Автодидактика
Когда нет гувернантки...

Валерий Куринский.
Автодидактика

Лекция первая. НАЧАЛО ПУТИ ВНУТРЬ

Родник и ауфтакт. - О движении в первый раз как об органе. - Пятое
измерение. - Миф о памяти-кладовке. - Любимых помнят, не уча на память. - О
постоянстве в любви. - <b>"</B>Дядя, сломай игрушку!" - Иисус Христос -
бесконечность личностей. - О разных интересах <b>"</B>внутреннего человека".
- Психологические позы. - <b>"</B>Двойной" человек. - Мантра для засыпания.
- Кусочки судьбы. - О пользе воображения для здоровья. - Правило чистого
помысла и талант. - Границы мистики. - Высокие состояния. -
Мыслечувствование. - Настройка мозга. - Немного о тотальном рационализме. -
Многоканальность бытийствования. - Э. Левинас и роль <b>"</B>другого". -
Похвала диалектике. - О всемогущих движениях. - Три кита педагогики М.
Вагеншай-на. - Фокусирование... во рту. - <b>"</B>Манки" не для охотников. -
Культура - пятое измерение.

Позвольте мне начать от родника и, как говорится, "con amore" - с
<i>любовью.</I> От истока же начинать очень трудно, потому что он совершенно не
дает представления о будущем того ручейка, который может превратиться в
большую реку. Поэтому сейчас многие не представляют себе, насколько трудно
определить то, что они могут в оптимальном случае иметь как свое будущее,
как свою духовность или результат работы, начинаемой от маленького родничка,
который равен этому мигу, этому пространственно-временному кусочку, когда я
здесь и сейчас говорю с вами.
Итак, мы начинаем автодидактику, как гамму с ноты "до" или "ре" - от
истока. Этот источник не простой и, к сожалению, не всем понятный даже, но
он равносилен тому, что музыканты называют ауфтактом, тем первоначальным
движением, которое включает в себя целый космос, потому что все предыдущее,
что было перед этим ауфтактом, этим взмахом дирижерской руки, весь
предшествующий опыт, безусловно, личность включает опосредованным,
компактным образом в это движение.
А теперь давайте подумаем про себя каждый, как бы сосредоточившись на
уединении, на публичном одиночестве своем, на своей <i>предсудьбе, - я</I> считаю,
что судьба пока еще впереди у всех нас, - а что же мы делали до этого,
всегда ли мы были себе идентичны, всегда ли мы могли сказать, что живем
талантливо, пусть даже шепотом, про себя, в самых глубинах "я". Думаю, что
очень трудно многим из вас утвердительно ответить на этот вопрос -вопрос о
самоосознании себя.
Человек, который не самоосознает себя, конечно же, не сможет применять
массу приемов, уже разработанных человечеством для того, чтобы хорошо
усваивать какие-либо знания и предметы. Очень важно при этом понимать одну
простую истину, к пониманию которой пришел еще Аристотель: "Все есть
движение, состоя шее из трех стадий". Сегодня чуть позже мы расшифруем эту
мысль, занимаясь замечательной вещью - осознанием движений, которые мы
называем мышечными. Потом, конечно же, поговорим о движениях, связанных с
понятием, обычно обозначаемым немецким словом "Gestalt" - <i>"образ",</I> т. е.
движениях образных, гештальтных. Эти движения знакомы каждому человеку,
потому что именно способность к имагинации отличает человека от животного.
Воображение (лат. "imaginatio") и имагинативная сфера способны помочь
человеку не только в излечении от очень серьезных болезней, но и в
запоминании огромных объемов информации. Имагинация в автодидактике - одно
из важнейших понятий, которое должно помочь нам в работе со своим
организмом, со своим мозгом.
О мозге сейчас очень много пишут. Я думаю, что даже затрагивать эту
тему опасно, потому что трактовки, которые мы имеем в распоряжении, могут
завести нас в тупик. Ясно только одно, что те знания на уровне
нейрофизиологии, биологии, психобиологии и других современных наук, которые
отпочковались от общей биологии и, может быть, даже от кибернетики в
какой-то своей части, способны поставить невероятное количество материала,
которое можно использовать каждому из нас наедине с собой, когда мы
оцениваем сейчас, что же было до этого момента, правильно ли я соотносил
себя с миром, то ли я делал, когда брал в руки учебник, для <b>чего</B> я хотел
знать; не зависит ли это целеположение, целепостановление от того, <b>что</B> я
собой представляю, <b>кто</B> я такой, <b>могу</B> ли я распорядиться каким-то знанием,
или мне это только кажется. Такие вопросы не возникают у поверхностных людей
- да простят мне некоторые, кто, может быть, и не считает себя
поверхностным, но и не задает себе таких вопросов, бывают исключения. И
вместе с тем, как правило, тот человек, у которого подобные вопросы
возникают, находится на полпути к интроспекции, к
интроспективно-психологическим находкам.
Любопытно, что интроспективная психология, которая занимается ревизией
того истинного, что творится в тебе на уровне феноменальном, исследуя
ноумен, ноуменальный мир, мир представлений, у нас очень слабо развита, и
потому нам (я имею в виду нас, западных людей, с тотально-рационалистическим
типом мышления) необходимо было бы поставить акцент на развитии именно этой
науки. Если попытаться начать заниматься каким-то предметом, не понимая, что
необходимо <i>пользоваться собой,</I> глядя на себя как бы со стороны, создастся
ситуация, по крайней мере, смехотворная, потому что заниматься не сознавая
этого -все равно что отчуждать себя от себя гораздо в большей степени, чем
это может показаться сначала, то есть в той трагической степени, когда
человек уходит в совершенно другие пределы, оставаясь на витальном,
организменном уровне и не привлекая самое главное, что есть у человека -
культуру.
Мы условились в автодидактике называть культуру пятым измерением. Пятое
измерение должно стать основным строительным материалом в создании таких
"технологических" систем, которые помогли бы нам мыслить, которые помогли бы
отставить на второй план проблему запоминания.
В последние несколько десятков лет широкое распространение получил
термин "информационный бум": как же - информация нас задавила, почти что
информационный цунами. Сколько красивых виньеток придумано журналистами,
которые не только нас украсили досужими выдумками, но и общественное
сознание и подсознание отяготили глубокой убежденностью в том, что
традиционно понимаемая память-хранилище существует на самом деле. А ученые
думают совершенно по-другому. Памяти нет в том виде, в котором ее
представляют поверхностно мыслящие люди. Память существует только лишь как
компонент мышления. К сожалению, путаница между просто обыденным сознанием и
определенным образом развивающимся обыденным сознанием, пускай всегда
отстающим от передового научного сознания, вызывает очень много кривотолков.
И то, кривоистолкованное, что мы имеем сегодня в педагогике, зачастую мешает
нам заниматься математикой, например, или английским языком, таким
популярным нынче из-за "фискального" его значения. Таким образом, множество
вещей, связываемых в педагогике с памятью, требуют пересмотра. Картина,
которую мы несколькими штрихами попытаемся сейчас изобразить, как изображает
художник углем на холсте (представляя, кстати, больше, чем рисуя), должна
быть совершенно иной.
Итак, как в реальном виде происходит процесс запоминания? Оказывается,
в тот момент, когда человек что-то действительно запоминает, он испытывает
удивительный восторг. Почему удивительный? Потому что он связан с поэзией,
то есть с удивлением. И потому что для человека, воспитанного в обществе,
где господствует тотальный (в буквальном смысле этого слова, то есть
полностью охвативший всех нас) рационализм, этот восторг может показаться на
самом деле весьма странным.
На Востоке, в странах, где живы давние традиции дуалистического
философствования, таких как Китай, например, где конфуцианство отнюдь не
сдает своих позиций, а его интроспективный антипод - даосизм (потому что
конфуцианство можно было бы назвать светским даосизмом) демонстрирует
потрясающие приемы и способы мыслить, восторг и удивление в процессе
запоминания показались бы не только закономерными, но и необходимыми. Я пока
что не буду ставить это как тему для рассуждений и спора, хотя предлагаю вам
поинтересоваться этими вопросами в той степени, в какой это доступно каждому
из вас.
И вот я сижу сейчас - в восьмом ряду, на восьмом месте, - оцениваю,
представляю. И думаю: слышал ли я об этом? На самом деле мне необходимо
сегодня переоценивать мои представления о памяти? Что мне это даст? Или, как
нынче говорят, что я буду "с этого иметь"? Отвечаю прямо. От того, что я
сниму проблему памяти, осуществится освобождение моего сознания и, главное,
подсознания. Я получу социально-этический выигрыш, я, наконец, не буду
скрывать свою полную или частичную безграмотность в какой-то области,
оправдывая ее отсутствием или дефектом памяти. Цитирую: "Я не знаю
английского, потому что у меня нет чудовищной памяти, как у некоторых"...
Потрясающая уловка! Причем уловка весьма распространенная. Мне не хочется
цитировать много, но вы, наверное, поняли, что и среди вас есть кто-то, кто
прячется за фразой об отсутствии памяти. Однако, память не может
отсутствовать у умного человека, потому что, если он мыслит, он обязательно
помнит. Значит, наша задача состоит не в том, чтобы тренировать память, как
атлет тренирует тело, - мы должны правильно организовать процесс мышления.
Когда процесс мышления эффективнее?
Когда нам интересно.
А теперь представьте педагогику, которая строится на том, чтобы всегда
делать интересным то, что делается. Представьте это счастье, этот рай, это
удивительное положение вещей, когда ты -свободный человек - мыслишь,
запоминая, и понимаешь, что обязательно запомнишь, если тебе будет
интересно; когда ты распоряжаешься собой в соответствии со своим рефлексом
свободы, о котором, кстати, многие педагоги просто забыли, но, к счастью,
напоминают психиатры, свидетельствуя об угрожающей астенизации школьников.
И вот, сидя наедине со своими горестными размышлениями о том, что "я
никогда не запомню этого огромного количества иероглифов в страшных книгах
этих, простите ради Бога, китайцев - как они не понимают, они же культурные
люди, разве можно иероглифику сохранять?", прихожу к выводу о том, что это
учить не надо.<b>
Это</B> нужно любить.
Мне очень нравится один маленький пример. Я как-то спросил знакомого
мальчика: "Ты маму изучал?" - "Нет..." - "А ты ее помнишь?" - "Да..." Вот
как, оказывается, связаны мышление и любовь! И, кстати, поэзия в
педагогическом процессе гораздо большее значение имеет, чем то, которое ей
обычно придается. На это в свое время обратил внимание еще Рудольф Штейнер -
замечательный мыслитель, которого в наши времена, так скажем, в нашем зоне,
а не в нашу эпоху, просто забыли, потому что мы, по-моему, прошли так много
разных этапов во времени за другие народы, что этот советский зон стал
просто суперобъемным -самый настоящий пример объемного времени, наш подарок
человечеству, результат экспериментов на самих себе.
Так вот, мы сейчас убеждаемся в том, что интерес нужен для того, чтобы
мы, наконец, как следует задумались. Хотя и сам интерес, между прочим, тоже
не рассматривается нами так, как его следовало бы рассматривать - то есть
честно, по совести.
Что же такое - "интерес"? Прежде всего то, к чему мы приходим как к
желаемому. Это уже предмет какой-то предлюбви, или хотя бы симпатии. Почему
возникает такой первичный интерес, мы не будем исследовать сейчас, ибо нам
нужно сделать другое. Нам необходимо выяснить: всегда ли нам интересно
что-то вообще интересное или, другими словами, постоянно ли влюбленная Маша
любит Петю? Если нет, то, наверное, надо что-то сделать с собой, чтобы стать
тождественным самому себе, идентичным своему "Я", своему эго.
И что же здесь нужно сделать в таком случае? Безусловно, определить
уровень своей атомарной честности - на самом ли деле я испытываю интерес к
истории, к Пете, к Маше, к этому человеку вообще и к человечеству в
частности, или я в порыве каких-то косных мыслей своих, еще осознанно не
контролированных, подумывал, что, пожалуй, люблю историю.
А во всякий ли момент моей жизни я "верен" любимой истории?
Оказывается, нет. Я любил ее в тот момент, когда на часах было без пяти
шесть вечера, но когда стрелка сместилась на одно деление, я почему-то
подумал о том, какой красивый здесь памятник стоит, просто замечательный
памятник, памятник Тарасу Шевченко... Я уже забыл об истории, хотя, конечно
же, можно сказать, что я подумал о Шевченко на фоне любви к истории. Для
чего я привожу этот пример? Вы, наверное, уже догадались. Для того, чтобы
вывести нашу мысль на тропинку, весьма полезную для прогулок в
интроспективно-психологических пределах, - на тропинку актуализированного
интереса.
Давайте разберем слово "актуализированный". Это - который "сейчас", "на
самом деле". На австрийском радио есть передача новостей, которая называется
"Aktuell", то есть "в эту минуту", "сейчас", "в этот момент".
Так вот, оказывается, откуда нужно начинать разбираться в своих
сложностях. От двух отправных точек. Первая - это атомарная честность.
Вторая - вы уже, естественно, понимаете - интерес. Смотрите, как любопытно:
мы, оказывается, можем связать теперь, пусть пока умозрительно, процесс
запоминания с честностью и с интересом. Если у меня есть вспышка интереса
(вскоре я объясню, как ее организовывать), то я, естественно, могу,
рассчитывать на запоминание. Пускай я еще не умею считать запоминание
побочным - но уже очень большим достижением будет то, что я научусь
создавать <b>актуализированный интерес.</B>
И каким же образом он создается?
При помощи ломки игрушки...

"Игрушку надо разломать," - шепчет природа на ушко малышу. И малыш
ломает игрушку. Это любопытство от хулиганства? Нет! Это самое настоящее, я
бы сказал, <i>генетическое</I> любопытство, порождаемое природой, вечно
совершенствующейся Сущностью. Это то, что вызвано к жизни Вечным Педагогом
(которого масоны, кстати, называют Великим Архитектором), во многих религиях
именуемым <b>Богом.</B>
Связывая этику с процессом запоминания, мы не можем не сказать еще
одного слова: <i>"Благословенность".</I> Или "чистота <i>помысла".</I> Дело в том, что
если сейчас мы не упомянем этого словосочетания-"чистота <i>помысла"</I> или - если
более наукообразно, "чистота <i>интенции", "чистота намерения",</I> мы никогда не
охватим всей первоначальной технологии индуцирования актуализированного
интереса.
А как это просто - разломать игрушку, если у нас уже есть немножко
воображения и детская чистота помысла. Именно не хулиганский помысел, а тот
самый чистый, самый первичный, который ведет к уплотнению знаний. Еще вчера
у малыша на одном квадратном метре было два объекта познания: эта машина и
эта кукла, а теперь он разломал машину и куклу. И у него стало, как минимум,
четыре объекта...<i>
Эффект дробления -</I> действительно универсальный эффект при изучении
мира. Что делает ребенок? Он познает мир. Каким образом? Совершенно
подсознательно применяя прием актуализации интереса. Следовательно, если мы
хотим хорошо учиться, мы должны постоянно пользоваться приемом дробления
материала. Остается ответить на вопрос: как?
Для начала, безусловно, необходима формализация, своеобразный алгоритм
его применения, чтобы взрослый человек мог пользоваться им не на уровне
подсознания, как это делает ребенок, а вполне осознанно. Для этого мы
используем, к примеру, правило 3 минут 14 секунд. Я улыбаюсь, потому что
оно, естественно, многим из вас напомнило число л. Правило гласит: <b>каждое
мгновение дели на три мига, не пользуясь часами, то есть всегда занимайся,
как минимум, тремя учебными объектами, которые никогда не бывают
пренебрежимо малы.</B>
Почему я выбрал именно такое число? Потому чт.о число<sup> л</SUP>
уходит в бесконечность, определенным образом настраивая, и никто не знает,
куда ведет этот ряд цифр. Мне хочется сейчас вспомнить слова Николая
Бердяева, замечательного, честного, открытого, чудесного человека,
блестящего эрудита: "Я уверен, что наше воображение ведет нас в
запредельность. Это двери в иной мир". Он был уверен в этом на сто, на
тысячу процентов. Давайте же прислушаемся к гению.
К сожалению, мы привыкли к отношениям с иными мирами такого рода, какие
демонстрировал, допустим, Маяковский в знаменитом стихотворении, посвященном
самоубийству Есенина:
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной.
Пустота...
Летите,
в звезды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость
[...].
Понятно, что "мир иной" здесь ничего, кроме чувства иронии и
фамильярности, не способен вызвать. И мы не просто привыкли, мы воспитали в
себе такое отношение, следуя "классикам" и тому же Маяковскому. Но ведь
существует наука, и существует отнюдь не мистическая, хотя это слово в
автодидактике тоже не ругательное, а физическая "теория струн", которая,
смею заметить, доказывает, пока, конечно, более или менее гипотетично, но
все равно математически, существование множества измерений.
Другими словами, я хочу сейчас немедленно пошатнуть, сделать не такой
устойчивой нашу замечательную последовательную логику, и попробовать вместе
с вами, уединившись публично, сделать первый маленький шажок в сторону
вероятностной логики, вписывая ее в свое сознание, чтобы с ее помощью всю
жизнь читать и перечитывать шедевры, чтобы с ее помощью научиться видеть
другого, понимая, что другой - это человек, который страшно похож на меня,
чем бы он ни обладал в качестве достоинств и недостатков. Единственное, что
отличает нас, смертных, друг от друга, - ген оригинальности, который дал нам
Господь. Этот ген уникален, он существует только в этот момент и только в
этой юдоли.
Я не буду говорить сейчас о соприкосновении мира физиологии с
богословием, я не буду пытаться теологизировать биологию, или устраивать
эклектические танцы на столе науки, нет, мне это не нужно, я хочу только,
чтобы вы поняли, что уже нет больше в нашем сознании (и мы должны об этом
договориться сразу) такого обстоятельства, как "мне все ясно до конца, с
первого взгляда", потому что когда мы посмотрим <i>во-вторых,</I> и будет это
<i>вторым</I> взглядом, - многое уже изменится.
Дело в том, что природа человека на протяжении огромного количества лет
-совершенствуется или нет, не знаю, но - меняется, безусловно. И меняется не
где-то в Соединенных штатах Мексики или Америки, а в каждом из нас, путем
изменения природы каждого из нас с утра до вечера, с вечера до утра -
непрерывно. И от того, как я буду строить свою природу, как я буду строить
свою природу, как я буду обустраиваться внутри, зависит эволюция Homo
sapiens.

<table border=1 width="283"> <tr> <td valign="top" width="13%" > А

B

C

D

</td> <td valign="top" width="87%" > Величие в быту невыносимо -
поистине великое в быту
скорей напоминает простоту,
с которою оно нерасторжимо.
Чем менее огня, тем больше дыма,
и лжепророка видно за версту
В по шагу, что обдуман на ходу,
там, где раскованность необходима.
Как простотой Великий сановит,
С когда порой невзрачен он на вид,
в лице ж его нет ничего от лика!
И я подозреваю, восхищен,
когда красиво кто-то опрощен, -
что мне, наверно, встретился Великий! <DIV align=right>
В.Куринский </DIV> </td> </tr> </table>

И вот мы с вами приходим уже к некоторым выводам. Нам нужно научиться
делать интерес. Как? Нужно просто дробить материал. И работать следующим
образом.
Обозначим первую строфу буквой "А", вторую - "В", третью-"С", четвертую
- "D". После сплошного прочтения я сначала обращаю внимание на строфу "А",
потом на "С", потом на "В", потом на "В". Это один прием. Второй: сначала,
после знакомства с текстом в общем, я обращаю внимание на первую, потом на
последнюю и - последовательно - на вторую и третью строфы.

"Поиграв" таким образом с текстом, вы неожиданно ловите себя на том,
что вам хочется опять прочитать все сплошняком, от начала до конца.
Появляется интерес к действию. Заставьте школьника что-либо с интересом
несколько раз прочитать! Два разных подхода, два разных отношения. И самое
любопытное то, что вам не просто хочется еще раз прочитать, вам хочется...
учиться! Учиться! Вот почему за некоторыми педагогами, занимающимися с
детьми по нашей системе, бегают дети и спрашивают через месяц занятий:
"Скажите, скажите, пожалуйста, Вера Гавриловна, а когда мы уже будем
учиться?"
Я надеюсь, что мы сами (имея в виду нашего внутреннего человека) будем
"бегать" за собой, разобравшись, что значит вести себя честно по отношению к
своему внутреннему ученику. Во-первых, раз и навсегда выбросить розги. Не
флагеллантствовать, не избивать себя за то, что ты - "балда, дурак, которому
никак ничего не удается выучить". Нельзя быть средневековым педагогом,
иссекающим себя линейкой за малейшую провинность. Нужно находиться в
состоянии влюбленности в своего всегда желающего развиваться интернального
подопечного. Это во-вторых. Кстати, влюблен - не значит влюблен в себя, нет.
Внутренний человек - это не совсем мы, это - ведомое нами. Вот здесь и
начинается определенная мистика.
Вы, конечно, уже давно усвоили, что раздвоение личности -вещь
о-о-о-чень, о-о-о-чень плохая. Правда, это не мешает вам благополучно
раздваиваться по сотне раз в день. Но простите, а может, все-таки это не так
плохо?! Ведь о множественности личности во весь голос сейчас заговорили
такие ученые, как Василий Васильевич Налимов, а я уж не говорю о других
очень "реакционных", "капиталистических", "буржуазных" (или как там еще?)
специалистах, которые утверждают, что именно мультиперсональность является
доказательством интеллигентности.
У Иисуса Христа - не одна, бесконечность личностей. Может быть,
мультиперсональность и есть цель? Об этом мы, конечно, поговорим, но не во
вводном курсе, а позже - в третьей части нашего довольно большого, почти
марафонского курса. Сегодня нам достаточно только учесть сведения, которые я
только что вам изложил, и добавить при этом, что описанные мной приемы как
бы демонстрируют вам отведение на поля, на маргиналии того, что является
главным. Как тут не вспомнить великого русского поэта Осипа Мандельштама,
который говорил: "То, что посередине, - вычеркивайте, оставляйте то, что на
полях". (Вычеркивать нужно про себя, естественно, хотя, правда, и во вне не
мешает.)
Что особенно, на наш взгляд, важно - выработать такую манеру жить,
чтобы заниматься главным, как бы отвлекаясь в сторону. Можете дома проделать
опыт (у нас курс теоретико-практический, поэтому занимайтесь практикой в
лаборатории под названием "жизнь"): положите перед собой учебник, откройте
его и читайте, пока не ощутите, что вам неинтересно. Затем тут же
(подготовив материал, естественно до этого) переключитесь на то, что вам
действительно могло быть по вашим предположениям сейчас обязательно
интересно. Такой материал можно всегда найти - в квартире у интеллигентного
человека, наверное, много книг и т. д. Так вот, обратясь не мыслями, а
фактически, de facto, к тому материалу, который вам интересен, вы вдруг
неожиданно ощутите удивительную тягу к тому, который отодвинули и который
был неинтересен.
Понимаете, как любопытно мы устроены? Есть такая украинская поговорка:
"Хоч гiрше, аби iнше" (рус. "Хоть худшее, лишь бы другое") . Вот в чем
сущность, психологическая сущность приема, который я сейчас изображаю
словесно. Попробуйте в действии. Поймите, наконец: мы не должны что-то
окончательно выучивать, окончательно постигать раз и навсегда, окончательно
прочитывать "Войну и мир" или Библию.
Мы должны возвращаться к этому всю жизнь.
Почему человек не выучивает китайский или английский, хорошо не
занимается математикой или биологией? Да потому, что чаще всего он занят не
наукой, а своим собственным дипломированном (опять воспользуюсь
замечательным украинским фольклором) - "Спить i курей баче". Видение кур во
сне заменяет обучение, а во сне мы должны видеть миры, множественность
которых доказывает нашу человечность. Человек тем более человечен, чем менее
он принадлежит собственной организменности. Организменность же, или
"витальность", является носителем всех этих воплощенностей как учеников нас
с вами. Говоря проще, мы учимся на организменном, витальном уровне. Мы учим
себя навыком.
Если затронуть вопрос, чему мы должны вообще посвящать себя в жизни, то
я должен сказать: мы должны посвящать себя навыку, потому что быть вне Элиты
Мастеров на этом свете -преступно. Самое большое преступление против
духовности состоит именно в том, что человек не становится элитарным в этом
смысле. А человек обязательно должен быть элитарным, должен быть Мастером,
коль скоро он здоров. А если он болен, то Мастера его поддержат, потому что
они милосердны и не эгоистичны.
Итак - вперед к элитарности. И к мастерству. А мастерство -это,
естественно, умение, а умение - это, естественно, навыки. А навыки - это,
прежде всего, атомарная честность ("атомарная" -объяснять этот термин не
буду, он, по-моему, совершенно ясен). А атомарная честность, как говорят
ученые, манифестируется, то есть проявляется, в актуализированном интересе.
Круг замкнулся. Но я имею в виду не интерес к женщинам вообще, а к
своей жене, к возлюбленной. Потому что такого нет- "люблю все человечество".
Мы любили все человечество при Сталине, при Брежневе, может быть при
Горбачеве тоже - не знаю. Но на самом деле такое невозможно, если где-то не
экстраполироваться немножко. Короче говоря, нам нужна философия, чтобы мы
учились, выход нужен из организменного, колбасного царства (которое я вовсе
не осуждаю - ведь ученик-то у нас, простите, организменный, мы его
непрерывно должны уводить от греховности, погрязания в плотскости).
Мы никогда не сможем похвастаться тем, что актуализированный интерес
сделан раз и навсегда. Это и с нашим первородным грехом, между прочим,
связано. Мы не святые, и все время эту несвятость нам необходимо
преодолевать при помощи... чего? При помощи актуализированного интереса!
Этот подход я считаю невероятно прекрасным, потому что он включает этику,
честность, цельность человека как мыслящего и чувствующего существа, о чем я
еще, конечно, дополнительно скажу, и приводит процесс обучения к
элементарному, именно к элементарному, к самым простым вещам - к движению.
Человек начинает с элементарного движения, начинает с ауфтакта, и этот
ауфтакт он должен осознавать, чтобы не было зажатости.
Я думаю, что сегодня, когда мы говорим о мысли, нам необходимо говорить
и о чувстве. Нет отдельно чувств и отдельно мысли. Если мы так условимся,
если мы таким образом будем думать, мы выйдем на очень удобный способ
мышления, вводя в употребление так называемые психологические позы.
Психологическая поза - это положение нашего воображаемого внутреннего
человека по отношению к какому-то ноуменальному, прочувствованному,
идеальному непредмету, который таким образом превращается как бы в предмет.
Конечно же, кто-то скажет, что это страшно философски, а что получится на
практике?
С сегодняшнего дня мы должны, мы обязаны научиться, наконец,
представлять себя как двойного человека, как человека, который ощущает в
себе как бы два существа: одно, которое разговаривает с нами внутренним
голосом, и другое - которое мультисенсорно сообщает о себе, передавая по
нейронным системам информацию о своих ощущениях и болях. Во втором случае мы
имеем дело с витальным человеком. И мы этого витального человека должны так
перевоспитать, чтобы он научился выполнять задачи, связанные со счастьем,
подлинным счастьем человеческим, - задачи высоконравственные.
Итак, первая поза, которую мы называем эвристической (слово о-о-очень
сложное, но некоторые дети, например, знают слово "коммунизм" не хуже, чем
"эвристичность", и прекрасно разбираются и в том, и в другом, принимая как
данность то, что в одном случае весьма ноуменально, а в другом -
феноменально, то есть существует на самом деле), -" поза грибника". Если мы
хотим что-то исследовать, мы организовываем эвристическую позу, представляя
грибника: "Я просыпаюсь в три часа утра, не тревожа никого в доме, быстро
умываюсь, тихо одеваюсь и иду на работу, на страшную работу в мокром лесу.
Царапаясь, продираясь сквозь лесные чащобы, я ищу белый гриб, я ищу боровик
(а мне все больше маслята попадаются)". Вы настраиваетесь на поиск, вы
эвристичны, вы эв-рис-тич-ны, вы находчивы в каком-то втором смысле слова,
вы хотите найти, вы хотите находить и, таким образом работая, вы,
естественно, отдыхаете.
На подобном основании можно создавать любые позы.
У человека, который умеет организовывать себя как существо творческое,
креативное, естественно, жизнь становится такой, что ее можно назвать жизнью
творца. Замечательный советский композитор, я считаю его великим
композитором, Борис Николаевич Лятошинский, сказал как-то в сердцах,
критикуя памятник Веры Мухиной, поставленный Петру Ильичу Чайковскому перед
консерваторией в Москве: "Разве так сочиняют музыку?!" Естественно, музыку
так не сочиняют. Музыку, как и все другое на свете, делают так же, как
готовят завтрак на кухне, как рубят дрова, как подметают, как стирают
пеленки. Творчество - такая же повсеместная, фрагментарная работа с утра до
ночи, а потом с ночи до утра. Это заряжение подсознания таким образом, когда
ты во сне, отдыхая, находишься в эвристическом состоянии, в состоянии
творческом. И как же это возможно, спросите вы? Есть приемы. Я уверяю вас,
что вы сами научитесь потом придумывать такие приемы. Но сейчас
воспользуйтесь, будьте любезны, тем, что я предложу.
Мантровый способ засыпания. Сейчас все интересуются такими терминами,
как мантра, поэтому вы, наверное, знаете что "mantra" - это акустика. Почему
этот способ так называется, вы сейчас поймете. Первое, что нам необходимо
сделать - взять какой-либо звук и повторять его под наблюдением за собой.
Например, звук "с". Он - свистящий: "с-с-с-с-с..." Сразу всплывает какое-то
слово, которое можно превратить в образ (у людей с хорошим воображением это
легко получается, но если воображение не очень развито, нужно, применив
усилие воли, постараться представить рисунок или еще что-нибудь). Допустим,
"сельдь иваси". В течение двух-трех секунд представляем сельдь. Кто любит
живопись, может вспомнить картину художника с очень символичной фамилией
Петров-Водкин, где действительно изображены сельдь и бутылка водки.
Вспомнили? Хорошо. Можете взять картину Поля Синьяка, у него тоже подобное
что-то есть. Дальше. Прошло две-три секунды. Снова потянем: "с-с-с-с..."
Сено! Представьте себе сено, вспомните, как оно пахнет... В сене, в стогу
(тоже, кстати, на "с") шуршит мышь. Вы слышите, как она шуршит? Милая такая,
серенькая мышка. И не где-нибудь в гостинице "Россия", где полно мышей.
Услышали? И снова:,, с-с-с-сани!" "Конфетки-бараночки, словно..." Вот,
несется... Представили?
Правильно примененный (а правильно примененный - это вовремя
примененный) прием мантрового засыпания дает удивительные результаты. Мы
засыпаем очень скоро, потому что занимаемся правильной для данного дела (то
есть для сна) настройкой мозга.
Как правильно засыпать? Можно заниматься чем угодно, но перед сном
обязательно вернуться к тому, что актуально интересно, - почитать Шекспира,
например, в подлиннике и прервать себя на самом интересном месте, чувствуя
грандиозную витальную, организменную усталость, когда мышцы не просто ноют,
а поют оттого, что им хочется отдохнуть, и нервы до крайности перенапряжены;
а потом воспользоваться мантровым приемом засыпания, и вы получите
практический результат зарядки подсознания на всю ночь. Попробуйте и увидите
-вы обязательно начнете спать, как спят интеллигентные люди - на два часа
меньше.
Помимо мантрового способа засыпания, нужно приучить себя просыпаться
всегда на 15 минут раньше. Не думайте, что это слишком загадочно звучит.
Обычно спрашивают: "Просыпаться на 15 минут раньше чего?" Отвечаю: "Раньше
того срока, когда нужно встать". И не вставать, не схватываться: "Ах, Боже
мой, где, что, куда, быстрей, не опоздать, успеть..." Нужно лежать и ждать,
когда тебе невмоготу будет, душе, естественно, невмоготу, не телу, потому
что ей хочется встать и узнать, что такое, к примеру... "би-фур-ка-ци-я"? И
вот тогда, еще немножко себя выдержав, вы подниметесь и... (уж простите
меня, я понимаю, что это очень интимно, но мы условились, что находимся
здесь каждый наедине с самим собой) сначала посмотрите в словаре, что же
такое "бифуркация", а потом сделаете все остальное. Это и будет обучение,
самообучение при правильной приоритетности. Попробуйте!
Когда-то в газете "Wochenpost" (на немецком языке) я вычитал очень
интересные "кардиологические" данные о том, что закон механиков - включать
постепенно, выключать сразу - действителен для организма человека. Включать
постепенно - просыпаться на 15 минут раньше, выключать сразу - мантровый
способ засыпания. Вот уже и начались правила. Вот уже и пошла практика.
Испытайте, пожалуйста, эти правила и вы получите более или менее цельный
актуализируемый или самоактуализирующийся поток занятий, который зачастую
будет представляться вам живым и органичным, потому что материал
накапливается постепенно, вам придется нарочно отодвигать его на маргиналии,
на поля, не стараясь заниматься им специально.
Судьбу нужно делать кусочками. Когда-то Фредерик Жолио-Кюри сказал, что
никогда бы ничего в жизни не достиг (хотя, по его словам, достиг-то очень
малого), если бы где-то не недоцеловывал, где-то не бросал газету, которую
надо было дочитать, и не служил воплощению своей мечты (которую нельзя
воплотить, как думают некоторые, "в отпуск" или "с понедельника": вот будет
отпуск, и я выучу китайский, вот будет понедельник, и я брошу курить). Нужно
не ждать понедельника, а заниматься немедленно, - пусть кусочками, пусть
фрагментарно, - тем воплощением мечты, которое имел в виду Фредерик Жолио-
Кюри.
Теперь вы знаете немало очень важных вещей, хотя прошло, как видите,
совсем немного времени, и мы можем уже сейчас сделать маленький обзор
некоторых общих положений.
Нет такой науки для автодидакта, которая рассматривалась бы им как
очень полезная для педагогики, для автопедагогики или автодидактики (от
греческого "autos" - "сам" и "didakticos" - "поучительный" от "didaskein" -
"учить"). Я имею в виду сейчас ту науку, которую мы начали проходить с вами
как некую и практику, и науку одновременно. "Авто дидактика" - слово,
естественно, очень старое. Но тот системный подход, который я вам предлагаю
как автор, интегрален и объединяет в себе новейшие данные многих наук,
которые, на первый взгляд, не имеют отношения к педагогике. Все, что мы
используем в автодидактике, призвано служить здоровью (и духовному, и
физическому) человека, чтобы потом не заниматься (пусть даже при помощи
имагинативных методов) излечением от рака или СПИДа. (Хотя говорят, что
результаты эти методы дают невероятные во всех отраслях медицины. В Далласе
есть случаи полного клинического излечения больных раком терапевтическим
способом при помощи имагинации.)
Воображать, представлять может каждый человек, мы об этом уже говорили.
У одного воображение лучше, у другого хуже. Но человек, который представляет
более чистое, то есть более честное или, скажем так, - более Богоугодное,
гораздо меньше рискует, заметьте, не запомнить что-то или же потерять
здоровье от чрезмерных занятий.
В чем же дело, спросите вы? И я вам отвечу, как ответил бы, наверное,
какой-нибудь член Папской Академии наук в Риме. Дело не просто в
Богоугодности, а еще и в воплощенности этой Богоугодности, выраженности
нашего Богоугодного действия в каких-то элементарных вещах, например в том,
что награду за исследование мы получаем не каким-то валютным или другим
фискальным образом, а очень интересным, химическим. Например, когда человек
приобретает какое-нибудь новое знание, он обязательно получает порцию так
называемых эндогенных опиатов ("эндогенный" - это "нарождающийся внутри",
"опиат"- имеет общий корень со словом "опиум"), то есть энкефалин или
эндорфин, которые природа дает как наркотик, но в отличие от наркотиков
экзогенных, то есть привнесенных извне, они удивительно плодотворно
действуют на нас как ювенализирующий, омолаживающий препарат. Поэтому,
пожалуйста, не спрашивайте автодидактов, почему они так молодо выглядят!
Почему они выдерживают такие колоссальные нагрузки? Да потому что Господь
Бог их, так сказать, с ложечки кормит.
Человек за творчество получает награду. Но это творчество должно быть в
положительной культуре, не в бесовских проявлениях. Оно должно бытийствовать
с максимально чистым помыслом, проходя контроль хотя бы с точки зрения
простой гуманистичности.
Для того, чтобы грамотно заниматься постановкой чистоты помыслов, мы
пройдем сейчас с вами еще пару тезисов: попытаемся выяснить, что такое
тщеславие для автодидакта и что такое для автодидакта честолюбие.
Тщеславные люди ценят прежде всего себя. Они хотят выделиться. Они
сразу требуют лаборатории: вот дайте, и я вам докажу. Тут дело не в
собственном мастерстве, а в собственном имени. То, что закоренелых
тщеславцев развелось так много в странах Восточной Европы и в нашей стране,
связано, безусловно, с тотальным атеизмом, потому что страсть к подобному
самоутверждению есть порождение именно этого аспекта бытия.
Социальная психология наглядно доказывает, что большинство самоубийств
связано с тем, что человек делает внешнюю карьеру прежде внутренней. Он не
состоялся, и в этом его трагедия. А ведь если бы он состоялся как Мастер для
себя, внутри себя, то, наверное, ему было бы не так горько жить. Среда,
окружение, ambiente может не признавать человека, но ведь он прекрасно
знает, что умеет, к примеру, кататься на велосипеде, и даже по вертикальной
стенке. Общество может отвергать его, обществу в данный момент может и не
нужен такой Мастер. Но тем не менее Мастер самоочищает себя и заводит
ученика. И не гибнет дымковская игрушка, не

MS Word error

Далее фрагмент не читается из-за ошибки ворда

Лекция вторая. ЖИЛА-БЫЛА БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Глубина личности и геометрия кругозора. - Переосмысление ламетрианства.
- Как уйти от внутренней энтропии. - Ручейковость мысли и уникальность
личной логики. - Немного об уме вирусов. - Асфальт на душе. - Освеженная
Итака. - Имя врага - тотальный рационализм. - Манипуляционная настройка
мозга. - Твое участие в эволюции. - С чего начинается глупость. - Об
истолковании медитации. - Извращение йоги при переводе на "западный". - Где
начало творчества? - Рождение теории самообразования. - Грех невоплощения. -
Ум и упрощение жизни. - Точечные интересики. - Странный способ концентрации
внимания. - Повеселение педагогики. - Наглядчивость. - Как растет судьба. -
Самоявляющийся поток ассоциаций. - Организованная нужность. - Правила
автодидактики. - Человек есть парадокс. - Физическое вместо умственного. -
Аристотель о судьбе. - Все-то дело в восприятии... - Самонаблюдение. - Все
имена - собственные. - Идти вперед и возвращаться... за ясностью. -
Отчуждение речевого аппарата. - Игры священная серьезность. - Неохотничьи
манки. - Мышцы, которых не замечают. - Спорт... во рту. - Фокус без фокусов.
- Ноты движений. - О вкусе подлинника.

Что такое <i>морфологизация?</I> Морфологизация - это чувственное превращение
материала, трансформация его при помощи наших ощущений, при помощи сенсорики
из абстрактного в ощутимое, ощутительное как бы.
Но для начала давайте займемся очень прозаическим делом -так называемой
рекапитуляцией, или, попросту говоря, повторением, которое попытаемся
организовать как, может быть даже, катехизис.<b>
Традиционные педагогические методики</B> (добавим слово "несколько", чтобы
слегка смягчить жесткость тезиса) "несколько" <b>оторваны от современного
уровня многих наук,</B> и, что особенно странно, даже от наук родственных.
Занимаясь тифлосурдопеда-гогикой, педагогикой для слепых и глухих детей,
многие обычные школьные педагоги открывали вдруг такие невероятные для себя
вещи, которые, как оказалось, всегда существовали рядом в этой же
педагогической действительности, в этом же пространстве.
Психология для слепых и глухих детей разрабатывалась и разрабатывается
с удивительной нежностью и бережностью. Это самая сильная сторона
тифлосурдопедагогики. Здесь наглядно определяется экстремальная точка
каждого человеческого сенсорного проявления, а именно эта грань ощущений
очень важна для человека, который хочет научиться по-настоящему пользоваться
собой.
Кругозор, как мы уже обозначили, - это второе психологическое, или даже
психическое, сердце. Как мышцы - второе сердце для тела, так кругозор - для
души. <b>Каким образом мы связываем интеллект с кругозором?</B> Это очень
интересная вещь, и о ней, пожалуй, можно немножко поговорить. <CENTER>
</CENTER>

Если подняться над поверхностью условной линии горизонта, или линии
сознания, в некую точку и опустить из этой точки перпендикуляр, пронзая
горизонт линией, которая соединяется с зеркально симметричной точкой, мы
получим возможность представить уровень кругозора (перпендикуляр вверх к
линии горизонта) и уровень глубины личности (перпендикуляр вниз). Но
кругозор немыслим без широты. Ставя ножку циркуля в точку пересечения линии
кругозора с линией горизонта, очертим окружность в плоскости линии горизонта
с радиусом величины широты и получим круг в основании конуса, высоту
которого будет определять уровень кругозора, а радиус круга в основании -
значение широты развития личности. Если точка кругозора поднимается еще
выше, конус становится больше. Естественно, что высоте кругозора внизу, в
зеркальном отражении, то есть в глубинах нашего сознания, в глубинах
человеческих, соответствует точка, определяющая глубину личности.

Интересно, что несимметричность глубины по отношению к высоте кругозора
свидетельствует о неадекватности личности самой себе. Вы встречались в
действительной жизни с людьми подобного склада, с упором в многознайство, у
которых кругозор достаточно высок, но адекватность глубине отсутствует. Peak
experiences возможны только при наличии симметричности кругозора и глубины,
что
достигается усвоением знания только через <i>сопереживание,</I> на уровне
<i>мыслечувствования.</I> Когда мы занимаемся, мы обыкновенно не думаем о том,
чтобы стать глубокими. И очень напрасно.
Но еще более любопытным моментом представляется, на мой взгляд, связь
широты с высотой кругозора. Дело в том, что, раздвигая спектр широты, мы тем
самым и копаем глубже, то есть увеличение широты будет соответствовать
оптимальному обзору, оптимальной высоте и глубине усвоения. Вот эта
зависимость широты (естественно, при раздвижении ее до оптимальных границ)
очень ярко выражается в так называемом принципе группирования знаний в
культурологические группы.
Как ни странно, мы позаимствовали этот принцип из спортивного дела,
которое обычно сейчас на Западе называют coaching, то есть тренированно,
тренерская работа. Вы, наверное, имеете представление о так называемом
эффекте тренажера? Мы отбирали количество одновременно изучаемых предметов
по этому же принципу, что приводило нас к гораздо более серьезным
результатам, чем в случае занятий одним-единственным предметом отдельно.
Как создаются культурологические группы? Совершенно по другим
принципам, нежели, например, классифицируются языки. Романская группа,
германо-романская группа, если взять шире, классифицируется по
лингвистическим признакам. Выбирая для изучения такие языки, как английский,
немецкий, французский, мы ориентируемся не только на то, что в каждом из них
масса заимствований друг из друга, но и на огромное количество культурных
феноменов, которые связывают их носителей.
Мы определили <b>движение как морфологический орган человека, а</B> также
высшего животного. Сейчас, повторяя эту фразу Бенедикта Спинозы, я надеюсь,
мы обдумали ее и понимаем, что движение есть не что-то метафизическое, а
орган, понимаемый как у Жюльена Ламетри, который говорил, что человек - это
машина. Такая интроспективизация, то есть система всматриваний в себя, в
себя реально что-то чувствующего, и даст возможность приобрести совершенно
реальные рычажки, кнопочки, конечно, в кавычках, которые мы будем нажимать,
чтобы научиться с легкостью управлять нашими представлениями. Как управлять
- это уже второй вопрос. Сначала нужно приобрести как бы hardware, то есть
сам компьютер, потому что мы, имея голову, часто не умеем ею пользоваться. И
это, по-моему, самый большой грех современного человека. Получив в
распоряжение огромное количество, -процитирую уже покойного, к сожалению,
Фридриха Дюрренматта, - протезов (ведь поезд - это тоже протез, потому что
человек приспособлен передвигаться с помощью ног, а поезд - это придумка,
которая служит для замены ног), человек даже для головы приспособил протез.
А что такое по-вашему компьютер? Это очень совершенный протез. Но голова
ведь все равно в несколько миллионов, наверное, раз совершенней, чем самый
совершенный компьютер сегодня. Доказать? Почитайте о парадоксе эксперта, и
вы получите исчерпывающее подтверждение моей мысли. Когда эксперту говорят,
что он обгонит машину, он не верит, и вдруг обгоняет. Удивительно? А дело в
том, что машина "перелистывает" информацию всегда, а эксперт никогда. Потому
что он пользуется <b>состояниями.</B> Потому что он человек.
Теперь, пожалуй, пойдем дальше, все-таки рекапитулируя, повторяя наш
материал, который мы уже в общем, наверное, прошли в предыдущей лекции. Как
нужно учиться работать? Практическая сторона дела заключается в попытке
называния, номинации того, что во мне творится, в переходе от энтропии с
осознаванию космоса, который порождается этим осознаванием. Задача
культурности, внутренней культурности заключается собственно не только в
том, чтобы думать о людях с допуском на доброту, а и в том, чтобы наводить
порядок в себе. Только наведение порядка в себе даст технологию культуры, в
частности технологию педагогическую. При помощи называния, именования люди
уже давно пытались очень многое делать в себе, в том числе и соединять себя
с космосом. Очень советовал бы, это в скобках, почитать труды наших
религиозных философов по этому поводу, особенно Павла Флоренского "Об
имени", это замечательная его работа.
Далее. <i>Движение и образ.</I> Есть движение внешнее, мышечное, есть движение
гештальтное, движение представлений. Что такое поэзия? Это движение
представлений. Здесь я впервые сформулирую чрезвычайной важности для
автодидактики мысль о том, что логика должна пониматься условно, по Людвигу
Витгенштейну, как некая ручейковость внутри нас. Сбегая вниз свободно, бежит
ручеек внутри. Представили образ? Вот так нужно думать. Потому что
универсальной логики не бывает - это доказано, не бывает такой логики,
которая была бы не спонтанной, - это уже не логика. Столько логик на земле,
сколько людей. И каждая логика, если она логична, является своеобразным
сертификатом об искренности. Иначе появляются мертворожденные рассуждения.
Тут мы можем, кстати, припомнить уже известную вам формулировку о
возможности превращения, трансформации суждения в мысль, а эмоции в чувство.
Видите, как все связано. И эти элементарные "кнопочки" нужно с
сегодняшнего дня, выбравшись, наконец, из чулана, начинать тонко, с
точностью программиста распознавать. Это похоже на прорисовку контурной
карты, когда ты вдруг замечаешь подробности, детали, нащупывая так
называемый внутренний ландшафт, с которым автодидакту и надо более всего
работать. А для того, чтобы этот внутренний ландшафт появился, необходимо,
конечно, очень многое сделать, особенно много нужно работать над
представлениями, над выработкой очень ярких ощущений, которые ты
схватываешь, называешь, именуешь и, помня о том, что твоя логика уникальна и
никогда не было и не будет такой, начинаешь заниматься творчеством,
творением чего-то в своем деле, и обязательно выходишь за круг привычного,
создавая сначала что-то чрезвычайно странное, парадокс, из которого
вырастает потом какая-то удивительно новая вещь...<i>
Моторика и проблемы памяти.</I>
Так как в педагогической технологии мы всегда берем за основу движение,
то движение, motus по-латыни, - это то, что естественно вписывается в нашу
систему. Все через движение, все абсолютно. Сегодня мы начинаем работать с
нашим речевым аппаратом (каждый в отдельности, конечно, про себя, будет
работать над своим речевым аппаратом) как с чем-то внешним. Вот такая
раздвоенность, кстати, тоже связана с движением, только с движением как бы
вовне, потому что представление существует и в нас, и обязательно всегда
вовне, мы представляем его, как бы вынося нечто за пределы организма.
Итак, мы снова подходим к очень важному в автодидактике тезису - что
такое память? <b>Память - это функция всего организма,</B> это мышление. А что
такое мышление, я, конечно, не берусь определить, так же, как не берется,
наверное, определить ни один человек в мире, потому что к мышлению надо
относиться так, как относятся к сверхзагадке. Ведь мыслит, простите, и нога,
вероятно. А почему бы так смело не выразиться? Она тоже самостоятельно
мыслит, не только мозг. Сейчас нужно сломать устоявшиеся, очень школьные,
очень академические представления, которые совершенно не соответствуют
действительности. Каждая клетка, каждый вирус думают. Мы слишком
идеализируем мышление. Мы говорим, что мышление - это нечто, являющееся
функцией головного мозга. И сильно заблуждаемся. Вирус не имеет головного
мозга. Возьмем, к примеру, фага. Он лежит, предположим, вне пределов жизни,
приняв свой исторический вид, форму, и вдруг, когда появляется
соответствующая среда, этот кристаллик - фаг -меняет форму, превращается в
некий арбалет, который начинает охотиться на определенных существ. Смею
задать вопрос: разве это не отбор? Отбор. Следовательно, примитивная мысль.
Если фаг дифференцирует, различает предметы, в том числе каким-то образом и
существа, на которых может охотиться, он производит какие-то мыслительные
операции -я, во всяком случае, позволю себе назвать их таковыми. Вот как это
обстоит в микромире, на границе нашей жизни, там, где она превращается в
некое "косное" бытие, которое, может быть, тоже в общем-то живое в какой-то
степени. Но об этом я сейчас не буду размышлять, это уведет нас от нашей
рекапитуляции. Единственное, что по этому тезису мы повторим с вами,
немножко расширив его, конечно, это определение памяти как компонента
мышления. И запишем здесь же имя психолога Йоахима Гофмана. Пожалуйста,
почитайте его книгу о памято, это замечательная работа.
Если вы подкованы терминологически, что такое установка, надеюсь,
прекрасно знаете. <b>Установка</B> - это то же, что мы называли психологической
позой, только психологическая поза, конечно же, связана не просто с
настроем, как при установке, особенно со стороны, а обязательно с установкой
и представлением, причем представлением, активно изваянным тобой,
представлением, которое ты не можешь не иметь, если работаешь
по-автодидакти-чески. Сначала ты должен убрать с поля камни, тем более
расчистить какие-то, допустим, заасфальтированные места, сделать их
обнаженными, подставленными солнцу, а потом вспахать и, наконец, сеять. А у
нас очень часто сеют прямо на асфальт, мы -дети городов, да и в селах сейчас
асфальта много, вот и сеют, причем этот "асфальт" не где-нибудь, а буквально
на душе. Значит, нужно сначала обязательно заволноваться, а чтобы
заволноваться, необходимо применять психологические позы, которые являются,
в общем-то, легко изобретаемым материалом в автодидактике, если уловить
принцип.<b><a name="">
Д</A>алее. Рассудочность и рефлексивность.</B>
Вы сейчас уже, наверное, можете и сами сделать вывод, что, когда мы
говорим о рассудочности, имеется в виду тотальный рационализм, с которым
вчера мы с вами - я надеюсь на партнерство - начали беспощадную войну.
Рационализм уводит человека от собственной логики. Логика же дана ему,
вероятней всего, для того, чтобы он наслаждался жизнью по-настоящему, потому
что не думать человек не может, ибо он все время хочет новизны. А новизна
для человека, естественно, заключается в событийном ряду, который творится в
нем. Поэтому мы хотим менять места, чтобы в нас что-то обновилось. Мы
возвращаемся на старое место, как Одиссей в Итаку, после долгих странствий,
и вдруг обнаруживаем, что это место прекрасное, чудное. Мы добавляем свой
опыт, который приобрели в путешествиях, при встречах с некими
цирцеями-киркеями, соединяя его с тем опытом, который был у нас когда-то в
отечестве нашем, в нашей Итаке, но Итака все равно есть Итака, только
освеженная.
Таким образом, мы с вами сейчас говорим о рефлексивности и
рассудочности как о двух полупротивопоставленных явлениях. Конечно же, у
тотального рационалиста тоже есть рефлексивность, я имею в виду философскую
рефлексивность, осознавание своего думания и какие-то порывы в сторону
образности. <b>"Что я?</B> Место твое какое, человек?" - обращается к себе Иван
Иваныч Иванов или мальчик Петя, взглянув на небосвод ночью и представив,
какой он маленький. Это переживают все, поверим психологам.
Теперь, пожалуй, мы с вами вспомним вещь, которая для нас страшно
важна. Это <i>настройки мозга.</I> Каким образом нам нужно пользоваться настройками
мозга? Это целая, конечно, грандиозная наука. За месяц-два вам надо будет
научиться применять везде, где только можно, различные настройки, в том
числе и парадоксальные. Когда я занимаюсь математикой, естественно, мне надо
настроить какое полушарие? Левое. Когда я занимаюсь словесностью, делаю
упражнения, решаю задачи, можно также включить левое полушарие. Но можно уже
включить и правое, как бы частично, временно, попробовать. И если я хочу,
чтобы мой сын занимался хорошо в этот момент, допустим, историей, я ни в
коем случае не должен советовать ему, чтобы он настраивался при помощи
предварительной настройки левого полушария. Лучше пусть настроит правое,
пусть послушает три такта хорошей музыки или сам сыграет на своей балалайке
где-нибудь в уголке, или напоет, или посвистит, а потом попробует снова,
отвлекаясь от материала, позаниматься историей, настроив левое. Я объясняю
вам сейчас, по-моему, очень простой способ манипуляционной настройки, когда
я сознательно включаю в быстром темпе то левое, то правое полушария.
Трижды три десять (смех в зале), у, замечательно, значит, у вас была
ассоциативная настройка, правополушарная, это прекрасно, я добиваюсь на
своих выступлениях того, чтобы люди думали так, как они должны думать -
ручейково. Только поначалу так кажется, что мы ничего не понимаем и ничего
не помним, - образ, состояние все сохраняют, все запоминают, когда мы
познаем мир, то есть часть его предметов, через состояние. И потом все
всплывет, когда вы вспомните, какие деревья, которые горят зеленым пламенем,
не горя, описывает, например, Поль Элюар. А вы забыли кто такой Элюар, но
через деревья вспомните и имя, и место, где вы читали, и людей, с которыми в
этот период встречались. Тютчев когда-то заметил, что если вы не написали
стихотворение сегодня, вы никогда, завтра или послезавтра или через сто лет
или миллион, ни в каком другом воплощении не напишете его. Вероятно, ему
виднее, классик ведь...
Неповторимость состояния и неповторимость вашего логического вывода в
этот момент бытия должна поражать ваше воображение: представьте, сколько мы
теряем в мире творческого, творчества самого, когда об этом забываем. Вот
эта уникальность прочувствованного, уникальность истинно ценного для
человека, может не исчезать бесследно в пустынях нашей духовности, уходить в
песок - она может оставаться, если мы обработали почву нашей культуры через
себя, понимая, что ты тоже участвуешь в эволюции, <b>ты лично.</B>
Естественным здесь является, конечно, ощущение постоянной
философичности, когда я везде пытаюсь найти, раскрыть в вещах, в явлениях,
пусть совершенно даже механически, дуализм. Я бы советовал не обращать
внимания на алогизмы в данном случае, потому что асофия начинается там, где
нет технологической Софии, то есть глупость начинается из-за того, что я
боюсь побыть немножко веселым шутником, чудаком даже, парадоксалистом. Надо
некоторые вещи специально доводить до предела, превращать их в
противоположное, даже в шутку, может быть, чтобы вы могли потихонечку
по-настоящему рассмотреть весь мир как освеженную Итаку. То есть, другими
словами, нужно становиться наглядчивыми - это словечко старинное, словечко,
естественно, далевское. <i>Наглядчивость, наглядчивый.</I> "Не всему наглядкой
выучишься", - говорит русская поговорка. Но есть еще, извините за неологизм,
и наслышка. Есть еще - это вообще дикий совершенно, наверное, неологизм, или
неонеологизм -нанюшка. Но пошутив, и, наверное, из этой шутки вы тоже
извлекли какое-то настроение, я хочу сейчас заземлить наше состояние и
сделать его очень и очень рабочим и интегрированным для всех.
Что такое автодидактика, вы теперь поняли. <b>Автодидактика не есть
методика. Это парадигма и система жизни. Это образ жизни, это <i>модус вивенди,</I>
который снабжен <i>модусом операнды.</I></B> Если понимать автодидактику только как
технологию, как сумму методик, - а многие думают, что это методика, - это
все равно что обкрадывать себя, потому что как методика она не может
работать по-настоящему, раскрывая в полной мере поры духовного тела.
Конечно, что-то получится, но наслаждение от того, что ты умеешь, что ты
ликвидировал обученную беспомощность, не наступает без того, что ты
включаешься в работу над собой, пытаясь изменить образ жизни. Это звучит,
конечно, весьма поучительно, хотя чистой дидактики тут очень мало. Наоборот,
мы с вами добиваемся спонтанности мышления.
Вспомните ручейковость: человек, который спонтанно мыслит, - это
человек медитирующий. Вот то самое слово, которое до беспредела популярно в
наших интеллигентских кругах: медитация - это так здорово, так чудесно, я,
вот, медитирую! Директор Норвежского института медитации опубликовал как-то
большую статью - я читал ее года два назад в газете "Die Zeit", - в которой
есть очень интересное утверждение о том, что прежде чем медитировать, нужно,
как минимум, начитаться. Мы думаем, что медитация - это нечто, связанное с
нашим организмом, и подменяем духовность какими-то ощущениями, которые,
конечно же, приятны, и можем даже довести себя до эйфории, делая то, что
обычно делается в медитирующих группах. Но Василий Васильевич Налимов в
книге "Спонтанность сознания" (Москва, 1989) предлагает считать медитацию
для современного человека раскованным мышлением, которое, конечно же,
выводит нас к поэтическому, к поэзии. В этой книге вы найдете примеры
медитаций, которые являются чистыми стихами, или такие, которые подписаны
именем художника А. Дьячкова, то есть примеры медитаций живописью.
Эти две вещи нужно сейчас хорошенечко обсудить наедине с собой в
ближайшие часы, дни, подумать над связью нашей истинной логики с тем, что
называется медитацией, разобраться в тех словечках, которые так сильно
заблудились в нашем западном подсознании, требуя немедленной расшифровки,
требуя работы над собой, работы, которую нельзя откладывать, потому что
уводить свое сознание от этой работы равносильно уводу себя от магистральной
линии развития. Мы подменили то, что имеется в виду в оригинале, в
каком-нибудь макрианизме-нагарджунизме на свое западное рационалистическое
понимание йоговских выражений. Я особенно обращаю ваше внимание на это
стихийное бедствие в нашем менталитете, в нашей западной ментальной сфере. У
нас даже выражение такое есть - европейская йога, или сокращенно - евройога.
Очень много иронии, естественно, возникает у людей, по-настоящему
знающих, что такое йога, которая, кстати, очень близка автодидактике. Очень
близки автодидактике система Ауробиндо, системы, которые существуют уже
давным-давно, такие, как синтоистские верования, Лао-цзы - я имею в виду
даосизм, конфуцианство и так далее, потому что люди всегда понимали - мысль
человеческая не может существовать вне чувства. Сайентист же считает, что он
думает на сто процентов, когда пользуется своей заскорузлой логикой, которой
мы, кстати, тоже можем в автодидактике пользоваться, сознательно включая эту
инструментальность, когда решаем, допустим, математическую задачу, потому
что математика - самая простая наука в мире, как сказал один выдающийся
математик, и в ней нужно быть просто внимательным и ничего не пропустить.
Попробуйте - тот, кто имеет затруднения в математике, - не разобраться, что
такое А и что такое В, если вы ничего не пропустили в звеньях размышлений,
которые до вас еще, я надеюсь, стали рутинными, тривиальными, давным-давно
всем известными. То же самое сейчас происходит в шахматах, в других видах
такой деятельности, где акцентуировано левое полушарие и только лишь
во-вторых проявляется творчество. Но когда начинается творчество,
обязательно включается правое полушарие, то есть парадоксализация, выход в
творческую сферу по Д.Б. Богоявленской (это, кстати, ученица С.Л.
Рубинштейна, очень долго занимавшаяся проблемой творчества) возможны только
тогда, когда ты выйдешь за круг известных тебе предметов. Мы в автодидактике
имеем массу способов сделать один и тот же предмет другим, то есть оттого,
что я посмотрю на предмет иначе, я его меняю. Ведь у нас уже есть твердо
установленный принцип: восприятие предмета я могу считать исключительно
реальным, потому что учебник, если мы говорим о педагогике, может лежать и
под подушкой, то есть фактически отсутствовать, и на столе. Эффект, о
котором мы часто и не подозреваем, потому что считаем, что знания - в
учебнике, в обоих случаях один и тот же. А знания только лишь частичны
всегда, только лишь фрагментарны, как фрагментарно чтение "Войны и мира" и
фрагментарно восприятие жизни. Всегда и везде мы недочитываем и недоучиваем,
поэтому надо непрерывно возвращаться, меняя объект своим отношением, а это
можно делать при помощи различных приемов, которые мы с вами, конечно же,
пройдем, и очень, надеюсь, основательно.
Теперь, пожалуй, нужно еще несколько слов сказать о том, что кроме
нашей теории автодидактики, какая-либо другая теория самообразования
отсутствует. Все остальное, что существует по самообучению, - всего-навсего
доклады и очень много беллетристики. Мы попытались создать технологию,
которая впитывает в себя, абсолютно не конфронтируя, любые другие методики,
если они уже употреблены. Методика Ш. Амонашвили, методики самых современных
новаторов-учителей - они прекрасны, но у них есть один маленький недостаток:
они не интегрированы, они не формализованы так, чтобы другой человек мог
вполне точно их использовать. В них слишком много индивидуальности, как в
игре Л. Когана или Н. Паганини на скрипке - это не школа Дж. Виотти,
который, быть может, не очень здорово играл, но создал школу, формализация у
него появилась, понимаете? Вот этот элемент очень важен. Самообразование
обосновывается, повторяю, на различных интроспективно-психологических
отношениях с предметом.<i>
Образование,</I> безусловно, надо рассматривать как <i>континуум.</I> Континуум -
это <i>"дление",</I> французское "duree", <i>"беспрерывность".</I> Нельзя просто
переходить от одного к другому, что-то другое в предыдущем вырастать должно,
и так непрерывно. Мантровый способ засыпания мы с вами проходили именно для
того, чтобы научиться организовывать континуумность. Это самое важное на
первых порах - заметить, что ты просыпаешься с огромной радостью, вспоминая,
<b>что</B> тебе было интересно накануне, словно влюбленный. Когда ты лежишь первые
пятнадцать минут, ты, быть может, сразу, в первую секунду не вспомнишь: что
такое? я проснулся?! ага! о, да, я его увижу, я ее увижу - переживание,
которое осталось оттуда, как в "Кубла Хане" Сэмюэля Колриджа, приснилось
тебе, возможно, но ты, как это обычно бывает, сон не помнишь, помнишь только
ощущение, и сон сработал. Это все получается функциональным, и я призываю
вас ничего не тренировать без отрыва от производства, от какой-то целевой
установки, исполнения определенных заданий жизни. Например, учишь язык и при
этом занимаешься автодидактикой - это функционально. Йога часто предлагает
добиваться состояния, а зачем мне это состояние? Говорят, релаксация
наступит. Между прочим, именно евройога так делает, а йог имеет целевую
установку, он добивается так называемой пустоты, освобожденности от сансары,
он совершенно в другую сторону смотрит, у него есть сверхзадача, и у него,
естественно, все получается. Заниматься лишь механической частью таких
упражнений - значит отчуждать себя от творчества. Поэтому нужно стараться
делать, на наш взгляд, абсолютно все фунциональным в зависимости от твоих
личных задач, потому что в тебе скрежещет зубами обида твоего же "Я",
внутреннего человека на тебя, другого, какого-то более внешнего, который
что-то не делает, который чему-то не подчиняется, то есть не воплощается.
Недовоплощение - это не просто грех, это издевательство над собой. И от
этого мы болеем, между прочим, потому что самая большая скука - это скука
затаенная, имплицитная, та, которая наступает из-за того, что ты не
состоялся. "Несостоявшесть" делает человека (придется процитировать
Бисмарка, который говорил, что пиво делает человека глупым) несчастным и
злым. "Amando merito ", - говорит неудачник: "Долой заслугу". Вспомните
Шопенгауэра и почитайте его "Афоризмы житейской мудрости", вы очень много
найдете созвучного, потому что он трезвомыслящий и мудрый, безусловно,
человек, хотя кое-что, конечно, и вызовет у вас негативное отношение.
Этика и <i>интеллект</I> нами уже рассматривались. Вы помните об атомарной
честности, помните, что все начинается с моей оценки <b>моего</B> настоящего
положения на этой земле. "Аз есмь персть" или, что точнее, "аз есмь червь".
Обидно, может быть, такое слышать, но если у меня забрать духовность, между
мной и червем не будет абсолютно никакой разницы. А духовность-то возможна
только тогда, когда есть 1'autre, другой, когда я принадлежу коллективному
эйдосу, когда я не оторвался от пятого измерения культуры. Только тогда у
меня получится что-то, что меня приподнимет чуть-чуть над этим, к сожалению,
весьма заниженным существованием. Поэтому мы говорим "Божественное" не
только в религиозном смысле слова, которого, слава Богу, - я имею в виду
религиозный смысл - перестали бояться сегодня, мы говорим это и в научном
смысле слова. Поэтому тот человек, который - я вчера говорил о мистике -
сегодня считает, что мистика - это нечто недостойное его просвещенного
внимания, извините меня, пожалуйста, ничего не понимает в жизни. Кто из тех,
кто читал "Розу мира" Даниила Андреева, великого советского мистика, сына
Леонида Андреева, может утверждать, что его видение и его видения не
являются драгоценным приобретением нашей культуры, нашей с вами семейной,
околоочаговой, бескаминной, к сожалению? Я думаю, что никто. Те состояния,
которые дарит Андреев, естественны для человека, и в двадцатом веке они так
же должны существовать, как в тридцатом или в девятнадцатом, или первом до
новой эры, до Рождества Христова и так далее.
Мы очень обеднили себя упрощением жизни. Культура есть обязательная
сложность. Константин Леонтьев, который умер, будучи совершенно забытым, в
1891 году, говорил, что <i>прогресс есть сложность.</I> А Василий Васильевич
Розанов, написавший о нем поминальную статью, утверждал, развивая его мысль,
что прогресс можно заменить красотой<b>. Красота есть сложность,</B> но мы эту
сложность - давайте сразу поставим точку над "i" - будем понимать как
сложность органическую, то есть как сложность простую. Пусть вас не пугает
этот оксюморон, потому что простая сложность - это всего-навсего такое
конструктивное сооружение, которое является, говоря языком сайентиста,
системой.
Следующий тезис в нашем повторении посвящен <i>конформизму</I> Слово, конечно,
трудное, но давайте накопим в эти дни в темпе presto различные хорошие
нужные нам термины. "Конформизм", "морфология". Вы знаете, что <b>"морфо"</B> - это
то же, что и "формо", согласные только перепутались: м, р, ф; ф, р, м. Мы
будем проходить специальную тему, так называемое "Домашнее
этимологизирование", которая растолкует нам все эти явления яснее. А
конформизм - это то, что можно было бы в шутку назвать способностью психики
принимать форму, навязанную политиками, во имя выживания тела. Конформизм -
результат паралича собственной мысли, и конформист - наилучшее орудие в
руках правителя, тирана, правительства и так далее. Конформист никогда не
мыслит. Суррогат мышления - самое распространенное явление, которое
существовало у нас на протяжении долгих-долгих десятилетий, именно благодаря
вынужденному конформизму. Свободомыслие заложено в человеке, мы рождаемся с
рефлексом свободы - понаблюдайте за ребенком одного-двух лет, как велико в
нем чувство собственного достоинства! Но постепенно с системой запретов,
вживлением в мозги групповой психологии в нем обрубается свобода мышления,
подавляется достоинство, и индивидуальность превращается в коллектив с
единым мнением и единым выражением лица. Я не буду развивать эту тему, ее
прекрасно развил Джордж Оруэлл в своем романе "Восемьдесят четвертый", но
забывать о том, что учиться сегодня надо, поборов в себе, прежде всего,
конформизм, нельзя, потому что именно это приятие слов под влиянием
установки организованной пропаганды, редактуры всего на свете, организации
состояний, которые один умный психолог назвал гипноидальными, приводит нас,
конечно же, к педагогической беспомощности, ибо вся педагогика строилась и
строится всегда, осознаем мы это или нет, на интересе. А интерес, как мы уже
выяснили, может существовать реально только тогда, когда он актуализирован,
причем все остальное -только редукция.
Когда вы увлечены каким-то материалом, а вас в этот момент спрашивают,
насколько он интересен, вы в первое мгновение не можете ответить, потому что
не способны, вы забыли о времени, вы не слышите, о чем вас спрашивают. Но в
тот самый момент, когда вы кивнете головой, вам будет уже неинтересно,
потому что состояние актуализированного интереса может быть только
сиюминутным, только спонтанным, хотя и чрезвычайно плодотворным. И если мы
организуем актуализированный интерес, допустим, при помощи методов
расщепления материала, и один интересик, очень маленький, точечный, перейдет
в другой, у меня получится набор таких интересов - очень плотное вещество,
напоминающее вещество белого карлика, супервещество жизни. И один день,
прожитый по интересу, превратится в месяц, а может быть, и больше.
Чувствуете, как нащупывается здесь некое решение проблемы времени, заметьте
себе пока. А потом, когда вы начнете ощущать, что за месяц проживаете пять
лет, не удивляйтесь, это именно поэтому.
Актуализированный интерес, уже актуализированный, необходимо научиться
прерывать. Если я доведу актуализированный интерес до пика, и после этого не
прерву его, он обязательно выгорит, и останется один пепел. Поэтому я должен
обязательно воспользоваться этим автодидактическим законом и ничего не
пускать на самотек, осознавая, что если этот интерес уже готов, он в пике, я
должен переключить внимание на другое. Такой технический секрет и позволяет
создавать то белокарликовое вещество, образно говоря, когда ты получаешь
удивительное наслаждение от возможности обратиться к одному материалу и к
другому, потому что там остался невыгоревший интерес, потому что там нет
пепла, там все органично, там "травка зеленеет и солнышко блестит". Если эта
схема понятна, вы уже сегодня можете многое делать в эксперименте.
Естественно, модус вивенди, образ жизни - это сумма динамических
стереотипов, как говорят ученые, это навыки, это различные привычки, и это,
конечно, страшно сложно. Но поймите, если вы начнете с атомарной честности,
с организации актуализированного интереса, если никогда не будете доводить
интерес до выгорания, занимаясь не по-сайентистски, как тотальные
рационалисты, вам, наверное, становится "жутко", каких высот вы можете
достичь. А всего-то! Пять минут это, пять минут то. Но по миллиону раз за
день. Предвижу возражения оппонентов. Это же деспотия! Это же
противоестественно, это никуда не годится, это ни в какие ворота - по пять
минут! А я, даже если мне неинтересно на первой минуте, сижу. Ведь я могу
переключиться на другой материал в пределах того, что мне задали, если я
школьник, или студент, или даже профессор. А иначе я просто должен делать
вид, что учу материал, сидеть в читалке по пять-шесть лет, когда я могу
сделать это за два года. Какая экономия времени! <CENTER> </CENTER>

Итак, сейчас мы с вами займемся <i>концентрацией внимания,</I> а как это
делается, я думаю, вы уже хорошо знаете, потому что этот метод широко
применяется у нас, это не мое изобретение. Концентрация внимания тренируется
при помощи круга концентрации. Мы рисуем круг и ставим внутри точку, а рядом
изображаем нечто похожее на звезду, чуть пониже - волнистую линию и прямую.
Вот у нас есть четыре объекта. Давайте еще нарисуем крестик. Достаточно. А
теперь наблюдайте за собой, за своими ощущениями. Я буду показывать, куда
нужно переводить луч внимания (я так детям объясняю: как будто у нас из глаз
идет лучик, и я этот лучик могу переводить): на крестик, теперь на
звездочку, на прямую линию, теперь снова на крестик, на точку, на волнистую,
а то мы о ней забыли. Вы замечаете, что мы владеем вниманием, мы сами
направляем, мы не ждем, когда нам станет интересно или неинтересно, мы
технологически, технически владеем лучом внимания. Представимо? -легко
представимо. Даже у людей с не очень развитым воображением это обычно легко
получается. Если же не получается, нужно больше времени проводить с таким,
единственным, пожалуй, нефункциональным впрямую, упражнением в
автодидактике.
Сейчас, наверное, вы уже можете ответить на вопрос, который звучит
следующим образом: сколько минут, часов, дней можно неотрывно смотреть на
этот круг? Вечно, правда? Кто-то сказал:
вечно, сколько хочу, пока не упаду. Следовательно, вывод очень простой:
на материале, на котором мне нужно сосредоточиться, я могу сосредоточить
внимание ровно столько, сколько мне нужно, если буду переводить луч
внимания. А это и есть разновидность дробления, заметили? То есть если
материал изложен сукцессивно, последовательно, я должен, чтобы у меня у
самого возникли различные мысли по поводу соединительной ткани между
частями, переводить луч внимания. А она, эта ткань, обязательно появится в
той форме, которая свойственна мне, именно мне с моей ручейковой логикой,
потому что мои ассоциации так же уникальны, как уникальны ассоциации каждого
представителя рода человеческого.
Представляете, как веселеет педагогика, когда такие простые веши
поселяешь в ум какого-нибудь первоклашки. Да он гореть начинает, о взрослых
я вообще молчу, потому что они пылают замечательной любовью к знаниям -
извините за тавтологию - от знания того, как этими знаниями овладеть. Итак,
попробуйте заняться упражнениями по концентрации внимания, только делайте
это функционально, с материалом по вызыванию актуализации интереса, но ни в
коем случае больше не работайте так, как работали раньше: я эту книжку все
равно прочитаю, от начала до конца! Вы знаете, в газете "Monde" на последней
странице кратко изложено все, что есть в газете, потому что психологи
прекрасно знают - нормальный человек открывает газету именно с этой стороны.
Таким образом, по этой схеме мы начинаем сейчас свою скромную
деятельность, совершенно не спеша и помня о том, что мы владеем интересом, а
не интерес нами. Мы владеем музыкой и роялем, а не рояль и музыка нами,
понимаете? Разница огромная. Вы видите - мы переходим к тонкостям, мы
приходим к красоте, которая сложна, но упрощает жизнь, ибо та системность,
которая невольно проявляется в каждом из случаев, напоминает своеобразные,
очень серьезные игры, которые каждый раз захватывают нас как процесс,
включая макроигровой элемент, макроэлемент игры, и ты начинаешь жить как бы
даже х р а м о в о, потому что в тебе непрерывно обновляется что-то такое,
что нужно открыть, оформить и связать, налаживая отношения с тем прежним
хаосом, который был в тебе, становясь культурным человеком и воюя с
энтропией. Это и есть творчество, и прежде всего, творчество состояний, ведь
каждое новое столкновение нескольких понятий, нескольких фрагментов жизни,
бытия, чего угодно - это обязательно переживание.
Во вступлении к книге А. Мусатова "Высшая математика для самообучения"
- кажется, так она называется - есть великолепная фраза о том, что голова
кружится, когда взбираешься на восьмой этаж абстракции. <b>Это</B> - я имею в виду
голову - может закружиться только у того, кто не является тотальным
рационалистом. Когда-то академик Я. Б. Зельдович - не премину
воспользоваться своей дежурной цитацией, потому что она очень нужна здесь -
в одном вступлении к своей замечательной книге по высшей математике написал,
что никакого противопоставления между Лирикой и физикой не существует на
самом деле, это противопоставление придумал человек, который не владел
физикой,- Борис Слуцкий, поэт. Понимаете, куда я клоню? Я клоню к тому, что
любым предметом надо заниматься, высекая состояния, высекая что-то такое,
что доставляет удовольствие, вызывает эйфорию и награждает, естественно,
эндогенными опиатами. И сама жизнь наша, и энергетика на биологическом
уровне, целиком зависят от этих эндогенных опиатов, то есть от количества
творчества в единицу времени.
Теперь мы с вами должны обязательно рассмотреть тезис <i>"Отказ от
честности как отказ от источника энергии".</I> Честность воспринимается людьми
как нечто приятное, красивое, как скромность, например, которая, якобы,
украшает человека. Скромность - не украшение, а необходимая трезвость
мышления, то, что связано с адекватностью мышления.
Что такое адекватность мышления? Это умение понимать предмет в двух
смыслах: во-первых, так, как его понимает большинство, то есть конформно, и
второе - так, как его чувствуешь гы. Если нет второго, ты - тотальный
рационалист, ты усвоил этот предмет, но тебе страшно скучно им пользоваться,
тебя от него тошнит, он на физиологическом уровне противен твоей природе. А
мы так учимся! Мы запихиваем в голову огромное количество абстрактной
информации, забывая о законе превращения NI сначала в Gestalt, в образ, а
потом - в уникальную форму N;, то есть в мою собственную, приобретенную
только что, творческую идею, сформулированную моими словами. Вот почему
опытные педагоги говорят: "А ты скажи своими словами", давая пощупать, делая
из своих непослушных учеников наглядчивых людей, которые очень часто
способны превратить в наглядное даже то, что обычный человек не видит. Я -
за наглядчивость, которая связана с имагинацией, за имагинативность
обучения, превышающую обычную для наших краев норму.
Воображение очень слабо применяется в нашей педагогике. Оно должно
стать главным средством обучения, тем более что оно - мы уже говорили об
этом - лечит и профилактизирует некоторые, этак тысячи две, заболевания,
включая даже, между прочим, грипп, хоть он и заразен, за счет того, что ты
повышаешь сопротивляемость. А так как все время есть супернадбавка здоровья
и энергии, то ты, получается, имеешь массу свободного времени, и становишься
все гармонизированной, у тебя появляется надобность почему-то услышать не
только hard-rock, понимаете ли, а еще и metal. Другими словами, человек
выходит к широте познаний только тогда, когда он готов, когда он
предрасположен к этому технологически.
Смотрите, я актуализирую интерес - прерываюсь, у меня надобность выйти
за пределы известного мне, я уже хочу, я бегу к словарю, все прекрасно. Я
бегу - нашел слово, у меня совершенно другое развитие мыслей, у меня веточка
выросла на дереве, - на воображаемом, конечно, деревце моей мысли, моего
мышления даже, - из-за того, что я пошел к словарю. Если бы я в этот момент
не пошел к словарю, если бы я не вырастил веточку, она не разрослась бы, не
отпочковались бы от нее листочки, и не было бы другой веточки, которая уже
на этой выросла. Так растет судьба. Потому что мастерство-то в тонком
мышлении заключается, ведь орган духовного развития человека, движитель
судьбы - это прежде всего то, о чем мы сейчас говорим с вами. Если человек
умеет актуализировать свой интерес, он, естественно, приходит к мастерству,
потому что совершенствуется по той невероятной меандровой кривой, которая
рисуется сама. А так как этот процесс природен и естествен, то ручейковая
логика приводит его к тому морю, которое называется судьба, навык,
мастерство. Если я не прав умозрительно, попробуйте опровергнуть. Если я не
прав практически - попробуйте позаниматься. Конечно, я провоцирую вас,
провоцирую при помощи тотального диалектизирования, предлагая вам схему
дуального расщепления везде, повсюду, где бы вы ни были: а что, если это
довести до проявленности высшей "дзи", - появится "ди"? И что будет?
Абсурд?! А все равно интересно, стоит подумать! Я провоцирую вас асоциально,
я даже, как бы шутя, подставляю свою голову под гильотинный нож. Делайте, но
думайте, думайте, думайте, применяйте эти методы. Я уж, как видите, не жалею
сил, чтобы постараться вас расшевелить, так как мы собрались для того, чтобы
интенсив стал в нашем обучении пожизненным.<i>
Тщеславие и честолюбие.</I> Что такое тщеславие, мы знаем
по-автодидактически - это утверждение себя любого: вот я утверждаю себя,
потому что это я. Тщеславие - вещь скверная. Надо учиться ежечасно его
преодолевать, предпочитая тщеславию особый вариант честолюбия. Сказать, что
человек окончательно не тщеславен, никогда нельзя, даже если это утверждают
Л. Толстой и Ж. Лабрюйер, - я знаю из практики, что мы можем становиться
грешниками в любой момент своего существования. Святой возводить себя в
степень святого как раз и не будет, потому что знает, что надо преодолевать
грех в себе. Самый большой и самый странно распространенный грех
выпячивания, возвеличивания себя идет, скорее всего, от витальности, от
надобности выжить в некой сфере. Если человек выходит на сцену и волнуется
чрезмерно, когда уже начал работать, он слишком тщеславен, надо перебороть
себя, осознавая необходимость утверждения идеи. И пусть будет три миллиона
зрителей - все равно надо утверждать идею, брать рапиру и утверждать. А тот,
кто садится и играет себя, и какого себя? - самого лучшего мальчика в мире,
который умеет играть Бетховена, - играет не Бетховена, играет не "К Элизе",
он играет себя худшего, и играет бездушно, не думая об идее, о
художественной стороне дела, которое должен утверждать. И это начинается с
детства, начинается с использования такого "замечательного" произведения,
как "Осуждение Паганини" А. Виноградова. Испортить ребенка очень легко,
заразив тщеславием и думая, что заражаешь честолюбием. Но честолюбие - нечто
иное. Это обезымянивание, это подмена себя, того, который ничего не умеет,
Мастером, которому не нужно имя, потому что тебя все равно Гомером будут
называть, а как на самом деле - неизвестно. Или Шекспиром, а может,
Саутхемптоном? - какая разница, это - Мастер! Это Мастер, и потому,
наверное, у М. Булгакова "Мастер и Маргарита". Это и есть имя, потому что то
специфическое мастерство, та судьба и наименовывают нас по-настоящему, хотя
я, конечно, отнюдь не склонен считать, что наше имя, данное родителями, не
влияет на нас - это особый вопрос, отсылаю вас по этому поводу к Павлу
Флоренскому.<b>
Применение актуализированного интереса,</B> как вы уже поняли, - <b>основа
интегрального метода в автодидактике.</B> Но что такое интерес? <i>Интерес</I> мы
определяем как <i>самоявляющийся поток ассоциаций.</I> Значит, ассоциации, которые
сами появляются, -это и есть проявление той внутренней, но вместе с тем
космической логики, которая в нас существует. Мы думаем по-настоящему, как
мы, только тогда, когда есть интерес - самоявляющийся поток ассоциаций, то
есть ассоциации представляют собой ту жидкость, которая наполняет русло
ручейка, без журчания которого личность не может существовать. Вспомните
слова Толстого:
"Человек течет". Заметьте, "человек течет", значит, живет спонтанно,
значит, он не зажат, значит, он свободен. Конформист наигрывает логику,
наигрывает талант и никогда не будет идентичным. Вот эта нетождественность
себе и сотворяет огромное количество бед от инфарктов до сумасшествий и
астенизаций, доводя людей до того, что они и жить-то, в общем, не хотят,
потому что нетождественность самому себе - это обворовывание собственной
природы и, конечно же, самый лучший путь к бездарности.<i>
Организация "нужности" как культурологический процесс.</I> Тезисы
"Отсутствие <i>объективно интересного"</I> и <i>"Интересностъ и "нужность",</I> я думаю,
нет необходимости объяснять - вы уже прекрасно понимаете, что нет ничего
объективно интересного, есть только субъективно интересное. Что такое
"нужность"? Почему мне что-то нужно, а что-то не нужно? Есть два подхода,
естественно, в этом вопросе. Первый: <b>нужно,</B> потому что будет декан ругать,
могут лишить стипендии, или, как говорят по-украински, "Xi6a хочеш? -
Мусиш!" (рус. <i>"Разве хочешь? - Должен")</I> Вот эта нужность, "мусиш", "miissen"
по-немецки, и создает, в общем-то, чаще всего ощущение необходимости в быту.
А ведь, простите, оно далеко не всегда соответствует истинной тебе нужности.
Умение создать интерес к чему бы то ни было решает эту проблему. Точечный
интерес чисто механистически при помощи расщепления удивительно легко
создается, особенно когда у вас достаточное количество материала, то есть вы
делаете простые вещи, которые можно иногда назвать спортивными упражнениями,
потому что они физически легко исполнимы: перевожу луч внимания, беру
книжку, заменяю ее другой.
"Нужность", или <i>облигатность</I> в научной терминологии, - необходимое
условие для запоминания материала. Нужно же нам -тут речь пойдет о нужности
второго порядка, когда нужно органически - только то, что актуально
интересно. Поэтому облигатность, или истинную нужность, мы в автодидактике
приравниваем к актуализированному интересу. Это решение и этот принцип
одновременно мы возьмем на вооружение и теперь, пожалуй, перейдем к <i>правилам
автодидактики.</I><b>
Правило первое: ничего не запоминать "в лоб".</B> Почему? Потому что
единственное, что мы знаем о памяти как о редуцированном процессе, -
утверждает Франц Лезер, и совершенно, кстати, справедливо, в своей книжке,
которая, правда, неудачно названа "Тренировка памяти", - это то, что ничего
нельзя запоминать "в лоб". Память отказывается работать, когда стараешься
запоминать "в лоб". Поэтому утверждения советских учебников о том, <b>что</B>
память нужно тренировать почти как мышцу, создавая тактическую установку на
запоминание, совершенно противоречат мнению крупных ученых, кстати, и
отечественных, ибо -Франц Лезер, объездив полмира и поработав в Америке, в
конце жизни поселился в ГДР, и наши ученые, московские в частности,
сотрудничали с ним.
Но какой педагог советской школы рискнет сегодня, проводя открытый
урок, сказать: "Ребята, чтобы запомнить, надо отвлечься от материала,
стараясь его не запоминать"? Виктор Франкл, известнейший ученый из когорты
здравомыслящих психологов, предлагает лечить людей - не только от
незапоминания, а даже от болезней - парадоксальной интенцией, намерением
делать не то, что, якобы, надо было бы делать. Таков человек, "Бесе Homo",
он так устроен, он парадокс во плоти. Соответственно и учиться мы обязаны,
согласуясь со своей природой, которая существует как данность и от которой
никуда не деться. Почему раньше нельзя было применить этот простой закон, не
превращая обучение в издевательство над личностью? Да потому что мы привыкли
считать, что личность - это нечто цельное. А личность многомерна, и в этом
все дело. И чем многомерней человек, тем он ближе к Христу. Вот такая
история. Причем данные, которые мы используем сегодня, валяются на книжных
полках не одно десятилетие, а мы по-прежнему делаем вид, что научились
тренировать память как мышцу. Почитайте современных психологов, начните с
фрейдизма, и вы потихонечку, что называется, сами раскрутите эти мысли. Не
мешает еще, правда, поднатореть в этом типе размышлений, самому сделать ряд
выводов и понаблюдать, как это получается. Вы уже сегодня попробуйте что-то
запоминать, уходя от материала, попробуйте прийти к чему-то неинтересному
как интересующаяся личность, интересующаяся этим неинтересным в данный
момент через парадоксальную интенцию. Опять-таки отодвигайте в сторону то,
что неинтересно, заражайтесь другим, а потом возвращайтесь - вы увидите,
какая у нас, мягко говоря, парадоксальность внутри. Как только ухожу,
говорят: вернись, зачем уходишь. Особенно хорошо владеют парадоксальной
интенцией, насколько мне известно, молодые девушки.<b>
Правило второе: делать только то, что интересно.</B> Правило для детишек,
очень простое, оно чрезвычайно легко усваивается. Мне неинтересно, и я не
буду заниматься. Но у нас есть и другое правило, которое не входит в это, но
которое мы подразумевали, когда говорили о необходимости делать только то,
что интересно. Мы подразумевали, что я - хозяин положения. Я сам должен
создавать интерес - с этого мы начали свой путь в автодидактике.
Помните Маяковского: "Я пилотом стать хочу, пусть меня научат"? Вы
поняли мою интонацию: пусть только попробуют! А теперь я захожу в класс и
говорю: "Ребята, никто вам интерес организовывать не будет, никто, вы будете
это делать сами, вы - свободные люди". Надеюсь, вы не будете возражать, что
мы обедняем детское воображение и обедняем свою рабочую палитру
взаимоотношений с детьми, сюсюкая с ними, прямо не вводя то, что они могут
великолепно усваивать в очень раннем возрасте. Поэтому и философию нужно
вводить тогда же. Норберт Винер, отец "страшной" науки кибернетики, учился
под столом в папином кабинете! Его оттуда никто не гнал, он все прекрасно
усвоил и к двенадцати годам уже был готов к поступлению в университет. И
поступил-таки, и, как вы знаете, из этого что-то вышло. Значит, по-первых,
нам нужно организовать "подстольное" обучение, то есть симулировать, что мы
не учим. Во-вторых, не бояться давать ребенку то, что, по нашим
представлениям, является слишком сложным. Как только ребенок начал говорить,
ему совершенно безразлично, будет ли он усваивать слово, допустим, "гулять"
или слово "бифуркация", я это знаю по собственному ребенку. А мы очень часто
заблуждаемся, делая плохую услугу нашему будущему, потому что это
воплощенное будущее - наших детей - развращаем легкомыслием, чем, кстати,
удлиняем их путь к полному ментальному развитию.<b>
Правило третье: стараться заменять умственную работу физической.</B> Для
тех кто бегает трусцой, бывает очень обидно - тем более, если, например, они
не знают системы Мартынова, который предлагает бежать и сочинять
какую-нибудь статью, - терять время: бежишь себе трусцой вокруг стадиона,
погода плохая, темно, снег, буран, мышцы ликуют, но время-то идет, полчаса
отрезаны от жизни. А теперь попробуем поразмышлять на эту тему и сделать
один маленький вывод: а ну-ка, давай-ка, не истязая себя тем, что я что-то
не запомнил, что я - глупый бездарь, у которого все равно никогда ничего не
выйдет, попытаюсь, немножко поднапрягшись, что-то воспроизвести из того
материала, который знаю, и, если после двух-трех попыток все-таки не удалось
вспомнить то, что надо было вспомнить, переключусь и заменю умственную
работу на физическую, заменю муки человека, который себя истязает, на...
долгий путь к словарю, к справочнику, к энциклопедии. Показываю, как это
делается. Шепотом: "Бездарь, бездарь, бездарь" (в это время уже надо идти).
Иду - бег трусцой. Тянусь (словарь на самой высокой полке). Не достаю. Несу
стул. Влезаю. Смотрю: "table" - "стол". О, как просто! - вспомнил, поставил,
не выписывая. Отнес на место стул. Побежал обратно. Сел. И ... забыл.
Слушайте, какой прекрасный повод еще раз пробежаться! Побежал, взял. Хорошо!
В конце концов организм начнет сомневаться в целесообразности своей лени.
Семь раз достаточно, чтобы запомнилось, поверьте. <b>Прав тот, кто смотрит в
словарь до тысячи раз в день - это наше четвертое правило.</B> Можно считать и
повторные просмотры. Но до тысячи не считайте - все равно получится больше.
Зато будете стройными.
Но, шутки в сторону, справляться со справочником или словарем - штука
действительно очень полезная. Потому что это не просто общение с книгой, это
- общение с Мастером. Ведь энциклопедии обычно делают Мастера. И,
пожалуйста, уже сейчас давайте перестанем плакать, рыдать, ныть, вопить о
том, что у меня голова плохая, память никуда не годится, и вообще скоро
будет (или уже есть) катар желудка, а печень совершенно не позволяет
получать образование, потому что мне уже тридцать два года, она разрушается,
я умираю, и никакой карьеры не получится, потому что меня не взяли, я не
член партии - разве не нечто подобное мы обычно наворачиваем, чтобы было чем
оправдать свою бездеятельность? Я возвращаюсь к первой посылке
автодидактики: все нужно делать самому! Аристотель когда-то прямо сказал:
человек делает судьбу сам, он может выбрать судьбу правильно -заметьте,
интереснейшая мысль - и неправильно. От того, что я выбираю неправильно,
естественно, и зависит то количество мучений и страданий, через которые мне
придется пройти. И выбор совершается не где-то в Дельфах, возле пропасти, из
которой возносятся серные испарения к небесам, где сидят боги и, якобы, все
решают. Нет, они не все решают, они предоставляют право выбора тебе,
человек! И ты можешь выбрать, и всегда, как правило, из трех возможных.
Потому и в сказках сказывается: налево, направо, прямо. И мы всегда должны
выбирать, сами выбирать, ориентируясь на свой актуализированный интерес.
Только этот критерий обосновывает правильность выбора судьбы.<b>
Запоминать не надо, гласит пятое правило, но любое восприятие должно
быть максимально полным.</B> То есть установка на якобы незапоминание, на то,
что я должен учить, не уча на внешнем уровне, и только внутри, где-то
глубоко, у меня должен быть запрятан очень большой серьез - эта установка
тотальна. У человека, который принадлежит вечности, такая двойственность
должна быть легальной. Такая двойственность должна принадлежать каждому, кто
учится, пусть каждый ученик попробует так работать, и он увидит, насколько
это плодотворно, потому что ты уже свободен, ты гораздо большее можешь
осуществить на просторах духовности.
Следующее: <b>не добиваться сразу полного усвоения и совершенного знания.</B>
Это правило удивительно распространено у нас, но только без частицы "не". Мы
добиваемся сразу как раз чего? -полного усвоения. Я думаю, что не найдется
ни одного здравомыслящего человека, который бы сказал, что в его жизни была
хоть одна удача в этой области. Вдумайтесь в мою фразу. Я не видел живого
нормального земного - пришельцев я, правда, тоже не видел, я только
представлял богов, которые это, наверное, могут сделать, - человека,
который, не зная последующего звена, создал бы для себя совершенную модель
звена предыдущего. Другими словами, никогда никому не удавалось добиться
полного и совершенного знания фрагмента, предшествующего чему-то
дальнейшему, если он этого дальнейшего не знает. То есть абсурдно требовать
от себя полного и совершенного знания, прежде чем ты раз пять не вернулся к
этому фрагменту после того, как пошел немножко, шагов на пять-десять,
вперед, а еще лучше, когда прошел все в общем и возвращаешься к этому в
третий, десятый раз. Следовательно, любой предмет нужно изучать так, как мы
с вами начали: вчера мы прошли всю автодидактику. Мы сделали круг, а теперь
всю жизнь будем его расшифровывать.<b>
Правило седьмое</B> - <b>их</B> всего восемь <b>- стремиться к самонаблюдению.</B> Раньше
я всегда как-то стеснялся, когда советовал заниматься самонаблюдением. Да
ну, все время обращать на себя внимание! Я лучше в щелочку посмотрю,
вуайером побуду. Но так, конечно, поверхностные люди обычно реагировали.
Множество ребят, особенно в девятом-десятом классе, страшно хотят стать
психологами. Почему? Да потому что желание самонаблюдать естественно, и
именно желание разобраться в себе более всего поначалу притягивает в
психологии. Человек хочет знать, <b>что</B> он есть на самом деле, каков механизм
его переживаний, что представляет собой его внутренний мир, как лучше
строить свои отношения с другими людьми? Стремиться к самонаблюдению - это
значит не бороться с собой, а развивать себя, развивать, естественно,
всяческие приемы, свои личные, стараться все время быть, как говорят
французы, a la tenue, в курсе дел.
Приемов самонаблюдения разработано очень много. Самые лучшие, пожалуй,
как раз у мистиков, особенно восточных. Поэтому, в первую очередь, нужно
читать различные мистические книжки, особенно технологического характера,
которые позволят <b>вам</B> очень быстро интроспективизироваться. Но очень важно не
забывать о собственной субъективной логике, чтобы смысл понятия никогда не
застывал - при следующем воспроизведении он обязательно должен оказаться
другим, потому что семантика вечно ускользает. Семантика, значение любого
слова в мире всегда не окончательны - это одно из самых важных теоретических
утверждений в нашей автодидактической области. То есть мы, если говорить об
искреннем понимании, понимая что-то, всегда понимаем по-другому. Но до
искреннего понимания мы-то часто и не доползаем, хотя иногда два сантиметра
остается, и пользуемся устойчивыми формулами на уровне обыденного сознания:
"Так велели в ЦК". Все. Не ведено думать. А должно быть ведено никакими не
ЦК, ни анархо-синдикалистскими, ни коммунистическими, ни даже
демократическими. Должно быть ведено Господом Богом, Который в нас. А
технологическая манифестация этой Божьей воли - да простит меня Господь Бог,
что я как бы технологизирую этот процесс, - проявляется в актуализированном
интересе. Вот откуда берется чистота намерений и все остальное. А когда это
Богом благословлено, то вы чувствуете, как астральное покровительство
проявляется во всех ваших делах: что бы вы ни делали, все у вас начинает
получаться. Заметьте, когда-то говорили так: "Приступаю к работе, но
по-мо-лясь". Заметили - это же не только настрой, это катарсис,
осуществленный перед работой, настраивающий человека на намерение чистое,
непротивочеловеческое, потому что человек - порождение чудесной чистой
космической красоты. Бога, и он, естественно, тоже может на какое-то
мгновение прикасаться к этому высшему в мастерстве. Поэтому опять
получается, что самый большой грех - не становиться.
Вот что стоит за этим тезисом - "Самонаблюдение". Потом у нас будет
целая тема, посвященная этому вопросу, и мы поподробней разберем эту
проблему. Но первое правило, которое мы прежде всего должны внушить нашим
детям и себе: наблюдай, смотри, что в тебе творится. Потому что детские
сказки, которые мы переживаем, интересуют нас и с другой стороны: почему мне
страшно, почему я плачу, что Красная Шапочка делает то-то, а Волк то-то?
Вспомним себя, когда мы были маленькими, мы мучились, особенно если были
пытливыми, от того, что не знали имен, не знали субстантивов, имен
существительных, не знали того нарицательного материала, который для нас
никогда не должен быть нарицательным, потому что каждая деталь - это
проявление бытия, и имена должны быть только собственные. Все живо, все
трепещет, все органично. Поэтому такая система собственных имен прежде всего
должна быть у нас в круге концентрации внимания.
Последнее, <b>восьмое правило формулируется следующим образом: усвоение
предыдущего материала - необязательное условие для перехода к последующему,
достаточность понимания.</B> Я думаю, что особых объяснений тут не требуется, мы
уже гoвoрили о фрагментарности и, соответственно, о бессмысленности
добиваться сразу полного усвоения материала и совершенного знания.
Следовательно, неусвоение материала не должно быть тормозом для перехода к
последующему, особенно когда речь идет о первом круге.
А теперь, перед тем, как перейти к теме <b>"Культура движений речевого
аппарата",</B> посвятим несколько слов переосмыслению слова <i>"работа".</I> Мы
привыкли считать настоящей работой то, что дается с трудом. Тяжелая работа,
по нашему обыденному представлению, и является работой, а все остальное -это
какая-то синекура, это что-то такое, что нельзя назвать серьезной работой. Я
не говорю о конкретных примерах из биографий, допустим, художников или
певцов: когда последние, приезжая на родину, обыкновенно в свое село, на
вопрос, где они работают, отвечали, что поют в опере, а им серьезно
возражали, что их, мол, спрашивали, не где они поют, а где они работают. Вот
в таком положении и я сейчас оказываюсь с вами. Я говорю о пении, о поэзии,
о музыке, о творчестве как о сплошной деятельности, которая тебя наполняет,
и волнении, которое дает зримый результат, -и стараюсь избегать слова
"работа". Я могу давать этому процессу какие угодно названия, не употребляя
слово "работа", но пока я все-таки не назову это работой, не переосмыслив
это слово вместе с вами, мы, пожалуй, не найдем общего языка. Конечно,
"fatigue " французское (и по-английски есть такое же, почти что аналогично
произносимое слово) <i>-"тяжелый изнурительный труд"</I> мы не должны считать
основой нашего образования. Но творчество, как известно, все равно есть
работа - работа тотальная, напряженная, ежемгновенная, круглосуточная.
Ту работу, которая нам предназначена, вверена как человеческая работа
по исполнению, воплощению себя, конечно же, тоже можно превратить в
творчество. И эту работу человек должен исполнять, естественно, как игровую.
Что я имею в виду? Можно по-разному играть на рояле, можно по-разному играть
в футбол, можно делать различные движения, которые, естественно, будут
представлять собой систему игровых, потому что есть цель, есть правила, есть
движения, значит, в какой-то степени, есть игра. Это очень сокращенная
схема, я ею не буду заниматься, она совершенно ясна, потому что все мы, в
принципе, наверное, умные люди, и понимаем, что все, где есть правила, где
есть цель, достижение, обязательно носит игровой характер. Но это может быть
не очень серьезным, развлекательным дивертисментом, а может быть чем-то
таким, что напомнит "Пассакалью" Генделя, готический храм, "Notre-Dame de
Paris" - "Собор Парижской богоматери" Виктора Гюго, и возникнет трагедия,
возникнет какой-то особый, специфический оттенок игры, который, конечно же,
связан с появлением внутри <i>священной серьезности.</I> Я бы очень советовал вам
прочесть книгу Йохана Хейзинги, замечательного нидерландского историка,
мыслителя, писателя, которая так и называется:
"Homo ludens", "Человек играющий". Его концепция состоит в том, что все
есть игра, но человеческая игра - это, конечно же, игра со священной
серьезностью. Заметьте: священной серьезностью. И никогда, пожалуйста, не
надо в автодидактике забывать о том, что эта священная серьезность
невероятно важна в работе - в нашем понимании этого термина, - то есть при
обучении. От этого именно и приобретается тембр храмовости в наших занятиях,
ведь в храме естественно манифестируется веками разработанная игра, даже
более того - игры, summa summarum игр, то, что накоплено, а потом
переработано, и еще раз накоплено, и переработано вновь; все вместе это
представляет собой грандиозное действо, которое каким-то образом как бы
соответствует внутренней систематике чего-то космического. А космическое -
это тоже громадное действие. Гармония миров, по Кеплеру (такая же, как у
Пифагора система обертонов и унтертонов), точно так же устроена, если можно
говорить о ней, как об устроенной (вы, наверное, согласитесь, что можно),
потому что Устроитель, Великий Архитектор - Природа, Бог, все ипостаси
назовем ~ вложил общую систематику в окружающий мир: ведь в вурфах роста
ребенка те же соотношения, что и в числах Фибоначчи. А это связано, конечно,
с каким-то своеобразным священным чином всех событий, которые мы делаем
именно так, с серьезностью. Но серьезность, понятно по определению, которое
мы с вами уже давно выяснили, может только тогда быть истинной, когда она
парадоксально настраивается игрово. Эта мысль должна быть обязательно
усвоена, хотя она не так уж и проста. Дело в том, что, говоря об игре как о
системе движений, например, на стадионе, на зеленом поле, мы можем говорить
о двойном отношении: отношении профессионального футболиста, допустим
Марадоны или Пеле, к футболу и отношении к футболу у растущего организма, у
мальчика, который хочет бегать, который развивается. У него есть императив,
идущий от его витальности, а у Пеле императив иной, у Пеле - творческий
императив, я позволю за него расписаться, потому что Пеле - Моцарт футбола,
а это совсем другое, там есть священный серьез, там есть храмовость.
А теперь перейдем непосредственно к культуре движений, но сначала мышц
руки, например. С чего начинается движение, мы знаем - с пред-икта, со
слабой доли. А с чего же начинается пред-икт, то есть предударное движение,
то, которое приготавливает результирующую часть движения? Естественно, с
мыслей, естественно, с того, что кошка перед прыжком, допустим, или лев, или
человек, находящийся на вышке для прыжков в воду, проделывают вступительное
движение сначала про себя. Понаблюдайте за кошкой, как это когда-то делал
Жюль Ренар, замечательнейший наблюдатель, один из самых наблюдательных
французских писателей, - вы увидите как кошка делает какое-то внутреннее
движение, прежде чем прыгнуть, и еще не прыгнув, уже исполняет прыжок
целиком. Да и мы все, если действительно по-настоящему исполняем некое
действие, сначала исполняем его про себя. Это просебяшное" исполнение
движений нужно рассмотреть сейчас под увеличительным стеклом новых, еще пока
непривычных <b>нам,</B> воззрений. И давайте изучать, когда нам лучше, когда хуже,
когда удобней, когда менее удобно, рассматривая все случаи и начиная
заниматься культурой движений именно в этом аспекте. Что такое культура в
данном случае? Это, конечно, тот набор осознанных приемов, которые у нас
есть относительно предмета. И вот потому-то мы и должны сейчас, поняв эти
исходные вещи, заняться самым простым. Теперь, пожалуй, можно перейти от уже
видимого нам, свободно доступного мира внешних движений к движениям, которые
полуспрятаны, но которые детям, кстати, частично хотя бы, доступны как
внешние. Это движения речевого аппарата.
У вас есть таблица. Вы видите здесь рисунки так называемого речевого
аппарата. Что на них изображено? Здесь изображены изготовки, то есть
пред-иктовые стадии, начальные фазы движений самых трудных звуков, которые
существуют в этих трех языках. Буквой "F" обозначен французский, буквой "D"
- Deutsche Sprache, немецкий, и буквой "Е" - английский. Но прежде я напомню
вам о законе фокусировки, посвятив для начала несколько слов тому, о чем
очень полезно подумать людям, желающим освоить культуру движений речевого
аппарата, чтобы, пользуясь ею, заниматься гораздо лучше и математикой, и
философией, и всем другим, но, в первую очередь, нам нужно убедиться в том,
что этот системный подход поможет заниматься иностранными языками, причем до
такой степени, что я смогу, наконец, воспитать себя как деятеля - я имею в
виду грамматикальное использование этого слова, - как человека, который при
помощи воспитания движений речевого аппарата придет к мастерству, к навыкам.
Причем к навыкам, не равнозначным тем результатам, которые желает получить
человек, пользуясь, в основном, только слухом и очень мало следя за
движением. Результаты у нас окажутся наверняка лучше, потому что мы будем
тренировать непосредственно движение.
Когда мы правильно говорим на каком-то языке, то в нашем организме, в
нашем мозгу осуществляются определенные напряжения, характерные именно для
этого языка. Эти напряжения, психические и ментальные, транслируются на
речевой аппарат, и речевой аппарат соответственно отражает их в работе мышц.
Таким образом, мы можем смело говорить о существовании некой воображаемой
геометрической точки в полости рта или даже за его пределами, вы в этом
сейчас убедитесь, в которую направлены все векторы напряжений мышц, векторы
напряжений психических, ментальных и так далее. Но для нас сейчас важны
напряжения именно мышечные. Почему? По Фрейду, мы уже говорили об этом,
психическое напряжение вытесняется при помощи осознания движения. Поэтому
звук мы ставим не как звук (аудиция, слушание будет интересовать нас через
секунду, через сотую долю секунды, но после, а сначала человеку должно
поинтересоваться, что же за движение при помощи своего речевого аппарата он
будет совершать), а как заведомо точное движение, которое неточно нельзя
сделать, ибо от правильности движения зависит наша свобода, наше
освобождение от психической зажатости, ведь мы не говорим на иностранных
языках потому, что не уверены в правильности звукодвижения, и эта
подсознательная, но абсолютная вместе с тем уверенность становится преградой
на пути к Шекспиру, например, не дает накопить достаточное количество
лексических единиц, мешает мыслить, наконец.
Итак, с чего начинается движение? С изготовки. Чтобы начать двигаться,
я уже говорил об этом, нужно сначала начать падать. Изготовкой шага будет
падение. Потом я подставляю ногу, осуществляя собственно шаг, и вступаю в
результирующую фазу, или результацию. Следом за ней идет релаксация: я
расслабляю ту часть мышц, которая перед этим работала. То же самое нужно
осуществлять с речевым аппаратом, имея такую систему движений, которая может
совершенствоваться нами сознательно.
Возьмем для начала очень трудный звук, который лингвисты называют
щелевой межзубный [T] и который, заметьте, очень многие школьники
произносят, делая движение в обратную сторону. Описания технологии
произнесения этого звука в наших учебниках, к сожалению, акцентируют
внимание на фазе результации, и иллюстрации в них, как правило, изображают
именно ее. Поэтому смотрите внимательно на изготовки, ориентируясь на точки,
которые должны фиксироваться нашим сознанием в момент образования движения.
Итак, высовываем язык, прижимая его к верхним зубам (изготовка), затем
втягиваем, для тренировки можно сначала беззвучно, не включая абсолютно
голос, просто глядя (результация), и расслабляем (релаксация). Таким образом
получается очень простое движение: высунуть язык, прижать к верхним зубам,
погладить верхние зубы, расслабить. Голос, естественно, при необходимости
включается в фазе результации.
Скажите, пожалуйста, какой ученик, какого класса не может сделать это
движение? Нет такого ученика, не существует и быть не может в природе.
Потому что каждый может прижать язык к верхним зубам и создать изготовку,
ощутив, как эта изготовка помогает проговорить звук, то есть сделать
движение, которое осуществит произнесение. А этой фазы как раз и нет в
учебниках. И когда сейчас мы начнем таким образом разбирать самые сложные
звуки французского, английского, немецкого языков, вы увидите, как на ваших
глазах произойдет чудо. При применении закона фокусировки мы сможем
перенастраиваться с одного языка на другой, с одного звукодвижения в одном
языке - на 2, 5, 10 других языков. И вы получите магическую таблицу, которую
сочините сами, от которой станет весело на душе и которая поможет
тренироваться не по 5 часов в сутки, а по 25, вставая на час раньше.
Итак, [T], а если я добавлю голос, будет [D]. Этот звук имеет два
варианта - глухой и звонкий, как"п" - <i>"б", "ф" - "в", "к" - "г", "с"-"э"</I> в
русском. Тут я уже включаю аудицию и начинаю тренироваться, и у меня
получается, потому что я знаю: надо на ми-крончик высунуть язык, прижать к
верхним зубам, с задержкой погладив их, втянуть обратно. Все. И не будет
этого знаменитого: [ze 'teibI], ибо мы уже знаем, как это движение
<i>осуществляется,</I> и мы хотим повторять - заметьте, а желание повтора у ученика
-это мечта педагога. И если у меня есть желание повторять, я знаю, что у
меня будет результат, потому что я совершенствуюсь.

Результат, я думаю, сегодня же начнет достигаться многими из вас. А
сейчас мы разберем звук, который вы осуществите с точки зрения результации,
с изготовкой мы постараемся справиться вместе. 'Это звук уникальный, на мой
взгляд, звук, с которого начинается слово "мама" в большинстве, пожалуй,
языков мира, почти во всех, которые <b>мне</B> известны, кроме грузинского и еще
некоторых, - [m]. Итак, какая здесь изготовка? Изготовка - сомкнутые губы. А
теперь я предлагаю почтенному обществу сказать [m] на английском языке.
Слабо, как говорят в России?! Слабо! А почему слабо, да потому что вы не
додумались использовать закон фокусировки! [m] - это по-английски.
По-арабски [m]* (<i>* - произносится с перефокусировкой</I>) окажется другим. Если
по-русски - [m]*. Если по-французски - [m]*. Если по-украински - [m]*. И
совершенно разные артикуляции! Совершенно разные гримасы! Вот это и есть
труд, когда мысль работает и ты знаешь, <b>что</B> ты двигаешь и <b>зачем</B> двигаешь.
Когда вы научитесь перенастраивать изготовки, если есть аналогичный звук в
другом языке, - научитесь работать. А теперь смотрите, я объясню вам, как с
помощью манков можно перефокусироваться на все три языка, потому что манки -
это подспорье для хорошей практики (а практика - вещь уже, простите,
социальная, политическая), которая сегодня же, наверное, начнется, потому
что слишком уж хочется овладеть тремя языками на таком уровне, чтобы читать
свободно (а чего там?!), и никогда - абсолютно свободно, потому что я не
знаю ни одного человека, который бы свободно читал по-русски. И еще одно.
Помните, я говорил, что языки - модель автодидактики? Точно так же можно
работать и в философии, но только мысли будут, конечно, немножко сложнее.
А теперь мы начнем заниматься манками, начнем путь по овладению тремя
языками сразу, и вы, надеюсь, убедитесь в бессмысленности занятий одним
языком в отдельности. Итак, для начала, манок английского языка, пото1йу что
все хотят заниматься бартерными сделками. Подойдите к своему ребенку и
скажите ему: "Слушай, дорогой мой, вот эта кукла, она провинилась, ты
помнишь, она вчера за водой ходила?" - "Как? Ходила?! У, какая! Я же ей не
разрешил!" - "Так давай ей сейчас скажем: "Я тебе дам!" Скажи: "У, я
т-т-т-тебе дам, ты чего за водой ходила?!" Это и есть манок для английского
языка: "Я т-т-т-тебе дам!" Но только с угрозой в голосе. Смотрите:: "Я
т-т-т-тебе дам"! - даже придыхание появилось. Это для детишек. А теперь для
взрослых.
Кто не знает монолога Гамлета по-английски? Так и есть, манок
действительно уже все знают. Как там: "Топи или не топи"? Так?! "То be or
not to be?" "Быть или не быть?" При этом надо помнить, что мы
сосредотачиваемся в точке, которая расположена в области губ и верхних
передних зубов. Мы психически настраиваемся на эту часть речевого аппарата,
сосредотачиваемся и говорим: "То be or not to be?" <b>[tu<sup> /</SUP>bi:
o:<sub> /</SUB>not tu<sup>/</SUP>bi:]</B>. (В пассажном исполнении частица "to"
теряет ударность и произносится редуцированно: <b>[tF<sup>/</SUP>bi:]</B>. <i>Прим.
ред.</I><b>)</B>
) Некоторые при этом добавляют: "together" <b>[tF<sup>/</SUP>geDF]</B>. Очень
оригинально, не правда ли, но весьма характерно для английского в плане
фокусировки звуков. Заметили, как хочется повторять? Потому что вы уже
занимаетесь конкретной работой, а конкретная работа поддается тому надзору,
который очень нам интересен, надзору за совершенствованием навыка -
маленького уменьица, которое приводит потом к мастерству. Их много надо,
таких маленьких умений, маленьких навыков, чтобы было большое мастерство,
которое не ограничено никогда, которое ведет в бесконечность. Это
иррациональная вещь -совершенствование, ограничивающееся только
воспроизведением наших клеток раз в семь лет, которое можно повторить всего
лишь около пятидесяти раз, то есть мы можем прожить физически всего лишь лет
триста пятьдесят. Пока так считают. Но, пожалуй, мы ушли от темы.
Какой манок в немецком языке? А ну-ка, вспомните, как говорят немцы?
Помните, "О, какой чутной гуский нагот" - фарингальный посыл. Есть один
город, который вы прекрасно знаете, но название его произносите совершенно
не по-немецки, впрочем, конечно, не только это, я понимаю, но если немец
назовет его, вы не сразу поймете, о каком городе идет речь. Это Дрезден. А
немцы говорят <b>[<sup>/</SUP>dre:sdFn]</B>. Вот это-то мы с вами и поставим, думая
о том, что все наше напряжение сконцентрировано в области зева, как будто
сейчас ангина начнется, произнося слово с оглушением [d] почти до [t]:
<b>[<sup>/</SUP>tre:stFn]</B>.<i>
Примечание редактора</I>: /Но здесь нужно обратить внимание еще на одну
тонкость - для русского фонетического слуха немецкий [е:] будет напоминать
больше русский <i>"и",</I> чем <i>"е",</I> потому что средняя спинка языка при
произнесении [е:] поднимается к верхнему небу гораздо выше, чем в русском.
То же самое можно сказать о немецких [о:] и [u:] - мы воспримем [о:] скорее
как русский <i>"у",</I> чем как русский "о", потому что при произнесении немецкого
[о:] спинка языка поднимается к верхнему небу гораздо выше, чем для русского
"о "/.
А теперь я расскажу вам о третьем манке, который вызовет к жизни или,
вернее, поможет осознать фокусировку французского языка. Вы знаете, где он,
этот фокус находится? Там, где находится так называемый "третий глаз". Но
для того, чтобы мы хорошо могли эту фокусировку натренировать, я вернусь в
1812 год, потому что французский манок имеет очень интересную историческую
гносеологию. Когда-то отступающие французы, очень страдая зимой 1812-1813
года от холода, голода и падежа лошадей, подходили к нашим крестьянам и,
указывая на мертвую лошадь, говорили: "Mon cher ami, cheval..." Естественно,
крестьянин, который в России обычно плохо говорил по-французски, понимал,
что "шваль" - это дохлая лошадь, хотя это просто лошадь, а "Mon cher ami" -
"мой милый друг" - как "шаромыжник", хотя на самом деле француз говорил
крестьянину: "Мой милый друг, лошадь пала, дай чего-нибудь поесть, может,
можно погреться? Одолжи лошадь..." "У, опять шаромыжники идут", - ворчал
крестьянин и, бывало, протягивал несчастному французу кусок хлеба.
Так вот, попробуем произнести "Mon cher ami" с думанием напряженным, со
сконцентрированной мыслью о том, что всю свою энергию, ту самую -
ментальную, мы направляем в "третий глаз", и произносим манок не в нос, а в
место чуть повыше переносицы: "mon cher ami" <b>[mP Ser a<sup>/</SUP>mi]</B>.
Потом, осваивая различные звукодвижения, мы постепенно придем ко все
более отточенным взаимоотношениям между фокусировками, к возможности
заменить одну фокусировку другой, научимся переключать систему движений
речевого аппарата с одного языка на другой, просто меняя фокусировку.
Например, давайте вспомним фокусировки в русском и украинском языках. В
русском языке - центральная фокусировка, мы ищем точку фокуса, опуская из
вершины неба перпендикуляр, середина которого будет геометрическим местом
центра рта. <i>Ощущение сфокусированности вызывается при помощи манка: "Эй,
ты!"</I> Тот, кто наблюдателен, уловит сразу, тот, кто менее, пусть повторяет,
стараясь точно представить точку посредине перпендикуляра: "Эй, ты.'" И тот,
кстати, кто говорит с акцентом, сразу определит, что ему нужно делать,
настраиваясь после каждого слова, как скрипка, чтобы исправить свою речь,
<i>"потому шо у нас говорят на нижние зубы".</I> Нижнезубная - это южнорусская или
же украинская настройка: <i>"Пiду додому".</I> Фокусировка - на основании нижних
передних зубов.
Кстати, точно такая же фокусировка, с небольшой коррекцией в некоторых
случаях, но, грубо говоря, точно такая же все-таки, в итальянском языке:
"Nell mezzo dell'camin di nostra vita..." Здесь есть некоторые, видите,
интонационные особенности, но это относится, скорее, к области гештальтных
движений, хотя она связана, безусловно, и с областью движений мышечных. Так
что в итальянском и украинском языках одинаковый не только вокальный посыл,
почему и принято считать эти два языка наиболее певучими, а посыл чисто как
бы фонетический или фонематический.
Теперь достаточно, по-моему, вы уже знаете для того, чтобы, разучивая
сегодня манки, иметь представление о произнесении всех общих звуков (общих,
естественно, номинально, номенклатурно) в этих четырех-пяти языках. Правда,
вместе с итальянски-это будет шесть. Итак, вы можете сказать сейчас <b>[m]</B> на
английском языке? Как это сделать? Вы сначала скажите: "То be" и после этого
- <b>[m]</B>. Точка фокусировки у передних верхних зубов: <b>[tu<sup>/</SUP>bi:]</B> -<b>[m]</B>.
А теперь, кто смелый, сможет произнести манок на немецком языке? "Dresden"
<b>[<sup>/</SUP>dre:sdFn]</B>-<b>[m]</B>. Фокусировка предложит вам напряжения, и вы
просто пронаблюдаете за ними. Это и есть конкретная работа над
звукодвижениями, потом вы начнете заниматься соединением звукодвижений, а
это возможно через неделю, через полторы у наиболее восприимчивых, а может,
и завтра. Потренировавшись в соединении звукодвижений в слово-движения, вы
придете к какому-то оптимальному числу слово-движений и вам захочется
овладеть пассажной техникой. "You may to take a horse to the water, but can
not make him drink", - вам пассаж захочется произнести, какие-то движения
покрупнее сделать, соединяя маленькие, которые уже отработались. Вот это и
есть работа селекционера, работа садовода, выращивающего навык, работа
осмысленная, достойная человека, который знает, <b>что</B> он делает и наслаждается
от того, <b>что</B> у него получается.
Значит, чем заниматься вам уже ясно. Нужно заниматься, прежде всего,
тренировкой фокусировки, тренировкой как бы своей ментальной сферы, потому
что движение начинается здесь, а не на языке, потому что сначала мы
совершаем его во внутреннем мире. И потом, когда вы сможете перенастраивать
словодвижения по изготовкам, потому что уже знаете ход мысли, увидите, как
все будет словно перемещаться во рту. Теперь можно извлечь ваши знания о
результирующей фазе движения, - которые, естественно, отнюдь не помешают, -
а они всегда есть в учебниках. Чувствуете, как в руках оживает удивительный
инструмент изучения тех самых учебников, ведь правила, благодаря тому, что
они существуют еще и в примерах, легко усваиваются через пассажные движения,
которые можно повторять бесчисленное множество раз, помня о том, что в
автодидактике совершаются исключительно творческие повторы, то есть повтор
никогда не должен быть одинаковым (вы понимаете теперь общий ход мысли во
время работы в любой области автодидактики?), механическим, мы работаем
только над движением, и если у меня сгибается пальчик, я -гений. Все! Сейчас
прибегу и буду работать! Как проклятый - день и ночь! Но интересно! Ой, как
интересно! У меня очень много работы, потому что писать сонеты или учить
иврит- это то же самое. Потому что наблюдение за самым прекрасным, за
рождением Афродиты из пены движений - это здорово, это креативность наша,
вот та, о которой мы мечтаем в школе. А она начинается с элементарного, она
начинается с маленького навыка, которому я научился, но который в старых
методиках завален рухлядью так, что к нему и не пробраться. А иначе как
объяснить, почему вы сразу не могли произнести <b>[m]</B> по-английски, хотя почти
все худо-бедно говорят на этом языке, а различие в произношении русского и
английского <b>[m]</B> не вызывает сомнений? В чем тут загвоздка? Да в том, что мы
знаем сложные вещи, а в простых барахтаемся, как слепые котята.
Вы понимаете, в моей иронии есть элемент желчности, но это я любя и
скорбя, потому что тот, кто опять сегодня будет трепыхаться и терять
драгоценных двадцать минут жизни перед сном и не делать того, что я вам
советовал, тот опять будет начинать "с понедельника", "с выходного", или же,
того хуже, - со своего отпуска, а все, которые сегодня пойдут вперед, через
полгода, через два года будут владеть таким материалом, который им и не
снится сегодня, они даже предположить не могут, что через год будут
заниматься, к примеру, китайским языком. И страшно стыдно и обидно за тех
людей, которые сегодня, именно сегодня не начали работать, когда все свежо,
когда ясно освещена эта дорога, аллея прорублена - она потом зарастет
моментально, если ты не занимаешься. Только наши действия могут вывести нас
из внутренней стагнации, которая страшней, чем триста брежневских застоев.
Итак, to another space(<i>англ.</I> "в иное пространство"), из чулана, наружу!
Давайте будем смотреть, давайте будем общаться друг с другом, давайте будем
тренировать себя так, как положено тренировать разумным людям для того,
чтобы приобрести навык.
Теперь несколько слов о международной фонетической транскрипции. Есть
так называемые знаки международной фонетической транскрипции, их можно найти
в хороших словарях, тем более, что количество знаков на все языки мира не
превышает сотни. Конечно же, они имеют очень много специфических разных
трактовок, применений и т. д., потому что знак - очень грубая форма записи
подлинного звучания звука. Но мы в автодидактике работаем с международной
таблицей фонетических транскрипций несколько иначе, нежели в традиционном
узусе. Мы используем знаки как <i>ноты движений,</I> понимая их как повод для того,
чтобы совершить, во-первых, правильную изготовку и, во-вторых, -
результацию. Релаксация чаще всего сливается в словодвижении со следующей
изготовкой. Но это не значит, что она ликвидируется. Ее надо иногда
использовать для того, чтобы хорошо натренировать какие-то движения. Но об
этом мы еще обязательно поговорим, потому что, к сожалению, ни один учебник
по языкам на дает системных описаний приготовления речевого аппарата. И в
результате это приводит к тому, что, заканчивая инязы, у нас все равно
говорят: "Ай лав ю и ты меня лав". Все. А один студент, лет восемь назад,
как-то прочитал здесь: "Тэнк ю веру мух майселпст". По-моему, он это
серьезно, хотя, нет, наверное, шутил...
А теперь возьмите, пожалуйста, "Кубла Хан" С.Колриджа. Попробуем в
темпе, в пассажном стиле научиться следить за строкой, используя правило
линеарной концентрации внимания. Мы уже рассматривали с вами круг
плоскостной концентрации. Здесь чуть-чуть иначе. Контролируя на слух луч
внимания, мы применяем так называемое линеарное возвращение, стараясь
вникнуть в то, что только что сказано, повторить и слушать дальше. Заметили?
-опять принцип раздвоения внимания. Очень просто на первый взгляд, но нужна
тренировка. Итак, "Кубла Хан" -"Kubla Khan".

In Xanadu did Kubia Khan
A stately pleasure-dome decree:
Where Alph, the sacred river, ran
Through caverns measureless to man
Down to a sunless sea.
So twice five miles of fertile ground
With walls and towers were girdled round:
And there were gardens bright with sinuous rills,
Where blossomed many an incense-bearing tree;
And here were forests ancient as the hills,
Enfolding sunny spots of greenery.
But oh! that deep romantic chasm which slanted
Down the green hill athwart a cedarn cover!
A savage place! as holy and enchanted
As e'er beneath a waning moon was haunted
By woman waiting for her demon-lover!
And from this chasm, with ceaseless turmoil seething,
As if this earth in fast thick pants were breathing,
A mighty fountain momently was forced:
Amid whose swift half-intermitted burst
Huge fragments vaulted like rebounding hail,
Or chaffy grain beneath the thresher's flail":
And 'mid these dancing rocks at once and ever
It flung up momently the sacred river.
Five miles meandering with a mazy motion
Through wood and dale the sacred river ran,
Then reached the caverns measureless to man,
And sank in tumult to a lifeless ocean:
And 'mid this tumult Kubia heard from far
Ancestral voices prophesying war!
The shadow of the dome of pleasure
Floated midway on the waves;
Where was heard the mingled measure
From the fountain and the caves.
It was a miracle of rare device,
A sunny pleasure-dome with caves of ice!
A damsel with a dulcimer
In a vision once I saw:
It was an Abyssinian maid,
And on her dulcimer she played,
Singing of Mount Abora.
Could I revive within me
Her symphony and song,
To such a deep delight 'twould win me,
That with music loud and long,
I would build that dome in air,
That sunny dome! those caves of ice!
And all who heard should see them there,
And all should cry, Beware! Beware!
His flashing eyes, his floating hair!
Weave a circle round him thrice,
And close your eyes with holy dread,
For he on honey-dew hath fed,
And drunk the milk of Paradise.

Конечно, сразу вы никогда в жизни не должны заниматься воспроизведением
пассажей, вы должны, образно говоря, сначала научиться говорить [к] в
названии. Теперь перевернем страничку и почитаем "La nue" Теофиля Готье на
французском языке. Мы делаем это в качестве эксперимента, чтобы вы
потренировались в преодолении того страха, на котором я сейчас поставил
акцент специально, и поняли, что он совершенно не обоснован, потому что вы
уже видите перед собой дорогу и не заметите за три-пять-семь недель, как все
ваши страхи окажутся позади.

A 1'horizon monte une nue,
Sculptant sa forme dans 1'azur:
On dirait une vierge nue
Emergeant d'un lac au flot pur.
Debout dans sa conque nacree,
Elle vogue sur le bleu clair,
Comme une Aphrodite etheree,
Faite de 1'ecume de 1'air;
On voit onder en molles poses
Son torse au contour incertain,
Et 1'aurore repand des roses
Sur son epaule de satin.
Ses blancheurs de marbre et de neige
Se fondent amoureusement
Comme, au clair-obscur du Correge,
Le corps d'Antiope dormant.
Elle plane dans la lumiere
Plus haut que 1'Alpe ou 1'Apennin;
Reflet de la beaute premiere,
Soeur de "1'eternel feminin".
A son corps, en vain retenue,
Sur 1'aile de la passion,
Mon ame vole a cette nue
Et 1'embrasse comme Ixion.
La raison dit: "Vague fumee,
Ou 1'on croit voir ce qu'on reva,
Ombre au gre du vent deformee,
Bulle qui creve et qui s'en va!"
Le sentiment repond: "Qu'importe!
Qu'est-ce apres tout que la beaute?
Spectre charmant qu'un souffle emporte
Et qui n'est rien, ayant ete!
"A 1'Ideal ouvre ton ame;
Mets dans ton coeur beaucoup de ciel,
Aime une nue, aime une femme,
Mais aime! - C'est 1'essentiel!"
Последняя строфа:
"Открой идеалу твою душу,
Но положи в сердце много небес,
Полюби обнаженную, полюби женщину,
Но полюби! - Вот, что существенно!",
"C'est 1'essentiel!"

А теперь давайте, не делая перерыва, тут же моментально переключимся на
немецкий настрой: "Dresden". Heinrich Heine -Генрих Гейне, "Buch der Lieder"
- "Книга песен".

Es war mal ein Ritter, trubselig und stumm,
Mit hohlen, schneeweiBen Wangen;
Er schwankte und schlenderte schlotternd herum,
In dumpfen Traumen befangen.
Er war so holzern, so tappisch, so links,
Die Blumlein und Magdiein die kicherten rings,
Wenn er stolpernd vorbeigegangen.
Oft saB er im finstersten Winkel zu Haus;
Er hatt sich vor Menschen verkrochen.
Da streckte er sehnend die Arme aus,
Doch hat er kein Wortlein gesprochen.
Kam aber die Mitternachtsstunde heran,
Ein seltsames Singen und Klingen begann -
An die Ture da hurt er es pochen.
Da kommt seine Liebste geschlichen herein,
Im rauschenden Wellenschaumkleide
Sie bluht und gluht, wie ein Roselein,
Ihr Schleier ist eitel Geschmeide.
Goldlocken umspielen die schlanke Gestalt,
Die Auglein gruBen mit suBer Gewalt -
In die Arme sinken sich beide.
Der Ritter umschlingt sie mit Liebesmacht,
Der Holzerne steht jetzt in Feuer.
Der Blasse errotet, der Traumer erwacht,
Der Blode wird freier und freier.
Sie aber, sie hat ihn gar schalkhaft geneckt,
Sie hat ihm ganz leise den Kopf bedeckt
Mit dem weiBen, demantenen Schleier.
In einen kristallenen Wasserpalast
Ist plotzlich gezaubert der Ritter.
Er staunt, und die Augen erblinden ihm fast
Vor alle dem Glanz und Geflitter.
Doch halt ihn die Nixe umarmet gar traut,
Der Ritter ist Brautgam, die Nixe ist Brant,
Ihre Jungfraun spielen die Zither.
Sie spielen und singen, und singen so schon,
Und heben zum Tanze die FtlBe;
Dem Ritter, dem wollen die Sinne vergehn,
Und fester umschlieBt er die SuBe
Da loschen auf einmal die Lichter aus,
Der Ritter sitzt wieder ganz einsam zu Haus,
In dem dustern Poetenstubchen.

Мне хочется вас поздравить, что вы выдержали столь длительное
исполнение на иностранном языке стихов. Содержание стихов, а также мыслей,
которые выражаются на каком-либо языке (на одном из естественных, конечно,
языков), передается прежде всего морфологическим рядом, то есть звучанием и
движениями, которые ради этого звучания возникают. На первый взгляд, это
труднопонимаемо, но очевидно, что вы, слушая все более и более,
пропитываетесь состоянием не потому, что есть какое-то лексическое выражение
- не только поэтому во всяком случае, -а потому, что вы проникаете в глубины
подсознания национальной культуры, которая и связана с речевыми движениями.

Лекция третья. АПЛОДИСМЕНТЫ ОДНОРУКИХ, ИЛИ СОРАБОТНИЧЕСТВО ОБРАЗОВ

<b>Польза противоречий. - Об огорчении одной японки. - Значение вводных статей,
или Нужно ли готовиться к экзамену за одну ночь. -Уподробненное видение. -
Закон немедленного применения знаний. - Слово с большой буквы. - Косвенные
справочники. - Бессонница как благо. - Периферизация знаний и парадоксальные
намерения. - Художественно-энергетическое вещество. - Стратегия и тактика в
автодидактике. - Когда мечтают - гениальны. - Как учебник становится
шедевром. - Жизнь созерцательная или жизнь активная? - Ницше о
мысли-поступке. - Когда и "Фауст" интересен Фаусту. - Сердитый человек как
проблема. - Импринтинг у людей. - Атомарная честность и таланты. - Гипноз
изнутри. - Невспаханные поля... мозга. - Мышление и самоанализ. - Попытка
раздвоения внимания. - Очищение поэзией. - Экология внутри нас. - Откуда
взялось "левое полушарие" мозга. - Парадокс важных занятий. - Не набат, а
колокольчик... - Отчуждение личности. - Момент духовности и рутина. - Как
нажимать клавиши. - Красота и зажатость. - Философия движений. -
Эйдетическая работа языком. - Практика перефокусировок. - Речь, каллиграфия
и мышление. - Звукодвижение. - Правда о французской картавости. - Семейство
немецких R. - Коварство вчерашнего навыка. - Излечима ли обученная
беспомощность? - Недоброкачественное волнение - ангуасс. - Загвоздка с
неосознанным движением. - Пример с силачами. - Вначале было движение. -
Осознанное несовершенство. - Ноты для движений. - Пожизненный интенсив
вместо блицкрига. - Неожиданные связи. - Парадоксальные намерения. -
Поучимся у И. С. Баха. - Духовные образцы. - Знать три иностранных языка -
все равно что уметь ходить. - Ахматова перед зеркалом. - Секреты буквы "щ".
- Нечестно - значит невыгодно. -Внутренний ландшафт. -Голова должна быть
"пустой".</b>

Итак, мы остановились на последнем правиле: "Необязательность усвоения
предыдущего для перехода к последующему. Достаточность понимания".
Естественно, такое утверждение вызовет бурю негодования у традиционалистов,
потому что, с их точки зрения, оно не совсем логично. Или даже алогично. А
теперь давайте всмотримся в него с наших позиций. Что же такое "неусвоение
предыдущего"? Мы тихой сапой уже подбирались к этому очень "опасному" (в
кавычках, естественно) утверждению, когда говорили о том, что невозможно
добиться совершенного знания и полного понимания какого-либо предмета сразу.
А если это невозможно, то, вероятно, и усвоение аналогичным образом
состояться никак не может. Остается только принять и испытать это правило,
чтобы убедиться в его истинности. А критерием истинности в данном случае
будет релаксированность психики, то есть если я не ставлю сверхзадачу
обязательно усвоить, а потом перейти к последующему, с этаким пафосом, и
даже псевдопафосом, я добиваюсь релаксированности психики. У меня нет той
зажатости, которая губит меня как ученика, ибо ученик, по нашему
определению, должен любить то, что учит, иначе он не будет учеником, он не
будет учиться, если не будет любить.
А любовь к какому-либо предмету бывает, к сожалению, только один раз.
Эта фраза из дневника Михаила Пришвина. Он писал ее, будучи совсем молодым
человеком. Понятно, что каждая весна - это рождение снова, это новое
понимание природы, это новая демонстрация невиданного феномена. И сам
феномен этот тоже новый - явление, которого никогда не могло быть.
Чувствуете приближение вечного обновления, сверху донизу пропитанного,
пронизанного противоречиями? "Die Welt ist bewegt mit dem Widerspruch",
"Миром движет противоречие" (мы теперь уже немножко владеем немецким языком,
во всяком случае на фонетическом уровне) - глубочайшая мысль великого
диалектика по имени Hegel. Противоречие является движителем, по мнению
Гегеля. Следовательно, чтобы продвинуться в познании какого-то Предмета, мы
должны... войти с ним в противоречие. То есть чтобы предыдущее было, как мы
говорим в школе, усвоено, мы должны нечто извлечь из последующего. Или,
другими словами, чтобы дальше продвинуться, нужно обязательно немножко
забежать вперед.
Я могу рассказать маленькую историю, которая случилась когда-то в
Киеве: один мой знакомый пригласил японскую студентку домой на чай, тут же
бегал его маленький сын, который говорил на русском языке хуже, чем японская
студентка, приехавшая в Киев учить русский язык. Студентка страшно
обрадовалась тому, что говорит лучше, чем трехлетний русский ребенок Володя.
Но прошел год, и снова было чаепитие, и Володя говорил гораздо лучше, чем
очень прилежная, очень трудоспособная, здоровая, настойчивая студентка из
Японии. Почему? Да потому, что она не учла, что усвоение предшествующего для
перехода к последующему не нужно. Она усваивала предшествующий материал так,
как ее учили: вы это хорошо усвойте, а потом перейдете к последующему.
Володя в силу своей здоровой природы это учел, ибо мы все в своем детстве
великие педагоги, в самом подлинном смысле этого слова, потому что являемся
всего-навсего проводниками диктовки, веления, императива природы. Володя не
бегал за мамой и не говорил: "Мама, можно я у тебя что-то другое спрошу, я
это уже усвоил". Володя спрашивал то, что ему было интересно, и получался
отбор, получался какой-то оптимум знаний.
Как-то в техникуме нефти и газа, - кажется, так он называется
официально, - в Одессе, по моему, так сказать, наущению, был проделан
следующий эксперимент. Первого сентября преподаватель архитектуры вошел в
аудиторию со словами: "Все равно вы будете учить предмет в последнюю ночь
перед экзаменом. Даю вам ночь - завтра экзамен". "Как? Что? Когда?" -
студенты, естественно, бросились учиться и "великолепно" выучили архитектуру
за одну ночь, утром пришли на экзамен, а им: "Вы что, серьезно готовы
сдавать?" - "А чего?!" Студент все может, как известно, согласимся с
анекдотом и с действительностью. Но экзамен отложили на две недели. Ребята -
ничего не поделаешь - вновь обратились к учебнику, он показался интересней -
то, что было сделано за одну ночь, очень помогало ориентироваться в
предмете. Появились отправные точки, как говорят французы, "points de
гер??ге". Во второй раз экзамен перенесли на три месяца, к Новому году, и
вдруг у большинства студентов разгорелся потрясающий интерес, потому что они
невольно приобрели навыки самостоятельного мышления. Этим же приемом,
кстати, когда-то пользовались русские профессора, которые писали блестящие
обзоры изучаемого предмета, называвшиеся "Вводная статья к курсу". Студент,
познакомившись с кратким изложением предмета, имел все самые нужные
ориентиры. Вот почему мы утверждаем, что совершенно необязательно усваивать
предшествующее, чтобы познакомиться с последующим, материал нужно
просматривать сначала в целом, а потом - со все возрастающей
уподробненностью.
Возьмите один учебник. Ознакомьтесь с ним, не насилуя себя, работая над
кусками и измельчая материал не только с целью актуализации интереса, а и в
связи с законом, о котором я сейчас скажу. Если вы, - я надеюсь, были среди
вас пытливые, - дома нарисовали круг концентрации внимания и попытались
выяснить, действительно ли можно держать свое внимание в этом круге столько,
сколько хочешь, вы обязательно пришли к очень интересному открытию и
заметили, что видите в круге гораздо больше, чем звездочка, крестик,
волнистая и прямая линии. Вы наверняка начинали видеть нечто напоминающее
фактуру бумаги, а потом, может быть, и еще что-то более мелкое. А для
самых-самых настойчивых вдруг открывалось нечто, что кажется даже
неимоверным, - им представлялось, что они видят чуть ли не молекулы! Это
совершенно естественно, потому что человек, который пролонгирует экспозицию
материала, не отвлекаясь от него, получает результат уподробненного видения.
Если вы это поняли сейчас, вы поймете и другое - чтобы дорасти до
уподробненного видения, необходимо пройти отрезки пути к нему. А в итоге
получается: чтобы быстро что-то выучить - нельзя спешить. И, чтобы быстро
что-то выучить, нужно переходить к последующему, сначала как бы в общем
рассматривая его и дожидаясь, когда весь предмет, как бы он велик ни был
перед вами, начнет открывать свои подробности, свои имплицитности, свои
сокрытости, свой эзотеризм. Думаю, что вы попробуете делать это на модели
синхронного изучения английского, немецкого, французского языков.
Познакомьтесь для начала полностью с фонетическим курсом одного из трех
названных языков. Например, с фонетическим курсом немецкого за три минуты,
за пять с фонетическим курсом французского или английского. Завтра откройте
и перелистайте не за пять минут, а за двадцать пять, посмотрите,
рассмотрите, руководя своим интересом, расщепляя материал, но ни в коем
случае не насилуя своего "Я", которое, может быть, в это время хочет пойти
на танцы или поинтересоваться чем-то другим. Руководство собой в данном
случае будет заключаться в том, чтобы мы не уподоблялись легендарному
китайцу, который вытягивал из земли ростки, чтобы они росли быстрее. Мы
тогда уподобляемся этому китайцу, когда пытаемся усвоить материал, который
не может быть усвоен, ибо ответы на те вопросы, которые возникают у
начинающего, содержатся в последующем материале, материале, который
предстоит узнать. Вот почему мы так долго останавливаемся на этом
чрезвычайно важном правиле, которое недаром поставлено в конце и как бы
вынесено мной за скобки.
Закон немедленного применения знаний.
Да, есть такой закон в автодидактике. Если сегодня я не применил свое,
обласканное моей душой Слово, мое, только что природненное ко мне, значит, я
это Слово потеряю, имея в виду Слово с большой буквы. Это не что-то внешнее,
абстрактное, это то, что я полюбил сегодня. Например, у меня было когда-то
очень любимое слово, которое я, конечно, и сейчас люблю, но какой-то другой,
безусловно, уже трансформированной любовью, - слово "прочернь". Когда-то я
был в диком восторге от красоты этого слова, я восторгался гением языка,
когда шел и смотрел на проталины и видел те самые прочерни. Вероятно, у меня
оно индивидуально как любимое, но у каждого должно быть нечто такое. Я,
конечно, немножко упростил задачу, для того чтобы назвав слово,
воспользоваться символом и таким образом получить формулу. На самом деле это
могут быть и какие-то объемные знания. Нужно поделиться ими с кем-то. Нужно
не стесняться, наконец, говорить не только о футболе, не только о том, в
какой команде играет Мельниченко, не только о том, как он щеточкой забил гол
в ворота марадоновой команды, - не только об этом, я же не говорю, что
вообще об этом не надо, вы, вероятно, заметили, - но и о том, что, например,
сегодня у Ницще я узнал, что "Gedanken sind Handlungen", то есть "Мысли есть
действия". Я могу сказать, что если вы еще не в силах преодолеть себя и
сказать это кому-нибудь из своих знакомых в подлиннике, боясь, что вас
обвинят в снобизме, то, простите меня, пожалуйста, это и будет значить, как
раз наоборот, что в вас взыграл снобизм. Тот и есть сноб, который все время
думает, что это говорить нехорошо, зачем умничать! Так мы и довели уровень
нашей интеллигенции до того, что она уже и вовсе не умничает. Немедленное
применение знаний должно стать Законом! А иначе нет смысла их приобретать,
если социально активно не пользоваться ими. Это не значит, что я пойду
хвастаться. Нет, я должен найти уместность, как находят экологическую нишу
мышки и лягушки. Мы тоже должны искать свою нишу в виде социогруппы.
Обязательно! Сегодня же! Завтра же! Самая большая трагедия для обучающегося,
тем более для самообучающегося - не применять немедленно своих знаний.
Теперь два слова о справочниках. Справочники бывают прямые,
естественно, и косвенные. Вот эти косвенные справочники нужно научиться не
отвергать. Понимаю, что для начинающего автодидакта- это нововведение, на
котором нужно немножко подробнее остановиться. Человек идет по улице, он
видит справочник, ему неинтересно, он его не берет. Хорошо. Согласен. В
конце концов, это справочник, скажем, штукатура, а я - водопроводчик, я не
хочу заниматься штукатуркой. Но если я вижу какую-то книгу, которая содержит
огромное количество каких-то редчайших сведений о, например, поведении
человека в экстремальных условиях, на каждой странице я нахожу пример,
который меня поражает, а через страницу встречаю термин, который для меня
совершенно нов, но в названии не указано слово "справочник" - значит, это
справочник косвенный. Таким образом, мы решаем покупать книгу как
справочник, хотя и не собираемся быть в экстремальных условиях. Проходить
мимо книг сегодня, не поинтересовавшись, до конца не решив, нужна она или
нет, надо научиться исключительно редко.
Практическая организация континуума занятий (прерывание на интересном
месте, мантровый способ засыпания) вам уже известна. Тот, кто уже вчера и
позавчера начал заниматься своим образом жизни по-автодидактически, тот,
наверное, вспомнил, что говорилось с этих подмостков о мантровом способе
засыпания: сам интерес и идею интереса можно поселить через этот прием в
подсознание, нужно только обязательно помнить о том, что нельзя ложиться
спать без ощущения хорошей усталости. И еще одно напоминаю: интеллигентный
человек - это известно с древне-римских времен, но почему-то забыто
Минздравом - спит на два часа меньше, чем обычный. Поэтому желание не спать
воспринимайте как ростки интеллигентности, приветствуя и радуясь ему, -от
бессонницы нельзя страдать более, чем от безделья. Кстати, американские
ученые, которые занимаются бессонницей (бессонницелоги?!), советуют не
спорить с ней, не избивать душу батогами, кнутами и прочими воображаемыми,
правда, предметами, но тем не менее больно бьющими, а садиться и работать.
Не жалейте, что вам интересно сегодня жить, тем более, что весной многие
действительно спят по три-четыре часа, особенно здоровые юноши и девушки.
Некоторые лингвистические проблемы в автодидактике. Для успешного
овладения иностранными языками по-автодидактически обязателен выход за рамки
чисто языковой цели_- необходимо избрать какую-то внеязыковую цель. Мы
используем языки не для того, чтобы хвастаться, и не для того даже, чтобы
поехать за границу и заключать договора, хотя это полезней для
автодидактики, чем просто хвастаться. Если я занимаюсь языком не только как
языком, изучая его в свое удовольствие, а ищу какое-то для себя его
применение, то я, таким образом, получаю колоссальную возможность
периферизироватъ свои занятия, потому что . в действие вступает
парадоксальная интенция, которая вам, милостивые государыни и государи,
известна: я симулирую неважность, симулирую неглавность дела, делая его
главным на самом деле. Для того, чтобы по-настоящему снабдить себя энергией,
нам нужны инструментальные знания и приоритет духовности. Таким образом,
если я буду самым важным применением своих инструментальных знаний -
иностранных языков в данном случае- считать бартер, лизинг и прочее
витальное (конечно, очень жизненно полезное и необходимое), я приобрету
гораздо меньше энергии для изучения языков. В этой точке заключается очень
важная идея автодидактики: чем метафизичнее цель, тем более обеспеченность
человека энергией. Вот почему мы говорим о страте, о слое в автодидактике,
который называем культурой, пятым измерением культуры, эгрегором даже - не
побоимся использовать и метафизические слова, слова-термины современных
метафизиков.
Итак, инструментальность знаний мы обязательно должны снабдить неким
культурологическим флером, тембром. Эти знания мне нужны прежде всего для
того, чтобы читать сонеты Китса по-английски, "Фауста" Гете по-немецки,
Бодлера по-французски. Господи, сколько прекрасной литературы, сколько нас
ожидает, и - главным образом - это и есть источник, из которого черпается
энергия, потому что сама по себе литература, которую мы называем шедеврами в
разных культурах, состоит в общем-то как бы из художественно-энергетических
веществ. Это тоже закон, но об этом мы поговорим гораздо позже, пока я
постепенно готовлю ваше благосклонное внимание к восприятию этих в общем-то
довольно-таки известных истин немножко по-новому.
Использование движений речевого аппарата при изучении языков мы
обязательно должны ставить во главу угла. Первый этап постановки речи мы с
вами уже начали. Теперь поговорим о стратегии и тактике в автодидактике. Что
такое тактика, вы, надеюсь, знаете. Стратегия - это тоже понятно, потому что
войны вокруг, потому что все в шахматы играют, ясное дело. Нас интересует
другое - то, что стоит под номером один - завышение, постоянное завышение
стратегической цели и постоянное занижение тактической. В начале
автодидактического пути это, быть может, один из самых важных вопросов. Если
я могу решить какую-то задачу, а эта задача сиюминутная, задача, которую мне
нужно решить сейчас, я не должен брать ее, если по ощущению она кажется мне
слишком сложной, я должен взять ту задачу, которая, наоборот, кажется
слишком простой. Когда я такие, слишком простые по ощущению для меня в этот
момент задачи научился решать, я могу позволить себе взять какую-то более
сложную задачу, потому что пролонгация экспонирования, продления
"рассмотрения", дает уподробнение, в том числе, конечно, и уподробнение в
навыке, что и оканчивается хорошим динамическим стереотипом, то есть
стереотипом крепким, усвоенным, и мы опять получаем возможность перейти к
другой задаче, которая слишком проста, но сложнее, чем предыдущая. И сколько
у меня оказывается лишней энергии, сколько я могу сделать!
У очень-очень молодых, этак лет семи-восьми, музыкантов есть такая
тщеславная манера обращаться друг к другу, интересуясь: "Ты какой концерт
играешь? (Если они, к примеру, скрипачи.) Вивальди? А я Зейца!!" Понимаете,
тот, мол, концерт сложнее, а этот не такой сложный, как будто для музыканта
есть несложная музыка! Ощущение непростоты у такого мальчика порождает
зажатость, поэтому надо все время занижать тактику, а стратегия, наоборот,
должна быть "свирепой". Вспомним Акиро Куросаву, который говорил, что когда
человек мечтает, он гениален, вот это и есть завышение-мечта, которая дает
энергию, мечта-завышение стратегического плана, мечта о прекрасном далеко,
которое обязательно должно помогать тем, что оно выстраивается. В основном
курсе у нас есть предпоследняя тема, которая так и называется: "Составление
плана работы автодидакта" - название рутинное, примитивное, но это одна из
самых веселых, самых прекрасных, самых, быть может, устремленных в будущее
тем в автодидактике, потому что в ней мы пройдем ту технику мечтаний
относительно наших инструментальных приобретений, которая поможет вам
мечтать не так, как мечтал известный гоголевский персонаж, - а мечтать
конкретно.
Отношение к учебникам и словарям (круги) - восприятие в общем,
дальнейшее уточнение. Этот тезис формулирует сказанное при обсуждении
восьмого правила. Круги, заметьте, в скобках стоит, - это кружение над
предметом, кружение над всем, что представляет большую культурную ценность,
кружение всю жизнь. Нельзя прочитать Библию - это шедевр. Учебник, даже если
он очень плохой, самый скверный в мире - шедевр. Иначе думать об учебнике
нельзя, это безграмотно. Таким отношением мы должны владеть, как владеем
ложкой. Не надо делать вид, что ничего нельзя с собой сделать: можно! Книги
- это те же люди, за каждой книгой - судьба, мастерство, выстраданность, и
если это неудача, а таких неудач, конечно же, очень много, нельзя осуждать
только автора: были какие-то, наверное, причины, он старался, выбиваясь из
сил, в меру своих способностей, хотел что-то сделать, а цензор взял и
вычеркнул, и опять нужно изучать текст к уроку английского о том, где стоит
мавзолей В. И. Ленина. И после этого, конечно, интерес к учебнику падает, а
вы не имеете права терять интерес, потому что вы - автодидакт, вы можете
переключиться на морфологизацию, занимаясь текстом не по семантике, а по
форме, занимаясь творческим повтором. Не забывайте об этой интенциональной
черточке автодидакта, ведь он никогда не сдается, он делает то, что можно
делать в пределах предмета с допуском на всепрощение даже, потому что
интеллигентный человек должен быть интеллигентом и наедине с собой и наедине
с этими людьми, которые не могут ему ответить, не могут аргументировать.
Тактика занятий со многими учебниками и воспитание актуализированного
интереса - вы уже знаете, что эти вещи связаны очень тесно, потому что
переключаясь с одного учебника на другой, с объекта А на объект С, после
общего знакомства дробя материал, я тем самым организую свой интерес к
предмету. Как это может выглядеть практически? Очень просто. Когда я
занимаюсь немецким, английским, французским вместе, как бы синхронно, каждый
день, я могу утречком, когда готовлю кофе, посмотреть в один учебник
минутку, во второй - минутку, а потом, когда... кофе сбежал, конечно, - в
третий и т. д. Таким образом я получу многоканальность, которая моментально
начнет ощущаться, я о ней уже немножко говорил.
Утомляемость и ассоциативное мышление. Сейчас я только намечу первый
круг, а потом мы разберемся в этом вопросе гораздо подробнее, на более
высоком уровне. Дело в том, что утомляемость связана с нашей способностью
думать или не думать ассоциативно. Природа позаботилась о человеке, наградив
его этой замечательной способностью, - которую, конечно же, нужно развивать,
- позволяющей "выходить" из себя, как бы забывать о себе. Человек устает
тогда, когда рефлексирует, не выбираясь за рамки своего "Я". Он должен уметь
- вспомните советы мастеров аутогенных тренировок - превращаться во что-то.
Как прекрасно дать возможность какому-то нашему чувству превратиться в
чувство Пушкина, в чувство Китса, Шекспира - кого угодно. Всего около
четырехсот человек такого рода и масштаба, что позволяет назвать их гениями,
прошло по нашей земле. И нет ничего прекраснее, чем присоединиться к ним
через то, что они написали.
Управляемость интереса и количество информации. Вы сами уже прекрасно
поняли, что интерес, как и все в автодидактике, что касается этого процесса,
нам подвластен. Когда книги и стоящие за ними люди начинают вступать друг с
другом в реакцию, причем благодаря тому, что наша ручейковая логика
сталкивает совершенно несовместимые, на первый взгляд, вещи (овсянку с
Геродотом, например), получается невероятный эффект - эффект перенесения
образной находки на технологию вашей специальности, то есть вы обязательно
переходите в состояние творческое, креативное. Поэтому не надо думать, что
так называемая vita contemplativa, то есть созерцательная жизнь, для
современного думающего, мыслящего человека не является одновременно еще и
vita activa, жизнью активной, действенной, когда действие, поступок ты
непрерывно имеешь в виду как цель этого дня, цель этого часа, цель этого
года, твоей жизни, в конце концов.
"Gedanken sind Handlungen", - сказал Фридрих Ницше: - "Мысли есть
действия". Значит, мысль - это тоже поступок. И мы должны относиться к
словам как к вещам, понимая, что их нельзя извращать, потому что слова как
всеобщий коннотат, являясь коллективным достоянием, имеют вневременную
многомерность - только на этом уровне мы можем принадлежать языку и,
воспользовавшись выражением Хайдеггера, считать, что язык говорит нами. А
это ощущение способно вызывать по-настоящему великое чувство принадлежности
к нации.
Философичность подхода к проблемам автодидактики я подчеркивал
неоднократно. О последнем дне Эпикура, великого философа, учителя счастья,
как называют его современные коллеги, я вспомнил в связи с тем, что нужно
научиться относиться к жизни так, как это делал Эпикур: его последний день
был лучезарен, хотя он знал, что умирает. Точно так же в современном
учащемся человека все должно быть построено на приоритете духовности, на
приоритете ощущения принадлежности к пятому измерению - к культуре. И если я
не буду помнить этого, я очень много потеряю, поэтому каждый день необходимо
проживать как последний, хотя и в каком-то двойном смысле: я знаю, что он не
последний, но могу предположить, что, быть может, сейчас, если бы этот день
был последний, не пошел бы смотреть оперетту "Севастопольский вальс", мне
жаль тратить время впустую...
Ницше как-то очень интересно заметил, что Манфреду или Фаусту
неинтересно смотреть в театре "Манфреда" или "Фауста". Но мы переходим к
теме, которая противоречит этому утверждению великого писателя и философа, -
к теме самонаблюдений, когда "Манфред" интересен Манфреду, когда "Фауст"
интересен Фаусту, когда vita contemplativa становится как бы очень хорошим
вспомогательным предметом для того, кого можно назвать homo studiens -
человеком учащимся. Итак, мы переходим к теме, которая называется "Приемы
самоанализа в автодидактике", не забывая о самых важных понятиях: о
приоритете атараксии - высших человеческих наслаждений, которым мы должны
служить, Приобретая любые знания, о реализации гена оригинальности, который
всегда должен быть в круге нашего внутреннего внимания, И о грехе
невоплощения этой задуманной Господом оригинальности, во имя воплощения
которой нужно очень много работать.
<?xml:namespace prefix = o ns =
"urn:schemas-microsoft-com:office:office" />
Самовосприятие личности. Каким образом мы видим себя -неужели только
лишь в зеркале? Глупо. Конечно, нет! Мы очень часто замечаем себя в глазах
других людей, когда на нас кто-то отреагировал, в зеркалах душ иных -
l'autre. Но есть еще и другое зрение - это зрение как бы внутреннее, при
помощи которого мы рассматриваем свое интернальное, внутреннее ощущение
каждого дня, свое настроение, свои психические напряжения или, наоборот,
ощущения радости и пр. Естественно, этим ощущениям соответствуют
биохимические корреспондентные проявления, а именно семь излучений, открытых
Менсфилдом Крайнзом из Калифорнии: злоба, ненависть, уважение, любовь,
радость, печаль и cексуальное возбуждение - семь эмоций, которым отвечают
изученные в лаборатории, сфотографированные семь излучений человека. Но,
заметьте, как ненависть, так и любовь могут быть положительными; сексуальное
возбуждение может носить негативный и позитивный характер. Об этом очень
хорошо и много написано, например, у Э. Золя: вспомните образ Нана и
убедитесь, что можно любить всего лишь навсего очень животной любовью.
Злоба, оказывается, тоже может быть положительной и отрицательной. "Если
есть или когда-нибудь были святые на этой земле, то они обязательно злятся",
- я позвал себе в помощники великого американского психоаналитика Айзека
Рубина, который вылечил огромное количество людей при помощи воздействия не
словом - нет, при помощи осознания человеком того, что в нем творится. Одна
девушка 22-23 лет, от которой отказались все врачи, попала к нему со
страшным диагнозом: внутренние органы ее организма отказывались
функционировать. Совершенно юное человеческое существо оказалось полностью
разрушенным, в чем же дело? Рубин два месяца разговаривал с ней в своем
кабинете, на втором месяце оказалось, что это милое существо ненавидит маму,
но само об этом не догадывается. После осознания такого факта, естественно,
с соответствующими социальными выводами, потому что это же нужно как-то
скрыть, как-то оформить, хотя, кстати, ненависть наверняка в таком случае
ослабляется, девушка выздоровела, и довольно скоро. Этот случай приведен в
книге Рубина, которая называется: "Angry book". Я читал ее, правда, на
венгерском языке, и называлась она "A d??h??s ember", то есть "Сердитый
человек". Мне кажется, ее напрасно переименовали, потому что здесь именно
книжка сердитая, а не человек сердит, хотя, в общем-то, сердитый человек
является темой этой книги.
Диалектика единства общего (одинакового) и частичного (индивидуального,
разного, неповторимого). Я уже говорил сегодня о том, что одно и то же слово
воспринимается людьми разных групп неодинаково: "стол" у русских есть стол,
а "чжуо-цзы" у китайцев вызовет совершенно другой образ - маленький
приземистый столик для чаепитий в павильоне Орхидей какого-нибудь Туфу.
Диалектика единства общего и частного нужна здесь для того, чтобы мы
понимали свою принадлежность к общему и частному одновременно. Это очень
важно сейчас для начала этого краткого разговора, чтобы мы могли продолжить
его на более философичном уровне.
Мы уже пришли с вами к выводу о том, что самовосприятие есть результат
отражения чужих суждений о личности (тут же добавим в скобках - импринтинг).
Обычно об импринтинге говорят, когда обсуждают поведение животных, но, в
принципе, мы и к животному миру, как известно, принадлежим, поэтому говорить
об импринтинге как об архетипе некоторых наших действий вполне возможно.
Когда Данило Майнарди размышлял об импринтинге, проводя опыты на
собаках и крысах, он пришел к выводу, что животные (собаки, например),
которые с детства воспитываются в человеческих семьях, думают (а собаки
думают, цитирую М. Пришвина, как и все другие животные, не осознавая этого),
что они такие же, как и их хозяева - это и есть импринтинг. Если я нахожусь
в обществе студентов, я начинаю думать, что я такой же студент, как все.
Если я нахожусь достаточно долго среди ученых, я начинаю считать, что я
такой же ученый - это тот же импринтинг. Конечно, импринтинг своеобразный,
очеловеченный, но импринтинг. И это нам необходимо уже сейчас начинать
записывать в нашей воображаемой бухгалтерской книге, которую мы заводим для
того, чтобы потом выбросить и многое-многое анализировать автоматически.
Уменьшение неадекватного самовосприятия личности и аберраций
(искажений) самовосприятия при помощи самоанализа, самопознания. Что такое
неиндентичность? Это очень распространенное в педагогике понятие, с которым
мы воюем, но часто абстрактно. Неидентичность начинается тогда, когда я не
использую прием атомарной честности. Этот прием должен быть как проверка -
честно-нечестно внутри, и не для того, естественно, чтобы написать в отчете:
я сегодня с полвосьмого до без десяти восемь был нечестный. Это нужно, чтобы
я смог поталантливеть, чтобы в тот момент, когда я осознал и проверил свою
атомарную честность, обязательно добавить частичку энергетического топлива и
еще больше успеть. Неадекватность восприятия -- штука, связанная и с
импринтингом, и с теми заблуждениями, которые так или иначе продиктованы
нашими установками, приобретенными ранее знаниями; здесь очень много причин,
но самая страшная из них - конформизм, потому что та подчиненность чужому
мнению, которая существует у нас и которая хорошо продемонстрирована в
опытах грузинского психолога и философа Дмитрия Николаевича Узнадзе,
совершенно точное доказательство распространенности гипноидальных состояний
в нашем обществе: сначала был сталинизм, потом - какой-то другой "-изм",
потом - Кашпировский. Все это дает сегодня нехорошие предпосылки в начальной
стадии автодидактики, и мы должны постараться ликвидировать влияние чужого
мнения на моментальное восприятие. Должен быть собственный интерес, мы
категорически против педагогики, которая усиленно вводит в употребление
различные гипнотические воздействия извне.
Мы стоим исключительно за те состояния, которые появляются вследствие
переживания, мыслечувствования - ты свободный человек. Наслаждение, которое
идет изнутри в этом случае, тоже суггестивно, тоже гипнотично, но оно
совершенно иное, как и наслаждение от эндогенных опиатов в отличие от
экзогенных. Эта посылка чрезвычайно важна, нам нужно состояние интенсивного
бодрствования, в котором человек учится в тысячу раз лучше и намного больше
может успеть, нежели тогда, когда он закрывает глаза по методу Дидриха из
Гамбурга или напяливает на себя наушники и слушает нотации, проговоренные
голосом Джой Уотсон, известной американской мастерицы по суггестике.
Суггестивные методы распространились в наше время невероятно, как,
впрочем, и идея обращения к резервам организма. Неужели мы использовали свой
мозг настолько, что нужно доходить до резервов? Уверяю вас, наш
"нерезервный" мозг, плача от недонапряжения, которое мы организуем ему
постоянно, спит и видит, как бы заполнить свои пустующие пробелы. Когда-то
мозг делили на поля, и мне кажется, что это деление было удивительно
остроумным и правильным. Сколько невспаханного, сколько незасеянного, а мы -
к недрам, к резервам! Нам вполне хватит на тридцать девять тысяч томов всего
того, что есть на этих полях, мы будем взращивать сады на поверхности,
потому что трогать резервы - весьма опасное занятие. Сколько существует
нехороших последствий, я не буду сейчас перечислять, это не совсем уместно,
тем более что осуждать людей, которые все-таки сделали столько полезного для
человечества, не стоит. А уж эксперимент - такое дело, которое может
оканчиваться не всегда удачно, но и неудачный результат тоже полезен как
результат.
Уменьшение неадекватного самовосприятия должно быть для нас основной
работой, и, если я учу язык, я должен прежде всего взвешивать, адекватно ли
будет выглядеть то или иное мое действие, действие духовное, действие
внешнее, не с точки зрения человека из Больших Васюков, а с точки зрения
образованного человека сегодняшнего мира, с точки зрения культуры. Человек
не должен принижать себя чувством неполноценности, потому что на уровне
движения он способен осуществить все самые сокровенные мечты относительно
рутинных операций. Рутинная операция усвояема, мы можем научиться решать
задачи по высшей математике, мы можем научиться двигать речевым аппаратом и
таким образом заниматься философией, мы можем овладеть мнемоникой и
запомнить столько дат, - совершенно их как бы не запоминая, кстати, -
сколько нужно (заметили, парадоксальная интенция - не запоминая запоминать,
то есть уйдя от лобового запоминания, вдруг придумать по этому поводу такие
мыслительные операции, который вызовут моментальное запоминание), выиграв за
счет этого потрясающее время, время с многозубой и удивительно человеческой
улыбкой.
Разбытовление отношения к самоанализу. Вы знаете, что vita
contemplativa, созерцательная жизнь всегда презиралась в старые времена,
когда дикий человек был обязан ежечасно доказывать, что живет, не даром
поедая хлеб и животных, на охоту за которыми ему должно было идти. Вы можете
себе представить, чтобы какой-нибудь бамбути сидел и смотрел, мечтая? В
лучшем случае только, если он сумасшедший. Так на vita contemplativa был
наложен запрет, мол, разве это жизнь? Вот vita activa, жизнь активная, охота
- это да. Мы с вами должны найти здесь какую-то золотую середину, потому что
если бы я сейчас выступил с проповедью vita contemplativa, думаю, в меня
полетели бы камни. Но должен вас расстроить, камни бросать не придется, и
тот, кто думает, что автодидактикой можно заниматься с полным отрывом от
производства, глубочайшим образом заблуждется. Нам не дано работать в
автодидактике, дожидаясь отпуска или понедельника. Мы можем заниматься,
только периферизируя все, что нужно сделать во-первых. Постоянно работая
фрагментарно, мы приобретаем в действительности, как учил Ф. Жолио-Кюри, то,
что вымечтали, и наши тактические цели, которые мы достигаем, будут
непрерывно заставлять себя корректировать. Уже сегодня кто-то наметит:
"Ладно, послушаюсь Валерия Александровича и буду учить три языка", а кто-то
сидит сейчас и, спрятавшись в своей нише, думает тихонечко: "Я... нет...
Я... поучу один..." Все! Механизм разрушен, часы не тикают, на этой мысли
все кончилось.
Есть такие установки, такие психологические позы, которые обязательно
нужно ставить во главу угла, и одна из них - введение параллельного
существования в быт за счет ввода в артерии, в вены, в капилляры своего
бытийствования самоаналитических действий. Vita contemplativa,
созерцательную жизнь нужно поселить в себе. Вы знаете, как интересно
заметили учителя каратэ - сенсеи: если в разгаре боя ты чувствуешь, что твоя
душа напоминает гладь озера в безветренную погоду, - ты овладел мастерством.
А что значит ощущать в себе гладь озера в разгаре боя? Это значит -
проживать контемплативную жизнь, созерцать в то время, когда действуешь,
когда все умеешь делать и постоянно работаешь, постоянно осуществляешь массу
различных мышечных движений, но они получаются у тебя уже в тысячу раз более
функциональными.
А такой образ жизни, не меняя географического положения, можно вести
только занимаясь самонаблюдением, когда ты пишешь не какие-то буколические
стихи, наблюдая за гладью озера вне тебя, а, наоборот, всматриваешься в то,
какие озера разлиты в тебе Господом и какие в тебе выращиваются или уже
выращены рощи, боры, леса и перелески. Потом я расскажу вам о приеме,
который называется "внутренний ландшафт", сейчас же давайте перейдем к
вещам, предваряющим дальнейшее изучение автодидактики лучше, чем эта тема.
Мышление и самоанализ связаны, можно сказать, прямо пропорционально.
Если я хочу развивать память (которую мы зачастую считаем причиной всех
наших неудач, в том числе иногда и малой зарплаты), нужно развивать
мышление, потому что эта пресловутая память является компонентом мышления.
Самоанализ для развития нашего мышления - вещь необыкновенно плодотворная,
особенно если ты владеешь приемами обращения с самим собой. Я настоятельно
рекомендую познакомиться с книгой Карла Леонгарда "Акцентуированные
личности" ("Die akzentuierte Pers??nlichkeiten"), который блестяще
разработал проблематику психической акцентуации, системно распределив, к
каким акцентуациям можно отнести тот или иной тип людей. И, если мы пустим
созерцательное действие "в оборот", в обращение в нас, направив его на
услужение практике, взгляд на себя через призму самоанализа поможет в
развитии увидеть совершенствование собственного мышления, совершенствование
отношений с другими людьми, совершенствование того явления, к которому я
стремлюсь, - явления, называемого "путь к обезымяниванию", потому что чем
более я Мастер, тем больше у меня оснований не иметь своего имени, то есть у
меня, наконец, получается то состояние слияния со своим мастерством, которое
именует меня. Вот такая примерно должна быть ментально-психическая ситуация
в нашем внутреннем мире, когда мы занимаемся обдумыванием пары этих двух
понятий - мышление и самоанализ.
Интерес и самовосприятие. За интересами, которые в нас возникают, нужно
наблюдать как за явлениями природы. Интерес можно пронаблюдать, разглядывая
ощущения вокруг этого интереса, разглядывая причины, которые меняются для
того, якобы, чтобы появился какой-то интерес и какая-то связь. А эта связь и
та, о которой говорил Шекспир: "joint of times" - связь времен, потому что
интерес, который возникает к букве, написанной кириллицей или глаголицей -
это уже шаг в прошлое, а раз этот шаг состоится, пусть даже на каком-то
элементарном уровне, он все равно ведет к замечательному явлению, которое мы
уже неоднократно разбирали, - к культуре, пребыванию в состоянии, которое
называется высоким. Это и есть внутренняя контемплативность, которая
штриховым рисунком легко описывается, но приобретается, естественно, упорным
трудом, грандиозными усилиями человека, понимающего, что управлять собой
можно, только научившись хорошо разбираться в себе.
Для того, чтобы вам было проще начинать с чего-то технологического, мы
обязательно должны проанализировать явление, которое называем "Рассудочное
созерцание внутренних движений". Это уже прием, практический прием, который
можно исполнить только после настройки левого полушария, а оно
настраивается, как вы знаете, при помощи антимузыкальных действий. Трижды
четыре, умножили? Умножили, прекрасно, теперь разделите, пожалуйста, на два.
Получите шесть с половиной, да? Не настроены еще, потому что если бы были
настроены, сразу бы засмеялись. Настройку полушария проверяйте по реакции:
если реакция мгновенная - у вас левосторонняя настройка. Давайте, итак:
четырежды восемь - 34? Настроились? Настроились! Четырежды восемь,
естественно, 33, да? (Смех в зале.) О, все, настройка состоялась, реакция
мгновенная. Заметьте сейчас свои ощущения, зафиксируйте - и вы вдруг
почувствуете, что думаете левым полушарием. Вот, что мне нужно было, для
этого и шуточки мои. Видите, как просто: в состоянии релаксации (но не в
таком, как сейчас, состоянии немедленной реакции как бы) вы думаете правым
полушарием. Я добиваюсь того, чтобы вы были непрерывно в этом состоянии,
поэтому на моих выступлениях, длящихся иногда по 4-5 часов, никто не устает.
Таким же взаимоотношениям нужно научиться вам самим с собой.
Таким образом, включая правое полушарие, свою ассоциативную сторону, и
вовремя перенастраиваясь на работу левым, для того чтобы все-таки
контролировать происходящее в себе, мы можем заниматься чрезвычайно
плодотворно. Но смотрите, что получается, чтобы вы не усмотрели, не дай Бог,
ненужного недиалектического противоречия, не увидели контроверзы (я должен
добавить здесь одну вещь - мы рассматриваем первый примитивный прием,
сокращая многие данные, убирая их, чтобы не запутаться, потому что я вернусь
к этому еще на протяжении курса на совершенно другом уровне, но сейчас
многое мы просто не затрагиваем): мы настраиваем левое полушарие и начинаем
наблюдать, что делается в правом, понимаете? Мы наблюдаем при помощи
настройки, добившись спокойного созерцательного состояния, и можем сказать
про себя: вот там грусть вроде, а тут мелькнул образ, кошка пробежала
(интересно?), звездочка белая, "а-а-а", песня пошла, а вот еще другая
присоединилась, а там что-то жужжит на дне души, где-то под дном, в недрах,
а когда же он придет, ну когда же придет, я так хочу его видеть - вот это и
надо все просмотреть. Человеку, живущему в двадцатом веке по западным
установлениям, от которых он не может откреститься, потому что они сидят в
нас с детства (а мы пытаемся овладеть какими-то приемами, которые совершенно
недоступны нам даже генетически, я намекаю на некоторые увлечения различными
восточными вещами), настоятельно необходимо научиться это разглядывать.
Таким образом, рассудочное содержание наших внутренних движений - это самые
первые упражнения по самонаблюдению. Тот, кто на первом этапе доведет до
совершенства видение своих внутренних движений, обязательно (это бывает, как
правило, всегда) хочет зафиксировать открывающееся в себе, потому что
желание поделиться этим с кем-то возрастает невероятно.
Событийный ряд в тебе должен быть вскрыт не так, как вскрывают
консервные банки или тем паче организмы в известных учреждениях, а без
вивисекции, просто глядя на живое творение твоей логики, которую,
наконец-то, ты можешь поймать за шиворот: вот это и есть она, голубушка, вот
это она истекает с вершины твоего интеллекта, твоей личности, потому что
другой нам и не дано, нет иной логики, она может быть только ручейковой. И
смотрите, что получается: я могу, задумавшись о том, что во мне делается,
заниматься еще и другими делами, только все время я должен взвешивать, держа
руку на пульсе, - гадостно ли, замутнено ли в этом ручье, заилился ли он?
Если хоть капелька ила укоренилась на дне, я должен его очистить, а для
этого много не надо, для этого нужно, чтобы мысли были светлые. Для этого
нужно так думать и о том думать, чтобы не замутить водицу, чтобы оставить ее
прозрачной. Для этого нужно очищение, которое великий Аристотель назвал
катарсисом, а катарсис, по мнению автора великого произведения под названием
"Поэтика", производится при помощи поэзии.
Человек смотрит в театре пьесу о царе Эдипе, совершая какие-то поступки
вместе с героями, и эти поступки, заметьте, - хоть он и смотрит со стороны,
сопереживая, - он совершает внутри себя, go внутреннем мире. Такие
совершения поступков якобы понарошку способны очистить ручей наших
ассоциаций. Они могут быть невероятно прекрасными, эти ассоциации, которые
появляются, правда, только не в том случае, когда все время всплывают мысли,
известные по произведению И. Бабеля: например, "об дать кому-нибудь в морду
и об выпить рюмку водки" - почти цитирую, естественно. Следовательно, если я
желаю хорошо учиться и высматривать в себе ассоциации при помощи известного
вам приема для того, чтобы эти ассоциации связывались в логические цепи,
чтобы вода в ручейке (эта великая вода!) была чистой и прозрачной, чтобы
журчание ее по-настоящему служило практике, чтобы в области vita activa у
меня было то же самое, что и в этом ручье, я обязательно должен заниматься
культурой. Разнобой между тем, что у меня в ручье, и тем, что я делаю в
своей vita activa, дает неидентичность, дает нетождественность, человек
становится неадекватен самому себе, а значит, легко ведом, ведом различными
лидерами, обычно политическими Клеонами и пр.
Когда-то давным-давно люди, наверное, думали только правым полушарием.
Также правым полушарием думают животные, левое появилось у человека
сравнительно недавно, собственно оно и превратило человека в человека. Как
это получилось, вы, вероятно, знаете. Человек стал работать правой рукой
(наверное, по той же причине, по какой коровы любят ложиться на правый бок -
сильные доли сердца находятся слева, поэтому правой рукой мы работаем
активней, хотя есть, как известно, левши), и, благодаря закону
перекрещивания в природе (я имею в виду наличие обязательно каких-то двух
информационных каналов и Перекрестка) проводимость правой стороны в мозге
стала асимметричной. То есть все центры правой стороны находятся в левом
Полушарии, поэтому, кстати, при эмболиях, то есть закупорках левого
полушария, нас разбивает паралич и отнимается, как говорят в народе, правая
нога, рука и речь. Вы понимаете, почему мы Об этом заговорили? Потому что
левое полушарие тоже было Когда-то правым, оно превратилось в левое. И не
только в связи с тем, что мы стали работать, работает и обезьяна, у которой
нет левого полушария, работает и медвежонок и так далее. Можно очень много
рассуждать на эту тему, но самое главное мы уже, наверное, обсудили.
Совершенствование восприятия и концентрация внимания. Вы помните круг
концентрации внимания, но совершенствовать самовосприятие можно, занимаясь
теперь не только кругом. Мы воспользовались им, чтобы попробовать этот прием
"на зуб". А самовосприятие должно быть, когда мы работаем над каким-то
предметом, во главе угла. Если я учу философию или занимаюсь столяркой, я
параллельно должен периферизировать, уводить из центральной части
воображаемого круга внимания предмет, над которым работаю. Как проще всего я
могу это сделать? Я уже подсказал вам - при помощи занятий самонаблюдением.
Это и есть главная задача человека - заниматься, в первую очередь,
самонаблюдением, а потом - языком, а потом - столяркой, а потом -Ницше или
Кантом. Те мысли, которые в тебе, должны быть наблюдаемы, как небеса в
астрологии, непрерывным внутренним сканирующим взглядом. Этой основной
работе в обучении нужно учить человека очень рано, тогда он становится
талантливым, потому что как же можно, живя в собственных потемках, бродя в
себе, как по болоту, где живут кикиморы, чего-нибудь добиться от своего
внутреннего мира? Говорят, что чужая душа - потемки, но послушайте, своя -
тоже, причем там такая густая тьма, что жуть берет, особенно когда ты все
время отмахиваешься от этих занятий. Остановись, в конце концов, постой
спокойно и подумай, а что же осталось в тебе от вчерашнего "спектакля",
который ты видел на улице, когда кто-то бил бабушку, а ты не заступился? Или
когда ты просто увидел букашку и заволновался - Боже мой, какая она сложная!
Казалось бы, чепуха, но с чего-то ведь надо начинать? Нужно начинать с
тревоги - ни с колокола, в который надо бить, а с колокольчика, который тоже
должен тревожно зазвенеть и разбудить тебя, если ты, познакомившись с
Гомером, не заволновался, а не прочитав, не застыдился. Вот в чем дело! И
если у нас все нормально, то мы начинаем потихонечку работать - вот откуда
берется самый главный стимул в учебе, самый главный стимул в автодидактике,
вот откуда, в конце-концов, берется энергия. Потому что вы, наверное,
заметили - мы сейчас прорываем канал к культуре, к настоящей. которая
начинается со стыда, со срама, и этот родник может питать меня не только
чистотой, но и ужасным ощущением позора, если я, листая "Одиссею",
презрительно хмыкаю или выключаю телевизор, когда исполняется классическая
музыка. Я специально снижаю тон, чтобы перейти к техническим вещам.
Итак, "Отчуждение личности от самой себя". Что такое отчуждение
личности, вы, наверное, понимаете неплохо. Это, прежде всего, нежелание
иметь дело с собой, с тем человеком, который есть в тебе и который все время
терпит. Он терпит год, два, три, получает какой-то аттестат, какую-то
бумажку, иногда ему разрешается выпить пива или водочки, иногда он
дожидается праздника, и вот только в эти праздники он, в принципе, как-то и
чувствует, что он - это он. Вы представляете, какое ужасное зрелище видеть
такого человека со стороны. Человек достоин того, чтобы жить каждый день как
в праздник, работая в поту, а это возможно только в том случае, если он
занимается творчеством, и никогда ни в каком другом. Значит, говоря о
самоотчуждении, нам необходимо говорить, прежде всего, о путях к
креативности, путях, которые ведут в творчество, а творчество можно найти
где угодно, имея в виду положительную культуру, имея в виду, естественно, ту
духовность, которая победила на земном шаре, которая побеждает сегодня -
ваше присутствие в этом зале самое лучшее тому подтверждение.
Незнание истинного содержания момента духовности. Первая причина, самая
главная причина отчуждения человека от самого себя - это нежелание
заниматься духовностью вообще, когда зияет дыра от отсутствия vita
contemplativa: "О, опять симфонию завели". Духовность - это обязательное
наличие созерцательности, это подотчетность совести, которая и является
главным созерцателем в тебе. Внутренний человек не слеп, а совесть -вещь
всевидящая.
Исполнение механических движений и рутинных операций -очень, между
прочим, распространенная причина, приводящая к тому, что человек прячется за
социальную исполненность своего долга и таким образом уходит все дальше,
дальше и дальше от себя. Таких людей было особенно много после революции,
перед войной, после войны. Это мне хорошо известно, я, будучи человеком, как
вы понимаете, уже давно живущим, помню таких, к примеру, бухгалтеров
(особенно много было именно бухгалтеров, которые когда-то могли бы стать
артистами, поэтами, прекрасными архитекторами; в основном, это была,
конечно, интеллигенция из так называемой буржуазии, которая благодарила
судьбу за то, что она сохранила им жизнь), которые не были бухгалтерами, это
были Другие, это были вечные другие люди. А. Ахматова тоже была другой, но
она сумела остаться Ахматовой-поэтессой, хотя и жаловалась, что прожила
жизнь другого человека. Да, внешне Можно прожить другую жизнь, но внутреннюю
жизнь, vita contemp-lativa, она прожила как А. Ахматова. И таких раздвоений
было очень-очень много.
Теперь у нас, по-моему, получается совершенно ясная картина: рутинные
операции - это такие механические операции, которые все время повторяются
нетворчески. В теме "Повтор и повторяемость" мы поговорим, каким в
автодидактике должен быть повтор.
Когда мы производим какое-то движение, наш организм (еще до того, как
начать движение) прекрасно знает, что нужно делать. Если мы попытаемся
выстроить другую схему, понятно, ничего иного не добьемся, как
противоестественных движений в результате наших усилий. Когда это
происходит?
Если я возьму ноту "до" и захочу сыграть потом "ре", то, зная, как они
расположены, но не зная их названий, смогу очень просто сделать это при
помощи своих пальцев, которые вполне способны двигаться на примитивном
уровне. Но при логическом подходе к этому навыку, если я хочу добиться
совершенствования умения управлять своими руками, мне необходимо стать на
рациональные рельсы и научиться, прежде всего, использовать вес руки. Если я
буду использовать вес руки, то мне останется только руководить этим весом,
перемещая его с одного пальца на другой, так как вступит в действие закон
уподробненного видения при пролонгированном рассмотрении, а значит, я
обязательно буду потихонечку совершенствовать навык распределения веса руки
на кончики пальцев, совершенствуя свое ощущение этого веса, регулируя
соотношение своего действия с тем эстетическим эффектом, который произвожу.
Почему технологию извлечения звука я связываю с эстетикой? Потому что я
слышу и воспринимаю только в связи с уже давным-давно разработанными
живущими до меня людьми правилами эстетического поведения, поведения
чувственного, поведения сенсорного, и добиваюсь от себя, соответственно,
такого результата, который связывал бы меня с этими правилами. То есть я
таким образом, через правильное исполнение движения прихожу к соединению с
культурой, с коллективным эйдосом.
Если же у меня напряжение в мышцах не адекватно тому, что мне нужно
делать, если я играю так называемой зажатой рукой, то я не совсем верно
воспринимаю то, что мне нужно воспринимать как явление эстетическое. Другими
словами, человек, который зажат психически, не способен достаточно полно
отдаться эстетическому волнению. Он не способен по-настоящему рассмотреть
красоту, а значит, не способен ее продуцировать.
То, что мы называли сегодня противоречием, которое, - помните? - по
Гегелю, движет миром, которое ведет мир по эволюционной лестнице, вероятно
все-таки к совершенствованию, -Процесс естественный и иным быть не может.
Если мы все свои движения приводим в соответствие с этим огромным
филогенетическим движением в своем индивидуальном развитии, в своем
онтогенезе, тогда мы осознанно формируем свою игру на рояле, свои движения
речевого аппарата, тем более когда эти движения производим таким образом,
который уясняем себе под влиянием знания ощущения - что особенно важно -
различных закономерностей вне языка, вне музыки, вне тех движений, которые
осуществляем как обыкновенные животные, ибо человек управляет аппаратом,
который ничем не отличается от аппарата козы, быка, лошади или змеи, при
помощи своего культурного "Я". Те движения, которые производят человек и
животное, различаются весьма и весьма значительно.
Итак, что мы должны сделать? Мы должны осуществить макро-движение, мы
должны произвести огромные движения к удовольствию, наслаждению быть
трагичным и одновременно переживающим необыкновенную радость от этого же
трагизма. И, заметьте, я ничуть себе не противоречу, потому что нахожусь
или, вернее, пытаюсь находиться в том плодотворном состоянии, о котором
говорил Гегель. Почему я так много времени в своих рассуждениях посвящаю
философии? Потому что быть философичным невероятно важно, когда работаешь
над движением.
А теперь - заземленная технология при произнесении различных звуков.
Звук [к]. Начнем с него. Я перенастраиваю при помощи манка русский звук "к",
представив (для этого как вспомогательное средство и предназначаются наши
рисунки), как выглядит мой речевой аппарат, определив его координаты, его
параметры, ощутив его как бы вне себя, вне тебя, внеорганизменно. Итак, мы
произносим манок русского языка, вызвав центральный посыл: "Эй ты!" - "к". В
этот момент нужно обязательно при помощи некоторых, наверное природно
имеющихся, зародышей навыка попробовать обозначить ощущения не просто от
того, что я определенным образом двигаю языком, а еще и от того, что я
определенным образом отпускаю, снимаю напряжение языка. Эти наблюдения
чрезвычайно важны, потому что очень важно добиться, чтобы вы работали
эйдетически и начали делать это (может быть, многие уже, конечно, и умеют)
сейчас, немедленно. Эйдетическая работа считается, в основном, работой
зрительной, работой по видению чего-то, что мы представляем. Конечно, можно
еще слышать, можно работать мультисенсорно, обонять, чувствовать на вкус и
еще, еще, еще много можно ощущать, поэтому я подчеркиваю, что говоря слово
"эйдетика", "эйдетическая работа" в сочетании, я имею в виду как раз эту
мультисенсорную, многочувственную, многоощутительную работу наших
рецепторов, нашей сущности.
А теперь давайте внимательнее всмотримся в действие, которое совершаем.
Фокусировка дает нам такие условия, при которых звук [к] произносится с
определенной релаксацией после звуко-движения, и с определенной
результацией, с напряжением именно таким, которое продиктовала фокусировка.
А иначе ничего не будет, не получится, иначе будет невозможно двинуть языком
и выдохнуть (кстати, придыхание в русском языке, конечно же, существует, но
употребляется в несколько ином плане, нежели в английском и в немецком).
Итак, "к" по-русски будет зависеть как движение от того, как я настроюсь. То
же самое произойдет в английском, немецком, китайском и прочих языках, где
эти звуки, аналогичные по номенклатуре, тоже существуют, но они совершенно
другие по движению, потому что фокусировка будет совершенно иной.
Естественно, в них есть похожее что-то, но они другие, потому что одно
движение неравносильно другому. Если говорить [к] по-китайски, то я могу
сказать [к] и без придыхания и с придыханием. В китайском языке
какуминальная настройка, и есть звук [r], напоминающий английский. Но если я
думаю о фокусировке в дентально-лабиальной, губно-зубной области, я никогда
не получу китайский [r], как в слове [ri bao]. Так, оказывается, правильно
по-китайски называется газета.
Теперь [k] по-английски: "То be or not to be", "я т-т-тебе дам!" -[k].
И заметьте, я произношу манок не просто механически - это никому не нужно,
он сам не работает. Я действую опять-таки эйдетически, я представляю,
вслушиваюсь, вспоминая движение. Можно посмотреть на рисунки, которые
помогут представить речевой аппарат, но самое главное - никогда не
обольщаться, что ты уже отработал фокусировку, отшлифовал манок. Мы должны,
мы просто обязаны как культурные люди в течение всей жизни учиться говорить
на родном и других языках. Только в этом случае происходит то чудо, которое
мы будем способны вскоре, наверное, зарегистрировать: у нас начнет
изменяться технология мышления - это очень связано, это невероятно связано.
Ощущение речевого аппарата, - между прочим, великая вещь. Такая же великая,
как связь между каллиграфией и мышлением, недаром китайцы и японцы так ценят
каллиграфию. Не так, кстати, давно и у нас в стране, даже до войны, где-то
лет пятьдесят назад, очень внимательно относились к каллиграфии, а до
революции это было невероятно важно - писать красиво, точно,
каллиграфически. Большой русский писатель Алексей Михайлович Ремезов
прекрасно писал, был последним российским, славянским, возможно,
каллиграфом. Каллиграфия стала утерянным искусством.
Итак, движения - я подчеркиваю - не могут не иметь отношения к
мышлению, если они имеют отношение к человеку. Любое движение, - будь то
язык жестов, будь то движения внутренние, гештальтные, - имеет отношение к
культуре. Мы очень узко всегда понимаем культуру, нас так приучают, мы
говорим о поведении за столом и имеем в виду шаблонные представления, как,
например, прибалтийский тип культуры. Когда-то мы сожалели, что ленинградцы
уже не те, это было чем-то образцовым и напоминало старые, очень добрые
времена. Теперь все ушло, этого более нет, нам необходимо ориентироваться на
те образцы, которые мы можем почерпнуть из литературы. Язык жестов, язык
поведенческий, язык поступков - это тоже язык движения.
Сейчас, занимаясь элементарными звуками, мы практически уже занимаемся
звукодвижением. А что такое звукодвижение? Это прежде всего осознанная
изготовка, я имею в виду воплощенная в звукодвижении, конечно же, потом -
результат, и потом -релаксация. Релаксация одновременно может быть и
изготовкой. И вот смотрите, где кроется разгадка так называемой полиглотии,
многоязычия в наших автодидактических пределах, она кроется как раз в
постепенности накопления навыка от звукодвижения (я умею [k], а теперь
научусь [а]) к словодвижению и пассажной технике.
Все могут произнести сегедня [а] по-английски? Все, наверное, могут
попробовать это сделать, понимая, что "Эй, ты!" - [а] - это по-русски, а "То
be" - [а] - по английски. И что-то происходит с этим номенклатурным [а], но
признаемся прямо, что мы не можем точно описать, потому что не знаем
названий всех сухожилий, всех мышц и так далее, какие происходят с ним
изменения. Даже для профессионала невозможно очень точно, полно, идеально
описать изменения напряжений речевого аппарата при перефокусировке. Но пусть
нас это не расстраивает. Важно, что мы автоматически имеем этот ответ во...
рту, в психике, в мыслях, а это значит еще и следующее: я уже могу научиться
слитно исполнять "до", образно говоря, и "ре", как бы сыграв первые ноты
гаммы, то есть у меня получится "То be" - [k], [kA:] - я загибаю язык и
получаю словодвижение.
Кстати, если уж я сказал, как говорится "а", то надо сказать и "би"!
Поэтому, пожалуй, давайте поставим звук [r] английский, поставив сначала
движение. Движение, а не звук! Звук мы будем ставить через одну десятую,
сотую или тысячную долю секунды. Но сначала - движение! Изготовка [r] -
слегка загнутый кончик языка. Я очень люблю показывать на руку при этом,
потому что рука - это тоже состоящий из трех звеньев орган: передняя спинка
языка, центральная (серединная), задняя. Потом идет шторка (или занавеска) -
камень преткновения, если можно так выразиться, для изучающих, например,
французский и немецкий языки, потому что эта шторка должна что-то там
делать. И человек прислушивается полгода, год, три, пятнадцать, а один, я
знаю, сорок лет прислушивался и у него ничего не получилось. Почему?
Элементарная вещь. Он пытается поставить звук, не поставив для начала
движение.
Все упражнения по звукодобыванию, по добыче звука, в том числе и [r],
состоят из трех фаз: вы представляете фокусировку, потом ее исполняете -
первая фаза; готовите движение, в случае с [r] - загибаете (немо) кончик
языка, чуть-чуть загибаете, не прикасаясь к зубам, приподнимая его вверх, -
вторая фаза; и, наконец, в этом положении исполняете озвучивание, то есть
переходите к третьей фазе упражнения: "То be" - [r]. И не сделать это
невозможно.
Итак, займемся теперь французским. Во французском у нас - фронтальный
настрой. В немецком - фарингальный. Все свои мышечные и психические
напряжения посылаем в район "третьего глаза" - место чуть повыше переносицы:
"Mon chеr ami" - говорим мы, притронувшись пальцем к этому месту, и пытаемся
контролировать, все ли звуки продумываются нами с этих позиций, каждую ли
свою мысль мы направляем в эту точку? Мы должны работать над собой, шлифуя
манок, чтобы фокусировка таким образом оставалась постоянной: "Mon cher
ami". И [m], и [r] - "третий глаз".
А теперь смотрите: французский [r], который вам хочется произносить,
это не что иное по изготовке, как украинский "г" или русский "г" в слове
"ага" (который большие умники произносят как "ага" с "г" звонким), а также в
слове "Господи", которое произносится с украинским "г". Конечно, те, кто
хочет блеснуть особой чистотой русского языка, говорят теперь "Господи" с
"г" звонким, но это неверно (как, кстати, неверно было бы произносить
фарингальный "г" в слове "гонок" - я говорю для украинцев, которые знают,
что "гудзики", "гонок" произносятся со звонким "г")- Таким образом, вам
сейчас не составит труда создать изготовку знаменитого французского [r].
Манок произносим, как заклинание: "Mon cher ami" и говорим [r].
Сейчас вы, наверное, столкнулись с удивительным ощущением, что вроде бы
не говорите [r]. Совершенно верно. Этот звук теперь нужно переосмыслить,
потому что это вовсе не тот русский "р'', к которому мы привыкли, со слегка
загнутым и поднятым к альвеолам, вибрирующим кончиком языка. На самом же
деле это чаще всего особый [g], когда вместо переднего кончика языка,
артикуляция осуществляется задней частью языка, и [r] производится в сужении
между задней частью языка и краем мягкого неба. Маленький язычок - увула -
должен быть напряжен, но не производит никаких вибраций. Поэтому когда
возлюбленная говорит возлюбленному шепотом "Mon cheri", она, естественно,
говорит [mP SE/ri], [mP SE/gi]. и когда мы смотрим фильмы, а французы делают
много фильмов, где употребляется эта фраза, слышим чистый украинский "г",
только очень тихий, что и снимает вся кую звонкость.
Теперь давайте бегло рассмотрим еще три [r], которые будут фигурировать
как звуки сложные для воспроизведения в вашей практике. На первых порах это
особенно важно. Итак, пожалуйста. давайте вспомним, что в немецком языке
существует не один [r], а несколько и тоже условные: переднеязычный [r];
язычковый (увулярный) [r] и [r] редуцированный.
Переднеязычный [r] образуется подобно русскому, только с меньшим
количеством вибраций кончика языка. (Русский "р" в начале слова» перед и
после согласных имеет одну-две вибрации, между гласными -не более одной, и
только в конце слова количество вибраций доходит до четырех. Последний
вариант совсем не подходит для немецкого языка - вибраций должно быть не
более двух.)
Современный немецкий язык предпочитает так называемый Zapfchen-r.
язычковый (увулярный) [r], который артикулируется подобно французскому.
Задняя спинка поднимается к мягкому небу настолько, что касается маленького
язычка. Струя выдыхаемого воздуха приводит язычок в движение, в результате
чего возникает попеременно то слабое касание, то щель между язычком и задней
спинкой языка. Число вибраций язычка должно быть небольшим, поэтому
артикулируемый таким образом звук часто бывает похож на щелевой увулярный
[x], отличаясь от него только звонкостью.
Итак, слегка оттягиваем язык назад, стараясь прижать к зеву, а теперь
попробуем совершенно молча, внемую продвигать его вверх-вперед. Теперь,
когда вы произнесете манок, чтобы добиться фарингальной фокусировки, думайте
о том, что все ваши напряжения как бы "идут" в гортань, а для этого нужно
притронуться к горлу рукой и сказать: "Dresden". А теперь потренировавшись
еще и слушая себя (а кто может записать, пожалуйста, запишите и послушайте),
вы убедитесь, что ничего иного, как правильное, у вас не получится, потому
что не может не получиться. И не надо уподобляться дирижеру, который как-то
попросил оркестр, когда ему уже, естественно, нечего было сказать: "А теперь
знаете что, сыграйте мне этот пассаж фиолетовым звуком". Вы поняли мою
иронию? Многие, занимаясь так называемой фонетикой, ищут то, чего никогда не
найдешь.
"Нужно совершенствоваться всю жизнь", - это стало общим местом.
Готового никогда ничего не бывает, если ты оставляешь дело. Дело готово
только тогда, когда ты доделываешь его. Я говорю о совершенствовании навыка.
Навык никогда не стоит на месте, не думайте, что можно оставить его в том
виде, в каком он был вчера, если не заниматься движением, то есть навыком,
сегодня. Это закон номер один в культуре движений вообще. Навык отмирает
немедленно, если не совершать усилий по его совершенствованию.
Следовательно, занимаясь сегодня делом, которое мы сейчас с вами налаживаем,
вы должны помнить, что если завтра вы с увлечением не будете тренировать
свой речевой аппарат, снова откатитесь на исходный рубеж.
А теперь еще один [r] в немецком языке. Этот [r] очень часто
произносится в конце слов: например, в слове "культура" - "Kultur" или
"пиво" - "Bier". Слышите? Что с ним происходит? Он редуцируется, мы
произносим не полностью тот [r], который только что попытались произнести, а
совершаем полудвижение, совершаем часть движения, то есть отодвигаем язык
назад, но не поднимаем его вверх-вперед: [kul/tu:r] - расширяем рот и
упираемся корнем языка в гортань. Разве нельзя элементарно натренировать
это? Еще вдобавок, конечно, и слушая, свой звук сопоставляя со звуком
носителей языка, после того, как сумел сконцентрировать внимание на фокусе,
и так далее? Можно, наверное. Обяэательно получится. Вот таким образом ты и
ликвидируешь потихонечку (на первых порах не очень, может быть. сильно, но
постепенно все же ликвидируешь) так называемую обученную беспомощность.
Итак, [kul/tu:r]: расширяем губы - я специально показываю широким
жестом - и отодвигаем в таком положении язык чуть-чуть назад. Не забудьте о
придыхании, когда произносите [t] и [k]. И еще раз: "Dresden" - [kul/tu:r],
[/bi:r]. Видите, как мы шаг за шагом уже разобрали многие звуки? А теперь,
сможете ли вы сейчас произнести по-немецки: [a, o, u, E, i]? "А, о, у, э. и"
- я говорю по-русски. "Dresden" - [a, o, u, E, i]. И все сядет, как бы
гоноря языком вокалистов, на горло; то есть вы как бы посадите этот звук.
Смотрите: "Dresden" - [a, o, u, E, i]. "Эй, ты!" - "а, о, у, э, u" - другое
звучание, заметьте, понаблюдайте! Это тоже самонаблюдение. Это тоже
всматривание в результат, который создаешь! Очень важно, конечно, оценивать
не только внешние ощущения, но и те внутренние, которые в тебе возникают при
этом. И особенно важно выделить из них те, которые тебя беспокоят, -
ангуассные состояния (от французского слова "ангуасс", "angoisse" [Ag/was] -
тревожное состояние, которое ты не можешь объяснить).
Когда я произношу какое-нибудь слово на иностранном языке я могу
поступить двояко: во-первых, так, как поступают миллионы советских и
несоветских студентов, то есть просто отмахнуться от этого ангуасса;. пойти
дальше или бросить заниматься. И во-вторых, выяснить причину ангуасса, то
есть практически превратить ангуасс в творческое волнение, потому что ты
позитивно заволнуешься от результата: получилось, наконец, вышло! И пошел
дальше. Как этот ангуасс выясняется? При помощи осознания фазы движения. Я
вам сейчас приведу пример, тем более. что мы должны уже, пожалуй; переходить
к словодвижениям - время идет, пора!
Возьмем для примера слово "теперь", которое на немецкий язык можно
перевести двумя синонимами: один из них "nun", очень простой,, второй -
"jetzt". Попробуйте повторить его несколько раз: [jetst], [jetst]. Видите,
как здорово звучит, но очень трудно, правда?! Особенно в том месте, где
происходит стык [ts] и [t]- вы наверняка чувствуете какую-то "загвоздку",
какой-то барьер -заметили? Мне очень важно, чтобы каждый честно для себя это
заметил. Теперь разберем, как этот барьер можно ликвидировать. А по этой
модели вы все остальное будете делать сами. Смотрите, как это просто, как
это чудесно просто!
Мы начинаем искать нашу причину в составе движения, а для Того, чтобы
состав движения был ясен, выясним и состав звука. Что такое [t]? Это
понятно, звук простой. Что такое "ц", [ts]? Это в немецком, и в русском звук
составной: "т"+"с", [t]+[s], не правда ли? Можно ли тянуть звук "т" долго на
русском языке? "Эй, ты!"-"т-т". Что-то не слышно. Наверное, не получается.
Вот это и есть осознание, вот вы и начали уже заниматься так,; как должен
заниматься, на наш взгляд, любой нормальный человек: [t] не тянется, а вы
его пытались подсознательно тянуть. А из чего состоит [tst]? Из [t]+[s]+[t].
И какой же из этих трех звуков тянется? Да единственный, который здесь
тянется - это [s] - его-то и надо тянуть! А для того, чтобы он тянулся
правильно, по-настоящему, мы с вами должны будем учесть его положение, его
позицию перед [t], а также изготовки.
Итак, смотрите, что получается: [t] имеет изготовку где-то в надзубном,
верхнем альвеолярном районе. Далее, [s] - в данном случае не внизу, как у
русского "с". (Давайте разберем этот очень интересный момент, затормозившись
на минутку. Дело в том, что изготовка "с" русского- у основания нижних
зубов: "сон", "солнце'\ заметили? Изготовка [s] немецкого - выше. Почему? Да
потому, что это диктует фокусировка! Смотрите: "Эй, ты!" - "с". "Моm cher
ami" - [s] - там же. А теперь "Dresden" - [s] - кончику языка так и хочется
подняться вверх, потому что все напряжения переместились в область той
точки, геометрическое место которой можно определить как район зева. Все.
Получается [s] с кончиком языка повыше.) Но что еще нам нужно здесь учесть?
Что? Изготовка [t] и изготовка [s], находясь примерно в одном месте, не
могут свободно исполняться после результации. если мы не релаксируем, не
расслабим аппарат. Другими словами, я показываю вам, как это выглядит на
деле, и вы все поймете. Мы тянем [s]: [jets-s-s], потом делаем паузу,
расслабляем кончик языка и говорим [t].
Сейчас мы с вами немножко научились играть на рояле. Так и играют на
рояле: чтобы взять другой звук, нужно расслабиться в последний момент.
Обязательно. Релаксация не всегда и не полностью, конечно же, заменяется
изготовкой. Только в очень быстром темпе она полностью превращается в
изготовку, но тогда и законы будут другие. Чем быстрее темп исполнения
движений. тем ближе словодвижение (условный термин. Термин!) к
звуко-движению. Даже маленький пассаж в быстром темпе может быть уже не
словодвижением. Например, французы говорят: "Moulin rouge" [/mulW/ru:Z],
"Красная мельница" в переводе. Так вот. эти два слова произносятся, как
одно. И даже ударение меняется в первом слове - оно падает не на последний
слог, как вроде бы всегда во французском языке, а на первый, со вторым
ударением на rouge [/ru:Z]. А можно произнести еще быстрее, почти одним
движением. То есть от темпа зависит нарушение иерархичности в распределении
на звукодвижения, словодвижения или на пассажи.
Я думаю, что вы, наблюдая за ходом мысли, изучаете этот весьма полезный
предмет со мной вместе, уясняя, как все должно происходить на самом деле, в
процессе обучения у каждого из вас. Но теперь, разобравшись в движениях, мы
не сможем произносить очень многие звуки грамотно, если не учтем еще один
важный момент. Дело в том, что в работе над языковыми навыками существует,
помимо языков/ого аспекта, аспект язык/овый. Языковый аспект имеет
непосредственное отношение к органу речи, а следовательно, к мышцам языка и
к тем данным, которые мы можем назвать спортивными кондициями. Спортивные
кондиции, то есть языковый тренинг, связаны с развитием мышцы. Я сказал
"спортивные кондиции", и у вас замелькали в воображении имена, рассказы
знаменитых спортсменов о тренировках, замечательные силачи Жаботинский,
Алексеев и прочие. Они накапливали силу, делая это по определенным законам,
всегда связанным с очень продуманной системой тренировок, с постепенно
возрастающими, или уменьшающимися, или лавирующими нагрузками, с
определенным образом настройками, когда знаешь, в какой момент что тебе под
силу. Они работали, постепенно подбираясь к супернагрузкам, - к цели,
которую ставит себе человек, желающий быть самым сильным в мире в поднятии
тяжестей.
А теперь вернемся к язык/овому тренингу. Это, вы сами понимаете, не
связано с такими тяжестями. Но, тем не менее, занимаясь движением языка, мы
занимаемся как бы спортом, и я глубочайшим образом верю, что когда-нибудь,
прибавив имагинативность, можно будет занижаться звукодвижениями как
поднятием тяжестей или бегом трусцой. Заметьте: когда разговор особенно
энергичный, работа мышцами языка может резонировать от того, что мы (я
сейчас в кавычках скажу) играем на фортепиано "крепкими" пальцами, то есть
крепко поднимая и крепко опуская руки, чтобы было легко играть потом, когда
мы вдруг расслабим их. Эффект "крепких рук" культура движений речевого
аппарата тоже предусматривает. Мы можем говорить вяло, а можем говорить
энергично, четко проговаривая каждый звук, очень хорошо осознавая точность
движения, его верную сфокусированность, переживая каждое напряжение и
наслаждаясь этими напряжениями. Но самое интересное в таком деле - наблюдать
рост новых мышц, потому что владеть языком - это владеть органом речи в
определенном смысле, когда невероятно важна правильность развития мышц. А
правильность развития мышц, как интересно заметили именно силачи и именно
спортсмены, которые, как говорится, на этом собаку съели, зависит от того,
насколько точно я осознаю, какую мышцу тренирую.
А теперь после того, что я сказал, вспомните, чем мы занимались на
уроках английского, французского; немецкого, да и русского? Что мы теряли?
Мы теряли драгоценное время, мы никогда не видели в языке спортивный
элемент, то есть элемент движенческий. Вы даже, наверное, страшно бы
удивились: да какой же это спорт? Хотя, безусловно, мысль о том, что владеть
языком нужно не только как речью, но и как языком физиологическим,
физическим, анатомическим, не нова. Эта старинная мысль весьма очевидна,
даже тривиальна. Но разве от этого важность наших находок становится
меньшей? Ведь важность их заключается в том, что "there is a way",
появляется путь, который совершенно безоблачен, ибо я всегда знаю, как
бороться с затруднениями; по той или иной модели, я знаю, что обязательно
смогу.
Кстати, дети изучают родной язык, сначала наблюдая, тренируя через
повтор движения, а потом слушая. Это давным-давно усвоено мамами, доказано
педиатрами и логопедами. Дети копируют движение, то есть "наглядчивость"
детская прежде их "наcлышености". Прежде! Надо и нам поступать так, приводя
нас в соответствие с нашей природой. Теперь все абсолютно необходимо
пропускать сначала не через слух, а через глаза как бы, через зрение, через
те фильтры; которые позволят сформировать правильное движение. А движение
правильно тогда, когда мы исполняем его свободно, и оно нам в радость.
Можно ли сразу добиться совершенства? Нет. Это абсурд. Поэтому сегодня
вам нужно в общем познакомиться минут за пятнадцать со всеми фонетическими
курсами трех языков. Если это окажется возможным, я буду очень рад. Для тех
же, у кого еще нет учебников, могу дать совет поискать в библиотеках или
взять. например, напрокат, можно даже взаймы на вечер у друга. Только не
тяните, постарайтесь буквально завтра вечером пройти за пятнадцать минут все
курсы. Не за пять минут, а за пятнадцать - немецкий, английский,
французский. А послезавтра можете уже за полчаса, только не сразу, а меняя,
в общем накапливая. Таким образом, вы постепенно привыкните к знакам,
постепенно привыкните к тому, чтобы читать знаки фонетической транскрипции
как ноты движений. И эти движения вы будете увеличивать в своем воображении,
как рисунок на дисплее, чувствуя радость от того, что они правильно
исполнены.
Видите, какое богатство мы получаем от такой точки зрения, от такой
продуктивной мысли. Во-первых, мы имеем know how, имеем технологию, и,
во-вторых, если мы имеем технологию, мы можем ее внедрить. А внедрять ее
нужно срочно, чтобы ничего не забылось.
То, что делается быстро, не должно настраивать вас на лад интенсива и
блицкрига. Блицкриги нам не нужны. Нам нужна постоянная война с
грехопадением, которое называется ничего-неделанье и бездуховность.
Постоянная... Только не позволяя душе лениться, только конкретно работая и
непрерывно "самонаблюдаясь" над каким-то инструментальным знанием, мы можем
достичь чего-либо, или же - обязательное скатывание в абсолютно лишенную
действия vita contemplativa, в созерцательность и так называемую
обломовщину, в обломовский стиль жизни в самом плохом смысле слова, в
традиционном, не в том; который предлагается как современная трактовка
образа Обломова. А если ты абсолютно лишен действия, ты не креативен, а
значит - не способен производить творческие ценности, не способен
продуцировать прекрасное. Без этого человек очень плохо живет.
Заметили, как все связано? Связано макродвижение и микродвижение.
Связано движение гештальтное и движение мышечное. Связано напряжение
психическое с напряжением мышечным, мускульным... Может быть, ангуасс живет
во мне оттого, что я чувствую себя, как чувствовал всю жизнь В. Г.
Белинский?! "Плохо владею немецким и постоянно ношу словарь с собой, никак
не могу усвоить эти проклятые слова!" Он все время носил словарь! Многие
думают: "Ах, не знал немецкого - разночинец!" Он учил всю жизнь! Прекрасно
читал на немецком, не хуже, чем в инязе. Потому что такой уровень, какой у
нас сегодня в инязе, считался тогда смехотворным. Графиня Тенишева читала
первые экзепляры изданий Ницше в оригинале и писала ему рецензии. Письма
тогда, как известно благодаря нашему телевидению, доходили быстрее. Она была
автором первого отзыва на "Так сказал Заратустра". Мы невероятно занизили
наши культурные, культурологические требования к себе и потому не можем
похвастаться тем, что планка нашего макродвижения, движения к достижению
вершины в своем развитии, которому мы обязаны жизнью и которое обязаны
совершать, если живем, находится на Достаточной высоте. И когда мы говорим
сегодня о стратегическом плане, естественно, должны иметь в виду ту
"приманку", которую совершенно честно создаем сами, потому что иначе жить не
можем, - своими мечтами. И от качества этих мечтаний, от их критической
массы зависит очень многое. Я обязательно должен поставить цель: не изучать
что-то поверхностно, а все время совершенствовать те инструменты, которыми
владею. От такого целепостановления- целеноложения манера и общении с
материалом будет очень сильно меняться. Потому что все, что выходит за рамки
инструментальности. - побочное, ибо... - главное.
Это и есть тот выход в парадоксальную интенцию, которая в макродвижспии
создает игровое, но далеко не игривое отношение. способное ликвидировать,
наконец, ту опереточность. которая у нас сегодня присутствует, пир во время
чумы и нахождение в чуланах абсолютного большинства психик- менталитетов.
ителлектов. судеб! Я воюю с этим. пылко ратуя за то. чтобы мы немедленно
начали поджигать свечу с двух концов, и работа, наконец. пошла как следует.
Нужно понять, что от духовного образца зависит усвоение звука "к", ваше так
называемое произношение, следовательно, движение вообще. Потому что все дело
в движении. произношение - следствие. И судьба, которая произносится.
простите, не только нами. Пусть кому-то неуютно очень, когда я говорю о
Боге. но уже давным-давно пора перестать быть механистическими
материалистами, наконец трезво взглянув на мир и не отрываясь от тех данных,
которые имелись до жизни некоторых выдающихся мыслителей системы Лысенко
Трофима Денисовича.
Таким пылким образом я хотел настроить вас на работу которая очень
трудна. Поэтому возьмите свою воображаемую планочку и установите ее хотя бы
на полметра выше, а лучше сразу на метр. потому что это стратегическая цель.
Брать условную высоту в 50 или 80 сантиметроЕ. которую нам предлагают наши
замечательные институты и университеты, должен школьник пятого класса, что
он. кстати- и делает, потом успешно деградируя.
"Tout est bien dans les mains d'Auteur de choses, tout degenere dans
les mains d'homme", - горько воскликнул когда-то Жан-Жак Руссо, который
давно заметил, насколько вырождается человек, когда уходит в тотальный
рационализм. Извините, переведу: "Все прекрасно, все хорошо, все благо в
руках Автора вещей. Все вырождается в руках человека". Мы объявили войну
тотальному рационализму. но войну по законам рационализма. Мы не ликвидируем
рационализм, мы ликвидируем всего лишь тотальность рационализма,
всеобьемлющесть, обожествление и идолатризацяю, как сказал бы француз. 11 в
этой ликвидации - наша самая большая цель. Сделать мышление гармоничным,
сделать его иррационально-рациональным. то есть левосторонним и
правосторонним одновременно. пользоваться мозгом так. чтобы он работал
полностью. благодарно и благодатно. Мозг благодарит человека, если человек
ему. мозгу, даст поработать - благодарит идеей, радостью. эндогенным
опиатом, в конце концов, творческой находкой.
"И гений - парадоксов друг"... - помните эту гениальную строчку
Пушкина? А парадокс вытекает только из ассоциативного источника, который
находится в правом полушарии. Парадокс всегда ассоциативен, он потому и
парадокс, что появляется там. где полностью господствует случай, а это... не
случай, нет! Это детерминированная нашим предшествующим поведением и всей
нашей жизнью вещь, которая может называться сонетом Петрарки, или "Лунной
сонатой", или вальсом Шопена. И у каждого из нас подобные опусы есть. Только
очень обидно, когда этот опус, который должен быть исполнен, допустим, в
стиле сецессион или в стиле украинского барокко, тобой должен быть исполнен,
-не исполняется. И от этого очень много теряет общая культура, теряет
эволюция человека. И именно такую ответственность должен иметь каждый
стремящийся за счет приобретения мастерства к обезымяниванию. (Я настойчиво
повторяю эту формулу, чтобы она хорошенько запомнилась: вы не представляете,
насколько она необходима.)
Мы гоним от себя прочь все излишние напряжения, потому что те
напряжения, которые не радуют человека, - как правило, неверные. Это
обязательно напряжения ангуассные. Нам нужны только свободные напряжения. Вы
знаете, как сказал Бах об игре на органе? Он сказал, что это делается
чрезвычайно просто, нужно только в нужный момент нажимать нужную клавишу. Я
вам предлагаю тоже самое - в нужное время исполнять нужное движение.
используя при этом нужные мышцы, и не более. Для этого у нас уже есть
алгоритм. Он заключается в том, что мы создаем такие положения как бы
верхних психических и верхних мышечных отделов, которые позволяют свободно
пользоваться нижними отделами. Допустим, мне нужно взяться за что-то. Что я
делаю? Я же не-протягиваю сразу пальцы, я сначала поднимаю руку. а потом уже
совершаю более точное, более прецизионное движение более мелкими частями
тела. А что мы делаем, когда ставим произношение? Мы уподобляемся тем
музыкантам-слухачам, которые даже боятся подумать о том, что можно играть по
нотам и очень плохо играют не по нотам.
Современность, какова бы она ни была, вовсе не отменяет тот духовный
образец, который я пытаюсь сейчас изобразить. Как же можно дожить до того.
чтобы простить себе незнание Шекспира в оригинале? Вспомните, как А.
Ахматова говорит в своих воспоминаниях: .,Я встала перед зеркалом,
посмотрела на себя и сказала вслух- наедине сама с собой: "Я, Ахматова, не
прочитаю "Гамлета" на английском языке? Нет!" И позвонила Маршаку". С.
Маршак дал ей два-три учебника, а так как он очень плохо говорил
по-английски, то, естественно, подарил ей, к сожалению, и свое скверное
произношение. Один ее английский друг (эта история длинная и, хоть она и
очень интересная, я ее сразу опускаю) заметил как-то, что она говорила
по-английски чудовищно. Но это не мешало ей замечательно понимать "Гамлета".
Она за полгода выучила язык до такой степени, что читала Шекспира свободно,
семантику читала, хотя это очень изъянистое чтение. А. Ахматова, как
гениальный человек, конечно, восполнила эти пробелы, которые автоматически
причинялись тем, что она не исполняла правильных движений. А ведь в
движениях семантика и заложена! Семантика стихов и всей жизни... Вот такая
история была в биографии Анны Андреевны Ахматовой.
А почему бы и нам не повести себя так же гордо, с таким же достоинством
и уважением к себе? Почему мы не можем себе позволить этого? Ведь от
приниженности нашей все идет, от людей системы Лысенко, которые внушили нам.
что быть Вернадским стыдно, быть Вернадским нехорошо. И в нас крепким сном
спит то, что когда-то жило и радовалось, извините, пожалуйста, но еще при
очень уважаемом А. С. Макаренко, при В. А. Сухомлинском, который писал, что
знает пять языков. Нельзя, невозможно знать пять языков или тридцать пять
языков. Это - не то. что знает или может знать человек. Это - не то, что
знаемым может быть. Это процесс. Разве можно знать Ганг или Брахмапутру?
Волгу или Миссисипи с Миссури?! Они же текут! Так утверждать нельзя. Это
свидетельство непонимания элементарных вещей. Нельзя воспитывать людей при
помощи императивности, при помощи насилия. А нас воспитывали, списывая как
ненужное мысли Достоевского, мысли Лескова, Ахматовой, Горация, Ницше. А
они, между прочим, чрезвычайно развитые педагогические методики предлагали.
Гете, кстати, гениальный и очень современный педагог, может подарить немало
восхитительных часов. если ? открыть его замечательные "Годы учения и
странствий Вильгельма Мейстера". Эти два тома помогут получить полное
представление о том. как заземленно можно пользоваться чуть ли не
мистическими технологиями. Технологиями, которые недоступны. в самом прямом
смысле слова, без великого чувства принадлежности к культуре. Поэтому не
думайте, что я вот так просто узнаю манок испанского языка, и дело в шляпе.
Меня кто-то преследовал вчера по этому поводу, не понимая, что я безумно
устал от подобных вопросов: "Скажите манок испанского!" Люди требуют.
-.Бросьте манок! Как спасательный круг. как парашют!" Но поймите, манок
ничего, ровным счетом ничего не даст, если вы не будете высоко "ставить
планку", если не прекратите это чрезмерно заземленное, мягко говоря,
существование.
А теперь давайте вспомним о других звуках. Звуки [b] и [р]. Русские
-"Эй. ты." - "б", "п". "Бабушка". Украинские - "Пiду додому" - .,б''', "п''-
"Бабуся." Немецкие? Какими они будут? По описанию этих звуков вы можете
определить, что [р] немецкий произносится с придыханием. А придыхание
тренируется следующим известным образом: возьмите листочек бумаги и после
настройки на фокусировку скажите [р] так, чтобы листочек колыхнулся, словно
от дуновения ветра. Немецкий [b] ближе к [р], чем русский. Он не такой
звонкий, как в русском, например, или английском. Часто через движение мы
имеем возможность поставить два звука сразу, [b] и [р] - один и тот же звук
по движению, только в том или ином случае мы включаем или не включаем
голосовые связки. Интересно, что в немецком глухие согласные по мышечному
напряжению и воздушной струе более сильные, чем русские, звонкие -более
слабые.
Итак, поставить по изготовкам звуки [d] и [t] вы сможете без
затруднений. Английские и немецкие [d], [t] артикулируются прикосновением
кончика языка к альвеолам - бугорку над верхними зубами, французские -
кончик языка, так же как в русском, находится у нижних зубов, передняя
спинка языка касается верхних. Те, кто начинал изучать иностранные языки с
английского, очень часто переносят свое представление об альвеолярных [d; t]
на французский. Нужно сразу поставить все точки над "i" и разделить
произношение английских альвеолярных [d, t, n] от французских [d, t, n].
Кроме того, звук [t] в английском и немецком произносится с придыханием, а
звук [d] в немецком оглушается в конце слов и морфем. В английском и
французском оглушение отсутствует.
Теперь давайте разберем изготовку английского звука [S] обозначаемого в
международной фонетической транскрипции знаком интеграла. Это "нота
движения", исполнение которой.. как ни странно, имеет очень любопытную
изготовку. Итак, если в русском языке вы произносите "ш", то, естественно,
вспоминаете правило, известное со школьной скамьи, а именно: "ш" в русском
языке твердый. Скажите, пожалуйста, а как произносится звук "щ"? Из каких
звуков он состоит? Пишу. Что вы сказали? "Ш"? Еще что? "Ч", да? "Щ= ш + ч"?
Теперь я, естественно, никого не позоря, хочу показать вам, насколько
здорово мы разбираемся в культуре движений в языке, который можно считать,
вероятно, родным:
"Щ= шь + шь".
Легче стало жить? Не верьте вашим учебникам - мягкий "ш" имеется в
русском языке и записывается как "щ". Вы сказали "шч", а на самом деле это
"шь-шь": "Ну, еще, ну, "йэшьшьо", ну. "йэшьшьо" - никакого "ч" и в помине
нет. Но к чему я обратил на это ваше досточтимое внимание? Неужели только,
чтобы доказать частичную несостоятельность в языке, который является для вас
родным? Нет, конечно, дело в том, что изготовка русского "щ" является
изготовкой английского звука [S]: "I shall" [/ai SQl], "I should" [/ai
/Sud], не "шу", а "щ'\ [Sud]. Потому он, твердый для англичанина, кажется
русскому смягченным. Понимаете, как просто?
Итак, попробуем теперь сказать слово, которое графически будет
выражаться следующим образом: "сожженный". Как вы думаете., что сие значит
фонетически? Могу предложить на выбор два варианта: "сожженный" и
"сажьжьонный". Только не говорите, что произнесение первого - в порядке
вещей. Это то же самое, что позволить себе говорить "угл/я", "д/оговор" и
проч. Неужели сегодня уже можно все, хоть в словарях и написано "доп.",
"допустимо". Только куда девается "великий и могучий"? Неужели мы все
превратились в господ иностранцев? А дело в том, что двойной "ж" - не что
иное, как "щ", который озвончен: "сажьжьонный". То же самое происходит,
когда "д'' и "ж", ,.м" и "д" смыкаются вместе: "дождя" - "дажьжьа", "дождю"
- "дажьжьу". Видите, какие находки бывают на ровном, "пустом" месте? Теперь
мы можем немножечко повысить планку требований к своему родному языку.
Надеюсь, что это достаточно наглядные примеры.
Итак, мы убеждаемся, что еще плохо наладили связь между движениями и
точностью того, что находится в области эйдоса, в области идеального. Мы
неадекватны своими движениями тому. что на самом деле есть в идеале в
русском языке. Мы производим другие движения и слышим другое, но только
сейчас стали обращать на это внимание. А школа культуры движений должна
открываться сначала через тот вход, через те двери, которые называются "Мой
родной язык". Я открываю двери в родной язык и учусь движениям, учу
по-другому звуки, учусь движениям языка и всех прочих частей речевого
аппарата, снова анализирую их и затем трезво переношу свой анализ на другой
(иностранный) язык. И это самый простой путь. Путь слухачества не приносит
ни удовольствия, ни стопроцентного понимания, а главное, не дает экономии
времени. Это экономически невыгодно, потому что нечестно. Слышите, нечестно
- значит невыгодно! Самое страшное, что с нами творится, - постоянное
надувательство самого себя, который не хочет читать вслух Шекспира в
оригинале, ибо организм не хочет читать, когда ручеек движений льется
неправильно.
И вот поэтому-то я говорю о свободе ?2, о вторичной свободе, которая
естественно возникает в нашем ощущении, когда мы достигли критической массы
накопленных движений, движений правильных. Мы как бы во второй раз приходим
к ощущению фокусировки. И этот путь можно пройти очень быстро, за год или
даже за полгода. Но нужно обязательно заниматься немецким, французским,
английским языками сначала по правилу 3 минут 14 секунд, начиная буквально с
нескольких секунд, с непременным экспонированием, заменяя один язык другим,
другой - третьим. Так можно работать часами, но обязательно очень маленькими
порциями, меняя три языка, чтобы они, не дай Бог, не "срослись", как
сиамские близнецы. Дифференциация должна воспитываться с самого начала, с
правильной стартовостью. Языки должны общаться, играть вместе и развиваться
на лужайке воображения но ни в коем случае нельзя заставлять их как бы
"притискиваться" друг к другу настолько и так, чтобы мы даже путали их. И
это можно ликвидировать, только уделяя каждому в отдельности маленькие
отрезки времени, последовательно занимаясь то одним, то другим, то третьим.
Это очень плодотворный метод, поверьте. Он уже проверен. И не делайте себе,
пожалуйста, медвежью услугу - не думайте, что лучше будет, если вы возьмете
только два языка или возьмете другую группу, например немецкий, итальянский
и испанский. "Ну, хочется!" Не надо. Возьмите, пожалуйста, за основу этот
тривиум, эту трехпредметность, которая уже послужила человечеству. Эти три
культуры - квинтэссенция культуры. И не только языковой. За ними стоит
огромное количество разных культур, разновидностей общей большой культуры.
Те, кто осмелятся нарушить закон изучения культурологической группы
предметов, пострадают от ненужных потерь.
Многих пугают проблемы лексики. Но проблемы лексики в автодидактике,
честно скажу, не существует. Лексику можно делать в неограниченном
количестве, притом всегда, при условии ежечасного, ежедневного пользования
словарем. В русский словарь, к примеру, начинающему автодидакту нужно
заглядывать раз сто в течение дня. И не меньше. Необходимо конкретно
работать со словарем, непрерывно изучая мнение лексикографов, потому что к
языку мы должны подойти специализированно, серьезно, по-настоящему,
постепенно повышая планку. Все свободное от основной работы время, в том
числе время в очередях за колбасой, в поездах, в местных командировках,
дома, когда смотришь телевизор, ночью, не мучаясь таким образом от
бессоницы, и даже на работе, когда там особенно делать нечего, мы посвящаем
этому. И все станет возможным.
Мысли - как музыка, по словам Бетховена, свободны. Свободны наши
движения, которые можно исполнять не только реально, но и про себя,
имагинативно. Для этого мы и совершим сейчас еще один подвиг, работая над
созданием внутреннего ландшафта. Внутренний ландшафт - это представляемое
нами пространство, наполненное светом, ароматами, пением птиц, небом, морем,
пальмами - как вам угодно. Если вы любите северный ландшафт -используйте
его, если вы любите среднюю полосу России - пожалуйста, Украину - ради Бога.
Но одно условие есть в представляемом вами ландшафте - главной частью его
должно быть небо, очень много неба, чтобы появился объем и вы вдруг поняли,
что внутри вас не чулан, а простор, природа, космос. От этого представления
будут зависеть в значительной мере все ваши успехи по культуре движения
речевого аппарата, то есть по усвоению языков. И по вашему мировоззрению оно
пройдется корректирующим карандашом. Обязательно изменится многое и вдруг с
легкостью превратится в противоположность, потому что создание такой
психологической единицы, как внутренний ландшафт, сделает выше сознание как
бы категориальным, он поможет определить относительно себя все остальное,
что творится у нас.
Объемность ландшафта - удивительно простая вещь для того, кто понимает,
что голова должна быть абсолютно "пусто и". Пустая голова не будет зажата.
Тот, кто сейчас поймет это, тот уже начал очень успешно трудиться. Почему?
Потому что понятие о загруженной голове ведет, во-первых, к этической
ошибке:
"Я уже что-то знаю". Скажите себе: "Ничего я не знаю", - и то, что у
вас в навыке, воспроизведется. Значит, все равно ландшафт пустой. Во-вторых,
я могу гораздо проще двигаться к цели, когда у меня есть небо, море, солнце
и пролетающие мимо чайки, потому что объем опять-таки пустой -я ощущаю, что
его можно постоянно наполнять. Я просыпаюсь утром и говорю себе: "Боже!
Какая же я балда!" Я, может, так и не говорю, но все равно -пусто же! Пустая
голова - какая прелесть! Как это чудесно, говорю я себе, ведь пустая снова,
вроде ночью что-то было, но -опять пустая! Вы понимаете, какую
психологическую позу мы приобретаем, способствуя своему перерождению, причем
не хочу сказать, мгновенному, но, знаете, довольно быстрому. Эта позиция,
эта психологическая поза очень правильна, она открывает "зеленую улицу"
такой работе, которая приводит к результату прежде всего в движении, ты не
устаешь, ты неутомим, ты начинаешь трудиться, как муравей, и очень скромно
трудишься.
Всерешенность, как в брехтовском зонге, естественно приводит к тому,
что тебе кажется, что у тебя очень полная голова - с полным собранием
сочинений Брежнева, Черненко и прочих. Давайте сделаем свои головы
максимально пустыми. Итак, да здравствует вынос оттуда библиотек! Все нужно
ежедневно начинать с нуля! Если хотите, поначалу ежечасно. Напоминайте себе
каждую минуту, что у вас пустая голова, что у вас прекрасная погода внутри,
что у вас светит солнце. И вы увидите, как ваш, извините ради Бога,
полиартрит угомонится, радикулит тоже, потому что эта погода важнее той,
потому что электрические импульсы идут на руку тогда (это еще в 30-е годы
доказано), когда мы просто представляем напряжение. От этих представлений
зависит гораздо больше - они первичней, чем кажется человеку непонимающему.

Лекция пятая. ТАКОЕ РАЗНОЕ ОДНО И ТО ЖЕ

<b>Приказы внутри нас. - Приложив ухо к душе... - Восточно-западное
мышление. - Главный инструмент разума. - Личное влияние на зло. - Чем больше
скуки, тем меньше культуры. - Символ - сын образа. - "Стихотворение"
Эдисона. - Медитация по-автодидактически. - Разговор о уплотненной манере.-
Ваяние времени. - Тотальность поэзии. - Воспоминание о флагеллантах. -
"Вертикальное" и "горизонтальное" ассоциирование. - Культурные клише и
образование. - Онравстливание метода. - Телесное мышление и космос. -
Чувство-мышление и мыслечувствование. - Жизнь есть текст. - Родник
рефлексии. - Вездесущее ассоциирование. - Гарантии запоминания. - Чем
нелепее, тем разумнее, если хочешь помнить. - Благо медленного чтения. -
Двойной смысл столкновений с бытием. - Тексты на всю жизнь. - Инзрция
повтора. - Превращение шедевра в необходимость. - Книги впрок. - Усталость
от жизни. - Духовность состоит из смыслов. - Метафизический реализм. -
Тезаурус высоких состояний. - Энергия, исходящая из текста. - В
семантических сетях. - За пределы известного. - Парадокс и китч. -
Рутинизация. - Скорлупа смысла. - Изготовки для мыслей. - Хорошо
темперированные движения. - Из чего сделан смысл. - Сомнение есть отсутствие
конкретной комфортной ассоциации. - Засоренные библиотеки и скорочтение.</b>

Мы продолжаем разговор на одну из самых серьезных тем. Это тема
приказов, которые мы слышим внутри нас, так называемых императивов, - тема,
которую мы уже начали совершенно незаметно для нас затрагивать, ибо говоря о
самонаблюдении, мы. конечно же; занимались смыслами и. естественно, желанием
их раскрывать. Если говорить очень серьезно, то мы только этим и заняты всю
жизнь, только этим и стремимся где-то подспудно, про себя. заниматься. Тайна
смысла - как тайна острова сокровищ, который оказывается с каждым днем нашей
работы, называемой жизнью, все больше и больше. Он постоянно удивляет нас,
этот Остров Бытия, всегда оказываясь островом, но всегда расширяющимся.
Личность тоже расширяется, продвигаясь миллиметр за миллиметром как бы в
такт расширению в нашем представлении Острова Бытия. Поэтому и
самонаблюдение - вещь совершенно безграничная, поэтому и обучение, и
самообучение, естественно, не имеют конца.

Саморазвитие человека - удивительная тайна природы, как, впрочем, и
императив. Откуда он берется, приказ: "Возьми и сделай"? Откуда берется
интерес - ведь интерес просто разновидность императива? Откуда, в конце
концов, появился полипептид? ,,По-ли-пеп-тид" - какое страшное и сухое
слово! Но стоит ".взять" его в руки и мысленно подержать чуть-чуть, согрев
своим пристрастием к точности, мы вдруг обнаружим в нем удивительный смысл.
Несколько лет назад, в 1986 году известным ученым-биологом К.Пертом была
опубликована интереснейшая статья, посвященная полипептидам, которые,
оказывается, сотворяют в нашем теле эмоции до того, как мы их осознаем. То
есть состояние существует до осознания, и мозг в этом не участвует!
Полипептиды, как говорят ученые, клястеризуются (лат. скапливаются) в
первичной точке, где образуются ощущения и творится наше настроение. Если
задуматься, можно сделать естественные в данном случае выводы, которые
вполне способны оказать помощь в занятиях самоанализом. Мы можем тут же
сразу связать концепции, с которыми были знакомы раньше, с теми концепциями,
которые возникли после ознакомления с современными авторами, переделать
себя. критически подойдя к своим знаниям и яснее представляя, с чем же нам
приходится работать в педагогическом смысле слова.

Мне очень жаль. что я не могу подробно останавливаться сейчас на
проблеме полипептидов. Но с 1986 года прошло уже немало времени, и многие
узнали об оценке К.Перта и о доказательности этой оценки. Сейчас уже можно
сказать и о том, что структурированность или, иначе говоря, представляемая
нами модель взаимоотношений между осознанным и неосознанным, между рабочими
частями системы для автодидакта (а осознанные - это, безусловно, рабочие
части) и неосознанными частями, изменилась весьма значительно. Ибо
изменились наши воззрения и оценки. изменились воззрения Фрейда, они не
отменены - они дополнены. но признаны механистическими во многих отношениях.
Изменились воззрения Юнга. Безусловно, что коллективное бессознательное - об
этом уже пишут многие авторы - это нечто связанное в современном понимании с
космическим сознанием. Если мы сейчас копнем еще глубже, то выйдем к
трансперсональной психологии. Но дело в том, что изменение сознания
действительно легче всего получить, снимая так называемую логическую часть
системы, то есть медитируя. И к этому вопросу мы приходим сегодня как к
главному в теме ассоциирования. А эта тема, в свою очередь, тоже является
одной из самых важных для человека, который хочет научиться думать
спонтанно.

Сегодня я опять - вспомните нашу ручейковость - буду касаться
обоснованности этого действия. Зло - штука недолговечная - обязательно
должно окончиться. Зло имеет конец. Добро же длится - это нечто
таинственное, являющееся непрерывно длящимся. Каким образом так получается?
Сейчас, конечно, мы уже многое можем предполагать, мы можем говорить о
заданности. которая существует в нашем теле, в нашей психике, в наших
фильтрах, и в бейесовсй логике предмышления, и в космическом сознании, и в
самом космосе, который почему-то все время посылает какие-то сигналы, но не
в том банально-механистическом смысле, который обычно имеют в виду читатели
каких-то новоявленных комиксов на эту тему, а в самом глубоком, в самом
интимно-непосредственном смысле, когда мы общаемся с явлениями культуры,
друг с другом или же с самими собой, что похоже на общение с другими людьми.

Говоря об императиве-секунде, мы можем точно сказать, что это один из
главных приемов для начинающего автодидакта. В чем он заключается? Человек
прислушивается к себе, приложив ухо к душе, и вдруг чувствует, что ему
сейчас очень нужно поинтересоваться тем, что он раньше считал чепухой: у
него появляется острое желание совершить духовный поступок, узнать,
например. что такое "бифуркация". И как ни смешно звучит такое
предположение, оно должно осуществляться приказ души. почему-то сказавшей:
"Пойди и посмотри в словарь, что такое "бифуркация", -должен быть
обязательно выполнен. Такое маленькое действие. такая микроакция
удивительнейшим образом участвуют в переустройстве мира с позиций человека.
Каким образом - мы не знаем. Но это и есть то юнговское бессознательное, в
котором мы участвуем и которое творим, потому что каждый из нас, как говорит
Василий Васильевич Налимов - вы заметили, что я неоднократно советую вам
познакомиться с этим автором, - является тем микродемиургом, которым всегда
считали себя поэты.

Погоня за смыслом - это погоня за творчеством, человек в творении
чувствует себя Человеком, он освобождается от зла, он, по ШрЈдингеру,
советовавшему всегда освобождаться от беспорядка, от энтропии, должен
совершать творческий акт, и такой акт может совершаться только тогда, когда
у человека освобождено сознание, освобождено предмышление, и он ясно видит,
созерцает то, что творится у него в подвалах сознания, в том удивительном
месте., в средостении космического и интимного, где совершается чудо
постоянного осмысления бытия. Какого ранга такое осмысление? Это только
начало осмысления, то, что еще не осознается; вспомните о полипептидах: они
работают - мы чувствуем, эмоции появляются независимо от того, осознаем мы
их или нет. Эта эмотивная сеть, в которую мы попадаем, может быть названа
телесным текстом, который мы должны прочесть, чтобы узнать. что у нас на
душе. Видите, какая получается интересная связь: оказывается, душа связана с
телом, как и утверждают некоторые теологи, значит, тело зачем-то нужно. Если
мы вспомним Псевдо-Дионисия Ареопагита, то, наверное, в его писаниях как раз
и найдем утверждение с том, что душа, принадлежащая кому-либо. обязательно
сохраняет некоторую телесность, причастность к телесности, даже тогда, когда
расстается с телом.

Итак, сейчас мы занимаемся препарированием проблемы творчества в связи
с педагогикой и проблемы, которая естественным образом решается через
ассоциирование. - проблемы мышления. Ассоциирование вершится в подвалах
сознания, но как оно доводится до сведения верхних уровней нашей личной
системы мышления? Мы занимались с вами настройками мозга, говорили о
созерцании некоего внутреннего человека, собираясь заниматься контемпляцией,
то есть созерцанием-наблюдением, анализом наших внутренних движений. Мы
интересовались внутренними движениями, движениями души, стремясь в темных
глубинах рассмотреть контуры собственного "Я". Любопытство побеждало страх.
Вспомните шутку Фридриха Гельдерлина: "Не надо слишком долго заглядываться в
глубины пропасти собственного "Я". иначе свалишься". Конечно, можно
предположить, что интерес, который мы питаем к изучению какого-либо
предмета, - это отдаленные предгорья той вершины или той глубины (что есть
одно и то же в зеркальном отражении), которые поселены в нас как существо,
как сущность, как нечто персонифицированное, и являются данностью нашей.

Занимаясь ассоциированном, мы должны рассматривать все то многое, что
нужно делать в рамках самообучения, именно в свете этих систематизирующих
наш подход мыслей, которые отражают современный уровень развития мышления,
причем мышления объединенного, восточно-западного - по Гете. Особенно важно
сейчас нащупать то, что заложено в первом тезисе: "Что такое
"ассоциирование" как понятие?" Достаточно ли четко каждый из нас
представляет, а тем более осознает важность применения ассоциирования при
обучении? Конечно, мы частенько скользили взглядом по строчке, читая об
ассоциативных подходах, об ассоциативных рядах и забывая, естественно,
поинтересоваться, какое отношение ассоциативность имеет к мышлению. Тот, кто
все-таки заглянул в учебник логики, современной вероятностной логики, понял,
что человек мыслит прежде всего ассоциативно.

Ассоциативность является главным инструментом мышления. Следовательно,
память, которую мы заставляем работать при помощи ассоциирования, являясь, в
свою очередь, компонентом мышления, тоже работает по принципу
ассоциирования. То есть ассоциирование, которое само по себе является как
понятие чем-то очень глубоким, отражающим, быть может, самый запутанный
клубок бытия в нас, является двигателем памяти. Видите, как все удивительно
переплетено; связи, как молекулы в броуновском движении, образуются,
разрываются, появляются вновь. Они спонтанны, и мы благословляем
спонтанность, ибо, когда я мыслю спонтанно, я освобожден, я релаксирован, я
творец, я микродемиург. "Я и путь, и истина, и жизнь", - говорил Иисус
Христос. И, немного воображая о себе, мы все-таки действительно приближаемся
к демиургству, потому что, ассоциируя, уподобляемся в какой-то степени
самому Божеству, прикасаясь на мгновение к возможности творить истинное.

Вспышки insight'а (англ. прозрение) естественно, происходят не совсем
по нашей вине, совершаясь опять-таки по чьему-то императиву, который
посылается только тогда, когда мы работаем. Иначе ни озарения. ни прозрения
не возможны. Значит, наше витальное движение, наши движения речевого
аппарата, которые мы собираемся совершать в изобилии, тоже будут той самой
предпосылкой для озарений: без которой эти озарения не могут быть Ниспосланы
нам. Все-таки верх-низ существуют, пусть даже только в нашем представлении,
в символе; существует космическое сознание, во всяком случае - в нашей
сегодняшней концепции. Существует подвал этого сознания - коллективное
бессознательное и логическое осмысление жизни, которое совершается в
пределах аристотелевой логики. А также - предмышление. использующее бейесову
логику и наш личный подвал сознания, где совершается созерцание образов, а
созерцание образов, естественно, не может совершаться чересчур спокойно -
оно обязательно связано с влиянием наших настроений, с полипептидами,
сотворяющими некий сосуд настроений, то есть нашу телесность, в которой
рождаются наши символы, наши смыслы, сплавляющиеся друг с другом при встрече
и превращающиеся совершенно нам все еще непонятным образом в линзы, сквозь
которые мы смотрим и воспринимаем все на свете, в том числе и себя, и
других, и бытие... Я предлагаю вам работать с этой концепцией как с
продуктивной мыслью, чтобы овладеть, допустим, иностранным языком, если не
вечностью... Я надеюсь, что кто-то сегодня задумается: а достаточно ли
овладеть иностранным языком, или тремя, или получить образование? Нет,
скажет он, наверное, глубоко подумав после того, что сегодня услышал, нужно
добиться спонтанного проявления сознания, то есть стать креативной единицей
в этой земной юдоли, чтобы сделать ее лучшей, чтобы зло было более
кратковременным, потому что от меня лично зависит продолжительность жизни
зла.

Ассоциирование и метафора, неэквивалентность мысли и ее записи. Знаки,
создающие состояния (краска - цвет; звук: образ -абрис, ощущения - эмоции;
речевой поток - сложные знаковые состояния: жесты, мимика; химизм состояния
как вторичный знак). А теперь давайте подумаем над тем, например, что такое
краска? Краска, - ответит кто-то на бытовом уровне, - это то, чем красят.
Краска дает цвет, - скажет другой человек. Прекрасно, это мне уже больше
нравится. Краска дает цвет, и почему-то нам необходимо иметь этот мир
цветным. Тот, кто, не дай Бог, испытывал большое горе, наверное, знает, что
мир обесцвечивается самым буквальным образом в момент очень глубокого
трагического переживания бытия. Существуют определенные болезни, порождающие
бесцветное видение, в том числе и психическое бесцветное видение. Известный
ученый-психофизиолог А. М. Пэна утверждает, что это может происходить из-за
скуки. Скука, по его мнению, - страшная причина очень многих заболеваний,
впрочем, как и по мнению культурологов, которые утверждают, что количество
скуки в душе человека обратно пропорционально наличию в нем культуры.

Итак, краска - цвет. Воспринимаю ли я краску или я воспринимаю цвет?
Наверное, навряд ли я пытался анализировать, что есть причина чего. Но тем
не менее, именно краска - причина цвета. Один французский художник
замечательно сказал: "Краска есть цветная грязь". И цветная грязь - грязь до
тех пор, пока я не сделал из этой грязи что-то семантическое, что-то
вступающее, следовательно, в связь с другой краской. Если рядом с нотой "до"
вверху появится следом "ля-бемоль", получится так называемая секста, и
появится смысл, порождаемый связью семантических единиц. Вы можете
возразить, встретив в китайском музыколо-гическом трактате утверждение, что
у ноты "до", называемой "хуан-ту" - "черный колокол", есть самостоятельное
значение, но там речь идет о совершенно другом - о том символе, который
осуществляется семантической единицей. И все равно опять нужна связь. И все
равно все опять творится по законам бейесо-вой логики. Но, я надеюсь, вы
самостоятельно ознакомитесь с этой темой. А сейчас нас интересует работа с
другими схемами, символами, знаками, которые можно использовать для того,
чтобы уметь управлять собой, чтобы хорошо учиться. Мы должны понимать,
откуда берется наше осознанное ощущение - цвет на картине Синьяка или цвет
на портрете кисти Рафаэля? Я думаю цвет и краска в нашем понимании дадут
возможность определять по аналогии некоторые другие вещи; грамотно задавая
вопросы самому себе при морфологизации. Иллюстрируя короткими размышлениями
различные возможности появления знаковости и появления материалов, мы можем
разложить весь материал на материал эстетический и материал для связей,
выстраивая довольно любопытную цепочку. Символ появляется из образа: мы
увидели образ и замерли от его необычности, но от долгого обращения
необычность теряется и остается символ. Вспомните, какой сложнейший путь
проделало слово "медведь"! Нельзя было вслух произносить имя этого животного
- табуированность возникает в том месте бытия, где есть обожествление - его
обожествляли. Но надо же было как-то обозначать - и говорили в обход,
говорили образно, связав мед и ведание, знание, где этот мед есть,
"медведь", "медведь" - тот, кто знает, где мед. Символ родился, используя в
данном случае два словесных корня, в другом - это могут быть краски-цветная
грязь, в третьем - колебания воздуха и музыкальные звуки, которые только
тогда становятся музыкальными, когда у меня есть осознание их как таковых.

Эти начальные знания теории смыслов нам, я надеюсь, очень пригодятся
для того, чтобы, продолжая заниматься самоанализом, начать работать с
методикой, которую мы называем ассоциативной. Мы расширительно толкуем слово
"ассоциативность", говоря об ассоциативности не только как о литературной
ассоциативности, а как о теории и методике, порождающей любые смыслы из
любого материала. Мы можем возвращать некоторые символы с аристотелевого
уровня на бейесов, доставая смыслы на уровне осознанного и неосознанного в
подвалах сознания и в предмышлении, расшифровывать их, как только что делали
со словом "медведь", превращая его опять в образ, использовать
двунаправленно наши ассоциативные способности и создавать замечательную
возможность творить повторы, спасая себя не от чего иного, как от скуки.
Занимаясь ассоциативной методикой, мы будем уходить от того что по
ПрЈдингеру теоретически нехорошо, а по Пэна терапевтически плохо, - от
нездоровья, которое является одной из ипостасей зла. При помощи этой
ипостаси нечто, что мы называем космическим сознанием или, может,
коллективным бессознательным, наводит общий порядок, ибо воззрение о
наказуемости за грехи, не исчезающее почему-то из нашего ментального узуса,
и в Европе в особенности, существует очень давно.

Откуда берется ассоциативность, использующая самые различные материалы-
мы не знаем - это нечто предначертанное нам к осуществлению, но мы можем с
уверенностью сказать, что осознавая эти процессы, созерцая образы, ощущая их
переход в предмышление, наблюдая осуществление связей мы совершаем доброе,
нужное всему человечеству дело. Отсюда появляется еще один вывод: все, что
мы ни делаем, является в какой-то большой мере ассоциативной работой,
работой по созданию своеобразных метафор. Мы непрерывно творим метафору,
видя, как сталкиваются два материала, которые сигнализируют некий смысл,
воздействующий и биологически, и как знак. который имеет права гражданства в
данной культуре. Мы, связывая, как нам велено. образуем переосмысление;
потому что любой смысл мог быть только порождением переосмысления. И этот
процесс не имеет остановки, он в движении, следовательно, перенос назначения
неизбежен, поэтому мы можем утверждать, что Т. Эдисон сначала сочинил
..стихотворение", а потом сделал лампочку, и каждый из нас, начиная с
детства, многократно сочинял стихи, сам того не ведая, ибо стихотворение или
его атомарная частица и есть переосмысление, которое мы грубо назвали сейчас
метафорой. Ведь метафора еще не все, в переосмыслении есть что-то, связанное
не только с метафоризацией. Но, безусловно, это акт поэтического
существования, и человек в своем онтогенезе должен понимать, что творение
есть поэтическое действо. Но если в своем личном развитии, в своей личной
эволюции учитывать еще и филогенез, коллективное существование и, тем паче,
космическое сознание. у человека широчайшим образом откроются глаза, и он
сможет использовать гораздо большее количество приемов, чтобы расковаться.
стать талантливее во много раз. Вот почему люди, которые снимают логический
контроль, начинают легко заниматься творчеством. однако, логический контроль
нельзя полностью снять без особых усилий - войти в нирвану удается только
большим Мастерам, поэтому, уходя в затвор, многие из визионеров, многие из
святых или намеревающихся ими стать, чувствовали медитативное состояние.

Наша медитация связана с несколько другими установками, нежели те,
которые широко бытуют на необъятных просторах не только нашей Родины, но и
Европы, и всего мира. кроме, пожалуй. Дальнего Востока, где бережно
сохранялась культура медитирования. Многие, я бы сказал, бизнесмены от
медитации занимаются пропагандой совершенно иного, очень неполезного
инакомыслия в этой области. Я подчеркну, что медитировать можно, говоря
словами директора Института медитации в Стокгольме, толь ко тогда, "когда вы
начитались". Для многих это становится неожиданностью, многие думают, что
медитировать можно, будучи чем-то похожим на кошку, коровку или других
симпатичных животных. А человек не может организовать спонтанность сознания
в себе. если не остается человеком, если отрывается (во всяком случае, в
европейской традиции это пока точно невозможно. может быть, со временем
что-то кто-то придумает) от тех императивов, которые поступают от
коллективного бессознательного. У нас нет другого пути, как путь к прошлому,
к культуре и будущему в культуре, которая воспроизводит и продуцирует
множество клише. И тот благ, тот сотворяет благо, кто сегодня, впервые слыша
"Белеет парус одинокий" или "Реве та стогне Днiпр широкий", волнуется, кто
воспроизводит это многократно и не затирает своим воспроизведением, ибо
варьирует их. В тысячный раз играя Первый концерт Чайковского для фортепиано
с оркестром, великий музыкант играет его по-другому. Он потому и велик, что
хоть и в тысячный раз, но у него это не банально звучит. То же самое должно
происходить и со всеми учебными материалами, до которых мы будем
дотрагиваться душой и своими педагогическими умениями.

Я говорю с вами образно, овеществляя, персонифицируя то, что раньше
было опасно овеществлять или персонифицировать. Теперь вы будете понимать
меня лучше и глубже, и выше будут наши состояния, потому что мы вступаем в
сферу разговора в уплотненной манере, которая связана с уплотнением жизни, с
проживанием каждого мгновения. Для того, чтобы жизнь стала больше, нужно
обязательно в такой манере заниматься и обучением. осуществляя эмотивную
плотность, плотность волнений, связанную с ощущением своего времени. Это
стало уже рутинным и хорошо известным. Но не всем.

Свое время мы ваяем. Я предложил концепцию времени-мысли. В согласии с
этой концепцией, мы можем изобретать свое собственное время, выкладывая его
в пространстве-времени, которое нам дано, при помощи актуализированных
интересов, прижатых друг к другу за счет их парадоксальной неуничтожаемое,
когда мы, бросая, оставляем их зажженными, не доводя до того, чтобы они
погасли. Видите, какой образ? Тут, где-то рядом, еще один, который дремлет,
как говорил Налимов, опять-таки в подвалах подсознания, соединяясь с
предыдущими, порождая состояние, плодотворное для рождения последующего еще
и еще. Этот процесс является самым главным в обучении. И нет метода
прекрасней и плодотворней, чем этот. Потому, наверное, ассопиирование и
берется нами под наблюдение как модус мышления, как возможность работать
микродемиургически, как возможность все абсолютно превращать в поэзию.

Я не соглашусь с теми учеными, которые говорят, что математика
непоэтична. Поэзия есть все, она тотальна. Если говорить о человеческой
жизни, рассматриваемой с позиций Добра, то эта жизнь в Добре равна жизни в
поэзии. И сегодня насилие над собой, над учеником, который пытается добиться
мастерства. - такой же ужасный недемократический акт, как избиение детей в
школе.

В средние века были монахи, добивавшиеся лучшей жизни в запредельности
с помощью бичей, которыми они исхлестывали себя на виду у всего честного
народа. Этих монахов называли флагеллантами. Флагеллантствовать сегодня,
когда мы учимся, нужно меньше всего, Пожалуйста, дело вкуса, можно
покаяться, можно воспользоваться воображаемым бичом, воля на то есть у
каждого. По строить педагогику самообучения и педагогику вообще сегодня
нужно на уважении ученика в нас. А этот ученик всегда юн, он всегда мальчик
или девочка, он никогда не стареет. Любопытное наблюдение сделали психологи:
они заметили, что после 35-45 лет человек учится лучше, если обучение
происходит не механически. а связно-логически. А это уже близко к концепции
ассоциативных методик. Я думаю, что все, разбираемое нами по поводу
различных методик, пригодится как раз для того, чтобы вы работали конкретно
с ассоциативностью.

Итак, мы знаем, что у образа есть архетип, - это абрис. Почему архетип?
Да потому что абрис, если, конечно, говорить о значительном абрисе, - это
тоже выдумка наша, мы сотворяем абрис. или очертания, ведь абриса не
существует в природе. Заметьте, мы смотрим на солнце и видим его круг
заполненным, если он на закате красен. Но ведь солние в это время уже зашло,
мы видим его отражение, мы видим очертания, сами сотворяя линии, потому

что у нас есть искусство. А искусство - это, безусловно, отработанные
нашими постоянно развивающимися рецепторами и манерами мыслить (в разных
культурах они разные поэтому во множественном числе) различные способы
трансформации бытия. Материалами для ассоииирования могут быть жесты, но не
литературного ассоциирования, а знакового. Проанализируйте то. что вы уже
видели из спектакля, из кино. и вы убедитесь, что жест тоже переосмыслен то
есть любое проявление человека в этом смысле является двойным: с одной
стороны в нем есть грязь, а с другой -определение "цветная". Сделать так.
чтобы абсолютно любое проявление в природе могло при нашем намерении
облагораживаться с помощью собственного эстетического видения - и есть цель.

Когда-то Жан Лерон Д'Аламбер сказал (под этими словами мог бы
подписаться любой современный французский авангардист): ...Все звуки природы
в том числе звуки водопада или па дающего камня, могут превратиться а
музыкальные". Гениальная мысль! Д'Аламбер. конец XVIII столетия! Как
удивительно бывают озаряемы люди вне зависимости от того смотрели они
телевизор или нет. катались ли они на автомобиле или вообще не знали, что
это такое* А многие думают: ..Пушкин жил тогда, когда вот таких вот благ не
было. значит, он не такой развитой как я". Это конечно блажь но она не
осознанна. Мы сейчас поговорим с вами о так называемом сквозьвременном
движении мыслей потому что нам обязательно необходимо сегодня поставить
технику сквозьвременного, транстемпоралъного или диахронического
(по-гречески) ассоииирования.

Я могу вспомнить по ассоциации какие-то вещи. которые посещают меня
спонтанно, если я уже знаю историю, если я начитался. У меня не всплывает
образ Перикла или Конфуция или Цюй Юаня если я не знал о них на телесном
уровне, если у меня не было эмоций если мои полипептиды не сотворили их - то
есть я телесно должен влюбиться в Конфуция я должен оценить его как бы на
уровне тела. Помимо связей вертикальных, диа хронических разновременных,
разбросанных по всем стратам истории и уводящих в глубину есть связи
горизонтальные, сип хронические. Синхроника естественно глубока не так как
вертикаль и представляет собой то. что свежо н памяти начиняясь свежим
составом ментального бытия, наших мыслей. Этот состав не метафизичен он
присутствует, он живет в нашей моде- в нашем обучении, в нашем стремлении
учить что-то определенное в наших привычках в наших разговорах- в других
самых различных проявлениях. Этот состав Физичен поэтому говоря о синхронной
толщине мы должны учитывать что не сразу все забывается.

В сегодняшний день входит еще и позавчерашний. Мы знаем, мы помним, что
было пять-шесть дней назад, у нас еще довольно свежо в памяти то, что было
год-два назад. И это постепенное удаление в сторону диахроники - вещь вполне
понятная, резкой границы между историческим пониманием времени и между
пониманием времени как настоящего нет, поэтому следить за тем. как день
сегодняшний превращается в день исторический (в смысле его диахронического
восприятия) - удивительно интересная вещь. Бывает, что такие историзмы
встречаются на веку современного человека- Вспомните запуск спутника и
запуск человека в космос - эти события как бы сразу становились воспринятыми
в диахронике мы ставили их в ряд исторический. П когда нам нелепо сообщали,
что какой-то там съезд был историческим; мы естественно, понимали
нетождественное применение понятий в данном случае. Но такие же
нетождественные соответствия могут возникать, когда мы учимся про себя.
Следовательно, наш оценочный аппарат при ассоциировании может спасти только
опыт, накопленный умными культурными людьми которые дарят не просто бейесову
или аристотелеву или математическую логику, а дают те замечательные пакеты
состояний которые просто так не распечатываются. Нужно откупорить бутылку с
добрым джином и амфору с благовониями, чтобы они сослужили нам свою службу-

Мы говорим о вечных ценностях и к ним нужно прийти, естественно. уже
наготове. Ассоциирование. которым мы будем заниматься, избавит нас от
мучительных ощущений, ибо диахроническое ассопиирование связанное с
синхроническим, дает непрерывное чувство опоры на культуру, которая в данном
случае становится Ф^зичной мы ощущаем ее как перила на которые можно
опереться. Но сколько бы мы ни говорили о теоретической сути ассоциативного
метола, мы не скажем ничего, если не будем заниматься по этой методике
поэтому давайте тихонько подберемся к практическим действиям.

Изреченность мысли и ассоциирование. Адекватное восприятие понятий.
Федор Иванович Тютчев, сам того не зная. фразой:

,,Мысль изреченная есть ложь" - невольно перевел замечательную
китайскую поговорку: .Дао кэ дао Фэй чан дао''. Какая смычка! Дао. которое
явлено, высказано, уже не Дао. Имя которое явлено уже не имя. "Мысль
изреченная есть ложь"' - лучше не переведешь! Любопытно, но мы часто
забываем о том. что наше увлечение Востоком сегодня - это опять-таки
императив, нам это нужно, только пока неизвестно откуда эта нужность
берется, Вероятней всего, она связана с эволюциониоованием поэтому сегодня
мы должны заниматься учебным процессом как люди, сливающие воедино
философские подходы Востока и Запада, не стараясь ни в коем случае поставить
их в конфронтирующую позицию, что делают некоторые. Нам необходимо
адекватное, тождественное восприятие понятий, которое могут помочь
организовать люди, жившие до нас, через книги, спектакли и т. д., но самое
интересное - педагогически - увидеть живых носителей. Мы заинтересованы в
существовании духовного образца, он должен сопровождать нас постоянно. Вы
заметили, тут есть что-то намекающее на понятие "гуру", но мы далеки от
того, чтобы в данном случае идеализировать духовный образец. Нам необходимо
приобретать всемирную, вселенскую культуру и знакомиться с огромным
количеством различных клише. Я имею в виду клише как практические примеры
мыслительных процессов, примеры подходов к тому или иному явлению жизни,
которая, конечно же, всегда является задачей. Как она решается? Ее решают
обязательно поэтически, подходя, в первую очередь, с ассоциативностью,
связывая, сравнивая с чем-то. Сравнительный метод мы выделили в отдельную
тему: "Компаративизм в автодидактике". А сейчас нас интересует
онравстливание наших действий в ассоциативном методе. И это будет уже
практика.

"Породнение" понятий, связанных с силлогизмами. Мы должны научиться
думать о понятиях, как о людях, потому мы и применяем здесь психологическую
позу: например, говорим о породнении понятий при ассоциировании. Как это
происходит? Это происходит чрезвычайно просто, потому что существует пов
тор, воспроизведение при ассоциировании в каком-то другом качестве.
Допустим, есть жених и невеста, потом - муж и жена, отец и мать. Они те же
люди, но и не те же, потому что статусы совершенно другие, значит, и люди
уже другие. Люди меняются в зависимости от статуса, потому что статус
говорит ими, я перефразирую Мартина Хайдеггера. Породнение понятий
совершается аналогичным образом за счет статуса. В бейесовой логике
существует понятие фильтра, тот, кто, очень пытлив, наверное, заглянул в
замечательные книги, которые я называл, поэтому не стоит сейчас
распространяться, это будет излишней роскошью. Меня интересует породнение
понятий как психологическая поза, вернее. как мысль, вызывающая
психологическую позу.

Итак, силлогизмы, которые мы творим, являются сосудом, в котором
происходит реакция породнения. Иначе это не автодидактический силлогизм.
Другими словами, мы не пользуемся сегодня связыванием тех понятий, которые
не проводим на уровне чувствомышления. Простое силлогизмирование, -
безусловно может быть, для кого-то очень плодотворная работа, но мы его I
выбрасываем за борт, понимая обязательную необходимость со-' единения
чувства с мыслью. Мысль появляется только тогда, 1 когда наше восприятие
эмотивно, ибо переживание первично, оно ' уже заложено в какой-то клетке
тела. - не забыли о полипептидах? - которая предчувствует истину. Вы
убеждались в этом, наверное, миллион раз, и тем более сейчас, когда узнаете
смыслы, существование которых уже заложено в вас. Тело знает раньше, чем
голова, что обязательно приедет на девятый этаж, оно уже "работает" на
девятом этаже, когда мы садимся в лифт. Тело опережает, сообщая состояние,
которое нужно только научиться считывать. И ручейковая логика, и
спонтанность мышления связаны с космосом и с телом, а мы грубо разделяем эти
две вещи, иллюзорно думая, что наличие атмосферы (а что еще может быть?)
ограждает нас от космоса. Мы все время связаны друг с другом, и наше
интимное "необыкновенно открыто и направлено, как цветы подсолнуха к
солнечному свету, к космосу, кстати, не только в связи с требованиями
автодидактики, но, например, и логики, и этики. Об этом еще в XVI веке
писала такой замечательный ученый-теолог, как Тереза Авильская.

Тезаурус: механизм накопления. Мышление как процесс связывания"
понятии.

В автодидактике существует слово, раньше широко бытовавшее в среде
интеллигенции, которое, к сожалению, приходится заново вводить в обиход, -
тезаурус, сокровищница. Сокровищница понятий должна быть действительно
сокровищницей в автодидактике. За счет ассоциативных связей, которые мы
организуем, связывая различные ".события по синхронической горизонтали в
современности друг с другом и рассматривая аналогии с диахронической
вертикалью, мы должны стараться непрерывно накапливать понятия, которые
осмысливаются нами Kak чувство-мыслительные символы. В противном случае они
будут мертвыми пчелами, как говорил О. Мандельштам, немедоносными
существами, которые не приносят пользы. Мы и так слишком загружены так
называемой "информацией", страдая от колоссальной недогрузки информацией
волнительной, священной, которая действительно нужна душе и уму вместе.
Поэтому использовать лакмусовую бумажку, которая сейчас предлагается, - вещь
обязательнейшая, без нее машина не заработает. Нужно отбирать совершенно
спокойно, безжалостно, жестко и, я бы даже сказал, жестоко, отделяя мысль от
немысли. Если суждение не связано с эмоцией, если чувство от того, что я
что-то понял, не появилось, - значит, я его отбрасываю как ненужное. И это
не насилие, насилие свершится тогда когда я стану заставлять это суждение
работать, но от моего флагеллантства может родиться только скука, а значит
еще что-то нехорошее. Ибо скука наказуема. Ассоциативный метод избавляет
меня от скуки, уводя в благословляемую всеми умными людьми открытость.
Следовательно, на телесном уровнена уровне пока что неосознанном,
неосмысленном, имея в виду эмотивный ряд, я должен жить совершенно открыто.
Для контроля у нас уже есть понятие чувствомышления или же
мыслечувствования. В скобках замечу что разница между чувствомышле нием и
мыслечувствованием заключается в акценте. Если я иду от состояния,
воспринимаю что-либо сначала как эмоиию. как чувство, как эмоциональное
состояние, - я получаю мысль, то есть чувствомышление или чувствомысль.
Здесь невероятно важна четкая кристаллизация определения как выхода в
символы выхода к линзообразованию к линзе, сквозь которую мы рассматриваем
Бытие.

Следующее направление - постоянная работа с текстами. Наша жизнь - это
текст. Почитайте, пожалуйста, книги Роллана Барта. почитайте
структуралистов, почитайте побольше такой литературы, в которой трактуются
различные подходы к текстам в том числе книги ныне здравствующего,
девяностолетнего благослови его Господь на более продолжительную жизнь -
Ганса-Георга Гадамера, знаменитого герменевтика. Обязательно познакомьтесь с
его замечательными трудами, на русском языке он издавался.

Проблемой текста, естественно, можно заниматься только в связи с
проблемой языка. А язык, конечно же, - сплошной процесс связывания. Если мы
говорим всерьез о каких-то текстовых проблемах, то мы обязательно говорим
всерьез и о языковых проблемах. Текст - это сумма наших усилий, связанных с
языком, и усилий, которые делает сам язык. А язык. в свою очередь, творим.
конечно же, и коллективным бессознательным.

Вы уже заметили, что в наших рассуждениях присутствует очень много
философии. Тот, кто думает, что не умеет философствовать, делает это
совершенно напрасно; сразу отказавшись от борьбы. Тот; кто думает, что ему и
не надо философствовать в терминах, ибо ведь он как-то бестерминологично уже
размышляет, следовательно, философствует, - ошибается. Из образа так или
иначе всегда получается символ, мы обречены на символизацию. иначе бы мы
просто не находились здесь и вообще не жили. Рефлексия, в том числе
педагогическая рефлексия ~ прекрасная необходимость для того, чтобы творить
свой язык. свое стихотворение, свою логику. Это рождает очень много
положительных эмоций, и именно благодаря тому. что мы творим стихотворение
мы получаем от него колоссальное удовлетворение. Я конечно же. пользуюсь
образом, но не устану повторять что стихотворением может быть все. Всякое
действие где мы совершаем поиск связанный с ассоциативностью - творение,
безусловно, поэтическое.

Ассоциирование как мнемотехнический прием.

А теперь давайте вспомним о задаче, которую мы называем мнемонической.
Нам конечно же нужно запоминать несмотря на то, что мы внушаем себе
используя симуляцию или парадоксальную интенцию, совершенно обратное. Мы все
равно обязаны сдавать зачеты и экзамены- да и в конце концов, самому
интересно выучить за какой-то краткий срок по пятьдесят тысяч слов на каждом
языке и прийти к свободному чтению к свободной речи к достаточно свободной,
к хотя бы объяснительству на каком-то иностранном языке а еще лучше на трех,
да и свой язык подтянуть. Даже если мы заземлимся до такой степени; то опять
никуда не убежим от ассоциативности- Этот метод остается главным в обучении.
Легче всего человек запоминает только тогда- когда ассоциирует. Кстати, если
немного точнее определить слово "ассоциирование" можно выйти к очень
любопытному семантическому ряду. На румынском языке ..sotia" - это жена а
слова ассоциирование" и ..социология'", безусловно, одного корня. Кроме того
на санскрите есть корень, который имеется в русском и немецком языках. В
немецком он звучит как .Joch'', в русском --"иго'' на санскрите - "йога".
Это тоже ассоциирование. И латинское слово .религио" -это тоже
.ассоииирование'' ..связывание'. И в иге, и в супружестве - су-пружество - и
в йоге и во всех вышеназванных понятиях смысл семантика одни и те же. Видите
как любопытно что такие главные понятия как религия, как супружество да и
иго - не последнее по значению понятие в социологии - связаны, оказывается,
с ассоциированном со связью.

Сейчас вы наверное, уже подготовили часть ассоциативных листов, которые
мы называем в нашем обиходе закладками. Для того, чтобы лучше разобраться в
ассоциативной методике, при помощи которой мы будем обрабатывать закладки,
разберем три правила связанные с практическим применением ассоциативного
метода.

Правило первое - наличие двух всегда отдельных образов. Всяческие
образы которые мы связываем в любом материале вплоть до химизма, вплоть до
эмотивных проявлений представляем всегда в отдельности, имея как минимум,
пару образов.

Правило второе - ассоииирование всегда контактно. Ассоциируя. мы должны
совершать почти физическое действие, исполняе-

мое, естественно, при помощи нашего воображения, которое заключается в
том, что мы заставляем один образ присоединиться к другому, когда один образ
входит в контакт с другим.

Правило третье -парадоксальность ассоциирования. Чем контакт ярче и
необычней, тем гарантированней длительность практического запоминания.
Парадоксальность во всех связываниях с учебной целью должна быть
максимальной. Чем больше чудачества, чем больше странного, тем лучше. ("И
гений - парадоксов друг...") В учебном процессе при связывании нужно
помнить, что проявление креативности, которого требует ассоциативность.
является экстремумом дивертисментности. или крайней точкой игровой
развлекательности, легкой, как бы совершенно бесмысленной, но вместе с тем
способной переводить действие в священный серьез. Тот, кто таким образом
занимается уже давно, делае! массу открытий именно побочно, маргинально,
занимаясь вроде бы шуточным ассоциированном, в шутку превращая номера теле
фонов или даты жизни какого-нибудь исторического деятеля : некоторый
ассоциативный семантизированный, часто словесным ряд, который смешон, но
который может быть так отшлифован что сердце екнет, настолько это серьезно,
ибо так диалектично устроен человек, ибо это тайна, к которой мы все равно
прикасаемся. если учимся даже вроде бы в шутку.

Итак, ассоциируя, мы всегда должны иметь отдельные образы.
прикасающиеся друг к другу, вступающие друг с другом в контакт. Не нужно
подменять ассоциирование - акт физического действия - филологией,
протеистично превращая один образ в другой. Нужно заниматься как бы
аппликацией -вот Слон. вот Моська отдельно, не нужно Моську превращать в
Слона, а Слона в Моську: нужно соединять их таким образом, сажая, например.
Моську на Слона, чтобы это было смешно, чтобы это было парадоксально. Но мы
обязательно должны сейчас громким голосом говорить о банальных ассоциациях,
которые являются устным свидетельством бескультурности. У нас бытовало
когда-то, да и. пожалуй, продолжает бытовать, не очень остроумное
определение: "банальная эрудиция". "Поле чудес" и клуб "Что? Где? Когда?" -
настоящий парник для процветания банальностей. У нас почему-то возвеличивают
как раз то, что недостойно быть духовным образцом, - апоэтичность,
отсутствие глубинного серьеза. священного и святого. В любой игре, которая
предлагается наиболее культурными людьми, вы как обязательный элемент
найдете священный серьез, но в дивертисментах, в развлечениях, как когда-то,
простите, говорили, черни, вы его не найдете. В них будут представлены
витальные, организменные стремления к чему-то такому, что совершенно не
приоритетно у серьезных людей. Это не значит, что человек избавлен от
эмоций, он переосмысливает их по той схеме, которую мы уже обсуждали с вами
в связи с семью излучениями, открытыми в Калифорнии Мейнсфил-дом Крайнзом.
Человек культурный потому и становится культурным, что у него очень много
ассоциаций, отобранных ему подобными. И в этой связи, конечно, мы совершенно
правы, когда говорим о некой породистости. Речь идет, конечно же, не о
кровной породистости, и даже не о генофонде, хотя это, безусловно, тоже
присутствует. Но я не хотел бы ставить на этом акцент - Ломоносов, например,
не был представителем породистых в интеллигентном отношении людей, но тем не
менее стал величайшим интеллигентом. Речь идет о другом, об усвоении тех
клише, которые человек может усвоить, а может и не усвоить. И опять -через
ассоциирование. Поэтому, говоря об "иге" и о "религии", о "йоге" и об
обыкновенном мнемоническом правиле - всегда бери два образа, не превращай
один в другой, пусть они останутся отдельными, совершая какое-то смешное,
парадоксальное, случайное, факультативное, чудаческое, ненормальное, из ряда
вон выходящее действие, - мы добьемся запоминания.

Но мы-то добивались не этого, останавливая наше внимание на связывании,
мы хотели, чтобы появилась какая-то оригинальная мысль, ибо "гений -
парадоксов друг", и побочности неслучайно появляются... случайно. Вам
известно знаменитое, очень затасканное определение случайности как
неосознанной детерминированности. предопределенности. И это проявляется в
данном случае, когда у нас в процессе таких якобы трат времени сочиняются
сами собой колоссальные, очень нужные по специальности, концепции,
изобретаются лампочки: сначала в предмышлении, а потом формализуясь то ли в
слово, то ли в цвет из краски-грязи. Вот какие перед нами возникают сейчас
задачи - пользоваться ассоциированием на высочайшем уровне. Мы должны
путешествовать на уровне вхождения в культуру по диахронической вертикали
так часто, чтобы в конце концов путешествие в исторические глубины вдруг
оказалось в ощущении путешествием в сегодняшнее - это будет великим
достижением каждого из нас, потому что именно в этом ощущении заключается
критериальность, определительность культуры в человеке. Правда, есть фраза,
за которую многие прячутся: "Он культурен внутренне". Вы прекрасно знаете,
наверное, что такое внутренняя культура, что такое деликатность, которая
бывает обыкновенно у необразованного человека гораздо чаще, чем, к
сожалению, у академиков и некоторых политических деятелей. Но есть еще и
образованность, есть еще и доведение себя до того высокого состояния,
которое не покидает тебя никогда, состояния поэтического, состояния вечного
романтика, вечного познающего. И проще всего прийти к этому высокому
пожизненному состоянию, конечно же, через ассоциативность.

"Schlaft ein Lied in alien Dmgen", - говорил великий романтик Йозеф
Эйхендорф: "Песня спит во всякой вещи". И в заключение первой части нашей
лекции сегодня - еще об одной "песне". Вы помните, был такой китайский
художник, имя которого из-за отсутствия мягкого "ц" приходится по-русски
произносить как Ци Байши, на самом же деле он - Тси Байши, с мягким "ц".
Когда я буду читать стихотворение, произнесу на китайский манер:

Пел чистый звон цикады Тси Байши и целился, как целятся из лука, -
назад одну отодвигая руку и дальше жил на медные гроши.

Он как бы делал больше небольших и кисть учил рачительной науке:
великий смысл искать в пустячной штуке, грозы исток распознавать в тиши.

Он находил приметы в неприметном и, сущности приравнивая к метам, в них
попадал оттенком и чертой,

и дальше жить могло опять живое, когда он метко, словно добрый воин,
ему дарил бессмертье красотой.

Ассоциирование и медленное чтение. Что такое медленное чтение9 Я думаю,
что размышления о медленном чтении немудрено найти у наших религиозных
философов. Василий Васильевич Розанов очень интересно заметил: "Быстро
писать - это все равно что мертвописать", Мертвочитанием мы можем назвать по
аналогии чтение которое очень часто встречается, к сожалению, сегодня. Люди,
которые прочитывают, ничего не помня, скользили по поверхности сюжета даже
великого произведения, так ни разу и не углубившись в нечто гораздо более
важное, нежели фабула. сюжет, - в то состояние; которое является сущностью
произведения, в тот трагизм, который обязательно должен крыться за ним, ибо
все. что творится по-настоящему, обязательно носит оттенок трагизма. Это
закон, и не я его открыл, так уж получилось. в таких обстоятельствах мы
живем, в обстоятельствах предложенных - и никуда не денешься. Только
медленное чтение соответствует тому, что мы называем трагизмом, только
медленно можно воспринять, например. Пятую симфонию Бетховена. Представьте,
что мы поставили ее в пять раз быстрее? Это будет профанация состояния,
которое великий композитор хотел вызвать у слушателя.

Вывод, безусловно, из всех этих примеров простой: быстро читать - очень
здорово, когда мы пользуемся так называемой "информацией", не несущей в себе
эмоциональной нагрузки, не вызывающей в нас высоких состояний. Естественно,
что абсолютно любое столкновение с бытием всегда может быть двойным. Бытовым
событиям и бытовому событийному ряду вообще нужно придавать совершенно иной
характер. Так было, например, у Блока, у Китса. у Суинберна и так далее. Те
вещи, которые кажутся оторванными от повседневья, рождаются в нем. как и
песни; которые, по Эйхендорфу, находятся в быту, в вещах, бытийст-вуя рядом,
и могут быть переосмыслены как в сторону позитивного, так и негативного. Нас
интересует позитивное переосмысление знаков вещей, жизненного текста и т. д.
Читая медленно, мы.. безусловно, всЈ абсолютно проговариваем. Я очень рад
определению письменного текста как текста, который обязательно
проговаривается. Медленное чтение прежде всего вырабатывается тогда, когда я
слежу за появлением ассоциаций. Предмышление должно быть всегда наполнено
услеживаемыми, поднадзорными событиями. Если у меня появляется желание, я
должен смотреть на них. я должен уметь сочинять сколько угодно вариаций,
продумать сколько угодно вариантов, зная точно, что в действительности
количество этих вариантов неисчерпаемо, как неисчерпаема Вселенная. Это
единственное, пожалуй, свойство Вселенной, которое дано нам в ощущении.
Медленное чтение вводит в материал. который предлагает эта Вселенная,
по-настоящему, а она предлагает его как раз, кстати, говоря и буквально, в
виде письменных документов.

Конечно медленное чтение и чтение вообще двояко. Это помимо всего
прочего, есть герменевтические усилия по истолкованию текста Бытия вообще.
Когда у нас есть что ассоциировать и когда мы можем ассоциировать много,
наблюдать этот процесс становится невероятно интересно. Но многие ребята
пытаются писать стихотворения, задыхаясь от недостатка слов. А за словами.
безусловно стоят понятия, за понятиями - состояния. За состояниями - целая
культура или фрагмент ее. Поэтому, чтобы научить человека не быть несчастным
нужно, естественно, начинать в обратном порядке: это - фрагмент культуры- в
нем существуют состояния, эти состояния рождают образы, образы рождают
символ рекурсивно по отношению к той точке, к тому положению. в котором
находится наш бедный отрок. А беден он потому, что часто даже не понимает -
одних слов мало. У нас есть очень много сочиняющих квазимудрые стихи,
квазипоэмы со словами, за которыми ничего нет.

Те усилия, которые мы начнем осуществлять в самые ближайшие времена,
будут связаны прежде всего с медленным чтением и с культурой движения,
которая вырабатывается медленным чтением. Нам абсолютно некуда спешить -
перед нами вечность. У нас очень мало информации, которая достойна внимания,
но есть определенные тексты, очень хорошо проверенные уже, которые надо
перечитывать в течение всей жизни. Один из них - Библия, Книга Книг. Я
думаю, что читать Библию не заказано на нескольких языках. ЕЈ можно читать
по-немецки, по-французски, по-английски. И эта работа, работа ума, работа
сердца может производиться психически нормальным, воспитанным, умным
человеком только медленно. Я встречал некоторых оригиналов, которые
проглатывали Библию за ночь. Думаю, что один из параметров, которые я привел
выше, у них нарушен.

Итак, мы только тогда будем поступать правильно, когда, воспроизводя
текст, соотнесем содержание с быстротой и легковесностью нашего поведения.
Есть вещи, которые можно сделать только очень кропотливо, есть вещи, которые
можно вообще не делать. Если сегодня мы занимаемся культурой движения
речевого аппарата и ассоциированием. мы должны понять, что внутри нас
бессознательно непрерывно происходит нечто вроде обменной операции или
бартерной сделки. Каждое движение мы осознанно делаем при повторе другим, и
вы заметили уже, что благодаря тем подходам, которые намечены, мы невольно
обладаем одной замечательнейшей эмоцией - интересом к повтору. Инерция
повтора уже готова у нас, нам хочется повторять, следовательно, хочется
совершенствовать. А когда ты осознаешь, что повтор все время другой и этот
осознанно измененный повтор дает естественный прирост в умении, у тебя
появляется состояние; которое мы называем эйфорией. Чтобы эта эйфория не
была оторвана от действительности и не превратилась, например, в
мечтательность а может получиться и так, необходимо, в основном, заниматься
только смыслами, которые воспроизведены. Помните, я вскользь говорил о том,
что семантикой можно заниматься через одну или две сотых секунды, то есть
основное содержание нашей работы -поиск семантики, но если мы не определили
"цветную грязь' если мы не определили материал, нам нечего заниматься
семантикой. Ложная постановка семантики перед морфологизаиией, перед самим
ощущением часто приводит к нулевому результату. Этот нулевой результат дает
знать о себе очень быстро, потому что образуется скука. Мы ничем не можем
манипулировать, если не притронулись, если не увидели, если не восприняли
материал, если не пошли полипептиды и не клястеризовались в первичных точках
сенсорных входов.

Вы можете воскликнуть: какая разница, как это называется -полипептиды,
сенсорные входы, клястеры? Разницы никакой нет, важно научиться читать
медленно, научиться смотреть в сотню словарей и не спешить при этом, зная,
что ты читаешь такой фрагмент, который будешь перечитывать потом всегда. Но
разница между тем, что я Библию читал или я Библию не читал - огромная. Вы
читали, а я не читал, читаю ее постоянно и никак не могу прочесть. Может, я
ее читал, даже несколько раз читал, десятки раз перечитывал, но не прочел -
вот в чем все дело. Никогда нельзя считать великое произведение прочитанным
- это закон. Это закон, конечно, в автодидактике, к сожалению, в Конституции
он не принят. Шедевры нужно читать и перечитывать, шедевры нужно делать
необходимостью, а не тем, чем делает сноб, отмечая птичкой в виде
документально оформленного как прочитанное -"проработано"- От духовного
бюрократизма не избавишься, переименовав школу в лицей или гимназию, это
абсолютно ничего не даст, может быть, даже наоборот - даст, но плохое,
потому что вместе с названием возрождаются многие автоматически привнесенные
приемы, которые нам совершенно не нужны, приемы отсталые, плохие. В конце
концов, гимназия славилась тем, что там зубрили, и также далеко не блистало
высшее образование тех времен. Оно держалось на Галичах - современниках
Пушкина - и Грановских. Это были личностные достижения.

...Видите, как можно применять ассоциативный метод для того, чтобы
активизировать историзм мышления? Если вы достигнете того, что сидя наедине
с собой сможете взять лист бумаги и составить кастальскую игру - вспомните
"Glasperlenspiel", "Игру в бисер" Германа Гессе, - вы почувствуете, что
всемогущи относительно скуки, вам никогда не может быть скучно, потому что в
вас заработала диахроническая ассоциативность. И в настоящее время, на этом
синхроническом уровне ассоциирования есть чем заняться. Но ассоциируя в
глубину, я становлюсь глубже - и это самое первое условие для того, чтобы я
научился медленно читать. Технология медленного чтения, следовательное,
связана с глубинным диахроническим ассоциированием.

А теперь давайте представим, что мы ничего не знаем: ни букв, ни их
произношения, ни истории, которую мы, конечно, учили в каком-то куцем виде.
Что нам делать? Первое - обзавестись справочниками. Какой-то справочник
можно уже купить на иностранном языке, какой-то - на русском, какой-то - на
украинском, какой-то - на любом другом известном вам или на том, который вы
только собираетесь учить. Готовиться нужно сегодня, покупая, если есть
материальная или какая-то иная возможность. Покупать сейчас можно много
книг, но приоритетны прежде всего те, в которых содержится
"вспомоществование" по той или иной интересующей или не интересующей пока,
но интересной в потенции, проблеме. "Everyman's English Pronouncing
Dictionary", "Английский словарь произношений", например. В нем нет ни
одного перевода, но зато есть указания, как произносить. Читая такую книгу
по-английски, вы очень быстро научитесь определять очень многие, пока
неизвестные вам, слова, потому что подсознание все равно работает, и наша
собственная личность, спрятанная пол уровнем осознанности как айсберг,
поможет приобрести вдобавок к хорошим манерам в культуре движений еще и
правила, которые порождаются практикой. И я сделаю вывод, я почувствую, я,
даже не формулируя, уже приобрету какие-то навыки чтения. И это довольно
быстро происходит, если ты подошел к этому спортивно, тренируясь каждый день
по-разному, так, как учился бы фигурному катанию. Поэтому, желая стать
интеллигентным человеком, я обязательно должен двигаться, только движение,
доброе движение к воспитанному мастерству создаст повышенные возможности в
борьбе с ленью.

Теперь разберем предметно правила медленного чтения, предварительно
отдав себе отчет в том, что нас наиболее утомляет. Помните, мы говорили о
том, что естественный мозг человека в архетипе, то есть присущий животному
миру вообще, - мозг право-полушарный. Правое полушарие присутствует у
животных и слева, то есть у животных два "правых", два образных полушария,
где происходят процессы, аналогичные нашим. Медленное чтение может быть
наименее утомительным только тогда, когда я пользуюсь правильными
настройками мозга, когда я часто меняю материал. Значит, процессы утомления
бывают прежде всего вегетативными, которые связаны с правильными или
неправильными настройками, с утомлением нейронных путей. И эти чисто
физиологические вегетативные утомления очень просто ликвидируются при помощи
так называемого отдыха, который, конечно же, должен быть активным и который
мы можем получить, только меняя объекты. Иногда и это не помогает, если
утомление слишком большое. Я люблю вспоминать здесь знаменитый опыт Л.
Гальвани, когда лягушка раздражается током и че рез некоторое время
перестает дергаться, потому что просто устала.

Другой тип утомления - психический - связан с культурой человека, когда
у него самоорганизовалось состояние, известное с древних времен под
названием tedium vitae. усталость от жизни. В той или иной форме tedium
vitae в неограниченном количестве присутствует в нашем довольно-таки
астенизированном обществе. Мы устаем, мы устаем в силу того, что живем
негармонизированно, в силу того. что наши отношения обеднены, наши контакты
не многогранны и множественность наших отношении отсутствует. И именно это
отсутствие не дает развернуться психически, человек чувствует скуку. Умение
развлекаться в серьезном труде - самое первое условие долголетия, потому что
неглубокое развлечение само по себе, в принципе, является тем, что
травмирует его душу и психику. Он должен полностью отдаваться игре в футбол,
если играет в футбсл, он должен влюбиться в дело. которое делает.

Итак. мы организовали рабочее место, у нас есть справочники, у нас
есть, наконец, энциклопедии или, на худой конец, можно воспользоваться
библиотекой. Каким должен быть темп работы9 Медленное чтение - действительно
чтение медленное но это не значит, что темп работы должен быть медленным. Я
могу привести пример из деятельности академика Льва Владимировича Щербы.
когда он одну строфу Дж. Байрона, разбирал в течение целого семестра, толкуя
ее так и эдак, привлекая по ассоциации тот или иной материал. Возьмите;
например, строку из "Песни о вещем Олеге" А. С. Пушкина: "Как ныне сбирается
вещий Олег отметить неразумным хазарам"... Человек, читающий только фабулу
моментально удовольствуется тем, что прочитал: сейчас будет что-то
интересное, Олег собирается мстить, кому? - хазарам, отлично! Человек же
пытливый, обучаясь медленному чтению, организует движение образов - видите,
мы подбираемся уже к культуре образов, к гештальтным движениям, - он
обязательно пойнтере суется хазарами, посмотрит, что такое "вещий", узнает,
может. в сотый раз в другом дополнительном справочнике, когда жил Олег, то
есть будет общаться с шедевром по-настоящему, стараясь понимать его
адекватно. Это и есть конкретизация пути к духовности, ибо вся духовность
состоит из смыслов, которые обработаны морфологически, то есть с точки
зрения на материал, в котором они живут. А у нас почему-то считается, что на
материал можно не обращать внимания, тем более - мы же не формалисты
какие-нибудь. - что со времен великих постановлений небезызвестной эпохи в
нас сидит негативное отношение ко всякого рода формалистам. Помните
формалиста Дмитрия Шостаковича, да-да, того самого, гениального Шостаковича,
композитора? Я говорю об этом с такой горечью, потому что многие даже не
подозревают, насколько глубоко живут и процветают в нас частицы того
общественного сознания, которое уже вроде бы ушло с политической и
социальной сцены, которое как бы отменили. Но все не бывает, к сожалению,
так просто, никогда не было и не будет, поэтому сейчас необходимо понять,
что те поступки, которые мы совершаем сегодня, должны вызвать интеграцию
всего нашего поведения с обязательным переосмыслением абсолютно всех прежних
мыслей, которые мы тащим за собой, как хвост кометы, и относиться к которым
нельзя автоматически.

Медленное чтение, конечно, нужно проводить по определенному
репертуарному списку, который я предлагаю на первый случай. Можно взять,
например. Библию, взять Евангелия, взять параллельные Евангелия на немецком,
французском и английском языке. Читая параллельно, мы не сможем не достичь
успеха, потому что наша работа будет комплексной, потому что мы будем
заниматься пересмотром взглядов, работая над смыслом фактически. Необходимо
морфологизировать, необходимо подходить к делу, к духовности, исходя из
материала, в который духовность облекается. И это облачение духовности в
данном случае становится физическим, не отменяя, конечно же, некоторой
метафизичности, которой мы достигаем через состояния. Но попробуйте все
перевернуть в обратную сторону, и у вас ничего не получится. Я восхищался
всю жизнь, особенно в молодости, удивительным реализмом метафизических
писателей-идеалистов и теологов. Современные религиозные
теологи-герменевтики точны и реалистичны необыкновенно. Если вы возьмете
сейчас именно такую литературу, по-настоящему разбирающую некоторые ранее
запрещенные у нас темы, вы, пользуясь приемами медленного чтения, многое
пересмотрите довольно плодотворно и получите еще один заряд на новую
дополнительную жизнь, вдруг осознав на телесном уровне, через эмотивность,
что переосмысление ставит цель, которую мы должны достичь, а эта цель есть,
конечно же, новое раскрытие смыслов. Значит, если я как бы морфологически,
на уровне конкретных книг, на уровне конкретных знаков, сравнивая их друг с
другом, решаю какую-то смысловую задачу, я продлеваю себе жизнь. Иначе жизнь
можно продлить с трудом, этот путь, во главе угла которого стоит движение, -
самый короткий, он соединяется, конечно, и с физической работой, и с
различными другими типами движений.

И еще одно. В своих метафизических и умозрительных построениях мы
исходим из тех постулатов и теорем, которые породил ум одного из величайших
крайних рационалистов всех времен -

Баруха Спинозы. Поэтому давайте развернемся широко, используя мысли
таких рационалистов, как Барух Спиноза, как современные: рационалисты и
различные другие мыслители, которые через кибернетику пытаются объяснить
сущность человеческого разума, не отвергая вместе с тем и поэтические и
метафизические работы Елены Петровны Блаватской или Елены Ивановны Рерих,
для того чтобы гармонизировать мышление в обучении по-настоящему. Самое
страшное, наверное, заключается сегодня в том, что люди так или иначе
становятся однобокими в тот момент, когда настало Время Нежности и время
плюрализма, а плюрализм не может существовать без нежности, хотя нет такой
"весовой" функции, которая, казалось бы, определила ее. Соединение
рационализма с иррациональной любовью и нежностью - одна из задач
автодидактики, которая, наверное, понравится каждому из нас. И медленное
чтение, на мой взгляд, должно служить тому, чтобы у тебя появилось еще одно
великое состояние. Поэтому для медленного чтения мы отбираем, естественно,
шедевры. Почему я начал с Библии? Потому что никто не станет спорить, что
это не шедевр, даже великий пролетарский писатель Максим Горький говорил,
что Библия - самое гениальное произведение, когда-либо созданное
человечеством в области литературы. Правда, как-то странно получилось, что
мы не имели доступа к этому самому гениальному сочинению столь длительное
время.

Потом мы с вами обсудим, какие книги нужно иметь на первый случай и где
их, кстати, покупать. Учтите, их не очень много. Меня угнетает
распространенное заблуждение, что у нас избы-ток^ионформации. Как же так?
Нам не хватает высоких состояний, значит, у нас информационный голод. Нам
крайне необходимо сейчас начитаться, насмотреться, наслышаться такого, что
помогло бы создать тезаурус высоких состояний. И это нужно делать
обязательно в соединении с очень интересным социологическим действием -
воспитанием детей. Мы стали слишком практичными, прагматичными людьми. Мы
испытываем избыток переживаний по поводу чепухи. Тем более, что,
оказывается, быть практичным не очень практично. Мы, собственно, это и
доказали, строя "светлое" будущее по законам прагматики и потерпев фиаско.
Не прошло и семидесяти лет, как мы убедились, что бездуховность и слишком
большая практичность - планы, удовлетворение растущих материальных
потребностей - привели нас к удивительным, парадоксальным результатам.

Итак, наши занятия медленным чтением имеют очень интересный
политический, социальный, духовный и даже терапевтический умысел. Мы
научимся, когда сможем читать медленно, тому удивительному способу работы с
текстом, когда текст дарит энергию. Нам подарит свою энергию
ассоциативность, которая будет идти рядом в этом же канале. Поэтому работа с
шедеврами, с великой поэзией, с великой философией, с великими мыслителями
так же необходима, как необходима вода, как необходим воздух, ибо высокие
состояния - такое же питание для души, как еда для физического организма.
Душа нуждается в ежедневном питании. Она может захиреть от голода. И если мы
о ней забыли, то сегодня, надеюсь, наконец, вспомнили? Отсюда, от души,
начинается путь к культуре движения, потому что, в принципе, мы не можем
сделать навыка, если у нас нет макродвижения. Для того, чтобы научиться
читать медленно, нужно поместить себя в поток великих идей. А значит,
немного стать романтиком. И тогда все получится практично. Монтеневская
заповедь проверена веками, по ней жили очень многие люди: "II faut avoir un
peu de folie". Нам не помешает быть чуть-чуть "сумасшедшими" - тогда все
станет на место. А у людей "несумасшедших", сухих и практичных очень часто
"болит печень", они скучны и чаще всего бесполезны для общества. Или, во
всяком случае, не так полезны, как могли бы быть.

Расширение кругозора - выражение довольно банальное, но то, что за ним
стоит, невероятно важно как для существа виталь-ного, так и для существа
духовного. Расширение кругозора связано с завоеванием смыслов.
Ассоциирование и тезаурус состояний, разобранные нами, дадут возможность,
наконец, работать по-настоящему над расширением кругозора.

Язык - это серия ассоциаций, это постоянное, константное ассоциирование
всеми носителями языка в своих речевых единицах. Ассоциирование между этими
единицами создает речевой поток. Даже самый неразвитой человек, говорящий на
каком-то языке, все равно ассоциирует, что-то сплетая. Мы все находимся в
семантических сетях. Мы все находимся внутри коллективного бессознательного,
образуемого в значительной мере за счет этих словесных сплетений, при
условии что мы рассматриваем язык как огромное стихотворение, поднимая его
на самый высокий уровень, как вечно незаконченное произведение, ибо оживая
от употребления, он тут же становится незаконченным. Возьмите для примера
древнегреческий или латынь. Они выпали из сферы широкого обихода, но как
только оказываются в узусе, происходит нечто удивительное - они длятся,
продолжаются, меняется их произношение, меняется нечто необъяснимое,
продолжая с изменением жизнь. Языки - огромные поэмы, огромные стихи. Такое
отношение к языку, заметьте, способно создать состояние. Ощущение языка как
огромного стихотворения вызывает психологическую позу. И это состояние очень
полезно - мысль, которую мы воспринимаем эмотивно, является очень
продуктивной. Такие мысли человек может сочинять сам, если будет находить их
в чужой формулировке. Работать в этом направлении нужно в состоянии
постоянной эвристичности - в "позе грибника". Мы можем "математизировать"
нашу основную психологическую позу, не просто сказав: "Ищи выражение на эту
тему", - а увлекшись чем-то, работая на уровне чувствомысли и состояния.
Через состояние, от состояния отталкиваться гораздо легче. Состояние никогда
не допустит утомления, и твоя спонтанная логика начнет работать параллельно
с аристотелевой. Ты увидишь свою плюралистич-ность и многосоставность - а
это уже великое дело по пути к творчеству.

Мышление, если мы стремимся к креативности, к творчеству, должно быть
парадоксальным, потому что только парадоксальное мышление может позволить
выйти, как того требует теоретик творческого мышления Д. Б. Богоявленская,
за пределы известного. Парадоксально столкнув два понятия, не прибавляя
нового объекта, мы получаем практически новый объект, а значит -творческий
результат. Здесь опять очень важно не улететь в космос имажинерства, в
маниловщину, поэтому обязательно нужно фиксировать свою работу в знаках,
вести записи и делать это безотлагательно. Дневник самонаблюдений, который
может быть страшно беден важен самим фактом обращения к самому себе. Пусть
на его обложке не будет золотыми буквами написано "Дневник"., пусть это
будут обыкновенные листочки. Но на этих листочках необходимо сфокусировать,
определить, сделать морфологическим, воплотить в знаках, чтобы другой тоже
мог понять, нечто, побывшее в ощущении. Пусть на первый случай этим другим
будете вы, ставшие другими, - мы уже через минуту другие, тем более когда
работаем усиленно.

Радость открытия - великая радость. Мышление в собственном соку не
варится. Но мы, работая с мышлением, можем считать его источником знания. Мы
всегда работаем таким образом, что создаем из известного новое. В таком
смысле мы и являемся микродемиургами, микробогами. Конечно, это надо
воспринимать иронически, но то, что мы действительно как ремесленники ваяем
новое - безусловно. Возможность только тогда становится реальной, когда мы к
нашему фантазерству добавляем известную долю здравого смысла, хотя здравый
смысл и парадоксальность, непрерывно конфронтируя между собой, составляют
основное противоречие творчества. Граница между парадоксом и китчем очень
тонкая. Определение ее связано, конечно же, со вкусом. Если у вас накопится
большой ассоциативный опыт, разовьется богатая ассоциативность, то,
естественно, появится и более утонченный вкус.

Мышление как игровой элемент. Мы не овладеем мышлением, если не
рассмотрим его таким образом. Мышление человека в педагогическом преломлении
не представляет для нас ничего таинственного. Это обыкновенные гештальтные
движения, которые обыкновенны потому, что мы, занимаясь педагогическим
процессом, совершаем клишеподобные рутинные операции, которые как клише
"сделаны" задолго до нас. Это и игра Н. Паганини, исполнявшего 24-й каприс
так, что публика сходила с ума от восторга. Теперь эту вещь очень прилично
играет каждый хороший студент, потому что у нас снято психическое
напряжение, которое сидело внутри этого процесса, когда он был в новинку,
являясь фактом первичного творчества до рутинизации. Рутинизация в
результате дает игровой элемент. А такой процесс есть произведение. А
произведение суть все. В том числе и мы...

Итак, теперь непосредственно займемся, пожалуй, культурой движений
речевого аппарата. Звуки, которые мы разобрали, невероятно важны. Но не
менее важны и некоторые другие, трудные в смысле движения звуки, которые нам
предстоит разобрать. Возьмем, например, такой немецкий звук, как Ich-Laut -
[с]. Какова изготовка этого звука? Изготовка такая же, как номинально
изготовка "и" краткого в русском языке. Устанавливаем кончик языка у
основания нижних зубов, ищем фокусировку через манок и говорим "и" на
немецком языке: "Dresden" - "и", [j]. Повторив еще раз эту полугласную без
голоса, получим [с]. Сравните: [j] и [с]. Оказывается, [j] имеет безголосую
параллель. Осознание этого факта вызывает улыбку. Вызывает радость! Радость
познания, радость встречи со знанием, которое лежит на поверхности. Почему
раньше мы не сделали этого открытия? Не было нужного аналитизма. Не было
нужных ассоциаций. Не было путей. Не было приемов.

Сейчас мы занимаемся с вами организацией решения такого рода проблем -
проблем обнаружения в известном невероятных связей. В учебнике В. Н.
Девекина - замечательный учебник, конечно, шедевр, как мы условились - есть
очень смешные фразки.

Например: "...Приблизительно, как русский "х" с мягким знаком..." Это
он про [с] так, догадались? А как просто сказать не приблизительно, а точно:
[j] с изготовкой кончика языка у основания нижних зубов, без голоса. И будет
мудрено произнести "хь" вместо [с].

А теперь произнесем слово "хлеб" по-русски, получив номинальную
изготовку первого звука "х", настроим фокусировку через манок и получим
немецкий звук Ach-Laut-[x]. "Dresden" - [х]. Спинка языка сама немного
отодвигается назад. Какое умное у нас тело! Я думаю, фокусировки как раз с
пептида-ми и связаны. Как удивительно это наблюдать в себе! Видите, как мы
просто поставили сейчас труднейший - по распространенному заблуждению - звук
немецкого языка. Практически мы его не ставили, потому что занимались просто
движением. Теперь вам, конечно же, нужно заниматься звукодвижениями.
Главное, что вы знаете, как ими заниматься. А теперь спокойно пройдемся по
всей таблице.

Итак, первый звук в первом ряду- звук [т]. (См. стр. 74-75.) Изготовка
ничем не отличается от русской, на другие языки легко перенастраивается при
помощи фокусировок. Хитро спросите соседа по квартире: "А ты можешь
произнести [ т] на английском, немецком, французском, русском, украинском и
итальянском языках?" Сосед посмотрит испуганно и спросит: "А какая разница?"
Ты прищуришься и ответишь: "Есть разница!" Теперь вы уже посвященные, теперь
вы в нашем эзотерическом кругу, который я хотел бы, конечно же, превратить
из эзотерического в совершенно открытый, чтобы каждый школьник и дошкольник
знал, как это просто делается.

Далее - звуки [Ь], [р]. Ситуация идентичная, [Ь] и [р] легко
перенастраиваются при помощи фокусировок. Учебники не дают изготовок.
Нормальные, хорошие учебники настигают звук только в фазе результации. Но
нам и этого достаточно. Мы в автодидактике занимаемся здоровым
потребительством, правильно используя учебники. В основу нашей системы, как
мы уже подчеркивали, положен устный метод. Или, другими словами, -
акцентуированное воспроизведение с анализом движений. Поэтому всякие
движения мы используем для того, чтобы отвлекаться в -первое мгновение от
смысла. Мы никогда не воспринимаем смысл в первую очередь. В первую очередь
мы воспринимаем его скорлупу, его капсулу, чтобы во вторую очередь ее
вскрыть. Тот, кто думает, что понимает смысл глубже, если воспринимает его с
самого начала, до выяснения морфологии, формы, - ошибается. Конечно. чтобы
убедиться в этом, нужно провести серию экспериментов. Но я надеюсь, что она
уже как бы случилась - мы будем учиться на культуре движений как на модели
всеобщей автодидактики.

Следующий звук - [I]. Мы не считаем его трудным, но он имеет свои
особенности, связанные с тем, что уже можно назвать словом "тонкости". Ставя
этот звук на слух, большинство русскоязычников пытается воспроизвести нечто
среднее между русскими "л" и "ль". Но при произнесении "л"'' и "ль" к
внутренней поверхности верхних зубов или альвеол прижимается значительная
часть передней спинки языка, а при произнесении центрально-европейского [1]
в его полусмягченном варианте заостренный кончик

языка прикасается к альвеолам под прямым углом. И мы должны научиться
сознательно делать это, чтобы получалось не "ай лав ю", a [ai 'iav ju:].

Далее - изготовка [f], [v], общая для трех языков: нижняя губа прижата
к верхним зубам. При помощи этой изготовки я могу, чуть-чуть открыв рот,
приготовить изготовку очень трудного английского дифтонга [эи], вытягивая
верхнюю губу в английском британском вниз или вниз-вперед, а в американском
- просто вперед.

Далее в таблице помещены [k], [g], [x]. При помощи фокусировки можно
дифференцировать эти звуки во всех языках. Это, вероятно, нетрудно для
человека, у которого есть опыт, связанный с воображением. Чтобы оно
развивалось лучше, мы разработали дополнительное упражнение, которое можно
выполнять у дисплея, за компьютером. Эта программа позволяет моделировать
звук при помощи "мышки", тем более что с помощью синтезатора звука можно
очень легко, постоянно проверяя себя, поставить звук самому. Надеюсь, такая
программа скоро будет тиражироваться.

Следующий звук - [h] - готовится легким напряжением зева или гортани.
Сначала исполняем манок, хорошо ощущая фокусировку, делаем паузу и, слегка
напрягая верхнюю часть зева, выдохе произносим: [h "i. Аналогичным образом
вся подготовительная работа переносится на мышление. Мы произносим звук,
полностью сформировав движение на локомоторном уровне. Основное, чем мы
занимаемся, когда думаем, - подготовка условий для выводов. А выводы
происходят моментально, В повседневной учебной практике мы часто забываем
подготовить себя так, чтобы все последующие действия были ясны еще в
изготовке. Если вы научитесь осуществлять изготовки для мыслей, вы будете
триумфально шествовать в области культуры движения гештальтов -образов,
состояний, словесных мыслей. Конечно, это дело вроде бы немного посложнее,
но здесь тоже нужна хорошая - осознанная, отобранная - изготовка. И учтите -
существует таинственная связь между речевым укладом и мыслями.

Следующие два звука в нашей схеме имеют одинаковую изготовку, мы уже
разбирали их, один из них произносится с голосом, а другой -- без. Это [j] и
[s].

Итак, исходя из этих положений, мы очень многое уже можем решать сами,
потому что это и есть исходная мысль, данные для того, чтобы делать вывод. А
теперь возьмем для примера какой-нибудь английский текст. У меня в руках
сейчас сонеты Шекспира.

Tir'd with all these, for restful death I cry As to behold desert a
beggar born, And needy nothing trimm'd in jollity, And purest faith
unhappily forsworn, And gilded honour shamefully misplac'd, And maiden
virtue rudely strumpeted And right perfection wrongfully disgraced, And
strength by limping sway disabled, And art made tongue-tied by authority,
And folly - doctor-like - controlling skill, And simple truth miscali'd
simplicity, And captive good attending captain ill:

Tir'd with all these, from these would I be gone, Save that, to die, I
leave my love alone.

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

Достоинство, что просит подаянья, Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывет,

И глупость в маске мудреца, пророка,

И вдохновения зажатый рот,

И праведность на службе у порока.

Все мерзостно, что вижу я вокруг... Но как тебя покинуть, милый друг!

(Перевод С. Маршака.)

Обратите внимание на звук [э:]. В результании он напоминает
франко-немецкий лабиализованный [0], только в английском языке [э;]
исполняется при таком же растянутом положении губ. как и [i:]: "see" [si:] -
"sir" [ss:]. Мы произносим [э:], загнув кончик языка и зафиксировав его в
этом положении, словно удерживая стакан воды в руке и стараясь, чтобы он не
упал. Этот звук тоже должен не упасть: " work"[ wa:-a:-a'-ak ]. Кстати,
растянутое положение губ особенно характерно при произнесении [э:] после
[w]:

"wold" jwa:ld]. Исполняйте движение, корректируя его на слух.

А теперь давайте выясним, что мы делаем, когда читаем? Исполняем
движения. Причем не просто подчиняя каждое движение правилам его исполнения
- свои законы диктуют словодви-жения и пассажная техника. Один из главных
законов в культуре движения -закон темперации, темперирования, определяющий,
как последующее движение влияет на предыдущее, естественным образом формируя
речевой аппарат. Когда-то очень давно И. С. Бахом был написан так называемый
"Хорошо темперированный клавир". Это произведение стало возможным только
тогда, когда между нотами до, ре, ми, фа, соль, ля, си появились черные
клавиши - диезы и бемоли, которые находились сверху или снизу без
преимущественного тяготения к предыдущей или последующей ноте. Другими
словами, сложилось такое семантическое соотношение, когда стало возможным
иметь нефальшивую вертикаль за счет формирования упорядоченности,
стушеваннос-ти тяготений, потому что не фальшивя по горизонтали в
пифаго-ровом строю, мы в сочетании обязательно имеем фальшивый аккорд.

Что такое темперация в языковом смысле? В лингвистике каждое
последующее слово, каждая фаза движения, каждое звукодвижение естественно
влияют на предыдущее. У нас есть определенные слова, которые мы произносим
как бы заведомо не-

200

правильно. Помните наш анализ произношения слова "дождю"? Мы не
говорили тогда о законе темперации, но слово "дождю" при исполнении его
речевым аппаратом также подчиняется закону темперации, как любое движение,
тем более сложное. Окончание этого слова - "ю" - является сложным и состоит
из двух звуков:

"и" и "у''. "И" имеет изготовку у основания нижних зубов, что вам уже
известно из описания движения Ich-Laut в немецком языке. Звук "а
"произносится с опущенным кончиком языка, передней спинкой у альвеол.
Изготовка "ж" - чуть выше. Что же происходит? Если я произношу ..дож" -
изготовка последнего звука вверху, затем "дожд" - язык мгновенно
перемещается вниз, и, наконец, "дожди" - язык еще ниже, - чувствуете, как я
насилую свой речевой аппарат? А если я подчинюсь императиву, идущему из
будущего, - я изменю, приспособлю предыдущий звук, учитывая положение
последующего, и произнесу "дожъжъу" во избежание нарушения этого закона.

А теперь возьмем стихотворение и разберем закон темперации на примере
языка, который не является для нас родным, но который мы можем природнить,
используя законы, автоматически применяемые в родном языке. Итак, "Kubia
Khan":

"In Xanadu did Kubia Khan". [in zae:nad9 did Ди:Ыэ "ktt :n]

Что мы наблюдаем? При произнесении английского [i] кончик языка
упирается в нижние зубы, губы не напряжены, слегка растянуты или остаются
неподвижными: [i-i-i]. Краткий [i] напоминает русский "и" в безударном
положении, но проявляет тенденцию к удлинению, особенно перед звонкими
согласными: [wi-1], [i-n]. [N] произносился с кончиком языка у верхних
альвеол. Между кратким гласным и звонким согласным он произносится
протяжнее, чем в остальных положениях: [i-n-]. Кстати, сонант [п] склонен
слегка назализовать стоящие до и после него гласные:

[Г-п-].

Итак, [in] - кончик языка вверху, [z] - кончик языка тоже вверху.
Помните, что при произнесении русского "з" язык занимает дорсальное
положение, когда кончик опущен, а спинка касается верхнего нЈба? Опуская
кончик языка, вы будете насиловать свой речевой аппарат, потому что
следующий согласный [ п] имеет альвеолярную постановку.

Звук [ае] произносится со значительным расстоянием между челюстями и
низко расположенным во рту языком, напоминая нечто среднее между русскими
"о" и "э". Это исторически краткий звук, который в последнее время имеет
тенденцию к удли-

201

нению, особенно перед звонкими согласными. Эту тенденцию можно
объяснить все уменьшающимся качественным отличием [ае] от [е]. Увеличение
долготы служит дополнительным признаком звука [ае], отличающим его от Ге].
Итак, [i-n- "za3:nada]. На долготу Гае.] будет влиять его положение под
ударением и склонность последующего [п] к удлинению предшествующих гласных.

Следующий звук - [9 ] - очень нейтрален и настолько зависит от
расположения, что не имеет конкретного отчетливого тембра. Частота его
употребления очень высока в английском языке. потому что почти все
английские гласные в безударном положении превращаются в [э], ибо
редуцирование гласного в неударном слоге весьма характерно для разговорной
речи. Для правильной постановки [э] все артикуляторное усилие нужно
сосредоточить на ударном гласном, а гласный безударного слога приблизить к
звуку [э:] без его напряженности и долготы. D. Jones* выделяет три основных
варианта [э], различающихся между собой по степени открытости: 1) открытый,
в конце слова, напоминающий [Л]: [^aB^ada^; 2) закрытый - в положении рядом
с заднеязычными [k, g, t]], что объясняет его "отодвинутость назад" и
похожесть на русский ,,ы": [/ku.-bla^k^n]; 3) средний по открытости -
наиболее употребительный - практически неотличим от сокращенного и
ненапряженного ^Q:]: j^zae.-na^da].

Дальше легко заметить автоматическое действие g"k] на [d], которое тоже
нужно осознать и проанализировать, потому что эти влияния должны быть
обязательно осознаны. При произнесении [k] задняя спинка языка смыкается с
поднятым нЈбом, образуя полную преграду, за счет чего [d] теряет
альвеолярный взрыв, так как кончик языка остается прижатым к альвеолам до
тех пор, пока задняя часть языка не сомкнется с мягким нЈбом.

Сочетание fbl] произносится слитно. Губы размыкаются только тогда,
когда кончик языка уже прижат к альвеолам и струя воздуха проходит по бокам
языка: f/ku:bla koc:n]. Кстати, главное при произнесении [ о. '.] - умение
отводить как можно более назад и вниз корень языка. Этот звук по своей
артикуляции и звучанию напоминает звук, производимый при показе горла врачу:
[а-й-й] -язык оттянут назад, задняя спинка приподнята к мягкому нЈбу:

[i-n-^ae^nada did,ku:bla 1<a:n1.

Читаем дальше:

,,А stately pleasure-dome decree". i'a Steitii'ple^a^daum di^kri:]

Автор знаменитого словаря английского произношения.

202

Законы постановки движения и темперирования должны быть исполнены в
первую очередь, особенно в тех трудных случаях, где вы обязаны применять их
почти сверхосознанно. Если все удобно -ради Бога, если неудобно -
моментально осознаем закон темперации. Итак, [s], который, как и [z],
произносится с постепенным подъемом кончика языка к альвеолам. Переход к
альвеолярным ft] и [I], надеюсь, не принесет никаких осложнений: [a
steitii]. . Если за звуком [t] следует звук [I], кончик языка остается
прижатым к альвеолам до тех пор, пока не произносится [I]. Струя воздуха
проходит по бокам языка, образуя боковой взрыв. Сонант [1] часто бывает
слогообразующим, занимая место, обычно занимаемое гласными, и образуя слоги
с предшествующими согласными. После ударного аспирированного [р]
произносится приглушенный вариант [I]. Оглушение [1] вообще характерно для
аспирированных [р, t. k] и важно для выработки правильного английского
произношения: [a steitii 'pleja].

Звук [ -i ] - французского происхождения. В английскую звуковую систему
он вошел несколько столетий назад. Положение между гласными ~ редкий случай,
когда этот звук полностью озвончен: [ple^a]. Произнести сочетание [т] и [d]
помогает склонность сонантов к удлинению в положении перед звонким
согласным: [ 'dsum- diTcri:]. Далее следует отметить влияние сильного
глухого [k] на [г], который перемещается назад, приглуша-ясь. оба звука
произносятся почти одновременно: [di'kri:]. Третья строка:

"Where Alph, the sacred river, ran". [wea aelf 5a seikrid^riva raen]

Интересно, что полугласный [w] в словах, имеющих в написании "wh",
может быть несколько приглушенным. Некоторые носители стандартного
английского произношения произносят сочетание .,wh" с гортанным фрикативным
"h": [hwea]. Но для нас это необязательно, тем более что глухим вариантом
[w] или [wh] пользуется все меньшее число британцев.

Сочетание [1, f, Я] непременно нужно осознать, сонант [1] вместо
альвеолярного становится почти язычно-зубным, как и [И], а [f] исполняется
легким касанием нижней губы к верхним зубам: [ self <3э]. При произнесении
[d] в звукосочетании [dr] кончик языка находится не на альвеолах, а за
альвеолами, и оба звука произносятся почти одновременно, если темп речи
ускоренный. Но для начинающего автодидакта очень важно работать медленно,
четко выполняя движения и следя за перемещениями языка и губ. У нас есть чем
заниматься - материал налицо. Мы

203

морфологизируем, используя парадоксальную интенцию, а запоминание
придет как следствие, тем более, что содержательный момент в педагогическом
смысле слова здесь настолько сочный и многообразный, что нет необходимости
уговаривать себя запоминать.

"Through caverns measureless to man Down to a sunless sea".
[Brultaevanz/meralis ta "maen "daun tu a "s Anns, si:]

Опять стык: "Down to a sunless sea", который нужно обязательно
осознать.

"So twice five miles of fertile ground with" [ sau Iwais ,faiv "mailz
av fa:tail^graund wi5]-

готовить [d] нужно, обязательно осознав изготовку [w], и только потом
исполнять движение: [ 'graund wi6]

"With walls and towers". [wifl "wo.-lz an tauaz]

Интересно, что [d] теряется в английском языке в таких случаях, то есть
мы произносим не [and tauaz], - хотя можно сказать "солнце", четко
выговаривая "лн", - a [an tauaz]. Далее:

"With walls and towers were girdled round:

And there were".

[wia'wo:lz an tauaz wa 'ga:dlid raund

and беа wa ]

Интересный случай - сочетание [d] и [д]. Изготовка [d] - вверху, [Д] -
щелевая межзубная. Что получается? По закону темпериро-вания мы меняем
изготовку [d] и вместо прикосновения кончиком языка к альвеолам исполняем
прикосновение спинкой, слегка согнутым кончиком языка так, что впереди
оказывается спинка: [and Деа]. Понимаете? Это очень важно осознать, иначе
будет зажатость, будет что-то не то, появится тревога, ангуасс, а потом уже
и читать не захочется. Абсолютно над каждой строчкой нужно работать с точки
зрения закона темперации. И в награду вы получите радость от ощущения
свободы.

"And there were gardens bright with sinuous rills". [and беа wa
gocdnz/w)brait wi6 sinjuas ,rilz]

Видите, тут вступает в силу другой закон, связанный с законом
темперации, - закон постановки движения. Обратите внимание, что [s] под
влиянием [b] - это особенно ярко видно на стыке слов - обязательно
озЪончится. [S] в конце слова в английском языке довольно звонкая согласная,
но благодаря ярко звонкой [b] она станет еще звонче. Кроме того, здесь нужно
учесть еще одну тонкость: перед [г1 в начале слова, а также если [т1 в
начале слова скрыто одной, двумя согласными, произносится ^w i: Г (w)rait1,
[(w)stri:t], [(w)brait]. To есть перед произнесением [г1 нужно вытянуть
верхнюю губу чуть-чуть вперед. Это характерно даже для сегодняшнего
английского,' хотя, конечно; более свойственно американскому.

"Where blossomed many an incense-bearing tree". [wes 'bbsamd meni an
"insens bearin 'tri:]

Переход от слова к слову, окончание одного слова и начало другого
должны быть соединены осознанно в согласии с тем, что мы знаем о культуре
движений речевого аппарата. Тогда можно тренироваться, как спортсмену,
используя, конечно, приемы контрастного чтения, которые мы с вами вскоре
пройдем, и, безусловно, многое другое. Но спортивная, двигательная сторона,
которая дарит нам инерцию повтора, должна быть всегда на первом плане.
Только тогда мы сможем работать эффективно и в состоянии интенсивного
бодрствования. Мы обязаны заниматься настоящими текстами, а если текст
настоящий, он и фонетически организован как семантический текст. И вы
потихонечку начинаете понимать. что смысл живет и в движении, и в фонетике
тоже. Но только при условии, что это движение сфокусировано правильно. Я
убедился когда-то, что такое читать Данте правильно и что такое читать Данте
неправильно на языке оригинала. Добавляется немаловажная часть смысла,
которая идет по этому фонетическому, двигательному каналу, - им пренебрегать
нельзя. Но учтите, повторю еще раз, двигательный канал открывается только
то^да, когда мы правильно фонетически фокусируем движения.

Теперь давайте вернемся к нашей маленькой теме, которая мила нам.
наверное уже, и еще не закончена. Итак, сомнение есть отсутствие конкретной
комфортной ассоциации. Почему мы воюем с сомнением? Сомнение - это
психическое напряжение, но без сомнения нет движения вперед, мы постоянно
должны сомневаться. Бороться с сомнением как с психическим перенапряжением
нужно, создавая так называемую гипотезу. Мы придумываем болванку -
приблизительную ассоциацию, без которой невозможно работать в автодидактике.
Затем стараемся уточнить материал. Это уточнение может продолжаться как одну
минуту, так и все остальное отведенное нам время. То есть остаток жизни.
Уточнение похоже на выяснение этимологии слова, когда ученый, посвятивший
себя выяснению какого-то первичного смысла слова. отлает этому занятию всю
свою жизнь; а потом оказывается, что он, утверждая нечто, был совершенно
неправ. Таких примеров очень много, но не это важно - важен сам процесс. Мы
должны работать по схеме, с сомнением, обретая большую спорность.

А теперь посвятим несколько слов скорочтению, которое в автодидактике
просто необходимо. Сейчас кто-то плохо подумает о моей недавней лаудации:
пел только что хвалебную песню медленному чтению, а теперь говорит о
необходимости скорочтения! Да. скорочтение очень, очень нужно. Но
скорочтение чего? Давайте разберемся. Если у вас в библиотеке есть масса
мусора, а засоренных библиотек среди известных мне чрезвычайно много, мусор
нужно вымести при помощи скорочтения. Я не говорю о совершенной чепухе,
которая не нужна ни в медленном, ни в быстпом исполнении. У вас наверняка
есть научно-популярные книги: книги для смежников: в которых автор приводит
тысячу раз описанные, скомпилированные мысли, выдавая их за свои. Как мы
должны это читать: медленно или быстро? Естественно, как можно быстрее, но
так. чтобы и от этого польза, была. Поэтому мы опять должны заниматься
морфологизацией. Мне не нравятся очень многие вещи, которые делаются в
широко распространенном скорочтении: хотя подход здесь, в общем, правильный,
но без должной философски-психологической подготовки. Самое главное,
конечно, - думание вперед. Для того, чтобы оно состоялось, необходимо делать
все чрезвычайно медленно. Алгоритм действия при скорочтении тот же, но с
некоторыми оговорками. Мы очень медленно читаем все, что называется
аппаратом книги:

название, чему она посвящена и т. д. Уверяю вас, вы не пожалеете, если
посмотрите фамилию корректора, цену, дату, когда книга подписана к печати,
тираж. Я никогда не упускаю возможности познакомиться с этим, в аппарате
книги есть некоторые вещи, которые очень легко позволят оценить первые шаги
книги, как они состоялись, задержалось ли подписание к печати, почему? Очень
много значит редакторский состав - постепенно знакомясь с некоторыми
известными редакторами, вы заранее получите представление о качестве книги.
Это может стимулировать или не стимулировать чтение. Потом, вы. конечно,
просмотрите оглавление. И тут начинается то, что обязательно нужно научиться
делать очень хорошо. Мы вступаем в отношения с оглавлением, все время
пытаясь расшифровать, забегая вперед, предполагая, что может быть написано в
очередной главе. Это предположение невероятно важно и проводится,
естественно, медленно. И теперь, наконец, вы приступаете к собственно к
быстрому чтению - к скорочтению, к просматриванию Немцы называют ээто
Uberflitgen, перелетание-пролетании, не пролистывание, а именно
заинтересованное "пролетание". Таким образом и происходит этот процесс. Со
временем, конечно, вы научитесь и другим вещам - я буду стараться постепенно
излагать все практические приемы, которые покажутся нам нужными.

Продолжение следует

Валерий Куринский.
Когда нет гувернантки...

Валерий Куринский

Когда нет гувернантки...

Автодидактика для детей и взрослых

Оглавление

Об авторе

О печатном издании

О словах-пришельцах, а также понемногу обо всем, о чем пойдет речь дальше...

Многообразие движений

Как сделать интерес

Сказ про то, что нужно кроме фуганка, рубанка и наждака, чтобы себя
построить

Учимся бросать дело, чтобы скорее его сделать

Атомарная честность

И опять - движение, движение, движение, или Человек - книга движения мыслей

О человеке, который увяз в болоте, потому что не прочел главу: "Творческий
повтор"

Что такое настройки мозга, незапоминание понарошку и противоречия, из
которых все вырастает

Кто поощряет человека за творчество

Правила автодидактики

Стратегия и тактика для тех, кто хочет правильно вытащить репку

Мантровый способ засыпания, или Колыбельная на букву "С"

Сколько языков мы учим

Для чего нужен самоанализ, или Как я сам с собой могу поссориться

Самоопрос и другие приемы самоанализа

Ассоциирование

Медленное чтение

Арабский шах Алгоритм и предметы, которыми мы себя окружаем

Садимся делать уроки

Лингвя-, лингве-, лингвистическая модель, или Как стать Мастером?

Веселый повтор: - Опять зубришь? - Нет. Пою

Бокс с Хэмингуэем, или Какие книжки мы читаем

Сколько инструментов нужно Мастеру?

Способы ускорения в обучении, или Как спешить не спеша

Как сжать время, чтобы не продула скука

Как найти свой талант

Валерий Куринский

Когда нет гувернантки...

Автодидактика для детей и взрослых

Москва - Санкт-Петербург - Нью-Йорк 1997

(c) Куринский В. А.,1997

(c) "Автодидакт ",1997

Редакторы Л.В.Смакова, Л.И.Жилина
Младший редактор Р.3. Безродная
Корректор Н.Л.Максимова
Компьютерный набор В.Г.Галубева
Подготовка оригинал-макета И.И. Чижиков

"Автодидакт "ЛР No063286 от 14 февраля 1994 г.

О словах-пришельцах, а также понемногу обо всем,
о чем пойдет речь дальше...

Вы слышали о "контактерах" с пришельцами из Космоса? Где только не пишут о
них - в газетах, журналах, книгах. И кто только о них не говорит - дедушки,
бабушки, мамы и даже малыши из подготовительной группы. Кому из этих
"контактеров" верить? Может, кто-то сказал неправду? Иногда так случается,
даже когда человек уверен, что сказал правду (неправда есть правда для
него). Контакт с правдой и должен занимать нас прежде всего, когда мы
говорим на какую-либо тему. Но я заговорил о контактерах совсем не потому,
что собираюсь посвятить им эту книжку.

Мы использовали иностранное слово "контакт". И еще - производное от него
"контакте?". А остальные слова в языке - родные или иностранные? Вы этого
еще не знаете, контактируя со словами. Они, должно быть, как живой человек,
как нечто, приходящее из Космоса.

Маша с первого этажа и Сережа с четвертого -тоже контактеры. Потому что
слово - пришелец в каждом детстве. Когда вы были совсем маленькими, слова
отождествлялись у вас с предметами (то есть были тем же самым, что и
предмет, который они обозначают). А когда подросли и пошли учиться в школу,
стали их часто безвозвратно разъединять - слово и предмет (я говорю об
абстракциях).

Со словами, переставшими быть предметами, скучно. А как они перестают быть
предметами? Очень просто - я не понимаю чего-то и использую слово без
понимания. Детям часто объясняют то, что вы могли бы понять только тогда,
когда увидели бы собственными глазами. Слова остаются словами, если не было
увидено и услышано то, что в них заключено. Поэтому нет контакта с сутью
слова. А где же суть? Суть - в кончиках пальцев, в переживаниях, которые
появляются, когда видишь изображенное этим словом наяву, в жизни.

Можно мысленно ощупать форму предмета, можно нарисовать его самому, можно
спеть вслед за ручьем то, что он прожурчал. Можно подражать пению птицы -
как какой-нибудь пустельги. И каждый раз эта проба будет такой, какой еще
не было никогда. Поэтому и смысл понятого будет иным в каждом случае. Мы
пользуемся знаками - плюс и минус, например, цифрами, буквами и другими.
Плюс - две перекрещенные палочки - означает прибавление, сложение,
сочетание одного с другим, означает, что чего-то станет больше. В этом
знаке тоже есть смысл. Его автор взял палочку и прибавил к ней еще одну. А
чтобы получился другой знак - минус - отнял палочку. Если будешь знать, как
придумали эти два знака, запомнишь их хорошо. Так точно и со словами. Все,
что было сказано по делу, всегда выражено таким образом, что в основе своей
имело слово, тоже делом произведенное. Каждый словесный корень шел от
потребности выразить действие.

Французский психолог Анри Валлон рассказал потрясающую историю, которая
называется "От действия к мысли". Он совершенно прав: всякое действие
только тогда представляет ценность для нас, когда оно связано с внутренним
действием, когда мы можем его внутренне прожить. А иначе будет просто
говорение, формальное говорение, или риторика.

Кое-кто считает, что дети не могут понять такие слова. Почему? Вы же можете
понять, когда играете искренне в какую-то игру, что здесь есть, скажем,
"рай", а здесь - запретная зона, называемая "адом"... Это так же просто,
как говорить, допустим, "демократизация" или "экология". А взрослые боятся
называть вещи своими именами так же просто, как жизнь детская, быт детский
предлагают. Вот отсюда я и отталкиваюсь, когда считаю, что можно в
разговоре с вами употребить вроде бы сложное слово -"морфологизация". Позже
из нашего разговора станет ясно, что суть его (или: этого действия,
процесса) известна каждому ребенку. Мир ощупывается, мир завоевывается
органами чувств. И если мы знаем устройство слова на уровне смысла, который
понимаем, ощущаем, а не на уровне этимологического словаря (спроси у
взрослых, о каком словаре идет речь), то это ценнее, чем знать
происхождение слова.

Маленький человек, который хочет увидеть что-либо, наверное, уже был
охвачен интересом, уже был как бы предрасположен к понятию (представлению о
чем-либо), которое в нем формируется, обретает форму. Пока понятие не
сформировалось, он обязательно будет испытывать жгучий интерес к этому
предмету. Как только интерес прошел, все стало уже абстракцией,. чем-то
отвлеченным. Не любимой лошадкой Зорькой с белым пятнышком на лбу, а просто
лошадью, каких тысячи. Слово становится отвлеченным знаком, зовом к тому,
чтобы, увидев на картинке в учебнике лошадь, дать ей определение: "Это
конь". Но должна быть и другая, обратная морфологизация: когда ты, увидев
знак - "лошадь", вспомнишь свою Зорьку, похрустывание сена и топот копыт.
Благодаря этому действию ты понимаешь теперь, как устроен сам знак
(например, распознаешь "конструкцию" плюса - он, оказывается, является
соединением двух палочек).

Может быть, тебе покажется, что я говорю немного сложно и тебе не все
понятно, но мы уже договорились не бояться называть вещи своими именами.
Если тебе что-то непонятно сегодня, завтра все обязательно прояснится.
Главное - идти вперед. Мы еще разберем подробно то, о чем здесь идет речь,
несколько как бы сжато, конспективно, как говорят взрослые.

И вот теперь можно сразу перейти к вопросу, сколько "инструментов" нужно
растущему человеку. Конечно, самый главный "инструмент" -умение слышать
себя. Необходимо научиться слышать себя, слушать, видеть, смотреть в себя,
заглядывать. В самом ли деле я эту правду ощущаю как правду, или этого в
моих чувствах нет? И были ли встречи с контакторами? Человек, что-то
видящий в своем воображении, тоже видит. Он не врет, он говорит правду, но
в реальности ли этого измерения существует воображенное?

Мы говорим, что существует одиннадцать измерений. Можем говорить о том, что
существует двадцать измерений. Сколько же их? С позиций человека, который
хочет абсолютно все расставить по своим местам, это очень важный вопрос. С
позиции человека, который обладает гармоничным мышлением (а он понимает
вечную ограниченность человеческого познания, шире использует интуицию,
смело выдвигая самые дерзкие гипотезы, склоняя голову перед Творцом), - это
совершенно не важно. Потому что количества могут оказаться бесконечными.
Другими словами, смысл познания всегда шаток, всегда валок, в нем никогда
нет окончательной устойчивости. И одна из самых главных посылок -
утверждение познания как неустойчивого. Процесс познания идет, мы учимся,
но прекрасно понимаем: психологическая опора здесь заключается в том, что
мы находимся в этом процессе. И само по себе познание должно стремиться,
наверное, не к информационному богатству (хочу знать как можно больше),
которое очень сомнительно, а к совершенно другому богатству - богатству,
связанному с состояниями.

Самый главный закон - не врать самому себе. Называется он законом атомарной
честности. Атомарная - значит на уровне атома, одной из мельчайших частиц.
Надо с самой большой точностью знать, на самом ли деле мне сейчас, в эту
минуту интересно, или мама сказала, что мне должно быть интересно. Такая
честность должна в тебе всегда присутствовать, когда ты что-то делаешь.
Конечно, совершенно не нужно говорить, что ты честен. Но важно ощущать во
время своих занятий, что ты испытываешь интерес, действительно постигаешь
материал, что ты волнуешься по поводу того, что делаешь.

Волнение может быть с огромным количеством оттенков. Если этот оттенок
связан, допустим, просто с тем, что тебя похвалят за хорошую оценку, это,
наверное, не очень хорошо. Хорошо, когда ты будешь радоваться, скажем,
из-за того, что помог другу или спас кошку, защитив ее от обидчика и не
позволив причинить боль, - когда ты сделал доброе дело. Разные состояния и
степени взволнованности по важным для человечества поводам и определяют в
конце концов культуру человека и его способность обучаться.

Если учишься только лишь для того, чтобы тебя похвалили, постепенно станешь
человеком, который не умеет, не может учиться, не способен учиться так, как
мог бы. Человек, оказывается, приобретает талант (а это доказывают
многочисленные эксперименты в "лаборатории", которая называется
"человеческая история"), когда имеет чистый помысел. Поэтому надо сейчас,
пока у нас за плечами совсем небольшой жизненный опыт, определить, а какие
же волнения лучше испытывать - волнения по поводу похвалы за "пятерку" или
по поводу того, что я, допустим, кого-то спас или кому-то помог. Это же
совершенно разные волнения.

Некоторые взрослые относятся к детям снисходительно, думают приблизительно
так: "Маленький - значит глупенький". На самом деле ребенок понимает
гораздо больше, чем может сказать словами, которые уже знают взрослые
"дяди" и "тети". Маленький человек даже в возрасте четырех, пяти лет
прекрасно понимает (по-своему, конечно) что справедливо, а что
несправедливо. Но взрослые этого часто не учитывают. И оттого, что у
ребенка подавляется чувство справедливости, он теряет талантливость свою,
которая, конечно же, в нем есть от природы - во всяком случае, к
чему-нибудь обязательно.

Если чувство справедливости притупляется, возникают затруднения в обучении.
Поэтому сейчас самое главное для маленького ученика -сесть дома где-нибудь
в уголке и подумать, справедлив ли он по отношению к тому, что думает о
своих знаниях. Врет ли себе, когда читает задание к уроку вроде бы с
интересом. То есть много ли у него вранья в жизни или нет. Вот с этого
начинается справедливость. А если искать несправедливость где-то вне себя,
за пределами себя, только в отношении папы, мамы или учителя к тебе, ничего
хорошего из этого, конечно, не получится, потому что ты не будешь правильно
видеть себя.

Учиться правильно видеть себя надо не в зеркале, а в тех действиях, которые
прежде всего связаны с чувством справедливости. Называются эти действия
этическими, нравственными. Мы совершаем их, не перемещаясь в пространстве.
То есть совершаем условно, про себя, в воображении, о котором в школьные
годы говорят, к сожалению, слишком поздно, когда учат психологию в старших
классах. Если вообще учат. А то иногда отменяют.

Эта же часть учебы - "наука воображения" -такая, какой нам нужно ее
представлять, должна быть продумана с первого класса, должна быть продумана
с детского садика каждым из нас. Здесь нет совершенно никаких препятствий
ни у маленьких, ни у больших. Потому что с нее начинается практически
всякое действие, связанное с обучением. И отсюда же начинается
удовлетворение, которое ты испытываешь потому, что стал свободен. Ты
освободился прежде всего от тщеславия и начинаешь заниматься истинными,
или, скажем лучше, как мы уже условились раньше, справедливыми делами,
действиями, поступками, понимая, что они вырастают сначала в тебе, а потом
уже вне тебя.

Многообразие движений

Движение всегда понимается слишком просто, даже примитивно. Едет машина,
летит самолет, плывет пароход. Это все движения. Человек может перемещаться
по комнате, двигать руками, ногами. Может даже шевелить ушами. Я помню
ребят, с которыми учился, -они это прекрасно делали. И я лично им очень
завидовал.

А что происходит, когда мы говорим? Прежде всего, открываем рот, а значит,
двигаем челюстями. Двигаются язык, голосовые связки. Но разве это самое
первое при таком движении, которое называется говорением? Разве это
первично? Думаю, даже самым маленьким понятно, что должно еще что-то
происходить, наверное. Где-то должно зарождаться движение, где-то должен
быть "родник", из которого вытекает "ручеек" движения. Очевидно, он
находится в нашем организме более глубоко. Мы не будем называть сейчас те
части головного мозга, нервной системы, которые принимают участие в
зарождении движения. Это для нас еще слишком сложно. Нам надо остановиться
на одном очень интересном движении, которое тоже происходит в мозгу, хотя
оно совсем не такое, как, допустим, при ходьбе. В мозгу совершают движение
очень маленькие частицы - катионы, которые я для удобства даже назвал бы
существами, потому что в чем-то они и есть существа. Ведь очень трудно
четко определить границу между миром минеральных веществ и миром живых
существ, установить, когда прекратило существование одно и когда началось
другое. Катионы, которые условно будут фигурировать у нас как живые,
действуют, двигаются, изменяются под влиянием других "существ". Как в
сказке! И это взаимодействие происходит из-за того, что тебе или хорошо,
или плохо, и оттого, что у тебя есть какие-то тонкости восприятия мира.

А о каком восприятии мира можно здесь говорить? О том, которое, допустим,
связано с учебой, разве нельзя говорить? Можно ведь утверждать, что я, взяв
книжку сейчас, буду испытывать или не испытывать то состояние, которое
называется упоением, которое называется восторгом, которое называется
волнением, потому что мне интересен сюжет. Эта цепочка будет, естественно,
сначала проводиться в жизнь через движение маленьких "существ", как мы их
назвали. И такая внутренняя жизнь, оказывается, зависит оттого, как мы
воспринимаем (во вне, естественно) книжку. И честность, оказывается, тоже
начинается с такого движения.

Если мы решили, что внутренняя, атомарная честность - самая главная для
обучения, то мы никогда не должны забывать об этом, потому что такие
первоначальные движения будут влиять потом на наши мысли, на то, как мы
будем отвечать урок по математике, как мы будем решать алгебраические
задачи, на то, как будем понимать жизнь, относиться к друзьям и т.д. От
первичного волнения зависит все. Именно оно способно привести в движение
родник, из которого потечет потом ручеек мыслей, ручеек слов. Другое дело,
что слова могут произноситься правильно или неправильно, уместно или
неуместно. Каждому из нас, независимо от возраста, всю жизнь приходится над
этим работать.

Культурный человек всю жизнь "чистит" движения речевого аппарата. Речевой
аппарат -это и челюсти, и голосовые связки, и язык, и, конечно, зубы, то
есть все части рта, лица, которые принимают участие в произношении -
действии, нужном для звучания слов. Все мышцы органа речи должны быть
развиты у человека, даже самые маленькие - микромышцы. Как это происходит?
Совсем маленькие дети, которые только появились на свет, еще не умеют
говорить, но постепенно начинают лепетать. Что делает малыш, когда лепечет?
Просто двигает своим речевым аппаратом, совершает движения, а потом
начинает вслушиваться в то, что у него получается. Правда, слушает он
позже, чем производит движение, - это давным-давно доказали врачи-педиатры
(врачи для детей).

Мы тоже должны сначала заниматься движением, чтобы его осознать и
освободиться от зажатости, или психического напряжения. Как расшифровать
эти слова? Психическое напряжение - это напряжение, связанное с душой,
напряжение, связанное с тем, что я испытываю непреодолимое желание
избавиться от состояния, которое хочет вызвать у меня слезы, которое
вызывает у меня тревогу... А оно довольно часто связано с тем, что я
испытываю напряжение мышц - мышечное напряжение, которое не осознаю.
Другими словами, если я не осознаю, что какое-то движение исполняю неточно
той частью тела, которой нужно его исполнять, появляется психическая
зажатость, непонятная тревога.

Такая тревога появляется невольно, как говорят, подсознательно, как бы
отдельно, без меня. Вот вошла и села. А я и не заметил. А она уже во мне
сидит, и мне страшно, тревожно. И это происходит потому, что в тот момент,
когда я говорю английское "th", произвожу слишком много лишних движений -
маленьких, совершенно незаметных - на уровне "полусуществ" в мозгу. Потом
уже и во внешних органах у меня появляется множество разных, совершенно
ненужных напряжений языка, мышц, которые управляют нижней челюстью, и
прочих других. Иногда даже кончик мизинца на левой ноге напрягается. Потому
что в это время я занимаюсь не обучением своего языка и речевого аппарата,
не произнесением нужного звука, а хочу изо всех сил получить в журнале
"пятерку".

Если ты очень хочешь заслужить отличную оценку, ты поступаешь вроде бы
честно: тебе хочется, чтобы твои усилия были отмечены другими людьми. Но
это и нечестно. Почему? Это нечестно по отношению к делу. Ты обманываешь
дело. Ты обманываешь его на уровне действия - другими словами, действие,
которое совершаешь языком, челюстью, губами, требует более точного к себе
отношения. Такое отношение называется тождественным. Выполняя действие,
нужно осознавать, как в диафильме, кадры движения мышц друг за другом. И
когда тебе это удается, ты вдруг замечаешь, что действие как бы становится
более гладким. Ты начинаешь испытывать ощущение совершенствования. И все
время совершенствуешь свое действие, когда повторяешь его с осознанием
разных необходимых напряжений: гам мышца напряглась, а теперь - в другом
месте, потом - в третьем...

Чтобы необходимые напряжения тебе удавались, начинать нужно с полной
расслабленности, или, как говорят ученые, релаксации. Добиться ее можно при
помощи движения, которое мы называем движением мысли. Представляешь лучик -
тоненький, совсем как лазерный, и этим лучиком проводишь, допустим, по
какому-то органу своему или его части. Давай медленно проведем им по
мизинцу левой руки от кончика до основания - этот пальчик расслабится.
Можно лучом мысли провести по всему телу - и ты тоже получишь релаксацию.
Отсюда и начинается первый урок движения. Отсюда и начинается движение
естественное с внешней стороны и движение естественное с внутренней,
осознанное, незажатое, истинное движение, которым нужно все время
заниматься, чтобы хорошо заниматься, то есть хорошо учиться.

Если я постоянно совершенствую движения, если везде вижу исключительно
движения, которые друг с другом сочетаются или не сочетаются, которые
помогают друг другу или наоборот -противоречат, тогда я могу быть хорошим
учеником. Если у меня нет такого отношения к учебе как к движениям, которые
совершенствуются, которые приносят радость, и не только мышечную, то я -
плохой учащийся. Я научился кататься на велосипеде, но набил себе лишних
две шишки только потому, что мне не рассказали, каким образом расслабиться
с самого начала и каким образом заниматься многими движениями сразу. Потому
что одним движением заниматься плохо, нужно обязательно заниматься так,
чтобы одно движение было приготовлено вместе с другими, которые как бы
находятся в семье, работающей артелью. И тогда получается, .что ты
работаешь вместе с ними и у тебя появляются друзья - движения.

Движения, которые вместе работают, потихоньку превращаются в навык, потому
что отрабатываются, становятся вольными, свободными, и постепенно человек
приобретает сумму навыков. Движения, которые были у истоков навыка
(вспомним тот "родничок", из которого вытекает "ручеек" движения),
становятся как бы составными частичками "больших" навыков. А они, в свою
очередь, составляют целые системы, которые связаны с каким-то
производством, допустим. А это уже называется специальностью, мастерством,
профессией.

Получается, что человек, который овладел движением, может овладеть
специальностью. И чем лучше он осознает каждое отдельное движение с точки
зрения своей внутренней честности, тем легче может это сделать. А потом к
уже имеющемуся мастерству он может добавить другое, овладеть еще одной
специальностью. Таким образом, его жизнь становится более полной. И тогда
его хвалят - сначала мама, а потом окружающие. Но для него не это главное,
потому что он, оставаясь внутри взволнованным от всегда иного, ценит не
внешние похвалы, а то мастерство, которое совершенствуется во имя других
людей. И прекрасно понимает, что мастерство и появляется потому, что он уже
оценивает его в семье других профессий, других занятий человеческих. Ведь в
человеческом обществе очень много видов деятельности, и каждый человек
выбирает свой вид - ту профессию, которой ему хочется заниматься, которой
хочется овладеть. Есть люди, которые овладевают большим количеством
специальностей, есть люди, которые овладевают меньшим количеством
специальностей, но каждому из нас обязательно свойственен какой-то самый
главный талант, который позволяет овладевать и другими талантами.

Талант тоже связан, естественно, с движением. И это движение к
талантливости, движение к мастерству, к тому месту, которое ты потом
займешь в мире, в том числе и как Мастер, начинается с движения внутри
тебя. И чаще всего -с движений речевого аппарата. Слово подобно вещи,
которую нужно сделать так, чтобы не было стыдно ее предложить кому-то.
Произнесение (движение, которое мы осуществляем, чтобы произнести слово)
должно быть осуществлено осознанно точно и не только на родном языке, но и
на других языках, которые мы должны знать, чтобы общаться с людьми разных
национальностей, чтобы легко пользоваться любой литературой и приобретать
инструментальные знания.

Мы приобретаем знания, чтобы стать мастерами. Для этого, говорят, надо
очень много помнить. Но для того, чтобы помнить, необходимо, наверное,
многое хотя бы внимательно воспринимать... Внимательно воспринимая, мы
осознаем, как правило, то, что пытаемся запомнить. Осознание связано с тем,
что мы думаем. Вот и получается: для того, чтобы запомнить, нужно думать.
От того, как ты думаешь, и будет зависеть результат. Но зависит и другое, а
именно: как же ты распорядишься тем, что запомнил. Значит, для тебя важно
сейчас, учишься ты в первом классе или в шестом, понимать уже: учебный
материал будет запоминаться не потому, что тебе нужно запомнить, а потому,
что исследующее что-то можно узнать только тогда, когда разберешься в
чем-то предыдущем. Однако об этом последующем ты должен быть заранее
осведомлен. Поэтому ты должен, наверное, посмотреть оглавление всего
учебника, должен увидеть, что делается в планах следующего класса, или
попросить учительницу, чтобы она об этом рассказала.

Человек может учиться сам с младенческих лет. Это доказывают и история
Тарзана, и жизнь Маугли. Но еще более доказывают биографии реальных,
затерянных в джунглях детей, которые сами научились далеко не человеческим,
но вместе с тем очень сложным действиям. Их учили вроде бы животные. Но как
учат животные? Животные учат примером. Человек, значит, обучался сам,
наблюдая за ними. Следовательно, если мы сейчас возьмем за основу пример,
сможем легко всему научиться, потому что к нам на помощь спешит еще и слово.

Конечно, слово можно понять и неправильно, поэтому мы все время должны
пытаться проверять слово своим ощущением. Нужно превращать слово в конечном
счете в действие, которое мы производим в воображении. Представить, как
лимон брызжет соком нужно, наверное, для того, чтобы мы могли хорошо это
слово употребить, живо, или, как мы уже сказали, тождественно. Режут лимон
- летят брызги, словно маленькие блестящие искорки. Подобное происходит
тогда, когда мы думаем очень точно о чем бы то ни было. И тогда
запоминание, конечно, облегчается.

Но нужно ли нам такое запоминание, о котором мы все время печемся? Если мы
умеем думать автоматически, то, само собой, можно и запоминать
автоматически! Может, не надо вообще заботиться о запоминании? Может, мы
способны в конце концов так научиться жить, научиться такой
интеллектуальной, то есть умственной культуре, что нам не нужно будет
запоминать, а само мышление, само наше внутреннее содержание постоянно
будет как бы само собой заботиться о том, чтобы что-то удерживать и что-то
не удерживать в памяти? Если у нас будут глубокие и постоянные интересы к
чему-то, - наверное, оно будет помниться. Об этом хорошо знают старые люди.
Они вспоминают детство каждый день и потому очень хорошо его помнят. А то,
что они сделали буквально полчаса назад, могут забыть, потому что это чаще
всего бытовые, очень надоевшие действия (они еще называются рутинными).
Поэтому бабушка забывает, что она носит очки у себя на лбу, и ищет их
где-нибудь в комоде. Таким образом, запоминать можно, оказывается,
во-вторых, а во-первых надо думать.

Как мы думаем? Думаем мы, безусловно, не так просто, как кажется детям, да
и взрослым, которые не занимаются специально работой мозга. Это загадка
природы. Думаем мы так, как никому пока не известно. Есть даже такая шутка:
"Когда-то мы знали о нашем мозге все, теперь не знаем ничего". Это
неспроста. Когда-то наука считала себя всемогущей, была как бы зазнайкой. А
сегодня чувствует себя скромной начинающей девочкой, которая очень много
должна узнать, прежде чем считаться мастерицей. Мы думаем о многом
автоматически и не знаем, как это происходит. Вместе с тем мы должны
понимать: то, что мы говорим, то, что мы пишем, то, что производим в
качестве художественного произведения, например, картины, скульптуры,
симфонии - это результат работы живого "компьютера", который мы называем
головным мозгом, нервной системой и даже, с некоторой натяжкой,
человеческой личностью. Можно так, в полу шутку, назвать голову живым
компьютером или для удобства, наверное, даже нужно.

Как сделать интерес

Сейчас многие дети с раннего возраста учатся управлять компьютером. А своей
головой управлять их не учат, потому что на ней вроде бы и кнопок нет. Но
такие "кнопки" нам надо создать. Эти кнопки - наши интересы, то, что мы
действительно в данную минуту чувствуем как интерес, как прилив интереса. И
если ты сегодня научился понимать, что на самом деле чем-то интересуешься,
значит, уже знаешь, где находится самая главная, самая первая "кнопка"
твоего "компьютера", который ты всегда носишь с собой, самого дорогого,
вероятно, компьютера в мире. Нажать эту "кнопку" просто, если владеешь
мастерством управления своими интересами.

Надо начинать" наверное, с самостоятельных поисков интереса, который ты
испытываешь в эту секунду, в это мгновение, в отличие от общего интереса,
который испытываешь к какому-то предмету. Нельзя требовать от учителя,
чтобы он все время вел урок увлекательно. В первом классе первый урок
всегда интересный, во всяком случае, половина его хотя бы. Потом привыкаешь
к школе, и десятый урок становится не таким интересным. Так что же должен
делать учитель - плясать, петь, показывать фокусы? Он должен, вероятно,
давать общие, руководящие, направляющие советы, правила, помогать ученику.
Но ученик, в принципе, должен учиться сам. А чтобы он мог учиться сам, ему
необходимо научиться вырабатывать, производить (как на работе папа и мама
это делают, например, детали производят, если они, конечно, работают на
производстве) актуализированный интерес, интерес этого мгновения, этой
секунды. Как получить актуализированный интерес?

При помощи того, что ты "ломаешь игрушку". При помощи разбивания материала,
который нужно выучить, на несколько частей. Части ты выбираешь совершенно
произвольно, свободно. Ты поступаешь так, как тебе хочется, и избавляешься
от ощущения, что тебя принуждают учиться. В этом материале ты чувствуешь
себя как на прогулке, когда идешь гулять куда-нибудь в интересное место,
например, в зоопарк. Потому что можно перейти от одной клетки с каким-то
диковинным зверем к другой, от вольера - к террариуму или к чему-то
другому. Ты уже на этом примере понял, что твой интерес зависит от того,
как ты сам будешь переключать луч внимания. Ты обязательно его поймаешь,
свое внимание. Оно будет сиюминутным, вниманием именно этого мига, этого
мгновения, потому что ты действительно совершил действие. Природа как бы
награждает тебя за то, что ты искал это действие, и ты ощутишь
удовольствие. Оно связано еще и с тем, что ты не тяготишься временем, тебе
не скучно. И это действительно награда. Потому что если тебе не скучно, ты
прожил настоящее время, настоящий миг жизни. Можно увлекательно прожить
целую большую жизнь, если у тебя каждый миг будет интересным. Конечно, в
идеале сделать так очень трудно. Поэтому надо иметь очень много
актуализированных интересов, уметь их возбуждать. Нужно сделать так, чтобы
любое твое занятие было для тебя обязательно интересным уже в силу того,
что является составной частью какого-то огромного интереса к жизни.

Сейчас мы поговорим о том, что нужно делать, чтобы научиться запоминать.
Нужно думать, мыслить. О чем охотнее всего мыслить? О том, что нравится.
Почему нравится, мы сейчас не будем анализировать. Когда мы занимаемся
любимым предметом, нам легче его учить. Когда я занимаюсь любимой работой,
она становится легкой. Недаром в последние десятилетия в русском языке
появилось слово "хобби". Переводят его как "увлечение". Это значит, что
человек на досуге, в свободное время занимается работой, которую он считает
отдыхом. Работа для отдыха может быть очень сложной и. тяжелой, но
увлеченному человеку такой не кажется. Многие люди в основном как раз
достигают хороших результатов, когда занимаются "хобби". Нам становится
ясно: чтобы какое-то дело выполнялось легко, свободно, необходимо его
любить.

А теперь нам с вами нужно немного позаниматься философией (наукой о любви к
мудрости). Некоторые взрослые думают, что дети философии не поймут. Но они
ошибаются. Если бы взрослые вспомнили, что они сами немножко дети, то ввели
бы философию в младших классах школ и даже старших группах детских садиков.
Почему я об этом говорю, вы сейчас поймете. Дело в том, что любовь связана
с ощущением правды. Нельзя любить маму и не доверять ей всецело. А раз я
люблю маму, я чувствую, что мама - это совершенная правда, мама - это то,
чему нельзя не доверять. Значит, когда я говорю о любви, то говорю о
правде. Правду в ее философском проявлении называют еще истиной. И вот эта
любовь, конечно же, является и истиной, если мы говорим о любви, связанной
с доверием к кому-то.

Я люблю собаку, она меня не укусит, потому ч" о я ее люблю. Где здесь
истина? Истина заключается в том, что я точно знаю: она меня не укусит,
потому что любит меня, как я ее люблю. Даже на таком уровне понимая
истину-любовь, мы очень много можем делать для своего образования, которое
в этом случае будет уже, конечно, самообразованием.

Можно ли полюбить какой-то предмет специально? Нужно ли испытывать к нему
"сделанный" интерес? Кто-нибудь из взрослых, может, скажет: "Фи, это же
искусственный интерес?" В этот момент я спрошу его: "А почему нужно не
одобрять искусственный интерес?" Почему нужно мириться с тем, что человек
не испытывает любви, не старается полюбить, не старается заинтересоваться?
Ведь полюбил бы, если б знал. Ведь если Сережа влюбляется в Катю, то,
вероятно, он должен эту Катю сначала узнать. И тогда он, даже если ему
только шесть лет, уже любит Катю. Взрослые думают, что Сережа не может
любить Катю, потому что он еще маленький. Но потом они "исправляются" и уже
прекрасно понимают, что такое бывает.

Но каким образом добывать интерес, каким образом добывать любовь? Это тоже
связано с "ломкой игрушки", связано с какой-то технологией (деланием
чего-то). Знакомство с предметом может дать увлечение. То есть, если я
знакомлюсь с книжкой, в которой красиво изображен завод, это может
пробудить интерес к производству, и я буду с большим удовольствием
заниматься предметами, связанными с техникой. Что такое красиво в данном
случае? Красиво - то, что привлекает меня. Катя красивая, потому я ее и
полюбил. Но речь у нас сейчас пойдет о другом -о той красоте, которую нам
нужно создавать самим, если мы хотим почувствовать любовь к какому-то
предмету. Если я почувствую красоту в нем, то обязательно его полюблю.
Значит, если я смогу создавать сам некую красоту в отношениях с предметом,
то даже если предмет и не полюблю, во всяком случае свои с ним отношения
смогу полюбить.

Каждый ребенок, который уже немножко философ, конечно, понимает, что можно
любить опосредованно, то есть не предмет (в прямом смысле), а свое
отношение к предмету. И люди, которые не доверяют детям в этом отношении,
очень сильно заблуждаются. Потому что дети сами могут такие отношения
налаживать, сами могут их организовывать. Они начинают с игрового элемента,
как говорят взрослые, а проще -начинают с игры. Игра и приводит к любви к
самому предмету по прошествии времени. Почему это случается? Да потому, что
у человека есть воспоминания. Человек вспоминает очень скоро, как он был
маленьким. Ему семь лет, а он вспоминает, как он был маленьким, когда ему
было три годика. И он начинает любить то, что было связано у него с его
ранним возрастом, как будто прожил большую жизнь. И он действительно прожил
жизнь, которая с точки зрения содержания, смысла необыкновенно богата.

Можно любить что-то, только вспоминая его, то есть думая о нем. Значит,
чтобы полюбить, надо обязательно думать об этом предмете, явлении,
состоянии. И думать с интересом. А интерес мы можем уже сейчас производить
при помощи расщепления любого материала, при помощи "ломки игрушки" и
перевода лучика внимания с одной части- текста, например, на другую, причем
вразброс. Следовательно, начинать надо с этого актуализированного интереса,
с этих действий, которые мы описали, чтобы, наконец, добыть то, что
считается недобываемым - любовь к предмету. Многие люди тоже могут казаться
сначала непонятными, и их не полюбишь. Бывает так даже с приятелями. А
потом твой приятель становится тебе понятней, и ты вдруг чувствуешь к нему
прилив доброго чувства, потому что ты его понял. Поэтому нельзя спешить
кого-то не понимать. Нужно обязательно попробовать понять.

С любовью мы все время связываем нашу способность думать. И здесь
напрашивается вопрос, а не связано ли чувство с тем, что мы выражаем
словами, цифрами или каким-то другим образом, то есть с мыслями. Скорее
всего мы ответим тут не всегда правильно. Мы четко делим все, что видим в
самих себе, да и в других тоже, на холодную мысль и - на чувство, которое
якобы нас согревает. Это деление неправильное. Не бывает отдельно мысли и
отдельно чувства.

Мысль человека всегда связана с чувством, а чувство всегда связано с
мыслью. Поэтому когда будешь заниматься любым предметом в школе, старайся
при помощи актуализации интереса вызывать в себе искреннее волнение по
поводу какой-то формулы, правила, определения. В какой момент это может
произойти, тебе, наверное, подскажут твой опыт, твои действия с различными
предметами. Тут помогает привлечение всех наших ощущений, различных
восприятии, например, и зрительного, и слухового, и вкусового, и обоняния
нашего, и всех возможных сочетанин этих ощущений. Только тогда мы получаем
картину, которая наиболее устраивает нас как людей, которые не любят
скучать.

Человек нескучающий - это человек влюбленный. "Человек, который мечтает, -
говорил великий режиссер Акиро Куросава, - это гений". Человек, который
мечтает, обязательно любит свою мечту. А значит не может не быть
талантливым. И потому, начиная все с повышенной, маленькой, мельчайшей
искренности в самом себе и открытости перед самим собой, можно гораздо
успешнее продолжать путь в развитии себя, в образовании, чем ожидая от
учителей, когда они тебя заинтересуют.

"Сделать" самому актуализированный интерес - это начать создавать любовь к
конкретному предмету, к конкретным знаниям, в конце концов, к тому, что в
тебе есть хорошего. Если этого нет, очень трудно надеяться на расцвет
твоего внутреннего таланта, который ты обязательно должен расшифровать. А
человек расшифровывает свой талант при помощи мечты, ощущений, которые,
постепенно накапливаясь как искренние и осознанные ощущения, дают в
результате твое предчувствие тебя. А это уже от ять мечта. Та, которая все
время, каждый день осуществляется.

Сказ про то, что нужно кроме фуганка,
рубанка и наждака, чтобы себя построить

Когда мы заходим в некоторые дома, замечаем там мертвые библиотеки. Книги,
которые никто не читает, иначе и назвать нельзя. Они мертвы, потому что
стоят на полках и ждут своего часа совершенно напрасно. Они никогда не
бывают открытыми и продолжают стоять так до тех пор, пока потомки
владельцев не отнесут их в букинистический магазин, где продаются старые
книги. Пустая жизнь людей превращается в пустую жизнь книг. Чтобы такого не
произошло с теми, кто сегодня начинает учиться, кто сегодня начинает
умственную жизнь человека, который хочет стать образованным, нужно,
наверное, иметь навыки использования книг, но и не только книг.

Что это за мастерство такое, что за умение? Как организовать себя? Много
есть разной литературы, где написано о научной организации труда. Это
действительно очень важная штука, потому что когда мы рассматриваем с точки
зрения сегодняшней науки вопросы, связанные с самообразованием, нам надо
немножко иначе посмотреть и на организацию всех предметов вокруг себя - на
их расположение, на их последовательность, на их приближенность или
удаленность от твоего обычного места работы. У автодидактики есть свои
принципы организации материальной базы обучения. Об этом у нас и пойдет
речь дальше.

Материальная база обучения (конкретные книги, предметы, необходимые для
учебы) - что здесь самое главное? Наверное, книги, которые у нас есть,
далеко не все являются необходимыми. Есть книги, которые называются
шедеврами, то есть самыми лучшими книгами на земном шаре. Есть книги,
которые называются священными, или сакральными. Они просто рассказывают о
каких-то событиях, но являются книгами поучи тельными, книгами, в которых
заключается основная мудрость человеческого мира. В книгах-шедеврах и
священных книгах изложено то, что имеет отношение к истине, познаваемой
человеком, то есть любви. Если мы с вами будем иметь библиотеку из
шедевров, то это будет очень хорошая, мудрая библиотека. Сегодня, когда
продается "Библия для детей", когда можно купить по высокой, но все-таки
доступной для многих цене книги-шедевры (а это в первую очередь
произведения классиков и русских, и украинских, и зарубежных), мы можем
потихоньку начать собирать с самого детства такую библиотеку.

Чем отличается подход к книгам у нас, автодидактов. от обычного подхода? А
тем, что мы читаем книги постоянно, не раз возвращаясь к тем, которые уже
однажды читали. К шедеврам нужно возвращаться постоянно. И тогда у нас
никогда не будет зазнайства, что мы эту книгу "прошли". Мы к ней еще
вернемся, потому что никто еще не прочитал до конца (если говорить очень
честно и очень строго), такую книгу, как Библия, или такую книгу, как
Коран, или такую книгу, как Тора, и им подобные. Потому что эти книги -
бездонны, в них нет дна, они неисчерпаемы. Сколько бы мы их ни читали,
сколько бы времени ни разбирались в содержании этих книг, они все равно
будут давать нам новые стороны бытия, будут как-то иначе его представлять.
потому что мы сами, прежде всего, что-то обязательно будем понимать
по-другому.

Мы очень часто забываем о том, что, научившись писать, можем не только
решать задачи, писать диктанты, делать домашние задания, но и можем
выписывать из книг какие-то красивые или очень умные строки, которые нам
понравились. А если иногда такая мысль и приходит в голову, то у нас под
рукой не оказывается ни бумаги нужной или тетрадки, ни карандаша - вечно он
сломан или находится не в пенале, а неизвестно где. Чтобы этого не
случилось, мы всегда раскладываем в квартире в нескольких местах стопки
нарезанной бумаги, а также карандаши к ней и ручки. Если этот материал
всегда под рукой, мы не теряем времени, не теряем нервной энергии на поиски
и сразу фиксируем какую-то мысль. А иногда и сами что-то придумываем. Да,
такое счастье случается и с маленькими людьми, еще совсем неокрепшими
вроде. А появившуюся мысль нужно немедленно записать, потому что
характерная особенность мысли - уходить, как вода уходит в песок, бесследно
исчезая.

Что еще нам нужно, чтобы хорошо читать разные книжки? Конечно, справочники,
словари. И словари эти должны быть не на одном языке. Они могут быть на
русском, на украинском, на немецком, французском, английском... Это
-обязательный набор всякого учащегося. Если его нет, ученик будет постоянно
испытывать как бы недостаточность, точнее, нехватку инструментов, подобную
той, которую испытывает столяр, когда не может хорошенько острогать и
отполировать доску, потому что не имеет фуганка, рубанка, наждака. А если
не будет полированной доски, то не будет и хорошего шкафа, не будет мебели,
которой гордился бы мастер-краснодеревщик. А учиться хорошо тоже нельзя,
если у тебя будут отсутствовать необходимые книги.

Очень много есть на свете словарей. И, наверное, трудно назвать хотя бы
один словарь, который был бы для нас совершенно безразличен. Он обязательно
вызывает интерес у любого нормального человека, который умеет читать,
который понимает, что всякий словарь объединяет в себе опыт не одной сотни
и не одной тысячи мастеров, а чаще всего миллиона. Целого народа-мастера
порой, страны-мастера. А бывает, что и всего мира, - если в словаре находит
отражение межнациональное мастерство.

Трудно разобраться в словарях, потому что они все интересны. Однако, в
первую очередь, важно помнить, что словари, которые связаны с языками, нам
нужнее всего. Поэтому мы должны постараться уговорить родителей купить
словари на родном языке (вместо еще одной машинки к дню рождения) -
толковые, в которых значения слов объясняются словами того же языка, из
которого они взяты. Если тебе непонятно какое-то слово в нашей книге,
открой такой словарь и посмотри его значение. Не помешают в нашем учебном
"хозяйстве", конечно же, и такие словари, как немецко-английский,
англо-немецкий, англо-французский, франко-английский, франко-немецкий,
немецко-французский. Лишними не бывают даже словари или справочники,
которые рассказывают о какой-то одной профессии или группе близких
профессий, например, аэронавтике, морском деле, столярном и так далее. Они
годятся для того, чтобы просто-напросто отдохнуть, попутешествовать в
пределах другой специальности, других каких-то занятий человеческих,
расширить свой кругозор.

Справочники бывают прямыми и косвенными. Постепенно ты научишься
просматривать много книг в день: одну-две сначала, потом две-три, так
дойдешь и до десятка книг. А просто просматривать их нужно, чтобы знать,
что в них написано. Ты поймешь, какие книги могут послужить в качестве
косвенных справочников, в какое "справочное бюро" нужно обратиться, чтобы
получить информацию о том или ином факте, который тебя заинтересовал. Это
очень важно - знать, где что находится. Образованный человек далеко не все
помнит конкретно, но он знает, где что находится.

Материальная база имеет очень большое значение для того, кто хочет
заниматься хорошо, серьезно, кто умеет оставаться счастливым человеком,
когда ему нужно учить уроки, кто хочет общаться с книгой действительно как
с другом. Кроме словарей, кроме справочников, мы уже сказали, нужно иметь и
художественную литературу. Она должна подбираться маленьким учеником,
который, конечно же, уже и большой, который уже прекрасно понимает, что
такое красивое, что такое хорошо иллюстрированная книга.

К сожалению, много прекрасно изданных книг являются только внешне
красивыми. Я бы назвал их книгами смазливыми. Истинная же красота часто
скрывается далеко не в картинках, не в ярких красках и даже не в тех
интересных сюжетах, которые иногда увлекают даже слишком, уводя нас от
самой главной правды, от самой главной истины, которая гораздо более
интересна. Есть в числе книг-шедевров произведение великого немецкого поэта
Гете "Фауст". Его можно назвать и приключенческим, и фантастическим, его
сюжет захватывает. Но ценим мы "Фауста" прежде всего не за это, а за то,
что много в нем настоящей правды, высокой мудрости, которые выражены вроде
и знакомыми нам словами, но так удивительно соединенными, как ни один
человек в мире не смог бы их соединить, сочетать, чтобы в них заблестели
Божественные грани Истины. Вот почему эта книга (и подобные ей шедевры)
прекрасна и неповторима.

(Замечание взрослым по ходу действия. Говорить о таких вещах со школьниками
кому-то кажется немодным и даже неприемлемым. Однако попробуйте все же
почитать детям отрывок из "Фауста" на немецком языке. Я бы советовал даже
из второй части, хотя это и покажется кому-то странным. А если вы забыли
немецкий язык, который учили в школе или институте, пора вспомнить и опять
начать его изучать, а с ним - и другие языки. Потому что учиться нужно
всегда и в любом возрасте.)

Строительство личности началось у тебя, мой юный друг, конечно же, очень
давно, - еще с тех пор, когда ты даже и говорить не мог. Но ты уже все
слышал, уже все оценивал, потому что в тебе были какие-то чувства,
определенные состояния. Ты чувствовал себя частью того общества, в котором
находился, хоть был еще бессловесным существом. Чувствовал отношение к себе
- ласковое или строгое. Вокруг смеялись или ссорились, пели или включали
музыку. Музыка могла звучать резкая, раздражающая или очень приятная. Когда
ставили Моцарта, музыка давала тебе своеобразную мудрость через состояния,
которые она вызывала у людей, тебя окружавших. И "бессловесность",
сохранившаяся у тебя, может быть, до первого или до второго класса (а у
кого-то она сохраняется и на всю жизнь), та невозможность выразить словами
волнение, которое музыка в тебе вызывала, совершенно не является
доказательством того, что ты такого волнения не испытываешь.

Мы формируем личность, когда общаемся с кем-то. И это главное, что мы
должны знать с самого раннего детства. Мы общаемся не только с живыми
людьми, но и с Моцартом, мы общаемся с Гомером, мы общаемся с Гете и с его
героями - Фаустом, Мефистофелем. Мы общаемся с огромным количеством людей,
которые ушли из жизни, но они бессмертны. А бессмертны потому, что оставили
после себя духовный след. Их мысли, их чувства, их творчество воплощены в
предметах. Это не всегда книги. Это и картины, и репродукции с картин. Это
и музыкальные произведения. И очень важно, чтобы ты к таким предметам мог
прикоснуться с самого раннего детства.

Не нужно искать оправданий в том. что тебе негде послушать симфонический
оркестр и некуда пойти в музей. Можно владеть одной лишь пластинкой. Можно
владеть одной лишь кассетой. Если нет времени слушать всю Сороковую
симфонию Моцарта, послушай хотя бы полминуты ее вступление. И это может
оказаться таким толчком к "пятерке" не только по какому-то предмету, но и
"пятерке" за жизнь, которую человек проживает до пятнадцати или до
шестнадцати лет в школе. Потому что это похвала, словно исходящая из
глубины веков. Потому что именно единение с прошлым дает нам возможность
чувствовать себя человеком, принадлежащим человечеству, способным понять
каждого, кто жил, живет и кто будет жить на этой планете.

Именно ощущение единения с человечеством позволяет формировать себя таким
образом, что ты являешься частью этого огромного целого. Человечество,
конечно же, прекрасно. Потому что оно живо. А осталось в живых и продолжает
существовать потому, что совершало больше добрых поступков, чем злых. И в
развитии всего человечества, или эволюции человечества, как еще говорят,
принимает участие абсолютно каждый из нас. Каждый наш поступок вливается в
эволюцию, является частицей огромного всемирного поступка.

Каждому хочется, чтобы его уважали другие. Любой ученик стремится к тому,
чтобы его уважали в школе. Есть так называемое тщеславие у людей - когда ты
прежде всего хочешь, чтобы уважали все, что ты делаешь, и не задумываешься
особенно над тем, хорошо ты поступил или плохо. А есть еще честолюбие,
когда ты любишь, чтобы тебя чествовали, и любишь просто честь, которую тебе
оказывают, но в том, хорошо или плохо ты поступил, разбираешься после.

Такое понимание этих терминов не подходит для автодидактов. Поэтому мы
придумали другое толкование. Первое мы, в принципе, оставляем без
изменения, а второе немножко изменяем. Наше толкование следующее:
честолюбие - это не любовь к чести, а, прежде всего, утверждение идеи,
любовь к утверждению благородной идеи, то есть такой мысли, которую
одобряют современники и одобрили бы те люди, которые жили раньше, которых
ты уважаешь, жизнь которых вызывает в тебе восхищение. Добрую мысль, добрую
идею одобрили бы те люди, которые жили раньше. Добрую идею надо отстаивать,
защищать. Вот тогда мы будем обладать настоящим честолюбием, которое
используется как термин и как психологическая опора в системе под названием
автодидактика. (Мы еще разберем, что это за система.)

Как же мы должны поступать? Прежде всего, надо выбирать такие направления
поступков, которые связывают нас с другими людьми по линии доверия, по
линии понимания намерений другого человека. Желать, чтобы другому было
хорошо, чтобы другой человек получал духовную, то есть исходящую как лучик
света от твоих мыслей, пользу от общения с тобой. И вот тогда получится,
что ты будешь все время узнавать себя. Потому что узнать себя можно только
через других. Ты словно в зеркале увидишь свое изображение, отражение своих
поступков и поймешь, что ты на самом деле собой представляешь.

Но это не значит, что не надо смотреть в самого себя. Человек устроен так,
что он обладает двойным, тройным зрением, а то и большим количеством
зрении. Он все должен видеть по своей природе - и то, что творится во
внешнем пространстве, и то, что происходит в нем внутри. Вот это сочетание
двух миров и дает нам того человека, которого мы считаем уже зрелым. Но
нельзя сказать, что в детстве этих двух миров нет. Просто, когда человек
взрослеет и хорошо помнит, каким он был маленьким, он обязательно будет
понимать, что два мира человека еще не взрослого часто не расщепляются -
они почти неразрывны, как сиамские близнецы, они срослись и потому очень
трудно различаются. Где мир внешний и где мир твоих внутренних ощущений -
нужно прежде всего научиться определять при помощи своих ощущений и чувств,
чтобы потихоньку разобраться и оценить то, что творится вне нас и в нас
самих.

Учимся бросать дело, чтобы скорее его сделать

Для того, чтобы заниматься долго, нужно научиться все время отрываться от
работы. Тогда получается, что ты начинаешь очень много раз одну и ту же
работу. А когда это возможно? Когда у тебя уже заготовлено заранее много
занятий. Самое нужное я отбираю - то, что мне задано, то, что мне
обязательно надо исполнить, а потом из всего этого учебного материала
устраиваю игру.

Каким образом я играю? Прежде всего, я могу раскрыть тетради, учебники,
положить их где только можно, и двигаться, ходить от одного учебника к
другому, от одной тетрадки к другой или от тетрадки к учебнику... Это даст
мне возможность понаблюдать, как у меня возникает интерес. Я вдруг понимаю,
что мне хочется задержаться возле какого-нибудь учебника. И в этот момент я
себе говорю: "Нет, не нужно здесь стоять долго, перейди к другому
учебнику". Таким образом у меня накапливается даже какая-то маленькая
досада: "Почему же я не остановился?" Но я не должен сдаваться, я должен
идти дальше, все время находясь в кругу нужных предметов.

Наша игра должна закончиться накоплением сил, или, точнее, энергии. А это -
желание немедленно что-то делать (скажем, бегать, прыгать), особое
повышенное настроение. Энергия -самое необходимое, что нужно для учения,
самое необходимое, что нужно для жизни. Из энергии рождается решительно
все. А энергия в данном случае, когда мы играем в описанную только что
игру, получается (появляется) от того, что мы все время начинаем, не
задерживаем слишком долго внимание на каком-то предмете.

Когда нам надоедает такая игра, мы можем из этих же предметов организовать
другую. Теперь мы не раскладываем раскрытые учебники, тетради, в которых
надо что-то написать, а оставляем их на местах. Но перед тем, как начать
игру, мы внимательно смотрим, отслеживаем взглядом, где находятся все
необходимые книги. Можно на первый случай даже записать сокращенно, где
какой-учебник сюит. Вот, например, под номером "1" мы записали
"Природоведение" и внимательно посмотрели на учебник природоведения. Потом
записали под номером "2", скажем, "Математику" (пли другую книгу, тетрадь)
и зафиксировали - там-то стоит. Можно и не писать, а просто взглядом
отметить. Потом третью книгу, четвертую... Вот так нужно осмотреть все, с
чем мы будем работать. А после этого начинать действовать. Ты сидишь за
своим рабочим местом, там, где всегда занимаешься, и даешь себе задание
пойти и посмотреть тот учебник, в котором нужно прочитать параграф,
отмеченный в дневнике. Сняв книгу с полки и посмотрев в нее, ты делаешь
пять шагов, только, конечно, медленно, чтобы не разбить себе лоб, и за эти
пять шагов ты должен прочитать определенное количество слов - сколько
успеешь. Пять шагов ты должен сделать так, чтобы опять вернуться к тому
месту, где брал книгу. Поставь книгу, снова посмотри в дневник или в тот
список, который составил раньше, а если ты его помнишь, можно и без этого
обойтись, проследи взглядом другую книжку, возьми ее и повтори процедуру.
Можешь взять тетрадку, начать выполнять письменное задание по математике
или русскому языку, считая про себя до двадцати (считать надо, чтобы
отвлечься от того, что ты делаешь).

Желательно, чтобы вначале эта игра проходила у тебя действительно только
как игра. Чтобы ты делал записи в черновиках. Потому что если ты сразу
возьмешься делать в чистовике, набело, сначала будет много ошибок, ведь ты
еще не привык управляться с собой. Такая игра позволит тебе все время быть
в движении. Чем больше движений, тем свежее у тебя будет голова. И ты,
естественно, опять почувствуешь прилив энергии. Тут происходит то же самое,
что и в первом случае, - энергия накапливается как раз потому, что ты
множество раз, ограничивая себя в покое, все время начинаешь заново
что-нибудь делать. Если ты не поставишь книжку на место, проделав пять
шагов и прочитав несколько слов, ты не добудешь энергии. Тебе обязательно
захочется прилечь, обязательно захочется присесть, и ты не сможешь добыть
энергию, которая получается как бы от досады, что ты отложил начатое дело.

Когда человеку надо что-нибудь сделать, а ему не хочется, он должен
постараться заниматься еще чем-то. Даже не одним "чем-то", а, может быть,
даже тремя делами, четырьмя. И заниматься ими, естественно, вразброс. Когда
мы таким образом поступаем, то, возвращаясь к своему главному делу,
допустим, тысячу раз в день, обязательно его по кусочкам сделаем. И тогда
вдруг придет ощущение радости от того, что мы выполнили это дело. И, кроме
того, получим дополнительный интерес к нему.

Значит, когда нам нужно что-то сделать, мы должны обязательно использовать
правило многократного начинания, многократного "притрагивания" к делу. Чем
чаще ты притрагиваешься к тому, что тебе обязательно нужно сделать, тем
быстрее получишь интерес'к этому делу. Оно станет твоим близким, твоим
родным, потому что ты его "гладил", ты к нему "притрагивался", ты с ним
"общался". Поэтому такое задание должно быть всегда на виду. То ли это
тетрадка, то ли это блокнот, то ли деревянная планка, которую ты хочешь
постругать, отшлифовать и покрыть лаком, или что-нибудь другое. Такой
предмет всегда должен быть там, где ты занимаешься какими-то другими своими
делами. И каждую "щелочку" во времени ты должен использовать, непрерывно
думая о том, как бы еще разочек "притронуться" к этому предмету, или, как
говорят иначе, к объекту. Вот как можно, оказывается, успешно делать дело,
которым сначала не хотелось заниматься.

Атомарная честность

"Совестливость" - слово, которое произошло от корня "совесть". Быть
совестливым - значит испытывать определенный стыд, если обманул
кого-нибудь. Можно испытывать стыд и по другой причине - когда обманул не
кого-нибудь из своих знакомых, а самого себя. Если ты самого себя не
обманываешь, совесть твоя должна быть спокойна. Но у человека, который
живет на земле, совесть никогда не бывает окончательно спокойной. Он всегда
неудовлетворен отдельными своими поступками. Никогда человек не сможет
сравниться с той сущностью, которая известна под именем Бога. Другими
словами, безгрешным человек никогда не бывает.

Совестливость должна непрерывно трудиться - как трудится рука, когда
человек исполняет какую-то работу, как трудятся ноги, когда человек
передвигается, как трудится сердце, всю жизнь разгоняя кровь по телу.
Поэтому давайте представим совесть сейчас как нечто такое, что необходимо
напрягать всегда - как напрягается мышца, мускул. Потому что непрерывно
нужно преодолевать в себе какую-то неправду. Не так легко сделать себе
признание в том, что ты, скажем, не прав. Или неполностью что-то понимаешь.
И вот на последнем нам надо особенно остановиться. Я чего-то могу не
понимать и, пропустив этот урок, оценив его как понятый, усвоенный,
практически делаю себя человеком, которого по праву называют бездарным.
Другими словами, я могу стать человеком одаренным только тогда, когда не
буду обманывать самого себя, буду говорить себе только правду. И
получается, что возможен какой-то разговор, диалог человека с самим собой.
Он происходит внутри.

Когда мы были совсем маленькими, часто все произносили вслух. В детском
саду, например, разговаривали с игрушками - это и был внутренний голос,
который звучал внутри нас. Когда человек становится постарше, вслух он уже
не разговаривает. Теперь то, что было обращено к игрушкам, мы говорим самим
себе. Даже когда молчим на уроках, в это время в нас появляются и сменяют
друг друга мысли, идут "разговоры". Мысль может общаться с мыслью. Как
говорят философы, одно наше Я может общаться с другим Я. В нас есть как бы
"внутренние люди". И если они честно относятся друг к другу (а это значит,
что мы к себе честно относимся), то мы становимся одаренней, талантливей.

Чтобы понять, что такое одаренность, надо понять, следовательно, что такое
честность. Честность - то, что позволяет нам наилучшим образом ощущать
какой-то Случай, событие как реальное, или действительно имеющееся в жизни.
Если я ощущаю его как имеющееся в жизни, то тогда, естественно, радуюсь
тому, что я это осознаю. А раз я осознаю, то я, конечно, уже могу думать.

Думают абсолютно все - кошки, собаки, олени. Некоторые ученые утверждают,
что думают даже неживые предметы. Но если последнее спорно, то первое
совершенно доказано фактами. А вот человек думает по-особому, иначе, нежели
кошка, или собака, или олень. Он думает, осознавая, что, что думает.
Осознавать - это значит именно ярко понимать, представлять, что ты в этот
момент думаешь. Такое осознание нам нужно для того, чтобы мы все время
могли следить за тем, как мы что-то постигаем, то есть узнаем и понимаем,
как чем-то заинтересовываемся. И если мы, когда учимся, стараемся
заниматься таким осознанием, а не попытками запомнить что-то или понять, то
это гораздо полезней для нашей учебы.

Все время нужно наблюдать, как ты учишься, а не просто учиться. Тогда ты
получишь от своего же собственного опыта, от своих же занятий очень много
наблюдений, которые тебе помогут сделаться талантливым. Талант в данной
случае - это не то, что дается только гению, а то, что дается каждому
человеку, который умеет сосредоточиться. Великий философ Шопенгауэр
говорил, что все зависит от концентрации внимания, то есть от того, как
долго человек может удерживать свое внимание, свою мысль на каком-то
предмете. От этой силы будет зависеть твой успех и, следовательно, развитие
твоего таланта.

Считать себя бездарным человек не имеет права, потому что каждый чем-то
одарен. Но найти свой талант можно только при помощи самонаблюдения. Если я
придумаю себе какой-то талант, вроде бы у меня имеющийся, этого
недостаточно, чтобы он у меня на самом деле был. А вот если я искренне
заинтересовываюсь чем-то, многократно пробую исполнить определенную работу
и вижу, что она у меня, во-первых, получается легко, а во-вторых, мне это
очень интересно, то тогда я могу сделать предположение о реальном
существовании во мне одаренности. Она - вовсе не моя заслуга. Я ее еще не
заслужил. Это совершенно не тот повод, не та причина, за которую меня надо
хвалить. По этой причине не хвалят людей. Хвалят за труд. Труд, который
помогает развивать и воплощать, то есть превращать в действительность этот
талант, эту возможность делать что-то хорошо.

Чтобы легче было справляться с собой, нужно помнить об одном из главных
правил в самообучении - никогда не прерывать самонаблюдения, всегда
отдавать себе отчет, что происходит с тобой, когда ты занимаешься тем или
иным предметом, когда читаешь тот или иной текст, когда выполняешь то или
иное задание.

И опять - движение, движение, движение, или
Человек - книга движения мыслей

Движение существует везде. И не только в живом теле. В неживых предметах
тоже, потому что в них идут какие-то свои процессы, скажем, окисления,
распада и т.д. Человек непрерывно двигается. Если он спит, это не значит,
что у него нет движения. Хотя и происходит определенное замирание тела,
продолжают работать внутренние органы, которые невидимы для глаз. Кто-то
скажет: "А я вот сейчас спокойно сижу, и потому мои ноги не двигаются". Но
это не так. В каждой ноге движется кровь, лимфа, возобновляются клетки. Те,
кто будут изучать биологию, узнают об этом более подробно.

Когда человек учится, а особенно если учится сам, он должен наметить
маршрут своего движения. Но для этого необходимо предварительное знакомство
с изучаемым предметом в целом. Поэтому очень полезно при помощи взрослых -
папы, мамы или учителей - просмотреть весь материал, который нужно пройти,
допустим, за год или даже за два года. Посмотреть, что будет изучаться
через месяц, через полгода, какие будут темы, названия, новые слова.

Конечно, вам тут же захочется эти слова повторить. Если вы их скажете
первый раз правильно, то они у вас уже будут исполняться правильно. А вот
если неправильно - сделал не то ударение или произнес неправильно какой-то
звук в слове, то ошибка может остаться на всю жизнь. Чаще всего так и
происходит. А почему происходит? Да потому, что существует отпечаток
первого движения, который очень важен в нашем мозгу, отпечаток - если так
можно выразиться - в нашей судьбе. Поэтому надо быть очень осторожным с
первым движением, первым произнесением слова.

Довольно часто люди используют поговорку "Не бросай слов на ветер" и,
наверное, имеют в виду, что нельзя говорить бессмысленные вещи, потому что
это вредно для всех и, в первую очередь, для твоего авторитета. Но мы
добавим:

этого нельзя делать и потому, что, бросая слова на ветер, ты нарушаешь
контроль, не контролируешь то движение, которое происходит в твоем мозгу.

Когда мы исполняем движение, чтобы научаться делать кувырок на уроке
физкультуры, мы не особенно следим за тем, что происходит с нашими руками
или ногами. Но, если хорошенько вспомнить, что во время урока делал
учитель, станет ясно, что он следил именно за этим вместо нас. Учитель
говорил: "Присядь, подожми к груди ноги, сгруппируйся, оттолкнись". А ведь
и мы можем научиться давать самому себе такие советы или, может, даже
команды - где сгруппироваться, где сделать какое-то другое движение.

Когда человек овладевает наукой о движении, он вспоминает слова
удивительного ученого Аристотеля, который жил давным-давно в Древней
Греции. Аристотель сделал очень простое, на первый взгляд, открытие -
определил, что движение состоит из начала, середины и конца. Открытия,
подобные аристотелевскому, нам надо научиться делать в каждом своем
движении, чтобы осознавать движения, чтобы их изучать.

Конечно, начинать нужно всегда с начала. Начало каждого изучаемого движения
будет именоваться изготовкой, середина - результацией (от слова "результат"
- то есть то, что получается) и завершение - релаксацией, или
расслаблением. Последняя фаза - релаксация - часто совпадает с началом
следующего движения, потому что одно движение обязательно соединяется с
другим, если мы продолжаем какое-то большое действие, если все время
стараемся исполнять какую-то работу.

В результате очень многих движений, которые мы осознаем, получается
интересная сказка о том, как породилось умение, как совершилось чудо. Я не
умел когда-то читать, научился. Я не умел водить самолет, а теперь умею, я
не умел писать по-арабски, а теперь могу. Почему? Потому что я исполнял
нужные движения, чтобы приобрести навык.

Все движения можно исполнять правильно и неправильно. Если я исполняю их
зажатыми мышцами, если исполнение движений не осознаваемо полностью или я
не знаю точно точку, к которой надо применить усилие, действия мои будут
неправильными. Все это и подсказывает нам, что надо осознавать каждое
движение не просто само по себе, а еще и учитывая пространство, где человек
находится, - то ли в комнате, то ли в лесу, то ли в библиотеке, то ли в
книжном тексте. И именно в тексте мы можем делать самые различные движения
при помощи двух наших "органов". Первый "орган" - напрасно мы будем искать
его название в учебниках -это "луч внимания". Второй - это мысль о том или
ином предмете. Поймать мысль легче, когда человек умеет всматриваться в
свой внутренний мир. То, о чем ты подумал, нужно стараться всегда
осознавать. А осознанная мысль - есть, наверное, самое ценное, что может
производить наш мозг. Если же ты не осознаешь этою, то твое мышление похоже
на мышление попугая, на мышление животных, которые, как мы уже сказали, не
осознают, что они думают.

Повторим, чем бы ты ни занимался - математикой, географией, биологией,
русским языком, музыкой, - нужно осознавать движение своих мыслей. Это
движение должно приводить нас к каким то определенным чувствам, к
определенным настроениям. И за этим тоже надо обязательно следить. Нужно
стараться замечать, в связи с чем у тебя появляется хорошее настроение. Ты,
может быть, читал какие-то стихи или рассказы, которые тебя волновали. Это
были слова, которые выражали мысль, это были предложения, которые рисовали
образы, - и вот за движением этих образов можно, оказывается, следить и в
себе, а не только в книге. Поэтому себя надо читать, как книгу "движения
мыслей".

О человеке, который увяз в болоте,
потому что не прочел главу:
"Творческий повтор"

Все знают, что повторение - мать учения. Нельзя учиться, не повторяя. Это
знает и первоклассник, это знают и студент, и ученый. Все стараются
непрерывно что-то повторять, потому что жить - значит знать. Но если
человек не умеет правильно повторять, у него постоянно будет плохое
настроение. А нам не хочется иметь плохое настроение. Значит, нам
необходимо научиться повторять так, чтобы мы испытывали удовольствие.

Психологи давно уже сделали открытие, что заинтересоваться чем-то или
полюбить что-то можно единожды - только один раз. Следующий интерес или
следующая любовь к чему-то - это уже любовь к другому предмету, который
внешне вроде бы тот же самый. Как же получается, что мы можем так долго
любить маму или испытывать длительный интерес к какому-то предмету в школе?
Наверное, так происходит потому, что каждый раз воспринимая этот предмет,
наших родных или друзей, мы все время замечаем в них иную грань, видим их
как бы по-другому. Но и они, если это живые люди или просто школьный
предмет, тоже меняются, открывая перед нами свои новые стороны, новые грани
своего существования, и возбуждают интерес в нас. Математика в школе,
например, не стоит на месте, она длится, развивается, и, когда мы
продолжаем ее изучение, знакомимся как бы с другим предметом, потому что
то, о чем мы узнали впоследствии, сделало предшествующее совершенно другим.

Начало какого-нибудь учебника в глазах, допустим, второклассника, который
закончил этот учебник, кажется уже другим, чем в первый день занятий.
Потому что конец повлиял на начало и, таким образом, изменил его. Надо
постоянно думать о том, что все меняется. И ты будешь гораздо лучше
учиться, если и сам постараешься не отставать от жизни, а как бы изменять
свою точку зрения.

Это прекрасное выражение - "точка зрения". И давайте попробуем поменять ее
в самом буквальном смысле слова. Поставьте вазу на стол, посмотрите на нее,
подойдя к столу справа. Потом подойдите слева, посмотрите - ведь это другая
ваза! Мы, не прикасаясь к ней, как бы изменили ее, потому что посмотрели
по-другому - появились иные блики, иные контуры, кажется, иным стал даже ее
цвет. С правой стороны не было какой-то царапинки, трещинки, а с левой
есть. И если мы сфотографируем вазу с левой стороны, то, естественно, она
будет на фотографии и той же самой, и все-таки другой.

Конечно, можно и не сходя с места изменять предмет, рассматривая разные его
части (в данном случае мы выбрали вазу). Можно посмотреть на основание
вазы, на середину, можно посмотреть на венец, как бы изменяя таким образом
свою точку зрения. Менять восприятие можно также с помощью уже известного
нам дробления. Рассматривание (или, как говорили когда-то по-русски, -
"наглядчивость") тоже поможет разнообразить наш повтор.

Чтобы повторять урок грамотно, нам нужно прежде всего каждый раз давать
самому себе задание повторить текст совершенно по-другому. И например, то с
разными ударениями, то громко, то тихо, то выделяя голосом интонационные
спады и подъемы. При этом максимум внимания нужно обращать на "исполнение"
текста, а потом на смысл. Иное исполнение даст возможность увидеть предмет
с другой стороны - как ту условную вазу, о которой шла речь выше. Новый
повтор одного и того же текста практически изменит для твоего организма и
сам текст. Значит, организм не утомится, значит, ты опять добудешь энергию.
А раз добыл энергию, придешь в школу свежим и здоровым.

Маленький совет. Для того, чтобы повторять материал правильно, нужно знать,
что далеко не все может быть понято сразу. Очень часто и взрослые, даже
опытные читатели "застревают" на каком-то месте текста, не понимая его. Это
совсем не стыдно и не повод для того, чтобы упрекать себя в "глупости".
Потому что текст не может быть понятым, если ты дополнительно не
осведомишься, например, о значении слов, не посмотришь в справочник или
даже в энциклопедию. которую не запрещают, по-моему, смотреть ни одному
школьнику.

А можно помочь себе и другим способом. Попробуй прочитать, просмотреть
текст дальше. Вернувшись назад, ты вдруг обнаружишь, что яснее понимаешь
содержание. Любое задание (даже математическую задачу), которое мы
просматриваем, не надо читать строго от начала до конца, а просмотрев
подряд, обязательно перечитать начало после того. как уже просмотрел конец.
И так несколько раз. То есть если тебе что-то непонятно в тексте, иди
дальше, потом возвращайся, иди вперед и возвращайся снова - и в предыдущем
тебе поможет то, что ты узнаешь в последующем. А в результате
воодушевленность твоя возрастет, ты выиграешь во времени, у тебя появится
дополнительная сила. и тебе станет ясно, что нужно делать дальше. А тот
человек, который "застревает" и думает, что никогда из этого "болота" уже
не выберется. наверное, просто не знает нашего правила и нуждается в том,
чтобы ты ему помог.

Нужно очень часто менять занятия. Когда мы повторяем что-нибудь, то чаще
всего начинаем скучать, не умея менять материал для повтора. Теперь мы это
научились делать. Следовательно, скучать становится уже невозможным, потому
что есть игра, есть прекрасная игра, когда мы делаем то одно, то другое, то
третье с текстом, исполняя его. И когда ты играешь в игру, которая так
может быть и названа -"исполнение текста" (а если хотите, то назовите даже
"концертным исполнением текста"), ты будешь придумывать огромное количество
вариантов при повторении текстов. А текст этот может быть и по математике,
и по географии, и по какому-то другому, может, даже пока еще неизвестному
тебе предмету.

Исполнять можно любой текст. Если этот текст письменный, его можно
исполнять, скажем, с разным нажимом, в разном масштабе, его можно исполнять
даже про себя, изображая движение рук в своем представлении. Его можно
исполнять в воздухе, делая широченные движения рукой. Вот таким образом ты
и ликвидируешь скуку, убиваешь ее - это чудовище, которое портит жизнь,
укорачивает ее и вызывает множество болезней. Если ты научишь этому
взрослых, если поделишься с ними своим опытом, твои близкие взрослые тоже
будут знать, как бороться со скукой. Потому что далеко не все взрослые
знают, как это делать.

Итак, нужно почаще менять занятия. Но если мы будем вообще все время менять
занятия, получится, что мы никогда ничем не овладеем. Значит, нам нужно к
этому правилу добавить еще одно: необходимо обязательно отобрать те
занятия, которые нам положено исполнять, которыми нам положено заниматься
по программе.

Для того, чтобы стать культурным человеком, стать образованным и иметь
специальность, нужно иметь определенный круг занятий. Но они должны
принадлежать к области положительной культуры. Это такая культура, которая
выработана человечеством во имя добра, во имя того, чтобы человечество
существовало. Потому ты и появился на свет. Потому люди и любят друг друга,
продлевая ниточку существования рода человеческого.

Но ты должен знать, что есть и противоположная культура, которую называют
негативной, или отрицательной. Она существует потому, что далеко не всегда
добро побеждает зло, как это бывает в сказках, ведь жизнь есть жизнь. К
отрицательной культуре относится много нехороших явлений. Эти явления
называются "наркомания", "токсикомания", "хулиганство", "воровство" и так
далее. И в этих явлениях тоже есть свои повторы, вырабатываются свои
навыки, которые и приводят к преступлениям. К сожалению, чаще всего этому
обучают детей взрослые люди, которые существуют в отрицательной культуре.
Они несут зло. И надо это хорошо понимать. Если же ты хочешь служить добру,
- а в начале жизни чаще всего именно так бывает, - ты уже знаешь, что
обязательно будешь справедливым, обязательно будешь добрым. Ты даешь себе
слово никого никогда не обижать. И это -замечательная "настройка" на добро
для людей, которые находятся и хотят находиться в положительной культуре.
Если же тебе не повезло, и ты думаешь, что можно быть хитрецом или даже
иногда что-то стащить, то ты должен задуматься над тем, что получится, если
тебе придется долго скрывать это в себе. Ты не сможешь нормально, честно
общаться с людьми, будешь напрягать свою нервную систему, психику. Это
омрачит всю твою жизнь. Ты никогда не испытаешь счастья. Значит, нужно
поступать таким образом, чтобы в твоей жизни повторялись только хорошие
поступки, которые ты должен как бы выращивать в себе. Тогда ты сможешь жить
совершенно открыто. И повторы хороших поступков приведут тебя к
приобретению одного или нескольких прекрасных умений мастерства.

Что такое настройки мозга, незапоминание понарошку и
противоречия, из которых все вырастает

Ошибаются те, кто считают, что у человека один мозг. Так как мозг человека
состоит из двух полушарий, биологи говорят, что у него два мозга - левый и
правый. Так же устроен мозг акулы. Выходит, у нее тоже два мозга? Нет, у
нее две половинки мозга - они одинаковы, между ними нет такого
функционального различия, как в мозгу человека.

Можно условно сказать, что у человека правый мозг занимается... стихами, а
левый - прозой. Если вы захотите сейчас попытаться ощутить левый и правый
мозг как бы отдельно друг от друга, давайте попробуем научиться настройкам
их работы. Человек, который умеет считать - складывать числа или вычитать,
умножать или делить - может очень быстро настроить левый мозг при помощи
любого арифметического упражнения (например, к 2 прибавить 2, от 5 отнять
3, извлечь квадратный корень из 9 и т.д.). Любое из них через полминутки
настроит левый мозг соответствующим образом. А если вам захочется спеть
песенку, нарисовать картинку или просто полистать альбом с хорошими
репродукциями, вы настроите на работу правый мозг, "мозг стихов". Но не
только стихов, как вы поняли, это еще и мозг живописи, музыки, чувств.
Пожалуй, теперь вы знаете почти все, чтобы применить настройку на практике.

Для чего нам могут пригодиться настройки, когда мы учимся? Прежде всего,
чтобы добывать вдохновение. "Вдохновение - такая гостья, которая не любит
посещать ленивых",- говорил великий композитор Петр Ильич Чайковский,
советуя как можно больше работать. А чтобы вдохновение приходило побыстрее,
можно во время работы применить прием, который называется манипуляционная
настройка мозга. Мы настраиваем левый мозг, тут же настраиваем правый,
потом опять левый, потом опять правый. И так раз, два, три, четыре, если
хотите. В тот момент, когда вы увлечетесь этой игрой, пожалуйста, не
забывайте наблюдать за своим состоянием, и вы обязательно ощутите в себе
очень сильное желание что-либо сделать. Например, подпрыгнуть чуть ли не до
потолка или прочитать целую страницу какого-нибудь трудного текста. Значит,
у вас появилась энергия интереса - энергия, которая очень нужна в жизни
ученика, да и любого человека.

65 Мы уже знаем, как использовать манипуляционную настройку мозга. Но можно
использовать настройки и для того, чтобы правильно приступать к занятиям.
Одна из настроек в начале занятий бывает выгодней, чем другая. К примеру,
если я занимаюсь математикой, то могу настраивать свой мозг двояко: сначала
попытаться настроить левый мозг и, убедившись, что дела у меня идут хорошо,
попробовать с такой же настройкой учить, например, историю. Если история
при левосторонней настройке мозга получается хуже, чем математика, надо
попытаться настроить правый мозг. Перед занятиями историей, родной речью,
литературой, языком, например, рассказать стихотворение. То есть, другими
словами, нужно ставить опыты на себе, пробовать. Иногда бывает - для того,
чтобы хорошо сделать что-то, человек должен преодолеть препятствие.
Возможно, и в том случае, когда мы, например, пытаемся заниматься
математикой, предварительно настроив свой правый мозг, преодоление такого
препятствия будет способствовать нашей успешной работе. Но это каждый
должен решить для себя сам.

То, о чем мы только что говорили, уже близко подходит к понятию парадокса.
Что же такое - парадокс? Это греческое слово, которое оказывается довольно
простым и понятным, если уяснить его смысл. Оно обозначает намерение
наоборот, то, что ты намереваешься делать понарошку, имея в виду другое.
Вот чем характеризуется парадоксальное поведение человека. Человек обладает
противоречивостью, и заключается она, в частности, в том, что, если он
впрямую прикажет себе что-то сделать, его организм не спешит подчиняться
этим приказам. Человек, управляя собой, замечает, что легче всего он
"самоуправляется", когда как бы обманывает себя немножко, пытается делать
одно и тут же уясняет, что ему неинтересно делать то, что он пытался, а
надо как бы стараться делать другое, чтобы это удалось.

Запоминая что-либо или стараясь запомнить, мы много потеряем, если не
обратимся к правилу парадокса: нужно притвориться, что нам не надо
запоминать, используя "симуляцию" незапоминания. Это совсем не значит, что
надо быть притворщиком. Просто мы должны использовать наши знания природы
человека и обращаться с собой, как с младшим братом, например, которому
задали выучить "У лукоморья дуб зеленый", а тебе нужно ему помочь.

Каждый человек, владея своим собственным внутренним миром в той степени, в
какой это возможно, должен понимать, что поддается этот мир управлению
только при помощи организованной таким образом работы. Очень многое можно
делать впрямую, но самое главное действие, которое связано с запоминанием,
мы организуем как парадоксальное - то есть понарошку "не запоминаем" как
раз то, что нам более всего надо запомнить

Человек так же, как и весь мир, состоит из противоречий. И постоянно их
преодолевает. И если ты с самого детства понимаешь, что противоречие
начинается как одобриваемое тобой, твоим организмом, твоим чувством, а
продолжается как опровергающее это одобрение (другими словами, в тебе
возникает уже что-то похожее на обиду, а раньше это явление вызывало, может
быть, любовь, может быть, удовольствие и т.д.), ты чувствуешь, как у тебя
при помощи развития противоречий прежнее превратилось в будущее,
предшествующее в последующее.

Противоречие - совершенно нормальная вещь, которая появляется не только в
отношениях между людьми, а везде абсолютно, где есть развитие. А так как
все развивается, то искать противоречия нужно обязательно везде. И
восприниматься это противоречие должно нормально (и даже с радостью) умными
людьми, к каковым должен относиться и ты, когда вырастешь, или даже сейчас,
если ты быстро растешь умственно. Людям, которые понимают, что такое
противоречия в них самих, легче даются любые знания.

Кто поощряет человека за творчество:

Человек относится к животным, как к "братьям меньшим". Но у этих меньших
братьев очень много такого, что свойственно и старшим братьям - то есть
нам. На примерах, которые мы можем почерпнуть из поведения животных, видно,
какие у человека бывают особенности в развитии или поведении, которые
свойственны только ему.

Когда-то итальянский ученый Данило Майнарди проводил очень интересные
эксперименты с крысами. Животные содержались в отличных условиях, были сыты
и довольны. Опыт заключался в том, чтобы заставить животных, пребывающих в
прекрасном настроении, преодолевать разные препятствия, рискуя жизнью,
только с целью узнать, что находится за этими препятствиями, - другими
словами, чтобы удовлетворить свое любопытство.

То, что у животных мы называем любопытством, у нас, у людей, должно
именоваться любознательностью. Когда мы хотим что-либо узнать, в нашем
организме происходят такие же, или, во всяком случае, похожие процессы,
какие

69 происходят и у животных. Профессор Майнарди установил, что подопытные
животные испытывали гораздо большее, чем в спокойном состоянии,
удовольствие, когда удовлетворяли свое любопытство. Им было гораздо
приятнее, порисковав жизнью, получить от природы вознаграждение. Ученый
определил какая это награда. Она имела особый химический состав, и
профессор назвал формулу, которая может позволить создать такое вещество в
лаборатории. Но дело в том, что это вещество само вырабатывается в
организме животного и является действительно как бы поощрением за то, что
животное проявило любопытство.

Человек, получая свою награду за любознательность в виде вещества, которое
называется эндогенным опиатом, чувствует прилив вдохновения, силы, энергии.
И хотя не все еще исследовано, мы смело можем предположить: в тех случаях,
когда ты удовлетворяешь любознательность - становишься сильнее, лучше
растешь. У тебя прибавляется радости, ощущения красоты жизни, чувства
уверенности в себе, ты становишься взрослее по-настоящему, а не только
потому, что у тебя увеличивается объем бицепсов.

Очень важно понять свое будущее как время, посвященное непрерывному и
радостному удовлетворению любознательности. Тогда мы будем наиболее полезны
и себе, и обществу, и делу, которому собираемся служить. Награда за каждую
попытку придумать что-то хорошее, сочинить или изобрести, вероятно,
соответствует естеству человека. Иначе природа просто наказывала бы его за
действие, которое мы называем творческим. А она поощряет его за то, что он
сочиняет стихи, пишет музыку, изобретает новый станок или конструирует
космический аппарат.

Вознаграждение, как мы уже выяснили, происходит очень оригинальным
способом, сам организм начинает вырабатывать вещества, которые в другом
случае он и выработать не может. Если человек не занимается увлекательной
творческой работой, таких веществ нет, и он будет рано стареть. Причина
(вроде бы отдаленная, опосредованная) заключается в том, что человек
перестает учиться. А бывает это потому, что получив аттестат об окончании
средней школы или диплом какого-нибудь вуза, он считает свое образование
законченным. Это, конечно, совершенно неправильная мысль.

Образование должно быть продолженным и после того, как человек заканчивает
какой-то класс или школу, или профтехучилище, или институт, или
университет, или защищает докторскую диссертацию. Образование может быть
образованием только тогда, когда оно продолжается, когда оно не окончено.
Им нужно заниматься всю жизнь.

Правила автодидактики

Правило первое: ничего не запоминать "в лоб". Конечно, стремиться не
запоминать нужно понарошку, помнишь, мы уже говорили о "симуляции
незапоминания"? На самом деле где-то втайне нельзя этого не желать, а иначе
зачем вообще учиться? Так уж устроен человек, что, стараясь что-то выучить,
нужно стремиться вроде бы забыть, выбросить из головы, как будто тебе вовсе
и не нужно запомнить.

Правило второе: делать только то, что интересно. Это значит создать сначала
актуализацию интереса, что очень легко сделать при помощи дробления
материала. Мы уже разбирали способы добывания интереса. Но помните: интерес
создается не из какого-то внешнего материала, а в нас самих, когда мы
переключаем свое внимание с одной части предмета или текста - на другую. И
не забывайте, что никогда нельзя доводить интерес да выгорания. Лучше
переключиться на что-нибудь другое в самый интересный момент. Тогда всегда
захочется вернуться..

Правило третье: стараться заменять умственную работу физической. Сидеть и
думать о том, что у тебя ничего не получается - занятие очень
неблагодарное. Портится настроение, приходит уныние, наступают очень
нехорошие минуты, когда ты не веришь в свои силы и чувствуешь, какой ты
несчастный. Чтобы этого не происходило, надо не сокрушаться, а действовать.
Сначала осмотревшись, сориентировавшись в материале, нужно определить, что
ты в нем не можешь уяснить. Какие, например, слова знаешь плохо, то есть не
понимаешь смысл. Потом переходишь к другим, тоже физическим действиям -
встаешь, идешь к полке, листаешь книгу (физическое действие), кладешь ее на
место, потом обратно возвращаешься, на свое место (физическая работа),
потом забываешь слово (умственная работа), снова идешь к полке (физическая
работа), снимаешь книгу и так дальше... И когда ты таким образом
занимаешься, настроение не может испортиться, потому что тебя обязательно
подхлестнет мышечная деятельность. Ты как бы станешь "свежеголовым" и
получишь массу энергии от физических упражнений, которые, оказывается,
можно исполнять не только на уроках физкультуры.

Правило четвертое: прав тот, кто смотрит в словарь до тысячи раз в день.
Давай обратим внимание на слово "словарь". Его мы употребляем, когда видим,
допустим, англорусский словарь, толковый словарь украинского языка, словарь
латинских выражений и так далее. Но есть еще и такие книги, которые
включают в себя, например, лингвистические термины или морские знаки, или
какие-нибудь слова, используемые в музыкальной практике. Словарем,
косвенным справочником может стать и художественное произведение, потому
что в нем можно справиться о каком-то явлении, предмете. Например, из
"Морских рассказов" узнаем ряд терминов, связанных с судовождением. Поэтому
мы будем иметь в виду не только словари, но и справочники. Давай
договоримся с тобой смотреть в словари, справочники, энциклопедии очень
часто даже тогда, когда ты знаешь значение слова. Слово не обязательно
должно быть незнакомым, чтобы мы искали его в словаре. Важно научиться
видеть, полностью ли мы понимаем его смысл, да и смысл других слов на
родном языке. Поэтому нужно как можно чаще заглядывать в толковый словарь
родного языка. Толковым он называется потому, что толкует, объясняет
простыми словами значения более сложных слов.

Правило пятое: стараться запоминать сразу не надо, но любое восприятие
должно быть возможно полным. Обязательно нужно видеть перед собой полностью
все, что хочешь усвоить. Для того, чтобы "этому научиться, применяем такой
прием: начертим круг, а в нем нарисуем квадрат, крестик, звездочку,
волнистую линию и начинаем переводить взгляд с одного объекта на Другой.
Скажем, внимательно посмотрим сначала на крестик, потом на волнистую линию,
переведем взгляд на звездочку и так далее. Мы замечаем, что наше внимание
не отрывается от содержания, которое заключено в круге. Это содержание -
квадрат, звездочка, крестик, волнистая линия.. Так можно руководить своим
вниманием. Мы все время переключаем его, чтобы не остыл интерес, но не
выходим за пределы круга.

Если ты не будешь управлять своим вниманием, оно начнет руководить тобой.
Как? Очень просто: ты будешь зависеть от кошки, которая умывается, от
ребят, которые играют за окном в футбол. Ты можешь заинтересоваться вдруг
невпопад чем угодно, отвлечься от самого главного в твоем учебном задании,
а, может, даже от самого главного в твоей жизни, твоей судьбе.

Правило шестое: не добиваться сразу полного усвоения и совершенного знания.
Есть такие самоуверенные люди, которые, начиная изучать предмет, считают,
что сразу все поняли. Но нам с тобой они покажутся не очень серьезными
людьми. Полностью понять или, во всяком случае, полнее понять, чем в
начале, можно на самом деле только тогда, когда мы прошли материал, который
называется последующим. Если эксперимента ради постараться сейчас
определить, насколько хорошо ты усвоил предшествующую главу нашей книжки, а
потом вернуться к ней спустя три-четыре месяца, ты обнаружишь, что три
месяца назад слишком упрощенно понимал предмет, не осознавая его в той
степени, в какой научился сознавать за три прошедших месяца.

Правило седьмое: стремиться к самонаблюдению. Человек наблюдает за собой не
всегда, если только специально не ставит такую цель. Иному это кажется и
утомительным. Но нет большей пользы, наверное, от другого занятия для
человека, чем от самонаблюдения. Конечно, он наблюдает за собой не только
при помощи того, что следит за своим настроением. Он обязательно должен
следить за тем, как относятся к его поступкам другие люди. Результаты
наблюдения за своим внутренним состоянием и за тем, что думают о тебе
другие, за оценками твоих действий, дополняют друг друга. И тогда
получается результат, который ты должен учитывать в своей практике, в своей
жизни.

Правило восьмое (обобщающее): неусвоение предыдущего материала не является
причиной того, чтобы не знакомиться с материалом последующим. Если тебе
задали урок, а ты не можешь одолеть и первого абзаца, ты просто обязан
посмотреть, что написано дальше, о чем говорится в последующем материале.
Если ты его посмотрел, познакомился с тем, что будешь проходить на уроках в
будущем, ты сможешь понять предыдущее. Поэтому не нужно сидеть и грустить,
что тыне понимаешь, к примеру, построения доказательства теоремы, сразу
бежать к старшеклассникам или к соседу, а обязательно попытаться посмотреть
вперед, заглянуть в будущее, потому что это практически равносильно
обращению к старшему. Ведь он потому и старше, что уже прошел этот материал.

Существует еще один закон, который мы тоже должны пройти. Он очень простой:
надо немедленно применять полученные знания. Зная сегодня таблицу
умножения, я вскоре забуду ее, если завтра, послезавтра или через месяц ни
разу не использую. Если я просто выучу ее и никогда не буду употреблять,
получится, что она мне не нужна. Это касается и любых других знаний - в
пении, в русском или английском языках, в географии и ботанике.

Все, что я сегодня приобрел как новое, захватывающее для меня, должно
участвовать в моем общении с другими людьми. Это не значит, что нужно
умничать, но и не надо скрывать своих знаний. Я должен использовать их в
разговоре, в размышлении, в рассуждениях вслух, я не должен их стесняться.
Если я поступаю иначе, эти знания просто зачахнут во мне.

Очень полезно применять знания из одной области в другой. Например, если ты
научился считать, можно использовать свое умение, занимаясь музыкой. Играя
вальс, считаешь: "Раз, два три..." Разбирая бетховенского "Сурка", знаешь,
что играть его надо как бы на две четверти (триолями). Не умея считать,
очень трудно учиться музыке. Но, с другой стороны, благодаря тому, что ты
музыкален, чувствуешь ритм, мелодию, нюансы, ты лучше можешь воспринимать
математику, делать ее не такой сухой (какой она представляется многим
людям), а веселой и даже театрализованной. И от этого будут зависеть твое
самочувствие в ней и твои успехи.

Хорошо мыслит тот, кто умеет объединять знания, которые у него есть. Это
тоже не так просто. Как же правильно заниматься умственной работой?
Наверное, прежде всего нужно накопить необходимые данные - это могут быть
условия задачи, какие-то осмысленные нами обстоятельства, цифровая или
другая информация. Их нужно собирать, как бы выполняя физические действия -
так собирают марки, книги, картины. Чтобы научиться искать данные, нужно
наблюдать, всматриваться в окружающую среду, в то, что в мире
взаимосвязано, и одновременно наблюдать за тем, как ты на все реагируешь. И
когда привыкнешь накапливать достаточное количество данных, разбираться в
них, то, безусловно, сможешь сделать правильные выводы.

Стратегия и тактика для тех,
кто хочет правильно вытащить репку

Есть еще одно правило, которое не входит в состав основных, а касается двух
игровых моментов в нашем планировании. Когда мы хотим, допустим, научиться
играть в шахматы или овладеть рубанком, мы понимаем, что такие умения
нельзя получить быстро. Только вместе с опытом приходит та настоящая,
правильная оценка времени, которое нужно затратить, что-6ы приобрести
определенное мастерство. Давайте вспомним здесь о стратегии и тактике. Ведь
у нас с вами есть стратегические планы на отдаленное будущее. И
тактические, которые можно осуществить довольно быстро, в ближайшее время.
Наше правило звучит так: любые стратегические задачи нужно завышать, а все
тактические - занижать.

Если сегодня, именно в этот момент нашего существования, мы планируем
больше, чем способны сделать, поступаем плохо. Надо наоборот - ближайшие
планы строить поскромнее, стараться не превышать свои возможности, иначе
легко переутомиться. Если ты чувствуешь, что можешь решить задачу
посложнее, не спеши -лучше сначала перерешай десяток задач попроще. Когда
ты научишься их решать, у тебя начнут получаться все более и более сложные
задачи. По этим накопившимся решениям ты, как по ступенькам, свободно, не
перенапрягаясь, взойдешь к вершинам мастерства.

Нужно постараться, чтобы все наши занятия били хорошо организованы. Здесь
мы используем следующий метод: прежде всего стараемся сделать так, чтобы
они никогда не прерывались и были как ручей, который никогда не пересыхает.
Это и есть практическая организация занятий. Даже если наши теоретические
занятия будут отличными, но применение их не состоится, ручей перестанет
существовать, а, значит, никогда и не разовьется в реку, и станет меньше
какое-то море, которому положено быть огромным.

Чтобы дление наших занятий было непрерывным, используем один старый способ:
прерываемся на интересном месте, оставляя работу в незаконченном виде,
чтобы потом вернувшись к ней, можно было ее продолжить. Мы как бы оставляем
"хвостик" предыдущих занятий, чтобы взявшись за него позже, дальше тянуть
свою "репку". Таким образом, наше предыдущее действие связывается с
последующим. Значит, если мы хотим продлить работу, не надо завершать ее,
чтобы через полчаса, через час, через день обязательно продолжить. Такая
преднамеренность неокончания тоже должна стать своеобразным руководящим
правилом.

Чем чаще обращаться к тому, чем мы занимаемся, делая перерывы, очень частые
перерывы, тем лучше. Чтобы эти перерывы заполнялись, выберем дополнительные
дела, а потом у тебя будет обязательно несколько разных дел, которые должны
все время сменять друг друга. Это можно сравнить с перемещением солдат в
строю: один становится на место другого, следующий на его место и так
далее. Перемещения эти должны быть свободными, произвольными, порядок их
можно нарушать. Они тоже помогут нам жить нескучно и управлять своей учебой.

Мантровый способ засыпания, или
Колыбельная на букву "С"

Чтобы сделать какое-нибудь изобретение, нужно работать день и ночь, но при
этом надо еще и спать. Многие изобретатели, как известно, придумали очень
важные для человечества вещи именно во сне: великий химик Д.И.Менделеев
увидел свою таблицу элементов во сне. Писателям могут сниться их будущие
произведения -повести, рассказы. Если ты правильно себя настраиваешь перед
сном, ты делаешь примерно то же самое, что и какой-нибудь выдающийся
изобретатель: отдыхаешь, но и совершенно невольно руководишь своими мыслями
- они самостоятельно в это время работают в том направлении, в котором
должны трудиться во время сна. Во время сна человек тоже работает, причем
работает обязательно, в любом случае. Почему же тогда не "зарядить" свой
сон нужными мыслями - нужными не только, наверное. на твой взгляд, а
нужными и в каком-то широком смысле слова? И здесь опять на помощь придет
автодидактика. Она и предлагает такой способ засыпания, который поможет
осуществить нашу цель.

Этот способ называется мантровым способом. "Мантра" - слово санскритское,
древнеиндийское, мы можем перевести его как "наука о звуке", "акустика".
Исполняется он так: выбираешь какой-нибудь звук, например "с", и начинаешь
его произносить. В это время ты, если, конечно, задумаешь такое действие,
будешь вспоминать какие-то слова, начинающиеся на эту букву. Скажем,
"сено". Сено можно представить, вероятно, в виде копны или стога.
Представляешь стог, видишь, как на него садится птичка, чувствуешь запах
скошенной травы. Ты словно наблюдаешь за ним, но и не теряешь контакт с
самим собой, потому что в тебе по-прежнему должен произноситься звук "с".

Секунд через пять (примерно) нужно сменить образ. Придумываешь другое слово
на "с" и представляешь, что оно обозначает. Например, "сельдь". Ты видишь
сельдь. Она может быть даже в банке, а может быть косяком, как в книге о
рыболовном промысле или просто в энциклопедии, где обязательно увидишь
изображение трала с сельдью или косяка сельди. Только не забывай о том, что
через пять секунд нужно придумать другое слово, которое ты должен
превратить в образ, живую картинку, сочинить маленький, очень короткий
"видеоклип", который будет тебе интересен. Незаметно для себя естественным
образом ты уснешь, если перед этим устал.

Для чего это придумано? Ведь мы и так можем уснуть. А дело в том, что
существует еще одно условие, которое позволит нам считать предложенный
способ правильно примененным. Это условие следующее: необходимо обязательно
заниматься чем-то интересным перед тем, как ты применишь мантровый способ
засыпания. Тогда, прервавшись на интересном месте, ты как бы поселяешь свой
интерес в себе до утра. Он сохранится, и, проснувшись, ты сможешь
"потянуть" за тот "хвостик", о котором мы уже говорили, не начиная все
сначала и не печалясь о том, что опять нужно добывать интерес. Он у тебя
уже готов!

Воспоминание об интересном, как ты знаешь, всегда нас утешает и радует.
Проснувшись, вдруг вспоминаешь, что тебе купили велосипед, и весь светишься
от счастья. Сначала, в первую секунду, только чувствуешь всем телом
необъяснимую радость. С чего бы это? Ах, да-а-а... Точно так же нужно
научиться просыпаться и чувствовать, что было что-то очень приятное перед
тем, как ты уснул. Применять мантровый способ засыпания надо тогда, когда
ты физически устал, но тебе еще хочется поработать умственно. А в итоге ты
очень быстро уснешь и будешь спокоен. Утром же, проснувшись, обрадуешься
подарка , который сделал сам себе.

Сколько языков мы учим

У нас было принято изучать в школах один иностранный язык. Кое-где сегодня
решаются учить два языка. А мы спросим: почему два, а не три? Неужели
будешь хуже знать один из этих языков, если начнешь изучать сразу три?
Может быть, кое-кто думает, что не надо хвататься за все, и поэтому учит
только один язык? Но многие люди на своем опыте уже давным-давно доказали,
что, когда учишь три языка, лучше знаешь каждый в отдельности. Так
поступали наши прапрадеды, которые считались образованными людьми, так
поступают и современные интеллигентные люди.

К сожалению, в предыдущие десятилетия школьные программы стали беднее, чем
были когда-то. Из расписания исчезли многие нужные человеку предметы, в том
числе и иностранные языки в том объеме, в каком это необходимо для
качественного образования. Даже если в нынешних гимназиях и лицеях их будут
изучать действительно серьезно, неизвестно, будет ли это твоим родителям по
карману. Не беда, можно и нужно заниматься языками самостоятельно. Только
важно знать, как это правильно делать.

Что такое иностранные языки? В первую очередь - это инструменты общения.
Что такое иностранные языки, во-вторых? Это целые миры - Вселенная,
космическое пространство, и каждый раз другое. Ты можешь стать своеобразным
космонавтом, путешественником в этих мирах, которые связаны друг с другом.
И не надо искать гувернера, не надо предъявлять претензий к школьной
программе, нужно всего лишь навсего попросить маму и папу о том, чтобы они
помогли достать тебе учебники и словари. Какие словари, какие учебники -
это особый вопрос, об этом мы будем говорить позже. Можно заниматься
несколькими языками сразу, если ты будешь использовать в полном объеме
приемы, которые мы разработали.

Если ты уже занимаешься иностранным языком или пока только родным языком,
можешь использовать для начала одно важное правило: все, что ты ни делаешь,
нужно сначала произносить вслух, заботясь о том, чтобы каждый раз при
повторе по-другому воспроизводить текст.

Когда нам нужно повторять текст, исполнять его во второй раз надо
обязательно по-иному: то сделав не там ударение, то изменив темп, то
проинтонировав как-то, пропев часть текста немножечко, другую часть
проговорив, то поступив наоборот. Ты словно музыкант, певец или цирковой
артист все время изобретаешь новый способ исполнения. И исполняя текст, ты,
естественно. все больше и больше проясняешь, что он в себе скрывает, какой
смысл в нем есть. Исполнил - подумал о смысле, исполнил по-другому - снова
подумал о смысле. А если думать только о смысле, очень быстро устаешь, о
чем ты и сам прекрасно знаешь.

Можно добавить здесь еще одно правило. Оно называется правилом постановки
движения. Если ты хочешь добиться плавного исполнения каких-то движении,
задерживай предыдущее движение до тех пор, пока не обдумал последующее.
Например, произнеси без пауз, удлиняя последний звук предыдущего слова,
фразу: "кнаммгосстьпришел" Если последний звук не удлиняется, можно
протяжно произнести предпоследний - как "с" в слове "гость". Помни всегда
об одном условии: нужно освободить мышцы.

Чтобы они стали свободными, надо подумать о каждой из них в отдельности,
провести лучом внимания по своим рукам, ногам, по всему телу. Лучше делать
это снизу вверх, и ты ощутишь, как твоему телу захочется взлететь,
настолько оно легкое и свободное. Постановка движения помогает овладеть
многими навыками, например, научиться печатать на машинке, играть на
фортепиано или заниматься макраме. Постановка движения применяется тогда,
когда мы просто говорим или слушаем. Существуют законы, связанные с
постановкой движения, которые дают нам возможность на высоком уровне
владеть собственными мышцами и самим движением, то есть создать навык. Но
об этом позже.

Очень полезно бывает спросить себя: смело ли мы дерзаем, мечтаем? Такие
вопросы, наверное, нужно ставить специально, потому что чаще всего мы
мечтаем автоматически, как будто полуспим. Это занятие у некоторых людей
приобретает невероятные масштабы, из-за чего они даже подвергаются
насмешкам, часто и справедливым, потому что их мечтательность совсем
оторвана от действия. Очень легко представлять себя героем или мастером,
ничего для этого пока не сделав. О таком мечтательстве мы говорим
презрительно, потому что человек ничего не делает, не работает над тем,
чтобы осуществить мечту. Но можно мечтать несколько иначе, имея перед собой
духовный образец, который может послужить нам как пример к действию и
"заочно" помочь осуществить мечту. Если ты воображаешь себя мастером или
героем, ты просто мечтательствуешь. Если же начинаешь подражать кому-то,
понимая, что пример, который тебя увлекает - это прежде всего сумма
конкретных действий, конкретных поступков и навыков, твоя мечта будет тебе
же помогать. Потому что ты и сам начнешь работать над тем, чтобы такие
конкретные качества приобрести.

Для чего нужен самоанализ, или
Как я сам с собой могу поссориться

Как мы представляем свою личность? Наверное, как Я. Я - это личность. Такое
простое представление о личности нас пока что устроит. Другое дело, что
нужно понимать свое Я особым образом и стараться делать это сразу. Когда
человек начинает ощущать свое Я по-настоящему? Прежде всего, когда видит,
как воспринимают его другие люди, как улыбаются ему, здороваются с ним, как
обижаются на него или приветствуют его действия, поступки. Кроме того,
человек оценивает себя еще и как бы изнутри -свое самочувствие, когда видит
ту или иную реакцию на свои действия у других людей. Таких оценок у
человека бывает много, если он занимается самоанализом.

Нужен ли самоанализ? Конечно, нужен. И особенно тем людям, которые хотят
быть личностями. Почему быть личностью - хорошо? Да потому что только
становясь личностью, человек постигает свою сущность. Он живет уже не
просто потому, что родился, то есть как бы "автоматически", по инерции, а
умеет глубоко мыслить, изучая окружающий мир.

Чтобы стать личностью, нужно прежде всего научиться думать. Существует
много школ мышления. Некоторые из них - народные. Чтобы получить
образование, необязательно заканчивать университет. Можно иметь
образование, усваивая уроки народной мудрости, которая содержится в
различных традициях, обрядах, песнях, думах, усваивая духовные образцы,
которые живут в сознании простых людей. Но ведь можно обратиться и к
книгам. Это, конечно, нелегко, трудностей нас поджидает много. Зато это
надежный путь, и если мы будем настойчивы, нас ждет успех.

О чем важно при этом помнить, о чем задуматься: все книги, которые мы
читаем, - это книги о нас с вами, о тебе, даже если ты открыл географию,
химию или букварь. Все книги - о тебе. Всякое знание - знание о тебе самом.
Ты будешь все время удивляться, что сам это предчувствовал. И когда ты
познакомишься с образами разных людей в художественной литературе,
обнаружишь, что пополняешь сведения о самом себе, что, оказывается, ты
очень многообразен.

Человек, который занимается самоанализом, становится более управляемым. А
чем лучше он управляет внутренними делами, тем лучше успевает в учебе и в
жизни. Осуждать самоанализ -думание про себя и о себе - нельзя ни в коем
случае. Нужно постоянно стараться наблюдать затем, удобно ли тебе
физически, приятно ли по ощущениям или неудобно, и стремиться ликвидировать
то или иное неудобство. Здесь могут помочь уже пройденные нами правила
автодидактики.

Любопытно, что учиться думать проще всего начинать именно с самоанализа и
применения правил автодидактики. Интерес, который мы уже умеем изобретать,
строить, организовывать, сочинять, является движущей силой в нашем развитии
и вместе с тем основой нашего мышления: человек не способен мыслить, если
не испытывает интереса. И потому в первую очередь нужно заниматься
созданием интереса, а потом уже требовать от себя мышления (в скобках
напомним, что мы не забываем сначала накопить данные, а потом делать
выводы).

Что еще нужно уметь делать, чтобы научиться самоанализу? Нужно научиться
созерцать. Слово "теория", которое мы часто слышим с детства (по-гречески
"феория"), означает "созерцать" (по-латыни "соntemplatio"). Теория есть
созерцание. Что значит созерцать? Всматриваться, вглядываться, видеть
что-нибудь благодаря тому, что ты на это посмотрел, обратил внимание.
Теория, следовательно, начинается с физического действия, потому что
смотреть -физическое действие.

Научиться созерцанию внутренних движений в себе (таких, как настроение,
ощущение, представление) - очень важное дело. Надо научиться наблюдать,
когда у тебя появляются положительные эмоции, то есть когда у тебя
спокойная совесть, когда тебе радостно, весело, когда у тебя торжественное
настроение, и даже стараться делать маленькие, очень короткие, но
существенные записи об этом в своем дневничке. Писать об этом нужно так,
словно пишешь о постороннем человеке, и не стесняться, что это кто-то
прочтет. А чтобы вообще никогда не было стыдно за какие-то действия, нужно
не делать того, чего можно стыдиться. Тогда будешь жить спокойно и открыто,
и тогда анализу твоего внутреннего мира смогут помогать и посторонние люди.

А сейчас мы обратимся к одному слову, которое нам известно, но мы должны
его разобрать, потому что применяем его в автодидактике особым образом. Это
слово - "рассудок". Рассудок понимается как то, что является как бы умом
без чувства. Чтобы не было путаницы, сразу скажем, что мысль должна быть
обязательно связана с чувством. А плод работы рассудка - это суждение,
которое бесчувственно. Мы должны научиться прежде всего мыслить, то есть
пользоваться такими суждениями, которые, соединившись с чувством,
превращаются в мысли.

Вот тут-то, размышляя про себя и о себе, мы часто сталкиваемся с тем, что,
когда нам интересно, обязательно думаем немножко о себе. Но то, что
представляем собой мы, представляют, безусловно, и другие люди. Мы - это Ты
плюс Я или Я плюс Ты. И мы всегда радуемся, если видим в другом сразу, с
первого взгляда понимание нас. Это означает, что мы любим другого, потому
что Понимание, Правда, Истина - конечно, очень ценные вещи. (Мы знаем об
этом с самого первого дня жизни: сначала, как говорят, на чувственном
уровне, а потом и все больше осознавая.)

Научиться чувствовать Мы - значит научиться культуре. Поэтому, если ты
занимаешься самоанализом, в тебе с годами становится все меньше маленького
Я, которое тщеславно себя выпячивает, и все больше будет Мы, которое
обладает множественностью, большим количеством таких Я, которые составляют
Мы культуры.

Чтобы понять, что отделять Я от Мы плохо, надо вспомнить, наверное,
известное тебе слово "эгоизм". Эгоизм - вещь, достойная осуждения, потому
что отчуждает человека от огромного самочувствия всего народа. "Отчуждение"
-слово сложное, но его можно сделать простым при помощи небольшой операции.
"Чуждый" переводится на современный язык как "чужой", следовательно,
отчуждение - превращение в чужого.

Можно ли стать чужим самому себе? Вопрос достаточно сложный для того, кто
еще не занимался самоанализом. Вспомним о скуке. Что такое скука? Помнишь,
когда тебе становилось вдруг невероятно тоскливо, а душа рвалась так и
улететь отсюда? Это и есть отчуждение - уход от самого себя, когда тебе
скучно с самим собой, потому что твоя душа действительно здесь уже не
присутствует.

Что же нас отчуждает от самого себя в первую очередь? Прежде всего, разные
механические движения, которые мы выполняем без интереса, не анализируя
своих ощущений, не понимая, как создается навык, и, конечно же, не понимая,
что всякое движение должно быть обязательно исполнено с интересом, который
мы переживаем в момент действия. Этот интерес, как мы уже знаем, называется
актуализированным! Исполнение механических движений еще называют рутинными
операциями, то есть такими, которые слишком хорошо известны, чтобы быть
интересными.

По нашим правилам, мы сначала всегда создаем интерес к делу, а потом им
занимаемся. А интерес можно организовать всегда, потому что человек
способен мыслить, используя материал жизни, где бы ни находился. И тогда он
неуязвим в том смысле, что никогда не расстается с собой и становится как
бы заколдованным рыцарем, героем сказки, которого ничто не берет. Другими
словами, у него прибавляется сил.

Еще можно очень просто потерять ощущение своей души и своего Я, когда мы
подчиняемся "приказам" какой-то группы людей. Например, ты находишься среди
своих друзей, которые хотят идти в кино, а тебе хочется в это время
заниматься английским языком. Что происходит? Если ты подчиняешься, ты
остаешься в группе и идешь в кино, забыв о том, что у тебя был внутренний
приказ заниматься другим делом. Ты погасил внутреннее очень большое
желание, чтобы остаться в компании. Каждый раз надо решать, что важнее,
делать выбор.

Какой же принцип должен здесь восторжествовать? Решать такие задачи можно
только конкретно. Каждый раз нужно смотреть на то, что нарушаешь. Если ты,
например, дал обещание, дал слово, его, естественно, нужно держать - ты
обязан пойти. Если же у тебя есть возможность исполнить твое внутреннее
желание, ты, конечно, должен прислушаться к тому, что тебе это желание
продиктовало. Поэтому каждый раз нужно оценивать именно те обстоятельства,
в которых находишься. Уйти от себя очень просто. Вернуться к себе можно, но
это всегда трудно.

У человека очень много препятствий на пути его развития. Но и само неполное
развитие для какого-то периода существования человека может быть громадной
трудностью, если он это развитее считает полным. Тогда и возникает
зазнайство - человек вдруг необоснованно чувствует себя мастером, хотя
таким не является. Неполное развитие, которое задерживается - страшный
грех. И особенно печально, когда человек уже на первой стадии
совершенствования навыка и становления мастерства считает, что уже
представляет собой нечто выдающееся. Поэтому зазнайство, наверное, самая
страшная вещь для навыка. Увидев себя мастером в будущем, заново рассмотрев
свои возможности, ты сможешь предвосхитить свое будущее и правильно оценить
то, что уже умеешь.

Должен быть один девиз у всех, кто хочет стать мастером: расти, расти
каждый день, не забывая о том, что если ты один день не растешь, то,
значит, обязательно увядаешь. Для того, чтобы расти, нужно заниматься
творчеством. Это слово - такое высокое, такое недосягаемое - должно войти в
быт: ты можешь творить и тогда, когда занимаешься анализом, когда учишься,
когда думаешь о своем будущем и пересотворяешь свои мечты. Надо изучать
духовные образцы, как мы говорили, и пытаться все время придумывать, в
соответствии со своими актуализированными интересами, собственные
"художественные произведения". Это могут быть и математические задачки, и
модели, и приемы, но особенно, конечно, приемы. Если ты будешь придумывать
сколько угодно разных способов, разных вариантов решений тех или иных задач
- у тебя в жизни окажется много творчества.

Очень плохо, когда человек отчуждается от себя за счет превышенного
внимания к моде. Конечно, человек должен придерживаться современной моды.
Но если он придает этому слишком большое значение, то есть когда больше
ничего и не видит вокруг, кроме как моду и себя модным, то он отчуждается
от своей личности, личность останавливается в развитии, становится как бы
чересчур внешней. А чтобы она развивалась, надо все время всматриваться в
себя. Личность постоянно должна быть как бы под наблюдением самой себя.

А теперь мы произнесем слово, которое, несмотря на то, что часто
употребляется, тоже бывает не совсем ясно для каждого. Это слово
-"мещанин". Оно означало раньше "житель города". А в современном языке?
Наверное, ты слышал, как люди произносят его с укоризной, и понял, что они
бы не хотели быть мещанами. Определить же точно, кем они не хотят быть,
непросто. Чтобы это сделать, давай немножко поразмышляем. Хорошо или плохо
удовлетворяться тем, что ты сделал доброе дело? Может ли быть у хорошего,
доброго человека целью существования покой? Можно ли отгородиться о: всего
мира ради того, чтобы тебе было хорошо? Множество вопросов, на которые то
легче, то труднее ответить, связано с определением мещанства. И, конечно,
если они полегче (как. например, последний вопрос), мы на них без труда
отвечаем. А если, например, возник вопрос о покое: ведь покой нужен всем?

Так вот, мы должны решить сейчас, какой покой, какой отдых должен быть у
человека, который не мог бы охарактеризовать себя как мещанина. Это покой
от того, что ты все время стараешься достичь каких-то благородных целей,
связанных с идеалами человеческими. Такой покой, который ты приобретаешь
потому, что твоя душа беспокоится о ком-то, покой, чей объем совпадает с
объемом неба - высокого, голубого, весеннего неба, под которым весна творит
новую жизнь, это покой радости возрождения. Другими словами, мы все время
встречаемся с духовностью, когда говорим о покое немещанина. А мещанин ищет
того, чего на свете, в общем-то, и не бывает. Из-за этого-то он и страдает,
потому что покой, который бездуховен, является просто иллюзией.
Отгородиться от мира невозможно, а мещанин пытается это сделать. У него
возникает масса неполадок из-за противоестественности его же поведения -
неполадок в жизни, неполадок в нем самом, включая также и психические
расстройства.

Но знать, кто такой мещанин, еще не означает, что он начисто исчез в нас.
Мещанин в каком-то смысле вездесущ. Он появляется в нас, как бы
проглядывает в душе нашей, и не так уж редко. Определить мещанина в себе -
самая главная задача. Не нужно искать его в другом, ведь многие люди не
понимают, что мещанство-- это вещь, которая в нас. Потому мы так и
подчеркиваем сейчас, каким образом его определить, чтобы можно было
бороться с ним в себе. Все осуждают мещанство, и никто не признается в
мещанстве, которое в нем, может быть, есть. А нам нужно в нем признаться
себе, и для этого важно обязательно знать, что это такое. Чтобы бороться с
ним успешнее, надо помнить еще одни красиво сформулированное правило. Оно
представляет собой строку из стихотворения известного поэта Николая
Заболоцкого: "Не позволяй душе лениться". Добавим здесь, что душа должна
быть спокойной тогда, когда испытывает радость труда, настоящего духовного
труда.

Самоопрос и другие приемы самоанализа

А теперь рассмотрим приемы самоанализа. Их, конечно, не назовешь простыми.
Но, если мы будем внимательны к себе, этого уже будет достаточно, чтобы
начать серьезно овладевать ими. Прежде всего нам необходимо научиться
самоопросу, то есть обращению к внутреннему человеку, к своему внутреннему
Я. Тот, кто "сидит" в нас и "внушает" какие-то мысли, -интересное явление
природы человека. Если прислушаться, можно всегда услышать внутренний
голос. Наш ли это голос или, может, он принадлежит кому-то - тайна. Не
будем заниматься сейчас этим вопросом, потому что к нему обращаются на
протяжении многих тысяч лет различные люди и никак не могут определить, кто
же все-таки в нас говорит.

Интересно прислушаться к себе. Как это сделать? Сосредоточившись,
расслабившись, нужно спокойно спрашивать себя о чем-либо, что тебя
беспокоит. Ты обязательно в это время можешь услышать себя самого, ощущая
внутри определенные ответы на языке чувств, ответы, сформулированные не в
словах, а, может быть, в самочувствии твоем, в настроении, в ощущении тебя
самим собой.

Когда ты обращаешься к внутреннему Я, можешь быть уверенным, что получишь
только правдивый ответ. Не бывает в таком разговоре неправды. И ты
испытываешь удовольствие от беседы с самим собой, если имеешь чистую
совесть. Человек, который загрязнил совесть, боится самоопроса, боится
обращаться к внутреннему человеку. Самоанализ потому и можно считать
способом очиститься от какой-то нравственной нечистоты, потому что ты,
выясняя нехорошесть какого-то поступка, делаешь для себя большое дело -
уничтожаешь приятие этого поступка, возможность совершить его еще раз.

Наблюдая за собой и пользуясь приемом самоопроса, или обращения к
внутреннему человеку, ты заметишь множество противоречий в самом себе.
Беспокоиться по этому поводу ни в коем случае нельзя. С противоречиями
нужно работать, а не бороться. Противоречия - это начало нового, исток
твоих будущих произведений, в каком бы материале они не осуществлялись.
Все, что ты будешь делать, можно считать произведением не только твоим, а и
твоих противоречий.

Применяя самоопрос, нельзя забывать, что ты находишься в определенной
"среде обитания". Ты обязан отдавать себе отчет в том, что спрашиваешь
себя, но вместе с тем как живой "обитатель общества " обязательно
соотносишься с другими людьми, с внешним предметным миром.

Очень полезно заинтересоваться и той частью нашего ума, нашей личности,
которую мы не осознаем. Она называется иррациональной. Занимаясь
самоопросом, мы можем собирать данные и в этой области. Чтобы ты лучше
понял, как это делается, нужно "настроить" правый мозг (при помощи песенки
или рассматривания картинки) и понаблюдать, какие ниточки связываются у
тебя между тем, что было раньше, только что и тем, что появляется сейчас.
Происходит интересное явление, довольно частое в таких случаях: вдруг, как
во сне, одно связывается с другим, третьим, пятым. И наблюдать за этим надо
с большой серьезностью, потому что такое связывание и есть твое настоящее,
естественное логическое мышление, которое ты должен будешь означить (то
есть выразить при помощи знаков), воплотить уже в словах, чтобы получилось
твое будущее произведение.

Еще нам нужна познакомиться с интересным явлением, которое мы знаем уже,
наверное, давно. Каждому приходится испытывать беспричинные тревоги: на
секунду она вдруг почему-то овладевает тобой, а ты не понимаешь, почему.
Потом вдруг вспоминаешь, что забыл отдать ключ маме или выучить
стихотворение, но сначала, какое-то мгновение, ты не знал причину этой
тревоги. Если ты уже вспомнил примеры из своей жизни, можешь определить,
что твой организм, тело твое думают немножечко раньше, чем ты осознаешь.

Чтобы научиться пользоваться своим организмом, мозгом, чувствами, нужно
стараться их изучать. Изучить их до конца, конечно же, невозможно - это
целый огромный мир, границы которого все время расширяются: ты идешь к
горизонту, а он от тебя отходит, ты приближаешься к открытию вроде бы
последней истины -а за ней показывается следующая. Только на каком-то очень
коротком этапе можно удовлетвориться своими исследованиями, в том числе и
исследованиями самого себя.

Если ты с детского возраста привыкнешь изучать человеческую сущность,
сможешь многого добиться в жизни. Чтобы лучше узнать себя, нужно
обязательно уметь оценивать тех людей, которые имеют свое мнение о тебе, и
ты об этом мнении знаешь. Твои друзья, приятели, знакомые находятся с тобой
в определенных отношениях. Но ты же не всех их любишь, не всех одинаково
ценишь. Почему это происходит? Задумайся над этим. Попробуй все-таки своими
словами назвать причину той или иной нелюбви, того или другого чувства
привязанности: ведь не одна же привычка играет здесь роль. Наверное, ты .в
своей маме видишь много чудесного, хорошего, если любишь ее. Назови это
хорошее, попробуй выразить словами то, что чувствуешь.

Когда мы занимаемся самоанализом, может появиться одна опасность,' которая
называется "самоедство". Чтобы не заниматься "самоедством" - не осуждать
себя все время или, наоборот, не копаться в себе, как в шкатулке с
драгоценностями, нужно постоянно чувствовать связь с внешним миром,
осознавать, что ты -всего лишь часть Космоса, пусть маленькая, но Все-таки
часть прекрасного человеческого Космоса, часть человеческой Вселенной. Если
ты будешь так думать, постепенно почувствуешь, что как бы опираешься на
культуру, созданную человечеством. Если будешь почаще обращать внимание на
свое место в мире, станешь чаще сравнивать себя с другими людьми, то,
вырастая, сможешь лучше соотноситься с ними.

Чтобы тебе было легче в поисках собственного Я, мы придумали правило,
которое звучит так: истинное твое Я наполовину находится вне тебя, в
отношениях между людьми, поэтому ищи его не только в себе, но и снаружи.

Есть такой прием самоанализа, очень трудный прием, но, тем не менее,
доступный даже "ребенку. Если ты помнишь, как можно настроить левый мозг,
сможешь научиться и такому действию, которое называется взгляд со стороны".
Чтобы уметь взглянуть на себя со стороны, нужно представить, что одна твоя
часть, которую ты сейчас настроил, следит за той частью, где порождаются
наши внутренние переживания и настроения

Есть еще один (правда, немножко невеселый) прием, который, однако, нам надо
усвоить обязательно. Он называется - позиция последнего дня. Человек не
вечен. Наверное, именно поэтому надо дорожить каждым днем и стараться
прожить его по-человечески, что означает в культуре и духовности. Если у
тебя возникла проблема, заниматься каким-нибудь делом или нет, идти
куда-либо или не идти, ты можешь представить себе, что все это случилось с
тобой в самый последний день твоего земного существования, и таким образом
определить, насколько ты серьезно относишься к тому или иному делу. Если
его нельзя отложить даже в последний день жизни, надо делать его и сегодня.
Теперь мы знаем, где находится точка отсчета духовных ценностей, и будем,
конечно же, пользоваться ею, не правда ли?

Теперь нам нужно поговорить (раз уж мы затеяли такую длинную беседу о
самоанализе) о том, что такое честолюбие в борьбе с нашей чрезмерной
чувствительностью. Есть две чувствительности (или сентиментальности).
Первая - чувствительность "в сторону слез", вторая - "в сторону смеха".
Бывают очень смешливые девочки и мальчики, бывают очень слезливые мальчики
и девочки. А их друзья видят, что серьезной причины для слез или смеха нет.
Да и сам человек это поймет, если немного глубже оценит причину смеха или
слез. И тут нужно обратиться к своему честолюбию. Оно расставит все по
своим местам, потому что вести себя необходимо достойно, защищая глубину
человеческую, чувствуя, что и веселишься ты и плачешь обоснованно, не роняя
своей чести, своего достоинства.

Вспомним еще о двух вещах. Первая: анализируя себя, мы можем заметить
движение настроений, чувств внутри нас. На русском языке люди давным-давно
уже говорят о движении души. Второе. У человека есть призвание. Его не
всегда легко определить в начале пути. Откуда-то как бы должны позвать, как
гласит сам корень слова "призвание". И, чтобы определить, откуда же
раздается этот призыв заниматься тем или иным делом, чему посвятить жизнь,
нужно пользоваться приемом "повеление секунды" (на латинском языке
"императив-секунда"). Это значит, что секунда, которую ты переживаешь, как
бы приказывает тебе повернуть в ту или другую сторону.

Растолковать это правило легче на примере. Бывает, что человеку хочется
узнать значение какого-то слова, и наступает секунда, когда ему просто
необходимо посмотреть в словарь. Это и есть секунда-императив - секунда,
которая приказывает, велит тебе что-то сделать. Большой грех не исполнить
такое повеление, потому что это не просто мимолетнее желание, это зов
природы: внутренний интерес, твоя сущность зовут тебя к исполнению твоего
долга человеческого. А долг человека - осуществить свое дарование, которое
обязательно есть у всех: талантлив каждый. Определи свой талант при помощи
актуализированных интересов, при помощи императива-секунды и найди свое
признание.

Ассоциирование

Есть много слов, которые нам надо обязательно знать в жизни. Такое слово,
как ассоциирование, принадлежит к ним. Что же оно означает? Как ты
понимаешь, это слово пришло в русский язык из другого языка. Если перевести
его значение, смысл окажется примерно таким: объединение, связывание,
соединение. Понятное дело, теперь ты можешь пользоваться им свободней.
Когда папа или мама говорят: "Я вспомнил это по ассоциации", ты уже
понимаешь, о чем идет речь. К примеру, твоя бабушка часто печет пироги, и
ты, когда вспоминаешь ее, словно оживляешь в себе их вкус и запах. Или
каникулы? С этим словом связываются и раскаленный песок пляжа летом, и
новогодняя елка зимой.

Ты сам, не подозревая об этом, очень часто пользуешься ассоциативностью, то
есть таким методом мышления, когда одно понятие или явление невольно
связывается с другим. Как мы формируем свою мысль? Сначала это, конечно, не
слова, а какой-то вроде "сценарий", "пьеса", в которой туманные, трудно
различимые образы общаются друг с другом, бессловесно жестикулируя,
изображая какой-то неясный смысл при помощи "мимики". Можно сказать, что
мысль "вытанцовывается". Постепенно из "подвала сознания" мысль, которая
уже более-менее "вытанцевалась", переходит на верхний этаж, где приобретает
другую форму:, теперь это уже ряд ясных образов, которые тоже вступают друг
с другом в разные отношения. Эти отношения и называются ассоциированном.

Если мы соединяем один образ с другим, то, наверное, можем делать это
только тогда, когда образы соединимы в нашем чувстве, в нашем ощущении,
потому что каждому из нас свойственна логика. Она и проявляет себя, когда
одно позволяет соединить с другим, а другое не позволяет. Быть глупым - это
значит очень часто быть алогичным, или нелогичным. Но не спешите. Бывают и
другие случаи, когда надо быть алогичным. Это случаи, когда мы должны
задуматься над смыслом "странных выражений" -парадоксов. Оказывается, над
ними надо работать всю жизнь, чтобы суметь что-то сочинить.

Помните строку из А.С. Пушкина: "...И гений, парадоксов друг"? Гений,
талант, изобретательность человеческая - друг странных выражений,
парадоксов, без них не бывает изобретений. Чтобы что-то придумать,
обязательно надо стараться мыслить необычно, разглядывая, что кроется за
странностями, алогизмами в нашем мышлении. Но не стоит забывать, что все
странности и алогизмы нам подбрасывает ассоциативность.

Помните, как в сказке "Двенадцать месяцев" из-за каприза принцессы
январская стужа оказалась в одной ассоциативной цепочке с апрельскими
подснежниками? Или в сказке "О рыбаке и рыбке" рыбка вдруг заговорила
человеческим голосом? Все было бы обычно и неинтересно, если бы старик
поймал рыбку и принес домой, к старухе с разбитым корытом. Даже сам автор
тут же забыл бы эту сказку, если бы в ней были использованы такие обыденные
ассоциации. Здесь и проходит та грань, где вслед за необычной ассоциацией
рождается интерес.

Образ, соединяясь с образом, делает это зачастую нелогично на взгляд нашего
Сознания, которое мы ставим всегда, по традиции, на первое место. На самом
же деле твое внутреннее чувство, которое почему-то сделало именно такое
соединение, а не другое, наверняка имеет для этого основания. Поэтому
всегда пытайся найти логику образных связей, которые поставляет тебе
подсознание! Мышление, в основном - это связывание, ассоциирование, но с
ним вместе, в неразрывном единстве работает еще и сравнение, или
сравнительная методика. Но об этом поговорим позже.

Так как мы затронули уровень, на котором работают образы (а это уже уровень
осознания того, о чем мы подумали в момент зарождения мысли, "в подвале"
своего сознания), перейдем к тому, что мы называем язык. Он появляется из
образов, но и обозначает образы, а эти обозначения называются понятиями.
Образы переходят в понятия, становясь символам и, которые уже забывают о
своей родине, правом мозге (помнишь превращение слова "лошадь" из лошадки
Зорьки в картинку из учебника зоологии?), и переселяются в левый мозг, где
они тоже не навсегда остаются, а, объединяясь друг с другом, могут снова
становиться образами.

Иногда же, расщепляясь, они вынуждены проделывать тот же самый путь.
Например, слово "медведь". Когда-то нельзя было произносить слова "бог" у
язычников, населявших территорию Киевской Руси (например, у полян, древлян
и т.д.). Поскольку медведя считали богом, лесным божеством, его называли
другими словами: "тот, кто ведает, где мед" - медведь. И нам легко сейчас
проследить по этому слову, что является образной основой такого названия,
маскирующего истинное имя божества.

Теперь мы знаем, что язык - семейство слов-знаков, которое "прописано" в
левой части мозга. Но мы знаем также, что оно непрерывно навещает свою
родину - правый мозг. И наше обвинение в том, что семейство это забыло свою
родину, мы снимаем, потому что оно, покидая ее, все-таки возвращается туда,
как Одиссей на свой родной остров Итаку.

Теперь поговорим об ассоциировании как о приеме запоминания. Наша память
работает прежде всего как ассоциативный механизм: это очень похоже на
машину, которая вяжет. Для того, чтобы ассоциации-связывания, проходили
успешно, нужно помнить три правила.

* Первое: два образа, которые ты связываешь, старайся представлять
ярко, и обязательно каждый в отдельности.

* Второе: связывать эти образы в действительности, заставляя
вступать в соприкосновения, касаться друг друга, совершать взаимодействия.

* Третье: образы должны действовать вместе странно и парадоксально.

А теперь давай поиграем в ассоциации, используя наши правила. Возьмем, к
примеру, слова "урок" и "дорога". Пока они, как слова-символы, находятся в
пределах левой части мозга. Соберем их в дальний путь и отправим домой - в
правую часть, превращая в образы. Итак, урок. Мне вдруг вспоминается
школьный приятель, на спор сосредоточенно двигающий ушами, окрик учителя и
звонок, оглушительно трезвонящий по коридору. Представили? Класс, школьные
парты, тема на доске: "Крепостное право в России"?

Теперь оживим образ дороги, представив его ярко, и не только зрительно.
Можно попробовать ощутить движение, ухабы и выбоины, или торможение перед
светофором. Связывать эти образы нужно, как бы соприкасая их. Можно,
конечно, представить дорогу, которая ведет к школе, а в школе уже начался
урок, и кто-то там двигает ушами. Но это будет слишком обычная, как
говорят, банальная ассоциация-связь. Нам нужно заставить наши образы
действовать необычно, парадоксально. Например, представить дорогу, по
которой катится тот самый приятель с колесами вместо ушей. Или еще
что-нибудь подобное. Пофантазируйте сами.

О том, как именно мы будем использовать ассоциирование для запоминания -
разговор впереди. Это невероятно интересная и увлекательная тема. А пока
перейдем к другой, не менее увлекательной и важной.

Медленное чтение

"Самое главное - научиться читать и писать", - говорят нам учителя, когда
мы поступаем в школу. "Ты станешь грамотным, если будешь это уметь", -
утверждают они совершенно справедливо. Если мы хотим научиться читать,
вначале делаем это медленно, изучаем букву за буквой, потом слоги, слова...
Позже все время учимся убыстрять чтение и письмо, и нас за это хвалят.

Думаю, что вам и в голову не приходит, что самое главное после того, как вы
научились быстро читать и писать, опять научиться, но на другом уровне,
медленному чтению, специально замедленному восприятию важных для нашей
жизни книг, или, как говорят ученые, текстов. Намеренно используемое
медленное чтение связано с уже известным нам ассоциированном, которое мы
организовываем специально. Самое главное в ассоциировании протекает здесь
по двум направлениям. Первое из них - вертикальное, обращенное в глубину
истории человечества, второе - горизонтальное, которое использует образы и
представления сегодняшнего дня, оживляя их нашими переживаниями, чувствами
и мыслями.

Чтобы успеть провести такие ассоциирования качественно, конечно же, нельзя
спешить. Потому-то и необходимо медленное чтение. Но вдумчивость наша
должна организовываться сознательно: я вспоминаю все, что уже знаю по
истории, или расспрашиваю об этом, или стараюсь читать в соответствующих
словарях, справочниках, энциклопедиях, а потом связываю все, что сегодня у
меня на душе, с добытым материалом. Это доставляет много удовольствия,
развивает воображение и делает результаты действительно высокими.

Не последнюю роль играет и то, что при таком чтении нам удается проводить
время с интересом, не скучая, и заодно, если мы умеем что-то сочинять, как
бы случайно вырабатывать разные творческие идеи. Поэтому во время
медленного чтения мы можем на мгновение, на другое, на полминуты, на
минуту, на две отвлекаться, чтобы фиксировать такие побочные находки. При
этом очень важно наблюдать за ассоциациями, которые прорываются как бы
самотеком, один образ сменяя другим. Интерес, который мы еще никак не
определяли, теперь и может быть определен как поток самоявляющихся
ассоциаций. Такое медленное чтение, в котором мм уже знаем основное, похоже
на серьезную игру, но она потому и серьезная, что помогает осознать Жизнь,
Бытие, то, что так загадочно не только для детей, но и для взрослых.
Поэтому медленное чтение и незнание неразрывно связаны на всех этапах
развития личности человека.

Действия, которые нас утомляют - это, прежде всего, механическая работа,
повторы, которые мы называем нетворческими. Но как бы грамотно мы ни
занимались какими-то делами, обязательно устаем, потому что устает тело.
Необходимо менять деятельность, отдыхать каким-то группам мышц и нервов.

Мы знаем, что отдыхать - значит играть в желанные игры, развлекаться,
гулять, бегать. Это кажется очень простой задачей: "Уж что-что, а отдохнуть
я сумею", - обычно говорит себе каждый. На самом же деле отдохнуть можно не
от всякого утомления. Есть другое, очень непростое утомление, от которого
так просто, побегав или поиграв, не отдохнешь. Это утомление от дела -
утомление психики человека, души его, которое, конечно, связано с тем, что
человек занимается неинтересным для него делом. И здесь важно устранить
главную причину усталости - отсутствие актуализации интереса. Надо помнить,
что ты - хозяин своих актуализированных интересов и можешь где угодно, став
философичным, попытавшись "сломать игрушку" (конечно же, мысленно), найти
интерес, обнаружить какие-то явления, интересные для тебя и сейчас.

Утомление от дела называется психоинтеллектуальным. Чем человек меньше
скучает, тем меньше у него такого утомления. Пенять за скуку, как мы уже
говорили, надо прежде всего не на родителей, учителей или приятелей, а на
самих себя. Никогда не обвиняй других в собственной скуке. Когда у тебя
будет широкий кругозор (а если он уже у тебя такой, то это здорово), ты
будешь обладать огромным количеством возможностей актуализировать интерес
различными способами и будешь иметь, естественно, и другие достижения.
Например, у тебя появится огромный запас воспоминаний о твоих собственных
переживаниях. Эти переживания -по поводу книги, которую ты прочитал, по
поводу музыки, которую ты слушал, волнуясь. Иные из них могут на всю жизнь
остаться в тебе как очень-очень волнующие переживания, которые мы называем
высокими состояниями. Это могут быть состояния с ощущением большого
уважения к кому-то или чему-то, с радостью от того, что ты постиг великую
истину, восторгом и чувством утешения от того, что ты столкнулся с примером
верной дружбы, преданности, любви.

Чтобы расширить свой кругозор, нужно обладать не просто настойчивостью или
трудолюбием, но и иметь много "инструментов". Сама же работа по расширению
кругозора должна проводиться с использованием тех "инструментов", приемов,
которые ты уже знаешь. Язык или языки - главные "инструменты" для того,
чтобы ты мог успешно расширять кругозор. Теперь мы можем определить язык
еще и как огромное сочетание, прямо созвездие ассоциаций. Ассоциации,
образные скопления свойственны и для стихов. Нужно научиться читать стихи,
нужно изучать язык, который и сам является огромным, вечно изменяющимся
стихотворением. Чтобы сделать первый шаг в этом направлении, нужно
научиться исполнять стихи вслух, стараясь при повторе (а повторов должно
быть очень много, если стихи тебе нравятся) обязательно делать изменения в
исполнении.

Итак, мы уже знаем, как работать над кругозором, знаем основы той науки,
которая может помочь нам превратить наши обыкновенные дела в творчество. А
теперь сделаем некоторые обобщения и заодно введем новое слово, которое
образуется от уже известного корня, парадоксальность. Парадоксальность
мышления - очень полезная для нас вещь. Во-первых, мышление, которое
парадоксально, не позволяет уставать, во-вторых, оно дарит нам радость
открытия, в-третьих, помогает обнаружить поэзию, потому что именно оно
является истинным автором стихов, другими словами, является поэтом. Еще
одно обобщение: мышление может быть, оказывается, своеобразной игротекой.
Вы, наверное, уже заметили, что мышление у нас все более напоминает игру,
за которой можно наблюдать. А раз мы можем наблюдать за игрой, тг" не
исключено, что научимся и играть.

Конечно, чтобы научиться хорошо делать умственную работу, нужно владеть не
только медленным восприятием. Речь идет о быстром схватывании, о скорости
знакомства с различным материалом, о молниеносных осознаваниях тех или иных
явлений культуры, об оценках, которые нам надо давать, составляя свое
мнение. Серьезный человек, сколько бы ему ни было лет, обязательно умеет
качественно и честно исполнять многие из этих дел. Но для того, чтобы они
получались лучше, на этот раз мы будем стараться научиться уже не
медленному, а быстрому чтению - скорочтению.

Когда можно применять скорочтение? Об этом надо договориться сразу, потому
что именно от материала, который мы будем читать, зависит скорость
прочтения. Непозволительно читать очень серьезные книги поспешно. Эти
произведения мы называем шедеврами (от французского "главное
произведение"). Шедевров не слишком много на земном шаре, и их нужно
постоянно перечитывать, в течение всей жизни. Но к этому мы еще вернемся.

А вот то, что нам нужно просто для сведения, мы можем просматривать в
быстром темпе и применять при этом следующее правило: прежде, чем читать
какую-то книгу быстро, я должен познакомиться с ней внешне, рассмотреть,
что написано на обложке, где и когда она издана, кто ее автор, и даже кто
ее редактировал, делая это медленно. Еще медленнее нужно познакомиться с
оглавлением книги, выясняя, что же мне уже известно из того, что здесь
написано, обдумывая и заранее предполагая содержание всего, что мне
предстоит просмотреть.

Только после такой работы можно приступать к скорочтению. Здесь мы
применяем уже четко сформулированное правило, которое звучит так: думай
вперед, упреждающе, предполагая, что будет написано! Такое думание вперед,
упреждающее мышление, можно очень быстро натренировать, если заботиться о
нем специально. Чтение, которое мы сейчас, как говорят, ставим, называется
осведомительным. Оно нужно не для того, чтобы получить высокое состояние,
художественное наслаждение, а для расширения кругозора, получения
информации, сведений о том или ином предмете.

Для тренировки, как мы уже говорили, можно пользоваться многими книгами в
день. Сначала просмотри одну небольшую, вторую, а потом постепенно
увеличивай количество книг до десяти-пятнадцати в день, особенно книг на
общеобразовательные и научно-популярные темы. После просматривания они
могут превращаться в косвенные справочники. Не забудь об этом. Чем больше у
тебя будет книг-друзей, тем самостоятельней ты будешь и как учащийся, и как
человек.

Арабский шах
Алгоритм и предметы, которыми мы себя окружаем

Есть такое слово, которого ты, может быть, и не знаешь: алгоритм. Правда,
похоже на арабское? Что же это такое? Это свод правил для исполнения таких
дел, которые уже исполнялась не одним десятком человек и не одной тысячей.
Такие правила доказывают: ты тоже сможешь сделать то, что до тебя делали
другие. Поэтому мы пользуемся алгоритмом в двойном смысле: и для того,
чтобы разобраться, как же нужно заниматься самостоятельно, и чтобы быть
уверенным в том, что у нас все получится, Ведь когда мы произносим слово
"алгоритм", то как бы представляем себе сотни и сотни интеллигентных,
умных, добрых людей, которые уже прошли эту дорожку и пришли к какой-то
цели. Они словно стоят у нас за плечами, стараясь помочь, а в результате мы
действуем не вслепую, зная то, что делаем. Поэтому сейчас мы приступим к
алгоритму наших занятий таким образом, чтобы, занимаясь чем-то уже
проверенным, делать быстрые успехи и становиться взрослее, добрее, лучше.

Итак, что же нужно, чтобы эти правила исполнять? А что нужно, чтобы играть
в "классики"? Мел нужен? Конечно. Нужны друзья, которые будут играть с
тобой, партнеры. А могут вместо таких партнеров в учебных занятиях
выступать книги? Ты, наверное, и не думал, что ту же игру можно
организовать дома, не чертя на асфальте, а про себя производя такое
действие - вроде рисуя и вычерчивая духовные классики.

Слово духовный мы вводим здесь как очень важное слово, его можно даже
назвать термином. Что такое термин? Это подарок людей, которые жили
когда-то и оставили его тебе, обозначив им какое-то дело. И за словом этим
стоит опять-таки много людей. Посмотрев на книги, ты должен понять, что они
- словно твои друзья, которые сейчас вроде отсутствуют. Ведь то, что
осталось в книгах, - очень важная часть души этих людей. И когда ты сейчас
начнешь заниматься, нужно отнестись к книгам так же, как ты относишься к
людям, к лучшим своим друзьям, потому что выражена в книгах лучшая часть их
души". То, что было злого в судьбе, допустим, Горация, или Като, или
Максима Горького, наверное, ушло на обочину, удалилось, а главное, самое
желанное для них осталось на страницах.

Надо расположить книги так, чтобы эта книжная "компания" была похожа на
человеческую. Если мы хотим пообщаться со своими друзьями, то, прежде
всего, хотим их видеть, не правда ли? А для этого и смотрим на них. Если
кто-то находится дальше, во втором ряду, просим его выйти вперед, чтобы он
стал перед нами. А теперь представь, что очень важные книги, которые тебе
подарили, к примеру, на день рождения, или те, которые ты купил сам, стоят
где-то в третьем, четвертом ряду, и ты никогда не видишь их. Значит, надо
расставить их так, чтобы всегда можно было общаться с ними, чтобы
сдружиться сразу со всеми этими прекрасными друзьями. И если ты будешь чаще
встречаться с ними, будешь видеть их наяву, потому что они стоят в один
ряд, повернувшись к тебе корешками с названиями, твое общение с ними всегда
будет эффективным, полезным для тебя.

Самые главные книги для обучения - справочники и учебники, словари и
энциклопедии, пособия по самым различным предметам. Они должны стоять
отдельно и обязательно выстроены как бригада учебной скорой помощи, В одном
случае тебе помогла эта книга, а в другом - иная. Но сами они не умеют
сбегать с полки -есть у них такой небольшой недостаток. Поэтому к книге
нужно- топать пешком. Да, ты будешь все время вставать и смотреть в словари
или энциклопедии. И не надо надеяться на то, что у тебя будет спокойная
жизнь. Если ты уже учишься по-настоящему, используя принципы автодидактики
(ты уже понял, наверное, что автодидактика и самообучение - одно и то же,
ведь "авто" в переводе с греческого означает "сам", а "дидаскеин" -
"учить"), придется одновременно заниматься и физкультурой - то брать
словарь, то класть его на место. Захочется тебе оставить книгу на столе
возле себя - оставь, но потом все равно придется нести и заниматься тем,
что называется тренировкой мышц.

Какие словари нам нужны? В добавление к тому, что мы проходим в школе,
конечно, кое над чем необходимо заниматься и самому. Школа не все может
дать, мы должны сами многому учиться. И потому надо и французским языком
заниматься, и английским, как ты это уже, наверное, делаешь, и немецким.
Если будешь владеть разными языками, сможешь узнать и правильно понять
мысли многих людей, которые живут в мире.

Основные языки, которые очень распространены: английский, французский,
немецкий. И потому нужно заняться организацией своей библиотеки (попроси
взрослых помочь это сделать) так, чтобы в ней были двуязычные словари
-словари на двух языках. А иногда бывают еще и трехъязычные - -весьма
полезные книги. Кроме того, важно иметь различные толковые словари. Если у
тебя есть русский или украинский, толковый словарь, ты уже знаешь, что в
нем объясняется слово на том же языке, из которого оно взято. Такие словари
очень нужны и в других языках - английском, французском, немецком, чтобы ты
имел возможность развивать себя в пользовании книгами, написанными на том
языке, каким ты хочешь научиться владеть.

Важно привыкнуть, уходя из дому, брать с собой разные небольшие книги и
разговорники. Бывает, идешь не в школу, а в магазин за хлебом или
отправляешься на какой-нибудь пикник. И очень полезно взять с собой книжку,
вдруг тебе захочется в нее посмотреть - не все же время глазеть, как кошки
бегают по крышам или как ездят машины и пылят. Вспомнишь вдруг какое-то
слово - и потянет, хоть на минутку, открыть книжку. Так и должно быть.
Наверное, человек учится именно в такие минутки, заглядывая в книгу, когда
ему интересно.

Если книгу носить незавернутой, то, естественно, очень скоро она приобретет
такой вид, что будет неприятно взять ее в руки, да и страницы начнут
потихонечку исчезать. Значит, мы с тобой должны договориться так обращаться
с книгами, чтобы они не портились. Будем мастерить разные футляры, из
которых книга легко извлекалась бы. Это могут быть и специальные
полиэтиленовые пакеты. Но лучше, конечно, делать для книг твердые
футлярчики, которые мы называем кассетами. Они изготавливаются из картона
или других материалов.

Еще нам нужно обязательно научиться отмечать то, что у нас получилось
удачно. Например, ты сказал что-то интересное, или просто необычно подумал,
или представил удивительный образ. А как ты потом это повторишь, как
оценишь, что у тебя получилось? Конечно, свои успешные действия, свою.
удачную мысль нужно записать. Что для этого тебе необходимо иметь под
рукой? Прежде всего - лист бумаги. А чтобы листы бумаги были всегда под
рукой, их надо положить в нескольких местах квартиры, да не по одному, а
целыми стопочками: и тут, и там пусть лежат, и в каком-то другом месте. Но
бумага не может покрываться "письменами", если рядом не будет письменных
принадлежностей. Конечно, возле каждой стопочки обязательно должны быть
ручка или карандаш, можешь положить и кисточку, краски, если тебе иногда
хочется что-то изображать. Хорошо бы, замечательно даже, иметь дома не
одно, а несколько таких мест для занятий. Тогда ты не будешь тратить время
впустую, тогда не забудешь того, что вдруг пришло в голову, потому что все
окажется под рукой. А бывает, помедлишь, несколько шагов сделаешь - и все,
ушла, навеки пропала хорошая мысль.

Записывай свои фантазии, делай рисунки. Но недолго. Надо учиться
прерываться на интересном месте и переходить к другому занятию. Тогда у
тебя все время будет много-много энергии. Кроме того, хорошо выписывать
оригинальные, умные выражения из книг. Иногда нужно выписать слово, которое
ты хочешь посмотреть в словаре, чтобы не забыть. Стоит повторить его,
попытаться воспроизвести, потом проверить ударение и снова записать: позже
достанешь словарь и посмотришь это слово. Тогда ты станешь образованным
человеком, и довольно быстро -6 лет так через... (Не буду говорить сколько,
потому что образование никогда не кончается...)

Полезно также слушать зарубежное радио, смотреть телепередачи на разных
языках. Если дома есть магнитофон, его надо правильно использовать. Можно
"наговорить" на пленку то, что учишь на другом языке, и сравнить с
лингафонным курсом - записью текстов, начитанными носителями этого языка.

Обязательно должен быть в квартире музыкальный инструмент, пусть даже самый
маленький. Иногда это сопелка, иногда - блок-флейта. А у кого-то есть
пианино, или скрипка, и. .и баян. Даже на игрушечном пианино можно точно
сыграть короткую мелодию.

Конечно, необходимо иметь достаточное количество закладок для каждой книги.
Желательно, сколько книг - столько закладок. Закладки должны быть аккуратно
сложены в одном месте, чтобы всегда можно было взять, когда тебе нужно.
Закончив работу с книгой, не забудь достать оттуда закладку, особенно если
она твердая, иначе на страницах могут остаться отметины.

Иногда книги печатают не крупными буквами, а мелкими. В таких случаях нужно
обязательно пользоваться лупой. Желательно, чтобы в доме были и маленькая
лупа, и лупа побольше. Раньше выпускали линейки со специальными
увеличительными стеклами, которые были в нее вправлены. Лучше всего,
конечно, иметь стационарную лупу - тогда ты ставишь книгу и можешь читать
сразу целую страницу. И у тебя не будет болеть голова из-за того, что ты
напрягаешь глаза. Маленькую лупу хорошо даже носить с собой. Так как стекло
бьется, надо попросить маму или папу купить лупу в футлярчике. Но
обращаться с ней надо осторожно.

Что нам нужно иметь еще, если мы хотим быть устремленными в будущее? Стоит
собрать образцы разных зарубежных изданий - газеты, журналы, и не только
детские: плох тот солдат, который не мечтает быть генералом, почему бы и
нам не мечтать стать, например, ученым, музыкантом или очень хорошим
мастером в какой-то другой области, правда?

Когда ты станешь взрослым человеком, у тебя обязательно появится
потребность мысленно вернуться в детство. И вот совсем взрослой, замужней
женщиной или женатым мужчиной (у тебя уже будут дети), ты вновь оценишь
свое детство, вспомнишь, что тебя окружало. Обязательно постарайся
сохранить образцы газет и журналов каждого года - когда ты учился в первом,
втором, пятом классе, много места это не займет. Так ты научишься быть
архивариусом. (Вот какое длинное слово "архивариус", а означает оно
человека, который умеет обращаться с вещами, имеющими историческую
ценность, и хранить их грамотно.) Надо завести папки, написать на них,
допустим, "Немецкая пресса", "Английская пресса", "Французская пресса" и
т.д. Придумай какие-нибудь другие названия, ничего не будет плохого, если
ты сделаешь это иначе. Но важно, чтобы уже в детстве у тебя появилась
устремленность в будущее, мысль о том, что эти газеты и журналы тебе
обязательно пригодятся, когда ты сможешь не просто рассматривать их, а
читать. Если ты станешь правильно заниматься, хорошо зная алгоритм занятий,
это время не за горами.

А теперь давай вспомним о песнях, о художественной литературе на
иностранных языках. Если у нас есть сборник песен на английском, мы можем,
зная ноты, попробовать что-то спеть. А ноты не так сложно знать, если даже
ты только недавно пошел в школу. Можно начать разбирать их не только с
помощью папы или мамы, но и самому. А если ты по-настоящему самостоятельный
учащийся, ты обязан сразу, с первого шага хоть немножечко, а стараться
разобраться во всем сам. Значит, нам нужны сборники песен и нужно
попытаться вникнуть в тексты и музыку песен, которые там напечатаны. Еще
нужны художественные книжки - лучшие детские книжки на разных языках.
Большинство из них широко известно. Но есть и такие, которых у нас почти
никто не знает, потому что их не переводили. Например, прекрасную детскую
писательницу графиню Софью Растопчину, известную под именем Comtess de
Segur. Во Франции ее читают уже почти двести лет. И много-много интересного
ожидает человека, который будет знакомиться с разными языками, организуя
материальную базу для того, чтобы можно было заниматься ими удачнее, лучше,
чем обычно.

Какие еще должны быть у нас художественные книжки? Не только детские -
опять нужно думать о будущем, когда может пригодиться и та, и другая книга.
А то, что будущее начинается сегодня, ты, наверное, уже понял. Поэтому надо
начинать листать эту книгу сейчас, особенно если она называется "Фауст"
Гете или "Сонеты" Шекспира на немецком, английском или украинском языках.
Надо полистать такую книгу, познакомиться с ней, и иногда строку-другую
попробовать разобрать. Ведь скалу можно разрушить только постепенно,
откалывая от нее маленькие гранитные части. А если крушить сразу всю,
придется взрывать: так недолго и под обломками погибнуть. Зачем же так
поступать? Нам нужно мирно, спокойно знакомиться с этим "гранитом". Есть
даже выражение такое: гранит знаний, гранит науки.

Садимся делать уроки

А теперь перейдем непосредственно к алгоритму. Алгоритм, то есть свод
правил начального периода автодидакта, когда ты сам начинаешь заниматься
какой-то наукой, должен основываться на том, что ты все время наблюдаешь за
собой и руководишь своим самочувствием. Нужно постоянно всматриваться в
свое настроение, в свое намерение, которое у тебя появляется, пусть даже
совсем крохотное. Чтобы было интересно, нужно научиться играть с учебниками.

Допустим, ты занимаешься тремя языками. Учебники трех языков, которые у
тебя должны быть (мы уже говорили о материальной базе), нужно обязательно
чередовать - конечно, не строго по минуте, но до тех пор, пока ты не
почувствуешь, что у тебя появился интерес. Ты должен менять учебники, а не
сидеть над ними все время: то один посмотреть, то другой, то третий. И
смотреть совсем понемножку. Потом, когда чувствуешь: ой, там интересно
стало, прерываешь себя и отодвигаешь этот учебник, хоть и хочется в нем еще
задержаться. Возвращаешься к первому учебнику, смотришь его и чувствуешь,
что и он стал интереснее. Интерес как огонь, им можно "зажечь" и какой-то
новый материал, новый текст.

Конечно, тебя интересует, что нужно делать, если учебник только один. В
таком случае нужно читать текст не подряд, а как бы переставляя абзацы, то
есть фрагменты, отрывки текста, которые начинаются с красной строки.
Сначала надо прочесть первый абзац, потом третий, потом второй, или второй,
третий, потом первый, или третий, первый, второй - только не подряд. И лишь
затем прочесть в правильной последовательности: первый абзац, второй,
третий. Почему тебе становится интересно? Да потому что ты сам должен
заполнять смысл. Тот текст, который идет при нормальном чтении, авторы
преподносят тебе готовым. А тут ты сам его сочиняешь, потому что взял и
поменял местами строки. И замечаешь, что тебе нравится такая игра с текстом.

Не забывай еще и о том, что упражнения в учебнике надо обязательно
выполнять устно. Если в школе задано письменное задание, напиши одно, два
или три упражнения, но все остальные в этом разделе должны быть исполнены
устно, вслух, с использованием культурой движений речевого аппарата, о
которой мы уже говорили. Такое исполнение текстов называется устным
исполнением, а приемы, при помощи которых мы работаем, оральными.

Во время занятий языками - родным или иностранными - учитель обычно требует
от учеников правильного произнесения звуков на слух, вслед за собой или
записями на кассете. Мы же должны представлять произнесение как правильное
выполнение зеукодвижений. А для этого необходимо знать, какие мышцы
речевого аппарата мы должны тренировать, в какую точку направляются наши
речевые движения и психические напряжения, с ними связанные.

В каждом языке такая точка своя (ее еще можно назвать фокусом, как у
линзы). Найти эту точку и научиться пользоваться фокусировками, то есть
своеобразной настройкой своего речевого аппарата для выполнения
звукодвнжений в каждом языке, помогут ''манки". Они, словно приманка для
зверей, которую использует в лесу охотник, "приманивают" для нас правильную
фокусировку того или иного языка. Это может быть коротенькое предложение
или даже одно с;ово, которое мы произносим с правильным посылом звука.

Но что такое правильный посыл и как ему научиться? Попробуем сделать это на
примере. Скажи по-украински: "Пiду додому". Оказывается, произнесение этих
(да и всех других) украинских слов направляется на нижние зубы, в точку
фокусировки, наиболее характерную для этого языка. В русском языке
фокусировка совсем другая. Попробуй несколько раз произнести "манок" "Эй,
ты!" - и ты почувствуешь, что звуки зарождаются где-то в середине рта, на
воображаемом перпендикуляре, опущенном с верхней точки мягкого неба.

Фокусировка в английском языке определяется при помощи фразки "Я тебе
дам!", произнесенной с угрозой в голосе и с придыханием на - звуке "т": "Я
т-т-тебе дам!" Попробуй еще при произнесении "т" и "д" прижать кончик языка
к альвеолам - бугорку над верхними зубами, получится совсем по-английски. С
немецким еще проще. Вспомни, как ты полощешь горло. Можешь даже приложить к
нему руку и почувствовать колебания: "г-г-г, г-г-г". Именно такой -горловой
посыл звука в немецком языке. А французская фокусировка бывает у мамы,
когда она, глядя на твои намокшие в лужах туфли, с укором в голосе, не
разжимая губ, произносит: "н-н-н, н-н-н!" Звук направляется в этом случае в
точку, расположенную на лбу между бровями, ее еще называют "третий глаз".

Научившись правильно исполнять звуко-движения, мы постепенно научимся
правильно соединять их в словодвижения, ощущая радость от тренировки
речевого аппарата, его мышц, совершенствования своих навыков, и постепенно
приобретем пассажную технику, когда сможем легко и свободно связывать любые
словодвижения в предложения и целые фразы.

"Как научиться лучше запоминать иностраннью слова?" - часто спрашивают
ученики. "А их си не нужно запоминать", - отвечу я. Нужно просто
тренировать словодвижения, пока они не встанут настолько родными, словно
произносятся сами. Автодидакт - противник прямого запоминания, поэтому и
здесь у нас будет обходной маневр, который одновременно станет веселой
игрой, освежит и сделает гибче наш ум, и научит свободно чувствовать себя в
любом языке, если мы, конечно, хорошо потрудимся.

Теперь самое время рассказать о работе с ассоциативными листами (их для
простоты мы называем "закладками", только это не те узкие полоски, которыми
мы отмечаем в книге нужные страницы, а специальные таблицы). Одна из них
будет главной, базовой, назовем ее матрицей, в другую запишем слова
иностранного языка:, а в третью, под теми же номерами - слова родного языка
(переводы соответствующих иноязычных).

Для запоминания слов мы используем парадоксальное ассоциирование, то есть
странное, необычное связывание слов (помнишь, мы уже говорили об этом?). Но
сначала нам нужно договориться, какой шифр мы будем использовать для этой
увлекательной учебной игры. Давай подберем для цифр буквенные соответствия.
Посмотри в эту таблицу:

--- Table start-------------------------------------------------------------
1

2

3

4

5 |

Л

П, Б

Т, Д

Ч. Ж. Ш, Щ

В, Ф |

6

7

8

9

10 |

Н

М

Х.К.Г

Р

З, С, Ц |
--- Table end---------------------------------------------------------------

Чтобы лучше запомнить буквы, которые соответствуют первым девяти цифрам,
придумаем слова-образы. Почему мы присвоили цифре "один" значение буквы
"л"? Наверное, потому что "л" по-латински пишется как единица. Ты ведь уже
начал изучать иностранный язык? А й в английском, и в немецком, и во
французском используется латинский алфавит. "Один", "л" -какой образ можно
придумать? Давай возьмем китайца Ли в симпатичной конической шляпе?!

Буква "л" пишется как две палочки с крышей наверху. Наверное, поэтому "два"
у нас - "п", а "б" - это ведь звонкая "и", правильно? Чтобы оживить "два" и
У, вспомним число л из математики. Ты ведь уже знаешь формулу площади
круга? Пусть круг станет для нас образом, "и", образом "двойки". "Три" -
это, конечно, "m", ведь "т" строчная - три палочки с крышей. Чем может
стать "m"? "Ту-134" - ты уже летал на самолете? Так одну за другой мы
оживим сейчас все цифры.

"Четыре", "ч-ч-ч", правда, похоже на "четверку"'? А теперь нальем в стакан
чай, коричневый, даже немного красный, и очень горячий - в руках не
удержать, придется скорее на стол ставить. Если еще немножко "пошипеть"
-можно на разные лады пропеть "ж", "ш", "щ".

Следующая цифра - "пять". Правда, римская цифра "V" пишется так же, как
латинская буква "v"? Поэтому мы ставим их вместе: "пять" и "в", "ф",
оживляя "ф" как милую симпатичную нотку "фа". Помнишь ее, между первой и
второй линейкой в скрипичном ключе?

Если в букве "н" верхнюю палочку переставить вниз, "н" превратится в
"шестерку". Знаешь, что такое Ноев ковчег? Открой "Библию для детей" - это
очень интересная история, Итак, "шестерку" превращаем в Ноя.

В месяц май (с цветущей сиренью!) превратим "семь", ведь "семь"
заканчивается на мягкий "м". Если взять цифру "восемь" и выделить
окружностью середину, получится вырезанное в кругу "х", которое никак не
может обойтись без своих родственников - "к" и "г". Бильярдный кий будет
означать у нас "восьмерку". Рой пчел, "р" перед зеркалом - да это же
"девять"'.

Остается вспомнить, что "ноль" по-английски - "zero", и обозначить "ноль"
буквами "з", "с", "ц".

А теперь давай споем под аккомпанемент:

--- Table start-------------------------------------------------------------
Липитучай фа, но макирой!" |
--- Table end---------------------------------------------------------------

Записывать и запоминать это, правда, смешно, потому что два таких
замечательных глагола, союз и существительное "фа" сами просятся в голову!

--- Table start-------------------------------------------------------------
"Липитучай фа, но макирой!" |
--- Table end---------------------------------------------------------------

Теперь у нас есть полный ряд образов до "девяти". Как нам оживить
"десятку"^ Какие согласные закодированы под цифрами "один" и "ноль",
помните? "Л...с...", "л...з...", "л...ц..." Начиная с "десяти", в
последующих цифрах вспоминаем согласные, а гласные добавляем сами. Итак,
чем может стать для нас "десять"7 "Лисой", "Лизой", "лицом"! По этому же
принципу:

--- Table start-------------------------------------------------------------
11 - "Л...Л..." - получаем: "лилия", "Ляля".

12 - "Л...П/Б...": "липа", "лапа", "лоб".

25 - " П/Б ...В/Ф...": "Пиф", "пуф", "пиво".

66 - "Н...Н...": "неон".

91 - "Р...Л...": "рояль".

99 - "Р...Р...": "Рур". (область в Германии)

100 - "Л...С/З/Ц...С/З/Ц...": "лосось", "лисица". |
--- Table end---------------------------------------------------------------

Для базовой закладки (матрицы) выбирать нужно только имена существительные,
обозначающие названия животных, предметов, отдавая предпочтение тем,
которые создают в нашем воображении более яркий, красочный образ. Все три
закладки должны быть одного формата, базовую можно изготовить на тонком
картоне. Наиболее успешно идет работа, когда ассоциативный лист содержит
100 слов. Младшекласс-нbки могут делать более короткие закладки.

Как же работать с ассоциативными листами? Допустим, в английской закладке
мы записали под No1 слово "open". В русской - под той же цифрой пишем его
значение: "открывать" и связываем русский перевод с первым словом матрицы -
"Ли". Конечно, связывать нужно обязательно странным, лучше даже каким-то
смешным образом. Например, Ли плечом пробивает дверь и вместе с ней входит
в комнату. Китаец Ли открывает дверь собой, как тараном. Обычно первая
всплывшая в мозгу ассоциация бывает не самой удачной. Быстро ищем вторую:

Ли открывает дверь, привязав ее к своей косичке.

--- Table start-------------------------------------------------------------
1. Открывать |

34. |

67. |
----------------------------------------------------------------------------

2. трава |

35. |

68. |
----------------------------------------------------------------------------

3. толстый |

36. |

69. |
----------------------------------------------------------------------------

4. |

37. |

70. |
----------------------------------------------------------------------------

... |

.... |

... |
----------------------------------------------------------------------------

33. |

65. |

98. |
----------------------------------------------------------------------------

100. | | |
--- Table end---------------------------------------------------------------

Второе английское слово "grass" - "трава". Нам нужно неожиданным образом
соединить "траву" с ожившей "двойкой", то есть с "кругом". Просто круг,
заросший травой - ничего необычного. Лучше круг, в котором трава растет
корнями вверх.

--- Table start-------------------------------------------------------------
1. Open |

34. |

67. |
----------------------------------------------------------------------------

2. grass |

35. |

68. |
----------------------------------------------------------------------------

3. fat |

36. |

69. |
----------------------------------------------------------------------------

4. |

37. |

70. |
----------------------------------------------------------------------------

... |

.... |

... |
----------------------------------------------------------------------------

33. |

65. |

98. |
----------------------------------------------------------------------------

100. | | |
--- Table end---------------------------------------------------------------

Третье слово "fat" - "толстый". Можно представить самолет, в который с
трудом влезает толстый-претолстый пассажир, он пробует и так, и эдак... Или
самолет, крылья которого вдруг превратились в мускулистые руки тучного
японского борца!

Напомню в двух словах правила парадоксального связывания:

--- Table start-------------------------------------------------------------
* Брать обязательно два отдельных предмета, ярко представляя из в виде
образов;

* Связывать эти образы в действительности, заставляя вступать в
соприкосновения, касаться друг друга, совершать взаимодействия;

* Действия эти должны быть странными, необычными.
|
--- Table end---------------------------------------------------------------

Парадоксально связав русские значения английских слов со словами матрицы,
мы начинаем внимательно читать вслух английские слова, прежде всего
добиваясь точного их произнесения (для правильных фокусировок не забывайте
использовать "манки"). Все внимание должно быть обращено на словодвижение!
Теперь, произнеся слово "open", остается вспомнить, что написано под этой
же цифрой в матрице. "Один", Ли... О Боже! Да это же Ли, открывающий своей
косичкой дверь! Значение слова "open" всплывает как бы само, без напряжения.

Где-то к десятому классу человек должен уметь совершенно спокойно написать
один ассоциативный лист в три-четыре дня и иметь хороший запас слово
движений. Нужно обязательно чередовать закладки на разных языках: если
сегодня я делал на немецком, завтра делаю на французском, послезавтра - на
английском. Тогда я не устаю и еще как бы "разделяю" эти языки в
употреблении, они у меня не "слипаются".

Слова для закладок надо сначала брать из учебников, которые проходишь в
школе или самостоятельно. Если в пятом-шестом классе ты уже обрабатываешь
слов шестьдесят-семьдесят, можно начинать знакомство со ста словами! И в
этом нет ничего сверхособенного, нужно просто сесть где-то в одном-другом
месте, или даже на ходу, во время прогулки, и воспроизвести эти слова. Ты
как бы занимаешься своеобразным спортом: никто от тебя не требует
запомнить, одно только требуется - очень точно делать движения речевым
аппаратом, отдавая себе отчет:

почему неточно или почему точно. Где-то вытянуть губы сейчас важнее, чем
запомнить слово. Вред приносит как раз неправильность движения, а не то.
что ты не запоминаешь слово. Оно запомнится, лишь бы у тебя было движение.
Потом слово каждый раз будет перетолковываться, приближая тебя к своему
особому, специфическому, как говорят, смыслу, который скрыт за оболочкой. И
этим нужно заниматься всю жизнь.

А еще мы можем сочинять предложения, подставляя в них новые слова. Это
называется работой с конструкциями. "Конструкция"- слово тоже иностранное,
сложное - это "строительство", по сути дела. Кстати, по-латински "стро" -
это "строю", похоже, правда?

Нам нужно знать еще одно маленькое интересное правило: если мне надоел
учебник, я откладываю его в сторону, да так, чтобы не видеть его; И беру
другой учебник, который мне нравится. Так, кстати, и поступают нормальные
дети. А мамы часто не понимают этого. Конечно, было бы хорошо, если бы
каждый предмет изучался не менее, чем по трем учебникам. Но если он один и
уже надоел, по возможности отставь его в сторону. А через день, другой,
может, через неделю, подойди к нему и спроси:

"Ты по мне соскучился?" И он прошепчет: "Да", если уже не покажется тебе
надоевшим. И ты снова сможешь активно работать с этой книжкой.

Мы уже говорили о том, что нужно сразу же использовать полученные знания.
Пусть с ними познакомится еще кто-то, кроме тебя. Хвастать отнюдь не надо и
ставить себя выше других. Не бойся использовать в речи слова, которые ты
недавно усвоил. Пусть даже их кто-то не поймет - объясни. Слова, которые
так и просятся на волю. должны быть отпущены. Это, кстати, поможет снять
психический барьер.

Что еще мы должны знать? А вот что. Оказывается, издавна разные неглупые
люди, которые изучали языки, далеко не всегда пользовались словарями, когда
читали свои первые книги. Они просто брали книжку (часто довольно большую)
и читали ее без словаря, только редко-редко пользуясь им, чтобы иногда
узнать слово, которое, как говорят, "навязло на зубах". Они старались
читать глазами большую часть текста, но обязательно вслух произносить то,
что твердо знали, как произносится. Попробуй и ты читать таким образом.
Когда дойдешь до конца книжки, убедишься, что некоторые ее места, которые
раньше казались непонятными, вдруг открывают свой смысл, потому что
последующее разъясняет предыдущее.

Не надо бояться читать иностранные книги, даже тогда, когда знаешь совсем
мало слов. Прочти свою первую толстую книгу на другом языке, не совсем
понимая смысл. А потом вернешься к ней, когда узнаешь много слов, когда у
тебя прибавится лексического богатства. Ты будешь читать эту книгу во
второй раз по-другому, как знакомую, - это будет чтение с подглядыванием в
словарь, с усвоением смысла, распознаванием содержания и т.д.

А еще очень полезной для тебя будет игра в цепное чтение. Кстати, на родном
языке тоже. Если у тебя есть какой-нибудь толковый словарь, нужно выбрать
слово и прочесть объяснение его смысла. Возьмем, например, русский толковый
словарь. Открываем наугад: "Дочь" -лицо женского пола по отношению к своим
родителям". Допустим, мы не знаем, что такое "лицо" в данном-случае. Тут же
в словаре можем посмотреть нужное слово. При этом листая, держим руку
сверху, на торце книги, чтобы чувствовать ее толщину и количество страниц.
Вот, нашли: "Лицо - передняя часть головы". Это первое значение слова нам
не подходит. Смотрим дальше: "Индивидуальный облик, отличительные черты".
Если мы не знаем слово "облик", сразу же ищем его в словаре. Ничего
страшного, если мы вроде бы забыли слово, которым в самый первый раз
заинтересовались, но у нас игра получается - мы все время идем, идем, идем
вперед. А когда поиграем так полгодика-год, потом оказывается, что у нас
почти весь словарь состоит из уже знакомых слов. Вот как надо работать
цепным методом с толковыми словарями.

Точно так же можно играть, пользуясь словарем иностранным. Ты будешь не
только знать смысл, но и грамматику, потому что давая объяснение, автор,
естественно, каждый раз использовал какие-то грамматические правила. И ты
множество раз эти правила видишь в примерах, которые обычно бывают
максимально точными, очень продуманными стилистически, и усваиваешь основы
грамматики благодаря пользованию толковым словарем. Вот какие замечательные
вещи - толковый словарь и игра, которая называется цепное чтение! Надо
стараться подыскивать в месяц как можно больше таких слов - чуть ли не
миллион. И словари брать в руки как можно чаще.

Но напоследок еще два слова. Использование правил и предписаний
автодидактики предусматривает снятие плохого настроения, утомления,
психических зажатостей. Что такое психическая зажатость? Попробуй сильно
сжать мышцы руки и что-нибудь написать. Правда, получается плохо? Нет
нужной свободы ц легкости. То же самое бывает с нашей психикой. А чтобы
снять ее скованность, нужно хорошо понять, осознать движение. При помощи
осознания движения - это уже знакомый нам прием - мы обязательно снимем
психическую зажатость. Кроме того, мы снимаем ее (как тебе уже известно, но
вспомним еще раз) при помощи ассоциирования и настройки правого мозга. В
предыдущих главах мы это уже рассмотрели.

Лингвя-, лингве-, лингвистическая модель,
или Как стать Мастером ?

Теперь перейдем к святая святых автодидактики, к самому главному месту.
Постарайся быть втройне внимательным, постарайся понять каждое слово. Мы
используем сейчас лингвистическую модель, объясняя применение автодидактики
на примере самостоятельного одновременного изучения нескольких иностранных
языков. Но эти же правила можно брать на вооружение в любом другом виде
деятельности и применять для самостоятельных занятий в самых разных
направлениях. Давай сейчас и рассмотрим эту модель, эту придумку нашу, на
примере которой все станет ясно и по которой мы будем определять любые
другие наши действия, нужные в будущем.

Ты, наверное, понял уже, что в авто дидактике для изучения берется не один
предмет, а группа, не один английский, а три - английский, французский,
немецкий (к примеру). Для чего нам это нужно? Причин можно назвать
множество. Но главная из них - возможность организовать, сделать интерес за
счет переключения внимания с одного предмета на другой. Ты ведь заметил
уже, что отдыхать можно не только развалившись на диване, достаточно
сменить вид деятельности: если ты учил математику, полистать учебник
французского или нарисовать вид, который открывается из окна. По этой же
причине для каждого языка лучше иметь не один учебник, а несколько.

Исходные единицы языка, кирпичики, из которых складывается огромное здание
под названием "язык", - это звуки, звукодвижения. В любом другом занятии
тоже есть свое перводвижение. Поэтому следующее важное дело, которое мы
делаем, - исполнение движения, многократное, бесконечнократное исполнение,
но не зубрежное, а творческое. Мы должны довести это движение до навыка.
Помнить, как ты когда-то учился писать? Рука с трудом выводила "заборчики"
с палочками, закорючки - ты тренировал перводвижение. И постепенно, доведя
его до навыка, до мастерства, составлял буквы, собирал их в слова,
превращая первое маленькое движение в огромное, длиной с целое предложение!

В занятиях языком то же самое. Наше главное дело - исполнение движения,
которое .в автодидактике мы иногда называем текстом - ведь, в сущности,
любое занятие можно назвать текстом? Не пугайся, если эта мысль покажется
трудной. Ты же знаешь уже, как не увязнуть в болоте - последующее разъяснит
непонятное в предыдущем.

Итак, мы займемся сейчас исполнением движений, исполнением текстов. Что для
этого надо сделать? Надо просмотреть и воспроизвести первую частичку
текста, такую, которая имела бы смысл, и начать оценивать этот смысл. По
сути, работа над смыслом пока на этом и заканчивается. Тут же моментально
мы начинаем другую интересную работу: рассматриваем любой текст так, словно
в нем надо поозорничать, сделать его смешным, странным, не таким, каким он
был, когда ты читал его в первый раз. Например, можно изменить текст,
сделав ударным другое слово. Возьмем хотя бы строку: "Скажи-ка, дядя, ведь
недаром Москва, спаленная пожаром, французам отдана". Мы прочли ее с
ударением на слове "недаром". Но можно выделить и другие слова. Сделать
хотя бы такое ударение: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная
пожаром, французам отдана." Или такое: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром
Москва, спаленная пожаром, французам отдана". И так далее.

Мы не имеем права следующий раз повторять так, как сделали это в первый
раз, все время надо менять ударение во фразе, а потом только думать о
смысле. О смысле, кстати, само подумается, не надо об этом особенно
заботиться, главное - менять ударение во фразе.

Теперь давай поищем паузу. Что такое пауза? Это молчание. "Скажи...-ка", -
можно сделать паузу после "скажи" или: "Скажи-ка... дядя, ведь недаром..."
А можно так: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром... Москва, спаленная...
пожаром". Сделал паузу? И вот так каждый раз по-другому делай паузы, когда
повторяешь эти строчки. А в результате получится, что ты уже не учишь
материал, а занимаешься ритмическим, ритмико-интонирующим чтением, все
время ищешь и занимаешься творчеством, а смысл приходит хотя бы потому, что
ты очень хорошо исполняешь текст. Именно исполняешь - давай подчеркнем это
слово.

Что еще можно разнообразить в таком исполнении? Интонацию. Можно по-разному
интонировать, можно как бы спеть этот текст. Пусть он будет даже
математическим текстом, ты всегда сможешь его спеть, переинтонировать,
найти другое ударение, взять дыхание в другом месте, сделать иной
нюансировку, то есть найти какие-то новые оттенки.

Стоит, наверное, отдельно рассмотреть еще несколько таких способов
разнообразить тексты при исполнении. Один из них - гиперконтрастное чтение.
Слово опять иностранное. "Контраст" - "разница", а "гипер" - "сверх".
Значит, гиперконтрастное чтение - чтение со сверх большой разницей,
перепадами в оттенках, которые ты делаешь голосом. Как это изобразить? Без
музыки трудно, поэтому воспользуемся музыкальными терминами. Мы читаем так:
пиано (ит. тихо)! - "Скажи-ка", форте (ит. громко) - "дядя, ведь", потом
опять пиано - "недаром" (внизу надо будет обозначить просто: пиано, форте,
снова пиано), потом меццо-форте (ит. не очень громко) возьмем - "Москва",
потом форте - "спаленная", а потом пиано "пожаром", и мы уже сделали текст
другим.

В следующий раз нужно изменить воспроизведение текста, разнообразя оттенки,
то есть по-другому интонируя, напевая, даже сочиняя мелодию. Представь, что
ты композитор и пишешь музыку на слова, которые звучат так: "Дважды два -
четыре". Можно спеть: "Дважды два -четыре". Здесь, наверное, надо писать
октаву восьмушками, например: "ре-ре, ре-ре, ре-ре" -шесть восьмушек,
которые написаны подряд в скрипичном ключе. И подписать: "Дважды два
-четыре". Второй раз можно: "ре-ре, фа-фа, ми-ми", тоже такими же
восьмушками, шесть восьмушек. Получится уже по-другому. А теперь придумай
еще какую-нибудь мелодию. То же самое можно проделать со строчками
Лермонтова, которые мы уже читали гиперконтрастно, в которых искали главное
ударение, первичную смысловую единицу. Кстати, первичная смысловая единица
- и мы сейчас уже можем сказать это - называется синтагмой.

Теперь, когда мы повторили, наконец, то, что нам необходимо знать по
ритмическому чтению, а заодно и много раз воспроизвели отрывок, который нам
надо было пройти, выучить, мы не вольно получили результат. Мы выучили его,
сами того не ведая, потому что повторяли текст по-разному и нам было
интересно. Так приходит избавление от скуки, а, значит, и возвращение к
самому себе.

Дальше следует такое общее правило: смыслом прочитанного надо заниматься
после того, как ты занялся формой, хотя бы через полсекунды. А форма - это
и есть воспроизведение чего бы то ни было: урока по какому-то предмету или
любого текста, который встречается тебе в жизни. Он может быть выражен
словами, а может и краской, и музыкальным звуком. А еще числом, формулой -
как, например, в математике, физике, химии.

Для того, чтобы текст, который нужен нам на занятиях, оказывался
проанализированным, хорошо понятым, мы придумали еще несколько правил.
Поэтому займемся сейчас очень интересным делом. Называется оно - "Анализ
происхождения слова, или этимологизирование".

Этимология слова - понятие, связанное именно с происхождением слова, его
смыслом. Когда мы говорим об уже известном нам слове "медведь", то видим
здесь два корня: "мед" и "вед". Ясно, что речь идет о ком-то, кто ведает
(знает), где найти в лесу мед. Занявшись этимологизированием, мы быстро
нашли два корня, от которых произошло это слово. Но бывают случаи
посложнее, над которыми ученые бьются годами, десятилетиями, да так и не
могут определить, работая очень-очень настойчиво, откуда же произошло то
или иное слово. Например, до сих пор неизвестно происхождение некоторых
имен, в том числе такого простого, казалось бы, имени, как Таня. И тогда
пишут, что этимология слова темная.

Мы не будем заниматься такими исследованиями как ученые, потому что для
этого надо готовиться десятки лет и иметь очень и очень много знаний. Но мы
можем в свое удовольствие заниматься этимологизированием, которое
называется " домашним", анализировать происхождение слова не всерьез
по-научному, а строя предположения о первоначальном смысле того или иного
слова. Как же мы это можно делать?

Прежде всего, надо определить одно очень интересное свойство слов. Смысл их
чаще всего заключен не в гласных, а в согласных звуках, которые называются
радикалами слова (по-русски "радикал" переводится как "корень", но это не
тот корень, который проходят в школе, а другой - именно радикал, который
лингвисты берут за основу при анализе других слов). Например, радикал
русского слова "холод" - "хлд". Сравним его с радикалами немецкого слова
"kalt" и английского "со1d". Какие тут согласные? "K, l, t" и "k l, d". Но
ведь "к" и "х", "д" и "т" - пары, родственные звуки. И это доказывает нам
правописание английского слова, которое пришло на этот остров, конечно же,
с материка. Вот и получается, что у этих трех слов один и тот же корень.
Как просто теперь их запомнить, когда ты позанимался этимологизированием.
Значит, прежде всего, чтобы стать домашним ученым-этимологом, нужно
научиться находить одинаковые или родственные согласные в похожих словах из
разных языков.

Теперь мы знаем как при изучении языков правильно использовать согласные.
Надо выделить их в слове, может быть даже выписать, и сравнить это
"созвездие" согласных с аналогичном в другом языке. И часто получается так,
что какой-то родственный смысл можно найти в другом слове на совершенно
другом языке.

Иногда в разных языках бывает обратное построение слова, то есть оно
читается как бы в обратную сторону. Возьмем, например, греческое "морфо" и
латинское "форме". Здесь одни и те же согласные переставлены: "мрф", "фрм".
Но и в греческом, и в латинском эти слова означают одно и то же. В русском
языке такое слово не сохранилось. Вот мы и пользуемся теперь латинским и
греческим, двумя словами: "морфо" и "формо". "Морфо", правда, отдельно не
используется, но часто звучит в составных словах, в том числе и в очень
важном для автодидакта слове морфологизация.

Раньше мы уже говорили о движении как органе человека. Ты уже знаешь, что
рука - орган движения, и нога - тоже орган движения. Есть разные другие
органы: орган мышления, орган пищеварения и так далее. Но то, что человек
имеет орган такой, как движение, говорить не принято, не часто услышишь
такое словосочетание. А мы с тобой вооружились этим словосочетанием, нам
удобно так считать. Кстати, слова средневекового философа Б. Спинозы
"Движение есть орган человека" - отражают истинное положение вещей. А ведь
наш интерес, который мы чувствуем именно в это мгновение, - тоже орган.