение оценок наблюдается по всем личностным качествам, но особенно отчетливо оно выражено в оценках волевых и интеллектуальных свойств личности мужа, а также качеств, характеризующих его отношение к производственному и домашнему труду. Жена как бы вынуждена взять на себя главенство, не потому что хочет и подходит для этой роли, а потому, что с этими обязанностями не справляется муж. Мужчины признают главенство жены потому, что видят у нее те качества, которые присущи мужчине, а именно волевые и деловые качества.

«В газете «Комсомольская правда» был приведен любопытный пример. В 100 опрошенных семьях 90 женщин назвали себя главой семьи, и их мужья подтвердили это. Десять мужей попробовали претендовать на главенство, но почти все жены им возразили. И лишь одна женщина сказала, что глава семьи — муж. Этого единственного счастливца из 100 решили наградить, предложив ему выбрать подарок. И тогда муж, обратившись к жене, спросил: «Как ты считаешь, Мария, какой лучше выбрать?» Так и не состоялся единственный глава семьи» (В. Т. Лисовский, 1986, с. 100-101).

Признание главенства мужа связано у женщин с высокой оценкой ими его деловых, волевых и интеллектуальных качеств. Мужчины свое главенство связывают с высокой оценкой у себя «семейно-бытовых» качеств и низкой оценкой деловых, интеллектуальных и волевых качеств жены. При этом они считают, что эти качества не являются важными для жены, поэтому, давая им низкую оценку, мужья не стремятся умалить достоинства жен.

В то же время признание главой семьи мужа или жены вовсе не означало, что в их руках сосредоточены все управленческие функции. На деле наблюдалось распределение функций между мужем и женой. Материальное обеспечение семьи при всех типах главенства признается ведущей ролью мужа, но только в том случае, когда расхождения между заработком мужа и жены большое. Главенство мужа в семье связано с его превосходством в уровне образования, общественной активности, удовлетворенностью профессией. Если уровень образования и общественная активность выше у жены, то главенствует в семье она.

Стереотип представлений о распределении семейных обязанностей. Патриархальные отношения в семье, т. е. главенство мужа, существовало на Руси и в других странах с давних пор. В том далеком прошлом взаимоотношения между супругами регламентировались очень четко. В литературном памятнике Древней Руси «Домострое» (XVI в.) подробно расписаны семейные роли мужа и жены. Моральные нормы были для них одинаковыми, однако сферы деятельности строго разделены: муж — глава, он вправе поучать жену и детей и даже наказывать их физически, жене надлежит быть трудолюбивой, хорошей хозяйкой и во всем спрашивать совета мужа. Однако фактически часто жены имели на мужа большое влияние и командовали в семье.

Л. Н. Толстой говорил, что существует странное, укоренившееся заблуждение в том, что стряпня, шитье, стирка, нянченье составляют исключительно женское дело и что делать то же мужчине — стыдно. Между тем, считал Л. Н. Толстой, стыдно обратное: мужчине, часто не занятому, проводить время за пустяками или ничего не делать в то время, когда усталая, часто слабая, беременная женщина через силу стряпает, стирает или нянчит больного ребенка.

С развитием капиталистических отношений в обществе изменились и требования к роли жены и мужа. Они стали не такими жесткими, а экспрессивные роли предписывались не только жене, но и мужу (Т. Гурко, П. Босс, 1995).

И все же окончательно похоронить существовавшие веками полоролевые стереотипы не удалось до сих пор. Поэтому они существуют даже у детей. Интересные данные были получены немецкими учеными в отношении того, какие семейные обязанности дети 4-5 лет считают материнскими и отцовскими: 86 % опрошенных детей ответили, что приготовление пищи — дело матери, а чтение книг, по мнению 82 % ребят, это — привилегия отца; делать покупки 83 % малышей относят к обязанностям матери, а читать газеты 82 % считают делом отца. Только один ребенок из 150 опрошенных сказал, что стирка белья — мужское дело. Восемьдесят процентов детей полагали, что пить пиво и курить — привилегия отца. [Знание — сила. — 1983. — № 3. — С. 33.]

Сходные данные были получены и отечественными психологами. Например, при исследовании ценностных ориентаций молодежи в различных регионах России (Т. Г. Поспелова, 1996) было выявлено, что традиционную (патриархальную) модель семьи выбрали 49 % юношей и 30 % девушек. Эгалитарную модель семьи, где муж и жена в равной степени занимаются и домашним хозяйством, и профессиональной деятельностью, выбрали 47 % юношей и 66 % девушек.

По данным Т. В. Андреевой и Т. Ю. Пипченко (2000), более половины женщин считают женщину ответственной за выполнение роли воспитателя детей, хозяйки, «психотерапевта». Пятьдесят шесть процентов мужчин и половина опрошенных женщин оценили роль мужчины в семье как «добытчика» материальных средств, треть мужчин и женщин считает, что обеспечивать материальные средства должны оба супруга. Нашлись и те, которые считают, что эту миссию должна взять на себя жена (10 % мужчин и 16 % женщин).

Сорок процентов мужчин и женщин считают, что каждую из ролей в семье супруги должны делить между собой поровну.

Л. Ш. Иксанова (2001) выявила специфику взглядов на роли мужа и жены в семье у супругов, живущих в незарегистрированном браке. Так, у мужчин из незарегистрированного брака имеется менее традиционное представление о женщине, чем у мужчин из зарегистрированного брака. Они считают, что женщина не должна ограничивать себя хозяйственно-бытовыми ролями. В свою очередь женщины из незарегистрированного брака, вопреки женщинам из зарегистрированного брака, считающих, что материальное обеспечение семьи — это прерогатива мужа, высказывают мнение, что эта роль в равной степени принадлежит как мужу, так и жене. Таким образом, в семьях с незарегистрированным браком наблюдается ориентированность как мужчин, так и женщин на эгалитарное устройство семейных отношений.

«А. В. Петровский привел на страницах газеты «Известия» такой пример. «Снимался научно-популярный фильм, посвященный взаимоотношениям в семье. Он так и назывался: "...И счастья в личной жизни". Перед съемочной группой стояла задача выявить характер распределения обязанностей в семье. Конечно, можно было задавать напрямую вопросы, но психологи хорошо знают, что ответам на такие вопросы не очень-то можно доверять — нередко желаемое выдается за действительное. Тогда мы решили действовать через ребятишек.

В детском саду была предложена "игра". Малышам дали множество цветных картинок, изображавших предметы домашнего обихода: кастрюли, телевизор, молоток, тарелки, кресло, магнитофон, мясорубка, иголка, газета, пылесос, сумка-"авоська" с продуктами, и просили их отобрать "папины картинки" и "мамины картинки». И сразу все стало ясно. Для папы многие, очень многие малыши составляли "джентльменский набор": телевизор, газету, кресло, тахту и иногда — молоток и гвозди. Мамам оставалось все остальное: кастрюли, тарелки, пылесос, мясорубка, "авоська" и прочее. На экране этот отбор вещей выглядел впечатляюще. Но о каком же семейном коллективе можно говорить, если отец после работы подремывает под телевизор с газетой на коленях, а мать отрабатывает свою вторую трудовую смену? Дети наблюдают это и делают выводы...»» (В. Т. Лисовский, 1986, с. 101).

Реальное распределение домашней работы. По данным зарубежных исследований, работающие жены выполняют в среднем 69 % домашних работ.

Сходные данные получены и отечественными учеными (табл. 10.2).

Таблица 10.2. Затраты времени (часы в неделю) на домашний труд (работающее население) в СССР (по данным О. Дудченко и др., 1995)

Немаловажным является и то обстоятельство, что домашние дела у женщины являются каждодневными (приготовление еды, мытье посуды, уход за ребенком и т. п.), в то время как домашние обязанности мужчин носят эпизодический характер (сделать ремонт, перенести тяжелую вещь и т. п.) и позволяют им более свободно распоряжаться своим временем.

Участие мужей во многом определяется этносом, к которому они принадлежат. Так, чернокожие мужчины делают 40 % домашней работы, мужчины испанского происхождения — 36 %, белые мужчины — 34 % (B. Shelton, D. John, 1993).

«В течение года группа статистиков записывала, сколько работы выполняет одна домохозяйка, которая заботится о муже и двоих детях. Результаты оказались поразительными.

За год она перемывает 18 тысяч ножей, вилок и ложек, 13 тысяч тарелок и 3 тысячи кастрюль и сковородок. Она не только моет эти приборы, но и достает их из шкафа, ставит на стол, убирает обратно и, таким образом, переносит груз общим весом примерно 5 тонн.

С помощью специальных устройств измерили и расстояние, которое приходится преодолевать домохозяйке за день. Если семья живет в обычной двухкомнатной квартире, то домохозяйка делает в среднем около 10 тысяч шагов в день, а если в доме с усадьбой, то больше 17 тысяч шагов. Если к этому добавить еще хождение на рынок, то за год ей приходится пройти путь почти в 2 тысячи километров» (Знание — сила. — 1982. — № 6. — С. 33).

По данным Е. В. Фотеевой (1987), чаще помогают женам молодые мужья и мужья с более высоким уровнем образования. При этом, когда дети достигают школьного возраста, помощь женам значительно уменьшается, а часто и прекращается. Вообще же, отмечает Е. В. Фотеева (1990), существует стереотипная дифференциация образов «хорошего мужа» и «хорошей жены»: муж чаще рассматривается как «добытчик», а жена — как «хранительница семейного очага».

Усиление традиционной полоролевой дифференциации наблюдается после рождения первого ребенка. Уход и забота о нем ложится на мать; кроме того, она начинает отвечать за все, что происходит в доме, а потребность в профессиональной деятельности отходит на второй план; муж же больше ориентирован на события, происходящие вне семьи, его роль более инструментальна (Ю. Е. Алешина, 1985; И. Ф. Дементьева, 1991).

Аналогичные данные получены А. П. Макаровой (2001), сравнивавшей ролевые установки молодых супругов, имеющих и не имеющих детей. У супругов, чей стаж совместной жизни до года, ролевые установки совпадают больше, а удовлетворенность браком наиболее высокая. Ролевые установки в семьях с детьми у супругов часто не совпадают, а ролевые ожидания жен в отношении мужей не оправдываются. В семьях с детьми больше преобладают традиционные ролевые установки (в основном в позициях женщин, которые уделяют больше внимания сфере хозяйства и быта, воспитания детей, эмоционально-моральной поддержки семейного климата). В семьях, не имеющих детей, полоролевая дифференциация выражена гораздо слабее, отношения между супругами носят эгалитарный характер.

В группе со стажем семейной жизни 5-6 лет мужчины больше внимания уделяют профессиональной деятельности, меньше всего возлагают на себя обязанности в воспитании детей.

«По дороге в спальню...

Муж и жена смотрят телевизор вечером, жена говорит: «Я устала, уже поздно, пойду-ка я спать».

По пути в спальню она заходит на кухню приготовить сэндвичи на завтра на завтрак, выкидывает остатки попкорна, вытаскивает мясо из холодильника для завтрашнего ужина, убирает сахар, кладет вилки и ложки на место, оставляет кофе в кофеварке на следующее утро.

Она кладет мокрую одежду в сушилку, грязную одежду в стирку, гладит рубашку и находит пропавший свитер. Она поднимает газеты с пола, складывает игрушки, кладет телефонную книжку на место. Она поливает цветы, выкидывает мусор, вешает сушиться полотенце. Останавливаясь около письменного стола, она пишет записку в школу, проверяет сколько денег в кошельке, убирает книжку с кресла. Она подписывает открытку с днем рождения для друзей, пишет список продуктов, которые надо купить в магазине. Затем она смывает косметику.

Муж кричит из комнаты: «Я думал, ты пошла спать...», она отвечает: «Я и иду...». Она наливает воду для собаки в миску, убирает за кошкой, затем проверяет двери. Она заходит посмотреть на детей, выключает у них лампу, собирает грязную детскую одежду, спрашивает, сделали ли они домашнее задание на завтра. В своей комнате она готовит одежду для себя на завтра. Затем добавляет три вещи, которые надо будет сделать завтра, в свой список.

В это самое время муж выключает телевизор и говорит сам себе: «Ну все, я иду спать», и идет» (Посиделки. Информационный листок. — 1999. — № 7-8. С. 16).

В большинстве стран отпуск по уходу за маленьким ребенком предоставляется женщинам. Это создает для них ряд трудностей при приеме на работу. Чтобы избежать этого и придать мужчинам равные юридические права по уходу за ребенком, законодательно разрешено такой отпуск брать и мужчине. Однако они неохотно идут на это, так как семья потеряет в доходах (оплата труда мужчины во многих странах выше, чем женщины), да и администрация и коллеги отрицательно смотрят на это. Чтобы стимулировать мужчин по уходу за малолетним ребенком в Швеции был принят вариант, по которому годовой оплачиваемый отпуск может взять любой из родителей, однако если его возьмут мать и отец по очереди, им будет выплачена повышенная компенсация.

Муж как «финансовый мешок». В обществе сложилось мнение, что одним из признаков мужественности является хорошее финансовое положение мужчины. Многие женщины оценивают мужчин именно с финансовой точки зрения. Б. Бейли (B. Bailey, 1988) пишет о том, что процесс ухаживания мужчины за женщиной в США всегда держался на деньгах. Подразумевается, что во время свидания тратить деньги должен мужчина. Если он этого не делает, то может оказаться в глазах женщины второсортным кавалером. Существенным фактором в выборе супруга у женщин является то, насколько будущий муж может материально обеспечить семью, поэтому на Западе женщины предпочитают богатых. Берн и Лэвер (Burn, Laver, 1994) выявили совпадение взглядов взрослых мужчин и женщин относительно того, что мужчина должен зарабатывать много денег.

Однако возложение на мужа роли добытчика приводит ко многим негативным явлениям (J. Pleck, 1985):

1. Выбор высокооплачиваемой работы может не совпадать с профессиональными интересами мужчины: очень часто такая работа ему не нравится.

2. Вследствие работы днем и ночью ради зарабатывания больших денег у мужчин ослабевает контакт со своими детьми. Например, в Японии, где понятие мужественности связано с полной самоотдачей на работе, отцы проводят со своими детьми в среднем 3 минуты по будним дням и 19 минут по выходным (M. Ishii-Kuntz, 1993). В связи с этим часто встречаются люди, которые считают, что в детстве они были лишены отцовской любви (C. Kilmartin, 1994).

3. Когда мужчина сознает, что несколько человек зависят от него экономически и он должен оправдывать ожидания семьи, это сильно давит на его психику. Вместе с ростом семьи он должен увеличивать и объем и время работы, чтобы зарабатывать больше. Такой стиль жизни часто приводит к появлению обусловленных психическим и физическим напряжением патологических симптомов.

10.6. Планирование численности семьи мужем и женой

Важным вопросом совместной жизни супругов является планирование численности семьи, связанное с рождением детей.

Вопрос о том, кто больше хочет иметь детей — мужчины или женщины, изучен плохо. По данным литовских социологов, мужья, прожившие в браке 13 лет, хотят иметь детей сильнее, чем жены. В то же время имеются юноши, которые считают, что в семье можно обойтись без детей (девушек же с таким мнением практически нет). На практике же встречается не так мало молодых семей, которые не хотят заводить детей.

Мотивы, по которым муж и жена не хотят иметь ребенка, могут быть разными (С. И. Голод, 1984). Мужчины ссылаются на материальные затруднения, женщины — на необходимость удовлетворения других личных интересов («хочется пожить для себя»). Причем у большинства этих женщин не сложились отношения с мужем, а отсюда реализация потребности в ребенке чревата для них долговременными негативными последствиями (воспитывать ребенка без отца). На Западе сейчас бытует точка зрения, что дети мешают самореализации супругов в различных сферах деятельности.

Решение о прерывании беременности в 55 % случаев принимается одной женщиной и только в 37 % случаев — вместе с мужем; 15,5 % сельских жительниц и 17,9 % городских считают аборт приемлемым методом регуляции рождаемости. Мужчины высказываются за аборт в 2 раза чаще (33 %) — Л. В. Гавриловен (1997).

Отношение к рождению сына или дочери во многом зависит не только от желаний родителей, но и от культурных традиций в том или ином обществе. В Индии, например, особенно радуются появлению сына — продолжателя рода, помощника отцу и опоры родителей в старости, тогда как дочь расценивается как финансовый пассив, так как за нее при ее замужестве придется давать приданое (R. Le Vine, 1989).

Рождение первого ребенка может существенно изменить позиции супругов по отношению друг к другу. У женщин появляется тревога и раздражение по поводу того, что им придется делить свое время и энергию между мужем и ребенком. Возникают сомнения в возможности продолжать свою карьеру. Психические изменения у мужчин кажутся не столь значительными лишь на первый взгляд. Отцы тоже испытывают беспокойство по поводу предстоящего изменения своего образа жизни и взаимоотношений с женой. Некоторые отцы чувствуют себя лишними и опасаются, что ребенок займет их место в сердце жены. Они испытывают чувство ответственности, которая кажется им непомерной, беспокоятся, смогут ли прокормить увеличившуюся семью, стать хорошими отцами (J. Osofsky, H. Osofsky, 1984; J. Ditzion, P. Wolf, 1978).

«Сейчас, при отсутствии физиологической необходимости или моральной обязанности, детей заводят тогда, когда хотят. Теперь это зависит от обстоятельств и становится делом добровольным; здесь больше нет места «воле» природы.

В наши дни женщину уже не считают только матерью. Впервые в истории женщины получили право искать самовыражение вне сферы продолжения рода. Возможно, одна из причин этого — увеличение продолжительности жизни женщин. Активное материнство занимает в среднем не более 15 лет и представляет собой всего лишь один из этапов жизни.

...Последние 10-15 лет женщины постоянно призывают своих спутников жизни приобщиться к радостям и обязанностям «материнства», вследствие чего у мужчин начинают в свою очередь обнаруживаться качества, которые было принято считать чисто женскими: нежность, привязанность и забота по отношению к малышам. Молодые отцы, занимающиеся воспитанием новорожденных, быстро находят с ними «общий язык», проявляя заботу о своем ребенке и испытывая к нему те же чувства, что и женщина, которой все это, как считалось, «предначертано природой».

Действительно, за очень короткий отрезок времени наметилось сближение специфических характеристик отцовства и материнства. Любовь перестает быть прерогативой матери, а отец уже не является единственным воплощением авторитета, закона и внешнего мира. Все это относится в равной мере к обоим полам, и распределение ролей скорее зависит от личного темперамента, чем от принадлежности к тому или иному полу.

А коль скоро женщины перестали считать материнство своей основной функцией, они не желают считать себя и женами. В их жизни периоды одиночества и брака чередуются, в результате стремление к взаимодополнению уступает место самостоятельности, и женщины, подобно мужчинам, начинают мыслить себя полноправными личностями, независимыми от человека, с которым они связали свою жизнь. И хотя мужчины и женщины по-прежнему стремятся к совместной жизни, такие взаимоотношения все чаще уступают место периодам одиночества.

Многие мужчины оказываются в тупике: старая модель больше женщин не устраивает, а новая пугает мужчин, в результате чего они бегут от женщин и семейных обязанностей» (Элизабет Бадинтер. — Курьер ЮНЕСКО. — 1986. — апр. — С. 16).

Существуют определенные социальные и психологические причины, по которым отцы обычно не становятся равными партнерами в уходе за младенцем. И прежде всего — отсутствие у них знаний и навыков ухода за ребенком. В ряде стран разработаны программы для обучения отцов, и по некоторым данным это привело к тому, что они стали больше участвовать в воспитании детей (R. Parke, 1981). Однако в отношении ухода за младенцами успехи после прохождения отцами курсов были не столь очевидными. В одном исследовании велось наблюдение за матерями и отцами, посещавшими курсы молодых родителей, на которых, по крайней мере сначала, отцы вели себя очень активно, и ожидалось, что они разделят заботы по уходу за ребенком с матерями. На практике же все оказалось по-иному. Вскоре после рождения ребенка и матери, и отцы оценили отцовские навыки ухода за младенцем значительно ниже материнских. После этого отцам была отведена вспомогательная роль. Мать обычно брала на себя основную ответственность по уходу за ребенком (F. Grossman et al., 1988). Второстепенную роль отцов связывают с представлениями отцов о своей некомпетентности в уходе за ребенком (D. Enwisle, S. Doering, 1988).

10.7. Особенности воспитания в семье мальчиков и девочек родителями разного пола

Особенности воспитания в семье детей разного пола обусловлены, среди многих причин, и тем, что у детей на определенном возрастном этапе их развития возникает ревность: у мальчиков — к отцу, а у девочек — к матери. В первом случае говорят об эдиповом комплексе (по имени мифического персонажа царя Эдипа, в неведении женившегося на своей матери и убившего своего отца), во втором — о комплексе Электры (по имени мифической царевны, которая, мстя за убийство своего любимого отца, участвовала в убийстве матери, виновной в его гибели).

Эдипов комплекс проявляется в сексуальном влечении к матери и в ревности к отцу, которого мальчик начинает рассматривать как соперника в борьбе за мать, несмотря на имеющиеся к нему нежные чувства. Комплекс Электры проявляется в сексуальном влечении к отцу и ревности к матери, которая рассматривается как соперница. Наличие этих комплексов может влиять на последующее отношение к лицам противоположного пола даже в период взрослости.

«Электра — дочка царя Агамемнона — прославилась в веках тем, что очень любила своего родителя. Когда папу убили, целью ее жизни стала месть. Покарать убийц вполне удалось. После исполнения замысла Электра благополучно вышла замуж, и дальше все было хорошо.

У женщин, страдающих комплексом Электры, финал может быть не так удачен. Из четырех ролей, которые попеременно играют женщины — дочь, жена, мать, бабушка, — «Электры» пожизненно фиксируются на роли дочки. Их будущая неуспешность во взаимоотношениях с противоположным полом закладывается еще в детстве. Причем изначально повышенная любовь к отцу не только не вызывает опасений, а всецело поощряется обоими родителями.

Кому не знакомы подобные девочки. Они так мило льнут к папе, они с ранних лет прекрасно выговаривают место его работы и должность. А папы — добрые, ласковые, справедливые и мудрые. Они покровительствуют и защищают, с легкостью решая все проблемы. Кроме того, папы привлекательны чисто внешне, в них мужественность и сила, которые девочкам бесспорно нравятся. Мамы же у девушек, подверженных комплексу Электры, — существа слабые, эмоциональные или, напротив, властные и стервозные. Они несовершенны, и у дочек вызывают смешанное чувство покорности и жалости.

...Проблемы начинаются тогда, когда девочка вырастает. В подростковом возрасте ее мучают противоречивые отношения с родителями. Мать начинает ревновать к отцу, оспаривать свое первенство. Отца идеализирует, при этом требуя к себе повышенного внимания. Далее — первый опыт общения с молодыми людьми, который, как правило, разочаровывает.

Ситуация сглаживается, когда девочка начинает получать профессию. Как правило, выбор ее определяется либо профессией отца, либо сферой его деятельности. Или просто папина дочка выбирает мужскую специальность. В отношениях с отцом наступает пора абсолютной духовной привязанности, интеллектуальной близости, полного взаимопонимания. Они хорошо знают вкусы друг друга, делают друг другу трогательные подарки. Папа с дочкой вместе выходят в общество, и наблюдать за ними — сплошное удовольствие. Общение со сверстниками полностью не исключается, но «Электра» к этому серьезно не относится. Она, в отличие от подружек, не может со всем пылом юности увлечься своими кавалерами. Все силы она отдает учебе или работе, поскольку хочет быть достойной своего отца.

Личная жизнь «Электры» обычно не складывается. Она безостановочно перебирает партнеров, находясь в вечном поиске человека, похожего на своего отца. Причем образ папы сильно приукрашен, что уменьшает шансы кандидатов на ее руку.

В общении с мужчинами девушка ждет, что они начнут проявлять такую же жертвенность и заботливость, как ее отец, будут так же бескорыстны. А мужчины, разумеется, вечно недотягивают и прокалываются.

Бывает, «Электра» выходит замуж — за человека значительно старше себя. То есть находит мужчину, способного заменить отца в супружестве. При таком развитии событий ее проблема переходит в иное русло. Совершенно ясно, что с отцом спать нельзя. Близость с мужчиной, похожим на папу, ни при каких обстоятельствах не может доставлять чувственного наслаждения. На подсознательном уровне «Электра» подавляет свою сексуальность.

В лучшем случае получается социальный брак, где между людьми хорошие и добрые отношения. Но с полным провалом в интимной сфере.

При этом в профессиональной сфере папины дочки обычно многого достигают. Им удается сочетать женскую находчивость и мужскую логику. Они ставят перед собой мужские цели и достигают их чисто женскими средствами.

Женщины с комплексом Электры легко узнаваемы. Они обычно хорошо образованы, их отличает несвойственная многим женщинам стройность суждений, в общении такие дамы открыты и милы, поскольку не ждут подвоха от представителей сильного пола. Но, к сожалению, знакомясь с мужчиной, они не умеют проявить своей заинтересованности, сразу переводят знакомство либо в деловое, либо в дружеское русло. «Электрам» часто недостает игривости, кокетливости, мягкости. Это оттого, что подсознательно ревнуя маму к отцу, они стараются не перенимать ее манеру поведения и даже вовсе на нее не походить» (Е. Серова, 2001, с. 159-162).

Образ детей разного пола в сознании родителей. В. Л. Ситников (2001) выявил половые особенности в образе детей у отцов и матерей. Образы ребенка в сознании отцов больше соответствуют Я-образам детей, тогда как образы ребенка в сознании матерей больше соответствуют Я-образам матерей. Отцы более внимательны к тому, как дети воспринимают себя. Они, в отличие от большинства матерей, чаще принимают детей такими, какими они сами себя представляют, и меньше подвержены влиянию стереотипов в отношении детей. Правда, как замечает В. Л. Ситников, он не может распространить полученные различия на всех отцов, так как, в отличие от опрошенных матерей, отцы в большинстве своем ответов не дали. Так что есть вероятность специфичности данной выборки отцов, и вывод о лучшем понимании детей отцами касается только тех из них, которые желают заниматься воспитанием своих детей, не боятся показать этого и действуют соответствующим образом. Однако это не отрицает выявленные различия между родителями разного пола, желающими заниматься воспитанием своих детей.

У матерей стабильно, от возраста к возрасту увеличивается позитивность восприятия своих детей, у отцов же обнаружена противоположная тенденция. Своих детей-подростков отцы оценивают выше, чем матери (у отцов в 2 раза меньше отрицательных характеристик детей). При оценке же детей-старшеклассников количество положительных характеристик, даваемых отцами, резко падает, а количество отрицательных — увеличивается.

Отцы отличаются гораздо большей гендерной избирательностью. У них образы сыновей и дочерей достоверно отличаются друг от друга, в то время как у матерей таких различий нет. Прежде всего это касается телесно-физических характеристик, которых в образах дочерей у отцов существенно больше, чем в образах сыновей.

Для отцов характерна недооценка способностей своего ребенка. Они больше обращают внимание на его социальные достижения.

Уход за ребенком. Матери, в отличие от отцов, очень беспокоятся по поводу аппетита ребенка. У них ярко выражено доминантное стремление накормить ребенка, причем это касается не только кормления грудью, что вообще-то объяснимо, но оно продолжается и после отнятия ребенка от груди. Плохой аппетит ребенка является источником многочисленных огорчений матери, и ее настроение подчас находится в прямой зависимости от количества съеденного им. В то же время встретить отца, у которого испорчено настроение по поводу отсутствия у ребенка аппетита, довольно трудно.

По данным зарубежных авторов, отцы, в отличие от матерей, почти не взаимодействуют ни с сыновьями, ни с дочерьми на протяжении первого года их жизни. Поэтому, по данным О. С. Баранник (1999), у отцов эмоциональная близость с детьми находится на низком уровне. И. С. Кон (1988) пишет по этому поводу, что «сравнительная холодность и наличие социальной дистанции во взаимоотношениях ребенка с отцом, часто рассматриваемые как свидетельство снижения отцовского авторитета, являются скорее пережитками нравов традиционной патриархальной семьи, в которой к отцу не смели приблизиться и сам он был обязан держаться на высоте» (с. 234). Традиционно мужская роль отрицательно влияет на отцовство и не только на частоту общения с детьми, но и на тесноту этого общения. Проявление нежности, ласки, заботы о ребенке многим отцам даются с трудом в силу гендерного стереотипа, ограничивающего их экспрессивность.

Правда, последние данные показывают, что и отцы стали уделять внимание младенцам (J. Pleck, 1985; S. Ricks, 1985). Отцы способны обеспечить полный уход за ребенком: они умеют его купать, пеленать, кормить, качать (R. Parke, 1981), и младенцы могут привязаться к отцам не меньше, чем к матерям. У отцов, уделяющих много времени заботам о младенце, устанавливаются с ним прочные отношения привязанности, и детям это приносит большую пользу (S. Ricks, 1985). Однако, несмотря на свои возможности, большинство отцов не берут на себя основную ответственность в уходе за ребенком. Вследствие этого, отношения отца с младенцем часто отличаются от материнских отношений. Если же отец берет на себя основную заботу о ребенке, он склонен вести себя так, как это делает мать (T. Field, 1978).

Г. Рассел (G. Russel, 1978) выявил, что более активно и постоянно занимаются своими детьми андрогинные отцы, т. е. те, у кого мужские и женские особенности поведения выражены в равной степени (об андрогинии см. раздел 13.3).

В связи с этим В. X. Манеров (2001) справедливо ставит вопрос о воспитании отцов и о подготовке мужчин к отцовству.

Стили взаимодействия с детьми отцов и матерей. Различное поведение матери в зависимости от пола ребенка обращает на себя внимание уже с первых недель его жизни. В течение первых месяцев матери чаще находятся в физическом контакте с сыновьями, однако с девочками они больше разговаривают. После шестого месяца в этих отношениях наступает изменение: у матерей увеличивается физический контакт с девочками. В последующем мальчиков отлучают от физического контакта раньше, чем девочек. Предполагается, что это способствует большей самостоятельности мальчиков (C. Greenblat, 1980).

Опрос родителей, проведенный В. Д. Еремеевой и Т. П. Хризман (2001), показал, что мамы поощряют детей разного пола по-разному. Мальчиков мамы поощряют словом, а для девочек, кроме добрых, радостных слов, используют и другие виды поощрения: делают маленькие подарки, устраивают неожиданные праздники, целуют, обнимают девочек, гладят их по головке. Авторы полагают, что именно мальчикам требуется теплое участие родителей, чтобы у них развивалась способность непосредственного, а не на слово, проявления эмоций. Иначе у него не разовьются сопереживание, стремление оказывать содействие.

Стиль взаимодействия отцов с маленькими детьми отличается от стиля взаимодействия с ними матерей. В то время как матери общаются с детьми прежде всего в процессе ухода за ними, отцы взаимодействуют с ними в процессе игры (R. Parke, 1981), часто проявляя больше физической силы, активности и стихийности в обращении с детьми. Игра между отцом и ребенком носит циклический характер, за вспышками возбуждения и проявления взаимного внимания следуют периоды минимальной активности. Матери вовлекают детей в нежные, спокойные, предсказуемые игры или же затевают традиционные игры, например «ладушки». Отцы же склонны устраивать необычные, энергичные игры, которые детям особенно нравятся (M. Lamb, J. Lamb, 1976).

Когда ребенок подрастает, взаимодействие отца с ним усиливается. Отцы начинают еще чаще вовлекать детей в различные импровизированные игры, связанные с возней и неразберихой, больше общаются со своими малышами в общественных местах: парках отдыха, зоосаде, музеях (M. Lewis, 1987).

Неудивительно, что у мужей возникает много разногласий с женами по поводу воспитания дочек.

Речевая коммуникация родителей с детьми. Дж. Глисон (J. Gleason, 1975) выявила, что обращение к маленькому ребенку матери и отца может существенно различаться. Отцы меньше, чем матери, склонны подстраивать свою речь под уровень понимания ребенка. В частности, отцы, по данным автора, употребляют менее знакомую ребенку лексику и более сложные грамматические построения (последнее, правда, не получило подтверждения в работе П. К. Кериг, 1990). Таким образом, отец играет роль «мостика» между узким семейным кругом и внешним миром, расширяя лингвистический и практический опыт ребенка. Матери, по данным Дж. Глисон, а также Д. Рондал (J. Rondal, 1980) и П. К. Кериг (1990), больше приспосабливаются к уровню развития речи ребенка.

Р. Мелоун и А. Гуи (R. Malone, A. Guy, 1982) показали, что речь отца, обращенная к трехлетнему сыну, характеризовалась более частым употреблением повелительного наклонения и вопросов, требующих ответов «да» или «нет», в то время как речь матери была менее директивной и более приспособленной к восприятию ребенка.

В присутствии матери отцы, играя с ребенком, говорили меньше, в особенности обращаясь к сыновьям (Z. Stoneman, G. Brody, 1981).

Воспитание детей родителями разного пола. В исследовании Т. А. Гурко (1997) показано, что матери занимаются воспитанием ребенка чаще, чем отцы; только 26 % отцов занимаются с ребенком наравне с матерью. Поэтому дети хотят быть чаще с отцами, жалуются на частое отсутствие отца дома. И не случайно в литературе закрепился термин — «невидимый родитель», который отражает степень участия отцов в воспитании детей.

Если отцы часто общаются со своими маленькими детьми, они превращаются для них в важную ролевую модель и в последующие годы детства. У отцов, которые недосягаемы для маленьких детей, могут возникнуть трудности в налаживании с ними прочных эмоциональных связей в последующем. Есть вероятность того, что они будут негативно влиять на ребенка, когда тот станет старше (Ricks, 1985). Показано, например, что одинокие женщины (не вышедшие замуж) обнаруживают тесную корреляцию между отношением к отцу и к противоположному полу. Это может означать, что несложившиеся в детстве отношения дочери с отцом приводят к ее одиночеству во взрослой жизни вследствие имеющегося у нее отрицательного отношения к мужскому полу и сексу (Г. Н. Казанцева, 2001).

Различия в психологических особенностях мальчиков и девочек накладывает отпечаток и на процесс их воспитания: мальчиков воспитывать труднее. Мысли мальчиков часто блуждают далеко от того, чем они должны заниматься. Отсюда если от девочек с их прилежанием, аккуратностью, добросовестностью, исполнительностью достаточно потребовать, чтобы они сделали уроки или что-то по дому, то мальчиков приходится заставлять это делать.

Меньшее внимание мальчиков к себе и повседневным занятиям приводит к тому, что их труднее приучить держать в порядке свое рабочее место, а приходя с улицы, не разбрасывать свою одежду. В отличие от девочек, мальчиков трудно уговорить что-то надеть, если это что-то не соответствует их представлениям о том, как должен одеваться мальчик. Грязная и порванная одежда их трогает гораздо меньше, чем девочек.

Родителям значительно труднее заставить как следует учиться сыновей, чем дочерей. Связано это с меньшей организованностью и ответственностью первых (особенно в младших классах), с их малой мотивированностью на учебу и на отметки, с большей их недисциплинированностью. У девочек же причинами низкой успеваемости во всех классах, как отмечает Ю. К. Бабанский (1977), в большинстве случаев является слабое здоровье, т. е. объективная причина.

По данным А. В. Филь (2001), родители строже относятся к сыну, чем к дочери. Последних они ограждают от возможных трудностей, больше утешают, когда девочки огорчены, чаще их одобряют, чем мальчиков. Так, несмотря на то что двухгодовалые девочки в 3 раза чаще просят помощи родителей, чем мальчики, родители более положительно относятся к их просьбам, чем к просьбам мальчиков (B. Fagot, 1978).

Отцы предпочитают физические наказания, а матери — непрямые или психологические воздействия как на сыновей, так и на дочерей (G. Margolin, G. Patterson, 1975). Мальчиков чаще подвергают физическим наказаниям, чем девочек. На авторитарный стиль воспитания мальчики-подростки реагируют агрессивностью и непослушанием, а девочки чаще остаются пассивными и зависимыми (J. Kagan, H. Moss, 1962). Большую требовательность родителей к сыновьям и вследствие этого большую дистанцированность сыновей от родителей выявили Ю. Е. Алешина и А. С. Волович (1991).

Правда, по данным западных авторов, матери более снисходительны и терпимы к сыновьям и разрешают им больше проявлять агрессию, чем девочкам (M. Lewis, L. Rosenblum, 1975). Возможно, это связано с тем, что в русских семьях воспитание более авторитарно, чем в западных; в последних воспитание носит более либеральный характер. А возможно, что это относится только к проявлению мальчиками агрессивности как «мужского» качества.

Как показала О. С. Баранник (1999), больше контролируют дочерей матери, а сыновей — отцы. Отцы проявляют вдвое большую активность во взаимодействии с сыновьями, чем с дочерьми. И не случайно Ф. Парсонс (F. Parsons, 1955) видит роль отца в том, что он помогает сыну преодолеть зависимость от матери, возникшую в раннем детстве.

В семьях, где нет отца, мужские черты возникали у мальчиков медленнее, они были менее агрессивными и более зависимыми; особенно сильно это сказывается на детях до 4 лет (H. Biller, 1971).

Выявлено (О. Б. Чиркова, 2000), что отец играет более важную роль в формировании ответственности у ребенка, чем мать. Происходит это, очевидно, потому, что отцы, придающие большое значение самостоятельности, предоставляют подросткам возможность отвечать за свои действия, с большим уважением, чем матери, относятся к стремлению подростков к независимости. Вследствие этого у подростков меньше конфликтов с отцами (H. Grotevant, C. Cooper, 1985). Интересен, однако, тот факт, что для подростков с высоким уровнем ответственности более значимы их отношения с матерью, а для подростков с низким уровнем ответственности — отношения с отцом.

В то же время матери оказывают существенное влияние на формирование у дочерей мотива достижения: дочерей работающих женщин отличает, как правило, более высокий мотив достижения и большее стремление сделать карьеру, чем дочерей, чьи матери не работают вне дома (L. Hofmann, 1989). Кроме того, при определении своего профессионального пути (выборе вуза) дети чаще советуются с матерью, чем с отцом (соответственно в 40 % и 23,7 %) — В. П. Светлакова, М. А. Токмакова (2001).

Разнонаправленное воспитание детей отцом и матерью проявляется в том, что отец учит ребенка тому «что», а мать — тому «как», отец учит ребенка «быть кем-то», а мать — «кем-то для кого-то» (Исаев Д. Н., Каган В. Е., 1979).

К. Кларк-Стюарт (K. Clarke-Stewart, 1978) обнаружила, что влияние матери на ребенка носит обычно непосредственный характер, тогда как отец влияет на малыша часто опосредованно через мать.

10.8. Отношение детей к матери и отцу

В глазах детей отец — это сильный, смелый, уверенный, решительный, выносливый, активный и ответственный человек. Мать же в их представлении — это заботливая, ласковая, нежная, ответственная, мягкая, активная женщина (Т. А. Арканцева и Е. М. Дубовская, 1999). У отца выше оцениваются воля, доминирование, деловая активность. Общительность у матери и отца оценивается одинаково (В. Е. Каган, 1987).

Большинство дошкольников привязаны к матери и зачастую хотят «владеть» ею единолично, чтобы она всегда была рядом. Дети воспринимают ее как внешне мягкую и добрую, а внутренне напряженную и готовую «выпустить коготки» в любой момент. Цветовое исполнение образа матери указывает на наличие у детей чувства страха и недоверия по отношению к ней, несмотря на достаточно сильную к ней привязанность (О. С. Баранник, 1999).

К отцу, по данным этого автора, у дошкольников отношение довольно противоречивое и колеблется от глубокой привязанности до отвержения. Дети испытывают страх по отношению к его вербальной и физической агрессии.

Такое же различие в отношении детей к отцу и матери сохраняется и в последующем. В. Е. Каган (1987) выявил, что эмоциональное отношение к матери в изученных им возрастных группах 13-14 лет и 16-17 лет независимо от пола детей выше, чем к отцу. Сходные данные приводят А. А. Реан и Я. Л. Коломинский (1999): общением с матерью удовлетворены 31,1 % подростков, а общением с отцом — только 9,1 %.

Опрос 6000 подростков из 10 разных стран выявил, что рассматривают свою мать как плохую 9 % подростков, а своего отца как плохого 13 % подростков (D. Offer et al., 1988).

Та же тенденция отмечена и в нашей стране. Так, отношение трудных детей к отцу хуже, чем к матери (С. Ф. Устименко, 1984).

Влияние пола детей на восприятие родителей. Данные, имеющиеся в литературе по этому вопросу, противоречивы. Одни авторы отмечают, что девочки, по сравнению с мальчиками, воспринимают отцов более заботливыми и ласковыми, а мальчики воспринимают матерей, по сравнению с девочками, менее ласковыми.

Другие данные получили психологи Вроцлавского университета, которые изучали, как подростки (учащиеся 8-го класса) воспринимают родительские позиции в семье, воспитательное воздействие матери и отца. Мальчики считают, что матери к ним более требовательны, чем к девочкам, но в то же время и больше их защищают. Девочки чаще испытывают чувство отчужденности со стороны отцов, мальчики — со стороны матерей. В проявлении положительных родительских чувств (любви, защиты, требовательности) высшую оценку получили матери. Это говорит о том, что в представлении 14-15-летних подростков ведущей фигурой в семье является мать.

Возможно, эти расхождения связаны с разным возрастом опрошенных детей.

У мальчиков образы матери и отца отличны по степени выраженности маскулинных качеств (у отца они выражены больше), у девочек отличия наблюдаются в оценке фемининных качеств (у матери они выражены сильнее).

У девочек-подростков в качестве эталонов для подражания выступает только мать, у мальчиков несколько чаще эталоном является отец (по данным И. Дементьевой, 1995) либо в одинаковой степени оба родителя (по данным Г. В. Лозовой и Н. А. Рыбаковой, 1998). По данным И. Дементьевой, более негативно относятся к обоим родителям мальчики, а по данным Г. В. Лозовой и Н. А. Рыбаковой, — девочки.

На вопрос «Хотели бы вы перенять опыт в семейных отношениях у своих родителей?» только 17 % юношей и 4 % девушек ответили утвердительно. Не захотели перенимать этот опыт 35 % юношей и 54 % девушек. Согласились перенять частично 48 % юношей и 42 % девушек (Н. В. Ляхович).

Дочери более привязаны к семье и к дому, чем сыновья. Может быть, поэтому дочери значительно чаще, чем сыновья, ухаживают за своими старыми родителями (E. Brody et al., 1987; M. Gatz et al., 1990; G. Spitz, J. Logan, 1990).

10.9. Семья и работа в жизни женщины

В последние десятилетия произошло некоторое изменение установок в отношении работающих женщин, а также уменьшение доли женщин, отдающих предпочтение роли домохозяйки. Так, по данным опроса в США, проведенного в разные годы, было выявлено, что в 1974 г. остаться дома хотели 60 % женщин, а работать — 35 %, в 1980 г. — соответственно 51 % и 46 %, в 1985 г. — 45 % и 51 %. Последнее соотношение сохранилось и в начале 1990-х гг. В действительности же количество семей, в которых муж работает, а жена ведет хозяйство и воспитывает двоих и более детей, значительно меньше — около 7 %.

Около половины опрошенных горожанок считают работу и семью важными для себя в равной степени. При этом 25 % предпринимательниц-руководителей считают, что работа для них важнее, чем семья, и только 13 % отдают предпочтение семье. Чуть больше ориентированы на семью женщины-руководители организаций (22,5 %). В остальных группах семья как сфера реализации основных жизненных интересов явно преобладает.

С распределением обязанностей в семье, когда муж зарабатывает деньги, а жена занимается домашним хозяйством и детьми, согласны 41 % женщин. Лишь 13 % женщин признали это ненормальным явлением. Для них работа является ценностью, от которой они не хотели бы отказываться. Среди предпринимателей таких женщин 20 %, но и среди них три четверти считают, что ситуация, когда женщина ограничивает свои функции домашним хозяйством, приемлема. Это свидетельствует о том, что патриархальность сознания характерна для всех статусных групп российских женщин. Однако тот факт, что подавляющее число женщин (85 %) признает нормой патриархальную семью, скорее всего свидетельствует о том, что их заявления во многом носят декларативный характер.

Так, только 32 % женщин согласились бы оставить работу и целиком посвятить себя семье, если бы имели достаточную материальную обеспеченность (среди них есть и такие, кто работает «чтобы развеять скуку», иметь общение с людьми, которые нравятся), а еще 25 % согласны бросить работу при определенных обстоятельствах, но с некоторым сожалением. Наконец, 42 % женщин не согласились бы бросить работу (среди предпринимательниц таких больше — 60 %, а среди малоквалифицированных работниц значительно меньше — 18 %).

Занятость женщин работой вне дома зависит от наличия детей, их возраста, наличия мужа и его взгляда на устройство семьи (рис. 10.2).

(I — женщины с детьми младше 3 лет; II — матери, имеющие детей дошкольного возраста; III — замужние женщины, имеющие детей до 18 лет; IV — разведенные женщины с детьми)

Рис. 10.2. Количество работающих женщин США в зависимости от семейных факторов

По данным Е. Ф. Молевич с соавторами, женщины, имеющие детей, склонны считать семью более важной, чем те, кто не имеет детей. Так, 65 % молодых жен, имеющих детей, считают предпочтительным для себя не работать и заботиться о семье. Такого же мнения придерживается 81 % их мужей (Т. А. Гурко, 1996). Работе отдают предпочтение преимущественно те женщины, которые считают свою профессию престижной.

На Западе распространен тот взгляд, согласно которому домашний труд женщины и выполнение ею роли «хранительницы домашнего очага» непрестижны. По полученным Бэтти Фридан (B. Friedan, 1963) данным, неудовлетворенность своим положением испытывают даже те женщины, чьей мечтой всегда была роль жены и матери. Жить в других — это не то же самое, что жить самому, заявляет Фридан. Домохозяйка оказывается «выброшенной за борт», она стоит в стороне от важнейших событий в жизни людей и поэтому не чувствует себя полноценным человеком. Любовь, дети и дом — это хорошо, но это еще не весь мир.

Ф. Кросби (F. Crosby, 1991) сетует на то, что до сих пор продолжается идеализация материнства и утверждает, что существует чуть ли не заговор молчания относительно того, каким тяжелым делом оно в действительности является. Для фрустрации, переживаемой многими женщинами-домохозяйками, К. Таврис и К. Оффир (C. Tavris, C. Offir, 1997) ввели даже специальный термин — синдром домохозяйки (housewife syndrome). Рост числа работающих женщин укрепляет распространенное в обществе представление о том, что те, кто остается дома, ведут праздную и беспечную жизнь, и это еще больше увеличивает неудовлетворенность домохозяек. Не случайно у них более низкие самооценки, чем у работающих женщин (P. Shaver, J. Freedman, 1976). Утверждается, что сидящие дома женщины больше склонны к депрессии, чем работающие на производстве (W. Gove, 1972; C. Aneshensel, 1986). Анализ исследований, посвященных психическому здоровью работающих женщин, показал, что они более здоровы, чем домохозяйки (A. La Croix, S. Haynes, 1987). Другие авторы отмечают, однако, что польза работы для здоровья более очевидна, когда женщина незамужем и без детей или когда муж помогает по хозяйству, а также если она работает в доброжелательной обстановке (R. Repetti et al., 1989). Женщины, чувствующие, что их способности начальство недооценивает, психически менее здоровы, чем женщины, выполняющие «достойную их» работу (J. Iskovics, 1989). Впрочем, было бы странно, если бы было наоборот. Кроме того, некоторые авторы полагают, что менее здоровые женщины просто не идут работать.

Считается, что работающая жена имеет ряд выгод, не только материальных, но и психологических. Первая из них — социальная поддержка, получаемая женщиной на работе. Она может обратиться к коллегам за советом, получить от них эмоциональную поддержку, найти в их лице друзей. Вторая — работа является источником повышения самоуважения и даже способом сохранения самообладания при возникновении дома конфликтов (J. Rodin, J. Iskovics, 1990). Третья — работа является «отдушиной» в случае неудачи при осуществлении одной из многих ролей, которые взрослый человек играет в своей жизни. Так, успешно работающая женщина может меньше расстраиваться, если в ее семье имеются какие-то неурядицы. Исследования показывают, что работающие женщины больше довольны своим домом и семейной жизнью, чем жены-домохозяйки (R. Burke, T. Weir, 1976; L. Walker, B. Wallston, 1985; F. Crosby, 1991). Имеются также данные, что работающие жены имеют больший вес в семье, чем сидящие дома (L. Beckman, B. Houser, 1979; F. Crosby, 1982). Работающие женщины считают, что в их положении гораздо больше достоинств, чем недостатков (G. Baruch, R. Barnett, 1987). Отсюда вроде бы только один выход: идти женщинам работать.

Однако на Западе имеются и другие мнения относительно домохозяек. Шихан (Shehan, 1984), например, пишет, что, хотя неработающие жены и находят свои домашние обязанности скучными и изолирующими от общества, это не заставляет их страдать от психологического дискомфорта, поскольку роль домохозяйки оставляет достаточно времени для увлечений и общественной жизни в различных клубах и организациях. Ферри (Ferree, 1987) указывает, что домашний труд вознаграждает радостью от сделанного для любимых людей, удовлетворением от хорошо выполненной работы. Выявлена прямая зависимость между степенью удовлетворенности женщины своей ролью дома и на работе и тем, какое значение она придает этой роли. Так, работающие женщины, которые считали, что их доход важен так же, как и доход мужа, имели большую удовлетворенность, чем работающие женщины, которые не были уверены, что их работа нужна.

Но и на работающую женщину в обществе часто смотрят косо. Причем негативный взгляд на такую женщину сохраняется не только у многих мужчин, но и у значительной части женщин, что типично для России. В исследовании, проведенном Л. Ю. Бондаренко (1997), две трети мужчин и половина женщин согласились с «естественным женским предназначением», т. е. ролью домохозяйки. Пятьдесят один процент мужчин и 37 % женщин считают, что занятость последних на работе негативно влияет на воспитание детей; 40 % мужчин и столько же женщин полагают, что между работой женщин и ростом преступности в обществе имеется прямая зависимость; 50 % мужчин и 25 % женщин осуждают женщину, работающую ради собственной карьеры.

Т. А. Гурко (1983), изучавшая факторы стабильности молодой семьи в крупном городе, пришла к выводу, что важной является согласованность мнений супругов о том, в какой степени жена должна посвятить себя профессиональной деятельности, а в какой — семейным обязанностям. От этого решения зависит стиль отношений в семье — традиционный или современный и устойчивость семьи. Совпадение мнений в удачных браках было выявлено Т. А. Гурко в 74 %, а в неудачных — лишь в 19 %. Мужчины чаще, чем женщины, отстаивают традиционные взгляды, особенно в неуспешных браках. Среди опрошенных в 1991 г. вступающих в первый брак молодоженов 53 % невест и 61 % женихов считали, что «главное место женщины — дома» (Т. А. Гурко, 1996).

Несмотря на то, что в настоящее время в западной культуре отношения мужчин и женщин в семье стали более равноправными, во многих случаях в худшем положении оказывается жена, особенно если она работает. Большому числу работающих и имеющих малолетних детей женщин (по данным М. Е. Баскаковой, 1995, — около 30 %) не удается достичь равновесия между семьей и профессиональной деятельностью. Эти женщины постоянно находятся в конфликтной ситуации, разрываясь между домом и работой. У работающих женщин часто возникает особая разновидность психической напряженности, получившей название «синдрома деловой женщины», который в большей степени выражен у матерей-одиночек и заключается в чувстве вины.

Чувство вины работающих жен. В последние десятилетия этот вопрос стал объектом пристального внимания психологов. Вина является следствием внутриличностного конфликта, когда женщина стремится соответствовать роли и хранительницы семейного очага, и хорошего профессионала. Так, по данным Э. Е. Новиковой с соавторами (1978), 90 % опрошенных женщин оценивают свои семейные и профессиональные роли как одинаково значимые. Эти две роли предъявляют к женщине противоречивые требования, и часто им просто не хватает физических и психических ресурсов, чтобы хорошо исполнять и ту, и другую роль. Понимая это, женщина начинает переживать вину перед детьми, мужем, перед начальством на работе (Дж. Виткин, 1996; B. Berg, 1986; J. Barling, 1990), что может вылиться в психосоматические симптомы.

Чувство вины перед семьей заставляет женщину меньше внимания обращать и на себя, так как другие (дети и муж) остаются без ее внимания.

Чувство вины перед детьми (очевидно, особенно остро переживаемое, когда женщина после рождения ребенка возвращается на работу и как бы покидает его) продуцирует определенные паттерны поведения с ними, в частности — сверхкомпенсационное поведение, которое Л. Хоффманом было названо «подавляющей любовью». Сверхкомпенсация принимает разные формы. В одном случае, мать, придя вечером с работы, пытается компенсировать ребенку весь день своего отсутствия плотным общением и заботой, выполнением всех его желаний, не давая возможности ему расслабиться. Вечером большинство детей после такой материнской опеки становятся психически «издерганными».

Другая форма сверхкомпенсации — покупка ребенку большого количества игрушек, особенно если мать была в командировке или задержалась с работы. Б. Берг называет такое поведение «поведением для себя», так как игрушки нужны не столько ребенку, сколько матери, пытающейся загладить таким путем свою вину. Все это приводит в конечном итоге к неправильному воспитанию ребенка, к развитию у него несамостоятельности, тревожности и другим личностным искажениям.

<Сейчас дети попали под жернова самой страшной болезни — женского тщеславия, которое проявляется в том, что женщины бегут на работу потому, что там легче, чем дома, — только бумаги разложишь, а уже кофе, чай. К. Раш>

Считается, что переживание вины делает женщину как мать менее эффективной. Ребенок, поняв, что мать испытывает перед ним вину, начнет манипулировать ею, специально вызывать у матери это эмоциональное переживание. Это, в свою очередь, может вызвать у матери гнев и даже ненависть к ребенку. К. Борман с соавторами (K. Borman et al., 1984) утверждают, что когда женщина винит себя за то, что она недостаточно хорошо справляется со своими материнскими обязанностями, ее общение с ребенком очень часто сопровождается многочисленными вспышками «беспричинного» гнева.

В отношениях с супругом чувство вины у работающей женщины может проявляться в отказе от помощи мужа в домашних делах. Женщина преднамеренно не просит мужа о помощи, чтобы «не разочаровать» его как хозяйка дома. По данным Ю. Е. Алешиной и Е. В. Лекторской (1989), вина у жены выражена тем меньше, чем лучше относится муж к профессиональной деятельности жены и чем более супруги удовлетворены своим браком. Таким образом, ролевой конфликт женщин снимается за счет «дома».

Удовлетворенность работой тоже способствует снижению чувства вины. Поэтому важными факторами снятия «синдрома деловой женщины» являются морально-психологический климат, в котором женщине приходится жить и работать, а также наличие поддержки и помощи со стороны друзей (A. McBride, 1990).

10.10. Супружеская неверность (измена)

Понятие «супружеская измена» возникло лишь на определенных стадиях сексуальной жизни людей. В примитивных племенах мужчины и женщины обладали большой свободой и могли вступать в сексуальные связи с любым партнером противоположного пола, в том числе и со своими детьми. Только после возникновения моногамной семьи и укрепления имущественных прав мужчины возник вопрос о супружеской верности жены, так как муж хотел, чтобы его наследство досталось именно его наследнику, а не постороннему ребенку, несущему чужеродные гены.

Таким образом, измена сексуальному партнеру из рядового биологического поступка со временем превратилась в серьезное преступление против нравственности и общественного порядка, что подкреплялось и религиозными канонами о супружеской верности и расценивании прелюбодеяния как большого греха. Только с конца XIX в. отношение общества к супружеским изменам стало постепенно смягчаться.

Однако сексуальная мораль с давних времен была строже по отношению к женщинам, чем к мужчинам. Еще в 325 г. до н. э. Демосфен писал: «Достойный эллинский муж обладает правом иметь девушек для наслаждений, гетер для развлечений и жену для продолжения рода своего. Жена же даже в помыслах своих не смеет изменить супругу, а любая неверность должна примерно наказываться публично, вплоть до умерщвления» (цит. по Т. В. Андреевой, 1998, с. 71). И до сих пор мужчины в большей мере оправдывают внебрачные связи и в меньшей мере осуждают их, чем женщины (С. И. Голод, 1990). В то же время по данным опроса жителей Германии изменяют своим супругам мужчины и женщины одинаково часто — в 30 % случаев (З. Шнабль, 1990).

Считается, что женская измена имеет большие негативные последствия для устойчивости брака, чем измена мужчины. Для последнего измена чаще всего кратковременный эпизод в жизни, без глубокой привязанности к другой женщине. Женщина же, влюбляясь, целиком отдается своему чувству.

О. Лосева (1990) отмечает различия в мотивировках измен у мужчин и женщин. Мужчины чаще всего объясняют это половой потребностью, не связанной с эмоциональными сторонами общения и поэтому удовлетворяемой в одной трети случаев со случайными, малознакомыми партнершами, либо (в четверти всех случаев) с помощью кратковременных, «мимолетных» связей с давними знакомыми, сослуживицами, женами друзей. Способствуют этим связям алкогольное опьянение, отъезд жены в командировку или отпуск, ссора с женой и т. д. Среди причин называются также неудовлетворенность браком, любовь к другой женщине и любопытство.

«Причины, которые приводят к измене мужчину:

Во всех изменах виноваты гормоны, делающие мужчин мужчинами.

Виновато мнение, кстати, весьма распространенное, которое разделяет большинство мужчин, а именно, что кратковременная сексуальная связь на стороне изменой не является. Это лишь интрижка, которая лишь подтверждает в их глазах собственную мужественность.

Виноваты стереотипы поведения, которые мальчик получает в семье. Чаще всего потом мужчины строят свою семейную жизнь по тем образцам, которые закрепились в их детской памяти.