Искусство Мастера НЛП

Книги для бизнеса. Виталий Пичугин

Книги по психологии. Виталий Пичугин

Все разделы / Книги о НЛП

Автор: Ричард Бэндлер

ББК88.5 Э77

Эриксон М.

Э 77 Глубокий гипнотический транс: индукция и использование; Вэндлер Р. Искусство Мастера НЛП: Пер. с англ. — Симферополь: «Реноме», 1999. — 208с.

ISBN 966-7198-34-0

Милтон Эриксон — знаменитый американский психотерапевт.

В представляемой читателю оригинальной работе мэтра гипноза в доступной и увлекательной форме описывается применение естественных методов гипноза при индивидуальной психотерапевтической реабилитации клиентов.

Ричард Бэндлер — признанный Мастер НЛП — нейролингвисти-ческого программирования.

НЛП показало высокую эффективность в психотерапии, педагогике, политике, бизнесе, менеджменте и рекламе — т. е. в любой области взаимодействия людей.

Примеры психотерапевтических сеансов, приведенные в книге, дают возможность читателю ознакомиться с искусством Мастера НЛП.

ББК88.5

© Фирма «Реноме», 1998. © ИД «Квадранал», 1998. ISBN 966-7198-34-0 Оформление

Ричард Бэндлер

Искусство Мастера НЛП

Случай 1 Предчувствие утраты

Билл: Это одна из серии видеолент, запечатлевших д-ра Ричарда Бэндлера, автора и одного из основателей нейролинг-вистического программирования. Рядом со мной находится Майкл Сэггес, который сегодня поможет изложить содержание этих фильмов. Майкл, это конечно, удача. Д-р Бэндлер — участник этой серии, и я думаю, что это очень необычно, так как хотя д-ра Бэндлера можно увидеть на многих видеолентах, но это обычно встречи с аудиторией или что-то вроде того, а это — пленка студийного качества. Это, конечно, позволит нам по-другому взглянуть на работу с индивидом в этой особой обстановке.

Майкл: Я хочу прокомментировать, Билл, тот факт, что это пленка студийного качества. То, что мы затратили много усилий, чтобы особое внимание уделить качеству, и то, что это одна из первых пленок, продолжение которой вы увидите. Мы пошли. Когда эта пленка кончится, вы увидите продолжение, снятое через восемь месяцев, о человеке, с которым работал Ричард. Я думаю, что это делает эту пленку уникальной.

Б.: Конечно. Я думаю, это поможет людям понять, что это не что-то временное, а что-то, имеющее длительную ценность.

М.: Правильно, Билл. Возможно, многие люди, которые сейчас смотрят эту пленку, никогда раньше не слышали о нейролингвистическом программировании, а таких довольно много. Если бы тебе пришлось рассказать кому-то вкратце, что такое НЛП, как бы ты это сделал?

Б.: Это хороший вопрос. Что бы я хотел, так это обратить внимание на то, что для меня является самым главным в НЛП. НЛП, с одной стороны, — способ моделирования чьего-либо поведения. Но оно уникально в том смысле, что позволяет начать понимать структуру внутреннего опыта. Я имею в виду, что наши переживания состоят из визуализации, слуховых

111

переживаний и чувств, и НЛП, — это первая мне известная модель, которая смогла взглянуть на отношение между тем, как наша нервная система перерабатывает информацию и влияние этого на наше поведение и чувства.

Б.: Таким образом, акцент на внутреннем опыте противопоставлен лишь внешнему опыту?

М.: Ну, акцент на том, как наш внутренний опыт или то, как мы перерабатываем информацию влияет на наш внешний опыт и взаимодействие с другими людьми. Особенно когда ты посмотришь на этой пленке, как Ричард работает с Сюзанной. Он начинает исследовать ее внутренние переживания, ее визуальные, зрительные образы. Как она видит себя в ситуациях, которые приводят к этим неприятным ощущениям, и как она медленно видит свое переживание.

Б.: Он действительно много работает с ее образами визуализации.

М.: Да, действительно.

Б.: И это не просто вопрос: «Ты что-нибудь видишь?». Он часто их меняет.

М.: В НЛП есть одно слово — мы называем его «субмодальности». Это слово означает, что вы берете зрительное поле или картинку. Существует множество способов регулировать картинку. Можно сделать ее яркой, можно сделать ее темной. Он может увеличивать ее размер.

Б.: Что-то вроде настройки телевизора.

М.: Именно. Это как точная настройка. Можно регулировать четкость картинки. Можно регулировать глубину картинки. И как ты заметишь, когда д-р Бэндлер начнет задавать ей вопросы, чтобы вытянуть информацию, ты заметишь, что ее ощущение и переживание начинают меняться по мере того, как он регулирует этот внутренний образ. НЛП — это единственная известная мне модель, которая дает технологию, чтобы начать понимать, и дает способ, с помощью которого можно так быстро приступить к изменению внутреннего переживания.

Б.: Я думаю, тем из вас, кто смотрит пленки, было бы очень полезно заглянуть в пособие, так как там подробнее говорится о субмодальностях, как ты их называешь, поэтому можно будет смотреть пленку и знать не только, что в ней искать, но и как это найти.

112

М.: Именно так.

Б.: Так что это будет для них ценным приобретением. В разработке, конечно, множество вещей, которые можно использовать во время просмотра ленты, но, может быть, есть что-то еще, о чем особенно необходимо знать во время этого просмотра?

М.: Я бы предложил, чтобы зрители особенно были внимательны к двум вещам, когда они будут наблюдать за работой д-ра Бэндлера. Первая — следите за оценивающим движением глаз Сюзанны в то время, как она пытается дать или вытянуть (из себя) информацию, которую просит д-р Бэндлер. Но также начинайте обращать внимание на то, как он систематически извлекает информацию из нее, чтобы выявить, что же создает неприятное переживание. Почти как Ричард, который всегда говорит о различии. И в чем же разница в этой ситуации, которая позволяет Сюзанне не так расстраиваться по поводу ее переживания.

Б.: Как только он понимает ее, он начинает изменять то, как она на него смотрит.

М.: Верно. И как только он начинает изменять этот внутренний образец переживания, то в связи с этим изменится и внешнее поведение. Надеюсь, мы увидим это в продолжении, которое мы покажем в конце пленки.

Б.: А сейчас мы обратимся к д-ру Ричарду Бэндлеру во время его работы с Сюзанной.

Ричард: Хорошо, Сюзанна. А теперь, почему бы тебе не сказать, чего бы тебе хотелось? Я не знаю. Нас ведь просто привели сюда и свели вместе, так что тебе придется мне намекнуть о своих проблемах.

Сюзанна: Хорошо. У меня проблема со страхом, который временами выводит меня из строя. Тогда меня охватывает что-то вроде приступов паники. Что бы я хотела — так это оказаться в такой ситуации, где я бы не испытывала такого страха, как сейчас, где бы я могла управлять собой и лучше принимать решения.

Р.: Этот страх уместен? Это не то, что ты...

С: Нет, это страх потери. Это страх утратить дружбу или близкие взаимоотношения. Даже, когда я предчувствую утрату, которая нереальна, меня охватывает паника.

ИЗ

Р: Ситуация, которая тебя беспокоит — это ситуация предчувствия и размышления об утрате?

С: Верно. Я думаю, да.

Р.: Ты теряешь много друзей?

С: Нет.

Р.: Я собирался сказать, может быть, мне не стоит проводить с тобой слишком много времени.

С: Нет, правда, нет.

Р.: Когда ты в первый раз сказала «утрата», я схватился за свой бумажник.

С: Нет, это относится все-таки к людям, а не к вещам.

Р.: То есть, в основном, к одушевленным предметам?

С: Да.

Р.: Разреши задать тебе вопрос. Если бы я собирался... Ну, скажем, мне бы пришлось тебя заменить. Как ты узнаешь, когда бояться? Как ты это делаешь?

С: Да. Если кто-нибудь... Ну, могу в некотором роде. Например, если бы ты сказал мне, что собираешься прийти сюда для этой встречи со мной, и мы были близкими друзьями, так что это имело быдляменязначение,и затем ты бы опаздывал...

Р.: Такое случается.

С: Тогда я могла бы подумать, что ты вообще не придешь, и меня бы начала охватывать паника.

Р.: О, с определенными людьми такое происходит часто?

С: Верно.

Р.: Ну, это они всегда опаздывают. Но как ты это делаешь? Откуда ты знаешь, как ты достигаешь паники?

С: Ты имеешь в виду, какие чувства я испытываю?

Р.: Ну, скажем, мне бы пришлось тебя на день заменить. И одно из моих обязанностей было бы: если бы кто-то опаздывал, мне бы пришлось за тебя испытывать панику. Как мне рассуждать, чтобы началась паника?

С: Ты начинаешь говорить себе предложения типа...

Р.: Мне нужно разговаривать с собой?

С: Тот-то и тот-то опаздывает, смотри, их здесь нет. Это значит, что они могут вообще не прийти.

Р.: Я говорю это обычным тоном?

С: Нет...

114

Р.: Они опаздывают... Я думаю, что сейчас меня охватит паника.

С: Нет, ты начинаешь медленно говорить, что у них есть еще время. Я дам им еще полчаса, и если их здесь не будет к этому времени...

Р.: Меня охватит паника. Это дает тебе полчаса, чтобы изменить скорость внутреннего диалога.

С: Но с течением времени это начинает нарастать.

Р.: О чем бы я хотел поговорить... ты какие-нибудь картины, изображения рисуешь?

С: Да. Картины кого-то, кого там нет (кто не пришел). Может быть, картины нескольких человек.

Р.: Картины кого-то, кто...

С: Человека, который должен был прийти, но не пришел.

Р.: Какого рода изображение?

С: Изображение их лиц.

Р.: Из прошлого, рисуешь новые изображения?

С: Просто изображения, как они выглядят, может быть, изображения их в катастрофе.

Р.: Их изображения в катастрофе?

С: Да.

Р.: С какой точки зрения? Ты видишь их как бы со стороны? Ты видишь это как бы собственными глазами? Что ты делаешь?

С: Нет, я вижу это, как если бы я стояла и смотрела.

Р.: Откуда, со стороны?

С: Думаю, со стороны. Вообще-то я не думала об этом. Полагаю, со стороны.

Р.: Так, в первый раз — это как панорама? Есть ли границы на этом экране?

С: Нет, думаю, это больше похоже на «наезд».

Р.: Наезд. Значит, у твоих изображений нет краев?

С: Нет.

Р.: Ты в самом деле приближаешься к этому? Когда рисуешь изображения в голове?

С: Да.

Р.: Знаешь, это тест на время. Ты действительно наезжаешь. Насколько близко ты добираешься? Прямо до их лиц? С катастрофой тоже так?

115

С: Может быть, настолько близко, как если бы они были ранены, а я была бы кем-то, кто их лечит и помогает им.

Р.: Это довольно близко. Когда ты сначала мне сказала, что хотела бы как-то отдалиться от этой проблемы... Ты можешь сейчас остановиться и вспомнить случай, когда у тебя в последний раз были эти ужасы, и вспомнить, какие изображения ты рисовала?

С: Да. Это было вчера ночью. Тогда я рисовала изображения катастрофы, ну, в общем, я рисовала изображения человека, который был, возможно, на таком же расстоянии от меня, как ты сейчас.

Р.: Чем ты зарабатываешь на жизнь?

С: Я медсестра.

Р.: А, ты медсестра. Ты работаешь в палатах скорой помощи?

С: Я иногда оказываю первую помощь, но на самом деле я работаю в психиатрии. Я имею дело с неотложной психиатрической помощью.

Р.: Хорошо. Теперь мне становится понятнее. У меня есть еще один вопрос. Если ты их не видишь в катастрофе, откуда приходит паника?

С: Ну, есть еще одна вещь, которую я вижу, кроме человека, которого нет, я вижу себя в одиночестве и одинокой.

Р.: В каком положении?

С: В этом случае я своими собственными глазами выглядываю в мир.

Р.: Ты своими собственными глазами выглядываешь в мир. Таким образом, ты не видишь себя.

С: Я думаю, что иногда вижу, как я стою, вроде как совсем одна, в своем доме. Но в другое время это только одинокая часть моих чувств. Вроде как выглядываю в мир.

Р.: И ты видишь там планету?

С: Нет, нет, нет. Это как если ты стоишь в своем дворике или где-нибудь еще.

Р.: Но там никого нет.

С: Верно.

Р.: Хочешь поиграть?

С: Конечно.

Р.: Если вспомнить, что ты делала прошлой ночью, в какой момент ты начинаешь чувствовать панику?

116

С: Когда я думаю, что этот человек задерживается подольше, чем это можно объяснить. Часто я говорю: ну ладно, нужно сделать скидку на расстояние, дать им немного времени. Потом я начинаю думать: они вообще не придут, они вообще не придут.

Р.: А, это хорошо. Это должно сработать.

С: И затем я действительно начинаю нервничать.

Р.: Ведь если ты говоришь — они вообще не придут, — то, конечно, тебе приходится рисовать изображение, чтобы оправдать, почему не придут. Что-то вроде катастрофы.

С: Да, катастрофу или даже что-то вроде того, что они идут домой и не приходят на встречу или что-то там еще со мной.

Р.: И у тебя появляется паника?

С: Да.

Р.: Если бы у тебя была дистанция, как бы ты узнала, что она у тебя есть?

С: Ну, я полагаю, что не испытывала тех чувств. У меня была бы уверенность, немного самоуверенности и, я думаю, могла бы сказать себе: ладно, то, что их здесь нет, еще не значит, что ты их потеряла, и это действительно не имеет значения. Может быть, что-то случилось. И к тому же, ты можешь идти дальше. Ну и что, если они не придут? Ты можешь идти дальше.

Р.: Ты явно с этим справилась. Между прочим, ты знаешь, что это достижение?

С: Ты имеешь в виду — справиться с паникой?

Р.: Могу поспорить, что многие люди здесь не смогли бы паниковать.

С: Наверное, нет. Я уверена, что не так, как я.

Р.: Это как и все остальное. Этому учишься. Не верти микрофон, а то вон, люди сзади начнут на нас кричать. Есть заметная разница в моем взгляде на людей, заключающаяся в том, что одна из особенностей людей в том, что они прекрасные ученики. Меня всегда поражает, как могут люди так быстро учиться. Многое из того, что они узнают, не стоит того. Подумай о том, сколько бесполезных вещей ты узнала. Но сам факт, что ты смогла узнать все эти вещи, действительно впечатляет. Например, ты можешь сейчас остановиться и вспомнить те же изображения, которые у

117

тебя были прошлой ночью? И вернуть ощущение паники?

С: Да. В основном.

Р.: Создай изображение и, в буквальном смысле, надвинься.

С: Хорошо. Я закрою глаза и сделаю это. Убери свет.

Р.: Все исчезают из комнаты, когда ты закрываешь глаза?

С.: Верно.

Р.: Комплекс страуса. Это работает, да?

С: Да.

Р.: Остальные здесь, они этого не могут. Ты можешь, в самом деле, остановиться и, надвигаясь на изображение... это как увеличительные линзы, правда? В то время, как ты надвигаешься на изображение, ты чувствуешь панику?

С: Верно.

Р.: Подойди к изображению по-настоящему близко и постарайся отодвинуться от него. Еще дальше. Еще раз. Как это меняет твое переживание?

С: Я не чувствую такого страха.

Р.: Сейчас я тебе еще что-то покажу. Вернись и посмотри на это еще раз с расстояния. Теперь сделай изображение темнее. Ты когда-нибудь видела ручку яркости на телевизоре? Уменьши яркость. Что происходит?

С: Это добавляет расстояния. Заставляет его постепенно исчезать.

Р.: Заставляет его исчезать. Добавь яркости. Сделай ярче. Ты делаешь это действительно здорово. И быстро. Ярче. Теперь сделай поближе. Что происходит, когда ты одновременно делаешь его ярче и ближе?

С: У меня начинают появляться ощущения напряжения и волнения.

Р.: Это работает. Единственная разница в том, что на этот раз ты сделала это сознательно. Видишь ли, я рассказываю людям следующее: твой мозг — изумительное устройство, и оно работает. Способности людей к обучению — феноменальны. О мозге можно сказать, что он будет учить и делать что-то независимо от того, делаешь ли это ты. Большинство людей не ведут себя в соответствии с собственной волей. Они ведут себя как-то так, как будто их мозг — это не что-то,

118

что они могут использовать. Твои руки движутся, думаешь ты о них или нет. Если ты остановишься, скажем, случайно откинешься на спинку стула или положишь руку куда-нибудь, где будет слишком тепло, ты скажешь: «О-о-о-х» и отдернешь ее. Ты можешь даже добровольно взять ее и положить рядом. Но если будет жарко, у тебя есть выбор ее отдернуть. Это значит, что ты можешь управлять своей рукой. Некоторые люди лучше других. У меня есть друг, который приходит и постоянно разбивает мои стаканы. Не очки такого типа, а стаканы на столе. Ты наливаешь ему стакан вина, он к нему тянется, и его рука неизбежно его опрокидывает. Он еще не научился управлять своей рукой. Но, тем не менее, он не скажет, что у него нет выбора, направляя ее. Когда речь идет о человеческих мозгах, я всегда спрашиваю: кто там внутри держит руль? Если ты не управляешь своим мозгом, на тебя очень сердятся и говорят: давай напугаем ее до смерти. Если ты способна вновь пережить прошлую неприятность, значит, у тебя фотографическая память. Ее можно было бы использовать. Представь, если бы ты смогла взглянуть на книжные страницы и сосредоточиться настолько, чтобы можно было их снова прочитать. Там была бы целая библиотека. То, что ты используешь для того, чтобы создать панику, я использую для того, чтобы запомнить корешки квитанций и тому подобное. Их запоминать намного веселее — в зависимости от того, есть ли у меня или нет на счете деньги. Я хочу, чтобы ты попробовала одну вещь — то, что я хотел попросить тебя сделать, будет выглядеть немного странным. Но большинство вещей, тех вещей, которые я прошу людей делать — странные. Когда ты видишь себя в одиночестве, например, я хочу, чтобы ты попробовала, так как мы сделаем здесь две вещи. Сначала я хочу, чтобы ты создала изображение — какой, по твоему мнению, ты была бы, если бы могла это изменить. Но этого недостаточно. Я известен как жадный сторонник изменений. Для меня недостаточно решать проблемы, так как я не верю в то, что ты называешь трудностями. Меня это поражает. Это прекрасно работает. Ты можешь пойти назад, вернуться прямо туда и испытать панику. Ты можешь получить изображение и передвигать его вперед. Сделай

119

изображение ярче и возьми его в фокус. Снова закрой глаза, входи прямо туда и, приблизившись к нему очень близко, ты начинаешь чувствовать панику. Что я хочу от тебя — это чтобы в маленьком левом углу ты увидела крошечный прямоугольник с твоим изображением, — какой бы ты была, если бы ты совершила это изменение. Угол очень темный, по внезапно большое изображение начинает темнеть, а другое начинает увеличиваться и становится ярче, пока оно не заполнит весь экран. Но ты можешь сделать это быстрее. Давай. Поторопись. Пока ты не увидишь себя такой, какой бы ты была. Теперь я хочу в точности повторить это. Я хочу, чтобы ты сделала это пять раз по-настоящему быстро. Но я не хочу, чтобы ты уменьшала большое изображение. Я хочу, чтобы ты заполнила пустоты. У тебя есть там пустоты? Это пустое место черное или белое?

С: Я думаю, в разные дни — по-разному. Думаю, сегодня — белое.

Р.: Хорошо. Здорово, что мы здесь, на Юге. Пять раз. Итак — вперед. Сделай это один раз. Снова сделай. Раз, два, три, было пять. Потеряла счет, да?

С: Да.

Р.: Я бы хотел, чтобы ты вернулась и сделала это три раза. Только на этот раз я хочу, чтобы ты сделала это по-настоящему быстро. Просто в мгновение ока. Не дольше этого. Вот такое количество раз я хотел бы. Сделай это три раза. Хорошо. Тебе нравится ощущение, которое ты получаешь, когда видишь себя? Ты уверена в том, какой бы ты была, если бы совершила это изменение?

С: Да.

Р.: Тебе нравится это ощущение?

С: Очень.

Р.: Теперь я хочу, чтобы ты вернулась к воспоминаниям о прошлой ночи и вспомнила панику. Другими словами, вернись и проделай то, что создаст панику. Ты можешь остаться в панике? Теперь помести маленький квадрат в углу и теперь, когда квадрат увеличится, другой квадрат, больший — я хочу, чтобы ты его сдвинула назад, в то время как он постепенно исчезает. Затем я хочу, чтобы другой квадрат приблизился, в то время, как он увеличивается. Так сказать, ты ока-

120

шШШЛ

жешься лицом к лицу с собой в новой ситуации. Какое ощущение, когда попадаешь туда?

С: Намного лучше.

Р.: Я хочу, чтобы ты сделала это трижды, очень быстро.

С: Хорошо.

Р.: Как я тебе говорил, есть две вещи, которые нам нужно сделать. Это — номер два. О, давай, ты можешь делать быстрее.

С: Я уже закончила.

Р.: И вновь я хочу, чтобы ты вернулась к образу, откуда исходила паника. Когда ты приблизишься на этот раз, я хочу, чтобы ты сделала его таким ярким, чтобы он стал белым. Затем сделай его темным. Когда ты сделаешь его темнее, в левом нижнем углу увеличится другой образ и станет ярче, увеличиваясь, пока не заполнит собой весь экран. Я сказал тебе, что это будет не трудно. У тебя там довольно хорошее изображение. Ты с ними немного медлительна. Видишь ли, мне нравится ускоренное кино. Сделай это еще разок, но быстрее, хорошо?

С: Ага.

Р.: На этот раз начинай и вернись, посмотри на панику. Посмотри, можешь ли ты ее сдерживать. Я хочу, чтобы ты попробовала впустую, насколько можешь.

С: Это трудно. Я продолжаю становиться белой.

Р.: Что ты имеешь в виду?

С: У меня с этим трудности.

Р.: Я думал, ты этим овладела.

С: Я владею паникой. А сейчас все, чего я добиваюсь, — белизна.

Р.: Ну, выбери другое время. Ты, должно быть, паниковала не один раз. Ты, наверное, утратила навык.

С: Я могу получить панику, но она не такая сильная.

Р.: Начинай и попробуй удержать эту несильную панику.

С: Это просто не работает (смех).

Р.: Гм. Ты попалась. Видишь, не так трудно измениться, правда?

С: Не очень.

Р.: Попробуй еще раз. Чтобы быть уверенной.

С: Я в самом деле не могу это сделать.

121

P.: Co всей откровенностью. Ты должна выполнить обещание. Ты сказала, что это изменит всю твою жизнь.

С: Да.

Р.: Теперь тебе придется соблюдать свои обязанности этой сделки.

С: Ну, я думаю, если у меня нет теперь этой проблемы, то будут изменения. Потому что это повлияет на все.

Р.: Ты не сможешь этого сделать.

С: Это было бы замечательно.

Р.: Попробуй.

С: Я уже пробовала.

Р.: Попробуй прямо сейчас.

С: Я просто не могу этого добиться. Я просто не могу этого добиться.

Р.: Так. Раз раньше это было так просто, а теперь так трудно, то это о чем-то говорит. Ты можешь пойти и попробовать это в реальном мире. Вот, что я тебе скажу. Почему бы тебе не выйти на улицу к кофейному автомату, а я туда подойду через десять минут.

С: Хорошо.

Р.: Хорошо. Спасибо.

М.: Прошло около восьми месяцев с тех пор, как д-р Бэнд-лер работал с Сюзанной и ее проблемой, которую она описала как «ожидаемая утрата». Сюзанна, мы рады, что ты сейчас снова с нами и даешь нам возможность выяснить, проследить, что тебе запомнилось из того, что случилось в тот день и что ты с тех пор пережила.

Билл: У нас есть несколько вопросов, которые мы хотели ей задать, потому что мы в самом деле с нетерпением ожидали продолжения такого рода, которое мы уникальным образом можем предложить людям.

М.: Я думаю начать с Сюзанной с того, чтобы вспомнить время, проведенное с д-ром Бэндлером. Я хочу, чтобы ты сказала, что показалось самым полезным, самым важным из того, что он делал?

С: Я стараюсь вспомнить. Мне в каком-то смысле трудновато конкретно на что-то указать. Но я полагаю, что то, что я помню, — это белый цвет уничтожил мое плохое изображение и увеличение такого моего образа, какой я хотела быть.

122

Это действительно почти все, что я запомнила из встречи.

М.: В каком именно отношении ты теперь другая? Скажем, ты попала в ситуацию, в которой кто-то минут на 20 опаздывает на ленч или встречу с тобой. В каком отношении ты другая?

С: Это действительно здорово. У меня нет паники, когда кто-то опаздывает. Я в состоянии взглянуть на ситуацию, мысленно представить, какой бы я хотела быть, и я не паникую. Я думаю о множестве причин, по которым они могли опаздывать, и я в состоянии разумно вести себя в этой ситуации.

Б.: Сколько времени прошло прежде, чем это начало происходить?

С: Это в самом деле интересно. Когда я ушла из студии в тот день, я знала, что я чувствую себя действительно хорошо, но я все-таки скептически отнеслась к тому, что произошло, потому что мои приступы паники такие сильные и такие болезненные для меня. Я в тот вечер пошла домой, и произошла та же ситуация. Кто-то должен был прийти, но они не приходили в течение нескольких часов. И я совершенно не расстроилась. Я смогла лечь и вздремнуть. Это меня совершенно не расстроило. Я была просто поражена.

М.: Как Билл уже сказал, от того времени, которое ты провела с Ричардом, нас отделяет восемь месяцев. Как у тебя дела? Ты по-прежнему находишь, что ты не так расстраиваешься, как раньше?

С: Совершенно не так. Иногда, когда я сталкиваюсь с действительной потерей, я расстраиваюсь. Но это скорее оправ-анное расстройство. Например, моя лучшая подруга в ноябре переехала в Техас. Когда она уехала, я пролила слезы, но не паниковала. Так что это соответствующий тип реакции на действительную потерю.

М.: Давай посмотрим, правильно ли я кое-что понимаю, тобы была достигнута цель от просмотра пленки. По-мое-у, я слышал, как ты говорила, что изменились, по крайней ере, две вещи. Первая: в ситуации, где кто-то должен встре-ить тебя и что он может на несколько часов опаздывать, — вой внутренний образ самой себя — другой. И также — внут-енний образ ситуации.

С: Да.

123

М.: Так, что ты не начинаешь чувствовать панику.

С: Верно.

М.: И это изменение держится уже более восьми месяцев с того времени.

С: Верно.

М.: Как это тебе нравится?

С: Ты не знаешь, какое это облегчение!

М.: Это очень приятно слышать. Очень рад слышать это.

Б.: Знаешь, одна из удивительных вещей, которая пришла мне в голову во время этого двадцатиминутного просмотра видеопленки о том, как д-р Бэндлер работал с тобой, — то, что многие люди были бы не прочь делать вещи такого рода. Но мы хотим предупредить наших зрителей: прежде чем делать вещи такого рода, как д-р Бэндлер, — надо этому научиться у инструктора нейролингвистического программирования, у людей, которые имеют разрешение проводить обучение такого рода. Мы собираемся в конце просмотра пленки показать вам некоторые имеющиеся средства для изучения НЛП и, конечно, хотим, чтобы вы еще раз заглянули в пособие, чтобы найти больше подробностей об обучении НЛП. Майкл, у тебя есть какая нибудь заключительная мысль?

М.: Единственное предупреждение, которое я хочу добавить, заканчивая просмотр пленки, — глядя на то, как работает Ричард, не считайте это очень простым делом. То, что он в действительности делает, — очень сложно, очень тонко. И я думаю, очень важно, чтобы людям понравились пленки, они бы их использовали в качестве учебных пособий, но обязательно провели бы какое-то время с кем-либо, имеющим квалификацию инструктора НЛП, прежде чем они начнут экспериментировать над собой или другими людьми.

Б.: Сюзанна, большое спасибо.

С: Не за что. Вам спасибо.

М.: За то, что ты была с нами.

Случай 2 Агорафобия

(Боязнь пространства, открытой площади или толпы)

Билл: Это одна из серий видеолент, запечатлевших д-ра Бэнд-лера, автора одного из основателей нейрол ингвистического программирования. Рядом со мной сегодня Майкл Сэггес, который будет рассказчиком. Майкл, нам, конечно, повезло, что в этой серии участвует д-р Бэндлер, который работает с нами, а также с тремя очень важными и, должен сказать, отважными клиентами, чтобы перед камерой до некоторой степени раскрыть свои проблемы. Хотя во многих случаях мы обнаружили, что д-р Бэндлер может работать с ситуациями, где нам не очень-то необходимо точно знать, что происходит. Возможно, это что-то говорит нам об уникальности подхода в нейролингвистическом программировании. В смысле того, как он работает с людьми. Ты мог бы поговорить об этом?

Майкл: Я бы хотел остановиться на паре замечаний, которые ты сделал, Билл. Уникальность этой ситуации представляется мне очень захватывающей. То, что д-р Бэндлер у нас в студии будет работать с живыми людьми. Возможность иметь с ними продолжение, видеть, каким легким делом, благодаря ему, это кажется, когда он работает с людьми, работает с очень сложными человеческими проблемами.

Б.: В сущности это, возможно, одна из вещей, до некоторой степени, опасных. Люди не должны, глядя на эту пленку, думать: ну, это каждый может сделать. Они обязательно должны учиться, чтобы делать вещи такого рода.

М.: Целиком и полностью согласен. Вернемся к другой части твоего вопроса. Хотя джентльмен, которого мы увидим на этой пленке, имеет дело с фобией, уникальность НЛП во многих случаях состоит в том, что она имеет дело со структурой переживания (опыта) — а именно — со структурой твоего внутреннего переживания. Мне не обязательно знать со-

125

держание материала. Мне не приходится тратить много времени, задавая человеку, возможно, смущающие его вопросы о вещах, о которых трудно говорить.

Б.: Таким образом ты, на самом деле, концентрируешься на процессе, а не на содержании.

М.: Говоря о процессе, говоря о структуре, для меня самое важное в НЛП — возможность понять структуру чьего-то внутреннего опыта. И рядом с этой структурой, о которой я говорю, находятся образцы визуализации. Звуки слухового канала, кинестетические ощущения, которые переживает человек, создающие внутренние переживания и оказывающие влияние на внешнее поведение.

Б.: Как бы это пригодилось в работе с человеком, имеющим фобию, — то, что мы увидим через минуту, делает д-р Бэндлер?

М.: Одна из вещей, которая делает для меня НЛП уникальной — то, что это первая модель, которая за все время по-настоящему показала то, что происходит с кем-то, у кого фобия. Тот, у кого фобия, в какой-то момент имел переживание, которое он может помнить, а может и не помнить. Это прекрасный пример разового обучения. Если ты никогда не видел кого-то, у кого фобия к лифтам, заходи в лифт и забудь про эту фобию. Похоже на то, что у них было это одно переживание, и с тех пор, когда бы они ни приближались к тому, что порождало фобию, оно вызывает волнение или неприятное ощущение. Я хочу использовать аналогию с американскими горками. Если мы сидим здесь и смотрим, как вагон заходит на первый подъем, мы могли бы услышать звук колес, щелкающих по рельсам. Мы могли бы услышать, как люди приходят в возбуждение. У нас могли бы быть по этому поводу какие-то ощущения. Но если бы нам с тобой пришлось переменить положение в то время, когда вагон достигает верхушки перед первым спуском, так, чтобы мы с тобой сидели в первом вагоне, держась за сиденье, а эта штука шла бы вниз, это два, в высшей степени, различных переживания.

Б.: Да.

М.: А что происходит с тем, у кого фобия — это то, что они всегда на первом сиденье. Это как если бы у тебя были опре-

126

деленные воспоминания и ты о них думал: вот некоторые твои воспоминания.., они где-то похожи на просмотр фильма, ты видишь себя.

Б.: И д-р Бэндлер хочет услышать то, как перспектива изменяется?

М.: В этом переживании. Начиная с кого-то, действительно переживающего что-то неприятное, помогая ему, что мы называем «отделиться», чтобы он увидел это переживание по-другому.

Б.: И одна из особенностей работы с фобиями в том, что часто на помощь кому-то, имеющему фобию, уходило очень много времени. Возможно, 10, а то и 18 встреч. Совершенно уникально в НЛП то, что д-р Бэндлер будет работать здесь с человеком, у которого фобия и, надеемся, ситуация изменится примерно через 20 минут.

М.: Я думаю, одним из факторов, позволяющих ему это делать, является то, что он понимает структуру переживания. Ты можешь взять определенную дисциплину и попробовать выяснить сначала, что ты относительно этого чувствуешь, и разобрать это. Или ты можешь начать понимать структуру переживания. И если я изменю полностью структуру каким-то определенным образом, то я, совершенно очевидно, изменю все свое отношение к этому переживанию. И когда я перестрою или изменю твое положение с кого-то, испытывающего непосильное эмоциональное переживание, на кого-то, вернувшегося и смотрящего с другой точки зрения, я бесспорно изменю твои ощущения относительно тебя самого , и этого переживания.

|Б.: В то время как люди смотрят эту видеопленку, мы хотим сказать, что существует пособие, которое прилагается к пленке и в котором имеется множество советов — что искать и как понять то переживание, которое вы будете наблюдать. Но, Майкл, так как они уже смотрят, на что бы ты хотел обратить внимание? М.: Я бы хотел, чтобы они обратили внимание на пару вещей. Первая — нужно заметить, как д-р Бэндлер добивается понимания того, что же именно происходит внутри Ли, как он создает тревогу или реакцию в виде фобии. А затем обратите внимание на то, что именно делает д-р Бэнд-

127

лер, чтобы изменить внутреннее переживание. Еще я хочу предупредить о том, о чем мы уже упоминали на других пленках — то, что благодаря д-ру Бэндлеру эта работа выглядит очень простой, очень мягкой, и хотя, может быть, это и так, когда уже поймешь и изучишь модель, я думаю, вы согласитесь с нашей настоятельной рекомендацией, что для того, чтобы действительно эффективно использовать эту модель, необходимо определенное время потренироваться с квалифицированным инструктором НЛП и убедиться, что вы знаете то, что делаете. Это очень мощная техника.

Б.: Да. А сейчас мы посмотрим эту мощную технику с д-ром Ричардом Бэндлером.

Ричард: Как тебя зовут?

Л.: Ли.

Р.: Ли. Это твое первое имя?

Л.: Верно.

Р.: Правильно. Вот пока один правильный ответ. Чего бы тебе хотелось, Ли? Ты только что сидел и смотрел, как она проделывала это.

Л.: Ну, у меня... я думаю, это называется приступом паники.

Р.: Что это, здесь есть что-нибудь такое, что до смерти пугает людей? Что тут происходит?

Л.: Фобия, или, как хочешь ее называй, приступы паники. У меня трудности с выездом за пределы города. Когда я веду машину...

Р.: За пределы города — в противоположность въезду в город?

Л.: Нет, просто оставаясь в городе, когда я хочу уехать, большинство из них и случается. В основном.

Р.: Ну, это другое дело. У меня паника, когда я въезжаю в город. Я думаю, основанная на реальном опыте. Конечно, я езжу в такие города, как Нью-Йорк, Сан-Франциско — этого достаточно, чтобы вызвать панику у кого угодно. У них там такие холмы, что ты не поверишь. Нужно привыкнуть, чтобы там водить машину. Но, как я понимаю, это немного другое. Это случается прямо на границе города или ты сам как бы вводишь себя в это? Есть какой-нибудь знак,

128

который говорит: ты сейчас покидаешь город — паникуй?

Л.: Нет, я думаю, я просто себе говорю, когда готовлюсь ехать, она вроде как на меня немного находит.

Р.: Даже до того, как ты выйдешь из дома?

Л.: Даже если я думаю об этом.

Р.: Даже если ты всего лишь думаешь об этом? Когда ты думаешь об этом, рисуешь ли ты изображения или разговариваешь с собой об этом?

Л.: Когда кто-то упоминает о том, чтобы куда-нибудь поехать, я начинаю...

Р.: Не темни, мы здесь в цейтноте.

Л.: Когда кто-то что-нибудь говорит о поездке за город, поездке куда-нибудь, первая моя мысль — сказать «нет». Я не могу, я придумываю отговорки...

Р.: У тебя в голове что-нибудь происходит или это невольная реакция?

Л.: Ну, я сейчас думаю, что это, главным образом, реакция. Знаешь, я говорю, что у меня эти приступы паники и все такое, и это меня беспокоит так, что я просто не могу ехать.

Р.: А если бы я предложил, что после того, как мы отсюда уйдем, мы с тобой поедем за город — ты чувствуешь панику, когда думаешь об этом?

Л.: Если бы я знал, что мне придется это сделать, — да.

Р.: Тебе придется. Я, знаешь ли, проверяю свою работу.

Л.: О, в самом деле?

Р.: Да. Мы живем в реальном мире. Единственное, из-зи чего бы ты, возможно, чувствовал большую панику — это мой гнев. Я хочу тебя проверить как клиента. Я заводил брыкающихся и кричащих людей в лифты, чтобы проверить фобию. Когда они туда попадали, они обнаруживали, что единственное, к чему у них была фобия, — был я. Они чувствовали себя отлично. Но я просто хочу знать, как ты достигаешь паники. Ты сейчас это можешь сделать? Подумай о том, чтобы поехать...

Л.: Нет, в самом деле, если бы я был в машине, готовясь...

Р.: Ну, ладно, попробуй. Закрой глаза и притворись, что ты видишь то, что увидел бы, садясь в машину. И знал, ка ково это — ехать по направлению...

129

5 Милтоя Эриксон

Л.: В открытых местах, да. Так, небольшое покалывающее чувство... Совершенно непохожее на то, что я действительно чувствую.

Р.: Ты видел себя в этом образе?

Л.: Да, в машине, да. Выглядывая наружу.

Р.: Выглядывая наружу. Ты когда-нибудь ездил за город?

Л.: О, да.

Р.: И когда ты вспомнишь, ты можешь увидеть то, что ты видел, когда это случилось?

Л.: Ты имеешь в виду — когда меня охватила паника?

Р.: Да, ты правильно понял.

Л.: Хорошо. Но я думал, ты раньше всерьез говорил.

Р.: Нет, я хочу здесь пойти до конца. Видишь ли, я не знаю. Ко мне приходят люди и врут о том, что у них эти проблемы.

Л.: Нет, я могу вспомнить первый раз.

Р.: Самый первый раз. Это было неожиданностью?

Л.: Да. Я просто стал белым как снег, сердце стучало 90 миль в час, и я чувствовал себя так, как будто собирался умереть. Я чуть не потерял сознание.

Р.: Была какая-нибудь причина?

Л.: Такой не знаю.

Р.: Никакой глубокой психологической основы?

Л.: Такой не знаю.

Р.: Просто твой мозг сказал: аррр... мне достаточно. В штаны не наложил?

Л.: Действительно.

Р.: Мозги — они такие. У меня есть теория — почему. Тебе кто-нибудь когда-нибудь рассказывал мою теорию?

Л.: Нет.

Р.: Моя теория в том, что причина такая: так как мир отклоняется на 20 градусов, в действительности у каждого из нас чужой мозг, и он, этот мозг, пьян.

Л. (смех): Хорошо.

Р.: Это вся теория, которая у меня есть. Это степень моей теоретической основы. Ладно. Пожалуйста, вернись назад и увидь то, что ты видел, и услышь то, что ты слышал в самый первый раз, когда тебя охватила паника.

Л.: Я вышел из дома дяди и сел в машину. Поехал по шоссе, и после этого...

130

Р.: Я хочу, чтобы ты это сделал внутри. Я хочу, чтобы ты действительно увидел то же самое, что ты видел в тот момент, и услышал те же звуки.

Л.: Ладно.

Р.: Прямо до того момента, когда она наступит.

Л.: Хорошо.

Р.: Ты чувствуешь ее, когда ты делаешь это?

Л.: Не так, как тогда. Но я что-то чувствую. Да.

Р.: Хорошо. Она сильная?

Л.: Да.

Р.: Отлично. Я просто хотел, чтобы ты убедился, что у тебя сохранилась эта проблема. Иногда люди теряют свои проблемы. Они продвигаются в жизни, и раз — ее нет.

Л.: Ну, это не так, как было. Не так, как если бы на самом деле быть там. Это забавное чувство. Ты чувствуешь, что там тебе что-то говорят.

Р.: Что, ты думаешь, оно тебе говорит?

Л.: Ну, оно говорит мне, что я бы снова пережил, если бы сделал это.

Р.: Может быть. Кто знает? Что ты думаешь после того, как посмотрел на нее?

Л.: Это очень интересно. Очень, очень интересно. Как будто заставляет тебя поверить... да.

Р.: Видишь ли, дело в том, что у меня очень хорошие отношения с человеческим подсознанием. Я, кажется, чаще всего не так здорово лажу с рассудком людей. Я много знаю о том, как люди учатся. Видишь ли, это как если бы я протянул руку, чтобы пожать твою, твоя рука знает, как это делать. Через некоторое время она делает это вроде как автоматически. И подумай, как было бы неприятно все время по мнить, что такое рукопожатие. Хорошо... подними руку.., если бы тебе пришлось вновь этому учиться, чтобы око и- о-сто работало автоматически. Поэтому я люблю, когда в< :еи автоматически. Где-то твой мозг научился паниковать ;ta ч-той города. Но если твой мозг может чему-то подобному •& учиться, я имею в виду, что, может быть.., он старается тебя здесь удержать. Может быть, у него есть убедительный дь вод. К тому же существуют и другие способы сделать подобное. Кажется, это было бы не очень-то удобно. Особенно и этих

131

5*

краях. Возможно что-то приятное за чертой города. Что там?

Л.: Прекрасная местность для начала. Работа. Когда приходится путешествовать.

Р.: О, может быть, какая-то часть тебе предлагала бы быть бедной и торчать в городе?

Л.: Может, и так.

Р.: Нет. Я не верю в эту чушь. Меня не проведешь. Я знаю, что мы учимся самым разным вещам. Может быть, в какое-то время и существует некоторая функция (назначение), но я не думаю, что через некоторое время эти функции... Представь, сколько люди учат нелепых вещей, у которых было бы какое-то назначение, а теперь нет. Я всегда помню об одном парне ростом почти семь футов, который в течение девяти месяцев участвовал в одном из моих учебных семинаров: он был высоким человеком, но этот учебный семинар проходил в комнате, где было всего три стула, а остальное — подушки и тому подобное. Это было одно из мест, где проходили групповые встречи, и я арендовал эту комнату. Мне пришлось сесть на стул. Я не люблю сидеть на полу. Однажды он подошел ко мне, взглянул на меня и пошел. «Парень, — сказал он, — я всегда думал, что ты выше меня». Потому что внутри он не чувствует, что он ростом в семь футов. Он чувствует себя намного меньше, он вроде как забыл. А люди забывают такое очень легко. Очень часто люди не знают, что они выросли. Поэтому внутри они чувствуют себя низкими, маленькими и все такое. Это, в общем, неважно. Как тебе это удалось, прямо удивительно, что ты можешь помнить, как паниковать. Сколько раз ты выезжал за черту города и у тебя это было? Ты помнишь сколько раз?

Л.: Возможно, около 5 — 8 раз.

Р.: Как давно это случилось?

Л.: Самый первый раз было около двух, двух с половиной лет назад.

Р.: Ты пробовал только 8 раз. Сколько дорог ведет из города?

Л.: Возможно, 6 или 8.

Р.: Видишь ли, я немного более склонен к экспериментам, чем ты. Я бы попробовал все разные дороги, чтобы посмотреть, можно ли выбраться. Так как дело могло быть в твоей машине.

132

Л.: У меня одна машина.

Р.: Ты ехал той же дорогой и в первый, и в восьмой раз?

Л.: Нет.

Р.: Хорошо. Потому что, может быть, где-то там есть знак, который говорит: «Не паникуй!» Что-нибудь приятное вроде этого. У меня был друг, который научился одной замечательной вещи. Когда он был молодым, кто-то из докторов сказал, что ему придется либо научиться жить с тем, что с ним было неладно, либо прыгнуть с моста «Золотые ворота» .И — о чудо! Примерно через пять лет они нашли средство от его болезни. И он расхаживал по Сан-Франциско недалеко от моста и без всякой причины испытывал желание покончить с собой. Сейчас я уверен, что в то время у врача было хорошее намерение, но этот человек оказался внушаемым.

Л.: Просто держал это в голове.

Р.: Для него это было очень важно. Ну, ладно, я скажу, что я хочу от тебя. Твой случай простой. Это прямо по моей части. Никто тебе не говорил, что моя любимая вещь... моя, любимая вещь... фобии, потому что у меня нет... я не наделен прекрасной памятью. В общем пустая голова во многих отношениях. Большую часть жизни я провел в поисках того, что я только что куда-то убрал. Что я хочу от тебя... Я хочу, что бы ты вернулся и вспомнил время, когда ты ушел — это был дом твоего дяди?

Л.: Ага.

Р.: Хорошо. Дом твоего дяди. И ты знаешь, чтобы ты увидел, если бы поехал. Насколько это далеко?

Л.: Наверное, миль семь.

Р.: Семь миль. Хорошо. Потом — раз — и знаешь, к тому месту, где наступает паника. Потому что в голове ты можешь сделать это очень быстро. Увидь то, что ты видел, когда ты был там. Только на этот раз я хочу, чтобы ты быстро пробе-чтобы убедиться, что ты помнишь. Другими словами, наблюдай, как если бы ты мог лететь рядом с машиной, наблюдай за выражением своего лица. Наблюдай за собой.

(Длинная пауза)

Л.: Хорошо.

Р.: Теперь, когда ты себя видишь, испытываешь ли ты какие-нибудь подобные чувства?

133

Л.: Нет. В общем, нет. В самом деле, нет. Я вижу себя нервной развалиной.

Р.: Когда говоришь о вождении машины, это плохое слово.

Л.: Я знаю. Я был. Я был нервной развалиной.

Р.: Ты не разбил машину?

Л.: Нет, я доехал до дома.

Р.: Но если ты не нервничаешь, тебе не придется... действительно, если ты в самом деле начинаешь нервничать, я тебе предлагаю успокоиться. Ты когда-нибудь думал об этом?

Л.: Я старался говорить себе: «Ну, теперь успокойся». Но когда ты там находишься, выбраться трудновато.

Р.: Да. На этот раз я хочу, чтобы ты сделал... Я хочу, чтобы ты сделал это снова. На этот раз сделай это изнутри.

Л.: Просто вернуться прямо туда?

Р.: Да, только на этот раз ты сядешь внутрь и сделаешь это изнутри. Так что начинаешь получать те ощущения, которые говорят тебе... (пауза). Ты их еще чувствуешь?

Л.: Нет. В самом деле нет. Я могу об этом думать. Я могу представить себя, как я сел в машину и поехал, когда это пришло. Но у меня не было покалывающего ощущения, которое ко мне приходит, когда я об этом думаю.

Р.: Не было?

Л.: Ну...

Р.: На всякий случай я скажу тебе, что мы будем делать. Я хочу, чтобы на этот раз ты увидел это еще раз снаружи. Я хочу, чтобы ты прогнал это очень быстро и, когда пойдешь до конца, до момента сразу после паники, до конца именно этого воспоминания, я хочу, чтобы ты его остановил — в виде слайда. Затем я хочу, чтобы ты перелетел «снаружи» «вовнутрь» машины, чтобы ты увидел все, что видел бы там, если бы был там. И я хочу, чтобы ты прокрутил это кино в обратном направлении, пока снова не окажешься у дядиного дома. Тебе придется пройти весь путь назад. Это то, что тебе действительно следует сделать — в обратном направлении.

Л.: Хорошо.

Р.: Отлично. Еще раз, я хочу, чтобы ты прогнал это. Посмотри,.сможешь ли найти там какую-то часть той паники. Если бы было так просто это изменить, не было бы это халтурой? И ты прокол два года...

134

Л.: В консультациях, да.

Р.: Так знаешь что? Вот что: тебе никто не сказал, что надо делать. Знаешь, они ходят — в школу. Они даже иногда делают такую вещь в школах. Они говорят тебе, что ты должен произнести слова по буквам. Но они не говорят тебе — как. Поэтому множество людей делало это фонетическим образом. Ты в школе учил фонетику?

Л.: Нет.

Р.: Ну, так даже слово «фонетика» нельзя произнести по буквам фонетическим образом. Ты об этом думал? Те, кто придумал название для этой системы, не очень-то серьезно к себе относились. И в любом случае учителя не могут хорошо произносить по буквам. Ты подходишь и спрашиваешь: «Как произносится по буквам это слово?» Они всегда пользуются старой уловкой: «Иди и посмотри в словаре». Если бы я знал, как оно пишется по буквам, я бы с самого начала посмотрел в словаре. Но большинство людей останавливаются и мысленно рисуют изображение этого слова. Затем они срисовывают. Я не знаю, что люди так поступают.

Л.: Я тоже.

Р.: Так поступают те, кто правильно пишет. Ну, и почему тебе не сказали об этом в школе? И в школе тебе не сказали, что если у тебя такая штука как паника, остановись, увидь себя снаружи, быстро пройди через это, сделай слайд и вернись назад. Этого тебе не говорят. Если бы кто-то пришел и сделал это... Я думал о том, чтобы написать книжку для выживания. Потому что я решил, что жизнь приводит к смерти и процесс жизни создает огромные трудности.

Л.: Да.

Р.: У тебя не было бы проблемы, если бы ты не был жив.

Л.: Совершенно верно.

Р.: Самоубийцы додумались до этого. Их проблема в том, что их бы ке волновало, если бы не было... Они бы не возражали, если бы они вообще не родились. Вернись и сделай это еще раз. Давай посмотрим, удастся ли нам добыть здесь из тебя немного паники. Ты попал в беду, я разминаюсь.

Л.: Нет, я могу сейчас об этом подумать и испытать то покалывающее ощущение как обычно.

135

Р.: Даже покалывающее? Ты можешь постараться получше. Ты можешь испытать покалывание.

Л.: Ну, я попробую. Нет, в самом деле нет.

Р.: Ну, давай. Ты же хочешь убедиться, правда?

Л.: Да.

Р.: Хорошо. Тогда почему бы нам не проехаться за город?

Л.: Я готов попробовать.

Р.: Остановись и подумай об этом. Если ты хочешь попробовать.

Л.: Да. То, что я сказал... Я готов попробовать.

Р.: Так, это другое. Мы поедем прокатиться через некоторое время. Я еще хочу сделать пару вещей, а затем мы прокатимся за город. В общем-то, если это только восемь миль, может быть, я найду кого-нибудь, кто отвез бы тебя за город и привез назад. Может, сказать этим ребятам из видео...

Л.: Чем это для меня было. Смогу ли я действительно добиться ощущения, если сильно сосредоточусь. Но это не то, что действительно сесть в машину и поехать.

Р.: Да, я знаю.

Л.: Я не могу заставить себя...

Р.: Но ты мне говорил, что когда тебя приглашали ехать, ты всегда говорил: «Я не могу».

Л.: Верно.

Р.: Ты этого не сказал, потому что теперь это уже неправда. Так что мы это сделаем. Почему бы нам здесь не остановиться и не пропустить это через тест?

Билл: Прошло около часа с тех пор, как Ли закончил встречу с д-ром Бэндлером, чтобы поехать и посмотреть, что теперь произойдет с его фобией во время поездки за черту города. Он возвращается в студию рассказать, чем было для него это переживание.

Р.: Отлично. Ли только что вернулся, и я подумал, что заставлю тебя доложить, что случилось.

Л.: Я выехал за черту города. Более того, я выехал за пределы штата.

Р.: Ты выехал за пределы штата!

Л.: Да, только через мост. Он где-то в двух-трех милях отсюда.

Р.: Какой мост?

136

Л.: Мост 6-й улицы в Хантингтоне, Огайо.

Р.: Значит, уехал в сельскую местность?

Л.: Ну, это за чертой города, это я гарантирую. Это маленький городок в той стороне. Я даже думал о нем, переезжая через мост.

Р.: Сколько времени прошло с тех пор, как ты переезжал через этот мост?

Л.: Четыре с половиной года.

Р.: Четыре с половиной года. Ну и что ты об этом думаешь?

Л.: Я просто не могу поверить, что это со мной случилось. Это все равно, что выйти из тюрьмы. Это действительно происходит. Вот к чему это сводится. Прежде, всегда, когда я пытался выехать за город, я все время ждал, когда наступит паника. Иногда это случалось, в большинстве случаев — нет. На этот раз я даже не... Я даже не ждал, чтобы это случилось. Я просто поехал и вернулся.

Р.: Когда ты последний раз был в отпуске?

Л.: О, вот здорово, по крайней мере, шесть или семь лет назад. Я очень хочу в отпуск, но не могу. Я хотел поехать с семьей на Всемирную ярмарку...

Р.: Теперь ты сможешь поехать.

Л.: Да.

Р.: Так ты куда собираешься — на Всемирную ярмарку?

Л.: Если они не закроются к тому времени, когда я туда доберусь.

Р.: Сколько она будет работать?

Л.: Я думаю, она работает до...

Р.: Они ведь проводят ее в течение всего года?

Л.: Нет, я думал, только в октябре, так, кажется.

Р.: Лучше садись в машину и поезжай.

Л.: Действительно.

Р.: Куда еще? Как ты думаешь... Что, думаешь, случится, когда ты приедешь домой?

Л.: Они мне не поверят. Так что я свожу их куда-нибудь. Мою семью.

Р.: Ты собираешься их свозить куда-нибудь сегодня вечером?

Л.: Думаю, да.

137

Р.: Свози на прогулку. Тебе, возможно, придется это сделать, чтобы они убедились.

Л.: О, да, я свожу.

Р.: Затем тебе, возможно, придется им сказать, что тебя привязывали к столбам и прибивали руки гвоздями. Люди не думают, что изменения могут происходить очень легко.

Л.: Да, я не думал, что это будет так легко.

Р.: И как тебе то, что это было так просто?

Л.: В это просто не веришь. Просто нельзя осознать, что ты в самом деле можешь это делать..

Р.: Спасибо.

Л.: Спасибо.

Р.: Пожалуйста. Всего хорошего. Там — большой мир.

Л.: Да, думаю, да. Я это выясню.

Р.: Может быть, когда-нибудь ты даже поедешь на Запад. Но не езди туда, где я живу.

Л.: Будет трудновато, да?

Р.: Верно. Это долгая дорога через океан.

Случай 3 Страх перед начальником

Билл: Это одна из видеолент, запечатлевших д-ра Ричарда Бэндлера, одного из основателей нейролингвистического программирования. Сегодня со мной Майкл Сэггес, который изложит содержание. Майкл, нам очень повезло, что в этой серии участвует д-р Бэндлер.

Майкл Сэггес: Билл, я думаю, это действительно уникальная возможность, что д-р Бэндлер находится в студии, где мы можем снять пленки высокого качества и дать продолжение этих пленок через восемь месяцев. Я очень рад этому проекту.

Б.: Я думаю, что это уникальная особенность. У нас с тобой большой опыт работы в медицине, где ты работаешь с кем-то в аудитории или с кем-то в кабинете и никогда по-настоящему не знаешь, эффективно ли то, что ты сделал. Такое с профессионалами часто происходит. Уникальность здесь состоит в том, что через восемь месяцев мы возьмем интервью у людей, с которыми работал д-р Бэндлер.

М. С: Не только это, Билл. Мой опыт, да, я думаю, и твой, показывает, что на многих учебных пленках, которые я видел студентом, практикантом, можно увидеть, как кто-то работает с пациентом, но потом пленка кончается, и ты так и не знаешь, что с ними случилось. И я думаю, тот факт, что мы решили вернуться и, спустя восемь месяцев, посмотреть продолжение, делает эту пленку в какой-то степени уникальной.

Б.: Да. Да и у нас есть пособие, которое прилагается к пленке, и мы сможем глубже объяснить, что такое НЛП. Но не мог бы ты в течение минуты рассказать людям, которые смотрят эти пленки, что такое НЛП, в чем его отличие от других подходов, которые часто используются в терапии?

М. С: Я думаю, Билл, на этот вопрос существует множество ответов. Для меня самой характерной, привлекательной особенностью является то, что НЛП, несмотря на то, что это

139

модель и моделированный процесс, позволяет нам начать понимать внутреннюю структуру чьего-либо переживания. И на многих пленках вы увидите, как д-р Бэндлер начинает работать с чьим-либо внутренним переживанием.

Б.: А не просто смотрит снаружи на их поведение.

М. С: Именно так. Например, в одной ситуации он может начать исследовать чьи-то внутренние образцы или внутреннего ревизора... как они разговаривают с собой. И, как мы увидим и услышим это на пленках, эти внутренние переживания, структура этих переживаний оказывает огромное воздействие и влияние не только на их чувства, но и на внешнее поведение.

Б.: Для меня одна из удивительных вещей, от которой я время от времени получаю большое удовольствие, когда смотрю — вы увидите это на пленке во время работы Майкла с д-ром Бэндлером — то, что само тело говорит тебе, что происходит внутри. Одна из конкретных вещей, которые д-р Бэндлер помог обнаружить, касается движения глаз. Когда люди начинают мысленно рисовать изображения, их глаза поднимаются вверх. Вы увидите Майкла на этой пленке, когда он будет мысленно представлять вещи, вы можете увидеть, как его глаза пойдут вверх, чтобы нарисовать эти изображения. Д-р Бэндлер останавливается на этом несколько раз.

М. С: Я думаю, что одна из уникальных особенностей НЛП в том, что поскольку оно основано на сенсорной информации, на том, как люди обрабатывают информацию, то существуют подсказки, которые можно использовать. Например, движения глаз. Мы называем их оценивающими движениями глаз. Большинство людей оценивают зрительные образы, поднимая глаза. Большинство людей оценивают слуховую информацию, глядя куда-нибудь в сторону.

Б.: Другими словами, когда они разговаривают с собой?

М. С: Когда они разговаривают с собой или очень часто говорят вслух. И люди также смотрят в другом направлении, когда они что-то ощущают. То, что ты как наблюдатель можешь это заметить, указывает на то, как человек, с которым ты работаешь, обрабатывает информацию.

Б.: Так что во время просмотра этой пленки, одна из вещей, на которую должен обратить внимание человек, знако-

140

мящийся с НЛП... однажды он обнаружит, что Майкл делает нечто совершенно уникальное — создает для него проблему. Это то, что, общаясь с людьми внешне, он внутренне разговаривает с собой. Это можно в самом деле обнаружить, наблюдая за движением его глаз.

М. С: Если внимательно смотреть, поражает то, что д-р Бэндлер обнаруживает это раньше, чем Майкл.

В.: Да. За чем-нибудь еще нужно наблюдать на этой пленке? М. С: Я бы хотел, чтобы они воспользовались своими чувствами, чтобы увидеть и услышать — уникальное взаимодействие д-ра Бэндлера и этого человека, а также обратить внимание на изменения, которые начинает испытывать Майкл. Можно заметить движение лица, глаз или уровень расслабленности или напряженности его тела в то время, как он начинает постоянно взаимодействовать с д-ром Бэндлером. Б.: Д-р Бэндлер, кажется, в самом деле прекрасно прово-ит время, а иногда чуть ли не играет с этим определенным клиентом. Как бы ты это объяснил?

М. С: Одна из вещей, которую я узнал, да, думаю, и ты оже, из нашего личного общения с д-ром Бэндлером, это то, то он всегда знает, что делает. Д-р Бэндлер выглядит очень ростым. Во время взаимодействия с Майклом он пользует-я некоторыми очень сложными приемами НЛП. Я полагаю, то он использует юмор как одно из средств, чтобы помочь 'айклу расслабиться и установить с ним контакт и для того, чтобы получить от Майкла все больше и больше информации во время взаимодействия с ним.

В.: Да, Мы с удовольствием представили вам д-ра Ричарда Бэндлера во время его работы с Майклом.

Ричард: Так, хорошо. Как тебя зовут? Тебя зовут Майкл, верно?

М.: Верно.

Р.: Я это помню, потому что раньше тебя с кем-то спутал. М.: Верно. Майклов довольно много.

Р.: Я считаю, что если произносишь Майкл, Ричард, Боб, Гарри и еще несколько подобных имен, то все равно вероятность 1:10, что скажешь верное имя, особенно если речь идет католиках. С католиками не промахнешься. М.: Пэт, Майкл.

141

Р.: Да, Пэт, Майкл, вот в общем и все. Ну, что тебя привело сюда? Ты же не просто проходил по коридору, ты явно чего-то хочешь.

М.: Верно. Некоторые виды поведения, которые я на себя нагоняю.

Р.: Нагоняешь на себя? Ну, это новое. У меня еще не было никого, кто бы на себя нагонял. Давай, намекни. Я не очень хороший отгадчик. Я не знаю. Никогда никто раньше времени не скажет.

М.: Я испытываю ощущения, которые неприятны. И я хочу от них избавиться.

Р.: Какие? Какие-нибудь особые или мы просто будем...

М.: Тревогу, страх, дрянное ощущение в животе.

Р.: Это разные ощущения или ты испытываешь их все вместе?

М.: Вместе.

Р.: Ты испытываешь их вместе. Откуда ты знаешь, когда это делать?

М.: Когда я в подходящей ситуации. Ситуация говорит: пора. Или я говорю себе: пора это делать.

Р.: Если бы мне пришлось это делать, как бы я узнал, в каких ситуациях это делать, а в каких — нет? Нужно знать, когда иметь проблему. Это как разочарование, оно нуждается в соответствующей подготовке.

М.: Да. Так как бы ты узнал, когда это делать? Отлично. Сначала приходит именно ощущение, приходит...

Р.: Нет... Нужно знать, когда иметь это ощущение. Ты же не просто идешь по улице, и на тебя сваливается ощущение.

М.: Разговаривая, общаясь с начальством.

Р.: А, с начальством. Эй, мы можем это проверить, да? Почему ты хочешь это изменить? Что уж такого плохого в том, что ты плохо себя чувствуешь? Как изменилась бы твоя жизнь, если бы не было этого дрянного ощущения?

М.: Потому что я мог бы тоже эффективно общаться с теми, с кем я хочу общаться.

Р.: Может быть. По крайней мере, ты бы тогда чувствовал себя приятнее.

М.: Да, я чувствовал бы себя приятнее.

Р.: Так, когда ты общаешься с начальством, откуда ты зн.

142

ешь, какие люди — начальство? Сначала тебе нужно принять сложное решение: этот человек — начальство? А затем ты, может быть, и заметишь это дрянное чувство.

М.: Те люди, которые обладают какой-либо властью, как, например, торговый менеджер в офисе.

Р.: Люди, которые выписывают чеки?

М: Да. Босс.

Р.: Я расскажу тебе забавную историю. Недавно я сломал руку, а у меня в машине ручное управление, и я не мог по-хать на деловую встречу с предпринимателями. Поэтому я анял лимузин, чтобы шофер отвез меня на встречу и сходил уда со мной, а затем отвез обратно. Водитель был черноко-им парнем и на нем был костюмчик и все такое. Мщ трепались, и он снял кепку, бросил ее и зашел ко мне, помог мне навести порядок в офисе, так как меня там долго не было. Мы болтали, выпили коктейль, а затем появились те двое ребят. Один парень был президентом очень-очень большой корпорации, он недавно оставил этот пост и хотел заняться чем-нибудь помельче, так как ему было около 60 лет. Другой парень — миллионер. И мы ждали еще одного человека. Они подумали, что этот чернокожий шофер был богатеньким миллионером из Техаса. Они продолжали с ним разговаривать и все такое, а он сказал: «Я знаю, ребята, вам надо поговорить, а я пойду в кафе, посижу там, выпью кофе, пока вы не кончите», и ушел. Этот парень, который был президентом компании, повернулся и сказал: «Черт, я все испортил. Что же я сделал?». Я сказал: «Что испортил?». И он сказал: «Я только что провалил всю сделку». Я сказал: «О чем ты говоришь?». Он ответил: «Это был тот парень из Техаса». Я сказал: «Нет, это не он». И видишь, у него были все эти неприятные чувства и это была ошибка. Так что, когда у тебя это дрянное чувство, тебе нужно быть поосторожнее. Как ты производишь это дрянное чувство? Ты же не можешь... раз... и иметь это чувство? Нужно что-то сделать. Сначала нужно нарисовать несколько изображений или что-то еще, правда?

М.: Я разговариваю с собой.

Р.: Какого рода вещи ты себе говоришь?

М : О боже, я начинаю это ощущать.

Р.: Ты разве не рисуешь изображений... Случается что-то

143

ужасное? Ты видишь себя мысленно с этим человеком или что? Тебе приходится что-то делать?

М.: Не знаю точно, что я делаю.

Р.: Вот почему я здесь. Мне нужно заставить тебя остановиться и разобраться, как ты это делаешь.

М.: Хорошо, разберусь.

Р.: Иначе не получишь чека.

М.: Мне кажется, что я, вроде, сначала разговариваю с собой.

Р.: Какого рода вещи ты говоришь?

М.: О, господи. Я хочу выбраться из этой ситуации.

Р.: Но откуда ты знаешь, что хочешь оттуда выбраться?

М.: Я хочу избавиться от ощущения.

Р.: До этого ощущения, так что тебе придется дать задний ход. Нужно что-то иметь, из чего получается дрянное чувство. Ты видишь себя маленьким? Это дрянное чувство входит в ситуацию?

М.: Да.

Р.: Смотри, мы здесь даем задний ход.

М.: Хорошо.

Р.: Откуда ты знаешь, когда начинать чувствовать себя паршиво? Когда это в последний раз было?

М.: Сегодня утром.

Р.: Когда утром ты начал чувствовать себя паршиво?

М.: После того, как позвонил телефон и я начал разговаривать.

Р.: Когда он позвонил, был кто-нибудь на другом конце?

М.: Да.

Р.: Ты не хотел разговаривать с тем человеком?

М.: О, хотел.

Р.: Хотел и не хотел?

М.: Верно.

Р.: Откуда ты знал, что не хотел? Ты начал понимать, что что-то было...

М.: Я хотел ему рассказать о неприятной для меня ситуации, и, в общем, я не хотел этого делать, так как боялся его реакции.

Р.: Ты видел, что он плохо реагирует?

М.: Нет.

144

Р.: Дело в интонации?

М.: Нет, мне кажется, что это вроде бы страх.

Р.: Когда у тебя страх, откуда ты знаешь — страх чего... сегодня утром ты боялся того, что происходит?

М.: Да, я боялся этого.

Р.: Ты JiCG HG боишься обычных стульев, кусочков черепицы?

М.: Страх потерять друга.

Р.: Ты понял, что он действительно... Я хочу сказать, откуда ты знал, что собираешься его потерять? Ты это говорил себе?

М.: Я говорил себе.

Р.: Ты сейчас рисуешь изображения. Так как ты здесь много их рисуешь, я точно знаю, что тебе приходилось рисовать их больше. Так какие изображения ты рисовал, когда разговаривал с ним?

М.: Изображения самого себя.

Р.: Ты видел, как ты разговариваешь с ним? Вот, наверное, почему ты так аккуратно оделся. Ты можешь видеть себя. Джентльмен, который был здесь до тебя, не мог так увидеть себя в машине, увидеть, что он испуган. Он видел себя по-другому. Это действительно совсем другое дело — видеть себя в ситуации. Попробуй вот что. Ты можешь увидеть, что ты едешь на переднем сиденье вагончика (в американских горках)?

М.: Да.

Р.: Увидь то, что ты бы видел, если бы ты действительно был там.

М.: Да.

Р.: Они отличаются?

М.: Да.

Р.: В каком отношении?

М.: Когда я вижу, что я там, я делаю это с...

Р.: Ты ощущаешь то, что ты в вагончике?

М.: В какой-то степени.

Р.: Хорошо. При этом, когда видишь себя, — это как если бы смотреть на кого-то другого в вагончике?

М.: Да.

Р.: Если ты вернешься и вспомнишь, и увидишь, и услы-

145

б Милгон Эрихсок '

шишь то же самое, что ты видел и слышал в то время... хорошо, не переживай... увидь и услышь то же самое, что случилось в последний раз, когда у тебя это было. Возвращается ли это самое дрянное ощущение?

М.: Нет. Или туманно. Не до такой степени, когда я мог бы его вспомнить.

Р.: А если ты вернешься к разговору или выберешь самый плохой пример этого паршивого ощущения, о котором можешь вспомнить. Простой самый по-настоящему сильный пример, который можешь найти и увидеть, и услышать то же самое, что бы видел и слышал в то время, когда это происходило. Можешь закрыть глаза, если хочешь действительно попасть туда. Можешь вернуть ощущение? Можешь это сделать? Ты слышишь то же самое, что тогда?

М.: Частично.

Р.: Ну нельзя же выпустить часть.

М.: Я разговаривал, но не помню, что я говорил. Если бы я слышал то, что тогда слышал, я бы услышал, что разговариваю, и услышал бы слова. Я могу вернуть скорее свою интонацию, чем то, что действительно было...

Р.: Ты знаешь, что ты видел в то время?

М.: Может быть, самого себя.

Р.: Может быть!

М.: Хорошо. Самого себя.

Р.: Если ты видишь себя и наблюдаешь за собой, когда говоришь вслух, ты ведешь в то время внутренний разговор?

М.: Да.

Р.: У тебя одновременно проходит два проклятых разговора. Неудивительно, что ты не помнишь, что говорил. Ты когда-нибудь говорил что-нибудь не то?

М.: Да.

Р.: Возможно, это потому, что ты не слушал снаружи. Ты слушал изнутри. Так можно попасть в беду с женщинами. Потому что они слышат каждое слово. Тебе когда-нибудь приходило в голову прекратить разговаривать внутри и послушать себя снаружи?

М.: Да.

Р.: Это нелегко, правда?

М.: Нелегко.

146

Р.: Как бы ты хотел себя чувствовать вместо паршивости?

М.: Уверенно. Контролируя.

Р.: Что?

М.: Себя. Свой голос.

Р.: Для этого не нужно контролировать. Нужно просто слушать.

М.: Хорошо.

Р.: Ты в самом деле хочешь быть уверенным? Что касается меня, то уверенность — скучное чувство. Как бы ты хотел себя чувствовать, когда ты в какой-нибудь ситуации?

М.: Как бы я хотел себя чувствовать?

Р.: Ну, скажем, у меня был бы мешок чувств и я бы мог так сделать, что когда ты в определенной ситуации, ты мог бы иметь любое чувство, какое захочешь. Ты пришел сюда и попросил о том, чтобы у тебя не было определенных чувств. Я могу это сделать при помощи ножа. Я могу сделать так, что у тебя никогда больше не будет тех чувств. Мы зайдем за здание, я возьму нож, полосну по горлу, и ты никогда больше этого не почувствуешь. Это действительно навсегда и к тому же работает.

М.: Этого мы делать не будем.

Р.: Ладно. Это оставим. Когда люди говорят, что они хотят не иметь определенных чувств, у них, конечно, и всех остальных нет.

М.: Я не хочу этих чувств в определенных ситуациях.

Р.: Хорошо. Ты, может, хочешь иметь их под рукой для других ситуаций. Нам нужно их чем-то заменить. Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрал ужас, неразбавленный, трясущийся ужас. И у меня будет еще одна хорошая пленка. Но чего бы я хотел? Уверенность — это что-то... б-р-р...

М.: Мне это не нравится.

Р.: Как бы ты хотел себя чувствовать? Какое из известных тебе чувств было бы самым полезным?

М: Оживленным, возбужденным.

Р.: Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы было весело?

М.: Да.

Р.: Я нахожу, что мне нравятся более острые чувства. Оживленным — звучит так умно.

М.: А как бы ты хотел, чтобы оно звучало?

147

6*

Р.: Какие ощущения ты испытываешь, когда ты взволнован и оживлен? Слегка приторно?.. Да, вот это. Мне это нравится. Это хорошее ощущение, мы будем за него держаться. Вернись и еще выбери самый плохой пример. Когда это происходило, ты должен был что-то видеть.

М.: Да.

Р.: Хорошо. Увидь, что видел, вернись и послушай. Просто возьми это с собой. Верно. Закрой глаза. Начинай прогонять различные времена, места и воспоминания. После каждой возвращайся к той, которая дала тебе это чувство. Плюс оживление. Верно. Храни это. Ты должен брать это всюду, куда пойдешь. От этого кожа сияет. У тебя там есть кое-что. Я вижу. Они убегают? Когда ты пьешь?

М.: Да.

Р.: Конечно, я так и думал. Как-то мне сказали, что жизнь — слишком серьезная вещь, а я им сказал, я сказал: «В игре жизни нет тех, кто бы добровольно от этого отказался». Когда сдают карты, может, они это и делают только раз, но это не значит, что нельзя раздать снизу колоды. Несколько спрятанных карт могут справиться с худшими ситуациями и превратить их в нечто веселое. Ты вернулся к тому чувству между воспоминаниями? Вернись к воспоминанию, которое... Ты можешь подумать о времени, которое... когда ты был... когда я спросил о чем-то, что волнует и немного приторно. Вот это. Ты знаешь, что это за воспоминания? Не говори вслух, это не кино. Ладно, теперь я хочу, чтобы ты его схватил. Если бы ты был тем человеком, ты видел себя в каком виде в этих ситуациях? Возьми то, как ты в ней действуешь, увидь себя в таком виде, в такого рода ситуациях. Если бы у тебя было это чувство... чувство... давай как-нибудь его назовем... возбуждение-плюс. Похоже на новый витамин.

М.: Верно.

Р.: Я взял возбуждение-плюс. Возьми его, возбуждение-плюс, увидь себя таким человеком в нескольких прошлых переживаниях, которые у тебя были. Другими словами, вернись. Мы называем это «изменить историю». Если тебе не нравится твое прошлое, придумай новое. Все преступники знают об этом.

М.: Верно.

148

Р.: Вернись и измени парочку из них. Наблюдай, как ты их переживаешь. Посмотри, нравится ли тебе то, как ты бы действовал. В таких построениях можно себя и попробовать. Просто закрой глаза. Дай свободу воображению. Вот когда жизнь лучше всего. Тебе нравится, как это выглядит?

М.: Да.

Р.: Нравится? Тебе бы хотелось это иметь? У меня здесь сегодня распродажа.

М.: Хотелось бы.

Р.: Ты так увлеченно говоришь об этом. Тебе бы этого хотелось? Будь осторожен, ведь я даю людям эти вещи.

М.: Мм... ладно. Ну, я не уверен. Может быть, нет. Я хочу чего-то другого.

Р.: Хорошо. Почему бы нам туда не пойти и менять это до тех пор, пока тебе не понравится?

М.: Хорошо.

Р.: Не очень скромничай.

М.: Ладно.

Р.: Парень, который был до тебя, сейчас где-то на каникулах.

М.: Я точно не знаю, чего я хочу.

Р.: У тебя было две секунды на решение. Ты не знаешь, чего хочешь?

М.: Именно.

Р.: Ладно. Тогда это вроде как приключение, да? Ты бы хотел быть разным в целой куче. Другими словами, создай свой образ — такой, какой ты сейчас в одной из этих ситуаций. Приятная большая яркая картинка в голове. Вместе со звуком и движением. Я добавлю немного своей музыки.

М.: Цирковой музыки.

Р.: Цирковая музыка! Это именно то, что я чаще всего делаю. Поддерживает мое чувство юмора. Продолжай смотреть на этот образ, затем войди внутрь образа и посмотри, сможешь ли ты вновь поймать это чувство. Другими словами, ты по-прежнему можешь чувствовать себя паршиво?

М.: Немного.

Р.: Немного. Ну, брось, вернись и попробуй еще раз. Чувствуешь какое-нибудь возбуждение-плюс?

М.: Нет.

149

Р.:0-о-о... Меня здесь атакуют... микробы... пи-пи... нет?

М.: Нет, я не чувствую возбуждения-плюс.

Р.: Не чувствуешь, хм. Ладно. Ты чувствуешь... Ты можешь вернуться и завладеть паршивым чувством? Ты еще можешь чувствовать себя паршиво?

М.: Этого я.сейчас не чувствую.

Р.: Ну, а мог бы?

М.: Мог бы я в будущем это почувствовать?

Р.: Может быть, в какое-то время и в каком-то месте. Я, между прочим, не терапевт. У терапевтов есть интуиция. Я просто лгу. Попробую, у меня интуиция. На тебе коричневый жакет. У меня интуиция, что тебе будет нелегко почувствовать это.

М.: Хорошо.

Р.: Почему бы тебе прямо сейчас не остановиться на секунду и не посмотреть, сможешь ли ты попасть внутрь и создать ситуацию, в которой ты бы знал, что если бы даже подумал об этом, то ты бы знал, что испытаешь это чувство?

М.: Ладно.

Р.: Посмотри, сможешь ли ты попасть внутрь и получить немного дрянного чувства?

М.: Нет.

Р.: Брось, ты не очень старался. Что это было — двухсе-кундная попытка? Знаешь, я собираюсь проверить свою работу. Тебе нужно попасть внутрь и побороться, чтобы получить эти плохие ощущения.

М.: Ладно.

Р.: В конце концов, ты же владел этим, правда?

М.: Да. Нет.

Р.: Не можешь этого сделать?

М.: Да.

Р.: Ладно. Давай здесь остановимся.

М.: Было очень приятно.

Р.: Спасибо.

Билл: Прошло примерно восемь месяцев с тех пор, как д-р Бэндлер работал с Майклом и имел дело с представителями начальства, и, возможно, попутно еще кое с чем интересным. Это продолжение той встречи.

Сегодня с нами Майкл. Рад тебя здесь приветствовать. Мы хотели иметь возможность после всего этого времени выяс-

150

нить, что, с твоей точки зрения, сделал д-р Бэндлер и что именно было для тебя эффективно. И, может быть, Майкл как бы подготовит сцену для этого и задаст первый вопрос.

Майкл, вспомини работу, которую ты проделал с д-ром Бэндлером, что из того, что ты узнал, было самым важным для тебя, что произошло во время той встречи?

М.: То, что источником проблемы, от которой я хотел избавиться, был внутренний разговор в то время, когда я старался делать что-то еще.

М. С: Что происходило в результате этого внутреннего разговора с самим собой?

М.: У меня не получалось так, как я хотел того, что делал внешне, например, разговор с другими людьми. И, к тому же, в результате у меня появились очень отрицательные ощущения в этой ситуации.

В.: Давай посмотрим, понял ли я это. Это было в самом деле для тебя выдающееся открытие — узнать, что когда ты имел там дело с людьми, внутри ты разговаривал с собой. Это было для тебя выдающимся открытием?

М.: Да.

Б.: Потому что, когда мы смотрели пленку, я заметил, что несколько раз он спрашивает тебя, что ты делаешь, ты говоришь — я не знаю, что я делаю. А потом, когда он спросил — разговариваешь ли ты с собой, — тогда ты это стал сознавать?

М.: Верно.

В.: В результате этого открытия — как оно повлияло на твое взаимодействие с другими людьми в этот момент времени?

М.: Оно его улучшило. Стало более приятно попадать в те ситуации, в которые я вхожу без всех отрицательных ощущений.

М. С: Теперь мы в восьми месяцах от этого. Находишь ли ты, что это открытие, которое ты совершил, все еще приносит тебе пользу?

М.: Определенно.

М. С: Обнаружив тот факт, что ты стараешься одновременно вести два разговора, которые на самом деле мешают одному разговору, внешнему, это открытие помогло тебе более эффективно взаимодействовать с другими людьми?

151

М.: Да.

Б.: Было ли что-нибудь такое, чего ты не ожидал? Ты знаешь, что нашел в тот день, но помощь в общении с начальством — это одна область. Обнаружил ли ты, что это помогло тебе и с другими людьми?

М.: Да.

Б.: С какими-то определенными?

М.; С группами людей. Выступал перед ними.

Б.: О, хорошо. Публичные выступления тоже претерпели изменения. Ты хочешь сказать, что прежде, когда ты хотел выступить перед аудиторией, у тебя часто шел внутренний разговор о том, как у тебя дела или как могут пойти дела?

М.: Или то, что сейчас я бы уже не переживал по поводу того, что буду выступать перед группой.

Б.: У меня был случай раз или два посмотреть, как ты выступаешь перед аудиторией; и, кажется, этого не происходило. Кажется, ты хорошо владеешь собой. То есть ты используешь это?

М.: Да.

М. С: Я хочу заметить, что, возможно, к этой пленке выйдет пособие. Хочу также сказать, что Билл и я, мы сможем провести тренировочные занятия так же, как и Ричард. Ты бы что-нибудь еще хотел добавить?

Б.: Ну, я думаю, вот что. Во время просмотра, кажется, так легко наблюдать за тем, что делает д-р Бэндлер, что можно поддаться искушению сказать: «Ну, я могу это сделать». Мы бы хотели вас предостеречь. Не пытайтесь применять НЛП, пока вы не прошли подготовку и не получили определенных знаний в этой области. Обнаружилось бы, что этому очень интересно учиться, но это было бы не так легко, как это кажется благодаря д-ру Бэндлеру.

М. С: Да, действительно. И адреса, по которым они могут связаться с нами или д-ром Бэндлером, будут указаны в конце пленки.

Б.: Да, Майкл, спасибо, что пришел сегодня. Мы с большим удовольствием встретились с тобой после такого большого перерыва. Очень рады узнать, что твоя встреча с д-ром Бэндлером стоила потраченного на нее времени и что для тебя были успешны ее результаты.

152

Случай 4 Черви

Ричард: Какая у тебя фобия?

Алекс: Черви.

Р.: Черви. Мысленно представь червей. О, вот получилось. А-а-а-а...

Группа: (непереводимые звуки, вроде о-о-ох).

Р.: Мы можем этим заняться. Прежде чем фобия уйдет от тебя, поставь ее на якорь. И ты думаешь о том, чтобы не платить. Такое всегда хочется сказать в конце. Эти люди говорят: « Это было слишком быстро, я не собираюсь платить тебе свои 5000 долларов», и я говорю: «бдмс» (звук), и они говорят: «Ну, может быть, заплачу». Потому что имея навык, можно всегда вселить страх выходить из дверей, носить одежду. ;. что угодно. Так вот. Все, что для этого требуется — изображение с червями (смех). Это даже не черви (смех), ползающие повсюду. Нужно, чтобы была картинка такого рода? Больше той, что у тебя у ног.

А.: Любой червь, я обычно начинаю... (непристойный звук).

Р.: Ты имеешь в виду такой, как у ног?

А.: Моя голова.

Р.: А, только те, что в твоей голове. Эти не считаются, верно. Это просто линии на бумаге. Это не черви. Мы можем снять новый фильм: «Нападение червяков-убийц». Ты когда-нибудь видела «Нападение помидоров-убийц»?

А.: Нет.

Р.: Если будет возможность, посмотри и этот фильм. Там эти гигантские помидоры буквально катятся по улице и давят людей. Но сейчас у нас есть новый. А какая разница между этим... у нас сейчас есть пристрастие, которое ведет к пустоте. Так что мы хотели сделать? Смотри, куда мы пойдем. Это ступень 1. Мы хотим перейти к ступени 2. Что такое сту-

153

пень 2? Мы не хотим, чтобы она влюбилась в червей (смех). Хотя мы можем. Представьте себе, что она может зарабатывать на жизнь рыбной ловлей. Хотела бы ты быть в состоянии насадить червяка на крючок? Пойти порыбачить.

А.: Я бы хотела, чтобы я могла взять червя с земли в саду. Я не могу прикасаться к червям. Я стою напротив... Когда я подхожу вот так близко, я не могу дотронуться до него. Я могу их поднимать в перчатках.

Р.: Ты можешь стоять и смотреть на них?

А.: О, я могу смотреть на них. Я боюсь... если бы у кого-то в этой комнате был червяк...

Р.: А как насчет змей?

А.: Со змеями легче.

Р.: Ты можешь поднимать змей?

А.: Ну, мне никогда не приходилось поднимать змей. Я бы скорее подняла змею, чем червяка. Если бы могла выбирать.

Р.: У меня есть змея, которая живет у меня дома. Самая отвратительная штука, которую только можно найти. Змея выползает и обвивается вокруг лампы, приходят люди и включают свет... нужно видеть выражение их лиц (смех). Мы позволяем ей поползать вокруг дома. Если хочешь увидеть удивленное выражение на лицах людей... «Подходи, выпьем по коктейлю». Они сходятся, садятся и сидят, а в этот момент эта штука появляется из-за угла. Поначалу их глаза даже не воспринимают зрительную информацию. Она продолжает приближаться, и приближаться, и приближаться. У нее привычка огибать лампы, мебель, ветви и все такое. Они начинают: о, о, о... Обычно говорят: «О, насчет Алекс не беспокойтесь. Алекс вас не потревожит». Змею привлекают новые люди. Ползает вокруг и, конечно, ты стараешься вести себя спокойно. Потом смотришь — змея в 9 футов длины направляется прямо к тебе. Змеи — холоднокровные, поэтому им нравится оборачиваться вокруг тебя, чтобы согреться. Девятифутовый удав.., если ты никогда не держала змей, его единственная цель в жизни, пока ты там, — обернуться вокруг тебя, чтобы быть в тепле. Затем они начинают дремать, и это хорошо. Ты идешь в ванную, включаешь душ, а там — девятифутовый удав, свисающий с крана. И немного пугает тебя по утрам.

154

А.: Нет, я не хочу повстречаться со змеями.

Р.: Но мы в этом году проводим тестирование по НЛП в «Новой Волне». Ты смотрела «Пираты с затерянного корабля»? Мне нравится, когда он смотрит вниз и говорит: «Должно быть, это были змеи». А с ней это будет: «Должно быть, это были черви». Ну, ладно, куда мы направляемся? Что происходит, когда мы заставляем ее мысленно нарисовать картинку с червями? Это что-то такое, при виде которого ты чувствуешь дрожь в теле? Когда встречается та же картинка, которую мы мысленно нарисовали, это вызывает страх. Так что, как насчет... Мы хотим, чтобы она шла о'кей. Как насчет любопытства? Давай сделаем немного поколоритнее. В мире уже достаточно людей, которые чувствуют себя о'кей. Я устал от этого слова. Это вовсе не описательное слово. О'кей — это понятие. Мы бы даже могли помириться с «а что?». Что угодно, кроме о'кей. Я устал спрашивать людей, как они себя чувствуют, и слышать, как они говорят о'кей. Как насчет «неплохо» ? Нельзя расхаживать и уничтожать все человеческие чувства. А что, если это будет любопытство? Можем взять голод (смех). Ты можешь выбрать, что угодно. Нужно только убедиться, что такое состояние существует. Ты можешь быть любопытной. Она говорит, что когда она в саду... когда ты в саду, он что-то говорит тебе. Она там потому, что она или голодна, или хочет съесть червей, или идет в сад, чтобы заняться садоводством. Я выхожу и покупаю червей для своего сада. Разбрасываю их, рублю пополам, чтобы было больше. Рубишь их пополам и получаешь два червя. Так выращивают червей. Можно завести ферму по выращиванию червей. Когда она вернется, закусывая бутербродом с червями, будь осторожен. Ты ее спрашиваешь, как часть всего этого... выверяя — ты хочешь выяснить, в какое состояние она собирается переходить. Никогда не принимай слабого состояния, потому что если ты хочешь перейти от страха к чему-нибудь, то переход от страха к «ничего» совсем не так хорош. Если ты хочешь от страха перейти к «ничего», у нас есть другой способ это сделать. Если хочешь, чтобы в результате получились по-настоящему скучные люди, то у нас есть для этого модель. Это переходы, верно. Ну, а теперь все, что тебе нужно, — это параметры, которыми ты будешь пользоваться.

155

А.: Ты получишь то, что хочешь?

Р.: Он собирается это сделать. Каждый из нас сделает свое собственное. Я просто пытался тебе продемонстрировать.

Группа: То, что здесь есть уклонение, не имеет ничего общего с сущностью...

Р.: Верно. Это принуждение. Вся разница в том, что мы имеем дело с чем-то таким, чего стараемся избежать. Что будем делать? Мы собираемся уменьшить ее страх. Мы его разбавим, ослабим, а потом вставим туда что-нибудь другое. Это нужно убрать, а затем у нее появится что-то другое: любопытство, юмор, чувство веселья. Если ты его уменьшишь, то оно вернется. Ты когда-нибудь проводила... в школе? Ладно, не обращай внимание. Просто разбавь его... не обязательно заходить в этом до конца. Придержи его, пока быстро не появится другое. Другими словами, то, что ты хочешь, что-то приятное для тебя, к чему у тебя влечение. Каким бы ни было это хорошее чувство, оно будет работать. Оно не сможет преодолеть страх, оно его ослабит. Пока не сможет подняться само. Ей придется приглушить его — точно так, как этот человек приглушает одно и увеличивает другое. Наступает момент, когда оно внезапно исчезает, — вот почему она сейчас мысленно нарисует изображение. Когда ты ослабишь ощущение, ты найдешь там вот это. Оно не обязательно должно иметь какое-то отношение. Каким бы ни было лекарство... В ее случае это действительно двойная игра потому, что она хочет чувствовать, но не может. Затем тебе надо отправиться за позитивным примером того, как она видит себя более компанейским человеком, и если бы она могла это сделать, это было уже что-то.

А.: Это так глупо.

Р.: Хорошо... ты видишь, что тебе немного лучше. Эта позитивная штучка придет, как только ты растворишь страх. Ты ее помести в угол, верно, в этот верхний, а затем — раз — оно пойдет. Единственное, что тебе нужно делать — это проверять на всякий случай.., как работают размер и яркость. Потому что, если ты сделаешь что-то наоборот, оно уйдет. С некоторым, чем больше картинка, тем меньше она на них влияет. Так что нельзя просто рассчитывать на эффект. Если берешь картинку и заставляешь делать ее больше или мень-

156

ше и выяснить, что происходит. Это игра, куда ты входишь и находишь свой собственный способ это делать. Сработает то, что будет мощнее. Все это тебе нужно будет делать — уменьшить то, что не хочешь, и усилить то, что хочешь. Сопоставь их между собой, чтобы в определенный момент это лопнуло и появилось другое. Оно есть там. Ты это видишь и — бррр... Ты наблюдаешь за ними. Ты не можешь получить изображение червей самих по себе. Затем, конечно, тебе понадобится другая часть. Что ты делаешь — это тебе придется выяснить: далеко ли это удрало. Чтобы можно было опять его вытащить, пока не приблизишь его как следует? Возможно, тебе придется с этим немного поиграть.

Группа: У меня вопрос. Это другое, потому что ты имеешь дело с образами, но что, если она попадет туда и увидит настоящего червя, как в другом случае — настоящий шоколад? Эйлин увидит шоколад и будет хотеть его, и будет в состоянии есть его.

Р.: Нет, она не будет хотеть, когда увидит. Когда она его увидит, она будет в состоянии решать, хочет она его или нет. У нее будет выбор. Да, когда ты делаешь выбор? Подумай хорошенько.

А.: Единственным желанием для меня было бы пойти туда и увидеть червя и смотреть на него, ну...

Р.: Нет, нет, нет, нет. Видишь, ты застряла здесь на содержании. Надо остерегаться содержания. Когда-нибудь оно тебя доконает. Я знаю, я знаю. Я помню такой разговор. Это не обязательно должны быть черви. Есть что-то гораздо более важное для нее, чем черви. Это такая глупая вещь. Это как контрпример к тому, как она представляет себя компетентным человеком. Если она сможет пойти и сделать это, это будет для нее примером того, что ей в самом деле хочется. И, то же самое, — не иметь влечения к шоколаду будет для нее примером того, что в ее случае есть личная уверенность, положение дел, обратное тому, когда у тебя плохая кожа и ты не владеешь своими переживаниями, теперь у нас есть другое. Это пример, который говорит: «Эй, ты можешь это иметь». Вот что для тебя привлекательно. Червь — только образ этого.

А.: Как насчет спагетти?

157

Р.: Тогда ты не сможешь притронуться к спагетти. Я, у меня нарастает страх... найди здесь кого-нибудь, найди несколько, например, давайте поиграем... что-нибудь еще здесь есть, посмотри за ним — он хочет знать, как бороться с фобиями. Она хочет знать, -как бороться с курением. Кто-нибудь еще есть здесь, кто хотел бы научиться чему-нибудь определенному? О боже!

Группа: Я хочу делать деньги. Много денег.

Р.: У тебя фобия — делать деньги?

Гр.: Думаю, да.

Р.: Есть здесь кто-нибудь, кто хотел бы заняться тем, кто по-своему делает деньги? Потому что я убежден, что здесь-то для большинства людей и заключается трудность. Я не могу понять, как у людей могут быть трудности с тем, чтобы делать деньги. Для меня это совершенно абсурдно, потому что нельзя подняться с более низкого уровня, чем я. Если ты не из какой-нибудь африканской страны. В Африке есть места, где можно быть беднее, чем был я. По крайней мере, там, где был я, можно было что-нибудь украсть. Если растешь там, где все бедные, то украсть нечего. По крайней мере, поблизости жили люди и я, слоняясь по району, мог что-нибудь взломать или куда-нибудь впутаться. Это немного другое, можно стать беднее, но в той местности, где я рос, это трудно. Ты уходишь далеко, где холмы или что-то вроде этого, там есть что-нибудь съедобное. Учитывая то, откуда я родом, мне трудно понять, когда ко мне приходят и говорят, как они не могут делать деньги. Я обычно говорю... «Гм, да? Ну...». И они говорят: «Ну... да...». Вот так люди приходят и говорят. Я говорю: «Почему бы вам не пойти и не попробовать?». А они говорят: «А, я это пробовал». Так что, я думаю, это законная просьба и люди, когда они о чем-то думают... «Мне нужны деньги...» Я попробовал эту штуку, и она не вышла. Я попробую еще разок. Я об этом думаю, знаешь... поехать и делать это... Я бы хотел заработать немного .денег... Я лучше останусь здесь и не буду ни о чем думать. Но я бы в самом деле хотел заработать. Я слышу эту чушь постоянно. Сделать деньги — не проблема. Можно взять ружье и делать деньги. Если хочешь делать деньги и хорошо проводить время, не надо изучать психо-

158

логию. Иди и изучай экономику. Изучай не в школе, а пойди и найди людей, которые делают деньги. Ты говоришь: «Как это ты делаешь?», и они расскажут как, но только один раз. Наклей это на зеркало. Они посмотрят тебе прямо в глаза и скажут: «А это у тебя есть?». И они скажут: «Ну, а почему бы тебе не сделать это? ». Кто-то обязательно скажет: «Нуууу... дааааа... оооо...». Они никогда не говорят: «Что ж, это хорошая мысль. Я приму это здесь, но не знаю вот этого. Так что я пойду, найду кого-нибудь, кто знает». Когда я захотел стать издателем, я просто пошел к издателю и начал: «Эй, как ты это делаешь?». Он сказал: «Ты делаешь это, это и это». Они даже не берут с тебя денег. Когда я захотел заняться гипнозом, я пошел к... Я просто хочу написать об этом книгу и стать специалистом. Вот как это делается.

(Зачем напрасные хлопоты? Эти люди из телефонного справочника удивляют. Ты говоришь: «Я слышал, что ты делаешь это, и я хочу это делать, и буду, и если не ты, то кто-нибудь другой научит меня». И они говорят: «Черт, эй, возьми меня». Ты бы удивился. Единственный раз, когда мне было трудно получить какую-нибудь помощь, был мой наставника в колледже. И еще от врачей в палате скорой помощи. Я около трех часов лежал в палате скорой помощи с торчащим локтем и с вывихнутой и сломанной рукой, а они приходят и говорят: «Подпиши здесь». Мне это нравится! «Просто подпиши другой рукой». Знаешь, они это делают. Наконец я встал и сказал: «Ты врач?». «Да». Я подошел, протянул руку и сказал: «Возьми эту руку. Она болит. Знаешь, что такое боль?». Он сказал: «Она действительно выглядит так, как будто болит. Почему бы нам с тобой не пройти в другую комнату? Давай пройдем в другую комнату». Затем я отказался от палат скорой помощи, я решил, что они плохо работают. Кто хочет помочь кому-нибудь преодолеть их денежные затруднения? В этой группе ты не найдешь никого, кто бы их не преодолел. Кто-то уже что-то де-|лает с тобой. Может быть, у нас все получится. Я стараюсь выяснить, хочет ли этого кто-нибудь. Что ты хотел сделать? Я искал людей, которые хотели бы что-то делать, а не иметь уже сделанное другими. Что ты хочешь сделать? Гр.:Вес... 159

Р.: Отлично. Кто-нибудь хочет заняться весом? Это стандарт. Вы могли бы открыть такую клинику и чеканить монету. Тебе нужно с ними поработать и у тебя не будет проблемы. Ты открываешь клинику для больных ожирением и добиваешься успеха пять раз, и это обеспечивает тебе успех на десять лет.

Гр.: Аппетит.

Р.: Аппетит? Ты не хочешь контролировать свой вес, а лишь аппетит? Я согласен. Это разные вещи. Не смейтесь. Кто-нибудь еще хочет заняться весом? Аппетитом? Ты хочешь заняться аппетитом? Займись его аппетитом. Кто-нибудь еще... Снова есть вес? Кто хочет заняться весом?

Гр.: Как насчет ожидания?

Р.: Есть еще что-нибудь такое, что вы, ребята, хотели бы собрать вместе, пойти и сделать? Что у вас здесь нет. Это технология высокой мощности. Похоже на то, что у нас здесь есть небольшой страх. Да. Но если вы бросите курить, как это... это позволит вам танцевать? Это было содержание. Это было... Я хочу сказать — почему вам хочется беспокоиться о том, чтобы бросить? Вы видите, что вы лучше выглядите или лучше себя чувствуете? Лучше двигаетесь, свободнее. Но вам бы не пришлось танцевать целые сутки. Это бы вас изнурило. Почему вы сами не вернетесь и, возможно, не измените вот это, чтобы оно вас не опустошило и вам не приходилось курить сигареты, чтобы расслабиться? У нас была тут верная мысль, мы просто немного переборщили. Время от времени мы здесь становимся слишком усердными. Мотивация — вот о чем мы говорили. Ее мотивация — это не танцевать, а чувствовать себя лучше. Так что мы хотим — чтобы она увидела свой образ, как она выглядит и чувствует себя лучше и все такое. Это такая вещь... если у нас будет ее образ, как он танцует до упаду, затем через некоторое время она выдохнется и бросит взгляд назад, возможно, получит слабую картинку сигареты, но, по крайней мере, будет, где отдохнуть. Я делал одну вещь в Филадельфии... Нет, нет. Она слишком молода. Она действительно танцевала до упаду. Должно быть, сказки братьев Гримм. Ну, вы знаете, как эта старая немецкая ерунда... вы знаете. Я думаю, это пришло отсюда. Только не делайте это в хирургии.

160

Гр.: Когда Эйлин это сделала, я сидела рядом. Мне показалось поразительным, что хотя Эйлин работала с тобой, я могла делать то же, что и она, и сама почувствовать.

Р.: Это, конечно, форма. Это разница между формой и содержанием, не обязательно иметь красные туфли и, к тому же, танцевать чечетку.

Гр.: Я работала с Сюзанной и ее ситуацией с такой сильной реакцией — фобией, что я не могла, в общем, добиться никаких субмодальностей для ее теперешнего состояния, потому что даже мысль об упоминании этого слова... Я не могла... .

Р.: Какого слова?

Гр.: Богомол. Она не могла даже взглянуть. У нас просто было это подавляющее чувство. В конце концов, уменьшила это до маленькой точки в двух милях от нее и она смогла с ней работать. Но каждый раз, когда я пыталась ее увеличить...

Р.: У тебя не получалось?

Гр.: Нет. Что мне пришлось сделать, это... Мне пришлось сделать диссоциацию. Мне пришлось заставить ее взлететь вверх и посмотреть на себя, сидящую на полу и смотрящую на эту точку. И затем я смогла ее увеличить.

Р.: А, да, потом я сказал тебе, что расстояние было неверным, положение было. Видишь ли, фобия случается как часть этой модели. Это пример. И положение не означает того, что лекарства от фобии — разные. Это только пример. Положения в пространстве — одни из измененных величин. Потому, когда ты обнаруживаешь, что расстояние не подходит, тогда ты вместо пространства использовала положение.

Гр.: Тогда я смогла ее приблизить, где она смогла ее увидеть, а затем с этим работать.

Р.: Просто расстояние было выбрано не очень удачно. Размер... Положение в пространстве было действительно удачным.

Гр.: Есть люди, которые не могут видеть образы. Они физически... не то, что они их не видят, дело в том, что они не помнят. Я обнаружил за эти годы — задаешь вопрос типа: «Какого цвета глаза твоей матери?», а они отвечают: «Не помню». Я хочу сказать, что информация там есть: ты про-

161

сто говоришь, чтобы они притворились. Или можно им показать... обычно образы на то, что они думают. Можно взять кого-нибудь, кто, цитирую, «не видит образов», и начать задавать им все эти вопросы. Спроси у них: «Какого цвета глаза твоей матери?» Они ответят: «Карие». Откуда ты это знаешь? Это образ. Обычно, если не вступишь с ними в кровопролитную схватку, то они не могут делать это — удержать его неподвижно, где они могли бы их увидеть. Другое заключается в том, что люди, которые говорят тебе, что они не могут видеть образы, обычно... они на самом деле видят образы, просто они не знают, что они видят... видят облака.

Р.: Это образ. Да, мы всегда могли бы организовать небольшой ветер и убрать облака с дороги. Чтобы это сделать, они могут сказать тебе, что находятся за ними. Поговори с этим человеком. Они там есть, и это как телекинез. Не надо устраивать из-за этого смертоносную борьбу. Просто делай это. Существует множество других параметров, с которыми можно работать: Обычно, если люди не видят образы, это просто... не дает им возможности делиться воспоминаниями и прячет их до смерти. Это во многом объясняется тем, что интенсивность чувств так связана е., что если ты их спросишь и они скажут, начал ли ты видеть образы. Их чувства становятся такими интенсивными, что это пугает. Вам нужно справиться с этим. Никогда не ожидай, что кому-то из вас придется притворяться. Они сознают, что они... они — необычный случай. С ними лучше всего работать. Это те, кто, рисуя образ, реагируют на его ввод. И если ты попросишь их взглянуть на белое или черное и выяснишь, как оно идет... становится ли оно ярче или бледнее. Некоторые люди делают их тусклыми и становятся такими напряженными, что не хотят на них смотреть. Эти люди, у которых фон — белого цвета. Так что вы еще сделали? У него есть его фобия. Что вы, ребята, сделали? Мне уже эта старая чушь надоела. Меня это не интересует. Вы изменили его и сделали с ним, что хотели? Вы можете это просто изменить, не работая над этим. Видоизмени или измени это, я не хочу, чтобы работали над этим. Это похоже на работу «сквозь это». Нельзя прекратить прорабатывать эти проблемы. Нельзя прекратить думать, что вам нужно прорабатывать эти ужасные проблемы. Вы получаете от

162

этого удовольствие, верно, но я работаю «сквозь»... Мне просто не нравится, как это звучит. Вы можете изменить манеру разговаривать, или я вас замучаю.

Гр.: Я отступаю.

Р.: Мне здесь не ответили на собственно-летающую фобию. У тебя когда-нибудь была фобия?

Гр.: Нет.

Р.: Мы не можем оставить их здесь, как попало. Нам нужно раздать их людям, которые того заслуживают. У меня достаточно проблем. Я не еду в Калифорнию.-Я возвращаюсь на Гавайи.

Гр.: Ты в самом деле «пилишь» того, кому хочешь отомстить?

Р.: Черт, почему бы и нет? Это, вы знаете, ребята... Я делаю это все время. И это можно делать скрытно и с успехом. Вопрос в том, цените ли вы этот период жизни? Или вы хотите поступать непродуманно в такой области вашей жизни? Будь осторожен, дружок.! Чтобы сейчас что-то прояснилось, я хочу, чтобы ты понял, что последние четыре дня были нужны, чтобы дойти до этого. У тебя есть игрушка, с которой можно пойти и поиграть разными способами. Но то, что меня интересует — не то, как ты выходишь на дорогу... Я хочу выяснить это изменение, контраст, цвет. Посмотри на свой телевизор. Я тебе скажу, хочешь подловить кого-нибудь из своих друзей? Кто-то к тебе подходит, а ты смотришь телевизор — ты подходишь к ручкам настройки и видишь себя так, как будто не можешь добиться хорошего приема. Измени контрастность и яркость в то время, как на экране что-то будет. Покаты это делаешь, разговаривай со своим приятелем и наблюдай. Ты можешь понять все эти вещи, например, если экран становится ярче, «вовлекается» ли он сильнее, становится ли более «вовлеченным». Если экран тускнеет, падает ли «вовлеченность». Ты можешь начать проделывать что-нибудь с людьми, которые В САМОМ ДЕЛЕ быстро реагируют на любое изменение в яркости. У кого из вас дома есть реостат? У кого они только в спальне? Штуки, которые управляют светом, с помощью которого можно сделать свет ярче или тускнее. Есть люди, у которых лампочки с тремя состояниями. Они не так остро реагируют. Да. Ну, подумайте о че-

163

ловеке, с которым вы живете. Может быть, твой реостат тебе много позволит. Такое бывает... у людей в столовых часто стоят телевизоры. Если есть два человека, у одного из которых будет большая яркость с прибавлением интенсивности, а у другого с прибавлением интенсивности — меньшая яркость — здесь-то и получается прекрасный баланс. И конечно, здесь-то ты просишь закрыть глаза и включить полный свет. Аааа... — это жизненный компромисс. Дело в том... в том, что ты можешь также создать определенные области, где ты по-разному реагируешь на контекст происходящего. Если у тебя есть разногласия с товарищем (партнерами), есть способ их изменить. А вот это — способ изменить себя, а не их. Ты можешь заставить себя любить что-то, что не любил раньше. С этим можно сделать невероятно много всего. Самое трудное — это знать, где начать. Так это что-то делает чем-то таким, чем действительно можешь управлять, — это приключение... ты можешь это обнаружить. Вы приобрели набор инструментов — очень сложных и простых. Конечно, не обязательно это проделывать с кем-то целый день. Это было бы очень скучно. Можно чертовски много видоизменить. Почему бы не заставить пациента чувствовать себя хуже — хотя бы разок? Заставь его чувствовать себя хуже и течение недели, какого черта? Если им это можно, почему тебе нельзя? Потом, через неделю, ты можешь оказаться чудотворцем. Эта неделя будет хуже. В самом деле, ты мастер того, что можешь сделать. Когда ты можешь наделить фобией или убрать ее, ты мастер технологии. Не обязательно ее там оставлять, если нет убедительного довода. Те из вас, у кого есть несовершеннолетние дочери или сыновья, имеют выбор. Потому что люди, как мне кажется, совсем, как дети: в постоянном состоянии обучения. По мере их становления, материала для работы становится все больше, а не меньше. Труднее изменить систему, которая там находится, если не работаешь с самой системой. Дети — это просто брррр... их можно научить чему угодно, но половину времени не знаешь, чему их учишь. Со взрослыми можно быть немного методичнее, немного более прямым. Используйте эту релевантность, если собираетесь бросить курить, так как вы хотите чувствовать себя лучше на, на, ...на...на... и все такое. Не позволяйте тем, кто танцует

164

чечетку в красных туфлях... иметь образ того, как это бы выглядело, если бы они были в том состоянии. Прямо как я это сделал с леди, которая там, сзади, сидела. Она сейчас вон там сидит. Используйте это в качестве якоря для них. Ей не нравилось контролировать это желание. Когда она контролировала это желание, были определенные вещи, которые она от этого получала. Ей не нравилось то, что ею управляли черви. Она может позволить даже жукам ползать по ней, и это ее не беспокоит.

Гр.: Этого никогда не было, никогда...

Р.: Это может быть сделано. Самое главное — быть в состоянии смеяться над этим, когда это случится. Потому что над всем, что вам кажется серьезным, можно сесть и посмеяться, и поиграть с ним, можно видоизменить и изменить его. Эта технология становится вам доступной. Если они знают, как починить машину, конечно. Ты можешь заставить их захотеть научиться тому, как починить твою машину. Особенно те из вас, кто работает в медицине. Научить их тому, как заботиться о себе. Так, чтобы, когда у них возникнут проблемы в будущем, они смогли это сделать. Эта женщина (леди), там, сзади, я опять забыл твое имя, Эйлин. Это потому, что вы не пишете табличек с именем. Она знает свое имя. Ну, если бы я знал твое имя, случилось бы что-то ужасное. Ночью. В темноте. Внезапно в воздухе появляется высокий образ. Приземляется и начинает: ШОКОЛАД, ШОКОЛАД, о-о-о-о... У нее не только есть что-то такое, что в принудительном порядке уносит ее в противоположном направлении. Но то, что у нее есть действительно ценного, — это когда она обнаружит в жизни еще что-то, или она не управляет, у нее есть технология сделать с этим что-то без меня. И для меня — вот когда важно то, что вы делаете. Не тогда, когда вы удерживаете кого-то от курения. А когда вы научите его пользоваться своим умом. Вам придется подумать, как на этом сделать деньги. Иначе вам придется получать деньги за то, что вы чей-нибудь друг. Потому что у вас будут приемы, поэтому вам не придется... если только у вас есть еще что-нибудь, чему вы будете их учить, что к тому времени, я думаю, будет. Вы сможете придумать кучу диких и сумасшедших вещей. Они не будут приходить за починкой. Они будут прихо-

165

дить, чтобы их максимализировали. Мы просто целиком придумаем новую концепцию. Можно бросить заниматься ремонтом и начать заниматься модификацией. Или как мой автомеханик. Он говорит: «Я не держу ремонтного цеха... Я не ремонтирую машины, я их оптимизирую. Если ты хочешь, чтобы твою машину отремонтировали, отдай ее кому-нибудь другому». И делает из машины все, на что она способна. Моей машине два года. И сейчас она немного лучше, чем в тот день, когда я ее купил. Мне могут возразить, что не очень-то многие могут сказать такое о своей машине. У этого механика есть то, что я считаю — отношением программиста НЛП. Идите и хорошо проводите время. В следующий раз, когда вернется Роберт, не давайте ему быть с собой серьезным, иначе он утопит вас в слезах. Вы, ребята, держитесь вместе, если вам придется с ним трудно. Я даже думаю о том, чтобы послать с ним одного знакомого психа. Немножко нарядить. Из всех моих знакомых Роберт знает об этой технологии больше всех. Я бы мог сесть и объяснить ему это самыми замысловатыми терминами, и он повернется и вылечит шизофреника. Роберту все равно — объяснить шизофренику или отремонтировать машину. Он, в некотором роде, истинный ней-ролингвистический программист. Он, конечно, будет ожидать, что ты тоже там будешь. Он задает темп так же, как и я. Задайте мне темп. Но это то, чем в самом деле является установка темпа. Установка темпа — это где я смогу сделать так, чтобы дать вам возможность идти с моей скоростью, потому что через некоторое время, если бы я шел из ваших индивидуальных скоростей, мне бы пришлось говорить с классом целых 90 раз. Поэтому идите, веселитесь и возвращайтесь с дикими и сумасшедшими рассказами. Выясните, сколько фобий можете вылечить. Я хочу, чтобы каждый из вас справился, по крайней мере, с пятью фобиями, даже если это будут сопротивляющиеся незнакомцы. И я хочу, чтобы каждый из вас взял кого-нибудь, кто заявляет, что он хочет бросить курить, и заставил его бросить курить. Я хочу, чтобы к моменту возвращения сюда каждый из вас справился как минимум с пятью. Взгляните на Роберта и скажите: «Роберт, ты должен спросить, все ли мы здесь заставили кого-нибудь бросить курить». Потому что я больше не хочу слу-

166

шать эту чушь насчет курения. У нас есть это... это сделано. И я хочу, чтобы вы, ребята, пошли и провели повторное исследование через пять лет, чтобы доказать, что на это ушел только месяц. Пойдите и заставьте кого-нибудь бросить курить, кто хочет бросить курить. Тогда вам не придется беспокоиться о курении. Мы сможем заняться более изысканными вещами. Например, тем, чтобы сделать вашу половую жизнь более изысканной и захватывающей, чем кто-либо это себе может представить. Давайте займемся хорошими вещами. И до встречи, ребята, в будущем.

Случай 5 Шоколад

Р.: Первый вопрос — как тебя зовут?

Э.: Эйлин.

Р.: А теперь, Эйлин, до того, как мы начали, ты сказала, что, против твоей воли, у тебя сильная тяга к шоколаду. Откуда ты знаешь, когда иметь эту тягу?

Э.: Я не знаю, когда иметь тягу к шоколаду. Это просто случается.

Р.: О! Это не связано больше ни с чем в жизни. Смотри, если бы я сказал тебе, что мне нужна тяга к шоколаду, чтобы меня заставило сильно захотеть шоколад?

Э.: Я не знаю, что заставляет меня сильно хотеть шоколад. Это просто бывает, просто случается. Я его вижу, я его пробую, я его нюхаю, я вижу, как я им наслаждаюсь. Ааааа...

Р.: Действительно, посмотрите на ее сияющее лицо. Вот так-так.

Группа: Аааа... Кончай. Это шоколад? (смех).

Р.: Давайте отнесем это к ее мужу.

Гр.: Смех.

Э.: Я это тоже могу.

Р.: Так немедленно. Это было бы прекраснее. С таким сиянием у нее было бы замужество, которое бы длилось вечно.

Э.: Шестнадцать лет (смех).

Р.: Посмотри на этот образ. Ты делала упражнение, где что-нибудь увеличивала или уменьшала, верно? Если ты увеличивала яркость образа, это усиливало твои чувства? Ты похожа на одну из тех, которые увеличивают яркость и это ослабляет их чувства. С некоторыми при этом вообще ничего не происходит. У тебя было большое яркое изображение шоколада? Ладно. Что происходит, если ты уменьшаешь яркость?

Э.: Похоже на большую рекламу шоколада. Как прежний шоколад.

168

Р.: Хорошо. Давай перейдем к другому. Снова, это то же самое, что и с сигаретами, никакой разницы. Насколько я знаю, шоколад и сигареты — самые распространенные в мире привычки. Что происходит, если ты находишься в комнате, где есть шоколад? Нужно помнить, что есть как внешняя, так и внутренняя стороны. Испытываешь ли ты тягу...

Э.: У меня нет тяги, если его едят другие люди. Я с удовольствием смотрю, как они его едят. И желания у меня в этот момент может не быть.

Р.: Хорошо. Со многими людьми это не так. Это то, что нам нужно знать. Особенно с курящими. Закури. Я люблю курить, обсуждая курение. И когда я работаю с кем-нибудь на предмет курения, я всегда курю. На самом деле — так вот я начал курить (смех). Это называется воровское поведение. Многие люди, когда ты закуриваешь... раз... они тянутся к пачке. Но с тобой это, кажется, не так. Теперь мы собираем все эти части, о которых уже знаем, и так сделаем. Теперь, когда мы знаем, что независимо от того, что его вызывает, есть момент времени, когда ты имеешь этот большой, яркий образ? Если бы у тебя был сознательный ум, который бы вел себя усердно при виде этого образа, то он бы его просто выключил. Нужно сотрудничество со стороны твоего сознательного ума, который не всегда склонен к сотрудничеству, насколько я могу об этом судить. Но если ты сделаешь это прямо сейчас и снова его выключишь, случится то же самое. Если бы ты вытащила оттуда удовольствие, как бы можно было... если мы подумаем об этом, о том, чтобы оно само с этим справилось? Если она думает о шоколаде и яркости образа, затем автоматически — чтобы интенсивность...

Гр.: Как насчет постановки на якорь?

Р.: Это и есть постановка на якорь. По-моему, постановка на якорь — это уже старо, старая штука. Мы здесь занимаемся формой постановки на якорь, которая гораздо более методична. Старая постановка на якорь очень полезна для некоторых вещей. Но это в общем штука высокой мощности. Тот образ, что у нее есть, — это якорь, но это не только якорь,

169

а то, что можно увеличить и уменьшить. Мы хотим получить его, а потом, когда он будет здесь, чтобы он сам уменьшился. Лучший способ это сделать — увеличить что-то другое. Так вот, мы задаем вопросы: почему бы просто все время не есть шоколад?

Э.: Меня бы от этого затошнило.

Р.: Верно. Тебя от этого затошнило. Есть еще какая-нибудь причина? Почему ты хочешь уменьшить свое наслаждение или удовольствие и влечение к шоколаду? Мы здесь подождем несколько минут.., чтобы ты придумала хорошую причину.

Гр.: (Смех).

Э.: Мне не очень-то нравится вкус шоколада, но мне хочется его есть много или долго. Меня бы от этого тошнило.

Гр.: Если ты будешь его есть постоянно, он потеряет привлекательность?

Р.: Ты ведь начала это здесь. Ты довольна тем, сколько шоколада потребляешь? Ты бы не это хотела изменить в своей жизни? Мне не хочется губить здесь ничего приятного.

Э.: Меня не устраивает сильное желание, которое приходит. Я не хочу этого желания. Я могу выбирать, когда есть или не есть шоколад, но мне не нравится это желание. У меня появляется чувство, что я уже не вольна в своих желаниях, но я не могу выбирать... оно меня вроде охватывает и побеждает и МНЕ НУЖНО ЕСТЬ ШОКОЛАД!!!

Р.: И ты в самом деле идешь и берешь сколько-нибудь?

С: Да.

Р.: О, тогда у тебя в этот момент нет выбора?

Э.: Это я и хочу сказать.

Р.: Так что же тебе в этом не нравится? Когда ты сталкиваешься с тем, что тебе нужно его есть — и ешь?

Э.: Это чувство того, что ты не управляешь, не играешь активной роли в том, что делаешь или не делаешь.

Р.: Есть какие-нибудь отрицательные побочные явления?

Э.: Я чувствую, что совсем не управляю.

Р.: Сейчас, когда мы разговариваем?

Э.: Желудок расстраивается. Я слишком много ем.

Р.: Ладно. Когда ты управляешь, то побочные эффекты в том, что твоя кожа выглядит лучше, ты...

170

Э.: В животе непротивно.

Р.: Ты чувствуешь себя и выглядишь лучше. Если у тебя есть образ, например, когда ты мысленно попадаешь в ситуацию, где ты «АААА... МНЕ НУЖНО СЪЕСТЬ ШОКОЛАД» — такое состояние — у тебя есть в это время образ того, какая ты, когда ты управляешь? Другими словами, ты хочешь этим управлять. Если бы ты действительно этим управляла, как ты думаешь, как бы ты выглядела и чувствовала себя? Очевидно, что-то тебя прежде всего заставляет поднимать этот вопрос.

Э.: Ну, мне просто не нравится, когда шоколад у меня не под контролем.

Р.: Ты думаешь, что ты бы выглядела, чувствовала себя и говорила лучше?

Э.: О, конечно.

Р.: У тебя есть образ этого? У тебя есть изображение этого? Ну, включи его. Сделай ярче. Сделай еще ярче. Сделай его еще чуточку ярче. Это усиливает приятное чувство, которое этому сопутствует?

Э. (с восторгом): Да, в самом деле!

Р.: Мы здесь попробуем сыграть в маленькую игру. Это наука, имейте в виду. Я хочу, чтобы ты следовала за мной. Я хочу, чтобы ты взяла шоколад, яркий образ шоколада. По-настоящему яркий образ шоколада... еще нет, я скажу когда... прыгнула на этот свой шоколадный образ и весь его съела... Я хочу, чтобы ты сделала что-то вроде этого просто в порядке эксперимента. Я хочу, чтобы ты взяла тот образ... Я не знаю, какие у тебя образы. У некоторых людей образы квадратные, у некоторых — шестиугольные, но какой бы он ни был, я хочу, чтобы ты поместила в углу этот маленький образ. Что-то вроде темного маленького образа другой тебя, где бы ты выглядела и чувствовала себя лучше и лучше контролировала. Но сделай его ярким. Я хочу, чтобы этот образ становился темнее и меньше, а вот этот образ здесь — ярче и больше. Я хочу, чтобы ты просто зашла внутрь и механически сделала это пять раз, а затем бы его выключила. Не возвращайся обратным путем. Ты понимаешь? Другими словами, не давай задний ход. Остановись, открой глаза, выйди и зайди снова. Снова создай образ и пусти его тем же путем.

Э.: От маленького, темного...

171

Р.: Чтобы был выбор и все такое. С огромным образом «желания шоколада». Потом это становится темнее и меньше, а этот — светлее и больше. Затем ты заканчиваешь и выходишь. Я хочу, чтобы ты это сделала пять раз подряд... Раз... Верно. Хорошо, теперь, между прочим, те из вас сзади с блокнотами... для тех из вас, кто учится различать изменения цвета кожи, вот, где это действительно происходит. Я заметил, что если я выбираю кого-то в заднем углу, остальные поворачиваются и смотрят. Теперь, что я хочу. Бе-бе... на этот раз я хочу, чтобы ты вышла и нарисовала образ шоколада и выяснила, что само по себе случится.

Э.: Я не могу этого сделать.

Р.: Конечно, можешь. Приятный, большой, яркий образ шоколада. О, попробуй еще разок, для меня. Можешь получше постараться еще один раз.

Э.: Я не могу. Грязь, просто грязно.

Р.: О, можно постараться получше. Еще раз попробуй.

Э.: Я не могу. Грязь, одна грязь.

Р. (с сарказмом): А как тебе нравится то, что ты утратила свое пристрастие? Это называется — ремонт печалей. (Смех из группы).

Э.: Как это ты делаешь с сигаретами?

Р.: О, с сигаретами это не действует. Видишь, Эйлин, ты выиграешь свое пари, правда? Теперь ты это знаешь? Помнишь, ты спросила меня вчера за ленчем?

Э. (хихикает): А, это... Я поспорила...

Р.: Вот почему я сказал тебе, что это не сработает. Но все-таки я хочу поставить на это немного денег, НЕ БУДЬ ГЛУПЕНЬКОЙ.

Э.: Я не курю, так что я не... Я не вижу, что это работает с сигаретами. Вижу, что с шоколадом. Это есть.

Р.: Какая разница?

Э.: Я не могу это понюхать, не могу попробовать.

Р.: Да, но не ты же собираешься бросить курить.

Э.: Мне нужно знать, что это такое.

Р.: Тебе не обязательно это чувствовать. Я не знаю, какая у тебя привычка. Это позволяет тебе в достаточной степени это почувствовать (на самом деле, может быть, даже слишком) хорошо.

172

Э.: Ты имеешь в виду, что это годится для любой нежелательной вещи, от которой ты хочешь избавиться?

Р.: Нет, только от пристрастий, которые нежелательны, а не от геморроев. Более важно то, что, видишь ли, самое лучшее в этом процессе то, что нам не пришлось делать так, чтобы вкус у шоколада был паршивым, нам не придется делать так, чтобы сигареты были плохими на вкус. Хорошее здесь в том, я думаю, что люди, которые ходят и помогают кому-нибудь бросить курить, в конце концов становятся идиотами и мучают всех тех, кто еще курит.

Э.: Ты имеешь в виду людей, которые бросили курить?

Р.: Да, они заставляют этих людей бросить курить, а потом ходят и ведут себя, как дураки. Люди, бросающие курить, в результате становятся похожими на христиан, которые стучат тебе в дверь, пристают в аэропортах. Некоторые христиане в Калифорнии думают, что каждый должен быть христианином, хочешь ты того или нет. Ты подходишь к двери еврея и говоришь ему, что Христос умер за его грехи. Они начинают: «О, да я тебе что-то скажу: нет, не за мои грехи. Он умер за твои грехи, не за мои, и он не стучал в дверь и ни к кому не приставал». В этом примере есть смысл. Ей не пришлось делать так, чтобы у шоколада был плохой вкус. Ей не нужно было себя критиковать. Она просто использовала естественный метод, с помощью которого учится мозг. Можно так же развить привычку. Это сработает и в обратном направлении. Тот же механизм может заставить вас сильно хотеть и желать что-то сделать. Например, учиться. Существует множество вещей, которые хочется сделать. И как только начинаешь их делать, чувствуешь себя отлично, дело лишь в том, чтобы начать их делать. Ты можешь сделать из этого пристрастия. По сути, я ведь просто заменил одно пристрастие другим. Одно пристрастие и тяга — выглядеть хорошо, говорить хорошо и чувствовать себя хорошо, в обмен на тягу к шоколаду. По сути, механизмы — это не что-то такое, что я сделал с ней. Я просто сказал ей, что делать со своим мозгом, чтобы установить контроль над тем, как это в любом случае в голове происходит. Это, по сути, стратегия. У нее есть стратегия покончить с тягой к шоколаду. Пять раз — это немного, только потому, что это

173

отняло у нас много времени. Попробуй еще раз. Вперед. Создай хорошее, большое, яркое изображение шоколада.

Э.: Я не могу. Я в самом деле смотрю...

Р.: Посмотрите на нее. Если вы наблюдаете за ее лицом, она перейдет прямо во второе. Кажется, это вас не очень волнует. Дело в том, что она говорит, что это не имело отношения к тому, чтобы есть шоколад. Это имело отношение к сильному желанию. Это не то, что она сейчас посмотрит на шоколад и у нее не будет выбора. То, что происходит — это... Она рисует мысленное изображение, которое создает эту страсть к шоколаду, оно теперь просто перенесет ее в другое состояние, где она будет больше озабочена чем-то другим. Это все равно, что есть грязь. Кто хочет есть грязь? Только дети, черви и некоторые мои знакомые калифорнийцы, которые пользуются ужасно странными диетами... Есть люди, которые едят землю. Там столько органики. Можно продать все, что угодно, содержащее органику. Я думал над тем, чтобы продавать органические отходы как то, что точно можно есть. Поставь небольшой лоток около очистных сооружений. Я уверен, что найдутся люди, которые это купят.

Гр.: Кажется, что это то, что мы могли бы использовать сами, без кого-либо другого, и оно также бы работало.

Р.: Могли бы. Она это сделала. Я не делал ничего.

Гр.: Она бы этого не сделала, если бы здесь не было тебя.

Р.: Нет, но она могла бы.., когда знаешь, как это делать. Например, всегда легче, когда кто-нибудь что-то делает вместе с тобой, так как в этом случае легче следовать указаниям. Дело в том... я лучше различаю, как не... ты слушаешь... тебе говорят: «Я этого не хочу. Я избегаю этого, я избегаю того». И если об этом подумать, вещи которые они избегают... Я не хочу, чтобы у меня было это желание. Она хочет отказаться от этого желания, но она не может отказаться даже от шоколада. Та вещь, которая тебя привлекает, гораздо сильнее той, которая тебя отталкивает. Подумай о жизни подростков. Вокруг тебя множество вещей, которых ты боишься. Даже будучи взрослым. Существует феномен, когда тебя по-настоящему привлекает что-то, что далеко не такое сильное, как то, чего ты действительно стараешься избежать. Можно очень легко заставить людей... Люди гораздо легче

174

поддаются тому, чтобы это делать, когда их это привлекает, а не отталкивает. Вот старая история, которую мне рассказал Дейв Чиф. Странно, он совсем вчера не кашлял. Я думаю, ему надо пойти и выпить коктейль. Дейв Чиф раньше гипнотизировал людей и делал сигареты ужасными на вкус. Ну, и он считал, что самая мощная штука в нашем веке — масло из печени трески. И вот Дейв взял человека, который хотел бросить курить, и загипнотизировал его... «Сигареты будут на вкус, как масло из печени трески». Ну, конечно, через месяц этот человек вернулся. Дейв спросил: «Как курение?». Тот ответил: «Я вообще не курю». И Дейв спросил: «Нет проблем?». Парень подтвердил: «Нет проблем». И в это время он расстегнул пиджак, достал из кармана бутылку с маслом из печени трески и выпил его (смех). Дело в том, что каждый раз, когда делаешь подстановку, надо быть готовым, что случится что-нибудь подобное. Выбор, который я сделал, — создав то, что привлекает, когда ты выглядишь, говоришь и чувствуешь себя хорошо, — это такой выбор, где я не думаю, что тебе нужно заменить одно пристрастие другим — в смысле материальных объектов. Это не обязательно. Настоящее пристрастие — это что-то такое, что случается в сознании. И этот процесс необходимо превратить во что-то другое. Таким образом в ее сознание могут войти образы шоколада. Они там будут ровно вот столько. А теперь ее ум научился тому, что с ними делать. Я не думаю, что ты что-то делаешь с людьми. Я думаю, ты их учишь. Я знаю, как обучить кого-либо, как это делать. Если ты вернешься шаг за шагом...

Э.: Ты это в самом деле используешь...

Р.: Для себя?

Э.: Для себя или кого-нибудь еще?

Р.: И я не хочу бросать. Это слишком хорошо работает.

Э.: Ты мог бы этим пользоваться, если бы захотел?

Р.: Да, спроси Метта, он был там. Хм. Показ становится гораздо более элегантным, так я думаю, если здесь будет кто-нибудь другой и сделает это с тобой, чем если бы это делал я. Ничего на свете тебя не остановит. Поверь мне. Вы все это будете делать. Вот что я хочу сказать о курении: это то... Я делал это таким образом. Я создавал удовольствие (довольно

175

интересно, что она сама упомянула об этом). Я делал так, что ей доставляло удовольствие смотреть, как другие курят.

Э.: Я это сделала...

Р.: Очевидно, не очень хорошо. Одно дело — получать удовольствие от того, что другие курят. Другое — каждый раз, когда хочешь закурить, приходится переключаться на это желание. С этим человеком, который бросил курить, здорово не только это, но и то, что он не начал чего-нибудь, что ему нравится. И они также... потому что люди, которые бросают курить и у которых еще осталось пристрастие, не могут и остальному миру позволить курить. Поэтому единственное, что остается делать — это чувствовать тошноту, когда они слышат запах сигаретного дыма. Их тошнит. Пройдет определенное время (для них)... Им приходится вести себя необычно. Мне приходилось бывать в комнатах в 80 футов высотой. Как-то там был один курящий человек. Кто-то поднимает руку: «Ты не мог бы заставить этого человека прекратить курить?». Я запираю этого человека с пятью сигаретами в шкаф. Это только зрительный феномен... так что для меня это было всегда первоклассной вещью, потому что произошло то, что ей правилось наблюдать, как другие курят. Это переходный период, затем происходит самоподкрепление — чем больше не куришь, тем больше не куришь. В этом-то и заключается фокус, чтобы системы работали. Видишь ли, для людей в психотерапии и везде сейчас очень важна система. Вот уже 10 лет. К сожалению, я не знаю, что это такое. Эти семейные терапевты, то, как они понимают систему... они теперь вместо системы используют слово «процесс». Система, особенно кибернетическая, недавно оказалась за пределами кибернетики. В высокой технологии мы обнаружили, что киберсистемы — не то, где это находится. Существуют другие типы систем, гораздо более элегантные (хорошие) в смысле функционирования. У специалистов в коммуникациях есть слово — помощники. Так же, как обратная связь и прямая связь. Обратная связь — это хорошо. Прямая связь — плохо. И выясняется, что это цель программы прямой связи. Нечто самоподкрепляющееся — это, конечно, что-то новое. Это не обратная связь. Циклы обратной связи — это циклы, которые будут вечно крутиться по тому же маршруту. Люди

176

хотят добавить в свои системы обратную связь. Существуют открытые системы и закрытые системы. Если бы вы прочитали все книжки по семейной терапии, вы бы поняли, почему я говорю: «Господи, если бы они только знали, что такое система!». Я хочу сказать... Это было... Веди себя как следует. Научись быть подготовленным. (Это, в то время, как я с вами разговариваю, говорится о некоторых группах семейной терапии по поводу того, как лечить определенных людей). Ваша книга обращает внимание на... Хейли, между прочим, первого, кто перед ее выходом прорецензировал «Структуру магии». Ему были высланы первые четыре главы книги. Он ответил, что это не будет интересным, что это старо, и, очевидно, люди не понимают основных вещей. Они не понимают, что внимание сосредоточивается на индивиде, а не на взаимодействии семьи, как по этой старой писанине 20-х годов. Он сказал издателю, что не следует издавать вещи такого рода. И, с его точки зрения, это, возможно, верно. Были старые вещи 20-х годов, в публикации которых мы были заинтересованы. Но акцент на индивиде необходим, так как вы, как семейные терапевты, должны знать, как работает семейная система. Вы должны быть в состоянии взять любого члена семьи и сдвинуть всю систему. Кого вы возьмете, особого значения не имеет. Будет ли это отождествление (идентификация)? Но этим может быть практически любой и... опрокинуть систему. Чтобы система изменилась на другую. Этого нельзя делать, когда один из них в больнице. Вам нужно, чтобы человек взаимодействовал с членом системы. Для меня — это то, к чему должен стремиться семейный терапевт. И вы это делаете, создавая цикл прямой связи. Теперь я покажу, что же я от вас хочу. Акцент, о котором я говорил в первый день, заключается в том, что для меня НЛП — позиция и методология. Если есть позиция и методология, то можно создать приемы вроде этих (щелканье пальцев), сколько это займет времени... Кто из вас когда-нибудь учился, например, рефреймингу? Теперь ответьте те, кто этому учился — сколько у вас уйдет времени на то, чтобы сделать это с реф-реймингом?

Э.: О, в три раза больше.

177

7 Милтон Эриксон

Р.: Это займет, по крайней мере, в три раза больше времени. И то, если ты хорошо умеешь это делать. Если ты хорошо это делаешь, это можно сделать... это бы заняло в три раза больше времени. Если ты не очень хорошо это делаешь, это можно сделать, но это могло бы занять уйму времени, чуть ли не целую вечность. Это примерно то же самое. Если ты в самом деле не очень хорошо это делаешь, это все-таки займет у тебя вечность. Если ты хорошо это делаешь, можешь сделать это быстрее. Что касается меня, хорошо уметь это делать — значит быть в состоянии его создать. И это действительно возможно, особенно на этом уровне технологии, где вместо, скажем, рефрейминга, где есть установленный порядок вещей, которые надо делать, а не используешь один и тот же образец, если думаешь о способности усилить и ослабить интенсивность чувств и других вещей. Что происходит, когда ты делаешь звук громче или тише? Ты говоришь о пристрастиях, сильном желании, сильных чувствах. Ну, существует простой способ контролировать это пристрастие. Направить кого-то к чему-либо. Полезный эффект этого в том, что то, к чему она будет чувствовать большое пристрастие — это нужная тебе вещь. Это не просто подчеркивает избавление от пристрастия к шоколаду. Ей придется правильно на это смотреть, и это будет такой же мощной вещью. Видишь ли... например, есть что-нибудь такое, что ты делаешь, чтобы улучшить то, как ты выглядишь и чувствуешь себя? Ты иногда такое делаешь?

Э.: Хатха-йога.

Р.: Йога. У тебя пристрастие к этому?

Э.: Нет.

Р.: Ладно, подумай о занятиях йогой. Когда ты думаешь о занятиях йогой, что происходит?

Э.: Я становлюсь совсем расслабленной.

Р.: Когда ты думаешь о том, чтобы сесть и заняться йогой...

Э.: Чтобы лечь.

Р.: Прошу прощения? (поднимает руку к уху).

Э.: Чтобы лечь.

Р.: Хорошо. Когда ты думаешь о том, что ложишься и занимаешься йогой, ты идешь и занимаешься ею?

178

Э.: Не всегда.

Р.: Когда ты в последний раз это делала?

Э.: Месяца два назад.

Р. (со смехом): Когда, ты думаешь, наступит следующий раз?

Э. (смеясь): Возможно, сегодня вечером.

Р.: Может быть (поворачивается к группе). Сколько раз, как вы думаете, она ею займется с сегодняшнего дня до следующего раза, когда вы, ребята, встретитесь здесь вместе? (смеется). Больше одного раза? Ну, в конце концов, больше, чем в прошлом месяце. И борьбы не будет (пауза). Я полагаю, что все, за что приходится бороться, основывается на том, что ты заранее внутренне не организовался. Технологии, позволяющей приготовить мозг учиться или с легкостью что-либо делать, никогда не существовало, и я не... (я подчеркиваю это) хочу не того, чтобы вы прошли через то же самое и делали то же самое, что я с Эйлин. Я хочу, чтобы вы подумали о том моменте, когда я говорил о наличии экстенсивного исследования, и давайте, скажем, возьмем для примера Эйлин. Знаю ли я людей, которые работают с... сейчас ты. Сядь рядом с этим человеком (смех)... так буквально, ты понимаешь так буквально.

Э.: Как дрессированный тюлень.

Рл Я все думаю о том, чтобы сделать ставку. Когда я вчера сказал Эйлин, что смотрел крикет, то там-то я и сделал ставку. Знаете — делать ставки. Она же подумала: плавательный бассейн, не то, что ты споришь...

Э.: Если бы ты сказал — сделать ставку, я бы поняла, что ты имеешь в виду. Но ты употребил слово «пари».

Р.: Я сказал — ставки.

Э.: Нет, ты сказал: «Я поспорил насчет бассейна».

Р.: Нет, только «сделал ставку».

Э.: Потом я поняла, что ты имеешь в виду ставки. Но у меня просто немедленно возникает зрительный образ — так я устроена.

Р.: Конечно (имитирует ее движение глаз). Ну, в любом случае, ты сказала что-то о пари. Сможешь ли ты побудить кого-нибудь бросить курить? Если ты это сделаешь, ты выяснишь, сможешь или нет. Как ты сказала, ты не могла по-

179

7*

нять, как шоколад и сигареты могут быть одним и тем- же. Но мы сейчас не говорим здесь о чем-то таком буквальном. Мы говорим о мире понятий, и именно это — то, где находятся все эти разные вещи. Мы знаем: для того, чтобы кто-то начал вести себя в соответствии с пристрастиями... прежде чем у нас появится поведение, нужно, чтобы за ним что-то было. Верно, мозг и все эти странные штуки, которые он проделывает. Мы знаем также, что теоретически у нас есть еще чей-то мозг, который над этим думает. Так что у нас есть индивидуальные параметры. Тебе дали список некоторых субмодальностей ?

Э.: Мы составили свой список.

Р.: Вы составили свой список. Я постараюсь послушать эту группу. Но все равно, вы все в конце концов узнали, что существует больше контраста, цвета, размера.

Гр.: Расстояния.

Р: Ну, параметры, которые я использовал, — конечно, яркость и размер. Хорошо... Я пользуюсь ими, чтобы управлять интенсивностью и еще одним... направлением этого к... или тем, что можно назвать контактом. Видишь, фактор яркости способен управлять интенсивностью. Я использовал размер, чтобы заставить его измениться и пойти в другом направлении. Вот почему необходимо использовать больше одного параметра, чтобы вызвать изменение.

Э.: Ты имеешь в виду — размер... Повтори еще раз.

Р.: Другими словами, я пользуюсь яркостью, чтобы управлять силой чувства. И для этой же цели я использовал размер. Верно. Другими словами, есть два образа. Ты чувствуешь, как они стремятся в этом направлении, но если один становится темнее, то другой становится больше. Ты изменишь направление того, куда устремлено поведение. И я мог бы использовать расстояние. Можно было бы сделать так, чтобы один увеличился и ушел в сторону, в то время как другой подошел поближе. Можно это делать самыми разными способами. Дело не в том, что один работает, а другой нет. Пока ты думаешь, что делаешь две вещи. Ты не просто заставляешь чувства стать слабее. Ты хочешь, чтобы они сделали это сами. Чтобы потом, в жизни, как только ты вышел в свет... Желание нападает, оно переходит... раз — во что-то

180

другое, изменяется в новом направлении. Это похоже на то, как тогда, когда знаешь, что входишь и в самом деле что-то собираешься сделать. Действительно, себя завел, входи и — раз — сделай что-то новое вместо того старого, что было всегда. Ты знаешь, о чем я говорю? Да, вот здесь ты все это делаешь сам. Теперь у тебя есть возможность изменить что-либо. Фокус в том, чтобы пройти следующие шаги. Первый — калибр. Это значит... тебе нужно знать, как выглядит шоколадный образ. Вот, здесь большой шоколадный образ. У нее было такое выражение лица? Хорошо. Затем мне нужно сравнить это с выражением лица, когда она думает о чем-то приятном, т. е. о своем образе, где она и чувствует себя, и выглядит хорошо, так, чтобы я мог перейти к стадии 2-й и 3-й. Сегодня я попробую автоматически перейти от 2-й стадии к 3-й, чтобы получить ее обратную реакцию. Поэтому первое, что нужно, это знать, где какой образ, чтобы можно было сказать, работает ли он в то время, как ты заставляешь прогонять это пять раз. Второе — нужно организовать систему. В этом случае система — следующее: я знаю, как снизить интенсивность образа. Я знаю, что мне будет нужно снизить интенсивность чего-либо, чтобы сделать возможным проникновение чего-то другого. И мне не только не понадобится ее уменьшать, но и создавать условия для проникновения чего-то другого, что имеется в наличии. Так что, вот здесь и будет введен новый элемент. Эта система... система организации. Поэтому тебе придется решить, как управлять двумя переменными, и переменными, конечно, будут интенсивность и содержание. Затем ты просто определишь, что работает и в этом случае, т. е. в большинстве случаев здесь ты уже изучил людей. Но нужно помнить — если усиливаешь яркость, чувства слабеют. Поэтому стадия градуировки (калибра) — та стадия, где это тоже нужно вычислить. Ты помнишь это из того упражнения? Хорошо. Мы делали его сегодня утром. Свежо в памяти. Система — это то, где тебе также придется найти еще одно... Каждый раз, когда ты собираешься изменять содержание, подумай о том, что меняет содержание. Дело в том, что воспоминания блекнут. Послушай то, о чем говорят люди. Воспоминания блекнут... они становятся меньше. Вместо того, чтобы использовать размер, я бы мог сделать так, чтобы об-

181

раз стал темнее, превратился в пятно и вернулся в виде другого пятна. Подумай о походе в кино. Единственное, что плохо работает — перепрыгивание. Знаешь, когда быстро переходишь от одной сцены к другой, всегда думаешь: «Это ретроспекция или что это?». Нужны симпатичные образы, которые превращаются в пятна. В размере хорошо то, что пропорциональное изменение позволяет им это делать самим. Не нужно уходить, теперь ты вводишь новый образ. У тебя есть выбор... тот, с которым, в общем, и работать. Можно использовать... о, с ними можно использовать все виды геометрических чудес. Теперь третий ключ, которым тебе нужно уметь пользоваться, — это автоматизация. Она нам сказала неправду. Она сказала, что хочет управлять (контролировать). Это чушь. Ей просто не нравится, когда она не управляет. Она просто сейчас не управляет. Она просто управляет тем, какой бы ей хотелось быть. Ей это приятнее. Никто не хочет управлять, потому что тогда тебе приходится постоянно принимать решения, каждую минуту жизни. «Вдохни, теперь выдохни, — сердцу нужно биться?»... Тебе не нужно такое управление. Кому это нужно, правда? А потом, если тебе не нравится, как обстоят дела, можно вмешаться и поменять все путешествие. Эта система будет все больше и больше заставлять ее делать что-то. Заставит ее почувствовать себя лучше, заставит выглядеть лучше. И в какой-то момент времени она может быть автоматизирована. Она сбежит, как и эта шоколадная штука. Дело в том, что в какой-то момент времени она может натолкнуться на препятствие или, как говорят профессионалы, технический дефект. Когда это случится, тогда и будешь это объяснять. Ты никогда не найдешь в природе абсолютно предсказуемых вещей. Но всегда стараешься найти что-то такое в смысле эффективности, где система будет работать сама по себе, насколько это возможно предсказать. Представь, что ты внушил женщине отвращение к шоколаду. Ну, вслед за этим придется бросить его есть... и получать от этого удовольствие, а затем ты бы, возможно, набросился на ее детей за то, что они его едят. И когда другие сидят за обеденным столом и начинают его есть, с тобой случается... — раз — ...теряешь друзей... люди начинают говорить: «Она мрачная». Сотни людей потеряют работу. Нам не

182

нужно эхо вокруг. Так она будет самостоятельным эффектным человеком. Ее муж начнет: «Ты перестанешь все это делать? Мне не нравится смотреть на тебя!». Она начнет драться с людьми. Они разведутся. Погубят жизнь детям и все кончат психоанализом. Но все равно, для меня... самая важная часть этого — та, вторая стадия, когда берешь то, с чем мы здесь имеем дело, и заключается все в том, что все это приятно. Я хочу, чтобы вы об этом подумали. В этом нет никакой чепухи. Сейчас есть способ работы с неприятными вещами. Как, например, ты можешь лечить фобии. Можете представить более быстрый способ вылечить фобию, чем лекарство от фобии? Кто из вас знает ту стандартную штуку от фобии? Стандартное средство от фобии занимает около 10 минут. Или можешь сделать это вот так, примерно через три минуты. Зачем же тратить на это целых 10 минут? (смех).

Гр.: Но нам не платят деньги, как же мы заработаем на жизнь?

Р.: Если не будете соображать, не заработаете. Можно всегда заставить людей получать удовольствие от того, что они проводят достаточно времени, чтобы купить тебе машину. Сейчас люди зациклены на том, что количество того, что получаешь, основано на количестве часов. Даже не минут, которые ты сидишь с ними. Я говорил о клиентах, не о вас (обращаясь к опытному члену группы). Дело в том, что люди приобретают... правда в том, что дело не в количестве часов, а в числе возможностей привести их туда, и дело в том, что... для меня, как и в обучении я перестаю беспокоиться о... если я обнаруживаю, что у меня множество материалов... затем, будет ли это действительно сделано? Есть вероятность, что у меня не хватит терпения заложить основу достаточно систематизирование для того, чтобы научить вас, как действительно пользоваться законченной формой, тем, чему я учу. Мои коллеги уже дошли до того, что почти что боятся отпускать меня одного, когда я просто выхожу и развлекаюсь. Хорошо, ребята, вот мы и здесь, давайте соберемся вместе. Так что ты садишься и разговариваешь с кем-нибудь и вычисляешь, какой же лучше способ использовать, чтобы проделать с ним все это. Что, в конце концов, и является тем, над чем мы старались работать много лет. Это способ: сесть и проде-

183

лать с кем-то некоторые вещи и быть в состоянии вычислить самую эффективную систему, которую можно с ним использовать. Просто скажи: «Эй, ты, иди домой и займись йогой» (смех). Да, да, я знаю, что ты слушала.

Э.: Можно мне сейчас пойти домой?

Р.: У пристрастия свои дороги.

Гр.: Чтобы ты делал с фобией? Для начала — что это такое?

Р.: Как работать с фобией? Что такое фобия?

Гр.: Большинство из них — страхи.

Р.: Вот это что. У кого-нибудь здесь есть фобия? Хорошо. У нее есть фобия. Убери у нее эту фобию. Теперь, как тебе действовать? Я тебе точно скажу. Автоматизировать — это, когда ты берешь страх и разбираешь его на части. Заставь кого-нибудь сделать это пять раз. Это приведет к автоматизации. Затем ты останавливаешься, проверяешь еще раз и смотришь, работает ли это. И если ты будешь за ней наблюдать каждый раз из этих пяти — она прошла через стадию 1 и стадию 2. Каждый раз, когда она это делала, оно шло быстрее и, затем, в конце пришлось войти мне и сделать это и оно, оно пошло... (звук, имитирующий очень быстрое движение). Так что это — автоматика.

Гр.: Может ли она что-нибудь сделать, чтобы позже подкрепить этот автоматизм?

Р.: Сказать по правде, пусть она попробует и выберется оттуда. Пусть попробует и приобретет пристрастие к шоколаду.

Э.: Как я могу приобрести пристрастие к шоколаду, когда я не могу мысленно представить, не могу почувствовать запах.

Р.: Ну, ты могла его представить и почувствовать запах. Она раньше представляла его и запах чувствовала.

Э.: А теперь не могу.

Р.: Она говорит: «Как это делать?». Вы, ребята, здесь сидели и этого не слышали, потому что она плакала, стонала, колотила по стулу — это подавляет. Но этот чертов парень сидит и говорит: «Это желание меня захлестывает. Как я могу получить сексуальное желание?» (игра слов). Надо говорить: «Эй, мне не нужно, чтобы для того чтобы измениться, мои пациенты вели себя, как придурки». Знаешь, тебе не обяза-

184

тельно идти и выворачивать кишки. Не нужно плакать и стонать. Ты взмахиваешь — и изменение готово. Это технология. Это значит, что тебе не нужно... тебе просто нужно... ( пародирует пациента). Интересно, что я могу из этого получить. Я не хочу производить на вас впечатление, я хочу, чтобы вы стали жадными...

Э.: Этот процесс производит впечатление.

Р.: Хорошо, знаешь, что такое находиться под впечатлением? Находиться под впечатлением — это когда у рук нет времени даже похлопать, и ты переходишь к мыслям типа: «Что я могу получить для себя? ». Жадность. Вот чего я хочу. Мне нужны люди, которые заходят внутрь и говорят: «Я могу изменить свой вес, как захочу, без того, чтобы работать. Я могу заставить себя учиться и получать от этого огромное удовольствие». Что я могу сделать? Где граница? Потому что у тебя будет только один выбор. Не только у тебя будет выбор, возможно, ты понесешь его и своим клиентам. Да. Ты можешь погубить этим свою практику. Или ты действительно можешь что-то такое, ты будешь работать по два часа в неделю и получать столько же. Тебе не нужны будут повторные посещения, если ты добьешься успеха. И если ты скажешь людям, что ты обычно их подолгу не видишь и берешь плату за то изменение, которое произошло с первой встречи, заключаешь сделку, делаешь то, что надо, и берешь их деньги, то будешь удивлена. Я всегда начинал с того, что спрашивал: «Сколько ты уже на это потратил?» (смех). Я не шучу. Ты имеешь дело с фобией, парень, ты увидишь, они говорят: «Не знаю». Я говорю: «Посчитай». У меня были люди, которые тратили от 16 до 30 тысяч долларов, пытаясь изменить одну вещь. Подумайте об этом. 30 тысяч за одну паршивую фобию. У меня был один парень, который потратил 30 000, чтобы избавиться от фобии до того, и 105 долларов, когда пришел ко мне. Этот парень приходит, и все, что у него есть — это одна паршивая фобия. И тот парень постарался ему помочь. Знаете, что он делает? Теперь подумай о своей фобии. Теперь подумай о чем-то из своей личной жизни, благодаря чему ты чувствуешь себя в безопасности. Знаешь, что-нибудь вроде дома. Парень не мог идти домой, он боялся бывшей жены, был в ужасе от детей. Я хочу сказать, что жизнь этого

185

парня была погублена врачом. Психиатр успокоил его тем, что он все равно был близок к этому. Пограничный случай, знаете ли. (Смех). О, вам нужно было видеть, что я сделал с этим лекарем (смех). Я отплатил ему сполна. Я сказал: «Сейчас я тебе что-то покажу. Есть что-нибудь в твоей жизни, что бы тебя приводило в ужас? Я имею в виду что-то, чего ты до смерти боишься? Чего ты действительно БОИШЬСЯ? Отвечай и садись». Я полагаю, что люди обычно получают то, чего заслуживают. С некоторыми людьми бывают небольшие отклонения в ту или другую сторону. И время от времени они действительно получают, как говорится, по заслугам. Все обычно возвращается на круги своя, иногда это занимает больше времени, чем бы нам хотелось, но это происходит. У меня есть друг, который кончил тем, что его выбрали в политики. Я ничего не мог придумать худшего для парня, который был радикалом в мои студенческие годы. Ему пришлось уехать в Сакраменто (Калифорния), и стать законодателем штата. Конечно, я пошел и сказал: «Ты же не заберешь все эти деньги. Ты же всегда ругал остальных. Ты этого не сделаешь, правда?». Затем я организовал движение, чтобы его отозвали. В конце концов это привело к интересной вещи. Он обнаружил... и вернулся, и извинился перед всеми политиками, к которым он придирался. Я думаю, он был к ним очень недобр. Как можно критиковать кого-то за что-то, пока не узнаешь, что это такое. Это что-то вроде этого: «Вот, выпей эти лекарства». Я говорю учителю: «Нет, ты их выпей». А он говорит: «Нет, они вредные. Но не для детей». Я не одобряю такого отношения. По мне, я бы их принял и выяснил, что произойдет. Нет, оно не вредное, оно делает старушек лысыми. Что же такое фобия? Какая у тебя фобия?

Случай 6 За пределами верований (I)

Ричард: Другой подход к изменению — это внимательно посмотреть на представление о себе, которое у тебя есть, а ты, ты хочешь, чтобы их не было. Эти представления также могут послужить тебе, потому что, если бы ты не думал о себе того или иного, ты был бы в состоянии что-то делать, чем-то заниматься, получать от чего-то удовольствие, которого сейчас не имеешь... вопрос в том, откуда ты знаешь, когда у тебя есть представление? (смех). Это хороший вопрос. (Указывает на женщину, которая кивает в знак согласия.) Откуда ты знаешь, когда у тебя есть представление? Раз ты думаешь, что это хороший вопрос? Ну?..

Женщина: Я думаю, что такое хороший вопрос.

Р.: А у тебя есть какие-нибудь представления о себе, которые бы тебе не хотелось иметь? (смех).

Ж.: Какие-то представления (верования) о себе?

Р.: Да, в которые ты веришь, я имею в виду, по-настоящему, сильно веришь.

Ж.: Я не могу прямо так сказать.

Р.: Это просто вопрос. «Да» или «нет»? Это не просьба их описать. Тебе не нужно демонстрировать свою жизнь.

Ж.: Да, есть.

Р.: Хорошо (смех, закатывает глаза). Только не надо, не надо, здесь ничего долгого (смех). Но (смех) у тебя есть что-то, во что ты веришь. У тебя действительно сильное верование? Не надо никаких паршивеньких верований (смех, она кивает — да). Хорошо. И теперь. Откуда ты знаешь, что у тебя есть верование?

Ж.: Я думаю, у меня есть свидетельство, что оно верное.

Р.: Ладно, хорошо. Когда ты думаешь о веровании, может быть, у тебя есть (с юмором в голосе) какой-нибудь внутренний образ, который приходит в голову? (отбиваетритм но-

187

гой и рукой, как бы говоря: «Ничего особенного. Давай продолжать» ).

Ж.: (Кивает головой — да.)

Р.: У тебя есть верование, да? Правда? А это сильное верование? А что его делает таким, что можешь сказать, что оно сильное, то, что есть свидетельства? Но, когда ты знаешь, что у тебя есть верование, на самом деле у тебя должно быть больше, чем одно это верование. И тебе нужно уметь различать, что есть что. Ты ведь, знаешь ли, не забываешь, что у тебя есть это верование, правда? Тебе приходится напоминать себе, чтобы ты, возможно, могла нарисовать изображение или поговорить с собой, или приобрести определенные чувства. Такие вещи. Верно? (Она кивает). Правильно? Поэтому у меня есть просто интуиция, что было изображение. Я не знаю... (смех). Я что-то такое увидел, что заставило меня это почувствовать (смех). Ладно. В действительности было изображение. Хорошо. Теперь. Остановись и подумай о чем-нибудь, во что ты как будто не веришь. Знаешь, я не имею в виду, а просто возьми что-нибудь, во что ты веришь, что можешь идти в ту или другую сторону. Я хочу сказать, это как знаешь ли, полагаешь (веришь), что хочешь что-то на ленч, но получить этого не можешь. Это не сильное верование. Теперь выбери что-нибудь про себя такое, в чем ты сомневаешься. Хочешь, чтоб это было правдой. Они разные? (Она кивает). Удивительно. Каковы, например, некоторые различия?

Ж.: Сколько вещей на картинке? Темнота, цвет, меньше цвета.

Р.: Изображения одинакового размера?

Ж.: Да.

Р.: Хорошо. Так что, две картинки одинакового размера?

Ж.: Нет. Гммм... непропорционально. Я хочу сказать, что они занимают у меня в голове одинаковое количество пространства, но одна большая, а другая маленькая. (Смеясь, Ричард корчит гримасы, как будто она говорит глупость). Я знаю, о чем я говорю. (Группа смеется).

Р.: Посмотрим (смех).

Ж : Я не знаю.

Р.: Когда ты говоришь, что они одного размера, но не пропорциональны, ты имеешь в виду, что одна из них... что в

188

Р.: Хорошо. Видишь, это не так трудно. Это просто, когда они занимают одинаковое пространство, но они не одного размера (смех). Это значит, ты не знала, о чем говорила (смех). Дело в том, что они одного размера, но расположены на разном расстоянии. Ладно. Они в самом деле кажутся расположенными в отдалении друг от друга? Или это снимок с большого расстояния?

Ж.: Снимок с большого расстояния.

Р.: Хорошо. Теперь, где какой? Сильное верование ближе. (Она кивает). Хорошо. И это что-то такое, что ты считаешь верным по отношению к себе. Ты хочешь верить, что это действительно так? (Она качает головой — нет). Ладно. Загадывай, что будешь делать. (Ричард закатывает рукава, смех). О, Санта! (Пародирует интонацию маленького ребенка, смех). Ладно, попробуем. (Она улыбается). Отодвинь картинку назад. Достаточно? Нужно быть еще немного подальше от этого верования. Отодвигай. В то время как отодвигаешь, у тебя растут сомнения? (Она смеется, поддразнивая). В самом деле, заставляет поверить в действительность, правда? (смех). Ну, это улаживает дело. Еще 60 секунд терапии. Если знаешь, что делать, терапия не занимает много времени. Но видишь, дело еще в том, чтобы этого хватило надолго. Поэтому остановись и подумай сейчас об этом. Ты все еще веришь, что это правда? (Она кивает — да). Ладно. Фокус в том, чтобы знать, как отодвинуть это назад и заставить там остаться. Например, если бы я прямо сейчас захотел схитрить, что-нибудь есть такое, чем бы ты хотела это заменить? Ты знаешь, во что бы ты хотела верить? (Она улыбается и кивает — да). Хорошо. Когда ты на это смотришь, оно другое? Оно выглядит по-другому? Так как ты, по всей видимости, еще в это не веришь. Ладно. Может быть, это находится на большом расстоянии? (смех). Хорошо (Она кивает — да). Ну? Может быть, это ярче? (Она кивает — да). Ладно, пока хорошо. Хочу спросить, что, ты думаешь, случилось бы, если бы ты отодвинула подальше тот образ, в который ты не хочешь верить, и прямо из его центра появился бы другой, в которой ты хочешь верить? И когда ты отодвинула

189

тот, который ты не хотела, он стал ярче, а тот, который прошел через центр и так вот раскрылся (жестикулирует) — стал темнее. Что, ты думаешь, произошло бы? Давай.

Ж.: Я думаю, я...

Р.: Я знаю.

Ж.: Тот бы, тот. Тот, который сзади, должен был бы стать ярче или тот, который выходил из середины, должен был стать ярче, да?

Р.: Ну, ведь выходящий из середины — это тот, который ты хочешь, верно?

Ж.: Верно.

Р.: Хорошо. Он должен стать немного темнее, потому что ты мне говорила, это то, чему ты веришь — темнее. Это ты мне говорила.

Ж.: О, верно, да.

Р.: Хорошо. Просто следуй указаниям (смех). Только делай это по-настоящему быстро. Вот так (правая рука идет вперед, левая — назад). По-настоящему быстро. Вот так. Чтобы это так и осталось, разве не осталось?

Ж.: Пока что — да, Крис. Спасибо (смех).

Р.: Все нормально. Всегда слишком рано говорят спасибо. Это называется — побег.

Крис: Я знаю, нужно проверить.

Р.: Ладно. Теперь остановись и подумай об этом (пауза). Хорошо. Теперь остановись и подумай о том, что ты считала верным раньше. Разве нет? Это было очень сильное верование, не так ли? (смех).

Крис: Здорово.

Р.: Гм, ну это сейчас очень просто. Но знать, как это делать, и с какими именно вещами (субмодальностями) это делать, и с кем — не всегда так просто, как кажется, пока не знаешь, как. Как только знаешь, как — это всегда очень просто. Поэтому я прошу вас быть немного поосторожнее и не торопиться этим пользоваться. И также, чтобы вы были осторожны относительно верований, с которыми вы это делаете. Гм, знаете, потому что существуют верования, которые лучше всего не трогать (поворачивается к ней), и те, что лучше всего изменить. (Она улыбается, сияя).

Ричард посылает ей поцелуй и подмигивает.

190

Случай 7 За пределами верований (II)

Ричард: Как-то я написал свою профессию на заявлении о кредите так: «Убийца священных коров». (Смех). Ладно, когда у тебя есть верование, откуда ты знаешь, что оно есть? Ты знаешь, что оно у тебя есть?

Мужчина: Если знаешь... что у тебя есть, по крайней мере, одно верование, значит, оно у тебя есть.

Р.: Это умный ответ, но недостаточно хороший здесь (смех).

М.: Верно.

Р.: Ну, что ты знаешь о каком-нибудь веровании, которое у тебя есть?

М.: Я верю, что Ричард Бэндлер неплохо знает свое дело.

Р.: Хорошо. Откуда ты знаешь, что у тебя есть это верование?

М.: Я видел, как он работает с людьми.

Р.: Нет, мы не говорим о нем. Мы говорим о твоем веровании.

М.: О, и вот сейчас у меня есть верование. Я продолжаю тратить деньги, чтобы в результате прийти снова (смех).

Р.: Вот откуда я знаю, что у него есть верование (смех).

М.: И еще — люди, я возвращаюсь и говорю им: «Да, я там был... работал с Ричардом Бэндлером», — и они тоже верят. У нас у всех много веры.

Р.: Тебе нужно быть осторожным. За такие разговоры тебя могут линчевать (смех).

М.: Я... я живу в очень укромном месте. Маци — очень укромное место.

Р.: О, в Маци, это другое дело (смех). Да, я не езжу в Маци, так что у меня нет этой проблемы. Люди в Коне все еще не вычислили, чем я зарабатываю на жизнь. Они все время спрашивают: «Чем ты зарабатываешь на жизнь?». Я им говорю:

191

«Ну, знаешь, нейролингвистическое программирование». И они начинают: «Да, а что это такое?». И я отвечаю: «Это — как серфинг, только безопаснее (смех). Знаешь, это то, когда изменяешь память». И они Говорят: «А, я это делал» (смех). Нет, в результате я решил себе облегчить жизнь. Я им сказал, что я водопроводчик на пенсии. И там был избыток водопроводчиков, поэтому меня такого рода вещи не спрашивают (смех). В самом деле, я... они. Люди спрашивали меня, ДМ (доктор медицины) ли я. Я отвечал: «Да, Депрессивный Маньяк. Лицензия от штата Калифорния (смех). Депрессивный здесь, а маньяк — там» (смех). Ну, откуда ты знаешь, если... что у тебя есть верование?

М.: А, из-за двух вещей. Одна...

Р.: А, да.

М.: Одна из вещей...

Р.: Что там? Ну, ладно, ты остановись и глаза подними вверх. У меня интуиция, ты нарисовал изображение (смех). Нет, ты ничего не видел, когда взглянул вверх?

М.: Это зависит от... (глаза вновь поднимаются). Да.

Р.: Все нормально. Это твоя субъективность, не моя.

М.: В моей субъективности у меня есть убеждение.

Р.: Хорошо. Откуда ты знаешь, когда оно у тебя есть? Из чего сделано убеждение?

М.: Для меня — сверхкинестетическая репрезентация (на жаргоне НЛП — чувства).

Р.: Хорошо. У тебя есть чувство. Ладно, как ты узнаешь, о чем это чувство?

М.: А, оно позволяет мне упорядочить мир.

Р.: Хорошо. Но когда у тебя это чувство, откуда ты знаешь, о каком предмете это чувство? Раз у тебя больше одного убеждения. Откуда ты знаешь, когда ты убежден в чем-либо в противоположность чему-то другому...

М.: ...другое верование о...

Р.: Ладно, но... хорошо, у тебя есть чувство, ладно. Как это чувство говорит, о чем оно? Ты говоришь с собой при помощи слов или рисуешь изображение, или, я хочу сказать...

М.: Ну, я думаю, я рисую изображение.

Р.: Хорошо пока. Если ты остановишься и подумаешь о том, в чем ты убежден, какова структура того, что ты обнару-

192

живаешь внутри? Дам тебе минутку подумать об этом. Видишь, это для меня Действительно сейчас тема на вечер. Было ли... если ты собираешься иметь дело с верованиями, вопрос о том... например, у некоторых из вас есть верования, которые очень сильны в противоположность другим, которые могут быть различными. Я хочу сказать, что можно иметь верование о том, что ты хочешь съесть на обед. Или верование о том, что ты хочешь делать в течение вечера. И это верование может быть очень легко изменено. В то время, как есть другие верования, которые очень, очень сильны и существуют в течение длительного времени. Ну, и откуда ты знаешь, когда у тебя есть верование? Вы, ребята, хотите, чтобы я снова пришел завтра или... (пожимает плечами, смех). Ну, остановись и подумай о веровании, которое у тебя есть. Когда ты остановишься и подумаешь о верованиях.. . ладно. Если ты думаешь о веровании, которое у тебя есть, что ты думаешь об этом? (указывает на кого-то еще). Ты выбираешь какое-нибудь очень сильное верование. Откуда ты знаешь, что у тебя есть это верование?

Женщина: Я это чувствую.

Р.: Хорошо. Ладно, у тебя есть чувство. Теперь (медленно) откуда ты знаешь, какое это верование? У тебя больше, чем одно сильное верование (быстро).

Ж.: Оно сильное.

Р.: Ладно, хорошо. (По одному слову) Теперь откуда ты знаешь, каков предмет этого верования?

Ж.: Потому что это самое сильное чувство, которое я испытываю.

Р.: Ну, откуда ты знаешь, которое... которое это чувство?

Ж.: Я... слышу.

Р.: Ты что-то слышишь. Ты говоришь себе что-то. Что? Что такого ты говоришь себе, например?

Ж.: Я говорю себе, что верование там есть, и оно настоящее.

Р.: Ладно. Откуда ты знаешь, что сказать себе? Если я попрошу тебя подумать о сильном веровании, ты спрашиваешь себя: «Сильное верование?». А потом тебе отвечает голос и что-то называет?

Ж.: Нет. Я слышу себя... я слушаю себя...

Р.: Хорошо. Ну, у тебя больше верований, чем всего лишь одно?

193

Мужчина: Да, но оно простое.

Р.: Хорошо. А когда ты думаешь о другом веровании, которое у тебя есть, ты делаешь то же самое?

Ж.: Да (беспечно).

Р.: Ладно. Откуда ты знаешь, что говорить? Хорошо, когда ты говоришь — какое у тебя главное верование?

Ж.: Да. Я слышу, как я это говорю.

Р.: Хорошо. Откуда ты знаешь, что сказать?

Ж.: А, это множество химикатов за пределами человеческого опыта.

Р.: Ладно, ты как-нибудь их проходишь?

Ж.: Очень быстро.

Р.: Хорошо, ну ведь мы на этих семинарах примерно этим и занимаемся... имеем дело с такими вещами. Так значит ты очень быстро сквозь них проходишь? Ты это делаешь также с помощью слуха или, может быть, делаешь это визуально?

Ж.: Нет, у меня есть чувство.

Р.: Ну, ладно у тебя есть чувство. Ты просто бегло проходишь через кучу чувств?

Ж.: Да.

Р.: Хорошо... и им не сопутствуют никакие изображения?

Ж.: Одно (Р. пародирует движение глаз, краснеет, смех).

Р. (улыбаясь): Одно. (Смех). Для каждого чувства? Это слайд или кино?

Ж.: Нет, только по одному за раз. Висит на этой маленькой стенке. Для этого определенного верования.

Р.: Ладно, хорошо. Так что у тебя есть изображение. Это слайд, или кино?

Ж.: Оно просто там есть. Это слайд.

Р.: Это просто неподвижное изображение?

Ж.: Да. Но у него несколько изменений.

Р: Хорошо. Голографическое. Теперь. Когда у тебя есть... Когда ты останавливаешься и думаешь о веровании, которое теперь усилилось...

Ж.: О, хорошо.

Р.: Хорошо. Откуда ты знаешь, что у тебя есть это верование?

Ж.: Гм. Не то, что я слишком-то уж спрашиваю, а затем говорю: «Да, ладно, что угодно», и затем это становится неприятным, и я начинаю смотреть, пока оно не станет хорошим.

194

Р. (С преувеличенным терпением): Хорошо, но откуда ты знаешь, каков его предмет?

Ж.: Из-за того, что я... потому что потом я чувствую, как если бы мне сказали, я начала чувствовать. Это все, что мне нужно. И затем я говорю себе...

Р. (делает вид, кивая, что это имеет какой-то смысл, но в то же время с юмором показывает, что все это выглядит чушью, чтобы повести ее на путь): Откуда ты знаешь, какова потребность, когда ты это чувствуешь?

Ж.: Ну, в общем, если я не могу решить (корчит гримасу), я говорю: «Ты знаешь» — и я знаю.

Р.: Ты говоришь одно, затем говоришь другое, а потом с первым связано более сильное чувство?

Ж.: Я чувствую целую кучу. Я чувствую целую кучу. Я стону... (жестикулирует, что это могло быть, могло и не быть). А потом что-то совершенно неожиданное... и я начинаю...

Р.: Хорошо. В то время как это очень...

Ж. (глаза верх): И оно подходит.

Р.: Так... но с сильным верованием, когда ты это говоришь (щелкает пальцами), у тебя очень устойчивое чувство?

Ж.: Центрированное (слово указывает на чрезмерную дозу терапии и означает «да» ).

Р.: Центрированное чувство. Хорошо. Ну, а когда у тебя это чувство, ты смотришь на это изображение?

Ж.: Нет.

Р.: Ладно. Итак, у тебя просто устойчивое чувство?

Ж : Иногда я могу взглянуть и увидеть изображение.

Р.: Ну, это так, по крайней мере, ты знаешь, что... о чем это устойчивое чувство.

Ж.: Да.

Р.: Иначе кто-то, знаешь ли, мог бы тебе сказать, что оно о том, чтобы купить у них машину. Ты знаешь...

Ж.: У меня есть одно, которое не вполне соответствует.

Р.: Да, не вполне соответствует чему?

Ж.: Моему изображению.

Р.: Оно не соответствует твоему изображению. Ну, ладно. Когда ты меняешь... Ты можешь посмотреть на это изображение? Хорошо. Так вот. Это вот изображение — в виде слай-

195

дов... чем оно отличается от других изображений, которые у тебя есть? Если ты нарисуешь изображение чего-то еще... ладно, ты сделала слайд, скажем, пива в противоположность вину. Если ты сделаешь слайд с пивом, у тебя есть какое-нибудь устойчивое чувство?

Ж.: Нет. Просто маленькое отрывочное изображение.

Р.: Маленькое отрывочное изображение. А то, другое, большое изображение? Что происходит, если изображение пива ты сделаешь таким же вот большим?

Ж.: Я не хочу (смеется). Гм.

Р.: Это меняет то, как ты чувствуешь?

Ж.: Да. Но не хотим же мы заменить то, что у меня есть, пивом.

Р.: Хорошо. Но, но...

Ж.: Я не хочу.

Р.: Ты не хочешь. Вопрос в том — ты можешь?

Ж.: Вероятно, смогла бы.

Р.: Так, хорошо. У тебя там есть большие изображения верований, которые у тебя есть, но которых ты не хотела бы иметь? Другими словами, не было ли чего-то из того, что ты сегодня делала, тем, что ты думала о себе, во что ты верила, но не хотела, чтоб так было на самом деле? Ты можешь подумать о чем-нибудь таком?

Ж.: Из того, что я только что услышала, как только ты сказал, я отчетливо увидела что-то еще, затем я подумала о сегодняшнем дне.

Р.: Ну, ладно. Ты сейчас можешь подняться, посмотреть на него и сжать его?

Ж.: Большое?

Р.: Да, то, что тебе не нравится.

Ж.: Да.

Р.: Что происходит, когда ты его сжимаешь? Это уменьшает интенсивность твоего верования?

Ж.: Да (с большим удивлением).

Р. (саркастично, но с направленным юмором): Становится ли это, так сказать, более маленькой идеей?

Ж.: Да.

Р.: Что произойдет, если ты сожмешь его до самого конца, пока изображение не станет просто точкой?

196

Ж.: Тогда это меняется... все у меня отлично.

Р. (как будто случается что-то непредвиденное): Так, здесь остановка (смех). Могу сказать, что мы собираемся туда попасть (смех). Это как твоя новая штука, верно, в виде точек?

Ж.: Да (смех).

Р.: Извини, но не могла бы ты мне подробнее объяснить? Когда что-то всего лишь точка, то все нормально?

Ж.: Пока я на нее смотрю.

Р. (кивая, как будто это имеет какой-то смысл, но корча гримасы): Хорошо (смех). Если тебе приходится на нее смотреть. Ну, ладно, если ты остановишься и подумаешь, подумаешь о том веровании, которое сжала до точки, ты все еще веришь, что оно истинно?

Ж.: Гм. О, да, это... оно еще там есть, но да, я могу с ним сейчас справиться.

Р.: Хорошо, это улаживает дело (смех). Теперь ты знаешь, что я здесь делаю.

Мужчина: Что-то находишь в каждой субмодальности. Конечно, мы не можем с этой штукой... (смех).

Р.: Ты улавливаешь суть этого (смех), цель этого, того, что мы здесь делаем — дать тебе возможность самому быть за рулем. Когда ты говоришь — просто изменение субмодальности — это то, что я сделал? Просто сменил субмодальность?

М.: Нет, нет. Ты ее опознал. Ты сменил субмодальность, и в результате она ушла... и с этим изменились и другие вещи.

Р.: Когда ты берешь изображение и превращаешь его в точку, ты просто меняешь субмодальность?

Ж.: Да и нет.

Р.: Да, что-то вроде этого. Видишь ли, вопрос в том, что делает верование долговременным? Другими словами, нужно уметь проводить различия, чтобы не забыть, во что ты веришь изо дня в день. Хотя есть такие, которые это забывают (смех). Так, и если ты хочешь, чтобы верование было большим, сильным верованием, которое длится долго, нужно знать для каждого индивида и особенно для самого себя, благодаря чему это происходит. Смотри, есть, например, что-нибудь, чему бы ты хотел о себе поверить, но не веришь?

Ж.: Да.

Р.: Подумай о чем-нибудь. И что... Как это выглядит? Это

197

большое изображение? Разве нет? (смех). Это было маленькое изображение, верно?

Ж.: Да.

Р.: Ты веришь этому?

Ж.: Это зависит от... (бормочет).

Р.: Ну, чего ты ждешь? Те, в которых ты веришь, это твое... ты себя в них видишь?

Ж.: Каким образом?

Р. (имитируя уличный жаргон гетто): Давай, скажи: «образом».

Ж. (подражая): Скажи: «образом».

Р.: Ладно, ты помнишь, что у тебя было верование, в которое ты верила. И ты продолжаешь верить. Это, которое...

Ж.: Маленькое?

Р.: Не маленькое, а главное верование.

Ж.: А, да.

Р.: Ты видишь себя в нем?

Ж.: Частично.

Р.: Ты видишь себя в части изображения? Ты мне говоришь, что оно все-таки есть.

Ж.: О нет, я никогда не была в его части. Знаю, что сейчас я там (смех).

Р.: Ну, это твое главное верование, не мое (смех).

Ж.: Я знаю, когда мы раньше на него смотрели...

Р.: Так, здесь остановимся. Ты видишь себя в изображении или нет? Крис, не принесешь ли мне стакан воды?

Ж.: Гм. Я могу чувствовать целую... Ты это знаешь.

Р.: Я знаю. Ты нам все время это говоришь. Но вопрос в том, как тебе удается так хорошо получить это чувство? Есть что-нибудь еще, по поводу чего ты также бы хотела иметь такие сильные чувства? (смех).

Ж.: Гм.

Р. (с юмором и сарказмом): А, вероятно, нет (смех). Есть и другие вещи, по отношению к которым тебе хотелось бы испытать сильные чувства. Разве не... там. Ну...

М.:Ну-у-у-у...

Р.: Ладно, вопрос сейчас в том — видишь ли ты себя на этом слайде или нет?

Ж.: Хммм...

198

Р.: Ну, тебе придется взглянуть на изображение. Или ты там есть, или тебя там нет.

Ж.: О, я там есть. Я внутри изображения (смех).

Р.: Хорошо. Теперь вернись и подумай о чем-нибудь, во что бы хотела поверить.

Ж.: Хорошо.

Р.: Ты видишь себя на этой картинке?

Ж.: Да. И когда я добралась до большой, у меня внутри появилась и маленькая.

Р.: Она все еще меньше?

Ж.: Маленькая и большая?

Р.: Да.

Ж.: Гм.

Р.: Она была все-таки маленькой?

Ж.: Нет. Она была меньше большой. Большая была у меня главной.

Р.: Была. Отлично. Когда ты сейчас на них смотришь, они одного размера?

Ж.: Если я смогу ее перенести. Конечно (показывает направление). Если я перенесу их туда, то все нормально.

Р.: Да. В самом деле? Посмотри... посмотри на одну, а затем на вторую. Они одного размера? Крис, спасибо. Хорошо, ты в обе одинаково веришь?

Ж.: Что?

Р.: Ты в обе из них одинаково веришь?

Ж.: Гм. Не то, чтобы обе были одного... ощущение верования так же сильно, как сильно верование.

Р.: Да?

Ж.: Да.

Р.: Хорошо. Ну, было не трудно, правда?

Ж.: Да.

Р.: Ты хотела через это в себя поверить. Сейчас веришь?

Ж.: Да.

Р.: Отлично (смех).

Ж.: Большое спасибо (смех). Здорово, ты молодец, знаешь, за то, что ты Ричард Бэндлер и все такое (смех,разговор и смех на заднем плане).

Р.: Конечно, есть еще проблема в том, какие верования стоит иметь (смех).

199

Ж.: Мне мои нравятся.

Р.: Хорошо. Так. Важно уметь это проделывать с кем-либо, чтобы это работало и надолго сохранялось. Это не просто смена субмодальностей — это выяснение того, из чего получается сильное верование. Какой именно элемент... проверка этих элементов, когда смотришь, можно ли ослабить или усилить верование, выяснить, какие же элементы в субмодальностях обеспечивают его продолжительность, а затем быстро их заменяешь. Смахивает на паттерн взмаха.

Ж.: Но знаешь что?

Р.: Что?

Ж.: Была область, где я...

Р.: Да, ты была. Ну да. Вот что заставляет это работать. Да. Вот примерно то, что я вам говорил (смех), ты... ты очень кратко это высказала. И ты очень сжато продемонстрировала свое нежелание на нее смотреть. Ты повторяешь: «Но я могу чувствовать это сильнее». — «Есть изображение?» — А ты говоришь: «Нет». (Смех). Видишь, мы должны замечать такие вещи. Как, например, оценочные движения глаз. Вы, ребята, когда-нибудь об этом слышали?

Ж.: Откуда ты знаешь?

Р.: Ну, это не обязательно. Хотя это всегда приятно. Видишь ли, дело в том... что если у кого-нибудь есть верование относительно себя самого, которое ему не нравится... тот факт, что оно ему не нравится, приводит к тому, что он начинает для него становится неэкологичным. И если ты хочешь убедиться, что ты контролируешь экологию изменения, то тебе нужно выяснить, в то время как начинаешь брать верование и сжимать его, есть ли затруднения. Например, в ее случае — это сжимание. У других людей будет что-то другое. Как только ты начинаешь их просить видоизменить его, если они начнут нервничать, то это очень хорошее указание на то, что ты делаешь уже то, что забирает, но не приготовил ничего взамен. Знаешь, перед тем, как я с ней это сделал, я остановился и сказал: «Подумай о чем-нибудь, во что бы ты хотела о себе поверить». И когда убираешь одно и заменяешь его чем-нибудь другим, если у тебя с этим трудности, это потому, что против этого то, что у них остается. И в этот момент у тебя, можно надеяться, богатый выбор. Можно выяснить, что такое то, о

200

чем они говорят. Например, если их верование в том, что они могут летать... да. Но мы... они вон там могут спрыгнуть с моста. В этом мире, знаешь, есть люди, которые приняв какие-то наркотики или не проснувшись как следует, скажут: «Я могу летать, я могу летать», и они будут неправы. И это значит, что возможно провести неэкологическую замену. В этом случае те, кто сейчас здесь, я думаю, должны быть в состоянии это заметить и иметь какие-то дополнительные ресурсы... Например, вы когда-нибудь слышали о... о, как это называется... ммм... ре-что-то или нет? (смех).

Мужчина: Повторное обвинение.

Р.: Да, повторное обвинение. Вот что это было (смех). Это когда, если это неэкологично, то обвиняешь в своей семье кого-то другого (смех). Ладно. Экологическая проверка получается, когда подождешь, после того как ты это делал в течение, примерно, пяти минут, а затем заставишь их вернуться и выяснить, осталось ли оно там. Например, подумай сейчас об этом. Хорошо, ну, ты хотела поверить чему-то о себе, верно? Ты все еще этому веришь?

Ж.: О, да. Но я хотела сказать тебе, что это, как... Это как будто ты...

Р.: Пожалуйста, по-английски (смех).

Ж.: Когда я поместила большую картинку вот здесь. То, на что я, по правде, не хотела смотреть, потому что до этого, я думаю, я не очень-то хорошо могла видеть. И поместила маленькую точку прямо здесь, в центре.

Р.: Да.

Ж.: А потом ты сказал: «Ну, во что ты больше всего веришь? Вот в это».

Р.: Да.

Ж.: Хорошо. Но эта маленькая штука... я поместила маленькую штуку визуально прямо туда. Это пятнышко...

Р.: Да.

Ж.: Ну, большая штука там, которой я хотела стать...

Р.: Ну.

Ж.: Что я как-то смогла почувствовать, я поместила сюда. Но мне пришлось... потом, когда я передвинула их сюда — хорошо. Я это передвигаю, ввожу это сюда. Себе.

Р.: Доставляешь себе?

201

Ж.: Я это чувствую. Р.: Да? Ж.: Да. Р.: Отлично.

Ж.: Но та крошечная ситуация, которая мне раньше не нравилась — все эти годы она была такой большой. Ну и эта огромная штука, в которую я теперь верю, вместе с тем, какой я хочу быть в будущем, была... Я могу все это сюда поставить, все сейчас же. Все сейчас здесь. Вот где я сейчас. Р.: Это ясно (смех). Это называется... перекодировка. М.:А...

Р.: Ты знаешь, что это такое, да? М.: Это где ты берешь... (смех). Ж.: Так что, ты говоришь, это было? Р.: Это был. Ты его знаешь? Ж.: Нет.

М.: Да, ты знаешь. Ж.: Что — о, эту вещь? Р.: Да (смех).

Ж.: Нет, я этого не знала (смех). М.: Верю, верю.

Р.: Ты знаешь, что, когда есть квадрат, ты помещаешь его в уголке и увеличиваешь? Это ты знаешь? Ж.: О, да.

Р.: Хорошо. Это ведь тот же образец, которым ты пользовалась. Ты просто не пользовалась квадратами, Ж.: Круг?

Р.: Да. Это... это верно. Сколько раз ты это делала? Ж.: Один, один раз удачно.

Р.: Один раз удачно. Сколько раз ты это делала? Ж.: Что-что? Р.: Что-что? Ну, ты ведь делала это пару раз перед этим

удачным, правда?

Ж,.'. ...Я не знаю. Откуда ты знаешь? Я точно делала это

один раз.

Р.: Потому что я все время просил тебя делать это снова и

снова.

Ж.: Правда?

Р.: Да.

Ж.: О! (смех). Ну, я...

202

Р.: А потом я просил тебя объяснить, что же ты такое сделала. .. Ладно. Ну, есть еще одно (смех). Хочешь попробовать еще раз? Что ты там делала не один раз? (смех).

Ж.: Каждый раз, когда я это делаю, я больше это чувствую (смех). Ты бы не стал...

Р.: Да (смех). Знаешь кто-то мне сказал, что ты это не можешь делать скрытно (смех).

Ж.: Но как же, с каждым разом, когда... я это делаю, я...

Р.: Там, откуда я родом, мы называем это контрабандой (смех). Ладно. Ты знаешь, какое сейчас задание? (Разговор на заднем плане).

Ж.: У меня есть вопрос.

Р.: Да, мадам.

Ж.: А зачем помогать кому-то верить во что-то такое о себе, что почти... например, я толстая, я плохо... играю в теннис, например...

Р.: В противоположность... во что бы ты хотела верить?

Ж.: Например, я бы хотела верить, что я хорошо играю в теннис. Что мне это даст хорошего, если я этому верю, а это неправда?

Р.: А, совсем ничего не даст.

Ж.: Да.

Р.: Было бы гораздо полезнее верить, что ты можешь стать хорошей теннисисткой.

Ж.: О! (смех).

Р.: Если бы ты не верила, что можешь стать хорошей теннисисткой, крайне маловероятно, что у тебя когда-либо была бы даже возможность.

Ж.: Ладно, так...

Р.: Знаешь, большинство людей не... Я с тобой согласен. Большинство не приходят сюда и не просят того, что полезно. Они приходят... Люди приходят и они хотят приобрести уверенность. Очень редко просят помочь им стать знающими (компетентными). А лучший способ приступить к этому — выяснить, что же такое, что ты делаешь. Другими словами, каково верование. И если оно тебе не нравится, попроси... скажи им сделать что-нибудь другое. Я хочу сказать, по-моему, гораздо полезнее заставить людей поверить в то, что они на-учатся.что-то делать, чем укрепить их в заблуждении, что они уже знают, как это делать. И я с этим согласен. И можно...

203

J

обычно все равно можно определить этих людей, так как у них полно такого рода верований. И они часто появляются на семинарах. И эти люди, которые всегда говорят о том, как... я сделаю что-нибудь с субмодальностями, и они говорят: «Ну, да, я уже знаю субмодальности». Они об этом слышали один раз, следовательно, знают, как это делать. Но сложности и тонкости того, чтобы выяснить, с какими именно элементами работать, чтобы получить долговременные результаты — вот откуда приходит настоящее мастерство. Самая сложная часть того, что я прошу вас сделать — это точно выяснить, какой элемент производит изменение в долговременном веровании. Зная это, вы можете ослабить верование и заменить его другим, более функциональным. Вот так. Моя работа — это на 95 процентов сбор информации и 5 процентов — действия.

Мужчина: Смотря какая информация.

Р.: Верно. И уметь постоянно, по мере поступления, проверять информацию. Постоянно проверяя количество информации. Если они рассказывают тебе что-то о себе, заставь их попробовать и выясни, работает ли это. Я хочу сказать, я проверял это на банке пива в противоположность вину. И когда она сказала мне, что не хочет делать эту банку такой большой — вот ответ на твой вопрос. Она сказала: «Я не хочу, чтобы банка с пивом была такой большой». Я сказал: «Ладно, давай выберем, что ты хочешь». Но это указание, когда люди начинают говорить тебе, что они утратят свою реальность. Это говорит о том, что ты там, где и должен быть. Это не говорит о том, что надо торопиться. Но это говорит о том, что ты работаешь с проявленным элементом. И когда ты обнаружишь то, что они там хотят что-то полезное, они не будут чувствовать себя так, как будто сходят с ума. Затем они почувствуют, что они становятся лучшими человеческими существами, а не сумасшедшими. И поверь, если кто-то знает, что можно разобрать действительность по швам, это вот та самая комната, где я обычно это делаю. У меня был семинар, который назывался «Ткань Действительности». Мы все собирались и методично анализировали нашу способность различать — что настоящее, а что нет. Вот почему никого из этих людей здесь нет (смех).

Мужчина: Мы есть (смех).

Р.: А? Есть надежда, что мы их соберем снова. На самом деле, мы их собрали немного по-другому... так, что создают-

204

ся даже более сильные действительности. Потому что, чтобы иметь возможность функционировать, необходимо иметь хорошее чувство совместной реальной действительности. И часть того, что я прошу вас сделать — это расширить вашу совместную (разделенную) реальную действительность, чтобы информация, которую вы собираете с другого человека, позволила сработать тому, что вы для них сделаете, и вам позволила заметить, работает ли она. Потому что вы разделяете их реальность, а не гнете ее в ту или иную сторону, и вы в состоянии войти в нее и проверить. Проверить ее, быть в состоянии оказать на нее влияние и изменить ее. И это позволит вам делать все, что угодно, в этом мире. Знаете, вы можете заставить себя поверить, что прекрасно играете в теннис, но вы все равно проиграете. Но можно заставить себя поверить, что ты можешь быть прекрасным теннисистом, и что играть — удовольствие. Тогда ты будешь хорошим теннисистом и будешь получать удовольствие от игры. И для меня это гораздо более функциональная вещь. Потому что если даже ты и проиграешь, то все равно получишь большое удовольствие от самого процесса игры. И для меня это гораздо более важно, чем то, можешь ли ты кинуть мяч через сетку, где никого нет (смех). Что... А... Американское хобби — перекидывать мяч назад и вперед через сетки туда и обратно. В самом деле, люди здесь помешаны на этом. Знаешь, мячи продолговатые и круглые. Они хотят их пинать туда и сюда. И еще они часто хотят загонять мячи в лунки. Меня взяли поиграть в гольф. Я никогда не играл в гольф. Там, откуда я родом, не было курсов по гольфу. По крайней мере, здесь они нас обманули (смех). И я отправился поиграть в гольф. Тебе дают маленькую палочку и маленький мячик, а потом его надо послать через все поле, постараться попасть в лунку (смех)... По-моему, довольно глупо. Но это один из тех видов спорта, которые мне нравятся, потому что во время игры в гольф можно выпивать (смех). Вот почему мне всегда нравились кегельбаны — кроме того, чтобы поднимать тяжелый шар (смех). Знаешь, мне всегда хотелось выстрелом сбить кегли. Мне это казалось гораздо более легким (смех). Ладно. У вас есть... Э... Здесь есть люди, которые помогут вам пройти через это, если вы застрянете и... Займитесь этим.

205

Содержание

Милтон Эриксон. Глубокий гипнотический транс:

индукция и использование .......................3

Естественные методы гипноза ..................5

Гипноз и тяжелые заболевания ................17

Спонтанный постгипнотический транс..........25

Спонтанный постгипнотический транс

как критерий индуцированного

гипнотического транса......................46

Использование спонтанного постгипнотического

транса как специального метода гипноза.......49

Спонтанный постгипнотический транс

и явления диссоциации .....................56

Исследование психосоматических явлений

и психосоматических взаимосвязей

с помощью экспериментального гипноза.......67

Способности субъекта под гипнозом ............84

Ричард Бэндлер. Искусство Мастера НЛП.......... 109

Случай 1. Предчувствие утраты .................111

Случай 2. Агорафобия .........................125

Случай 3. Страх перед начальником..............139

Случай 4. Черви..............................153

Случай 5. Шоколад............................168

Случай 6. За пределами верований (I) ............187

Случай 7. За пределами верований (II)............191

Научно-популярное издание

Милтон Эриксон

ГЛУБОКИЙ ГИПНОТИЧЕСКИЙ ТРАНС:

ИНДУКЦИЯ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ

Ричард Бэндлер ИСКУССТВО МАСТЕРА НЛП

Ответственный за выпуск Н. А. Таранова

Художественный редактор, дизайн обложки: В. В. Руденко

Компьютерная верстка: С. Ю. Дремов

Изд. лиц. 137923101299 от 12.11.97.

Подписано в печать 31.07.98. Формат 84x108 1/32.

Бумага газетная. Гарнитура SchoolBook. Печать офсетная.

Усл. печ. л. 19,32. Тираж 5 000 экз.

Заказ 285

Издательство «Реноме» 333048, Украина, Симферополь, ул. Поповкина, 18а

Отпечатано с готовых диапозитивов

в типографии издательства «Таврида»

333700, Украина, Симферополь, ул. Генерала Васильева, 44

Все разделы / Книги о НЛП

Книги для бизнеса. Виталий Пичугин

Книги по психологии. Виталий Пичугин

Искусство Мастера НЛП

Комментарии

Новое сообщение